Текст книги "Мрак, сомкнись"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 46 страниц)

Глава 33

Дон Мерриам подкрепился и снова заснул в маленькой кабинке на Страннике, а когда проснулся, то был уже совершенно спокоен. Он лениво посмотрел на потолок пастельного цвета, освещенный невидимым светом.

Он не чувствовал, что лежит в постели, что у него есть тело, поскольку рецепторы почти не воспринимали внешних раздражителей. Насколько он мог сориентироваться, он лежал навзничь, с руками, свободно вытянутыми вдоль тела.

Но тут его охватило безграничное любопытство, он захотел ознакомиться с большим кораблем, на котором оказался невольным пассажиром. Он хотел только одного: увидеть и понять, а если это невозможно, то, по крайней мере, только увидеть. Но хотя желание было сильным, он не мог сделать ни малейшего жеста, движения или просто усилия, чтобы реализовать его.

Без всякого предупреждения потолок неожиданно стал снижаться.

Дон попытался спрыгнуть с постели, но вместо этого перевернулся на живот очень медленным движением. Увидев у стены угол с душем, он осознал, что висит в воздухе на высоте двух метров.

Потолок не двигался. Это он левитировал на спине, а теперь на животе под самый потолок.

Подбородок был задран вверх, а голова – хотя он и чувствовал ее тяжесть – так сильно была отклонена назад, что линия взгляда совпадала с осью его тела. Он попытался смотреть вниз, на кровать, находящуюся под ним, чтобы убедиться, лежит ли там его тело – настоящее, или кажущееся, – но не смог. Он не мог поднять даже руки, чтобы посмотреть на нее. Он даже их не чувствовал, так что не знал, утратил ли он только способность двигать ими, или же их вообще уже нет.

Он не знал также, его ли это тело висит в воздухе, или воображаемое. А может быть, он сам – только левитирующий наблюдательный пункт, который воображает себе, что у него есть тело.

Это последнее предположение, казалось, подтверждал тот факт, что Дон не замечал кончика носа, своих бровей и щек, которые, хотя на это и не обращаешь внимания, всегда находятся в поле зрения. Но может быть, так происходило потому, что, напрягая глаза, он продолжал смотреть только прямо вперед.

Неожиданно Дон переместился и направился – головой вперед – в сторону стены. Он закрыл глаза – в голове промелькнула мысль, что, по крайней мере, он может закрыть глаза, – а когда открыл их, то, несмотря на то что столкновение не произошло и он не чувствовал никакого сопротивления, увидел, что плывет уже по серебряному коридору, покрытому арабесками и иероглифами, который непосредственно вел к одной из больших шахт или колодцев. Его охватило ощущение радости, и вскоре он начал опускаться вниз.

Здесь началась серия странных переживаний, которые могли быть необычным сном. Сном, наведенным на Дона его похитителями и одновременно хозяевами. А может быть, это была просто внечувственная картинка, присланная ему в виде сна. У него было такое ощущение, что его тело – вследствие непонятных физико-химических процессов способное проникать сквозь стены, газы и любые другие препятствия, не восприимчивое к гравитации, а также к воздействию других сил, – переворачивается и двигается частично против воли, частично руководимое необузданным любопытством, совершает прекрасное, хотя и кошмарное путешествие.

«А может быть, – думал он, – все это происходит в одну короткую секунду, вне границ времени?»

Он не знал, правильна ли эта мысль, не знал, что с ним происходит. Пока он вынужден был лететь, кувыркаться и ждать. Ждать.

Сначала он летел только по пустым коридорам и шахтам. Если там и жили какие-то существа, находились машины или космические корабли, он не мог их увидеть, так как вследствие огромной скорости, с которой он мчался, он видел только смазанную картинку. В течение нескольких секунд он мчался – по крайней мере, так ему казалось – почти со скоростью света, осознавая только общие очертания и размеры коридоров. Затем на коротком отрезке пространства он передвигался медленно, присматриваясь ко всему, что его окружала затем снова помчался вперед, частично невольно, а частью потому, что чувствовал неодолимое желание увидеть что-то новое. Этот процесс повторялся без конца, словно время длилось до бесконечности. Однако он не устал и не чувствовал скуки.

