Текст книги "Мрак, сомкнись"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)

– Что будем делать? Какой следующий номер программы? – с иронией спросил Войтович.

– Что будем делать? – переспросила миссис Хиксон. – Да ничего! Понятно тебе, болван, ничего! Это уже конец!!

Хантер втолкнул Марго в автомобиль, сел за руль и просигналил, чтобы привлечь внимание остальных.

– Садитесь! – крикнул он. – Быстро садитесь в фургончик! Мы отправляемся в Вандерберг!

Многие люди на Земле при виде Нового отреагировали таким же образом, как Ванда и миссис Хиксон, – это конец! Те пессимисты, у которых была определенная научная подготовка, заметили, что Новый находится довольно близко от Странника – едва каких-то шесть с половиной тысяч километров, – и, если его отделяло от Земли такое же расстояние, то гравитационное поле новой планеты должно было скорее увеличивать, нежели уменьшать, огромные приливы, вызываемые Странником.

Однако многие радовались, как дети, при виде новой серо-стальной планеты, которая высылает такие необычно красные лучи. По крайней мере, на короткое время захватывающий астрономический спектакль отвлек внимание от других забот. От проблем жизни и смерти. В бурлящем море, где-то вблизи Флориды, Барбара Кац, стоящая на носу «Альбатроса», крикнула:

– Как в научно-фантастическом комиксе!

– Да, мисс Барбара, это действительно прекрасно, – серьезно сказал Бенджи.

– О, боже, мы долго будем ждать второго акта, – сказал Салли растроенный Джейк. Они снова сидели на террасе и, завернувшись во влажные одеяла, пили «Хантере Френд». На руках у них были новые лыжные перчатки, найденные среди вещей Хассельтайна.

– Если действие не будет развиваться быстрее, наша пьеса провалится уже в Филадельфии, – добавил он. – Что-то совсем ничего не происходит.

В нетронутой землетрясениями астрономической обсерватории в Андах семи десяти летний французский астроном Пьер Рамбулье Ласепад радостно потер руки, после чего схватил карандаш и бумагу. «Наконец-то действительно интересный случай столкновения трех действующих друг на друга тел!» – думал он.

Однако многие люди на ночной стороне Земли вообще не видели новой планеты из-за густых туч или других помех, не говоря уже о том, что некоторые из них до сих пор не видели еще и Странника. Сквозь тучи, опускающиеся на Землю в виде густого тумана, Вольф Лонер увидел нечеткий желтый свет – когда он подплыл ближе, то увидел, что этот свет исходит от керосиновой лампы, расположенной в нескольких метрах над водой в окне высокого, сложенного из кирпичей строения, увенчанного куполом. Когда «Стойкая» подплыла ближе, Лонер увидел узкую желтую стену, а над ней – темную башню. Он узнал это место, потому что не раз взбирался на эту башню. Но несмотря на это, не мог поверить собственным глазам.

Вольф повернул руль, отвязал грот-парус, и «Стойкая» осторожно ткнулась в узкий карнизик над окном. Вода возле каменного строения была спокойной. Лонер схватил причальный канат, легко прыгнул на карниз, вошел через окно внутрь, осторожно отодвинул керосиновую лампу и осмотрелся У него уже не было ни малейших сомнений – он находился на колокольне церкви Олд Норт. Напротив него, около стены, словно хотела погрузиться в нее и исчезнуть, стояла темноволосая девочка, примерно десяти – двенадцати лет, похожая на итальянку. Громко стуча зубами, молча смотрела она на Лонера. Она не отвечала на его вопросы – даже когда он задавал их на ломаном испанском языке или по-итальянски, хотя этим языком он тоже владел вовсе не бегло. Она только отрицательно качала головой, но это могло быть также от холода и ужаса. Так что через некоторое время, продолжая держать причальный канат, Лонер подошел к девочке, и, хотя она испуганно отпрянула от него, он мягко, но решительно взял ее на руки и вышел через окно. Он осторожно поставил на парапет лампу, вошел на палубу яхты, положил девочку в тесной каюте и накрыл ее несколькими одеялами. Вольф заметил, что вода отступает в том направлении, откуда он приплыл. Он задумчиво покачал головой, смотря туда, где должно было находиться кладбище, отшвартовал яхту и, пользуясь отливом, вывел ее из Бостонского Норт Энда, направляясь в открытые воды.

