Текст книги "Мрак, сомкнись"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 46 страниц)

– Дыма все больше! – крикнула та, увидев era Потом, склонившись над перилами балкона, указала рукой вниз: – Эй, посмотри! Видно даже пламя! Оно поднимается вверх, и люди наблюдают за ним из окон напротив, но уровень воды, пожалуй, поднимается все выше. Настоящие гонки! О боже, Джейк, это совсем как библейский потоп, а квартира Хассельтайна – наш Ноев ковчег! На этой идее надо будет основать нашу пьесу. Но нужно добавить к ней еще и пожар!

Джейк схватил девушку за плечо и сильно встряхнул.

– Ты, идиотка! Разве это шутки?! Только дурак не видит, что здесь можно запросто поджариться.

– Но, Джейк… – запротестовала Салли. – Искусство должно основываться на настоящих событиях! Я читала об этом!

Во всем мире люди не отдавали себе отчета в тех изменениях, которые происходили в связи с приливами. Те, кто находился в глубине континента, вообще сомневались в том, чего не могли видеть собственными глазами, или же преуменьшали размеры катастрофы, не говоря уже о том, что многие никогда в жизни не видели волну прилива, поднимающую корабль, они едва чувствовали волны, вызванные землетрясением, так что они совершенно не ориентировались, является ли волна прилива, по которой они плывут, на несколько метров выше, а отлива – ниже, чем должно быть.

Повстанцы, которые овладели судном «Принц Чарльз» были по горло загружены работой – им приходилось следить за порядком на большом трансатлантическом лайнере, заниматься пассажирами и сводить на нет попытки команды восстановить контроль за судном. Поэтому они пришли к выводу о необходимости назначить четырех капитанов с равными правами. Прошло довольно много времени, прежде чем революционный совет повстанцев направил судно по курсу к мысу Сант-Рок и дальше, на Рио-де-Жанейро, где их предводители должны были возглавить восстание по свержению законного правительства. Повстанцы отделались смехом от усиленных просьб капитана Ситвайза свернуть в сторону приливного узла у подветренных островов, считая эту просьбу явным подвохом, позволяющим приблизить их к судам британского военного флота.

На яхте «Стойкая» Вольф Лонер наблюдал за густым облаком тумана, которое опускалось все ниже и ниже, почти полностью закрывая видимость. В этом микрокосмосе, состоящем из яхты, воды и неясной белизны, он снова начал воображать себе, что весь мир, кроме его яхты, исчез. Не исключено, что произошла атомная война и города исчезли с лица Земли, словно куски угля исчезают в печи… а может быть, на всех континентах распространилась эпидемия и он, Лонер, остался единственным живым человеком на Земле. От такой мысли на его устах заиграла улыбка.

Некоторые люди не хотели принять к сведению даже наиболее очевидные факты. В Институте исследований приливов в Гамбурге Фриц Шер объяснял – к полному своему удовольствию и почти к полному удовольствию Ганса Орфеля – каждую необычную для данного района составляющую записи приливов.

– Вот увидишь, – говорил он, улыбаясь, Гансу Орфелю, когда тот указал на растущую пачку донесений о Страннике и уничтожении Луны. – Вот увидишь. Когда опустится ночь, наша старая знакомая снова появится на небе, и тогда все будут смеяться над собой! – Он изящно оперся на полированную поверхность прибора, прогнозирующего приливы, и ласково похлопал его по боку.

– Ты, по крайней мере, знаешь, какие это идиоты, правда? – нежно шепнул он.

Однако были люди, которые вполне ясно отдавали себе отчет о том, что происходит.

Барбара Кац с аппетитом съела яйцо, сосиску и блинчик, политый кленовым сиропом, подала чашку Эстер и умиротворенно вздохнула. С улицы доносилось пение птиц. Большие настенные часы с римскими цифрами показывали половину десятого. Под часами висел большой календарь с видом парка Эверглейдс во Флориде.

Эстер налила Барбаре отличного крепкого кофе и, широко улыбаясь, сказала:

– Хорошо, что у старого ККК наконец-то появилась настоящая приятная девушка. А то как подумаешь об этой странной кукле, прямо мурашки бегут по телу. По-моему, девушка – это более естественно и здорово.

