Текст книги "Адрес: Центавр"

Автор книги: Фредерик Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Ты имеешь в виду конвекцию, – заметила Анти. – Кислота помогает, но холодная кислота – это уже лечение.

– Очень холодная кислота. Сверххолодная.

Сначала Анти согласно кивала, потом перестала.

– Прекрасный образец обоснования, за исключением одной вещи. Когда понижается температура, замедляются химические реакции.

– В этом вся изюминка моего изобретения, – триумфально объявил Джордан. – Спираль не просто змеевик хладагента, но и электронное устройство, усиливающее ионизацию по мере понижения температуры. Мы в полном объеме сохраняем эффективность.

Анти беззвучно погрузилась в кислоту и некоторое время находилась под поверхностью. Когда она вынырнула, по ее лицу стекала едкая жидкость.

– Мне нужно подумать. Прошло столько времени с тех пор, как я перестала надеяться, – сказала она. – Когда я смогу ходить?

– Я не говорил, что ты сможешь ходить, – поспешно заявил Джордан. – Может оказаться, что существует предел, дальше которого проведение лечения холодной кислотой становится опасным.

– Тогда какая в этом польза? – спросила Анти. – Меня не интересует простое уменьшение веса. Я все равно останусь огромной, как дом. Мне хочется побродить по округе.

– Это первый шаг, – терпеливо объяснил Джордан.

– Если добьешься успеха, придумаем что-нибудь еще.

– Какие перспективы… – проворчала Анти. – Первый шаг, который я еще даже не сделала. Вы не можете отключить гравитацию?

Это создало бы массу неудобств для всех остальных, а их насчитывалось около тысячи человек. Конечно, можно было бы найти компромисс – короткие промежутки невесомости с интервалами. Никому бы это не понравилось, но могло приободрить Анти.

Кроме того, Джордан не знал, смогут ли они отключить гравитационное поле, не останавливая работу тяги. Астероид продолжит движение по инерции и на той же скорости, но разумно ли вмешиваться в работу механизма столь важного и работающего без перерыва?

Джордан покачал головой.

– Я сказал, что мы придумаем что-нибудь еще. Так и будет. Приступай к лечению и следи, как снижается твой вес.

– Не думай, что отделаешься шуточками, – сказала Анти. – Как вы сумеете меня взвесить, если я все время нахожусь в бассейне?

– Так же, как взвешивал Архимед, – по вытесненной жидкости. Я собрал шкалу, так что можешь отслеживать процесс. – Джордан не стал говорить ей, как откалибрована шкала. Абсолютные цифры могли повергнуть в уныние. И только движение вперед имело значение.

Анти посмотрела на циферблат, закрепленный на бортике бассейна.

– А я думала, что это за еще одна штуковина. – Джордан не ответил, и Анти поискала его взглядом. – Эй, не оставляй меня одну мерзнуть в этой гадости.

– Ты не мерзнешь, и сама об этом знаешь. Ты вообще ничего не чувствуешь.

– Не будь таким жестоким, – принялась канючить Анти. – Никто не приходит со мной поговорить. А я люблю компанию.

– Мне тоже хотелось бы остаться, но надо работать над следующей идеей. – Никакой идеи у Джордана не было, но говорил он глубокомысленно, и это возымело эффект.

– Похоже, мне тебя не остановить, – вздохнула Анти.

– Скажи кому-нибудь, чтобы навестили меня.

Она бросила на шкалу долгий взгляд. Тот факт, что она ушла не так уж далеко от средних параметров своего веса, приятно удивил Анти. Джордан считался замечательным механиком, и, хотя его изобретения работали не всегда, психологические опыты поражали остроумием.

Например, эта шкала.

Анти представилось, что она сможет почувствовать, как холод начинает пощипывать кончики пальцев на ногах – если таковые у нее еще есть. Вскоре они должны показаться из-под напластований пораженной грибком плоти. Анти чувствовала, что уже начинает линять.

