Текст книги "Яйца раздора"

Автор книги: Галина Балычева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

От такой вопиющей наглости Фира с боцманом просто дар речи потеряли. Где это они так перемазались? Сам забор завалил, а теперь, где перемазались... Бурча себе что-то под нос, они удалились на улицу умываться.

Мы же расселись вокруг стола, а дядя Жора принес из кухни бутылку красного вина и стал разливать его по рюмкам. Одинаковых рюмок на всех не хватило, да и те, что были, скорее подошли бы для водки, а не для благородного виноградного напитка, но, как говорится, чем богаты... Мне достался граненый шкалик.

– Белого вина, к сожалению, нет, – извинился дядя Жора, – так что придется удовлетвориться красным. Хотя, конечно, к креветкам и сыру это как-то не очень. Но что поделать, – дядя Жора виновато развел руками. – В вашем магазине оказались вполне приличные креветки и маслины, но покупать спиртные напитки в местном сельпо я бы не решился. Однако если кому-то не нравится вино, у меня есть еще бутылка виски. Эй, мужики, – повернулся он к входящим Фире и боцману, – вам вина или виски?

Боцман недовольно оглядел нарядный стол и ничего не сказал. За обоих ответил Фира.

– Виски, конечно же, виски, – выкрикнул он и уселся за стол.

«Наш пострел везде поспел», – подумала я и с неудовольствием покосилась на Фиру. Виски ему, видите ли, подавай. Сейчас наклюкается сверх всякой меры, и мучайся с ним потом...

– Вам же еще забор чинить, – напомнила я и наступила Фире под столом на ногу. – Дядя Жора, вы им много не наливайте. Вот доделают забор, тогда и отметят.

Дядя Жора налил боцману, Фире и себе виски в разнокалиберные рюмочки, а мы с Лялькой и теткой Мартой согласились на красное вино. Мы под креветки и красного вина можем выпить, ничего – не баре.

После креветок с авокадо (звучит красиво, выглядит так себе, а на вкус вообще ерунда) дядя Жора подал фрикассе из кролика с жареными бананами. Кролик оказался вкуснее, чем креветки. Но почему дядя Жора обозвал его «фрикассе», непонятно. Наверно, опять же для красоты. Вот жареные бананы, правда, никого не вдохновили. Не привыкшие мы к заморским изыскам, нам бы чего попроще – картошечки жареной с селедочкой, например. Ну да делать было нечего. Под кролика красное вино, по словам дяди Жоры, вполне подходило, и мы с его одобрения втроем уговорили почти всю бутылочку. Вино оказалось хорошее, немного терпкое, как раз такое, как я люблю. На десерт дядя Жора подал консервированные сливы в желе. Сливы были явно из запасов тетки Марты. Из всех предложенных кулинарных изысков желе мне понравилось больше всего. И вообще, если честно говорить, то повар из дяди Жоры – так себе. Блюда выглядели красиво, но на вкус не очень. Но говорить об этом вслух я, естественно, не стала, а напротив всячески расхваливала его стряпню.

Правда, с вином и кроликом мы, кажется, переусердствовали – то есть после сытного обеда очень захотелось вздремнуть. Однако, превозмогая сон, я предложила помощь в мытье посуды. Но дядя Жора категорически заявил, что и посуду он тоже вымоет самостоятельно, без всякой помощи. Это, дескать, его наказание за порушенный забор. А мы, дескать (он указал на нас с Лялькой и на тетку Марту), можем пойти и вздремнуть.

Мы так и сделали. Теперь, когда рядом с нами были настоящие мужчины – дядя Жора и боцман, мы почувствовали себя намного спокойнее и защищеннее. Можно было немного расслабиться.

И мы, поднявшись на второй этаж, тут же завалились спать. Легли прямо в одежде поверх покрывал.

Я провалилась в сон, как в бездну, и с такими же примерно ощущениями. И снилась мне все время какая-то дрянь. То будто бы за мной кто-то гнался, то будто бы кто-то зашел в нашу комнату и долго смотрел на меня, а я этого страсть, как не люблю, то еще что-то, уже не помню что.

Короче, проснулась я с сильной головной болью. Но первой проснулась Лялька. Она резко вскочила с кровати и метнулась к окну.

– Ой, который час? Я, кажется, на рыбалку опоздала.

