Текст книги "Адрес: Центавр"

Автор книги: Фредерик Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

2

Доччи сидел возле бассейна. Он испытывал бы удовольствие, если бы забыл, где находится. Местность выглядела почти пасторальной, как на Земле, хотя не такой уж умиротворяющей. Горизонт опускался слишком близко, а сверху разверзлось беспредельное небо; только казалось, что оно светится. Астероид со всех сторон окутывала тьма.

Маленькое деревце над головой отбрасывало тень. Волны плескались о борта, издавая булькающие звуки. Но в жидкости не присутствовала растительная жизнь, и рыбы в ней не водились. Она только выглядела, как вода – бассейн заполняла кислота. В ней плавало почти полностью погруженное тело. Больничные записи гласили, что здесь содержится женщина.

– Анти, они нас завернули, – с горечью в голосе произнес Доччи.

– А ты чего ожидал? – пророкотало существо из бассейна. Взволнованные ее голосом фонтанчики брызг заплясали по поверхности.

– Я не ожидал этого.

– Ты плохо знаешь Медсовет.

– Думаю, ты права. – Он угрюмо уставился в кислоту, слегка отсвечивающую голубым. – У меня такое чувство, что они не рассматривали прошение, просто задержали на некоторое время и дали ответ, не ознакомившись с нашей петицией.

– Ты уже начинаешь понимать. Погоди, вот побудешь здесь с мое.

Доччи сердито пнул пучок безжизненной травы. Растениям жилось здесь плохо. Они тоже чувствовали себя изгнанниками – далеко от солнца и почвы, в которой выросли. Расти приходилось в искусственных условиях.

– Почему они отклонили наше предложение? – спросил Доччи.

– Сам подумай. Вспомни, что такое Медсовет. Для них важны другие вещи. Главное – не уподобляться им. Нам не следует проявлять безрассудство, даже если они будут вести себя иррационально.

– Хотел бы я знать, что делать, – произнес Доччи. – Для нас это так много значит.

– Можно подождать, пока отношение изменится, – сказала Анти, медленно перемещаясь в жидкости. Двигаться она могла только так – медленно. Большая часть ее массивного тела скрывалась в кислоте.

– Кэмерон предполагает, что мы будем выжидать, – задумчиво сообщил Доччи. – Это правда, мы биокомпенсаторы.

– Они всегда упирают на биокомпенсацию, – раздраженно проворчала Анти. – Я уже устала от этой отговорки. Время тянется ужасно медленно.

– Но что же нам делать? Написать еще один запрос?

– Меморандум номер десять? Давай не будем наивными. Документы теряются, когда мы отправляем их в Медсовет. Их система хранения данных в ужасном состоянии.

– Теряются или искажаются, – сердито бросил Доччи. Трава, по которой он пнул ногой, уже зачахла. В такой среде растительности недоставало упорства. Им обладали лишь немногие.

– Может, стоит дать Медсовету передышку. Уверен, им не хочется услышать про нас снова.

Доччи подвинулся ближе к бассейну.

– Значит, ты считаешь, нам следует действовать по плану, который мы обсуждали перед тем, как отправить петицию? Хорошо. Я позову остальных и расскажу им, что произошло. Они согласятся, что надо действовать.

– Тогда зачем их звать? Только разговоры, больше ничего. Кроме того, не понимаю, почему мы должны предупреждать Кэмерона о нашей затее?

Бросив на Анти озабоченный взгляд, Доччи спросил:

– Думаешь, кто-нибудь донесет? Уверен, все чувствуют то же, что и я.

– Не все. Некоторые не согласны, – спокойно возразила Анти. – Хотя люди меня заботят меньше всего.

– А, это, – воскликнул Доччи. – Мы можем изолировать их в любой момент. – В таком деле единство всех инвалидов имело первостепенное значение. Как и некоторые другие, не столь очевидные факторы.

– Изолировать? Может, сумеете, а может, и нет, – заметила Анти. – Но зачем создавать себе трудности и терять время?

Поднялся Доччи неуклюже, но на ногах он чувствовал себя уверенно.

– Пойду, надо поискать Джордана. Мне понадобятся руки.

– Зависит от того, что собираешься делать.