Молодая негритянка, по имени Елена, хихикнула, отводя веселый и немного стыдливый взгляд, но Барбару это нисколько не смутило.

– Эта модель куклы называется «Барбара», – улыбнулась она. – Но так получилось, что и меня тоже зовут Барбара, Барбара Кац.

Эстер фыркнула, а Елена снова захихикала.

– Почему ты говоришь о нем «старый ККК»? – невозмутимо спросила Барбара.

– Потому что его второе имя Келси, – объяснила Елена. – Коллинс Келси Кеттеринг III. А ты Кац… еще одно К… – и снова рассмеялась.

Ее смех прервал долгий тихий скрип.

– Закрой дверь, Бенджи, – резко произнесла Эстер, стараясь побороть смех, но высокий негр не двинулся с места, он стоял в дверях, одетый в белую рубашку и серебристо-серые брюки с темными лампасами.

– Сейчас очень сильный отлив. Такого еще никогда не было, – взволнованно произнес он с порога. – Создается впечатление, что можно запросто пройти к Багамским островам, даже не замочив ног. У некоторых уже полные корзины свежей рыбы.

Барбара выпрямилась, отставила кофе и удивленно уставилась на него.

– У других тоже не работает ни радио, ни телевизоры, – продолжал Бенджи, смотря на Барбару. Эстер и Елена тоже уставились на нее.

– Когда начался отлив? – быстро спросила девушка.

– Около половины восьмого, – не колеблясь, ответил Бенджи. – Час тому назад.

– Какой автомобиль у мистера Кеттеринга?

– Сейчас – только два «роллс-ройса», – ответила Эстер.

– Приготовь мне, парень, самый большой из них к длительному путешествию, – решительно приказала Барбара. – Собери как можно больше бензина, выкачай даже из баков второго автомобиля! Нам также потребуются одеяла, все лекарства господина Кеттеринга, много еды, термосы с кофе… и несколько бутылок с минеральной водой…

Они смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Им передалось ее возбуждение, но они все еще не понимали, о чем идет речь.

– Зачем вам это, дитя мое? – удивилась наконец Эстер. Елена снова начала хихикать.

Барбара серьезно посмотрела на них и сказала:

– Потому что скоро надо будет ожидать огромного прилива! Такого же большого, как и этот отлив, а может быть, и больше!

– Из-за Странника? – спросил Бенджи.

– Да. Кстати, у господина Кеттеринга есть маленький телескоп. Не знаете, где он может быть?

– Телескоп? – улыбнулась Эстер. – А зачем, ах да, вы же тоже интересуетесь астрономией. Второй телескоп, тот, через который старик подсматривает за девушками, находится в охотничьей комнате.

– В охотничьей комнате? – глаза девушки заискрились. – А наличные?

– В каком-то из сейфов, – ответила Эстер и слегка нахмурилась.

Глава 22

После неожиданного купания и бега наперегонки с волнами, люди почувствовали, что наконец-то снова живут.

Мужчины собрали доски, выброшенные морем, разожгли костер у низкого бетонного мостика над заливом, почти у самого прибрежного шоссе, и теперь все обсыхали, толпясь возле огня, справедливо делясь одеждой и сухими одеялами из фургончика.

Рама Джоан отрезала мокрые штанины, превратив брюки в короткие шорты, безжалостно отрезала у фрака рукава и длинные фалды, зеленый платок, который до этого служил ей тюрбаном, она повязала вместо испорченной манишки, а золотисто-рыжие волосы собрала в конский хвост.

Все выглядели донельзя жалко. Марго заметила, что Росс Хантер как будто более опрятен, чем остальные мужчины, но уже через мгновение до нее дошло, что в то время, как у остальных только сейчас начала пробиваться щетина, у Хантера с самого начала была буйная борода, которой он и был обязан своим прозвищем – Бородач.