– Даже не думай, – не открывая глаз, сказала я. – Ни на какую рыбалку я тебя не пущу. Еще чего?

Но Лялька, не слушая меня, полезла в рюкзак и стала рыться в своих вещах.

– Где мои черные джинсы? Ты не брала?

– Ляль, я серьезно. Никакой рыбалки с незнакомыми мужиками...

В дверь постучали, и дяди Жорин голос возвестил, что, действительно, никакой рыбалки сегодня не предвидится, потому что мы срочно уезжаем в Киев.

– Максим звонил, – сообщил он. – Час назад он вылетел из Москвы и ночью будет в городе. Так что поторопитесь.

Я тут же вскочила с кровати. Значит, Макс едет! Значит, он обо мне все-таки беспокоится! Значит...

Я вытащила из-под кровати свою дорожную сумку, расстегнула молнию и начала метать в нее все, что попадалось под руки. Смела с комода всю косметику, расчески, кремы...

А Лялька по-прежнему рылась в своей сумке.

– Ну где же эти джинсы? – бубнила она. – Ты лазила в мою сумку?

Я отрицательно мотнула головой.

– Мне твои джинсы без надобности, я в них все равно утону, – ответила я. – И вообще вон они на стуле валяются. Сама бросила, а теперь на других сваливаешь.

Я подняла со стула Лялькины джинсы и бросила ей на кровать.

– Вообще-то я их из рюкзака не доставала, – сказала Лялька, – и фотоаппарат тоже. – Она отбросила в сторону рюкзак и, подойдя к комоду, взяла в руки свое цифровое сокровище.

– Признавайся, Марьяшка, ты лапала мой фотоаппарат?

Я от нее отмахнулась.

– Ничего я не трогала. Отстань. И без тебя голова раскалывается. Засовывай лучше все в рюкзак и пошли. Где у нас анальгин, кстати?

– Нет, ты погоди, – не унималась Лялька, – сначала у нас конфеты украли, потом доллары, а теперь уже и по сумкам начали шарить. Посмотри, у тебя ничего не пропало?

Я свои сумки уже упаковала и стояла в дверях.

– Ляль, хватит дурить, – примирительно попросила я. – Пошли уже.

Я стала спускаться вниз по лестнице, а Лялька за моей спиной все еще продолжала что-то бурчать.

Внизу нас ожидали дядя Жора и уже готовый к отъезду Фира. Он скромненько попивал за обеденным столом чаек, а рядом сидели радостный боцман и печальная тетка Марта. Увидев нас с Лялькой, она сразу же запричитала:

– Ну что же так мало погостили? И куда вы на ночь глядя едете? Поехали бы завтра...

Я подошла к доброй женщине и обняла ее за плечи.

– Надо, Марта Теодосовна, – сказала я. – Нас ждут в Киеве.

Мы стали загружаться в машины. Лялька запихнула рюкзаки и большие сумки в багажник, те, что поменьше, поставила на заднее сиденье, между сиденьями мы пристроили банки с вареньями и соленьями, которые по доброте душевной презентовала нам тетка Марта, и на оставшееся свободное место в уголке посадили деда Фиру. Я собиралась сесть впереди рядом с Лялькой, но дядя Жора меня остановил.

– Нечего душиться в одной машине вместе с вещами, – крикнул он из своего джипа. – Пересаживай деда ко мне и сама сюда садись – будешь дорогу показывать.

Уж не знаю, какую в кромешной тьме я могла показать ему дорогу, но спорить не стала и вместе с Фирой перебралась в его здоровенный джипище. Боцман открыл ворота, и наши машины (джип впереди, Лялькина «судзука» сзади) цугом стали выползать со двора.

И в это самое время к дому спешным шагом подошел Кит.

– Вы в город? – спросил он. – Я с вами. В моей машине стартер что-то барахлит, а мне в город очень надо.

Мы не возражали. Отчего же не помочь человеку? У него машина сломалась, а у нас их целых две и к тому же полно свободных мест. Кит быстро забрался в Лялькину «судзуку», и наш небольшой караван вновь тронулся с места.

Тетка Марта горестно качала головой и крестила нас на дорожку.

– Зря все же на ночь глядя, – причитала она вполголоса, – надо было уж завтра с утра...