– Нужен Джордан с его руками. Вместе мы – грозное оружие. – Доччи улыбнулся.

Он уже уходил, когда Анти окликнула его:

– Увидимся, когда будешь улетать на далекий Цен-тавр.

– Раньше, Анти. Гораздо раньше.

Звезды начинали подмигивать. Рассеянный свет отбрасывал на поверхность астероида тени от металлических конструкции, на которой покоился грандиозный прозрачный купол. Вскоре медленное контролируемое вращение принесет на эту сторону планетоида ночь. Солнце на таком расстоянии казалось совсем небольшим, но все же напоминало о знакомых пейзажах Земли. Скоро оно исчезнет.

Кэмерон откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на инженера по гравитации Фогеля. Тот мог оказать доктору значительную помощь. Причин, по которым Фогель отказался бы, вроде бы не было, но всякий, добровольно засидевшийся на астероиде на такой срок, как он, внушал некоторые сомнения. Не то чтобы Кэмерон не доверял инженеру, но считал его странным.

– Пришлось потратить какое-то время на то, чтобы убедиться, что все здесь идет гладко. Надеюсь, вы не в претензии, что я так долго не приглашал вас для обсуждения вашей работы, – произнес доктор, пристально глядя на инженера.

– Ничего страшного, – ответил Фогель. – Директора по медицинской части приходят и уходят. Я остаюсь. Так проще, чем искать другую работу.

– Понимаю. Сейчас вы должны отлично знать это место. Порой мне думается, что с грехом пополам вы могли бы выполнять и мои обязанности.

– Никогда не интересовался медициной и не брал на себя труд ее изучать, – проворчал Фогель. – Я слежу за тем, чтобы функционировала моя часть, на этом все. Ни во что не вмешиваюсь, и ко мне никто не лезет, а в результате – со всеми дружеские отношения.

Кэмерон все понял. Заявление полностью проясняло позицию инженера. Фогель не собирался участвовать в братании.

– Есть некоторые вещи, которые мне не понятны, – начал доктор. – Поэтому я вас и пригласил. Обычно мы поддерживаем гравитацию в половину от нормальной земной. Я правильно понял?

Фогель утвердительно кивнул.

– Не понимаю, почему используется половинная гравитация? Возможно, так легче для ослабленных тел инвалидов. Или тут действуют факторы экономии. В любом случае, это неважно, если мы постоянно имеем половинный уровень.

– Вы хотите знать, почему мы создаем именно этот уровень притяжения?

– Если сумеете объяснить, не вдаваясь в технические детали, то да. Мне, кажется, следует знать как можно больше про это место.

Инженер зашевелился, похоже, про себя забавляясь.

– Никаких причин, кроме самих гравитационных установок, – объяснил Фогель. – Теоретически, мы можем создавать любую силу тяжести, какую захотим. Практически – удовлетворяемся тем, что получаем: от одной четверти до полной земной гравитации.

– Вы ее не контролируете? – Это противоречило тому, что Кэмерон раньше слышал. По его информации, генераторы гравитации представляли собой потрясающий образец научного прогресса. Казалось невероятным, что управление ими осуществляется столь безалаберно.

– Конечно, контролируем, – осклабился инженер. – Можем включить или выключить. Если гравитация меняется, это очень плохо. Получаем отклонение или вообще ничего не получаем.

Кэмерон нахмурился. Этот человек знал, что делает, иначе его тут не было бы. По важности должность Фогеля почти не уступала посту медицинского руководителя; здесь Медсовет не потерпел бы некомпетентности. И все же…

– Вы говорите так, словно генераторы изготовили специально для этого астероида, – продолжал инженер. – Приводите какие-то фантастические доводы из области медицины насчет уменьшенной гравитации для удобства инвалидов, которую еще можно и контролировать. Не знаю. По-моему, разработчики сами не ведали, для кого строят; правда выяснилась позже.

Кэмерон постарался скрыть раздражение. Ему требовалась информация, а не задушевные разговоры. На Земле ему говорили, что определенный уровень гравитации устанавливается для блага инвалидов. У него уже сложилось определенное суждение о предмете, и он не видел причин его менять сейчас.

