Текст книги "Брачный сезон"

Автор книги: Галина Балычева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Валентин Александрович удивленно вздернул брови и, усмехнувшись, повернулся к генералу.

– Степан, а ты говорил, что здесь помощь нужна, местная милиция, дескать, не может найти виновного. А Ферапонт Семенович, оказывается...

Отец отодвинул в сторону не в меру резвого старика и, извинившись за Фирино беспардонное поведение, объяснил, что буквально полчаса назад действительно появились новые сведения, касающиеся происшествия в заброшенном поселке.

– У нас, знаете ли, что ни день, то новые события, – произнес он. – Только что мы узнали, что, оказывается, один из дачников был в тот злополучный день поблизости от места преступления и если не является свидетелем самого убийства, то, по крайней мере, кое-кого там видел.

Валентин Александрович сразу посерьезнел и, коротко кивнув, предложил, не откладывая дела в долгий ящик, сходить и побеседовать с этим самым свидетелем. Сопровождающим вызвался, естественно, Фира, но Валентин Александрович попросил, чтобы их с генералом проводила я.

«Вот уж некстати, – подумала я. – Лучше бы действительно пошел Фира».

Не очень-то мне хотелось быть участником следствия. В этом деле, как ни крути, был замешан Мишаня, хоть и косвенно.

Но деваться было некуда, и мне пришлось идти с генералом и его другом к Славке Большому.

Не обнаружив главного свидетеля дома, мы решили наведаться к Мишке, и, как оказалось, не зря. Троица в лице Славки, Шурика и самого хозяина дачи предавалась возлияниям под сенью плодовых деревьев. Они уже были в той стадии, когда не помнили, с какого горя начали пить, и громко выясняли, кто кого больше уважает.

– Дела... – озадаченно протянул генерал. – Судя по всему, допрос откладывается на неопределенное время.

Я мысленно с ним согласилась. Однако Валентина Александровича душевное состояние свидетелей, судя по всему, не смутило. Он подошел к врытому в землю столу, за которым расположилась троица, и, взяв в руки бутылку коньяка, поднес ее к глазам и принялся внимательно изучать этикетку. Мужики, заметив незнакомца, прервали прения и пьяно уставились на вновь пришедшего.

– Хороший коньяк, – одобрил Мальков и, обведя троицу тяжелым взглядом, вдруг резко спросил:

– Ваши звания, товарищи?

Мишка с Шуриком разинули от неожиданности рты, а Славка вдруг вскочил и, вытянувшись по стойке «смирно», гаркнул во все горло:

– Рядовой запаса Иванов Вячеслав Тихонович! !!

– Вольно, – скомандовал Мальков и перевел взгляд на Мишаню.

Тот, глядя на Малькова, как кролик на удава, медленно поднялся со скамейки и не в силах принять строго вертикальное положение, придерживаясь одной рукой за стол, все же запинаясь отрапортовал:

– Рядовой зап-паса Л-ломов.

Рядом с ним тут же вырос щуплый Шурик и со словами: «Господи, неужто война?» – поведал о своем звании лейтенанта запаса.

– Служили? – осведомился Валентин Александрович.

– Никак нет, – доложил Шурик. – В институте была военная кафедра.

– Понятно, – протянул Мальков, усаживаясь за стол. – Да вы садитесь, господа... Чего повскакивали? В ногах правды нет.

Мы со Степаном Евсеевичем едва сдерживали смех, наблюдая процесс вытрезвления пьяной троицы, виртуозно проводимый Валентином Александровичем.

– Итак, господа, – ровным голосом начал Мальков, – следствие располагает сведениями, что в день убийства Павлюка Василия Петровича, работника господина Ломова, один из вас находился поблизости от места преступления и видел убийцу, но по каким-то причинам скрыл это от следствия...

Валентин Александрович выдержал паузу, переводя взгляд с одного парня на другого, и продолжил:

– А за сокрытие сведений о преступлен ин...

Он не успел договорить. Резко протрезвевший Славка поднялся со скамейки и, покаявшись за свой нерешительный, как он выразился, характер, изъявил желание содействовать следствию и готовность ответить на все вопросы.

– Ну, что ж, – произнес Мальков, – лучше поздно, чем очень поздно. Пройдем те, гражданин Иванов, вот к тем бревнышкам, побеседуем о том о сём.

При слове «гражданин» Славка дернулся, как от удара, а Мальков, ухмыльнувшись, процедил:

– Шучу, шучу.

Пока они «беседовали», сидя на бревнах возле бани, мы как-то даже не нашли общей темы для разговора и сидели за столом молча, изредка поглядывая в сторону Малькова и Славки.