С удивительной точностью капитаны-повстанцы направили трансатлантический лайнер «Принц Чарльз» прямо на Парокока. Этот приливной водяной вал на Амазонке в нормальных условиях представляет собой водопад полуторакилометровой длины и высотой около пяти метров, который несется в верховья реки со скоростью двадцать километров в час, рыча так громко, что его слышно даже за пятнадцать километров. Теперь, однако, это был не водопад, а булькающая гора, равная по высоте половине длины «Принца Чарльза». Эта гора толкала перед собой наклонившийся на двадцать градусов большой корабль-гору – немногим меньший, чем Манхэттен, – по самой грозной из всех рек, уровень воды в которой теперь поднялся под влиянием Странника и новой планеты. Ураган ревел, вторя грохоту вала, а вихрь увеличивал волны. На востоке буря совершенно заслонила небо. На западе клубились черные, рваные тучи. Капитан Ситвайз вошел на капитанский мостик – возврат судна под его руководство в таком катаклизме произошел без сопротивления – схватил штурвал и начал отдавать приказания в машинное отделение. Сначала он вел судно, ориентируясь по направлению и блеску водяного вала, но позже, поскольку яркий неподвижный свет планет достаточно ясно пробивался через клубящиеся черные тучи, он все больше начал полагаться на яркие навигационные огни висящего на небе Нового и находящегося чуть ниже Странника.

Пол и Дон смотрели на новую серую планету и окруженного остатками Луны Странника сквозь прозрачный потолок корабля Тигрицы, который находился в восьмистах километрах над Вандербергом.

Искусственное гравитационное поле все еще было включено, поэтому мужчины лежали на полу. Пол тоже был прозрачным. Смотря вниз, они видели в солнечном свете, отраженном двумя планетами, прибывшими из подпространства, темные районы Южной Калифорнии, кое-где залитые темным серебристым морем, а рядом с Калифорнией – более светлое пространство Тихого океана. Однако как вода, так и суша казались слегка нерезкими из-за слоя земной атмосферы.

Картина, расстилающаяся перед ними внизу, была с одной стороны прикрыта. Из невидимого теперь люка посреди прозрачного пола торчала толстая труба, которая соединяла корабль Тигрицы с Бабой-Ягой, находящейся вне поля зрения людей. Свет, отраженный Новым и Странником, проникал через две неподвижные прозрачные плоскости и сверкал по обеим сторонам металлической трубы, освещая два первых внутренних захвата, служащих для передвижения в ней в состоянии невесомости.

Оба мужчины старались не смотреть вниз. Правда, искусственное гравитационное поле, как заверила их Тигрица, охватывало только кабину, однако оно приводило к тому, что глубина внизу вызывала дрожь ужаса.

Полу и Дону открывался такой же вид на Нового, как и группе Хантера на Земле, хотя для них планеты светили значительно ярче и их фоном было не серо-стальное небо, а усеянная звездами чернота космического пространства.

Это был странный, захватывающий, даже «чудесный» вид, но поскольку они понимали (может быть, не очень хорошо и не полностью), чем грозит эта ситуация, они чувствовали возрастающее напряжение. Высоко над ними светили Беглец и Преследователь, Бунтарь и Полицейский, Браконьер и Лесничий, и тот и другой – неуверенные в установленном минутном перемирии, бдительные и выжидающие.

Округлый треугольник в фиолетовом игольном ушке на диске Странника и светлый круг солнечных лучей на большем, темно-сером шаре Нового производили впечатление глаз двух циклопов, пытающихся вынудить друг друга отвести взгляд.

Напряжение было огромным и необычайно изматывающим. Настолько изматывающим, что мужчины – несмотря на то что вдвоем им было легче – мечтали о том, чтобы расплыться в воздухе, спуститься ниже, под слои атмосферы, под каменистое тело матери-Земли и скрыться в ее черном лоне. Это желание было значительно сильнее охоты смотреть на необычные чудеса.