Зря – не зря, а я была рада, что уезжаю. Скоро увижу Макса. Соскучилась страшно. Да и домой уже было пора.

Мы выехали на асфальтированную дорогу и плавно покатили сквозь тьму. Однако так гладко мы катили не долго. Очень скоро хорошая дорога закончилась и начался сущий кошмар. Машины ныряли в ямы и с ревом поднимались на бугры. Нас в машинах бросало из стороны в сторону. Я сидела впереди рядом с дядей Жорой и одной рукой упиралась в торпеду, а другой – держалась за ручку двери. Ко всему прочему, я, как-никак, была пристегнута ремнем безопасности. А вот бедного Фиру на заднем сиденье безжалостно мотало из стороны в сторону. Он беспрерывно ездил по кожаным сиденьям от одной двери к другой. Надо было остановиться и поменяться с ним местами, пока он себе зубы там не выбил.

– Дядя Жора, – сказала я, глядя на Фирины мученья. – Может, остановимся? Надо бы старика пристегнуть.

Но дядя Жора не остановился, а вместо этого, проехав вперед метров двести, ни с того ни с сего свернул в лес.

Я была удивлена.

– Кажется, здесь нет никакой дороги, – робко сказала я. – Зачем мы в лес свернули?

Дядя Жора внимательно всматривался в темноту, разрезаемую мощными фарами джипа, и, ничего не говоря, продолжал крутить руль. Я тоже уставилась вперед, но ничего, кроме деревьев и кустов, не увидела. Никакой дороги впереди не было. Я нервно оглянулась назад. Позади нас метрах в десяти ехала Лялькина «судзука».

Я занервничала. Ситуация переставала мне нравиться. Еще каких-нибудь полчаса назад, когда мы садились в машины, я чувствовала себя в полной безопасности. Рядом были надежные мужчины – Максов заместитель, дядя Жора Сизов и веселый сосед Кит. Теперь же в темном лесу эти же самые мужчины почему-то перестали вызывать такое уж безоглядное доверие, а напротив, превратились в источник опасности. В голову сразу же полезли всякие нехорошие мысли и подозрения. Зачем мы свернули в лес? Зачем за нами увязался Кит? И кто он такой, этот Кит? На хохла совсем не похож и выговор чисто русский. И зачем вообще надо было ехать на ночь глядя, как будто Макс не мог подождать до утра?

«Кстати, – подумала я, – а как это он смог так быстро добраться из Мюнхена до Москвы и к тому же оказаться уже в самолете, летящем в Киев? Он что реактивный что ли?»

Вспомнив про Макса, я автоматически дотронулась до мобильника, болтающегося на шее, и подумала, что надо бы с ним созвониться и все выяснить. Раньше бы мне об этом подумать, а не теперь.

Я открыла крышку мобильника и с удивлением обнаружила, что тот по-прежнему был разряжен.

«Что за ерунда? – удивилась я. – Я же прекрасно помню, что ставила его на подзарядку».

Я покосилась на дядю Жору и заметила, что тот внимательно следит за моими манипуляциями. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Я еще раз оглянулась назад, чтобы узнать, как там Лялька и... обомлела. Сзади была кромешная тьма. Лялькина машина исчезла.

– Ой, – вскрикнула я, – а где же Лялька? Остановитесь! Они от нас отстали!

Дядя Жора никак не отреагировал на мои слова и продолжал ехать дальше. Однако, проехав совсем немного, он резко нажал на тормоз и остановил машину.

– Выходите, – сухо произнес он и первым вышел из машины.

Теперь до меня окончательно дошло, что на сей раз мы влипли по-серьезному. Я еще не знала, что собирается делать с нами дядя Жора, но уже понимала, что скорее всего ничего хорошего. За хорошим в лес ночью не везут.

Я обеими руками уперлась в торпеду и завизжала, что из машины не выйду даже под дулом пистолета. Зря я это сказала. На мой визг милейший дядя Жора достал из кармана пистолет и, ласково улыбаясь, наставил его на нас с Фирой.

– Не глупи, девочка, – процедил он. – Ничего плохого я тебе не сделаю, если будешь вести себя правильно.

«Ах, гад, – подумала я, – так, значит, это он гонялся за Максовыми долларами. А когда ничего у него не вышло, решил завезти нас в лес и, как из Буратины, вытрясти тридцать тысяч зеленых. Чтоб он подавился этими деньгами!»