Как они добиваются того, что все кажется возможным? Джордан – временами прекрасный техник и изобретатель. Доччи – талантливый инженер, но не более того. Лично в своих дарованиях не уверенный, но нетерпимый к проявлениям неравенства. А теперь еще и Кэмерон, хороший врач, пытающийся пересмотреть свои принципы. Неизвестно, стал бы он этим заниматься, если бы не мощный магнит, привлекающий его внимание. Бог знает, что доктор увидел в Ноне или она в нем.

И, наконец, сама Нона, которой легче совершать большие чудеса, чем маленькие. Есть в ней какое-то хрупкое, уязвимое величие, но она совсем ничего не знает о человеческом теле, особенно своем.

Вот на кого возлагаются все надежды. Ошеломляюще мало для противостояния со всеми силами Земли, которая их отвергла. И все же вполне достаточно. Инвалиды не сдаются.

Не имеет значения, какие у них ресурсы, пока дело движется в правильном направлении. Анти не располагала цифрами о победе над раком, но эта болезнь, некогда считавшаяся бичом человечества, была бы побеждена гораздо раньше, если бы на борьбу с ней пустили средства, выделенные на одну-единственную политическую авантюру.

Может, ответ заключается в следующем: они борются не за то, чтобы сделать красивых мужчин и женщин еще красивее, но чтобы восстановить в правах далеко не совершенных, но все еще способных (особенно с их точки зрения) приносить пользу людей.

Лампы под куполом заметно потускнели. Из-за удлиняющихся теней Анти показалось, что стрелка на циферблате вздрогнула и поползла вниз.

Джордан ехал на ремонтном роботе прочь от бассейна. Они сделали для Анти все, что возможно, но этого было недостаточно. Масса тела снизилась на пятьдесят процентов, а она до сих по не в состоянии ходить. Надо посоветоваться со всеми, у кого могут быть новые идеи. Надеяться особо не на кого; никто иной, как сам Джордан, излагал перед Анти свои замыслы.

Механизм, на котором он перемещался, работал с перебоями. Ничего определенного, просто Джордан констатировал факт. У него хватило наблюдательности, чтобы отметить это, хотя голова была занята другими заботами. Робот замедленно реагировал на его команды. Этого следовало ожидать: есть масса неработающей техники, ранее считавшейся надежной, и вечных машин, уже отправленных в утиль.

Раньше он мог винить техников за то, что не следят за механизмами должным образом. Теперь винить некого, потому что единственный техник – сам Джордан. Нона управляется с огромными установками, Доччи разбирается со всеми остальными вопросами по мере их возникновения. Но небольшие машины тоже важны, а это – его вотчина. Ремонтные подразделения роботов могут самостоятельно справляться с серьезными поломками, но они не способны определять дефекты в основном ремонтном контуре. Это его зона ответственности.

Остановив приземистого робота, он открыл блок управления. Вроде все в порядке. Как-нибудь в другой раз он его внимательно проверит. Взобравшись обратно, Джордан взялся за рукоять управления, которую установил специально для себя.

Сначала робот никак не отреагировал, потом выдвинул из корпуса извивающееся щупальце. Такой команды Джордан не отдавал. Он перевел рукоятку в обратное положение; щупальце не исчезло, но гусеницы машины пришли в движение. Робот заурчал и поехал на скорости выше обычной. Джордан чуть не свалился, но манипулятор поддержал его.

Он очень удивился; такая реакция не закладывалась в функции механизма. Его построили, чтобы ремонтировать другие машины и, до известной степени, самого себя. Об уязвимости человеческого тела робот не имел никакого представления. Некоторое время Джордан обдумывал это происшествие, потом полностью забыл о нем.

Машина сильно виляла и едва не столкнулась с одной из колонн, поддерживающих купол. Столкновение на такой скорости… Что ж, колонна сильно не пострадает, но робот?

Поспешно протянув руку, Джордан собрался остановить механизм. Снопом брызнули искры, ручка раскалилась так, что затрещала. Потом вспыхнула и прямо на глазах превратилась в огарок металла.