– Тигрица, почему ты не вернулась на Странник? – с детским упреком спросил Пол. – Красные сигналы уже давно погасли. Другие корабли, наверное, уже давно вернулись.

Из темноты, окружающей пульт управления, куда не доходил ни один луч света Странника и Нового, к ним донесся ответ Тигрицы:

– Еще не время.

– Не лучше ли, чтобы мы… Пол и я., сели в Бабу-Ягу? – со злостью спросил Дон. – Коль скоро у меня не будет орбитальной скорости, я как-то смогу справиться с падением сквозь атмосферу, хотя это и не будет легко, но если мы будем медлить, то…

– Для этого еще не время! – крикнула большая кошка. – Прежде всего вы должны кое-что сделать для меня. Вас спасли от ужасов космоса и от наводнения! У вас должно быть чувство уважения и благодарности по отношению к Страннику!

Она выглянула из темноты: свет планеты осветил половину ее фиолетово-зеленой морды, шею и грудь, продолжая скрывать вторую половину в темноте.

– Таким же образом, каким я выслала вас на Землю, – начала она тихо, но решительно, – я вышлю вас сейчас на Новый, как свидетелей защиты. Встаньте рядом посредине кабины, лицом к лицу?

– Ты хочешь, чтобы мы похлопотали за вас? – спросил Пол, когда они с Доном совершенно автоматически выполнили ее приказ. – Чтобы мы сказали, что ваши корабли делали все, что в их силах, спасая людей и их имущество? Но как же тогда не сказать о тех катастрофах, которые вы не смогли предотвратить? И их было значительно больше, чем примеров вашей спасательной акции.

– Вы просто расскажете все, что знаете, понятно? – Большая Кошка откинула голову. Ее глаза сверкали. – Возьмитесь за руки и не двигайтесь! Сейчас я погашу свет в кабине Лучи, которые охватят вас, будут черными. Это будет более захватывающее путешествие, чем то, на Землю. Ваши тела останутся здесь, хотя вам будет казаться, что вы покинули мой корабль. Итак, не шевелитесь!

Звезды покрыл мрак. Земля исчезла, погасли две фиолетовые искорки в глазах Тигрицы. У людей создалось впечатление, что смерч взламывает в темноте дверь и несет их через космос со скоростью мысли и через несколько мгновений оставляет их одних, держащихся за руки, на обширном, тянущемся без конца плоскогорье, плоском, как равнина Большого Соленого Озера, на сверкающей поверхности, высушенной лучами солнца, тепла которого они не чувствовали.

– Я думал, что Новый – это шар, – сказал Пол, напрасно пытаясь убедить себя в том, что он по-прежнему находится в кабине летающей тарелки Тигрицы.

– Не забывай, что преследователь больше Земли, – ответил Дон. – И находясь на поверхности Земли, тоже не осознаешь, что она – шар.

Он вспомнил, что на Луне линия горизонта всегда находится близко от наблюдателя, но прежде всего он подумал о том, что это ощущение необычайно похоже на то сонное путешествие, которое он совершил на Страннике. Невольно он задумался, а не вызваны ли оба эти явления одинаковым способом.

Небо было усеяно звездами. Над головой сверкал шар Солнца. В нескольких километрах от Солнца находилась темная Земля, окруженная голубоватой каймой. Из-за темно-серого горизонта вставал Странник, который с такого расстояния был огромен, в пять раз шире Земли, – серебряная линия горизонта пересекала желтое игольное ушко, и планета выглядела так, словно прищуривала глаз и еще более проницательно наблюдала за противником.

– Я думал, что нас передадут внутрь, – сказал Пол, показывая на сверкающую металлическую поверхность, простирающуюся у их ног.

– Из этого можно сделать вывод, что здесь задерживают для таможенного контроля даже призрачных посланцев! – рассмеялся Дон.