По мере того, как небо светлело и становилось все более голубым, настроение у всех улучшалось, и они едва могли поверить, что все случившееся ночью произошло в действительности и что фиолетово-золотистая планета именно в этот момент терроризирует население Японии, Австралии и островов по другую сторону Тихого океана.

Но они видели огромный валун, блокирующий шоссе в неполных двухстах метрах к северу от них, а Брехт указал на валявшийся в отдалении разбитый пляжный домик и террасу, опирающуюся на блестящую сетку Вандерберга-Два.

– Однако скептицизм человечества по отношению к собственным переживаниям с течением времени возрастает, – заявил Брехт. – Додд, может быть, мы подпишем следующее заявление?

– Все события я записываю водостойкими чернилами, – заверил его невысокий мужчина. – Если кто-то интересуется, я готов предоставить записи в любой момент.

В подкрепление своих слов он достал блокнот и начал медленно переворачивать страницы.

– И если кто-то считает, что я где-то ошибся, то, пожалуйста, скажите. Я охотно внесу поправки, но при условии, что тот, у кого есть замечание, аргументированно обоснует его.

Войтович, заглядывая через плечо Додда в блокнот, тут же заметил:

– Знаешь что, Кларенс, мне кажется, что Странник все же выглядит немного не так, как на твоих рисунках.

– Потому что я старался сгладить контуры, – признался Додд. – Это схемы, а не картинки. Однако, если ты хочешь нарисовать эту новую планету по памяти и подписаться под рисунками, то пожалуйста…

– Нет, нет, спасибо, я плохой художник, – с улыбкой покачал головой Войтович.

– А кто ночью хорошо рисует? – попытался пошутить Брехт.

– Не напоминай мне об этой ночи! – Войтович заслонил рукой глаза и даже зашатался в притворном ужасе.

Только Дылда казался грустным: он сидел на широких перилах моста, тоскливо всматриваясь в горизонт, за которым исчез Странник, и шевелил губами, словно что-то говорил.

– Она выбрала его, – наконец смог он выразить свои мысли вслух. – Я верил, но она обошла меня Втянула в летающую тарелку его.

– Не принимай так близко к сердцу, Чарли, – пыталась утешить его Ванда, положив ладонь на его худое плеча. – Может быть, это вовсе и не императрица, а только ее служанка, которая перепутала приказ.

– Да, действительно, было очень страшно, когда эта летающая тарелка зависла над нами, – кивнул Войтович. – Но одна вещь не дает мне покоя – уверены ли вы, что Пол похищен? Я не хотел бы каркать, но, может быть, его унесли волны, ведь нас всех чуть не смыло в океан!

Брехт, Рама и Хантер поклялись, что собственными глазами видели, как Пола втянуло в летающую тарелку.

– Мне кажется, что… что для того существа кошка была важнее, чем Пол, – внезапно заявила Рама Джоан. – Для нее это было важнее!

– Почему? – удивился Додд. – И откуда ты взяла, что это «она»?

Рама Джоан пожала плечами.

– Сама не знаю. Я не заметила у этого пришельца никаких половых признаков, но по виду он очень напоминал кошку.

– Я тоже заметил, – поддержал ее Брехт, – хотя это был не совсем подходящий момент, чтобы всматриваться, ища их сладострастным взглядом.

– Ты думаешь, что у этой тарелки был безынерционный двигатель, такой же, как и у звездолетов Эдварда Эльмара Смита? – спросил Гарри Мак хит.

– Судя по способу, каким она прилетела, я думаю, что да. Впрочем, в данной ситуации научная фантастика – единственный для нас источник информации. Но с другой стороны…

Марго воспользовалась моментом, когда все были заняты разговором, и исчезла в кустах, которые ранее исполняли роль женского туалета. Она взошла на небольшой холмик у залива и осмотрелась. Никого. Из-под куртки она вытащила серый пистолет. Впервые она смогла внимательно осмотреть оружие. Прятать его во время сушки одежды было весьма хлопотно.