Впрочем, подавиться дяде Жоре не светило. Деньги-то по моей просьбе тетка Марта еще днем на почту отнесла и бандеролью отправила на мой московский адрес. Я решила, что так оно будет надежнее. Но дядя Жора-то об этом ничего не знал. От пришедшей мне в голову мысли я хлопнула себя ладонью по лбу, а дядя Жора вздрогнул и чуть не выронил из рук пистолет. Я только сейчас поняла, что не зря тогда Лялька вопила, что у нее все вещи не на месте лежат. Видать, дядя Жора обыск в наших шмотках провел, пока мы гуляли с Никитой или же, когда мы так подозрительно крепко спали после обеда. Не иначе как дядя Жора подсыпал что-нибудь в вино. Не зря у меня потом голова болела. А теперь, ничего не найдя, он, очевидно, решил припугнуть нас и заставить добровольно отдать ему все деньги. Для этого и приготовил нам лесную пытку. Или не пытку? Или что еще похуже? В принципе оставлять нас в живых у дяди Жоры резона нет. Я же все расскажу Максу. Но с другой стороны, как он объяснит Максу нашу погибель, если ему велели нас охранять, а мы, видите ли... А что? А так и объяснит. Ну не доглядел, мол...

Все эти мысли пролетели в моей голове за какую-то долю секунды. Не зря говорят, что перед смертью человек за одно мгновение вспоминает всю свою жизнь. Я, правда, свою жизнь не вспомнила, и это радовало. Значит, до смерти еще далеко.

А дядя Жора тем временем подошел к моей дверце и хотел ее уже распахнуть... Но тут я совершенно неожиданно для самой себя перепрыгнула на соседнее сиденье и, включив зажигание (дядя Жора сдуру оставил ключи в замке), нажала на газ.

Я рванула вперед, чуть не наехав на нашего обидчика. Однако тот вовремя сумел вывернуться из-под самых колес. И несмотря на то, что джип – машина громоздкая, и к тому же мы находились в лесу среди деревьев, я тем не менее сумела лихо развернуться (машина-то не моя, чего осторожничать?) и рванула назад.

Меня беспокоила Лялька. Куда она вдруг запропала?

Я летела вперед, с ужасом таращась в темноту и боясь в любую минуту налететь на какой-нибудь дуб.

Сзади, размахивая пистолетом и чего-то крича, бежал дядя Жора. Он почему-то не стрелял. Наверно машину жалел.

«Жадность фраера сгубила», – пришла мне в голову свежая мысль.

И это меня радовало. Если бы он прострелил скаты или, не дай бог, угодил в бензобак, недалеко бы мы уехали.

Впрочем, мы и так уехали недалеко. Метров через пятьдесят я увидела среди деревьев Лялькину «судзучку», а рядом с ней два тела, катающихся по траве.

– Это что же такое делается? – возмутилась я, не разобрав, что к чему. – Нашли время!

Однако это было совсем не то, о чем я подумала. Лялька с Китом так рычали и так неистово извивались, что это было слишком даже для очень темпераментной Ляльки.

Вдруг Кит дико взвыл и скорчился от боли. Видать, Лялька (молодец!) ухитрилась заехать ему коленом или еще чем-то по причинному месту. Она вскочила с земли и, пнув на прощание Кита ногой в бок (жестокая какая!), кинулась к машине, но не к моей, вернее не к джипу, который стоял под парами, а Фира держал наготове открытой заднюю дверцу, а в свою. Даже под страхом смерти не могла она бросить в лесу свою любимицу.

– Лялька, ко мне! – заорала я. – Дура!

Но дура-Лялька уже разворачивалась между деревьями. Ювелирно объехав катающегося по земле и воющего Кита, она дала по газам и рванула по направлению к опушке леса. Но тут, на беду, из кустов выскочил дядя Жора. Лялька, не притормаживая, пролетела мимо. Даже не совсем мимо. Правым боком она все же зацепила толстяка, и тот, взмахнув на прощание пистолетом, отлетел обратно в кусты.