– Если мы являемся волнами эфира, то эти волны переносят также наше сознание, – пожал плечами Пол.

– В то же время оставляя тела в корабле Тигрицы, – кивнул Дон.

Внезапно на металлической равнине между ними и фиолетово-желтым полушарием Странника появилось белое сверкание, которое сразу же исчезло. Через мгновение немного дальше произошло два очередных сверкания.

«Началась битва», – подумал Пол.

– Метеориты! – закричал Дон. – Здесь нет атмосферы, которая задержала бы их!

Неожиданно темно-серая поверхность шара расступилась, и они провалились в темноту. Точнее говоря, они увидели короткий черный блеск, продолжавшийся какую-то долю секунды, и повисли посреди огромного, затемненного шарообразного помещения, со всех стен которого на них смотрели большие глаза.

Таково было их первое впечатление. Потом им пришла в голову мысль, что узорчатые отверстия – это не настоящие глаза, а темные овальные иллюминаторы, окруженные широкими разноцветными кольцами. Теперь они чувствовали себя как-то странно, поскольку им казалось, что всевозможные глаза всматриваются в них через отверстия иллюминаторов.

К ним обоим пришло одинаковое воспоминание из тех времен, когда их, учеников начальной школы, вызывали в кабинет директора.

Они были не одни в этом огромном помещении. Сотни человек, или трехмерных изображений, поднимались посредине большого шарообразного помещения. Невероятное скопление представителей вида хомо сапиенс! Здесь были люди многих народностей: офицеры африканских и азиатских государств, два советских космонавта, смуглый маори, араб в белом бурнусе, полуголый кули, женщина в мехах и многие, многие другие, которых они не могли различить в этой толпе.

Серебряный, тонкий, как игла, луч света выстрелил из одного из черных иллюминаторов, которые все время мигали, словно за ними скрывались глаза, и охватил своим светом фигуры, находящиеся с другой стороны помещения. Неожиданно кто-то, видимо, тот, на кого упал луч, начал говорить – быстро, хотя и спокойно. При звуке этого голоса Дона пронзила дрожь, поскольку он узнал говорящего.

– Я лейтенант Жильбер Дюфресне из американских космических сил. Я был на лунной станции, и в тот момент, когда должен был на одноместном корабле отправиться на исследование неизвестного объекта, произошли сейсмические толчки. Насколько мне известно, трое моих товарищей погибли. Я сумел взлететь и начал вращаться по круговой орбите вокруг Луны с востока на запад. Неожиданно я увидел три огромных шарообразных космических корабля. Какое-то силовое поле, по крайней мере, я так бы его определил, окружило меня, и мой корабль, втянув нас на один из этих объектов. Там я увидел неизвестных мне существ. Меня допрашивали, применяя какой-то вид чтения мыслей, не забыв побеспокоиться о моих потребностях. Несколько позднее меня провели на навигационный мостик (по крайней мере, я так определил это место) и позволили мне наблюдать за происходящим.

Наш корабль отошел от Луны и повис над Лондоном, где в это время было чудовищное наводнение. Силовое поле, а может, какое-то другое поле, я не разобрался, начало отгонять воду. Меня попросили, чтобы я вместе с тремя членами экипажа пересел в небольшой корабль. Мы снизились над каким-то зданием – я узнал Британский Музей. Один из чужаков провел меня на верхний этаж музея. Там он возвратил к жизни пятерых мужчин, которые казались мне мертвыми. Мы останавливались еще несколько раз, после чего вернулись в большой корабль.

Из Лондона мы полетели на юг, в Португалию. Лиссабон лежал в развалинах вследствие сильного землетрясения. Там я увидел…

Дюфресне говорил дальше, но Пола, который знал этого человека только понаслышке, постепенно начало охватывать чувство, что, несмотря на то, сколько правды заключалось в словах этого космонавта, слова эти были совершенно излишними и ненужными – просто пустые звуки на полях больших событий, которые и так будут развиваться своим предначертанным путем. У него было ощущение, что глаза-иллюминаторы смотрят на все это с язвительной иронией или же холодно и безразлично, как глаза пресмыкающихся обозревают родной им пейзаж. Директор начальной школы слушает, но не слышит своего ученика, несмотря на то, что тот говорит чистую правду.

