Текст книги "Мрак, сомкнись"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

Глава 10

Поезд метро, на котором ехали Салли и Джейк, был остановлен на Сорок второй авеню, и пассажирам приказали выйти. Уличные пробки были такими, что несколько раньше Джейк решил оставить свой автомобиль на паркинге во Флэтбуше и добираться домой на метро. Полицейские помогали служащим метро освобождать вагоны и поспешно направляли пассажиров вверх.

– Что случилось? – не мог успокоиться Джейк. – Должно быть, произошло нечто страшное!

– Брось! Вечно ты паникуешь. Наверняка ничего такого, о чем ты так любишь думать, – отмахнулась Салли. – Если бы взорвалась бомба, то они направляли бы всех вниз. Да, пожалуй, мы ведь далеко от квартиры Хассельтайна. Я так возбуждена, Джеки.

Выходя из подземки, они увидели, что на Таймс-сквер исключительно людно для трех часов утра.

Бросив взгляд на запад от Сорок второй авеню, они увидели Странника, неподвижно висящего в небе так близко от Луны, что он почти соприкасался с ней. Двухцветное сияние Странника освещало желтым людей, стоящих на южной стороне улицы, и фиолетовым – тех, кто стоял на той же стороне, что Джейк и Салли. Неоновые рекламы, как всегда, беспрестанно мигали, но теперь они казались бесцветными в мощном свете новой Луны.

На Таймс-сквер было тише, чем когда бы то ни было, однако эту тишину прервал мужчина, который вышел за ними из подземки и закричал:

– Грядет гнев божий Наконец-то! Настал день страшного суда! Теперь уж никому не помогут покаяния!

Его никто не слушал. Джек купил за двадцать пять центов газету «Дейли Орбит», на первой странице которой был рисунок Странника в ярких резких тонах – желтом и красном, шесть строчек информации, которую мог получить любой человек, достаточно было только поднять голову и взглянуть на неба Заголовок статьи гласил:

СТРАННЫЙ ШАР ВЫЗЫВАЕТ У ВСЕХ БЕСПОКОЙСТВО

– Как странный! – закричала Салли, которая все еще находилась в прекрасном настроении. – Это ведь я его создала! И поместила на небо! – добавила. она, улыбаясь Джейку.

– Не кажется ли молодой даме, что это святотатство! – резко оборвал ее фанатично настроенный мужчина с квадратной челюстью.

– Вы думаете, что я лгу? – спросила она. – Да я сейчас докажу вам, что говорю истинную правду. Локтями они расчистили себе место, и Салли сбросила на руки Джейка свою куртку. Потом указала пальцем на мужчину с квадратной челюстью и Странника, ликующе рассмеялась, щелкнула пальцами и звонким голосом начала петь песенку, слова которой тут же позаимствовала из «Зеленой двери» и «Странного плода»:

Странный шар! Бремя которого несет небо Странный свей Ты зачем падаешь на Землю?

Дон Мерриам включил двигатель Бабы-Яги прежде, чем пристегнул ремни безопасности, и еще до того, как включил систему жизнеобеспечения.

Причина была простой – он чувствовал, что корабль уже почти перешагнув край пропасти.

Он делал все, что мог, чтобы выиграть время. Не дожидаясь, когда воздушный шлюз, находящийся между топливным баком и резервуаром с. окислителем, опустеет, а затем снова наполнится, он вбежал внутрь, выпуская тем самым из корабля воздух. Затем он быстро захлопнул за собой крышку люка и в спешке только прикоснулся к рычагу, пускающему кислород, хотя отлично знал, что запас его уже почти израсходован.

Двигатель заработал мгновенно. Струя раскаленных добела молекул выстрелила из хвоста Бабы-Яги со скоростью более трех километров в секунду. После секундного ожидания корабль начал подниматься, но вместо того чтобы вертикально подняться вверх, он летел как-то боком, словно старый самолет на старте.