Робот больше не спотыкался и теперь двигался уверенно. Нельзя сказать, что Джордану грозила какая-то опасность. Он мог соскользнуть и свалиться с машины. Но следовало остановить механизм, прежде чем он повредит купол или, что еще хуже, себя.

Купол накрывал значительную часть астероида, но где-то заканчивался, упираясь в грунт и соединяясь с ним гибким уплотнителем. Конечно, купол мог сопротивляться механическому воздействию, и, само собой, это сопротивление не являлось полным. Естественно, вышедший из-под контроля робот прорвет мембрану. Машину трясло и покачивало, и Джордан ухватился за щупальце. До места столкновения со стенкой купола оставалось несколько миль. Он вполне успеет обездвижить механизм.

Понадежнее устроившись на спине робота, Джордан потянулся к блоку управления и открыл крышку. Сунул внутрь руку, и тут щупальце ударило по крышке; та захлопнулась, ударив Джордана по пальцам. Он закричал и отдернул ладонь; часть кожи так и осталась в блоке управления. Крышка затворилась наглухо.

Джордан уставился на машину. Хаотично двигающееся щупальце случайно угодило по крышке, когда он засунул туда руку. Такие случайности не нравились Джордану; они очень напоминали целенаправленные действия.

Есть ли необходимость выводить робота из строя – вот о чем раздумывал Джордан. Машина относилась к ценному оборудованию; взять такую им неоткуда, ей бы еще служить и служить.

– Я с тобой легко управлюсь, – пробормотал Джордан и потянулся за лучевым пистолетом, но оружия на месте не оказалось. Скорее всего, оно вывалилось из кармана одежды при очередном толчке. Робот украсть его не мог – он не умел мыслить сложными понятиями.

Или умел? Джордан осмотрел корпус машины, увидел следы разреза лучом и понял, кто нанес эти повреждения роботу. Похоже, это тот самый механизм, который он вывел из строя, когда вместе с Доччи угонял ракету. Робота отремонтировали, а техник, занимавшийся этим, перекинул роботу цепи.

Становилось ясно, что робота необходимо остановить, пока механизм не причинил серьезного ущерба. Но теперь Джордана опутывали несколько щупалец. Он не только упасть не мог – не мог свалиться, если даже захочет.

Сейчас он мечтал о том, чтобы кого-нибудь встретить. Не хотелось в этом признаваться, но ему требовалась помощь. Увидев вдали людей, Джордан закричал. Они узнали его – тот парень, который ездит верхом на роботе… Ему махали, весело, но неразборчиво кричали в ответ, пока он проносился мимо. Джордан понял, что они не заметили ничего необычного, и почувствовал сильное раздражение.

Впереди замаячил край купола. Они ехали дольше, чем казалось Джордану. Он начал извиваться – давно следовало спрыгнуть и придумать что-нибудь, только бы остановить испорченный механизм. Если бы удалось найти рона, тот смог бы нагнать и вывести ремонтного робота из строя. Единственным оправданием Джордана служило его нежелание уничтожать ценную машину.

Используя свои невероятно развитые руки, страшным усилием Джордан оторвал от себя щупальца, бросился вниз с робота, прикрывая голову ладонями, и покатился по грунту, как туго накачанный мяч. Он был свободен.

Но ненадолго. Гусеницы закрутились в другую сторону, робот развернулся и, проносясь мимо Джордона, подхватил его щупальцами и усадил обратно на спину. Не останавливаясь, машина направилась прямиком к стенке купола. «Сам виноват», – подумал Джордан. После того, как робот прорвет мембрану, она снова запечатается; купол потеряет незначительное количество воздуха и одного хорошего механика.

Как оказалось, машина не собиралась врезаться в изогнутую поверхность гигантской полусферы. Подъехав к прозрачной мембране, робот обследовал ее щупальцами и, изменив направление и скорость, покати вдоль стены. Чувство самосохранения оказалось развито у него лучше, чем у остальных механизмов этого типа.

