Текст книги "Адрес: Центавр"

Автор книги: Фредерик Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Тогда почему ты выжила? – спросил Доччи, нахмурившись. – Чужое лекарство должно убить тебя.

– Видишь ли, я не настоящая дефектная. Мои железы не отказываются вырабатывать нужные вещества. Чего мне не хватает, так это пищи и воды. Любой препарат мне подходит, если в основном состоит из пищи и воды и может быть ассимилирован через кожу. Когда вы шлепали меня по щекам, я раскрыла глаза и увидела чужую капсулу, но поняла, что она мне сгодится. У того пациента проблемы с сахаром в крови. Препарат не совсем диетический, там какие-то примеси, но он вывел меня из голодного обморока.

Конечно, она упала и не смогла подняться не из-за обычного голода, а из-за острой недостаточности, поразившей весь ее организм. Постоянно осознавая свою уязвимость, Джерианн внутренне была готова к подобной ситуации. Дефектные знали друг друга и свои недуги лучше, чем члены любой другой группы. Они постоянно прикидывали, чей препарат, в крайнем случае, может заменить их собственный. Обычно так не делали, но в данной ситуации дополнительные знания выручили Джерианн.

Доччи сидел и смотрел на нее, а дом полнился тиканьем. Часы являлись еще одной особенностью жилища Джерианн наряду с отсутствием кухни и комнаты для приема пищи. Они ей не требовались, и их просто не построили. Голода она не чувствовала, но боялась его. Если бы Джерианн решила умереть, это получилось бы легко. Поэтому, чтобы укрепить волю к жизни, для нее составили жесткое расписание дня. Но любое расписание не имеет смысла без соблюдения временных рамок. Часы напоминали о том, что организм проголодался, и пора принимать пищу.

Часы висели по стенам – большие и маленькие, от неприметных циферблатов до дизайнерских механизмов, встроенных во внутреннюю отделку комнаты. Даже на потолке размещался огромный круглый хронометр; в узоре на полу присутствовали мотивы с песочными и солнечными часами. Все они на самом деле работали. По ночам, спала Джерианн или нет, специальное устройство вызывало слабую периодическую вибрацию здания, которую она привычно ощущала в любом состоянии.

– Проклятье, – проворчала Джерианн, почувствовав, что вибрация в какой-то момент стала сильнее. Она собиралась что-то сказать Доччи, но мысли спутались, и девушка не смогла сконцентрироваться. – Не обращай на меня внимания, – попросила она, грустно улыбаясь. – Я к таким вещам привыкла. Кажется, они считают, что мне пора принимать препарат.

– У меня в голове тоже есть часы, – продолжала Джерианн. – Само собой. Они есть у каждого, но у меня особенные. Любой естественный звук, даже биение моего собственного сердца, постоянно напоминает о необходимости быть начеку, даже если я про это не думаю, но дом еще более эффективен. Они сказали, что я должна смириться с этим, если собираюсь жить дальше.

Доччи понимал, о ком идет речь – о психотехниках, имевших дело с Джерианн после несчастного случая. Они сказали правду, но Доччи видел, что и правда может вызывать раздражение.

Тиканье становилось все громче, дом трясся, и хотя Джерианн пыталась не обращать внимания, сигналы тревоги не прекращались.

– Время, – без слов напоминал дом, – время, время, время. Доччи сигналы казались приглушенными и ненавязчивыми, но Джерианн, похоже, воспринимала их по-другому.

– Ладно, – крикнула она своим мучителям, выбираясь из постели. Джерианн побежала в смежную комнату, схватила с полки у двери незаметно лежавшую там капсулу. Некоторое время она отсутствовала, так что Доччи начал даже беспокоиться, но потом вернулась в спальню.

За это время она успела переодеться в уличный костюм и совершенно успокоиться. Напряжения как не бывало.

– Я чувствую себя лучше, – весело сообщила она. – Завтрак, какой-никакой, да и душ.

Джерианн уселась напротив Доччи.

– Наверное, гадаешь, как я могла принимать душ, если не включала воду. Это специальный душ. Ты о нем не спрашивай.

Доччи и не собирался, хотя думал как раз про это. У него имелись собственные приспособления для одевания, но никто насчет них не любопытствовал.