Ошибка, наверное, заключалась в том, что Дон пытался выровнять полет – может быть, корабль с таким же успехом и сам вышел бы на орбиту. Но Дон был предоставлен самому себе, посоветоваться было не с кем, и его беспокоил вид потрескавшейся белой Луны, вырастающей перед самым экраном. Он знал, что чем скорее он выправит корабль, тем меньше израсходует топлива, а он не был уверен, полны ли баки, собственно, он все еще не был уверен в том, какой из тех кораблей базы сейчас оказался в его распоряжении, и, кроме того, он уже сильно ослабел и находился в полубессознательном состоянии из-за недостатка кислорода.

Не обращая внимания на силу тяжести, он отклонился в сторону и потянулся к оранжевой кнопке, расположенной неудобно и достаточно далеко, поскольку в обычных условиях это было делом робота или второго пилота. Оранжевая кнопка была кнопкой включения трех ракет, работающих на твердом топливе и находящихся с правого борта, который сейчас оказался ближе к Луне.

Сила отдачи выбросила его из кресла. Рычаг управления медленно и неумолимо ускользал из его руки. Дон пролетел несколько метров и тяжело грохнулся на пол кабины, значительно тяжелее, чем он упал бы на Луне, ударившись при этом головой о палубу, разбивая шлем и теряя сознание.

Через десять секунд отключился главный двигатель (на кораблях такого типа это происходит автоматически, когда пилот выпускает рычаг управления из рук). Но выравнивание полета, принимая во внимание условия, в которых оно производилось, было необычайно точным. Баба-Яга летела сейчас прямо вверх, с почти достаточной кинетической энергией, чтобы освободиться от силы притяжения Луны. Но теперь, при выключенном двигателе, слабая гравитация Луны с каждой секундой начала оказывать свое замедляющее действие на этот маленький кораблик, который еще длительное время должен был резко подниматься по инерции.

Шлем Дона валялся на полу, почти соприкасаясь с незакрытой крышкой люка. Узкая струйка белого пара медленно сочилась из трещины в переднем стекле шлема. Вдоль этой трещины оседал иней.

– Через мгновение они сойдутся, – сказала Барбара Кац Коллинсу Кеттерингу III. Говоря «сойдутся», она имела в виду ту минуту, когда Странник заслонит Луну.

– Прошу прощения, – услышали они позади себя тихий мужской голос. – Но что произойдет, если они столкнутся?

Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок, прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.

– Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! – с раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть. – Перестаньте наконец обо мне беспокоиться.

– Прошу прощения, сэр, – упрямо продолжал негр, но в Палм-Бич никто не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?

Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много вещей: что это Луна приближается к Страннику, потому что телескоп, вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны, показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще неизвестно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно быть большим, коль скоро единственные четкие контуры – это контуры самой планеты, и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме мягкой желто-фиолетовой плоскости. Что небесные тела редко сталкиваются в космосе – обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг другого.

Но Барбара знала, что мужчины, а особенно миллионеры, сами любят объяснять научные вопросы. Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не ориентировалась в обычаях, принятых в Палм-Бич по отношению к цветным.

Она посмотрела вверх и увидела, что проблема перестала существовать.

– Они не столкнутся! – закричала она. – Луна проходит перед Странником. – И импульсивно добавила: – Ох, дорогой, я только сейчас начинаю верить, что все это правда!

Горничные с облегчением вздохнули.

– Перед странником? – удивился негр. – Каким «странником», сэр?

Теперь слово взял Коллинс Кеттеринг.

– Странник, – сухо начал он, – это название, которое мисс Кац и я дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь немедленно спать!

– Эй, смотрите, теперь они занялись любовью! – закричал Араб Джонс Пепе Марти Пепе и Большому Бенди, которые на другой стороне крыши танцевали вальс, причем каждый по-своему. – Луна влезает на эту штуковину, вот это да!