Следуя вдоль стены, робот то и дело касался ее щупальцем. Ничего примечательного в самой мембране не было – гладкая, прочная, слегка изогнутая. Машина выдвинула еще один манипулятор; на его конце зажегся прожектор, и робот направил его за пределы купола.

Снаружи раскинулся странный мир. Джордан нечасто смотрел на него; очень немногие приходили к стене, чтобы бросить взгляд за пределы купола. Когда астероид находился еще в Солнечной системе, в ярком свете Солнца сверкали острые края изломанных скал. Но теперь ландшафт всегда окутывала тьма – за исключением тех редких случаев, когда какому-нибудь любопытному не приходила мысль посмотреть, как выглядит остальная часть мира, в котором он живет. В свете прожектора поверхность казалась скомканной и какой-то изорванной, словно некогда здесь спал гигант, а потом проснулся и, поднимаясь, раскидал пласты породы и камни. Но не вся местность смотрелась такой изрытой: то здесь, то там виднелись ровные участки, словно спланированные какой-то мощной техникой; а может, тот самый великан перед тем, как уходить, расчистил их взмахом своей руки.

Робот погасил прожектор и сделал поворот. Увидев, куда он направляется, Джордан облегченно вздохнул – они свернули к центральному ремонтному депо, которое периодически посещали все роботы. Машина заедет в свое стойло и остановится. Джордан сможет слезть. А там уж он тщательно осмотрит механизм, прежде чем снова использовать его.

Входной проем сделали очень широким, но низким; строители не предусмотрели, что на роботах станут ездить пассажиры. В мозгу у Джордана мелькнула мысль, что его просто соскребет со спины машины. Но подобный вариант его не устраивал, да и робот должен был скоро остановиться. Джордан распластался на его спине, почувствовав, как кирпичная кладка вверху проема цепляется за одежду.

Они оказались в крупном ангаре с боксами, в которых размещались остальные роботы. В центре здания высились контейнеры с запчастями. Джордан подал голос, не слишком рассчитывая, что его кто-нибудь услышит. Отсюда роботов вызывали по радиосвязи; у них не было устройств реагирования на человеческий голос.

Машина двинулась к боксу в самом конце ангара. Здесь, вдали от входа, лампы давали мало света. Джордан удивился, что они вообще здесь горят – роботам свет не нужен. Немного подумав, он решил, что это уступка несовершенной человеческой природе со стороны машин. Вопреки ожиданиям Джордана, робот не стал останавливаться. Прогромыхав между стенок, машина свернула под острым углом, но оказались они не в парковочном боксе, а в узком и очень плохо освещенном проходе. То, что здесь висели лампочки, указывало на искусственное происхождение тесного коридора. Это не была естественная щель или разлом; просто его построили очень давно и забыли.

Дело принимало серьезный оборот. Куда направляется машина и где остановится? Джордан надеялся, что остановится. Выходы породы над головой опускались все ниже и ниже; он прижался к корпусу механизма. Острый каменный выступ оцарапал ухо. Туннель петлял сквозь сплошную скалу. К тому времени, когда коридор кончился, Джордан окончательно потерял ориентацию.

Настоящих направлений на астероиде не существовало. В сторону Солнца или от него; по направлению к госпиталю или ракетному куполу – таковы были основные ориентиры. Главный из них, Солнце, остался где-то позади. Джордан не представлял, где находится, знал только, что где-то под куполом. Потому что он до сих пор не умер – здесь был воздух.

Туннель закончился просторным гротом. Увидев его, Джордан расслабился. Тут располагалась лаборатория, совмещенная с мастерской, и он сразу догадался, кто ее устроил. Только один человек мог разобрать девятерых ронов и аккуратно разместить их головы на каменной плите. Когда Джордан проезжал мимо на своей машине, головы медленно поворачивали глаза по ходу его движения, глядели вслед. Он оглянулся: их взгляды казались такими пристальными, что ему стало не по себе. Джордан не знал, давно ли Нона пользуется этой мастерской. Наверное, здесь она пряталась от охранников.