Допрос длился недолго, но и не коротко, и когда закончился, Валентин Александрович присоединился к нам за столом. Славка же маялся возле кустов смородины и подходить к нам не решался. Видимо, испытывал неловкость перед Мишкой за то, что заложил его жену.

– Теперь у меня вопрос к вам, Михаил Федорович, – Мальков в упор уставился на Мишку. – Не подскажете ли, где в данный момент находится ваша супруга, Ломова Лариса... Как, простите, ее по батюшке?

– Ивановна, – услужливо подсказал Шурик, поскольку Мишка молчал «как рыба об лед».

– Ага, Ломова Лариса Ивановна, – повторил Мальков. – Так где же она? – Он по-прежнему буравил Мишку взглядом, но совершенно безрезультатно. Тот вошел в глубокий ступор.

– Сбежала она, – опять встрял Шурик. – Забрала деньги, брюлики... простите, бриллианты и сбежала.

Валентин Александрович взглянул на генерала, потом на меня и, немного помолчав, спросил:

– Марианна, из показаний Иванова Вячеслава Тихоновича, – Мальков кивнул в сторону Славки, – следует, что в заброшенном поселке в день убийства вместе с Ломовой Ларисой Ивановной был ваш работник Ломов Федор Алексеевич, отец Ломова Михаила Федоровича. Это так?

Я растерянно пожала плечами. Мне-то откуда знать? Я там, кроме трупа, никого не видела.

– Этого я не знаю, – ответила я. – Мы там были с Купатовым Александром... – Я запнулась, пытаясь вспомнить, какое у Саньки отчество, раз уж тут такой официальный разговор пошел. Не вспомнив отчества, я развела руками и замолчала, не зная, что еще добавить.

– А где сейчас находится Ломов Федор Алексеевич? – не унимался Мальков.

Я покосилась в сторону Мишани и, вздохнув, ответила:

– Наверняка сказать не могу, – я еще раз взглянула на Мишку, – но очень может быть – там же, где и Лариса. Ее машина вон стоит, – я указала на красный «Пежо» у ворот, – но ведь на чем-то она уехала... Может быть, ночью за ней приезжал Федор Алексеевич и увез ее?..

Мишка сидел с каменным лицом, только желваки ходили под кожей. Он так и не проронил ни слова.

– У старшего Ломова есть машина? – поинтересовался Валентин Александрович.

Славка с Шуриком переглянулись и пожали плечами, а я поведала о синем «БМВ», который преследовал нас по дороге в Каменск, и даже номер машины назвала.

– Дело в том, – сказала я, – что Мишин дед является незаконнорожденным сыном графа Алексея Николаевича Воронцова. И так случилось, что законный правнук Воронцова – Дмитрий Воронцов, друг нашей семьи, нашел в Париже свою двоюродную тетку. А Федор Алексеевич, подстрекаемый Ларисиным желанием жить в Париже, решил всеми правдами и неправдами отвоевать свое право на наследство. Уж не знаю, каким образом он намеревался это сделать... И вообще это совсем другая история, к убийству не имеющая отношения. Но, судя по всему, на синем «БМВ» за нами гонялся Федор Алексеевич.

Славка с Шуриком слушали меня, раскрыв рты, а Степан Евсеевич даже как-то крякнул от удивления. Об этой стороне дела ведь пока никто в поселке ничего не знал.

– Вот это да... – почесал бритую голову генерал. – Ну, просто роман.

– Да уж, – согласился с ним Валентин Александрович. – Тут, оказывается, история с предисловием. Выходит, что у жены Михаила Ломова и его отца были общие интересы.

Мальков исподлобья взглянул на Мишаню, но тактично не стал развивать эту тему.

– Но какое отношение к этой истории имеет злосчастный Павлюк, убитый в заброшенном поселке? – спросил он.

Мишка по-прежнему молчал, низко опустив голову, Славка с Шуриком предпочли своего мнения не высказывать, а я все же выдвинула свою версию:

– Я думаю, – начала я, – что все произошло случайно. Они, на свою беду, столкнулись в одном доме. По всей вероятности, у Ларисы и Федора Алексеевича там было свидание. – При этих словах Мишка еще ниже опустил голову. – А наркоман Павлюк... – Я запнулась и пояснила, что насчет наркомана – это заключение судмедэкспертизы. – Так вот, Павлюк скорее всего бегал в заброшенный поселок, чтобы... ну, я не знаю, как там у наркоманов это называется... Ну, чтобы кайф поймать, извините.

– Ну, понятно, – прервал меня Валентин Александрович. – Вы, Марианна, надеюсь, домашний телефон Ломова знаете? – Он кивнул в сторону Мишки. Мальков уже и не пытался добиться от Мишани какой бы то ни было информации.