Трое собратьев-наркоманов разной национальности выкурили еще четыре самокрутки, чтобы достойно почтить появление на небе Странника, и теперь, одурманенные марихуаной, чувствовали себя особенно легко. Словно бумажные китайские змеи, они парили высоко-высоко. Но все же не настолько, чтобы забыть о мире, в котором они живут, потому что Пепе как раз крикнул:

– Наверное, сейчас эти сдвинутые мексиканцы хлопают себя по голой заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!

– Чудеса на небе, чудеса на Земле, – подвел итог Большой.

– Свернем палатку и сойдем вниз, братья мои, – предложил Араб и обратил к ним свое коричневое лицо, освещенное Странником. – Смешаемся с объятой ужасом толпой, друзья!

– Ну вот Луна его и пригвоздила! – заметил Хантер, обращаясь к Брехту и показывая на белый кружок, заслоняющий Странника. – Собственно, Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четыре миллиона километров, а его диаметр – сто двадцать тысяч?

– Юпитер прилетел к нам с визитом? – рассмеялся Рудольф и сразу же обратился к остальным: – Кстати, может ли кто-нибудь из вас указать мне сейчас, где Юпитер? Правда, – добавил он через мгновение, – я должен признать, что никогда не слышал о том, чтобы Юпитер был фиолетовым или имел желтое пятно в форме утки.

– Пингвина! – поправила его идущая следом Анна.

Мужчины шли в середине процессии, с трудом передвигающейся по песку по направлению к Пляжным Воротам Вандерберга-Два. Во главе группы шли Пол, Марго и Рудольф Брехт. Хантер, Дылда и двое других мужчин несли складную алюминиевую кровать, на которой время от времени стонала Ванда, полная женщина, у которой случился сердечный приступ. Рядом с кроватью шла худая женщина, которая во время землетрясения потеряла радиоприемник. Теперь она шепотом успокаивала больную. Тыловое охранение состояло из Рамы Джоан, Анны и Кларенса Додда – невысокого мужчины, который вел на поводке испуганного Рагнарока.

Алюминиевая кровать была еще одним из бесчисленных сокровищ, хранящихся в автомобиле Додда. (Марго поинтересовалась, есть ли у него примус и керосин. «Да, но я считаю, что их не стоит брать с собой», – не моргнув глазом, ответил он.

После того, как Рудольф не без причины упомянул о Юпитере, Рама Джоан крикнула сзади, чтобы они посмотрели на Странника. В течение последних сорока минут они наблюдали значительные изменения. Теперь утка (а может быть, динозавр) вся передвинулась на левую сторону диска, и только ее голова выдавалась вправо, словно золотистый чепчик Северного полюса. Посреди фиолетовой плоскости, которая как раз показалась в поле зрения, находилось большое пятно, напоминающее равнобедренный треугольник или гигантскую букву Д.

– Посмотрите! – крикнула Рама Джоан. – За буквой Д видна тоненькая черная дуга. Луна почти целиком ее заслоняет.

– Это только тень, которую отбрасывает Луна на новую планету! – после короткого раздумья закричал возбужденный Брехт. – Если даже Странник меньше, чем Луна, то я, по крайней мере, этого не замечаю. Росс, эти небесные тела разделяют какие-то несколько тысяч километров. Тем самым можно утверждать, что Странник почти такой же величины, как Земля.

– Мамочка, значит ли это что они не столкнутся? – шепотом спросила Анна. – Господин Брехт поэтому радуется?

– Не совсем, любовь моя. Наверное, он с удовольствием наблюдал бы и за столкновением. Господин Брехт радуется, потому что любит точно знать, что где происходит, где что находится, чтобы потом делать из этого только верные выводы.

– Но зачем ему знать об этом Страннике? Ведь он не сможет ходить по этой планете, мамочка!

– Почему же, дорогая. Он вполне может мысленно побывать на ней.

Смесь кислорода и гелия из резервуара, который Дон открыл сразу после взлета, постепенно заполнила кабину Бабы-Яги. Давление этой смеси плотно закрыло крышку люка и открыло клапаны давления в шлеме космонавта. В кабине включились небольшие вентиляторы, которые, несмотря на то что корабль все еще поднимался по инерции, привели в движение свежий воздух. Он ворвался в шлем, вытесняя из него двуокись углерода. Лицо Дона дрогнуло, дрожь пробежала по телу. Но он не очнулся от забытья.