– Все прикладные науки стараются оправдать то, чего не могут, но хотели бы избежать. Медицина, уверен, здесь не исключение.

Он помедлил, задумавшись.

– Я в курсе, что на астероиде три отдельных генератора. Один работает сорок пять минут, пока два других отдыхают. Как только останавливается первый, запускается другой. Предполагается, что их работа синхронизирована. Мне не надо говорить вам, что на самом деле это не так. Совсем недавно вы должны были почувствовать, что вес тела внезапно увеличился. Я это ощутил. Что не так?

– Все в порядке, – успокаивающе сказал инженер. – Вы ощутили отклонение от нормы, когда работал один генератор. Скачок произошел из-за того, что второй должен был сразу отключиться, но этого не произошло. Он и добавил мощности полю, вот и все.

– Так и должно быть? Я говорю о накладке, когда мы на какое-то время имеем единицу или полторы от земного тяготения?

– Лучше такая гравитация, чем никакой, – с легкой заносчивостью заявил Фогель. – До того, как я здесь появился, подобное случалось довольно часто. Можете спросить любого из старожилов. Но я все наладил.

Доктору не понравилось направление, в котором инженер развернул разговор.

– А что вы сделали? – подозрительно спросил он.

– Ничего, – неохотно признался Фогель. – Ничего такого, что предполагал по роду занятий. Похоже, установки просто привыкли ко мне.

Есть люди, склонные одушевлять все, с чем имеют дело, и Фогель, похоже, оказался из их числа. Для инженера не имело значения, что речь идет о бесчувственных механизмах. Фогель наделял их личностными чертами и качествами.

– И это все, что вы можете сказать? Что гравитация у нас будет то зашкаливать, то совсем исчезать?

– Предполагается, что так работать установки не должны, но пока никому не удавалось добиться лучших результатов, – пояснил Фогель оправдывающимся тоном. – Если хотите, можете справиться у компании-производителя.

– Я не пытаюсь усомниться в ваших знаниях и вовсе не стремлюсь выглядеть глупцом в чьих-то глазах. Просто хочу удостовериться, что ничего не упустил. Видите ли, я думаю, что возможны акты саботажа.

Инженер прокомментировал эти слова широкой ухмылкой.

Повернув кресло, Кэмерон облокотился на стол.

– Хорошо, – устало продолжил он. – Объясните, почему мысль о саботаже кажется вам забавной.

– На саботаж может пойти только кто-то, живущий на астероиде, – начал инженер. – Но никому не понравится, если гравитация подпрыгнет до девяти «джи», а такое возможно. Я думаю, любой откажется от подобной затеи. Но есть и более веские причины. Вы знаете, как устроен каждый генератор?

– Не в деталях.

Каждая установка, генерирующая гравитацию, состояла из трех частей. Во-первых, силовой агрегат, производящий огромное количество энергии. Ее вырабатывал ядерный реактор, спрятанный глубоко в недрах астероида. Чтобы до него добраться, пришлось бы по камешку разобрать все «Небеса инвалидов».

Во-вторых, гравитационные катушки, которые, собственно, излучали и распределяли силу тяжести по поверхности. Незамысловатые и практически неуничтожимые, они продуцировали поле и больше ни на что не годились, хотя при желании их можно было разрушить.

Третьей составной частью являлся блок управления, настоящее сердце генерирующей системы. Он рассчитывал соотношение количества энергии, текущей по катушкам, и состояние поля в каждую микросекунду времени. В случае необходимости компьютер менял количество энергии на следующую микросекунду. Если изменения не наступало, поле тут же исчезало. Блок управления являлся настоящим суперкомпьютером, одним из лучших когда-либо созданных, невероятно быстрым и точным.

Инженер поскреб подбородок.

– Полагаю, теперь вы понимаете, почему он иногда ведет себя не так, как нам хочется. – Фогель вопросительно смотрел на Кэмерона, ожидая ответа.

– Боюсь, что не понимаю, – сказал доктор.

– Если бы дело касалось одного из ваших пациентов, сразу бы поняли, – изрек инженер. – Усталость. Блок управления гравитацией – сложный компьютер, и он способен уставать. Чтобы сорок пять минут работать, ему нужно полтора часа отдыхать. Он не может трудиться постоянно, как какой-нибудь совершенный механизм. Приходится выключать, чтобы разгрузить микросхемы.