Постепенно в его разуме возникал трехмерный образ Странника. Планета была искусственным творением, состоящим из уменьшающихся концентрических кругов – их было по меньшей мере пятьдесят тысяч, соединенных между собой коридорами. Она напоминала большую серебряную губку. Многие из больших колодцев пересекали планету навылет, перекрещиваясь в огромном пустом шаре, имевшем собственное темное небо, тут и там освещенное напоминающими звезды огнями, размещенными между темными поблескивающими шахтами километрового диаметра.

Строение Странника все более возбуждало воображение Дона, но одна деталь конструкции планеты мучила его и даже пугала, впрочем, пугала скорее тем, что она в себе скрывала, чем тем, как она выглядела. Это была оболочка из темного металла тридцатиметровой толщины, которая составляла посеребренную крышу шара – палуба, на которой приземлилась Баба-Яга и советский космический корабль, а также округлые металлические плиты километрового диаметра, такой же толщины, как и оболочка, которые в любой момент могли закрыть шахты, превращая планету в крепость.

Настроение зловещей опасности усиливали огромные витки, окружающие некоторые из шахт: они свидетельствовали о том, что шахты здесь могут служить чудовищными линейными ускорителями.

Дон вздрогнул при виде грозного панциря и через мгновение оказался в самой середине мерцающего звездами огромного центрального шара. Хотя шар и имел в диаметре каких-то километров тридцать, ему показалось, что это Вселенная, а большие дырки в ее звездном небе – это коридоры, ведущие в другие вселенные. Он чувствовал, что вокруг него есть невидимые существа, неощутимые мыслящие облака, которые живут в холодных межгалактических глубинах космоса. Это ощущение вызвало в нем страх, который был гораздо сильнее, чем тот, который охватил его, когда он смотрел на защитный экран этой планеты.

Может быть, именно этот новый, пронизывающий страх приказал ему отправиться во вторую экспедицию по Страннику. Теперь он уже не летел по коридорам, но безболезненно проникал сквозь стены, путешествуя таким образом из зала в зал. Самые толстые стены он преодолевал в считанные доли секунды. Когда Дон останавливался, то всегда вблизи живых существ. Эти живые существа принадлежали не к одному виду, а ко многим.

Коты, собственно, все кошачьи существа находились близко к поверхности планеты и, хотя их было много, они составляли меньшинство среди команды Странника, составленной из разнообразных созданий, которые, как казалось, могли быть конечным эволюционным продуктом любой земной, и не только земной, разновидности животного мира. Здесь были кони с большими лбами и цепкими отростками, спрятанными внутри копыт, гигантские пауки с незамутненным взглядом и венами, просвечивающими сквозь кожу, венами, в которых явно пульсировала кровь. Змеи с большими и маленькими цепкими щупальцами, покрытые блестящей чешуей. Человекоподобные ящерицы с красивыми гребнями на голове, перекатывающиеся по земле существа, своей формой напоминающие толстые колеса, у которых мозг и центр чувств вращались в противоположные стороны, наземные каракатицы, гордо стоящие на трех или четырех щупальцах, создания, наводящие на мысль о разных мифологических чудовищах, такие, как, например, василиски или гарпии. Этих последних Дон увидел глубоко внутри планеты – они летали по залу, похожему на гигантский птичник. Огромное, занимающее несколько этажей помещение словно имитировало какой-то мир. Там росли стройные деревья с большим количеством тонких веток, покрытых небольшими листьями, и все это освещалось огромными, плавающими в воздухе разноцветными лампами-солнцами.