Гладкий, обтекаемой формы пистолет был матово-серым – судя по его весу он был сделан из алюминия или магния. В сужающемся стволе не было никакого отверстия, через которое могла бы вылететь пуля. На месте курка находилась овальная кнопка. Рукоятка была приспособлена для захвата двумя пальцами и большим пальцем. С левой стороны пистолета виднелась утопленная в рукоятку и напоминающая термометр узкая горизонтальная полоска, которая по всей длине светилась фиолетовым светом.

Марго на пробу охватила пальцами рукоятку. Перед самым стволом, на краю выступа, лежал полуметровый валун. Ее сердце начало бешено колотиться, когда она решилась испытать чужое оружие. Она прицелилась и нажала кнопку. Ничего не произошло. Она нажала немного сильнее, еще сильнее, и вдруг, несмотря на то, что при выстреле совсем не было отдачи, валун вместе с метровым обломком скального выступа поднялся в воздух и тихо упал в тридцати метрах от нее, вздымая в воздухе фонтан песка. Марго почувствовала на спине легкое дуновение. Со склона посыпался щебень.

Она глубоко вздохнула, проглотила слюну и широко улыбнулась. Фиолетовая полоска если и уменьшилась, то только на миллиметр. Она спрятала пистолет под куртку и застегнула пояс на одну дырку дальше, а затем в размышлении нахмурила брови.

Направившись в обратную сторону, она не сделала и десятка шагов, как увидела Хантера. Лучи восходящего солнца окрашивали его волосы в медный цвет.

– Эй, профессор! – закричала она. – Разве это прилично?

– Что? – удивился Хантер и неуверенно улыбнулся, однако Марго не была в этом уверена, так как борода закрывала его рот.

– Подсматривать за девушкой, когда она отходит в сторону!

Хантер внимательно посмотрел на нее. Марго чисто автоматически поправила волосы.

– Ты прекрасно знаешь, что каждый мужчина должен интересоваться тобой, – произнес он тоном светского льва, но тут же добавил:

– Мне показалось, что где-то произошла осыпь. Или даже небольшая лавина.

– Да, кусок скалы скатился на пляж, – ответила она, проходя мимо него. – Но я не верю, что ты мог услышать этот шум.

– Я слышал, – ответил Хантер и направился вслед за ней вниз по склону. – Сними куртку, тепло ведь.

– Я смогла бы придумать более тонкий предлог, – с иронией заметила он.

– Я тоже, – заверил ее Хантер.

– Да, пожалуй, верно, – через мгновение произнесла Марго. Она остановилась у подножия и задала вопрос:

– Росс, знаешь ли ты выдающегося ученого, вернее, физика с мировым именем, который своими знаниями хотел бы оказать услугу всему человечеству? Человека с большим воображением и очень доброго?

– Трудный вопрос. Ну… есть Друммонд, Стендаль, хотя этого трудно считать физиком, Розенцвейг… и конечно же Мортон Опперли.

– Именно его я и имела в виду, – кивнула Марго.

Дэй Дэвис постучал в застекленную часть двери, состоящей из четырехугольных плит, заключенных в оловянные рамки, двери маленькой пивной около Партишеда. Его колени дрожали, лицо было мертвенно бледным. Мокрые черные волосы висели сосульками, с одежды капала вода. Однако одежда не была грязной, несмотря на многочисленные падения, поскольку грязь с нее смыла вода, когда Дэй убегал от наступающего прилива, вплавь преодолевая последние сто метров Бристольского канала.

Энергия, пробудившаяся в нем под влиянием испуга, уже исчерпалась – если бы ему пришлось сделать еще несколько движений руками или ногами, то он уже не смог бы доплыть до берега, не выбрался бы из рвущейся вперед, пенящейся воды прилива, мчащегося в верховья Северна. Теперь ему был нужен крепкий напиток – алкоголь! – чтобы восстановить силы. Так же, как больному, подвергшемуся тяжелому отравлению окисью углерода, необходимо срочное переливание крови.

Но эти сволочи из Соммерсета по неизвестной причине закрыли двери и спрятались, а поскольку в эти часы пивная должна быть открытой, то он не сомневался, что они просто делают ему назло, не впуская его, так как ненавидят всех уэлльсцев, а тем более поэтов. Он поклялся, что сообщит соответствующим властям о закрытии питейного заведения. И прильнул лицом к одному из оправленных в олово матовых стекол, пытаясь разглядеть прячущихся в этой норе трусов, но темный зал был пустым, а огни потушены.