Машина катилась на гусеницах по гроту, и за ним следили девять пар глаз. Разглядывая головы ронов, Джордан заметил, что они не просто расположены в ряд, но соединены друг с другом сложной электронной схемой, в которой угадывается некая трудноуловимая последовательность. Назначение ее осталось непонятным.

Ремонтные роботы за пределами собственной компетенции оказывались полными идиотами. Роботы общего назначения, роны, относились к высшему типу и по сравнению с ремонтными могли считаться дебилами. Могут ли девять дебилов быть умнее одного? В случае с людьми – не обязательно; обычно в собрании умственно неполноценных коллективная глупость лишь усугубляется. Но в случае с электронными мозгами путем применения вычислительных модулей можно создать комбинацию, способную заменить систему оценки точных данных.

Джордан слишком круто повернулся, чтобы лучше видеть головы на плите, и свалился с машины, удерживавшей его в плену. Он был свободен.

Первым импульсом стало желание немедленно бежать отсюда. Но прикинув, сколько ему придется тащиться по запутанному лабиринту, он решил обождать. Может, подвернется что-нибудь получше. Поднявшись, Джордан стер со щеки каменную крошку. В нос набилась пыль, и Джордан чихнул. На него сразу уставились восемнадцать глаз.

Ремонтный робот больше не обращал на него внимания. Занес куда-то, не хотел отпускать, а теперь не замечает. На лабораторном стенде лежало нечто, интересовавшее робота гораздо больше. Очевидно, он получил твердую установку и намеревался выполнить ее. Заниматься он мог только техническим устройством, которое требовалось либо отремонтировать, либо собрать.

Что же там лежало? Какой-то механизм. Робот выдвинул визуальный стебель и просканировал предмет на стенде. Вытянув шею, Джордан попытался рассмотреть поверхность стола. Тщетно. А робот выдвинул еще несколько манипуляторов и взялся за работу.

Любопытство Джордана усилилось. На руках он перекинул тело поближе к стенду, ухватился за край и подтянулся. Поверхность стола покрывали детали разобранных ронов и всякие электронные детали. Передвигаясь на локтях, Джордан медленно влез повыше, чтобы лучше видеть, над чем корпит его робот, яростно щелкающий микродатчиками.

Увиденное разочаровало Джордана. Он ожидал обнаружить сложную машину, но там ничего не оказалось, кроме ленты, сплетенной из тонких кабелей, причем с прямоугольным куском металла на одном конце. Какой-то ремень с пряжкой. И эта штуковина просто заворожила ремонтного робота.

Джордан подполз поближе. Робот гудел, дрожал, щупальца двигались в раскиданных деталях, сортировали, раскладывали их и пододвигали к тонким манипуляторам, присоединявшим новые элементы к узкой проволочной полосе. Время от времени замирая, робот принимался озадаченно жужжать. Ничего не происходило, и машина возобновляла трудовой процесс. Джордану все стало ясно: ремень не функционировал надлежащим образом, и робот его ремонтировал.

Постепенно движения машины замедлились, а остановки становились продолжительнее. Он клацал и гремел, щупальца двигались беспорядочно, пока не замерли. Задание выполнить не удалось. Робот жалобно взвыл и замер, больше не подавая никаких звуков.

Джордан протянул руку к предмету, в любой момент готовый отдернуть ее, если возникнут возражения. Не возникло. Он внимательно рассмотрел изделие и понял, что ЭТО НЕ ПОЯС. И металлический прямоугольник не пряжка, хотя вполне может ее заменить. На самом деле ремень являлся электронным устройством, хотя Джордан понятия не имел, для чего оно нужно.

Один из экспериментов Ноны. В этом не было сомнений. И состоял пояс не из проводов, а из мельчайших деталей, соединенных вместе, образуя затейливый узор. Джордан фыркнул: робот не сумел разобраться с устройством, изготовленным Ноной.