Бирюзовые озера, которые он видел с Бабы-Яги, были такими же широкими, как и глубокими, в них жили киты с большими глазами и, вероятно, мощным разумом, имеющие вместо плавников щупальца, напоминающие кабели с торчащими на концах проводами. Кроме китов там плавали другие морские существа с интеллектуально выглядевшими, выразительными мордами.

Космонавт хотел остановиться, осмотреть этих существ более детально, осмыслить их поведение, но, как всегда, преобладало желание увидеть еще более загадочные и интересные формы жизни, так что он задерживался только на короткое время, как и раньше, когда он летел по пустым коридорам. Существа, за которыми он наблюдал, явно не подозревали о его присутствии.

Похоже, что этих существ не разделяли никакие расовые или видовые барьеры. Дон видел, как кошачьи существа ведут в птичнике дружеские беседы с меньшими, чем они, гарпиями, видел, как гигантские пауки в прозрачных одеяниях ныряльщиков плавают, передвигая конечностями, в глубоком озере, населенном китами.

Неожиданно ему показалось неправдоподобным, что планета величиной с Землю может поместить такое множество разнообразнейших созданий, но через мгновение он осознал, что, принимая во внимание все этажи, поверхность Странника в пятнадцать тысяч раз больше поверхности Земли.

Несмотря на многочисленность и разнообразие, все существа, которых он видел, непрестанно работали. Даже те, которые не двигались, сосредоточенно производили вычисления и искали решение каких-то задач. Везде ощущался страх. В атмосфере явственно витала угроза чего-то непонятного.

Время от времени, может быть, ошибаясь в направлении полета, а может быть, только для отдыха, Дон останавливался там, где не было живых существ. Тогда он видел большие резервуары, наполняющиеся лунной материей. Залы со стоящими неподвижными машинами, трубы, через которые проплывали многоцветные жидкости, комнаты, в которых, освещенные солнечными лампами, росли странные – может быть, даже мыслящие – растения. Залы с гладкими геометрическими глыбами, которые выглядели почти как живые, так же, как и те, на поверхности Странника, и шарообразные помещения, наполненные чистой, сырой, огневой материей, напоминающей солнечную плазму, которая, однако, почему-то не ослепляла.

Физическую работу выполняли также существа, напоминающие огромных амеб, которые в зависимости от выполняемой работы обладали разными ложноножками и органами чувств. В другом помещении он увидел металлических роботов, напоминающих пауков, здесь же находились, по всей вероятности, гигантские электронные мозги.

Прозрачные стенки баков, в которых они находились, показывали темное студенистое вещество, в котором плавали спутанные серебряные ниточки, диаметром тоньше волоса.

Чем больше разнообразных мыслящих существ видел Дон, тем более поразительными они ему казались. Когда он оказался в Центральном Звездном Зале, то увидел кружащиеся светло-фиолетовые, многорукие облака, постоянно меняющие форму: холодные создания, живущие во внезвездной темноте. А однажды, когда он на мгновение поднялся на верхнюю палубу, то увидел, как одна из больших цветастых абстрактных глыб лопается, словно яйцо, и как из нее выскакивают какие-то странные создания.

Однако чем больше он сознавал, что на планете существуют разумные формы жизни, тем больше мучила его мысль, что его окружает рой существ, которых он не в состоянии заметить, и у него создалось впечатление, что на Страннике находится больше духов, чем видимых членов экипажа.

Дон остановился в помещении, в котором царила полная неподвижность, в помещении со многими балконами и бесконечными рядами шкафов с маленькими ящичками – ему пришла в голову мысль, что это библиотечный каталог. Паутиноподобные дорожки вели из этих шкафов к наблюдательному устройству, которое выглядело, как тысячи небольших экранов дисплея, и Дону неожиданно показалось, что он видит какое-то движение в этом хитросплетении паутин. Невольно на ум пришла мысль, что мыслящие бактерии и вирусы приводят в порядок и укладывают на хранение молекулы, на которых выгравированы знания, культуры и история всех миров. «Достижения и культура Европы, – думал он, – без труда поместились бы в одном таком ящичке». Он чувствовал себя так, словно соприкоснулся с постоянной, всеохватывающей точкой зрения на вечность, часто отождествляемой с Богом.