Когда я увидела, что Лялька сбивает с ног человека, во мне ничего не дрогнуло. Ну просто ничегошеньки. Видать, сильно меня рассердил дядя Жора. Вот же гады какие! Завезли девчонок в лес, чтобы тридцать тысяч отобрать. Не на таких напали! Уж коли Макс доверил мне такую сумму (правда, за это доверие он у меня еще поплатится), так я должна сохранить его деньги в целости и сохранности.

Мы гнали машины сквозь чащу и скоро вырулили на дорогу, если это можно было назвать дорогой. Времени на пересаживание в Лялькину машину у нас не было. Мы еще не очень далеко отъехали от леса и боялись погони. Я с трудом управлялась с джипом, поскольку раньше водить такую махину да еще в экстремальных условиях мне как-то не приходилось. Но ничего. Как бы там ни было, но мы весьма успешно удалялись от места, где на нас было совершено такое вероломное нападение.

– Фира, ты как? – спросила я, не оборачиваясь.

Старик сзади что-то подозрительно притих.

– В порядке, – коротко ответил он. – Гони быстрее.

«Куда уж быстрее, – подумала я. – Машину на этих колдобинах и так трясет, как в лихорадке – гляди того развалится. Впрочем, чего это я? И пусть развалится – не моя же».

– Ну держись, Фира! – крикнула я старику и нажала на газ.

Машину еще больше затрясло. Но сейчас это было не самое страшное. Страшно, если дядя Жора нас догонит. Впрочем, сделать это без машины ему будет затруднительно. А где он ночью машину возьмет? Я потому и ехала на его джипе, чтобы как можно дальше его отогнать. Лучше всего было бы доехать на нем прямо до самого Киева. Но ехать на чужой машине без документов небезопасно. Да и не к чему это.

Когда мы выбрались наконец на шоссе, я обогнала Лялькину «судзуку» и, остановившись на обочине, велела Фире быстро покинуть салон. Упрашивать его не пришлось. Он выпрыгнул из машины и в мгновение ока перебрался в Лялькино авто. Мне же теперь предстояло найти подходящие кусты и понадежнее спрятать джип. Чем дольше дядя Жора будет его искать, тем дальше мы сможем уехать. А то, что нас будут преследовать, у меня почему-то сомнений не вызывало.

Я ехала и высматривала место, где можно было спрятать здоровенный джипище.

Найти такое место в темноте было совсем непросто, но все-таки я его нашла. Это были заросли орешника или чего-то на него похожего.

Я заехала чуть сбоку и, не разбирая дороги, вогнала джип прямо внутрь этих зарослей.

Но если заехала я вполне успешно, то выбраться из этой чащобы оказалось не так-то просто. Я же все-таки не джип. Кое-как я сумела приоткрыть дверь и выбраться наружу.

Но, продираясь сквозь колючие заросли кустарника, я очень скоро поняла, что заблудилась, и от охватившего меня животного ужаса я заорала так, что стало еще страшнее.

Впрочем, сделав еще несколько шагов, я увидела свет фар Лялькиной машины и так обрадовалась, что рванула через кусты, не разбирая дороги и обдирая о колючие ветки лицо и руки.

Лялька с Фирой бежали навстречу.

– Что случилось?! – выкрикнула Лялька.

– Я заблудилась!

– Тьфу ты, – плюнула она и, резко развернувшись, также проворно побежала назад.

Я залезла в родную «судзуку» и с облегчением вздохнула. Только теперь я почувствовала себя в безопасности. А Лялька, выжав сцепление и нажав на газ, рванула вперед.

– Что это было? – спросила я, немного придя в себя. Я повернулась одновременно и к Ляльке и к Фире, который сидел на заднем сиденье. – Чего это они на нас набросились?

– Это я у тебя хочу спросить, что это было, – рявкнула Лялька. – Этот Кит меня чуть не задушил – все добивался, куда это мы еще одну коробку конфет подевали. До меня тогда сразу дошло, что это они за конфетами в дом ночью лазили. И того дядьку в подъезде наверняка тоже они порешили. Хорошую охрану прислал нам твой Максик, нечего сказать. Вот спасибо, так спасибо. – Лялька деланно поклонилась, но, не рассчитав, случайно надавила лбом на сигнал. Машина тревожно просигналила, а Лялька чертыхнулась. – Но вот одного я не пойму, – продолжала она возмущаться, – чего им еще от нас надо. Мы же отдали им эти чертовы доллары.