Естественно, производители не желают, чтобы кто-нибудь лез во внутренности компьютера. Он запечатан и ремонту не подлежит. Попробуйте вскрыть корпус, и машина самоуничтожится. Теперь я знаю, что взлом возможен, но при наличии целой кучи мощного и сложного оборудования. Если бы такое имелось на астероиде, я бы об этом знал.

Несмотря на уверенный тон инженера, Кэмерона в своем всеведении он не убедил. Однако доктор вынужден был признать, что инвалиды вряд ли способны испортить установки.

– Забудем о гравитации, – сказал он. – Идем дальше. Как насчет ручного оружия? Оно доступно? Что именно?

– Ничего. Даже ножей нет. Может, какой-нибудь металлический прут или что-то в этом роде. – Фогель почесал в затылке. – Хотя есть одна опасная штука. Даже не знаю, можно ли ее классифицировать как оружие.

Кэмерон весь подобрался.

– Если она опасна, кто-нибудь придумает, как ею воспользоваться. Что это?

– Сам астероид. Физически никто не может прикоснуться ни к одной части гравитационной системы. Но я часто раздумывал, нельзя ли послать в компьютер импульс. Если бы такое кому-нибудь удалось, он изменил бы направление поля. – Голос Фогеля стал серьезным. – Он мог бы забросить «Небеса инвалидов», куда захочет. Например, к Земле. Тридцать миль в диаметре – порядочная каменная глыба.

Именно такую информацию Кэмерон и искал, хотя, похоже, инженер рассматривал этот вариант как нечто находящееся за пределами обычного порядка вещей.

– Какова вероятность? – спросил доктор.

Фогель ухмыльнулся.

– Думаю, я напугал вас. Сам при этой мысли просыпался в поту. Так переживал, что пришлось все разузнать по этому вопросу.

– Так возможно или нет? – требовал ответа доктор.

– Нет. Он слишком велик, чтобы такой план удался. Кроме того, повсюду расставлены станции слежения – на лунах Юпитера, на Марсе, Земле, Венере. Как только тот или иной компьютер начинает шалить, станция засекает данный факт. Если компьютер выдает неверные решения, она посылает подавляющий импульс и намертво замораживает его. Компьютер не заработает, пока станция слежения не снимет запрет на вычисления.

Ум Кэмерона уже был занят другим. Фогель оказался говорлив и мог беседовать ночь напролет, дай ему только волю. Он явно владел информацией, но не чувствовал, что важно, а что нет.

– Вы даже не представляете, как мне помогли, – сказал доктор, вставая. – Нам нужно будет встретиться снова.

Провожаемый его взглядом, инженер удалился в свои владения, расположенные под поверхностью астероида, поближе к гравитационным установкам. День начался неважно и лучше не стал. Доччи, потом Тортон, теперь Фогель. Все оттенки близорукости, неполноценности, властности, и вдобавок техник, который не видит дальше своих приборов. Замечательная прогрессия, но должна же кривая пойти где-то вверх.

Должность на «Небесах инвалидов» не обрадовала его, но предоставляла некоторые преимущества: продвижение по карьерной лестнице напрямую увязывалось со сложностью занимаемого поста. После года возни с инвалидами наверняка последует повышение. До полного года оставалось десять месяцев, и если он ничем не подпортит свой послужной список, то окажется в списке претендентов на лучшую – определенно лучшую – должность. В таком месте, куда Медсовет направляет молодых перспективных докторов.

Кэмерон щелкнул переключателем телекома.

– Соедините меня с ракетным куполом. Дайте пилота.

Когда робот ответил, доктор услышал не то, что ожидал.

– Нет ответа. Извините. Я уведомлю вас, когда он вернется.

– Отследите, где находится пилот, – отрывисто велел Кэмерон. – Если не возле ракеты, то где-то в главном куполе. Мне все равно, как вы это сделаете; найдите его.

Последовали несколько минут молчания. Ответ озадачил доктора еще больше.

– Согласно записям, пилот не покидал ракетный купол.