Через некоторое время он помчался в следующее помещение. Здесь царило гораздо большее движение, здесь было множество пультов управления, карт, графиков, экранов, витрин для просмотра трехмерных изображений. В витринах виднелись постоянно меняющиеся районы, затронутые катастрофой: пейзажи и города, уничтоженные землетрясениями, опустошенные огнем, залитые водой неожиданных приливов. Некоторое время Дон смотрел зачарованный, пока вдруг с ужасом не осознал, что видит собственную планету. Землю, опустошенную катаклизмами, вызванными Странником, а ведь он знал, что обитатели этой планеты могут произвольно включать и выключать гравитацию.

Он хотел задержаться в этом зале, чтобы детально все осмотреть, но, помимо его воли, он пронзил несколько стен и оказался в помещении, в котором стоял один огромный экран, окруженный странными существами с двумя, тремя и даже с семью глазами. На экране висели модели Земли и Странника и того, что осталось от Луны. Кое-где, чаще всего вблизи двух планет, были видны фиолетовые и желтоватые световые точечки, которые, как он догадался, были космическими кораблями.

Планеты – Дон не мог с уверенностью сказать – макеты ли это, или же трехмерное изображение – разделяло расстояние в тридцать раз большее их диаметра. Оптический обман был настолько сильным, что у Дона возникло впечатление, будто он плывет через космос, в котором места созвездий занимают лица странных существ.

Неожиданно, без всякого предупреждения, начали показываться, по одиночке или парами, другие планеты – зеленые, серые, золотые, а некоторые, как ни странно, расцвеченные, как Странник. Между ними медленно передвигались светлые полосы: свет, который обычно двигается со скоростью триста километров в час, замедленный пропорционально величине модели. Последовали небольшие взрывы. Дон увидел воюющие флоты космических кораблей размером не больше, чем световые точки. А потом все планеты, кроме Земли, начали быстро передвигаться с места на место, словно вели космическую битву.

Но он не дождался конца столь странных планетарных манёвров, поскольку неизвестная сила, которая руководила им во время путешествия по Страннику, начала подгонять его, словно скоро должно было кончиться его приключение. Впервые он почувствовал усталость.

Дон быстро миновал три следующие комнаты. На фоне их черных гладких стен четка вырисовывались чужие лица наблюдателей. В первом помещении он увидел спиральный профиль светлых точек и скопление света. «Галактика, – подумал он, – наверняка Млечный Путь..»

На обзорном экране во втором помещении он увидел множество маленьких пушистых, шарообразных световых облаков, которые разделяло расстояние несколько больше, чем их диаметры. Он заметил здесь странное явление – пространство на этом экране таинственным образом искривлялось, и, когда он уже покидал эту комнату, ему в голову пришла мысль, что он смотрит на космос, состоящий из одиночных звезд.

Дону казалось, что уже ничто не может удивить его, но вид следующего зала на мгновение привел его в изумление. Он был почти уверен, что все это имеет какое-то значение, но его уставший разум не мог угадать, какое. В огромном зале, своеобразном мире, похожем на помещение гарпий, красное, словно раскаленное железо, небо простиралось над равниной, кое-где испещренной камнями и небольшими рощицами деревьев. Небольшие грациозные животные, похожие на земных серн, с единственным рогом на лбу, пугливо щипали траву. Птицы с рубиновым, топазовым или изумрудным оперением порхали над землей, часто садясь в высокую траву или на ветки деревьев, очевидно отыскивая корм.

Сразу три птицы, громко хлопая крыльями, вылетели из травы, и ближайшая группа единорогов, вздрагивая, замерла без движения, принюхиваясь. Через мгновение она большими скачками понеслась прочь. Одновременно из-за ближайшего камня выскочило кошачье существо, похожее на проводника Дона, только полосы на его коричневом мехе имели серый цвет. Существо это легко догнало единорогов, бросилось на последнего в группе, свалило его на землю и впилось зубами в горло своей жертвы.