Баба-Яга достигла вершины своей траектории, на мгновение неподвижно зависла, а затем снова начала падать на Луну. Падая, она размеренно кувыркалась. Примерно каждые тридцать секунд на экране появлялась Луна, а потом – Земля. При каждом обороте ракеты Дон, в покрытом пылью скафандре, очень медленно перекатывался по палубе.

– Я не хотел бы ставить под сомнение вашу правдивость! – крикнул Полу идущий сзади него Кларенс Додд. – Вы понимаете меня, мистер Хегболт?

– Конечно, – крикнул Пол.

– Но мне кажется, – продолжал коротышка, – что Пляжные Ворота Вандерберга-Два находятся значительно дальше, чем вы утверждали. Успокойся, Рагнарок!

– Они там, возле мигающего красного огонька, – бодро ответил Пол, в то же время с сожалением признаваясь самому себе, что он вовсе не так в этом уверен. – Я должен признать, что в темноте плохо оценил расстояние.

– Не волнуйся, Додд. Пол нас доведет, – с убеждением заявил Брехт.

Они втроем как раз должны были сменить Хантера, Дылду и еще одного мужчину, которые несли кровать с больной.

– Как ты себя чувствуешь, Ванда? – спросила худая женщина, приседая на корточки рядом с кроватью. – Может быть, тебе дать еще латансида?

– Нет, спасибо. Мне уже немного лучше, – шепнула Ванда, открывая глаза. Ее взгляд упал на Странника. – О боже! – застонала она, отворачиваясь.

Странный шар продемонстрировал людям свой новый облик. Остатки динозавра, или же пингвина, образовали большую букву С на левой стороне планеты, а желтое Д передвинулось на середину. Конечным результатом этого процесса было Д, вписанное в С. Кларенс Додд быстро набросал еще один рисунок, под которым сделал надпись «через два часа».

– По-моему, С – это перевернутая набок соломенная корзина, а Д – это кусок пирожного с лимонной глазурью, – закричала Анна, хлопая в ладоши. – А Луна – это сладкая дыня!

– Сейчас нам понятно, кто здесь голоден, – усмехнулась Рама Джоан.

– Или же Д – это ушко в большой фиолетовой игле, – быстро добавила девочка.

– Золотая змея обвивается вокруг треснувшего яйца, – пробормотал Дылда. – И вылупляется Хаос.

Луна вместе со своей тенью полностью пересекла новую планету. Все почувствовали облегчение, когда кусочек ночного неба проглянул в расширяющейся щели между двумя небесными телами.

Находящийся у четвертого угла кровати Игнаций Войтович, сварщик по профессии, – мужчина крепкого сложения с широким лицом, желая продлить мгновение отдыха, сказал:

– Одного я только не понимаю, господа: если это настоящая планета, величиной с Землю, то почему мы не ощущаем ее силы притяжения? Ведь в этом случае мы должны чувствовать себя более легкими!

– Совершенно так же, – быстро ответил Хантер, – как мы не чувствуем силы притяжения Луны или Солнца. Кроме того, хотя мы и можем догадываться о величине планеты, мы совершенно ничего не знаем, понятия не имеем об ее массе. – Он на мгновение замолчал. – конечно, – продолжал он задумчиво, – если она действительно прибыла из подпространства, то в какой-то момент ее гравитационное поле для нас не существовала Зато в следующий мы должны были бы внезапно оказаться под его воздействием. Можно допустить, что фронт появившегося гравитационного поля передвигается со скоростью света, но все равно никаких последствий выхода из подпространства не было замечена Не так ли, господа?

– Видимых последствий, – поправил его Рудольф. – Кстати, Росс, у тебя есть какие-нибудь сомнения относительно моей теории, что Странник прибыл сюда из подпространства? Откуда бы тогда он мог здесь оказаться?