Шатаясь, он отошел от пивной, похлопывая себя руками, чтобы хоть немного согреться. Кружась по улице, Дэй начал кричать охрипшим голосом:

– Куда все подевались? Вылезайте! Ну, кому говорю, вылезайте!

Но никто не вышел к нему, ни одна дверь приглашающе не раскрылась, ни одно бледное, враждебное ему лицо не смотрело в окно.

Он был совершенно один!

Дрожа всем телом, он вернулся к двери пивной, обеими руками схватился за дверную раму, чтобы не потерять равновесия, с трудом поднял ногу, которую схватила судорога еще тогда, когда он плыл через канал, и каблуком сильно пнул в стекло. Посыпались осколки. Дэй опустил ногу, присел возле дыры и просунул внутрь руку по самое плечо, стараясь отыскать замок и открыть дверь. Через мгновение ему удалось это сделать и, освободив руку, он, с силой толкнув дверь, вошел внутрь. Близкий к обмороку, он направился к бару.

Остановившись, он с трудом переводил дыхание. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, Дэя охватило радостное чувство. Неожиданно ему показалось, что это так прекрасно, что он в этот момент находится здесь один – он давно мечтал об этом, и вот его мечта наконец-то сбылась!

Он не обращал ни малейшего внимания на приглушенный рев, доносившийся с улицы, а поскольку так ни разу и не обернулся, то и не увидел, как снаружи в Бристольском канале медленно поднимается грязная пенящаяся вода. Он смотрел только на коричневые и зеленые бутылки, стоящие на полках за баром, и на их восхитительные этикетки. Бутылки, как ценные книги, были для него источником различных знаний, друзьями в одиночестве, а бар – прекрасной библиотекой, из которой следовало черпать и вкушать произведения, которые, как Дэй хорошо знал, никогда не смогут ему надоесть.

Медленно приближаясь к ним, счастливый и улыбающийся до ушей, он начал тихо и мелодично читать по этикеткам названия своих любимых книг.

Вместо романов Стендаля перед ним стояло любимое виски «Черное и белое», некоторые названия – «Старый контрабандист», «Учитель», «Белая лошадь» – ассоциировались у него с похоже звучащими названиями произведений Ричарда Блекмора, Чарльза Сноу и Герберта Кийта Честертона.

Двигаясь в холодной соленой воде, генерал Стивенс прошел мимо шахты лифта, в которой вода поднималась так бурно, что трещали металлические двери. Фонарик, висящий на его шее, освещал воду, достигающую бедер, а также стену, оклеенную обоями с изображением исторических бита Сразу же за генеральским фонариком, пытаясь рассеять темноту, пробирались еще три луча света.

– Совсем как банда воров из какой-то музыкальной комедии, – заявил полковник Грисволд.

Стивенс ощупал стену, пальцами разорвал обои и открыл полуметровой ширины двери, за которыми они увидели неглубокую нишу с большим черным очагом.

Генерал обернулся к остальным:

– Предупреждаю вас, господа, – поспешно произнес он, – только я знаю, где находится дверь к запасному выходу. Но так же, как и вы, я понятия не имею, куда он ведет, потому что место нашего пребывания является государственной тайной. Будем надеяться, что этот выход ведет в какую-нибудь башню, так как сейчас мы находимся в шестидесяти метрах под землей в шахте, которая постепенно наполняется морской водой. Ясно? Ну, так я открываю!

Он повернулся к ним спиной и начал опускать рычаг. Полковник Мейбл Уолмингфорд стояла как раз за ним, полковник Грисволд и капитан Джеймс Кидлей – немного в стороне.

Рычаг немного опустился, но тут же остановился. Генерал надавил сильнее и почти повис на руках. Полковник Уолмингфорд подошла ближе, тоже схватила рычаг и изо всех сил начала тянуть его вниз.