– Так он у тебя что, про доллары спрашивал? – спросила я.

– А про что же еще? – ответила Лялька.

Потом, кое-что осознав, она повернулась ко мне чуть ли не всем корпусом и прямо-таки впилась в меня глазами.

– Не хочешь ли ты сказать, – прорычала она, – что долларов они так и не нашли?

Я ничего не ответила, а Лялька, расценив мое молчание как согласие, чуть не взорвалась от злости.

– Ты что же, хотела нас всех под монастырь подвести с этими бабками, пропади они пропадом?! – заорала она. – Ты что, не понимаешь, что это не шутки?! Они ведь уже покушались на нас! Вспомни изуродованный «Фольксваген» в кювете!

У Ляльки явно чесались руки, чтобы меня стукнуть. Но я не испугалась и проорала в ответ:

– Ну не могла я чужие деньги ворам отдать! Ну не могла!

Лялька посмотрела на меня уничтожающим взглядом.

– Ах, скажите, пожалуйста, какая порядочная выискалась! А если бы нас всех там положили?

– Ну не положили же...

– По правде сказать, – хихикнул сзади Фира, – Лерочку хоть и положили, так и не рады были. Теперь у этого парня бо-о-ольшие неприятности будут по интимной части.

Довольный своей шуткой Фира захихикал старческим кудахтающим смехом.

А Лялька, вспомнив, как здоровяк Кит катался по земле и тоненько визжал, тоже удовлетворенно хрюкнула.

Я подхалимски подхихикивала рядом.

Вдруг, оборвав смех, Лялька стукнула в сердцах кулаком по рулю и заявила:

– Ну конечно! Как же я сразу не догадалась?!

– Что? – Мы с Фирой уставились на нее во все глаза.

– Да ведь неспроста нас после обеда в сон-то потянуло. Ведь что мы пили-то? Вино, так?

Я кивнула.

– А мужики?

– Виски.

Лялька посмотрела на меня, ожидая, что я и без ее подсказки соображу, что к чему. Но, несмотря на то, что я додумалась до всего этого раньше, еще когда сидела в лесу под дулом пистолета, сейчас для Лялькиного удовольствия я сделала вид, что ничего не понимаю.

– Ну что из этого следует? – не дождавшись от меня слов, спросила Лялька.

– Что?

– А то, что в вине было снотворное, вот что. И не зря он под рыбу вместо белого вина красное поставил. В красном осадок не виден. Мы ведь после обеда уснули, мужики – Фира и боцман с забором ковырялись, а сволочь дядя Жора в это самое время беспрепятственно шарил по всему дому – искал очередную коробку конфет. А кстати, куда ты доллары спрятала?

Я похлопала себя по животу.

– Все на месте, не волнуйся. Швейцарский банк!

Между сиденьями показалась перекошенная от ужаса физиономия Фиры.

– Ты что, Марьяночка, все деньги проглотила? – ошарашенно спросил он.

Я засмеялась.

– Да что ж я ненормальная, что ли? Просто в штаны спрятала. Самое надежное место. Всегда при мне, и я чувствую, на месте они или нет.

Лялька с недоверием покосилась на мой живот.

– А как же ты джинсы застегнула? – не поверила она. – Сама же утром говорила, что едва в них влезла. А тут еще после обеда...

Я страдальчески вздохнула.

– Чего не сделаешь ради любви...

Лялька с сомнением покачала головой. То ли она не верила, что я способна на жертвы по отношению к лицам противоположного пола, то ли вообще сомневалась, что нужно это делать.

Я же достала из кармана почтовую квитанцию и помахала ею в воздухе:

– Да шучу я, шучу! Вот! Тридцать тысяч американских долларов с доставкой на дом.

Фира с Лялькой с недоверием уставились на квитанцию.

– Поясни, – потребовала подруга.

– Отправила по почте себе домой. Вернее, Марта Теодосовна сходила на почту и послала бандероль на мой московский адрес. Ценность бандероли составляет сто рублей, – зачитала я содержание квитанции.

– Сколько? – спросила Лялька.

– Сто рублей.

– Сто рублей? – Лялька сдавленно хрюкнула, а потом расхохоталась во весь голос. – Ну сильна, мать, – отсмеявшись, одобрила она. – Не такая уж ты и мямля, как выяснилось.