– Он мог войти в Солнечную систему замаскированным или же на какое-то время погашенным, – заявил Хантер. – Мы должны взвесить все возможности. Это твои собственные слова, не так ли?

– Гм… – откашлялся Рудольф. – Нет, я считаю, что сказанное Полом о полях деформации, видимых на картах звездного неба, склоняет чашу весов в сторону гипотезы Брехта о подпространстве. Кроме того… кстати, сколько прошло времени с момента появления Странника?

– Два часа и пять минут, – тут же ответил Кларенс Додд.

– Отлично! Двадцать три ноль два – пусть это время останется у вас в памяти, может быть, когда-нибудь внуки спросят вас, в котором часу вы увидели чудовище, выскочившее из подпространства. Во всяком случае, в час ночи полная Луна должна была уже миновать зенит. В два наступает закат. Однако сейчас Луна все еще находится в зените. Таким образом, можно предположить, что она сместилась на три или четыре градуса на восток, что соответствует примерно шести или восьми собственным ее диаметрам. А это может означать только одно – что гравитационное поле новой планеты ускорило движение Луны по орбите. Следовательно, пришелец отнюдь не перышко!

– О господи! – застонал Войтович. – А какое это ускорение, если принять, что Луна… это, допустим, ракета?

– От одного километра в секунду до… – Рудольф заколебался, словно не доверял собственным расчетам, потом все же решился: – до шести или даже более километров в секунду?

Они с Хантером посмотрели друг на друга.

– О господи! – повторил Войтович. – Но Луна вращается по старой орбите, только немного быстрее, да?

Пока шел этот разговор, черный перешеек между Луной и планетой немного расширился.

– Пожалуй, нам уже пора в путь, – задумчиво произнес Рудольф и наклонился, чтобы поднять край кровати.

– Верно, – коротко поддержал его Хантер.

Большие ротационные насосы работали, качая воду на левый борт трансатлантического лайнера «Принц Чарльз», чтобы скомпенсировать тяжесть пассажиров и команды, так как все толпились у иллюминаторов правого борта, и, хотя рассвет уже осветил небо, они продолжали смотреть на Странника и Луну, повисших над Атлантикой. Густая земная атмосфера привела к тому, что фиолетовые участки планеты покраснели, а золотой цвет стал оранжевым. Цветные световые полосы, пересекающие спокойные воды Атлантического океана, поражали своей красотой и необычностью.

Инженер-радиотехник доложил капитану «Принца Чарльза» Ситвайзу о странных и постоянно усиливающихся радиопомехах.

Несмотря на сломанный левый элерон и несколько дыр, выбитых или выжженных в крыльях раскаленными докрасна осколками пумекса, дону Гильермо Уолкеру удалось приземлиться на южном берегу озера Никарагуа, у самого устья реки Сан-Хуан. «Повезло мне, – думал он, – что эта большая глыба в меня не попала!»

Почти в восьмидесяти километрах к северу-востоку от Уолкера к вулкану на Ометепе присоединился вулкан на соседнем острове Мадера, и они вместе начали выбрасывать вверх огненные столбы дыма и лавы, похожие друг на друга, словно близнецы. Хотя дон Гильермо и перестал уже на что-то рассчитывать в эту сошедшую с ума ночь, не далее чем в полутора километрах от себя он увидел два мигающих красных огонька, которые, как и обещали ему братья Аранза, должны были указать ему путь к лодке. Карамба! Больше уже никогда он не будет подозревать ни одного брата-латиноамериканца в легкомыслии или в коварстве!

Отражение Странника в черном озере неожиданно задрожало и двинулось на него. Дон Гильермо увидел приближающиеся грозные массы воды, похожие на широкие ступени. Он едва успел направить на них свой самолет. Старый гидроплан, разбрызгивая воду, с трудом преодолел первую волну. Пожалуй, в самом деле где-то произошло землетрясение или обрушилась лавина!