Сердце Кэмерона учащенно забилось, а думать стало труднее. Он заговорил, тщательно подбирая слова.

– Просканируйте всю местность. Загляните в каждый уголок, даже если решите, что его там быть не может. Мне необходимо найти пилота.

– Сканирование невозможно. Система вышла из строя. Я пытаюсь выяснить, почему.

Плохо. Кэмерон почувствовал, что у него напряглись все мышцы – даже те, о существовании которых он не подозревал.

– Хорошо. Высылайте ремонтных роботов. – Они разберутся с этим. Раньше всегда разбирались. Но эти машины невыносимо медлительны, а именно сейчас ему нужна быстрота.

– Мобильные ремонтные группы были отправлены, как только обнаружился сбой в системе сканирования. Чрезвычайная ситуация? В таком случае я могу поднять по тревоге персонал.

Доктор задумался. Помощь ему нужна, очень нужна. Но на кого можно рассчитывать? На Фогеля? Возможно, он согласится помочь. Но вызвать его – значит, оставить гравитационные установки без присмотра. А если он выложит инженеру все подозрения, тот настоит на своем участии. Нет, он слишком важен на своем месте.

Кто еще? Угрюмая пожилая медсестра, согласившаяся работать здесь, чтобы побыстрее уйти на пенсию? Большую часть дежурств она просто спит, а учитывая уровень ее профессионализма, может, оно и к лучшему. Или смазливая молодая практикантка? В дипломе говорится, что она завершила обучение, но доктора не обманешь. Отважно согласилась помогать несчастным – дескать, кто-то должен этим заниматься. Конечно, женщины ее не интересовали. Она появлялась, когда Кэмерон обследовал пациентов-мужчин, но имела достойную сожаления привычку падать в обморок при виде крови. Лишиться чувств для врача в подобных обстоятельствах просто стыдно, и Кэмерон однажды заявил ей, что она сама выбрала такую профессию.

И эти люди должны подняться по сигналу тревоги. Лучше уж положиться на роботов. Помощи от них немного, но, по крайней мере, не впадают в истерику. Ах да, есть еще пилот, но его не могут найти.

В этом проклятом месте не хватало людей, всегда не хватало. Никто не желал назначения сюда – за исключением слегка ненормальных, некомпетентных и ленивых. Существовало только одно исключение. Должность Кэмерона стремились занять молодые амбициозные врачи. Мысленно он ругал себя. Амбициозность граничит с психическим расстройством и временами имеет такие же тяжелые последствия. Если здесь произойдет что-то серьезное, он закончит карьеру, бинтуя царапины малышам на детской площадке.

– Это не чрезвычайная ситуация, – произнес доктор. – Во всяком случае, свяжитесь с Фогелем. Передайте, чтобы оставался на своем электронном посту. И пусть никого не подпускает к установкам.

– Это все?

– Вышлите шестерых ронов – роботов общего назначения. Я нагоню их у входа в ракетный купол.

– Ремонтные роботы уже там. Их недостаточно?

– Нет. Роны нужны мне для другой цели. Вышлите последние, самые быстрые модели, какие у нас есть. – Они не слишком умные, но сильные и умеют быстро двигаться. Кэмерон отключил телеком. Чего он так испугался? По большей части здешние обитатели всего лишь кучка поломанных, потрепанных жизнью людей.

Ему следовало пожалеть их, если бы не озабоченность собственным будущим.

3

Доччи ждал возле ракетного купола. Он не прятался, но старался остаться незамеченным и держался ухоженного кустарника. Растениям не удавалось создать иллюзию земного ландшафта – отчасти потому, что некоторые привезли с Венеры и Марса; по крайней мере, зелень вносила свою лепту в снабжение астероида кислородом.

– Хорошая работа, – прокомментировал Доччи. – Я знал, что Нона справится.

Джордан, наблюдавший за тем, как гаснет свет, облегченно вздохнул.

– Она просто чудо в том, что касается механики, – согласился он. – Но мы можем поболтать об этом позже. Думаю, тебе пора идти.