Топазовая птица пролетела рядом с небольшой рощицей деревьев, из которой выскочило кошачье существо с зеленым мехом, – это было, без сомнения, создание женского пола, судя по более низкому торсу и несколько иному строению тела. Она с грацией взвилась в воздух, подпрыгнув довольно высоко, словно серна. Хотя ее длинная лапа только скользнула по птице, три длинных когтя все же глубоко вонзились в тело жертвы Держа птицу за гребень, кошка с большой сноровкой впилась в ее шею.

Когда она подняла голову над желтыми перьями и большими глазами с зелеными зрачками посмотрела в сторону Дона, космонавт увидел кровь на ее матово-оливковых губах и на открытом длинном белом клыке. Может быть, это было просто стечение обстоятельств, но у Дона возникло впечатление, что кошка тоже его увидела. Стоя на фоне кроваво-красного неба и высасывая кровь птицы, кошка улыбнулась.

И тогда Дона охватила ужасная усталость, изображение стало смазанным, цвета пастельными. Дон осознал, что он снова висит в воздухе в своей маленькой кабинке. Он пытался посмотреть на свою постель, но, как и раньше, не смог. В следующее мгновение он уже лежал на ней и всем телом чувствовал ее успокаивающее прикосновение. Все картинки мгновенно исчезли, всякое движение прекратилось, оставляя его одного, чтобы он отдохнул в темноте.

Глава 34

Брехт четырежды просигналил и остановил машину у скалистого салона, где они ночью разбивали лагерь. Хиксон снова вел фургончик, а в автомобиле рядом с Брехтом сидели Анна и Рама Джоан, на заднем сиденье расположились Марго и Хантер.

Вся эта пятерка с оживлением разговаривала, несмотря на то, а может быть, именно потому, что их лица были перемазаны черным, одежда мокрая и грязная от странного теплого черного дождя, который только что перестал идти. Они пришли к выводу, что дождь черный от вулканического пепла, который ветер нес из Мексики и других местностей на юге.

– Или от водорослей, выброшенных отливом и захваченных смерчем, – рискнул выдвинуть гипотезу Брехт. – У воды соленый привкус…

Небо покрывали темные тучи, которые поглощали яркий серебряный свет.

– Всем выходить! – весело крикнул Брехт. – Росс, проверь, нет ли в яме воды. Я хотел бы проехать, прежде чем мне станет страшно.

Хантер поспешно направился исполнять этот приказ, Марго отправилась за ним.

Фургончик остановился за «корветом», а за ним автобус, на желтом кузове которого выделялись черные потеки.

– Скажи своим, чтобы выходили! – крикнул Брехт Хиксону. – Мы должны переехать на другую сторону. Гарри, скажи Додду, чтобы он как можно быстрее выгонял всех из автобуса. Мы не можем терять ни минуты. Сам стань возле автобуса и наблюдай за дорогой позади нас.

Анна прижалась к Брехту.

– Могу я остаться с вами в автомобиле? – спросила она. – Я не боюсь, что мы упадем.

– Мне очень жаль, любовь моя, но твоя мамочка сказала, что я искушаю Кали, богиню зла, – ответил он и, наклонившись, прикоснулся щекой к щеке девочки. Рама Джоан улыбнулась и забрала смеющуюся Анну из машины.

– Воды нет! – крикнул Хантер, но в тот же миг потерял почву под ногами и упал на землю. – Но скользко, черт возьми, – добавил он, смотря на Марго, которая иронически улыбалась. – Этот слой мокрого пепла довольно коварен, – сказал он, вставая.

Улыбка исчезла с лица Рамы.

– Может быть, нам попытаться засыпать эту яму? – предложила она Брехту.