Он еще раз внимательно исследовал изделие. Нашел место, от которого робот начал добавлять детали. Джордан постепенно и аккуратно удалил эти элементы. Если бы Нона решила, что они здесь нужны, то присоединила бы их сама. Им тут не место.

Вернув устройству первоначальный вид, Джордан недоуменно воззрился на него. Вещь вполне годилась для использования в качестве пояса. Он застегнул его под грудью и коснулся выступа на пряжке.

И тут же понял, для чего и для кого предназначено изделие. И не удивился, что оно прекрасно работает.

Он не ошибся в ожиданиях. Нона редко терпела неудачи. Чего Джордан не заметил – а на его месте не заметил бы никто – так это три мельчайшие детальки, добавленные роботом, слишком маленькие для человеческого глаза. Эти три элемента были совершенно необходимы. Без них пояс не смог бы функционировать. Их отсутствие заставило Нону отказаться от задумки, как бесперспективной.

10

В кабинете с шумом появился Джед Веббер. Он тяжело ступал левой ногой, а левая рука раскачивалась сильнее правой. В остальном почти ничего не напоминало о прежнем робком и неловком мужчине, каким он был несколько недель назад.

Доччи поднял взгляд.

– Мои расчеты верны?

– Я так и думал, что верны, просто хотел удостовериться. Это одна из звезд Центавра. – Веббер улыбнулся.

– Настолько близко, что вы решили прийти?

– Судя по показаниям этого телескопа, да. У него сильная прецессия. Кстати, кто его изготовил?

– Я.

Веббер снова ухмыльнулся.

– В таком случае, получилось очень даже неплохо. – Веббер с трудом удерживался от желания посмотреть вниз, но Доччи видел, что настоящая нога у него подгибается.

– Благодарю. Вы прикинули скорость?.

Веббер крякнул.

– У нас нет спектроскопа, а без него не измерить световое смещение. – Он нерешительно потер подбородок. – Если только вы и спектроскоп не собрали и не припрятали до поры до времени.

– Не припрятал. Телескоп я собрал, когда еще только попал сюда. Потом понял, что даже мне он не нужен, и на этом остановился. – Доччи ненадолго задумался. – В медицинской лаборатории есть анализатор. Можете его позаимствовать, только не вносите никаких изменений. Мы не можем рисковать единственным прибором для проверки синтетиков.

– Нам не нужно знать, с какой скоростью мы движемся. Долетим достаточно быстро. После рабочей смены посмотрю анализатор. Есть вероятность, что он справится с поставленной задачей.

– То, чем вы заняты, и есть работа. Вы не должны работать больше, чем кто-нибудь другой.

Веббер криво улыбнулся.

– О, я такой же лентяй, как и все. Но у нас не хватает рук для тяжелой работы. Я думал, пойду, помогу хоть немного.

Доччи ожидал от Веббера подобного прозрачного намека.

– Хотите сказать, что люди жалуются на нехватку ронов?

– Я ничего не хочу сказать, но да, жалуются.

– Мне это известно. Вы не открыли для меня ничего нового. – Доччи откинулся на спинку кресла. – Вы считаете это несправедливым, но мне так не кажется. Никто не сделал для нашего общего дела больше, чем Нона. Я ей ни в чем не отказываю, дам вдвое больше ронов, если потребуется и если они у нас будут. А отдачу получим такую, о какой и мечтать не смеем.

– Согласен. Но не все так думают.

– Это ничего. В трудные времена все жалуются. И они могут обращать недовольство на нее. На самом деле это показатель ее важности, а обвинения настолько бездоказательны, что люди сами в них не верят.

Веббера слегка качнуло. Впервые со времени его прихода нарушилась координация между механической и мускульной частями тела.

– Вы правы. Я думаю, что если бы мне было что им сказать, все успокоились бы.

– Возможно, на некоторое время. У меня нет секретов. По правде говоря, я сам не знаю, как она их использует.