С чего это Лялька взяла, что я мямля? Никакая я не мямля. Вот и Фира так думает. Я оглянулась и, перехватив взгляд старика, подмигнула ему. Он подмигнул мне в ответ.

– А я с самого начала подозревала, что за деньгами охотится тот, кто про них знает, – с умным видом заявила я. – А кто мог про них знать? Тот, кто работает в Максовой фирме. Вот, дядя Жора, например. Конечно, тридцать тысяч – сумма не такая уж большая, чтобы ТАК из-за нее надрываться. Но, может, у него какие-нибудь финансовые затруднения? Мы же не знаем. И Макс об этом тоже не знал и, как назло, послал его к нам. А тот и рад стараться. На легальном-то положении ему куда как легче было все наши вещички перетрясти и денежки найти. Но ему не повезло. Денег он не нашел и, опасаясь, что Макс действительно скоро может приехать, и у него просто не будет другого случая, решился на крайнюю меру. Завез нас в лес и решил деньги отобрать.

– Интересно, а как же он потом собирался объясняться со своим начальником? – с заднего сиденья подал голос Фира. – Марьяночка бы все Максиму Валентиновичу рассказала.

– А никак, – бросила через плечо Лялька. – Скорее всего ни Марьяночка, ни я, ни ты, дорогой, уже никому ничего бы не рассказали. Эти гады живыми нас из леса не выпустили бы.

– Серьезно? – не поверил Фира.

При упоминании имени Макса я снова машинально открыла крышку мобильника и, нажав специальную кнопку, назвала его имя. Моя сообразительная «Моторола» слушается голосовых команд и может самостоятельно набрать номер телефона. Однако дисплей был мертвый. Я забыла, что телефон-то у меня полностью разряжен.

– Дай-ка твой, – потянулась я к Лялькиному мобильнику, болтающемуся у нее на шее. – Мой что-то не работает. Видать, дядя Жора постарался, пока мы спали.

– И это правильно, – похвалила его действия Лялька. – Ведь если бы твой телефон был в порядке, ты позвонила бы Максу и узнала, что ни в каком Киеве он нас не ждет, и тогда план этого ублюдка не удался бы.

– Но ведь я могла позвонить и с твоего телефона, – возразила я. Правда, до сих пор ни ей, ни мне эта простая мысль почему-то в голову не приходила. А между тем первое, что нужно было сделать, прежде чем отправляться на ночь глядя в вояж, – это как раз позвонить Максу. – Тьфу, ну и дуры же мы! – Я плюнула, откинула крышку Лялькиного мобильника и, увидев потухший дисплей, снова плюнула.

Лялькин аппарат тоже не работал. Похоже, что дядя Жора вытащил из обоих телефонов SIM-карточки. Теперь мы вообще остались без связи.

– Ну что же, – подвела неутешительные итоги Лялька, – деньги по-прежнему при нас, личности, интересующиеся деньгами, тоже в наличии, так что приключения, я думаю, продолжаются. Вот только интересно, доедем мы до дома живыми или нет.

Мы с Фирой боязливо переглянулись. Но, как мне показалось, во взгляде старика мелькнул знакомый огонек, появляющийся всегда в предвкушении приключений.

– А ведь нам еще Викусю забрать надо, да и вещички кое-какие... – деловито напомнил он сзади.

Да, с утратой телефонной связи наше и без того незавидное положение серьезно осложнилось. Ключей от тетушкиной квартиры у меня не было, позвонить ей я теперь не могла – телефоны не работали, адреса подруги, у которой она проживает, не знала. И куда же нам теперь ночью деваться? Просто кошмар какой-то.

Я пригорюнилась и стала смотреть в окно. Однако за окном уже замелькали кварталы окраины Киева.

– И куда мы теперь? – горестно спросила я. – Где до утра кантоваться будем?

– Нам кантоваться некогда, – ответила Лялька и свернула на автозаправку. – Я пока заправлюсь, а ты пойди позвони тетушке. Мы сейчас за ней заедем и сразу же в Москву. Не след нам здесь рассиживаться.

Лялька припарковалась возле крайней колонки, а я, выскочив из машины, прорысила в сторону маленького магазинчика, который, слава богу, работал круглосуточно.

«Действительно, – подумала я, – и чего это я не догадалась, что с любой бензозаправки позвонить можно».