Глава 11

– Даже если мы в нескольких шагах от Пляжных Ворот, все же предлагаю хоть немного отдохнуть, – тяжело сопя, произнес Рудольф.

Он осторожно опустил свой край кровати на песок, что заставило остальных мужчин сделать то же самое, и присел. Руку он положил на колено, опустил голову на грудь и открытым ртом ловил воздух.

– Разврат дает себя знать, – с легкой насмешкой в голосе заметил Хантер, а потом, обращаясь к Марго, шепнул: – Дадим отдых старому Казанове.

– Я мог бы заменить его, – охотно предложил свою помощь молодой парень с худощавым лицом, который приехал на симпозиум из Оксфорда вместе с Войтовичем.

– Нам всем не помешает немного отдохнуть, Гарри, – сказал Войтович и тут же обратился к Хантеру: – Господин профессор, по-моему, Луна снова замедлила ход, возвращаясь к прежней скорости.

Все, кроме полной женщины, посмотрели на западную часть неба. Даже Рудольф, продолжая сопеть, поднял голову. Не было ни малейшего сомнения в том, что черный перешеек между Странником и Луной больше не расширялся.

– Мне кажется, что Луна уменьшается, – заявила Анна.

– Мне тоже, – сказал Додд.

Он присел, обнял Рагнарока и успокаивающе гладил его большую черно-коричневую морду, одновременно поглядывая на небо.

– Я знаю, что это звучит совершенно неправдоподобно, – добавил он, – но у меня такое впечатление, что Луна становится овальной, сплюснутой вверху и внизу и выпуклой по бокам. Может быть, у меня просто устали глаза, но я мог бы поклясться, что она принимает форму яйца, особенно тот ее конец, который обращен к Страннику.

– Да, да! – закричала Анна. – Кроме того. – такая тоненькая черточка вертикально бежит через весь диск!

– Черточка? – переспросил Додд.

– Да, как будто трещина, – объяснила девочка.

«Треснувшее яйцо знаменует рождение Хаоса, – думал Дылда. – Исполняется мое предсказание. Испан-Змея оплодотворяет, а Белая Дева готова родить».

– Я должен признать, что не вижу никакой черточки, – удивился Додд.

– Нужно хорошо присмотреться, – объяснила Анна.

– Я верю ей на слово, – вмешался Войтович. – У детей прекрасное зрение.

– Если там есть трещина, которую видно даже отсюда, то она должна тянуться на многие километры, – оживился Рудольф.

– Мне кажется, – медленно и с напряжением произнес Хантер, словно ему было трудно говорить, – что Луна переходит на орбиту вокруг новой планеты в районе зоны Роше… Рудольф, в зоне Роше твердые тела распадаются?

– Этого никто не знает, – пожал плечами Брехт.

– Вскоре узнаем, – заявил Бородач.

– Мы тоже скоро узнаем, что чувствуют муравьи, когда кто-то начинает ворошить их муравейник, – добавила Рама Джоан.

– Неужели… Луна должна рассыпаться? – ужаснулся Войтович.

Марго схватила Пола за рук.

– Пол? – крикнула она. – Боже мой, Пол, я совершенно забыла о Доне!

Когда Странник впервые показался на небе, он находился в сорока тысячах километрах от Луны, то есть был в девять раз ближе к Ней, чем она к Земле. Поэтому его воздействие на Луну, вызвавшее деформации лунной поверхности и «лунотрясения», было в тысячу раз сильнее, нежели воздействие Земли на Луну. Нелишне напомнить, что воздействие одного тела на другое обратно пропорционально расстоянию, возведенному во вторую степень, и тогда масса Солнца вызывала бы на Земле значительно более мощные приливы, чем Луна, в то время как реально лунные приливы примерно в два раза сильнее, чем солнечные.

Когда Луна, которую теперь разделяли со Странником четыре тысячи километров, вышла на орбиту вокруг него, то она оказалась в сто раз ближе к новой планете, чем к Земле Поэтому влияние гравитационного поля Странника на Луну, как на ее кору, так и на ядро, стало в миллион раз сильнее земного.