Оглядевшись, Доччи отважно шагнул к переходу, соединявшему главный купол с гораздо меньшим куполом ракетодрома, примыкающим к нему. Обычно в населенной части астероида не бывало совершенно темно; здесь царил модулируемый полумрак, считавшийся наиболее благоприятным для немощных пациентов, проводившим время в дремотном состоянии. Медсовет благосклонно относился к теории о том, что сумерки препятствуют возникновению вредных мечтаний. Но когда они подошли к ракетному куполу, там было не просто полутемно. Они увидели непроницаемую черноту межзвездного пространства.

В темноте несокрушимой твердыней вырисовывался воздушный шлюз, и Доччи остановился перед ним.

– Будем надеяться. Про все можно забыть, если Нона не отключила эти ворота от сети.

– Кажется, она поняла, разве не так? Чего еще тебе нужно? – Джордан обогнул Доччи и протянул руку к двери. Тяжелая плита легко скользнула в пазах и отъехала. – Твоя беда в том, что тебе не хватает веры в себя и гениальную женщину.

Доччи не ответил. Он внимательно прислушивался, стараясь разобрать слабые звуки, доносившиеся из ракетного купола.

– Ага, я тоже слышу, – прошептал Джордан. – Давай зайдем внутрь, пока он не подошел.

Осторожно шагнув в темноту, Доччи попробовал нащупывать дорогу ногой, понимая, что если споткнется, то подняться вовремя не успеет. Не попробовать ли вызвать свечение на лице? Иногда Доччи удавалось контролировать свой измененный метаболизм, и сейчас наступил подходящий момент, чтобы использовать это умение.

Он нервничал, и это мешало интенсивности свечения. По плану требовалось, чтобы его заметили, но детали внешности должны быть скрыты от наблюдателя. Можно было бы спросить у Джордана, каким он его видит, но тот держался во тьме, поодаль.

Шаги приблизились, послышались ругательства – довольно громкие и убогие по содержанию. Доччи заставил лицо вспыхнуть и сразу же убавил накал.

Шаги замерли.

– Доччи?

– Нет. Всего лишь маленький светящийся шарик на вечерней прогулке.

В ответ пилот ракеты принужденно и недружелюбно рассмеялся.

– Конечно, это ты. Я тебя и на дне моря узнал бы. Что это ты тут делаешь?

– Увидел, что в ракетном куполе погасли огни. Воздушный шлюз оказался открытым, вот и вошел. Подумал, что смогу чем-нибудь помочь.

– Это ничего, что огни погасли. Все в порядке. Даже резервная система в норме. Впервые в жизни и лучевик не понадобился. – Пилот подвинулся ближе. В руке он держал небольшой, но смертоносный лучевой пистолет. – Благодарю, но помочь ты не сможешь. Это нарушение инструкций, когда пациент находится здесь. Можешь стащить ракету или еще что-нибудь.

Не обращая внимания на оружие, Доччи поинтересовался:

– А что случилось? Удар сверхбыстрого метеорита?

Пилот хмыкнул.

– Я бы услышал.

– А ты ничего не слышал?

– Ничего. – Пилот пристально смотрел на Доччи, казавшегося едва видимым силуэтом. – Вижу, ты за последние дни похорошел. Продолжай в том же духе. Надевай руки. Хоть ты ими и не пользуешься, но смотришься лучше. На сто процентов лучше, почти как… – Его голос угас.

– Почти как человек? – мягко спросил Доччи. – Это вряд ли. Лучше скажи – пара ног и очень хороший, но слегка поношенный позвоночный столб со светящейся насадкой вместо лица. Ты же это имел ввиду?

– Я такого не говорил. Вообще я к тебе привык. И ничем не могу помочь, если ты такой обидчивый. Хотя, думаю, твоей вины тут нет. – Он слегка повысил голос. – В любом случае, приказываю уйти. Тебе здесь нечего делать.

– Но я не хочу уходить, – возразил Доччи. – И темноты не боюсь. А ты? Я ищу уголок, который можно осветить. Можно впущу немного света в твою жизнь?

– Кажется, придется подать рапорт о состоянии твоей психики, Доччи, и будь я проклят, если этого не сделаю. Лично я тебя всегда подозревал. Убирайся, пока я не схватил тебя за фальшивую руку и не выволок отсюда.