Я утвердительно кивнула.

– Тогда, пожалуй, пойдемте. – Валентин Александрович встал из-за стола и сделал шаг в сторону смородины. – А вы, господа, можете продолжать, – Мальков кивком указал на недопитую бутылку коньяка. – Не будем вам мешать. Кстати, – обратился он к Шурику, – когда господин Ломов придет в себя, сделайте милость, узнайте у него адрес проживания его отца.

Мужики хотели что-то сказать в ответ, но не нашлись и, понурившись, остались сидеть за столом.

– Ну, ты и профессионал, – произнес Степан Евсеевич, когда мы уже покинули Мишанины владения. – В пять минут всех развел.

Валентин Александрович усмехнулся:

– Мастерство не пропьешь, дорогой. Правильно я говорю, Марианна?

Я в ответ только кисло улыбнулась.

– И что же теперь будет? – спросила я Малькова. – Будете искать Ларису и Ломова-старшего?

– Попытаемся, – улыбнулся Валентин Александрович. – В общем-то, это не проблема. Поищем машину, наведаемся по адресам. Сейчас и начнем...

– Как сейчас? —удивилась я. – А Степан Евсеевич сказал, что вы приехали отдохнуть...

Мальков засмеялся:

– Правильно сказал Степан Евсеевич, я приехал отдохнуть. Но у меня же есть друзья. Вот сейчас позвоню и попрошу их найти для начала этот ваш синий «БМВ».

Я недоверчиво покосилась на Малькова.

– А вы номер не записали, – напомнила я. – Давайте я вам продиктую.

Мальков улыбнулся.

– Я его запомнил. Да вы не волнуйтесь, Марианна. Сегодня к вечеру, надеюсь, кое-какая информация у нас уже будет. Он же не Джеймс Бонд, этот ваш Федор Ломов. – И Валентин Александрович снова улыбнулся.

«Действительно, – подумала я, – чего это я глупости говорю? Сразу же видно, что этот Мальков – дядька непростой. Наверно, тоже из генералов, как и Степан Евсеевич. Сейчас указания раздаст, и следственная машина завертится».

Мне отчего-то стало не по себе, и я заторопилась домой.

У калитки маялись Фира и Санька и, завидев меня, бросились навстречу.

– Ну, что там? – перебивая друг друга, стали они засыпать меня вопросами. – Славка раскололся?

– Да, все рассказал, – устало ответила я. – Мишку жалко...

– Это точно, – согласился со мной Сашка. – Не повезло парню ни с отцом, ни с женой. Вот же сволочи...

Мы поднялись на террасу, и на наши голоса из дома выглянули отец и Димка.

– Ну, что там? – в один голос спросили они.

– Славка раскололся, – поспешно сообщил Фира. – Все, как есть, рассказал.

Домашние, надо думать, ждали от меня подробностей, но у меня вдруг так сильно разболелась голова, что я, отказавшись от обеда, выпила две таблетки анальгина и ушла в свою комнату. Проспала я часа два, не меньше, и когда, совершенно разбитая, выползла наконец в гостиную, то застала всю семью за вечерним чаем.

– Чай – это хорошо, – одобрила я. – Налейте-ка мне чашечку, да покрепче.

Тетя Вика подала мне чашку с дымящимся ароматным чаем, я положила туда аж три ложки сахара и, усевшись напротив телевизора, принялась наслаждаться живительным напитком. Фира, как всегда, беспрерывно щелкал пультом, перескакивая с канала на канал. Благодаря его манипуляциям, я за одну минуту узнала, какая завтра ожидается погода в Лондоне (правда, только в Лондоне), почему дон Альберто так недоволен, что отцом ребенка его дочери Луизы в действительности является сеньор Факундо, а не сеньор Пепе, чем нужно опрыскивать яблони, и... вырвала у старика пульт. На экране появился весьма упитанный полковник милиции, вещавший об ужасах, произошедших в Москве и Московской области за последние сутки.

– Марьяша, найди что-нибудь повеселее, – попросил отец. – Ужасов у нас своих хватает.

Я собралась было уже переключить телевизор на другой канал, как вдруг на экране появилась жуткая картинка: пылающий в кювете автомобиль и носилки с телом, которое врачи запихивали в «скорую». Голос за кадром сообщал, что сегодня ночью на сорок третьем километре Минского шоссе произошла авария. Водитель легкового автомобиля во время обгона справа впереди идущей машины не заметил в темноте припаркованный на обочине «КамАЗ» и на большой скорости врезался в него. От удара автомобиль несколько раз перевернулся и загорелся. Находившийся за рулем мужчина погиб, его спутницу выбросило через лобовое стекло, и она чудом осталась жива, хотя получила серьезные травмы и в тяжелом состоянии доставлена в ближайшую больницу.

