Текст книги "Яйца раздора"

Автор книги: Галина Балычева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Тьфу ты, черт, – выругалась я и вернулась в первоначальное положение на краешке сиденья. – И кто их выдумал, эти кожаные сиденья?

Наблюдавшая за моими телодвижениями Лялька едва сдерживала смех. Наконец она не выдержала и расхохоталась, а Макс, решив, что гроза миновала, резво вскочил на ноги и, чокнувшись своей рюмкой об наши, провозгласил тост:

– За прекрасных дам! – сказал он, потом опомнился и добавил: – За самых прекрасных!

Мы удовлетворенно кивнули и выпили. Макс тут же налил по второй и предложил выпить за нашу с ним поездку в Лондон. За это, конечно, нельзя было не выпить, и мы выпили снова. Потом мы все вместе стали рассматривать привезенные нами бриллианты и изумруды и строить догадки о том, как же это они попали в коробку с конфетами и какова во всем этом роль дяди Жоры Сизова.

Макс сказал, что вероятнее всего дядя Жора, он же Георгий Владимирович Сизов, приторговывал в тайне от фирмы неучтенной продукцией.

Максова фирма занимается изготовлением ювелирных изделий и огранкой драгоценных камней и, естественно, закупает для этого сырье, в частности, на Урале. Все это делается абсолютно официально и в соответствии с лицензией. Но вот часть этого сырья шла, по всей вероятности, мимо фирмы и оседала непосредственно у господина Сизова, который проторил дорожку за рубеж и переправлял необработанные, а порой и обработанные, а возможно, и краденые камни в Германию. Очевидно, и на этот раз он собирался перевезти камни в Мюнхен, да вот Макс случайно перепутал коробки с конфетами и, схватив не те, оставил своего зама «с носом».

Разобравшись во всем этом запутанном деле, мы выпили за то, что справедливость все-таки восторжествовала и дядя Жора остался ни с чем, а мы, слава богу, остались живы и здоровы.

Потом, когда нам захотелось есть, Макс спрятал бриллианты в сейф (не таскать же их с собой), и мы поехали обедать в ресторан, где наш обед плавно перетек в ужин.

Потом нас занесло в какой-то закрытый клуб, потом в какой-то открытый театр…

В общем, о том, что мы собирались посетить милицию, я вспомнила только на следующий день.

Снова мы встретились с Максом уже через три дня – выходили в свет на какую-то благотворительную тусовку.

О бриллиантах я не заговаривала, а Макс о них и вовсе не вспоминал. Сказал только, что дядя Жора так в Москве и не объявился, и никто его до сих пор не может найти. Впрочем, меня это не удивило. Вряд ли его кто-нибудь вообще теперь увидит. Разве что только где-нибудь за рубежом. Дядя Жора наверняка уже столько бриллиантов наворовал, что лежит теперь в шезлонге где-нибудь на побережье Средиземного моря, имеет солидный счет в мюнхенском или каком-нибудь другом банке и в ус себе не дует.

Но я ошибалась. Ни на каком побережье дядя Жора не лежал.

Он сидел. И сидел он в ресторане гостиницы «Савой», а напротив него сидел... Макс.

Они обедали и мирно по-деловому беседовали и даже смеялись чему-то иногда. Я в этом ресторане оказалась случайно. Отцов американский друг и коллега, Джек Маклахен, пригласил нас на обед.

Макс меня увидел сразу же, но, сделав вид, что не заметил, как ни в чем не бывало продолжал разговаривать с Сизовым. Мне же захотелось, не откладывая, прямо там, в ресторане, умереть. Но я, как ни странно, не умерла и даже высидела весь обед до конца.

Потом, уже на следующий день, Макс пытался мне все объяснить: дескать, он – деловой человек, и как деловой человек, он не должен бежать в милицию и ябедничать на своего заместителя, который обворовывал фирму на протяжении нескольких лет. Он сам, дескать, накажет господина Сизова и стребует с него компенсацию за финансовый и моральный ущерб.

– Я получу с него большие деньги, – объяснял мне Макс. – Очень большие деньги. А если сдам его в милицию, то не получу ничего. Кроме неприятностей, разумеется. Ведь если станет известно о левой продукции, которая проходила через фирму, мне же первому не поздоровится. Налетят «маски-шоу», все вверх дном перевернут, что понравится заберут, да еще и в кутузку упекут...

– А сколько ты получишь с него за убийство Ковальчука и тех двоих на дороге в «Фольксвагене»? – спросила я.

Макс поморщился и отвернулся.

– Все это не доказано, – нехотя произнес он. – Просто совпадение.

– Совпадение?! – От возмущения кровь бросилась мне в голову. – А то, что нас с Лялькой в лесу чуть не убили. Это что, тоже совпадение?! Какую компенсацию ты получишь за нас?

Макс промолчал.