В тот момент, когда на экране Бабы-Яги появилась Земля, Дон наконец-то пришел в себя.

Поступление в кабину свежего кислорода из резервуаров привело к тому, что космонавт проснулся бодрым и полным сил. Он два раза оттолкнулся от пола, один раз перевернулся – и уже сидел в кресле пилота, застегивая ремни безопасности.

Картинка на экране поменялась, и в поле зрения возникли белые кратеры Луны, явно выраставшей на глазах. Среди блестящих новообразованных скал внезапно разверзлась вертикальная пропасть, кажущаяся бездонной, а еще через мгновение в самой глубине пропасти засияла узкая полоска желто-фиолетового света.

Дон Мерриам сориентировался и понял, что он находится максимум в двадцати пяти километрах над поверхностью Луны и что он падает вниз со скоростью полтора километра в секунду. У него было слишком мало времени, чтобы, включив главный двигатель, остановить падение.

Чисто автоматическим движением Дон включил коррекционные двигатели и остановил кувыркание Бабы-Яги. Как экран, так и он сам, находились теперь прямо над бездной.

Единственную призрачную надежду давали ему постоянно меняющиеся цвета. За Луной он увидел что-то фиолетово-желтое, светящееся с невероятной силой. Внезапно фиолетово-желтый шнур проблеснул в темноте сквозь овал Луны. Может быть, он видит сквозную трещину?

Луна, треснувшая, словно спелый арбуз? Но ядра небесных тел не должны лопаться! Они должны быть текучими!

Стены свежерасколотых скал мчались на него. В детстве Дон читал «Богов Марса» Эдгара Райса Берроуза. В этом научно-фантастическом романе Джон Картер, лучший космический пилот двух миров, вместо того чтобы позволить поднимать себя силе вытеснения лучевых резервуаров, вылетел на марсианском корабле прямо в узкую многокилометровую шахту, ведущую в космос, и вместе со своими товарищами убежал из обширного вулканического подземного мира Черных Пиратов Барсума с их отвратительным культом кровожадных богов. Картер отказался от единственно правильной линии поведения, но именно этот безумный полет к звезде, видневшейся в конце вертикальной шахты, спас жизнь ему и его товарищам.

Может быть, боги Марса приняли на себя заботу о всех начинаниях Дона? Во всяком случае, Мерриам внезапно ощутил беспокоящее присутствие в кабине космолета Черного Ксодара – увешанного драгоценностями предателя, Карториса – таинственного Красного Марсианина, словно наяву увидел Матан Шанга – жестокого отца, а также Фандору – его отважную и красивую, хотя и всегда вероломную дочь. И правда, когда Баба-Яга начала падать в пропасть между скалами, впервые за миллиарды лет залитыми солнечным светом, Дон умудрился-таки управлять кораблем при помощи коррекционных двигателей, пытаясь лететь посредине сверкающих стен пропасти, метался в фиолетово-желтом шнуре, рассекающем черную полосу на две части.

Люди, идущие по пляжу, почувствовали, как песок под ногами уступает место твердой, высохшей земле, которая поднималась вверх к высокой металлической сетке, окружавшей плоскогорье с расположенным на нем Вандербергом-Два. В том месте, где сетка доходила до дороги, возвышались большие ворота, рядом с которыми располагалась сторожевая башня. Ворота оказались закрытыми, но дверь в башню была распахнута, хотя внутри не было огня.

Этот вид придал Полу бодрости, и он невольно распрямил плечи и поправил галстук. Небольшая процессия остановилась в нескольких метрах перед воротами, а Пол, Марго и Рудольф Брехт подошли ближе. Их черные тени были фиолетово-желтыми по краям.

Из репродуктора над дверью раздался громкий голос:

– Стоять! Военная территория! Вход строго воспрещен! Никому нельзя входить. Прошу вас вернуться!

– Ко всем чертям! – взорвался Рудольф.