Рычаг подался и опустился еще сантиметров на двадцать…

– Подождите! – закричал Грисволд. – Если его заело, значит…

Почти в метре от них внезапно разорвались обои, распахнулась небольшая дверь, и черный поток воды хлынул внутрь, сбивая с ног капитана Кидлея и полковника Грисволда. Мейбл увидела, как фонарик Грисволда опускается все глубже и глубже.

Вода все прибывала – один большой, мощный поток. Она шла на полковника Уолмингфорд и генерала Стивенса, которые судорожно цеплялись за рычаг, чтобы не оказаться сбитыми с ног.

Глава 23

Марго и Кларенс Додд стояли, опершись локтями о верхний поручень бетонного моста, и смотрели на взгорья, пытаясь отгадать, откуда берется завеса разреженного дыма, плывущая с юга и приводящая к тому, что у солнца появился какой-то странный красноватый оттенок, а лучи его приобрели зловещий медный цвет. Марго пришла сюда в основном, чтобы убежать от Росса Хантера.

– Конечно, вполне возможно, что это горят заросли в каньонах и горах, – предположил Додд. – Однако мне почему-то кажется, что это нечто более серьезное. Вы живете в Лос-Анджелесе, Марго? – поинтересовался он.

– Я снимаю домик в Санта-Монике. В принципе это одно и то же.

– Вы живете одна?

– Да, совершенно одна.

– Это хороша Потому что если не пойдет дождь…

– Посмотрите! – крикнула девушка, прерывая его и указывая вниз, на залив. – Вода! Это, наверное, из-за того, что там, – она показала в глубь суши, – идет дождь!

Но именно в этот момент Хиксон, который отправился на исследование местности, вернулся, триумфально нажимая на клаксон, а за ним ехал небольшой, угловатый желтый школьный автобус. Обе машины остановились на мосту. Из автобуса выскочил Войтович, за ним показался Брехт, который остановился на ступеньках автобуса, словно на эстраде.

– С истинным удовольствием объявляю вам, что мы нашли транспорт – громко и радостно изрек он. – По моему предложению мы поехали осмотреть шоссе, ведущее через горы Санта-Моника, и там, в маленькой долине, почти в ста метрах от дороги, я увидел вот этот очаровательный автобус, который как раз ждал пассажиров. И этими пассажирами оказались сегодня мы! Баки полны, большой запас провизии, и, кроме всего прочего, много пакетов с ферментированным молоком. Прошу готовиться в дорогу. Отъезд через пять минут!

Он сошел со ступенек и обошел желтый капот автобуса.

– Додд, – Брехт подошел к краю моста, – это не дождевая, а приливная вода. Посмотри только на другую сторону моста, и ты увидишь блестящую поверхность воды, которая тянется до самого Китая. Все объединилось против нас, Кларенс. И поэтому надо убираться отсюда как можно скорее. Ты поедешь с Хиксонами, потому что у тебя второй карабин. Ида поедет с вами, чтобы заботиться о раненом Ханксе. А я приму командование в автобусе.

– Прошу прощения, – заметила Марго, – вы намереваетесь ехать через горы до самой долины?

– Если сможем. Я хотел бы, чтобы мы добрались хотя бы до тех возвышенностей, что находятся в шестистах метрах над уровнем, моря. А потом…

Брехт пожал плечами.

– Вандерберг-Три находится в конце этого шоссе, – продолжала Марго. – Как раз на склонах. Там должен быть Мортон Опперли, который руководит теоретической стороной исследований, связанных с Лунным Проектом. Я считаю, что мы должны с ним связаться!

– Неплохая идея, – признал Брехт. – У Опперли, вероятно, больше ума, чем у тех офицеров из Вандерберга-Два, и, может быть, он охотно примет к себе трезвомыслящих новобранцев. Да, это вполне разумно, чтобы мы в этой, почти сюрреалистической ситуации сгруппировались вокруг лучших умов. Но только один бог знает, удастся ли нам доехать туда, а если да, то застанем ли мы там еще Мортона Опперли, – добавил он, снова пожимая плечами.