В общем, слаб оказался на поверку любимый. Не устоял перед соблазном присвоить себе дяди Жорины камушки. Не хватило сил отказаться от такого богатства. А может, и не было такого желания.

Что ж, бог ему судья. Впрочем, мирской судья, а точнее киевский, тоже еще может проявить интерес к Максовой личности, как к свидетелю. О, господи!

Больше мы с ним не встречались. Даже злополучные тридцать тысяч долларов, которые пришли наконец мне по почте, Максу отвез отец.

Некоторое время Макс все еще звонил мне каждый день, отказываясь понимать, почему это я не желаю его видеть. Я же говорила, что занята, больна, уехала к подруге, пошла в магазин и вся вышла... Короче, от встреч уклонялась и всячески его избегала.

В Лондон мы, кстати, тоже не поехали – я сказала, что потеряла загранпаспорт.

Короче, где-то через месяц, поняв наконец, что с такой дурой, как я, дело иметь совершенно невозможно, Макс стал звонить все реже и реже и наконец совсем исчез из моей жизни.

Лялька сначала ругала меня последними словами. Называла блаженной дурой и романтической идиоткой. Орала, что с таким уродливым воспитанием, как у меня, мне, дескать, вообще лучше отправляться на постоянное место жительства в тундру. Там, дескать, мою придурочную порядочность поймут и оценят... песцы и олени.

– Отказаться от такого мужика!!! – орала она. – Богатого, умного, красивого!!! Идиотка!!! Ну и что, что не отнес камни в милицию? Тебе бы, дуре, больше досталось!

Правда, когда я рассказала ей про встречу в «Савойе», Лялька свое мнение резко поменяла и теперь уже весь свой гнев перенесла на Макса и на дядю Жору.

Я же никого не ругала. А заперлась в своей комнатке на даче и практически никуда из нее не выходила. Худела, синела и никого не хотела видеть. И тогда на семейном совете было принято решение силой выслать меня в какое-нибудь кругосветное путешествие, чтобы я там чуть-чуть развеялась и пришла наконец в себя. Путешествие, правда, выбрали не совсем кругосветное, а так... немножко вокруг Европы...

В качестве сопровождающего вызвали из Алжира Димку Воронцова, друга семьи и почти родственника, тем более что у него все равно как раз отпуск намечался.

Где взяли деньги на путевки, непонятно. Никто толком ничего не объяснял и каждый врал свое. Лялька говорила, что скинулись всем миром, Фира ей поддакивал, отец неуверенно кивал головой.

В этой связи у меня возникли серьезные подозрения относительно вторичной сортировки картофельных очистков из помойного ведра тети Вики. А вдруг какой-нибудь бриллиантик из коллекции дяди Жоры прилип к Фириным или Лялькиным рукам? Что-то больно уж подозрительно проворно утащили они тогда остатки мусора.

Первым я прижала к стенке старика.

– Признавайся, откуда деньги! – прошипела я вместо благодарности за предстоящее путешествие. – Если это Максовы бриллианты, то ни в какой круиз я не поеду.

– Что ты, что ты, – замахал на меня руками Фира, – какие бриллианты? Просто скопил немного денег за жизнь. Что ж я не могу любимой внучке подарок сделать? А деньги – мои, – клялся он, – как на духу говорю. – И даже занес было руку, чтобы для убедительности перекреститься. Но, не донеся щепоти до лба, вдруг резко ее опустил и спрятал за спину. Стало понятно, что старик врет. Не иначе, как они с Лялькой нашли в очистках эти чертовы Максовы или, точнее, дяди Жорины бриллианты, продали их, а на вырученные деньги купили путевки. Но Фира взирал на меня совершенно невинными голубыми глазами и твердо стоял на своем, что деньги скоплены им непосильным трудом за всю прожитую жизнь. И даже сделал попытку пустить слезу, но ничего у него из этого не вышло. Я посверлила старика недоверчивым взглядом, но потом все же поблагодарила за подарок.

– Спасибо, дедунечка, – я обняла его и расцеловала. – Всю жизнь мечтала сплавать вокруг Европы. Ты прямо угадал мою мечту. Какой же ты все-таки, Фира, замечательный!

Фира от удовольствия зарделся.

– Ну а как же, Марьяночка, мы ж все-таки одна семья. Вот я и подумал, а на что мне эти деньги – все одно помирать. Доставлю-ка я лучше приятное Марьяночке, пусть сплавает в путешествие.

Фира замолчал и с приятностью осклабился. Потом он стал рассказывать, как долго и придирчиво выбирали они с Лялькой круиз, во скольких разных турагентствах побывали, сколько каталогов пересмотрели...

Одного только он тогда не сказал, что купили они не две путевки, а три. Две – для нас с Димкой, а третью – для Фиры. Если бы я только тогда об этом знала...

КОНЕЦ