– Нет; моя милая. Эти пьяные хулиганы, скорее всего, уже раздобыли из затора работающие машины и бросились за нами в погоню. Они не будут с нами церемониться, стремление убивать – их вторая натура. Мы не можем терять ни минуты.

Брехт нажал газ.

– Берегись! – закричал он громко.

Автомобиль двинулся и перепрыгнул яму. Брехт остановил машину и бегом вернулся к Раме Джоан, Марго и Хантеру, которые стояли и смотрели, как он совершал свой подвиг.

Анна у автобуса разговаривала с Макхитом и с интересом рассматривала его карабин.

– Я не думал, что все пройдет так гладко, – сказал Брехт. – На старости лет я стал довольно трусливым.

Марго и Хантер рассмеялись. Рама Джоан неуверенно улыбнулась.

– Прошу вас! – пискливо крикнула Ида, которая стояла у фургончика. – Рей Ханкс не хочет, чтобы его выносили.

Брехт осмотрелся, после чего пожал плечами.

– Это его дело. Хорошо, рискнем. Вперед, Хиксон!

Фургончик тоже набрал скорость. Только когда он перепрыгнул через яму, они увидели, что миссис Хиксон не вышла, но, склонившись над кроватью Ханкса, держалась за стену фургончика.

Войтович вышел из автобуса и стал рядом с Макхитом и Анной. Остальные пассажиры автобуса: Дылда, Ванда, Ида, а также яростно спорящие Додд и дед, направились в сторону ямы.

Брехт надвинул на лоб испачканную черную шляпу и энергично двинулся им навстречу.

– Знаю! Знаю! – сказал он, прежде чем дед успел открыть рот и показать его щербатое содержимое – Задние скаты лысые и так далее. Рудольф – гонщик, вот он сейчас этим и займется.

– Один цилиндр не работаем – крикнул вслед ему дед, но Брехт даже не оглянулся.

Кларенс Додд посмотрел на перепачканные лица окружающей его группы.

– Этот дождь порадовал бы сердце Чарльза Форта, любителя сверхъестественного, – с улыбкой произнес он. – Вы выглядите так, словно будете участвовать в каком-то индийском погребении.

Рама Джоан неожиданно направилась за Брехтом в сторону автобуса. Стоящая рядом с Рудольфом Анна помахала ей.

– Мамочка! – крикнула она.

Рама остановилась и неуверенно помахала рукой.

Брехт сел в автобус, двигатель заработал, и машину начало немного вести в сторону.

– Вторая скорость иногда западает, – буркнул дед.

Автобус медленно въехал в яму. Когда он выезжал из нее, передние колеса забуксовали, а задние начали быстро сдвигаться вбок. Брехт прибавил газу. Колеса запищали на скользкой каменной дороге. Брехт резко затормозил, и автобус начал скатываться назад.

Макхит бросил Войтовичу карабин и по шоссе побежал к автобусу, спотыкаясь на выбоинах и холмах.

Автобус приостановился на краю двухсотметровой пропасти, когда передние колеса попали на небольшой валун, лежащий в выбоине. Все видели, как Брехт старается подняться с сиденья, как пытается встать на перекосившийся пол и хватается за ручку, чтобы открыть переднюю дверцу.

Хантер схватил Марго за плечо, сунул руку под ее куртку и вытащил серый пистолет.

Макхит был уже почти на краю пропасти. Войтович не знал, что он, собственно, собирается делать, может быть, крепко упереться ногами и подать руку Брехту, чтобы тот не потерял равновесия, прыгая на скользкий грунт.

Брехт открыл дверь и высунул голову. Небольшой валун, который поддерживал машину, скатился в пропасть, задние колеса съехали с края, пол автобуса наклонился, затрудняя Брехту бегство. Через мгновение машина начала медленно сползать в пропасть.

Хантер нажал на маленький поворотный рычажок, размещенный на рукоятке пистолета, и повернул его так, чтобы стрелка была обращена в противоположную сторону от ствола.