– Это не имеет значения, – решительно произнесла Марго. – Если только существует какой-то шанс найти с ним взаимопонимание, то я прошу, чтобы вы помогли мне. У меня есть на это очень важная причина, которую я пока не могу открыть.

Брехт испытующе посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хорошо, – сказал он.

Хантер и другие начали толпиться вокруг Брехта, засыпая его вопросами и собственными предложениями.

Марго немедленно села в автобус и заняла место за водителем. Это был пожилой человек с хмурым лицом и подбородком, настолько сдвинутым назад, что создавалось впечатление, что у старика вообще нет зубов.

– Это очень мило с вашей стороны, что вы согласились прийти к нам на помощь, – начала благодарить его Марго.

– Я? – удивился водитель и посмотрел на нее с недоверием. Он указал пальцем на Брехта, стоящего у двери, и сказал:

– Он мне сказал о стошестидесятиметровой волне, которая затопит здесь все вокруг, и меня в том числе, если я как можно скорее не выберусь из долины. Он очень выразительно все это рассказал. А потом сказал, чтобы я не ломал себе голову над решением этой проблемы, потому что с ним тип с карабином…

С этими словами он указал на Войтовича, и Марго постаралась подавить смех.

– …вы считаете, что это было очень мило с моей стороны? У меня не было другого выхода. А кроме того, – добавил он, – лавина перекрыла дорогу на юг, по которой я должен был ехать. Поэтому я подумал, что за неимением лучшего могу присоединиться к вашей компании ненормальных.

Марго смущенно рассмеялась.

– Вы к нам привыкнете, – сказала она старику.

В этот момент в автобус сел Дылда, крича Брехту:

– Ну, хороша Мы с Вандой поедем на этом драндулете, но я категорически отказываюсь пить молоко с этими вашими радиоактивными осадками и отравой для крыс!

Водитель бросил на Марго быстрый взгляд и кисло ответил:

– Может быть…

Остальные пассажиры уселись. В то время, когда водитель разговаривал с Марго, Хантер сел рядом с ней. Марго демонстративно отодвинулась, но Хантер даже не заметил этого. Брехт стал в дверях и посчитал пассажиров.

– Все в сборе, – удовлетворенно констатировал он, а затем выглянул и крикнул Хиксону: – Поехали! Поворачивай и двигайся за нами!

Автобус и фургончик развернулись на мосту. Марго заметила, что уровень воды в заливе поднялся почти на метр. По воде пошли небольшие волны, увенчанные пеной. Пляж, на который волны нанесли множество валунов, уже был полностью залит водой. Всю ночь море почти на километр отстояло от шоссе, а теперь только какие-то сто метров отделяли его от воды.

Брехт уселся в стратегически удобное место, которое зарезервировал заранее, – напротив Хантера и возле дверей.

– Направление – горы Санта-Моника, – обратился он к водителю. – Скорость – пятьдесят километров в час, и будьте внимательны. На дороге полно камней. Через шесть километров прибрежное шоссе сворачивает в горы, так что у нас будет достаточно времени, чтобы убежать от Тихого океана, если он захочет поиграть с нами. Помните! – обратился он ко всем. – Приливы на побережье Тихого океана изменчивы. Нам повезло, что сегодня утром прилив был не очень большой. Гарри! – закричал он через плечо. – Ты будешь нашим офицером связи. Следи, чтобы фургончик не исчез из поля зрения. Эй, не рассаживайтесь все со стороны моря! Автобус должен быть загружен равномерно, когда мы въедем в горы. Прилив нас уже не сможет догнать, так что не бойтесь! Нам ничего не грозит!

– Пожалуй, если будут новые… – начала Марго, но сразу же прикусила язык. Она хотела сказать – цунами, вызванные землетрясением. Хантер улыбнулся ей.

– Ты права. Лучше не вызывать волка из лесу, – шепнул он ей на ухо, а потом немного громче сказал Брехту: – Рудольф, откуда ты вытряс эти стошестидесятиметровые волны?