– Теперь ты ранишь мои чувства, – укоризненно произнес Доччи, проворно отступая.

– Не говори потом, что не пытался вывести меня из себя, – прорычал пилот, бросаясь за ним. То, что он схватил, оказалось вовсе не протезом, точно сформованным и окрашенным в цвет кожи. Рука, которой он коснулся, была настоящей и гораздо более мускулистой, чем у него. Пилот вскрикнул от удивления.

Доччи согнулся вдвое; на его спине сидела темная фигура, появившаяся неожиданно, как нож из ножен. Пилота подбросило вверх, и он ударился о землю.

– Джордан, – пробулькал пилот.

– Я, – ответил Джордан. Одной рукой он сдавил пилоту горло, другой нащупал пистолет, которым противник так и не успел воспользоваться. Легко вырвав оружие из ослабевших пальцев, Джордан ударил пилота рукояткой по голове, и тот потерял сознание. Джордан постарался не разбить ему череп. Доччи топтался рядом, то и дело пиная пилота, но все закончилось быстро, а рук, чтобы помочь сообщнику, у него не было.

Впрочем, в помощи тот и не нуждался.

– Да будет свет, – сказал он, закончив, и свет зажегся – слабое мерцающее сияние от лица Доччи.

Джордан оперся на руки. Крепкая голова, массивные мощные руки и плечи – вот и все, чем он располагал. Тело его заканчивалось ниже груди, а органы пищеварения заключались в округлой металлической капсуле. Нижней части тела Джордан лишился, но то, что осталось, компенсировало потерянное.

– Мертв? – Доччи смотрел вниз, на пилота.

Подкатившись к телу, Джордан послушал сердце.

– Нет. Хотелось ударить его еще разок, но вспомнил, что мы не можем позволить себе убивать кого-либо.

– Вижу, что не забыл, – сказал Доччи и чуть не вскрикнул, когда что-то обвилось вокруг его ноги. Отпрыгнув, он оторвался от обхватившего ногу щупальца.

– Ремонтный робот, – ухмыльнулся Джордан, оглядываясь по сторонам. – Они здесь кишмя кишат.

Доччи смущенно хлопал глазами; робот неуклюже подкатился к нему.

– Дружелюбное создание, – заметил Джордан. – Кажется, ему не терпится разобраться с твоей системой звуковой сигнализации.

Приземистый механизм озадаченно зажужжал, ощутив прикосновение человеческой плоти, когда Доччи оттолкнул его. Свое намерение робот осуществить не мог, но и уходить не желал.

– Что мы с ним будем делать? – спросил Доччи, посмотрев на пилота.

– Надо о нем позаботиться, – ответил Джордан. – Не так, конечно, как я сделал раньше. – Он подбросил в ладони лучевой пистолет, включил его и выжег небольшую дыру в корпусе маленького механического чудовища. У робота откуда-то сбоку выдвинулось суставчатое щупальце и тщательно обследовало поврежденную поверхность. Потом скользнуло обратно и вернулось с компактной горелкой. Робот начал запаивать образовавшееся отверстие.

Тем временем Джордан подтащил к себе бесчувственное тело и, опершись на механизм, поднял и через голову осторожно опустил пилота на плоскую верхнюю панель робота. Тот немедленно отреагировал. Вылезло Еще одно вылезшее щупальце обследовало тело. Джордан захватил его и приварил к металлу корпуса. Он повторил эту операцию трижды, пока пилот не был надежно закреплен сверху робота.

– Робот ни на что не реагирует, когда зализывает собственные раны, – объяснил Джордан свои действия.

– Надо еще кое-что сделать. – Он отрегулировал луч пистолета до почти незаметного жала и ловко вырезал в коробке с блоком управления круглое отверстие. Запустив внутрь руку, Джордан вытащил пучок кабелей.

– И никакого саморемонта, – весело произнес он. – Мне нужна твоя помощь, Доччи. Думаю, неплохая идея – запустить его на несколько кругов по куполу, прежде чем он доставит пилота в госпиталь. Нет смысла выдавать себя, пока не приготовимся.