Очевидно, Пол не ошибся в своих предположениях, потому что совершенно неожиданно, без малейшего предупреждения все исчезло, уступая место уже знакомой ему, ярко освещенной кабине, пол и потолок которой были теперь зелеными. Тигрица, стоящая среди цветов у серебристого пульта управления, тоже находилась здесь.

– Все напрасно, – сказала кошка, – они не приняли во внимание нашу защиту. Садитесь в свой корабль и возвращайтесь на Землю! Быстро! Я отсоединюсь, как только вы сядете в Бабу-Ягу. Благодарю за помощь. До свидания, Дон Мерриам, и удачи! До свидания, Пол!

В зеленом полу поднялся круглый зеленый люк. Дон, не говоря ни слова, направился туда.

Пол посмотрел на Тигрицу.

– Быстро! – повторила кошка.

Мяу неуверенно подвинулась к Полу. Он наклонился над ней и взял ее на руки. Идя к люку, он гладил серый мех. Но вдруг Пол остановился и повернулся.

– Я никуда не пойду! – сказал он.

– Ты должен, Пол! Твое место на Земле. Поспеши!

– Я отрекаюсь от Земли и от моей расы, – покачал головой Пол. – Я хочу остаться с тобой. – Мяу вертелась у него в руках, пытаясь вырваться, но Пол только сильнее прижимал ее к себе.

– Прошу тебя, уходи! – Тигрица умоляюще смотрела на человека, смотрела ему прямо в глаза. – Мы не можем быть вместе!

– Я остаюсь, слышишь! – заявил он ей таким громким и гневным голосом, что Мяу испугалась и начала царапать ему руки, чтобы освободиться. Пол судорожно держал ее и говорил:

– Остаюсь, даже как сувенир, как домашнее животное!

– Ты не сможешь остаться здесь даже в качестве сувенира, – печально произнесла большая кошка. – Для этого разница между нашими разумами слишком мала. Убирайся, ты, глупец!

– Тигрица! – жестко произнес Пол, смотря в ее фиолетовые глаза. – Ты говорила, что сегодняшний ночью переспала со мной главным образом из-за скуки и жалости. Действительно ли только поэтому?

Тигрица с яростью посмотрела на него, словно доведенная до крайности. Неожиданно она, словно молния, прыгнула вперед, выхватила из рук Пола Мяу и с размаху ударила его в лица Когда она отвела лапу, на щеке Пола остались ярко-красные следы от трех ее когтей.

– Получи! – рявкнула она, обнажая клыки. Пол сделал шаг назад, потом следующий и оказался в металлической трубе. Искусственная сила тяжести втащила его внутрь. Находясь уже в состоянии невесомости, он посмотрел наверх и увидел рассерженную мордочку Тигрицы. Кровь, текущая у него по щекам, собралась каплями в воздухе. Зеленый люк закрылся.

Глава 42

Члены симпозиума въехали на территорию Вандерберга без препятствий и без фанфар – словом, их прибытие было совершенно лишено романтизма – словно прибытие рабочих на завод, на ночную смену.

Никого не было ни возле металлической сетки, которая недавно находилась глубоко под водой, ни возле высоких ворот, теперь широко раскрытых. Собственно, они не видели ничего примечательного, кроме разве что двадцати сантиметрового слоя вонючей грязи. Прибывшие миновали ворота пешком, чтобы облегчить машины, и направились по тропе на верх плоскогорья.

Хантер вел машину, на заднем сиденье которой, едва помещаясь, лежала Ванда. Она тяжело, с хрипом, дышала. Даже крик Войтовича не сдержал ее нового сердечного приступа.

Фургончик вела миссис Хиксон, поскольку Билл Хиксон хотел наблюдать за планетами – за Странником с мандалой на диске и Новым, приближающимся к зениту, а она, как уже не раз говорила, была сыта по горло этими астрономическими чудесами. Она сидела одна в кабине фургончика – дед хотел остаться с ней, но она прямо сказала ему, что он невероятно воняет, что машина является собственностью ее мужа и что она не желает такого общества.