– Двухметровая амплитуда прилива в Лос-Анджелесе, умноженная на восемьдесят раз, – пояснил Брехт. – Мне очень хочется, чтобы это было преувеличением, но мы должны твердо представлять себе, чего примерно можно ожидать… О, жизнь на волнах, дом в безмолвной глубине, ла-ла-ла!..

Марго вздрогнула, услышав охрипший голос Брехта, который пел, желая придать всем бодрости. Как он пел – это другое дело, – и вскоре она начала жалеть, что это не голос Пола. Она сложила руки на груди и посмотрела на спинку водительского кресла. Хотя оно явно было только недавно починено, она смогла прочесть на нем кое-какие надписи. «Оззи – вонючка», «У Джо-Энн искусственная грудь» и даже «У моего дедушки тринадцать зубов».

Несмотря на заверения Брехта, что им ничего не угрожает, в автобусе царило беспокойство, напряжение росло – пассажиры внимательно следили за догоняющими их волнами. Марго почувствовала, что напряжение ослабло, когда автобус свернул на черное двухполосное шоссе, которое взбиралось вверх. Однако общее беспокойство через мгновение снова увеличилось, когда все стали высматривать на дороге каменные осыпи и выбоины. Неожиданно Марго вспомнила необычайно убедительное описание происшедших событий, данное миссис Хиксон, и ее фразу: горы кипели, как жаркое на плите. Но, по крайней мере, первый отрезок дороги, ведущий не на особенно высокое взгорье, был пустым и гладким.

– Фургончик поворачивает за нами, – крикнул сзади Макхит, словно рапортующий солдат.

– Все в поряди, Гарри! – крикнул ему в ответ Брехт, а потом повернулся к Хантеру и Марго и громко, так чтобы все слышали, сказал:

– Я рассчитываю на это горное шоссе. О нем в свое время очень много писали в прессе, но ведь это действительно огромный шаг вперед в истории дорожного строительства. – Рудольф! – крикнул Войтович. – Если бы это шоссе было целым до самой долины, то оно не было бы таким пустым, а?

– Ты сегодня очень наблюдателен, парень, – усмехнулся Брехт. – Но для нас главное, чтобы оно не было повреждено хотя бы на протяжении пяти километров. Тогда мы будем уже метрах в двухстах над уровнем моря и в безопасности. И оставшиеся тридцать пять километров нас уже не будут касаться. Собственно, было бы лучше для нас, чтобы дорога дальше оказалась забаррикадированной!

– Это можно понять. В противном случае, мы рисковали бы застрять среди пятидесяти миллионов автомобилей.

– Мамочка, небо становится все более черным, – сказала Анна, которая вместе с Рамой сидела за Брехтом. – О, посмотри, сколько там дыма!

– Мы находимся между водой и огнем, господа, – торжественно объявил Дылда, которого снова охватило мечтательное настроение. – Но ничего, Испан обязательно вернется!

– Именно этого я и опасаюсь, – вполголоса заметил Хантер, обращаясь к Марго, и, посмотрев на ее куртку, застегнутую на молнию, добавил:

– Может быть, ты покажешь мне, что сбросила тебе эта кошка? Я видел, как ты схватила какой-то серый предмет. А сегодня утром его испробовала, не так ли? И что же, хорошо действует?

Марго не ответила, но Хантер продолжал дальше:

– Ты можешь, конечно, ничего не отвечать, если так чувствуешь себя безопаснее. Я слышал твой разговор с Брехтом и от всего сердца поддерживаю тебя. В противном случае я сразу же отобрал бы у тебя «это».

Марго даже не посмотрела на него. Может быть, он и расчесал бороду, но от него все еще пахло мускусом и потом.

Автобус забрался на первый холм, сделал медленный зигзаг вниз и снова начал взбираться на следующую, уже более крутую, гору. На дороге все еще не было видно никаких скал и камней.

– Шоссе через горы Санта-Моника, – громко сказал Брехт, – идет почти по самым горным вершинам. Оно сделано из укрепленного асфальта, поэтому более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных технических журналах. Вот что значат всесторонние интересы!

– Всесторонний болтун! – буркнул кто-то сзади.

Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно покосился на Раму Джоан.