Доччи вместе с Джорданом склонился над проводами и, преодолев некоторые затруднения, установил нужную последовательность их соединения. Робот оставался безучастным, пока новые команды хаотично блуждали по его перекинутым, но работающим электронным цепям. Наконец, он негромко завизжал и зигзагами, словно пьяный, покатился прочь.

– Залезай мне на спину, – скомандовал Доччи. – Сам знаешь, нам нужно спешить.

– Ты устал, – возразил Джордан. – Половинная гравитация или нет, но дальше нести меня ты не можешь. – Он быстро расстегнул и сбросил сбрую из ремней, с помощью которой держался за спиной у Доччи. – Замри и слушай, – прорычал Джордан, когда приятель собрался заспорить.

Доччи прислушался.

– Роны?

– Да, – ответил Джордан. – Интересно, кого это они ищут? Тебе придется поторопиться, чтобы добраться до ракеты раньше них.

– И что я там сумею сделать? В одиночку? Ты должен мне помочь.

– Залезть к тебе на спину, чтобы никто из нас туда не успел? – не согласился Джордан. – Ты что-нибудь на месте придумаешь. Давай, шевелись.

– Я без тебя не уйду, – начал Доччи.

Огромная ладонь легла ему на загривок.

– Слушай меня, – жестко велел Джордан. – Вместе мы оказались лучше пилота – твои ноги и мои руки. Теперь нам надо разделиться, но мы сумеем доказать, что сильнее Кэмерона и всех его ронов.

– Мы не стремимся ничего доказать, – возразил Доччи. – Вопрос безотлагательный и принципиальный. Прямо сейчас имеются люди, способные долететь до звезд, и наша задача – сообщить об этом остальному человечеству.

Тьму прорезал луч яркого света; он заметался под ракетным куполом, выхватывая из мрака колонны и балки опорных конструкций.

– Может, ты лично и не пытаешься ничего доказать, – ответил Джордан. – А я пытаюсь. И остальные тоже. Или пусть они кормят нас с ложечки и укладывают спать по ночам? – Он сердито развернулся и, подтягивая тело на руках, по грунту направился к ближайшей колонне.

– Ты не сумеешь за ней спрятаться, – предупредил Доччи.

– За ней не сумею. Я спрячусь наверху. Без ног мне там самое место. – Обхватив ладонями металл и пользуясь слабой гравитацией, он начал быстро подниматься.

– Берегись, – сказал Доччи.

– Чего мне беречься? – Голос Джордана донесся уже с самого верха ажурной конструкции. Он находился теперь не над головой Доччи, а быстро передвигался от колонны к колонне, свисая с балки. Находящиеся внизу и догадаться не смогли бы, что поверху может кто-то перемещаться. Джордан решил воспользоваться этим, чтобы избежать встречи с ронами.

Дальше размышлять на эту тему было бессмысленно. Джордан еще не достиг ракеты, и что он там будет делать – неизвестно. Но кое в чем он Доччи убедил. Да, теперь у Доччи появилась уверенность. Повернувшись, он зашагал к стартовой площадке, все быстрее и быстрее, пока не перешел на бег. Раньше Доччи не думал, что такое возможно, но оказалось, что он способен увеличивать разрыв между собою и преследующими его роботами.

Когда Доччи добежал до ракеты, времени на размышления почти не оставалось. Одного взгляда на космический аппарат хватило, чтобы преисполниться разочарованием. Пассажирский и грузовой шлюзы закрыты. Нона либо не поняла их инструкций до конца, либо не сумела их выполнить. Скорее всего, первое. Она нарушила работу сетей, осветительных и сканирующих, не используя ничего, кроме собственных рук. Навыки ее обращения с машинами, которые она раньше и в глаза не видела, просто поражали. Но ждать, что она приготовит к их отлету целую ракету – только заходи – было бы слишком. Доччи предстояло проникнуть внутрь самостоятельно. Приходилось полагаться только на собственные усилия. На секунду он пожалел, что не забрал лучевик пилота, а потом отбросил эту мысль. С пистолетом можно попробовать расплавить внутреннюю задвижку на входе. Но подобные размышления указывали, насколько он оторвался от реальности. Рук у него не было, и воспользоваться лучевиком он не мог. И верно и правильно, что Джордан оставил оружие себе. Ему оно нужнее.