Брехт высунулся до половины, когда неожиданно машина резко наклонилась и он упал обратно. Автобус сполз с края и рухнул в пропасть, а вместе с ним и Рудольф Брехт, который еще успел посмотреть на друзей, стоящих на склоне, снять черную шляпу и махнуть ею.

Хантер прицелился и нажал курок.

Лицо Брехта и его поднятая рука исчезли из поля зрения, и только черная шляпа, которую нес холодный ветер, приплыла к ним.

Макхит бросился к краю обрыва и, держась за край скалы, посмотрел вниз.

Склон задрожал, они услышали шум, когда автобус ударился о дно ущелья.

Холодный порыв ветра усилился. Черная шляпа подлетела прямо к Хантеру и повисла на стволе пистолета. Небольшой камень начал катиться под гору. Хантер снял палец с курка. Валун покатился обратно.

– Он мертв! – крикнул Макхит. – Он выпал из автобуса. Я видел, как он падал. Его придавил автобус.

– Если бы на секунду раньше… – шепнул Хантер.

– Ты повернул стрелку на сто восемьдесят градусов, чтобы создать поле притяжения, да? – спросил Кларенс Додд и, когда Хантер с грустью кивнул, добавил: – Это логично.

Хантер схватил шляпу, висящую на стволе пистолета, словно намереваясь бросить ее на землю и затоптать, но только посмотрел на нее.

К ним донесся глухой далекий звук. Небольшой валун ударился о землю двумястами метрами ниже.

В Аризоне на солнечном плоскогорье, напоминающем персидскую Башню Тишины, стервятники сдирали последние куски мяса с лица Асы Голкомба, открывая голый красный череп.

Пол Хегболт сидел, удобно опершись о теплое гладкое окно, занимающее половину машины Тигрицы. Он смотрел на тающий ледяной покров на северном полюсе Земли и на огромные льдины, которые несли мощные волны, безумствующие в Гренландском море, в заливе Баффина и в Беринговом проливе. Почти вся Арктика была залита солнечным светом, поскольку в Северном полушарии стояло лето.

В машине царил полумрак: внутрь попадало немного солнечного света, отраженного заснеженным льдом, на котором сверкали светлые точечки – звезды на белом небе – каждый раз, когда волны поворачивали льдины под соответствующим углом к солнцу.

Тигрица тоже лежала, вытянувшись у окна, недалеко от Пола. Она гладила Мяу, которая вдруг высунулась из-под трехпалой лапы с фиолетовыми подушечками, оттолкнулась задними лапками от зеленого с фиолетовыми полосами плеча и прыгнула над Полом в сторону цветника, находящегося с другой стороны корабля. Очевидно, для того чтобы снова посетить его, на этот раз в таинственном свете ледового покрова. Мяу быстро приспособилась к новым гравитационным условиям и с радостью летала между растениями, время от времени выставляя из листьев и цветов маленькую улыбающуюся мордочку.

Тигрица издала короткое мелодичное ворчание, похожее на вздох. Полу пришла в голову мысль, что это кошка направила корабль к Северному полюсу, наверное, затем, чтобы иметь возможность спокойно смотреть на Землю, без неприятного чувства, что там гибнут люди. Он уже хотел было сказать ей, что и здесь, на Северном полюсе, есть, а вернее, были до вчерашнего дня люди – советская метеорологическая станция, но тут же пришел к выводу, что, в конце концов, Тигрица, если захочет, сама может прочесть это в его мыслях.

Корабль начал без предупреждения подниматься с огромной скоростью. Сначала резко уменьшился ледовый покров, а потом и вся Земля.

Пол старался не показать своего удивления. Он знал, что коты не любят резких движений, но, впрочем, уже успел убедиться, что Тигрица умеет оперировать пультом управления, не прикасаясь к нему – и даже не смотря на него.

Вокруг заблестели звезды. По мере того как Земля уменьшалась, в поле зрения постепенно показывался Странник. У этой планеты тоже был своего рода Северный полюс – желтое наклонное пятно на фиолетовом фоне, из которого торчала желтая шея, шея динозавра.