Я распахнула стеклянную дверь, и над моей головой тут же тренькнул маленький колокольчик, оповещающий о прибытии нового покупателя.

Однако никто на колокольный звон не отозвался, и за прилавком, как никого не было, так никто и не появился. Только белобрысый парень, смотревший в углу телевизор (видать, охрана), безразлично окинул меня коровьим взором и снова повернулся к экрану.

– Можно позвонить? – спросила я.

– Здесь магазин, а не телеграф, – не поворачивая головы, ответил белобрысый.

Я схватила с круглых вертикальных витрин, стоявших в торговом зале, несколько пакетов и пару банок.

– Вот, – сказала я. – А купить можно?

Парень окинул меня недобрым взглядом (дескать, ходют тут всякие – работать мешают) и, тяжело подняв со стула рыхлое тело, подошел к прилавку и крикнул куда-то в угол:

– Свет, а Свет, покупатель!

Минуты через две из того угла, куда кричал белобрысый, показалось сначала заспанное лицо немолодой тетки, потом лицо исчезло, и я испугалась, что оно исчезло с концами и я не смогу позвонить. Но вскоре тетка появилась вся целиком и, поправляя на ходу смятую прическу, поинтересовалась, чего мне, собственно, надо. Я вывалила перед ней все, что, не глядя, схватила с витрины, и на всякий случай прибавила еще несколько плиток шоколада.

– Вот, – сказала я и заискивающе посмотрела тетке в глаза.

Но та на меня даже не взглянула, а с безразличным видом стала пробивать чек. Я вытащила деньги, чтобы расплатиться, и, придав своему голосу максимально проникновенный тон, робко пролепетала:

– А можно от вас позвонить?

Тетка молча взяла у меня деньги, отсчитала сдачу и также, ничего не говоря, поставила передо мной телефонный аппарат. Я схватила трубку и... И только тут до меня дошло, что я не знаю номера телефона тетушкиной подруги. Вернее, я его знаю, то есть он записан в телефонном справочнике моего мобильника. Но поскольку тот не фурычит, то соответственно и...

– Ах, чтоб тебя! – выругалась я и шваркнула трубку на рычаг.

Сонная тетка вздрогнула и с недоумением подняла на меня свои нелепо накрашенные глаза. А белобрысый охранник, оторвавшись от телевизора, недовольно спросил:

– Чево там?

Мне ничего не оставалось, как побыстрее ретироваться, и, схватив пакет с покупками, я выскочила из магазина.

Лялькина машина стояла неподалеку от того места, где я ее оставила, и, залитая бензином под завязку, готова была сорваться с места и понестись вперед. Что, собственно, она и сделала, как только я уселась на переднее сиденье рядом с Лялькой.

– Ну что, – спросила она, – куда ехать? Где живет подруга твоей тетушки?

Я готова была зареветь. Ну что я за дура такая. Никогда вовремя не поставлю телефон на подзарядку. Ну вот что теперь делать?

– Не знаю, – чуть не плача ответила я. – Я не смогла позвонить – телефона не знаю.

– Тьфу ты! – плюнула в мою сторону Лялька и поехала туда, куда сама считала нужным.

Я же сидела рядом и, дабы ее не злить, ни о чем не спрашивала. Да, собственно, и спрашивать было не о чем. И так скоро стало ясно, что едем мы к тетушкиному дому.

Подъезжать к самому дому Лялька не стала, а поставила машину в соседнем дворе возле песочницы.

– Правильно, Лялечка, – одобрил ее действия Фира. – Конспирация – это первое дело.

Последние два часа Фира вел себя на удивление разумно и несуетливо. Он быстро и молча выполнял все указания, не тарахтел по своему обычаю и не давал бесконечных советов. Видно, и он понял, что ситуация нешуточная и нам всем в самом деле может грозить серьезная опасность.

Тихо и без лишних разговоров мы подкрались к тетушкиному дому и поднялись на третий этаж. Но перед тем, как войти в подъезд, я посмотрела на окна. Два окна, выходящих во двор, были темными. Что касается двух других, ничего определенного сказать было нельзя. Да и что тут говорить? Ночь на дворе. И в других окнах наверняка света нет, даже если тетушка взяла да и вернулась домой. Но на это рассчитывать не приходилось – не такая она у нас безрассудная.