Внутри фургончика ехали Рей Ханкс и Ида, которая заботилась как о его сломанной ноге, так и о своей опухшей стопе. У нее не было доверия к снотворному, поэтому она пичкала себя и слабо протестующего Ханкса огромным количеством аспирина.

– Соси, – говорила она. – Он такой горький, что ты обо всем забудешь.

Остальные шли рядом с машинами. Уже три раза они были вынуждены толкать фургончик через более болотистые места, а фургончику приходилось толкать машину Хантера, когда буксовали ее колеса. Все они перепачкались, а их обувь теперь была облеплена грязью. Колеса фургончика покрылись грязью до такой степени, что цепи уже даже не звякали.

Свет планет, заливающий своим блеском болотистый пейзаж, рассек голубой луч. Макхит, который в силу своего молодого возраста был более наблюдательным, нежели другие, крикнул:

– Опять началось! Оба стреляют!

Четыре тонких ярко-голубых луча рассекли серое небо от Нового по направлению к Страннику. Вместо того чтобы пройти мимо, как это было раньше, лучи сошлись. Однако они не ударили по Страннику, а остановились перед ним – между ними и планетой был виден узкий, серый клочок неба – создавая четыре нечетких, полукруглых, бело-голубых веера.

«Наверное, попали в какое-то поле», – догадался Кларенс Додд.

– Совсем как в комиксах! – крикнул возбужденный Гарри.

Три фиолетовых луча выстрелили из Странника в сторону Нового и тоже были остановлены. Голубые и фиолетовые лучи скрещивались между двумя планетами, создавая на небе огромную равномерную сеть.

– Началось! – рявкнул Хиксон.

Войтович так засмотрелся на небо, что упал с тропы. Макхит краем глаза заметил, что Войтович исчезает из поля зрения, и что есть духу помчался к краю тропы.

– Со мной все в порядке, – успокоил его Войтович, слыша зов Макхита. – Я поскользнулся, но здесь, к счастью, не глубоко. Подай мне руку.

– Ты пожалеешь, что не видишь такого чуда, любовь моя, – крикнул Хиксон жене.

– Сам смотри на эти искусственные огни! Я веду машину, – ответила миссис Хиксон и гневно засигналила Хантеру, думая, что тот хочет остановиться.

Хантер хотя и притормозил, но не хотел останавливаться. Несколько раз он быстро посмотрел на воюющие планеты, но решил, что самое главное – это добраться до Вандерберга, пока продолжается замешательство и планеты заняты собой. Он хотел наконец доехать туда и отдать Опперли серый пистолет – так же, как у Марго, у него был пунктик на этой почве. Марго, которая шла с левой стороны капота автомобиля, явно думала о том же.

– Эй! – крикнул Хантер. – Поворачиваем вправо! Будьте внимательны!

Он направил автомобиль на плоскогорье.

Наконец они увидели кого-то из обслуживающего персонала – трех солдат, которые судя по карабинам, стоящим рядом с ними, должны были стоять на страже, а вместо этого, присев, завороженно присматривались к межпланетной битве. Один из них щелкнул пальцами.

Когда фургончик вслед за «корветом» въехал на плоскогорье и обе машины остановились, Марго быстро подошла к солдатам и остановилась за ними.

На небе три новых голубых луча и два фиолетовых присоединились к заградительному огню, усложняя рисунок сети.

Марго прикоснулась к ближайшему солдату, а когда тот не отреагировал, потрясла его за плечо. Он повернулся к ней возбужденным и потным лицом.

– Где профессор Опперли? – спросила у него Марго. – Где ученые?

– Не имею понятия, – отмахнулся от нее солдат. – Они где-то там, – он указал рукой в неопределенное место на плоскогорье. – Не мешайте!

Он отвернулся, направил взгляд в небо и ударил одного из приятелей по плечу:

– Тони! – закричал он. – Ставлю еще две зелененьких, что Золотой покажет свою силу!