С этого расстояния желтое пятно напоминало военный топор.

Они поднимались под прямым углом к лучам Солнца, поэтому лучи не падали прямо в кабину. Земля и Странник, на солнечной стороне которого сияли белизной остатки разрушенной Луны, выглядели как два полушария.

Когда погас свет, отраженный ледяным покровом, в кабине воцарилась темнота. Планеты, которые наконец приостановили свое движение, выглядели сейчас как два маленьких, почти неуловимых для глаза, соседствующих друг с другом полумесяца на фоне звездных полей – созвездий, преимущественно неизвестных Полу, поскольку их можно было видеть только с южного полушария Земли. Без особого удивления он осознал, что корабль в течение неполной минуты унесся на несколько миллионов километров вверх – со скоростью, немногим меньшей скорости света.

Это было, словно он прошел с Тигрицей через город, повернул в большой, неосвещенный парк и смотрел сейчас на огни города через гектары темных газонов и деревьев. Однако через некоторое время его начало угнетать страшное одиночество.

– Чувствуешь себя Богом? – шепотом спросила Тигрица. – Земля ведь у твоих ног!

– Сам не знаю, – пожал плечами Пол. – Могу ли я изменить то, что уже произошло? Могу ли я воскресить умерших, если я Бог?

Тигрица ничего не ответила, но в темноте Полу показалось, что кошка покачала головой.

Некоторое время царила тишина. Потом Тигрица снова издала мелодичное ворчание, похожее на вздох.

– Пол, – тихо сказала она.

– Слушаю, – спокойно ответил он.

– Да, мы жестоки. Мы сделали много зла твоей планете. Да, мы боимся, – эти слова она произнесла очень тихо.

– Мы такие, как ваши писатели потерянного поколения, как венгерские беженцы, анархисты и почитатели Сатаны, как битники и Падшие Ангелы, как беглые заключенные или несовершеннолетние преступники. Мы убегаем, постоянно бежим. Каждый из наших шагов – миллиард световых лет – грохочет по пустому планетарному тротуару под холодными фонарями звезд.

Пол знал, что Тигрица берет слова, понятия и образы из его мыслей, хотя совершенно не чувствовал этого.

– Странник, – продолжала большая кошка, – для нас, как автомобиль или поезд, с помощью которого мы можем убежать, как красивый современный корабль, эвакуирующий солдат из Дюнкерка.

Пятьдесят тысяч палуб, на которых можно отлично развлекаться и приятно проводить время. Небеса, которые любому придутся по вкусу! Закаты солнца на заказ! В каждом помещении – меняющаяся гравитация и температура! Все на выбор! Звезда Проклятых! Ковчег Сатаны!

Теперь, она говорила, как девочка, которая своей бравадой, сознательным употреблением мрачных образов и одновременно шутливым тоном старается скрыть чувство вины.

– О, роскошная планета заклятых! Мы рисуем наше небо, чтобы отрезать себя от остального мира. И это не понравилось обитателям вот этих солнечных трущоб! Трущоб, в которые мы только что влетели. Эти серые конформисты думают, что у нас есть, что скрывать под этой двухцветной красивой оболочкой! Ну что ж, вынуждена признать, что они правы!

– Рисованная планета, – сказал Пол, пытаясь подстроиться к ее настроению и хотя бы один раз употребить какое-то выражение, прежде чем употребит его она.

– Да, – кивнула Тигрица. – Как ваши пустыни… И как ваши женщины из примитивных племен, которые разрисовывают свои тела. Фиолетовый и желтый цвета, как заря в пустыне. Даже корабли мы расписываем теми же цветами, что и свою планету, – корабли, значительно большие, чем ваши трансатлантические лайнеры, и такие маленькие, как этот. Да, мы находимся у вершины цивилизации, но вместе с тем мы – пассажиры Ковчега Сатаны, мы – Адские Сонмы, мы – Падшие Ангелы.