Если это объяснение и не полностью убедило Веббера, то только потому, что он сам не хотел верить. Некоторые придерживались того же мнения. Доччи никого не винил за желание использовать каждую единицу техники на астероиде. Такое отношение к делу он считал нормальным. Недовольство, настоящее или надуманное, не опасно, пока высказывается в открытую. Хуже будет, если Веббер, например, начнет скрывать свое мнение. Доччи проводил астронома взглядом и снова склонился над работой.

Через несколько часов заглянул Кэмерон, чтобы утрясти некоторые рабочие вопросы.

– Требуется пара работников в лабораторию, – сообщил он с порога.

– Я думал, Джерианн справляется.

– Она неоценима. Но так продолжаться не может. Вдруг она заболеет? Я хочу, чтобы она обучила синтезу еще кого-нибудь. Слишком много Джерианн взвалила на свои плечи.

Доччи уперся коленом в край столешницы и откинулся в кресле.

– Звучит разумно. У вас есть кто-то на примете?

– Джерианн рассказала, что с ней раньше работали две женщины. С ними не придется начинать с нуля. Она сообщит вам их имена. – Кэмерон взял карточку, кратко записал на ней что-то и сунул в карман Доччи. – Это для вас. Мы сократили количество трудных случаев с дефектными до трех. Для всех остальных мы в состоянии синтезировать препараты.

С сорока двух до девяти, а теперь до трех. На такой прогресс они и рассчитывать не могли, и в этом прежде всего заслуга Кэмерона. Доччи неправильно судил о намерениях доктора и теперь мог признаться себе в этом. Он вел себя искренне и, кроме того, очень увлекся Ноной.

Эти успехи вкупе с наращиванием производства продовольствия на астероиде решали важнейшие проблемы населения астероида. Энергия к проблемам не относилась и относиться не будет. Оставалось только одно маленькое сомнение, и, хотя оснований для серьезных тревог вроде бы не было, Доччи никак не мог выбросить его из головы. Ему хотелось, чтобы доктор развеял эти опасения.

– Мы не можем заместить все, в чем нуждаются наши дефектные пациенты, – продолжал свои рассуждения доктор. – Но они в любом случае проживут на том, что создает наша лаборатория.

– Они будут страдать от нехватки препаратов?

– Вряд ли, – ответил Кэмерон. – Тело более универсально, чем вы думаете. Давно известно, что некоторые витаминные комплексы создаются организмом из простейших веществ. В нескольких случаях мы будем зависеть от аналогичных процессов. Мы вводим простые соединения, и уже от тела зависит их переработка. Потом проверяем, производит ли организм новое вещество.

– Хорошо. Когда вы вычеркнете из чрезвычайного списка последние три фамилии?

– Две уже можно вычеркнуть. Не имеет значения, когда мы ими займемся, если только не затянем решение этого вопроса на долгие годы.

Не трудно было догадаться, кто остается в списке последним. Морин. Доччи никак не мог забыть о ней. Теперь за нее отвечал доктор, но Доччи считал иначе.

– Она не доставляет хлопот, – подчеркнул Кэмерон. – С каждым днем становится все более женственной, и у нас есть явные тому доказательства, но мы предпринимаем меры.

– Ограничение свободы?

– Нет, изоляция разума. Снотворное. Мы говорим, что делаем обычную инъекцию, а потом ей просто хочется побыть одной.

Все оказалось хуже, чем рассчитывал Доччи, но ничего другого он предложить не мог.

– Сколько Морин продержится на снотворном?

– Трудно сказать. Реакция варьируется в зависимости от личности пациента. Может получиться так, что совсем недолго.

Лицо у Доччи потемнело.

– Вы говорили, что не можете пересадить ткани от кого-нибудь из нас. Это касается и гормонов, выделенных из донорской крови?

– Давайте скажем так: кровь вовсе не поможет Морин. Мы не способны выделить полный спектр гормонов из крови. Но все дело в том, что некоторых основных необходимых гормонов в крови просто нет. Если бы я думал, что это поможет, то давно попросил бы о сдаче донорской крови.