– Проиграешь!

В четырех тысячах километров от них, на востоке, Джейк схватил Салли за плечо и крикнул:

– Ох, Салли, если бы я только мог с кем-нибудь поспорить, кто из них выиграет!

Марго двинулась вперед. Миссис Хиксон снова засигналила. Хантер медленно поехал вслед за девушкой.

– В путь! – резко крикнул он пешеходам у автомобилей. – Можете смотреть, но не стойте на месте!

Перед ними фары освещали белые стены, на фоне которых вырисовывались фигуры мужчин, сбившихся в кучки и неподвижно смотревших на небо.

В небе сверкнули два следующих луча, однако они брали свое начало не на Новом, а в точках (может быть, на огромных космических броненосцах), находящихся на расстоянии в половине диаметра Нового от планеты. Один из новых лучей прошил Странника. Край верхней желтой плоскости мандалы засверкал, а когда ослепляющий белый свет погас, на фиолетово-желтой поверхности Странника появилась продолговатая черная дыра с рваными краями.

Молчание прервала Анна, в голосе которой звучало отчаяние:

– Мамочка, они ранят Странника! Я их ненавижу!

Дед, который шел спотыкаясь, снова начала размахивать руками и обрадованно закричал:

– Сожгите друг друга! Да, сожгите! Чего же вы ждете? Бейте друг друга!

Неожиданно девять голубых лучей, сходящихся перед самым Странником, расступились, создавая светло-голубую полукруглую завесу – туманный занавес, сквозь который были едва видны фиолетовые и золотые плоскости планеты. Фиолетовые лучи Странника исчезли.

– Они хотят его уничтожить! – крикнул возбужденный Хиксон. – Сейчас он взорвется!

– Пожалуй, у них ничего не выйдет, – заметил Додд. – Мне кажется, что у Странника новый оборонительный щит.

Пять ярких белых огоньков сверкнули на темной поверхности Нового.

– Снаряды! – догадался Макхит. – Странник отбивает атаку!

Дылда, который шел, тяжело дыша и держась за фургончик, крикнул с отчаянием:

– Но какой вывод? Что ненависть и смерть правят космосом и что даже существа на наивысших ступенях развития не могут этого предотвратить??

Не отрывая взгляда от неба, Рама Джоан, которая держала Анну за руку, быстро ответила на этот вопрос. Ответила звонким уверенным голосом:

– Боги растрачивают богатства, накопленные Вселенной, подвергают испытаниям чудеса, а потом уничтожают их. Поэтому они и боги! Я говорила, что…

Хантер перебил ее диким голосом, тыча в диск Нового пальцем.

Согласно предположениям Мак хита, пять белых огоньков разрослись, создавая бледное полушарие – фронт взрывов, – сквозь которое виднелась нетронутая серая поверхность Нового.

– Я не разбираюсь в богах или дьяволах, – заявил Хиксон, – но наверняка знаю, что войны будут всегда! И вот это – наилучшее тому доказательство!

– Наконец-то ты говоришь что-то по делу! – крикнула из кабины его жена. – Но что толку от этого?

– Когда самые могущественные… самые мудрые существа… – бормотал Дылда. – Неужели действительно нет никакого спасения?

Вопрос Дылды, заданный голосом, полным глубокого и неподдельного отчаяния, разбудил воображение Макхита. Он на мгновение представил себе, что сидит за пультом управления всесильного одноместного космического корабля, висящего на полпути между Странником и Новым, гасит лучи обеих планет и доводит битву до прекращения.

– Может быть, спасение должно прийти с Земли? Может быть, им нужно помочь? – спросил Додд так тихо, словно говорил сам с собой.

Но Войтович услышал его и, не отрывая взгляда от неба, произнес:

– Как это с Земли, Додд? Уж не думаешь ли ты, что это может зависеть от нас?

Додд молча уставился на него.

– Да, – произнес он наконец. – От обыкновенных серых людей, таких, как ты и я.

– О, боже! – рассмеялся Войтович и покачал головой. – Хотя, это все их дело. Я все равно в этом ничего не понимаю!