С тех пор, как Гарри Макхит сменил его при переноске кровати, у Рудольфа снова появилась энергия.

– Вы что, думаете, что мы передовой отряд зеленых человечков? – крикнул он в сторону репродуктора. – Разве вы не видите, что мы обыкновенные люди?

Пол, не замедляя шага, положил руку на плечо Брехта и покачал головой. Подходя к башне, он крикнул:

– Меня зовут Пол Хегболт, удостоверение номер 329-КВ.ДЖР. Я штатный пресс-секретарь Вандерберга-Два в чине капитана. Прошу впустить меня и этих застигнутых несчастьем одиннадцать человек. Нам нужна медицинская помощь!

Из темноты башни вышел солдат – теперь его освещал блеск Странника.

Это, несомненно, был солдат – на ногах у него были тяжелые солдатские ботинки, а на голове – шлем. С пояса свисали нож, пистолет и две гранаты. В правой руке он держал автомат, а на спине, что особенно удивило Пола, в ранце находился небольшой реактивный двигатель.

Солдат стоял выпрямившись, с каменным выражением лица. Его правая нога немного подрагивала – быстро и ритмично, – словно через мгновение он собирался сплясать лихой индейский танец, или, что казалось более правдоподобным, словно он безуспешно пытался справиться с нервным тиком.

– КВ и ДЖР, сэр? – спросил он, подозрительно посмотрев на Пола. Однако в голосе прозвучала определенная нотка уважения. – Могу я посмотреть на ваше удостоверение?

В воздухе носился едва уловимый запах чего-то кислого. Мяу, которая во время землетрясения вела себя чрезвычайно спокойно, посмотрела на солдата и запищала.

Когда Пол отдавал документы, он явственно разглядел, что руки у солдата сильно дрожат.

Часовой начал проверять документы, наклоняя их вперед, чтобы на них падал свет Странника. Его лицо ничего не выражало, но Рудольф заметил, что он время от времени искоса посматривает на новую планету, словно ожидая от нее какой-нибудь очередной пакости.

– Вы уже знаете что-нибудь об этом? – дружелюбно спросил он, кивая головой на Странника.

Солдат посмотрел ему прямо в глаза и отрезал:

– Да, мы знаем все и ничего не боимся. И, к тому же, не даем никому никакой информации. Ясно?

– Конечно, конечно, – спокойно заверил его Рудольф.

– Все в порядке, мистер Хегболт. Я позвоню сейчас на КПП и передам дежурному вашу просьбу, – кивнул часовой, не обращая никакого внимания на Рудольфа. Он повернулся и хотел уйти.

– Хорошо все запомнили? – крикнул ему вслед Пол. И тут же повторил просьбу, добавляя, что дело чертовски важное и что необходимо поставить в известность некоторых офицеров, фамилии которых он назвал.

– Прошу также известить профессора Мортона Опперли, – подчеркнула Марго.

– У одной из присутствующих женщин, – закончил Пол, – был сердечный приступ. Мы хотели бы поместить ее к вам в башню, там тепло. И еще, нам нужно немного воды.

– Исключено! Вы должны дожидаться снаружи! – резко произнес солдат, оборачиваясь, и, отступая, слегка поднял ствол автомата.

– Прошу вас! – через минуту закричал он Полу. – Подойдите сюда!

Из темноты башни он подал Полу одеяло, а потом двухлитровую бутылку воды.

– У меня нет пластиковых кружек, – объяснил он, подавляя истерический смех. – Откуда я могу взять пластиковые кружки?

Солдат исчез в темноте сторожевой башни, и Пол явственно услышал звук набираемого по телефону номера.

Пол вернулся с добычей и вручил одеяло худой женщине. Воду передавали друг другу из рук в руки, пили по очереди прямо из бутылки.

– Мы должны немного подождать, – шепнул Пол. – Он наверняка неплохой парень, только немного перепуган. Он выглядит так, словно в одиночку должен отбить атаку новой планеты.

– Мяу почувствовала, что он страшно перепуган, – заметила Марта.