Доччи постарался выбросить из головы привидевшуюся ему картинку: Морин одна в комнате с затемненными окнами; ей не хочется смотреть наружу. Если толкнуть дверь, она откроется, но Морин к ней не подходит. Замок на двери невидимый, поэтому его невозможно сломать. Он откроется, когда у Морин помутится разум.

– И это весь ваш план? – спросил Доччи. – Ждать и наблюдать, что случится?

– Вовсе нет. Я поручил Джерианн работать над синтезом только тех гормонов, которые мы не можем получить из крови. Если у нее хоть что-нибудь получится, мы объявим о сдаче крови и постараемся выручить Морин из беды.

Доччи воздержался от вопроса о том, каковы у Джерианн шансы на успех. Возможно, лучше ему не знать. Он хотел продолжить беседу, но в кабинет ввалился Джордан, бодрый и веселый. С обоюдного молчаливого согласия Кэмерон и Доччи решили оставить обсуждаемую тему.

– Где вы были последние несколько дней? – спросил Кэмерон. – Я хотел попросить вас отремонтировать оборудование в госпитале.

– Демонтировал робота.

– Дело важное, но госпиталь прежде всего, – высказался Доччи.

– Только не в этом случае, – возразил Джордан. – Он стал неуправляемым, и пришлось перебрать блок управления, прежде чем ему вздумается взглянуть на ядерный реактор. Если бы он туда забрел, не стало бы ни робота, ни реактора, ни астероида. Не говоря уже о госпитале.

– Вы преувеличиваете.

– Нисколько. Видели бы вы его. Он стал даже любопытнее, чем, скажем, Анти.

– И любопытнее тебя? – спросил Доччи, добродушно посмеиваясь над другом. – Приведи в порядок оборудование у доктора, как только сможешь.

– На самом деле мне не к спеху, – подал голос Кэмерон. – Кстати, вчера я видел Анти. Ваше лечение действует прекрасно, она выглядит почти как человек.

– Для меня она всегда оставалась человеком, – сказал Джордан.

– Простите. Я никого не хотел обидеть.

– Ну, конечно, понимаю. Это был комплимент. – Джордан на секунду напрягся, но тут же снова заулыбался. – Во всяком случае, сходите к ней сегодня же. Дела идут все лучше. Мне не пришлось подстраивать стрелку, чтобы сделать ей приятное. Теперь она видит фактические показатели.

– Хорошо. Только не переусердствуйте с обещаниями блестящих перспектив. Иначе ей будет тяжело узнать, что ходить она сможет лишь через несколько лет.

– Она встанет на ноги гораздо раньше, чем вы думаете, – уверенно заявил Джордан, и тут доктор совершенно не к месту хихикнул. Весь оптимизм Джордана пропал, настроение испортилось. Он пришел, чтобы кое-что им рассказать, но вдруг почувствовал, что не хочет. Кэмерон думает, что ведет себя нормально, но он заблуждается. Доктор постоянно забывает, что имеет дело не с обычными людьми. Его поведение недопустимо ни в отношении Анти, ни в отношении Ноны или Джордана и даже вроде бы бесполезного робота. Он многого не понимает, поэтому пусть подождет, и Доччи тоже. Так решил Джордан.

– Я нашел место, где в последнее время Нона занимается своими делами, – проворчал он. Потом рассказал, где находится грот, умолчав о том, как попал туда. И подробности увиденного в убежище Ноны тоже решил не сообщать.

Пока Джордан говорил, Кэмерон с отсутствующим видом смотрел в окно.

– Очень рад, что вы об этом рассказали, – проговорил он наконец. – Надо посмотреть, чем я ей могу помочь. Я имею в виду, что будет полезно понаблюдать за ее работой.

– Работает она очень просто, – ответил Джордан. – Возится, копошится, но под ее пальцами вещи становятся на свои места.

– Могу себе представить. Я видел, как оперируют великие хирурги. – Кэмерон собрал свои заметки и вышел.