Они шли дальше, с каждым шагом приближаясь к освещенным фарами стенам здания. Молодой мужчина прошел мимо Марго, схватил за руку какого-то майора и крикнул ему в ухо:

– Опперли приказал погасить эти проклятые прожекторы. Они мешают нам вести наблюдения!

Хантер невольно подумал об Архимеде, который, когда неприятельский солдат встал на нарисованный им на песке круг, закричал:

– Ты портишь мне рисунок!

Как гласит легенда, солдат убил Архимеда, но майор из Вандерберга только кивнул и пошел прочь. Хантер узнал Бьюфорда Хамфрейса, которого уже встречал два дня тому назад Одновременно и Хамфрейс заметил Хантера, Раму Джоан и Анну, словом, всю «банду фанатиков летающих тарелок», которым он запретил появляться в Вандерберге. Майор вытаращил глаза, но через мгновение пожал плечами, словно хотел сказать, что ничего не понимает, посмотрел на небо и побежал, крича:

– Черт возьми, сержант, выключите же эти прожекторы!

Тем временем Марго схватила за руку молодого мужчину, прежде чем тот успел удалиться.

– Прошу отвести нас к профессору Опперли! – приказала она. – Он нас ждет!

– Хорошо. Следуйте за мной. Но только погасите свет, – крикнул он Хантеру и миссис Хиксон.

Они послушно выключили фары, и темнота опустилась на белые стены Вандерберга. Марго не отходила от молодого человека. Хантер ехал за ними, стараясь не потерять из виду белой майки. Перед ними на фоне неба вырисовывались паутины радаров и белый фундамент огромного телескопа.

Вверху погасли голубые лучи, исчезла также туманная завеса вокруг Странника, уступая место сотням ярких белых огней.

Щуря глаза, Макхит закричал:

– Взрывная сфера!

И в этот момент Странник неожиданно прыгнул на два диаметра выше, и всех охватило странное ощущение, словно Вселенная задрожала в основе. Когда белые огни, находящиеся на противоположной стороне, начали проникать на другую сторону взрывной зоны, та засияла – на ее поверхности был виден широкий разорванный воротник, через который вырвался Странник.

– У них антигравитационный привод! У всей планеты! – крикнул Кларенс Додд. Оболочку Странника покрывали черные дыры с истрепанными краями, из которых струился темно-красный свет – их было столько, что мандалу можно было различить лишь с большим трудом.

Из бока поврежденной планеты выстрелил в сторону Нового значительно более широкий и яркий, чем прежде, луч.

Однако прежде чем он преодолел половину пути, Новый, вопреки законам физики, словно атакующий носорог, сорвался с места с такой же скоростью, с какой мчались его лучи, и повис рядом со Странником. Планеты разделяло небольшое расстояние, меньшее, чем диаметр Луны.

Странник исчез.

Новый дал залп из голубых огней, которые рассекли небо в том месте, где минутой ранее находился Странник.

– Браво! Он расколол его на куски! – восторженно завизжал Дед.

– Нет, Странник исчез на долю секунды раньше, – возразил Додд. – Нужно смотреть, внимательно!

Новый, серая поверхность которого осталась целой и невредимой, хотя ее покрывали коричневые и зеленые шрамы, светил еще какие-то четыре-пять секунд и тоже неожиданно исчез, словно был большой матовой лампочкой с кругом отраженных солнечных лучей, которую неожиданно выключили.

– Исчезли в подпространстве! – прокомментировал происшедшее Макхит.

– Как бы то ни было, но Странник уже рухлядь, – вмешался Хиксон. – Он продырявлен, как сито, и, пожалуй, не убежит от Нового.

– В этом мы не можем быть уверены, – пожал плечами Хантер. – Может быть, до конца своих дней он будет убегать от Нового. – А мысленно добавил: «Как Летучий Голландец».

– Мы даже не можем быть уверенными, действительно ли они исчезли, – сказал Войтович и нервно рассмеялся. – Может быть, они только перепрыгнули на другую сторону Земли.