– Господи, кошмар какой, – ужаснулась я и переключила телевизор на другой канал.

В это время раздался телефонный звонок, и отец снял трубку.

– Да, Валентин Александрович, слушаю вас, – произнес он. – Чем могу служить?

– Это Мальков, – шепнула я, и мы все, превратившись в слух, уставились на отца.

Мальков на том конце провода что-то объяснял отцу, а тот молча слушал, изредка кивая головой. Потом лицо его посуровело, и он стал быстро что-то записывать на обложке валявшегося журнала. Затем, послушав еще немного, он поблагодарил Малькова и медленно положил трубку на рычаг.

– Что?! – в один голос спросили мы, когда отец повернулся и обвел всех растерянным взглядом.

– Лариса попала в автокатастрофу. Нужно срочно сообщить Михаилу. Она в тяжелом состоянии.

Отец стал быстро переписывать что-то с журнала на листок бумаги.

– Это тебе Мальков сказал? – вскочила я со своего места. – Где он ее нашел?

– Не знаю, – ответил отец. – По его распоряжению искали какую-то машину, а она проходила в сводке происшествий за последние сутки. Сделали запрос, и выяснили, что в этой машине находилась Лариса, при ней были документы. – Отец говорил сбивчиво и малопонятно. – Больше ничего не знаю. Беги к Михаилу... – Отец сунул мне в руки листок бумаги. – Здесь адрес больницы.

Я кинулась было к двери, но Димка остановил меня.

– Что толку к нему бежать, – сказал он. – Мишка пил весь день.

Он встал и направился к выходу.

– Надо его в больницу отвезти. Марьяша, собирайся, поехали.

Когда мы уже выезжали из ворот, во дворе появился Мальков, а следом за ним Степан Евсеевич.

– Вы куда? – спросил генерал.

– В больницу, сейчас Мишу заберем и поедем.

Валентин Александрович подошел к машине и нагнулся к моему окну.

– Тут вот какое дело, Марианна, – тихо произнес он. – Автомобиль, в котором находилась Лариса Ломова, как выяснилось, принадлежал Ломову Федору Алексеевичу. Это определили по номеру двигателя. Собственно, искали-то именно эту машину... – добавил он. – Кто сидел за рулем, пока неизвестно, – труп сильно обгорел. Но скорее всего это был сам Ломов. Так что Михаилу придется съездить в морг для опознания.

– Сегодня? – оторопев, спросила я.

– Нет, конечно. – Мальков выпрямился и сделал шаг в сторону от машины. – Просто сообщите ему...

Я ничего не ответила, а Димка нажал на газ.

До больницы мы добрались, когда уже совсем стемнело. Мишку пустили в палату без звука, из чего следовало, что дела плохи. В маленькой комнатке на кровати в окружении аппаратов и тянущихся от них трубок в белом коконе из бинтов лежала Лариска. Нас с Димкой в палату, естественно, не пустили, и мы, потоптавшись немного в коридоре, вышли на улицу.

– Как все это глупо, бессмысленно – сказала я. – Зачем... чего ради?

– Трудно сказать, – отозвался Димка, закурив и глубоко затянувшись. – Так уж человек устроен – всегда хочется чего-то большего, чем есть.

Мы сели на скамейку у входа и так, молча, просидели до утра. Говорить не хотелось, каждый думал о своем.

Время от времени я посматривала на темные окна больницы. Только на третьем этаже горел свет. Наверно, там размещались операционные.

Лариса умерла на рассвете, так и не придя в сознание.

В зале отлета аэропорта Шереметьево-2 было, как всегда, шумно и многолюдно. Димка уже прошел регистрацию пассажиров, вылетающих рейсом Москва – Париж, и был теперь, что называется, «по ту сторону баррикад». Подхватив выползшую из «телевизора» дорожную сумку, в которую заботливая тетя Вика насовала домашних пирожков для Наташеньки, Димка обернулся, чтобы в последний раз махнуть нам рукой.

Мы замахали в ответ, а Фира, встав на цыпочки, отчаянно размахивал шляпой.

– Димочка! – крикнул он, перекрывая шум толпы. – Передавай привет тетушке лично от меня. Скажи, Ферапонт Семенович кланяется!..

Фира махнул шляпой в последний раз, водрузил ее на свою плешку и, вздохнув, повернулся к нам. Мы с отцом едва сдерживали смех.

– А что? – огрызнулся он, взглянув на наши ухмыляющиеся физиономии. – Она вдова, я тоже мужчина свободный.

Тут уж мы захохотали в голос, и не только мы, но и все, кто стоял рядом и слышал слова старика.

КОНЕЦ