– Ты пришел сюда с какой-то целью, – сказала Джерианн. – Спасибо за то, что проявил такт и поболтал с пациенткой, но теперь можешь сказать, в чем дело.

Он размышлял о том, вправе ли просить чьей-то помощи. Задача стояла трудная, слишком сложная, чтобы объяснить ее Ноне. Анти, подходившая лучше всех, не могла покинуть бассейн. И Джордан не годился. Оставалась только Джерианн, если только она полностью оправилась.

– Ты знакома с Морин? – спросил Доччи.

– Да. Хочешь, угадаю, что с ней сейчас происходит? – сухо поинтересовалась Джерианн.

– Думаю, твоя догадка верна, просто мне не хочется, чтобы этот процесс зашел слишком далеко. Я хочу быть уверенным, что с ней этого не случится. – Он задумался над репликой Джерианн. – С ней это не в первый раз?

– Конечно же, нет. Она всегда ищет способ увильнуть от приема лекарств. Давно, еще до твоего появления здесь, она сумела выбросить препараты, а сама делала вид, что принимает их. Ей удавалось обманывать врачей три недели, а потом они все узнали.

Доччи об этом даже краем уха не слыхал. Он был слишком занят хлопотами по предоставлению инвалидам нового статуса и не обращал внимания на сплетни. И не знал здешних жителей так хорошо, как Джерианн. Он подумал, что можно получить у нее детальную информацию.

– На этот раз ей не нужно увиливать. Мы не можем найти рецепт Морин.

– Ерунда, – резко объявила Джерианн. – Я помню, что в ту долю секунды, когда в лаборатории ко мне вернулось сознание, в голове промелькнула мысль: если бы на моем месте оказалась Морин, то была бы на седьмом небе от счастья, что привлекла столько внимания.

С грустью глядя на нее, Доччи понимал, что наверняка ничего подобного она не думала, но в голосе Джерианн сквозила горечь. Девушка не понимала, что по сравнению с некоторыми опасно травмированными пациентами ее можно считать счастливицей.

– Ты не могла бы сходить в лабораторию и поискать? – Спросил он. – Морин утверждает, что рецепта нет. Мне известно, что в госпитале иногда проводили эксперименты. Новые лекарства в недавней сумятице могли куда-нибудь задвинуть, или они значатся под другим наименованием, и Морин не может их идентифицировать. – Судя по тому, что рассказала Джерианн, Морин увлеклась идеей превращения в самую женственную из женщин. Эта мысль, очевидно, действовала на нее, как болеутоляющее, позволяя забыть о разочаровании и о том, что все идет не так.

– Конечно, я схожу, – ответила Джерианн, подошла к комоду и принялась доставать вещи. Надела на запястье часы; еще одни крепились на достаточно широком поясе с кармашками, в которые она положила несколько капсул с абсорбиками. – Обед, питье и один про запас, – коротко пояснила девушка.

– Я думал, тебе требуется больше жидкости.

Джерианн посмотрела на него как-то странно.

– Правильно, если бы у меня протекал обычный метаболизм. Но для процессов пищеварения мне не требуется жидкость. И потом, для дальнейшего снижения объема дозы они включили в то, что я принимаю, антиперсперант.

Он прошел за Джерианн к двери; там она обернулась и окинула взглядом свое жилище. Уютная, любопытная обитель, полностью приспособленная под нужды такой пациентки, как она.

– Ты пойдешь в госпиталь со мной?

– Нет, здесь неподалеку у меня дела.

– Ладно, тогда спасибо, что спас мне жизнь. – Джерианн обняла его и поцеловала – быстро, но от души. Губы у нее были прохладные и сухие. Очень мягкие, но сухие; поцелуй напоминал касание шелка. И Доччи подумал, что это все из-за кожи.

Улыбнувшись, она отворила дверь.

– Увидимся, – бросила Джерианн на прощание. Уходя, она не стала оглядываться, и Доччи порадовался этому, так как она могла помахать рукой, а он не сумел бы ответить.

Второй раз за последний час он шагал и думал на ходу. Морин, конечно, следует удалить из амбулатории; она слишком остро реагирует на все, что хотя бы отдаленно напоминает мужчину. С Джерианн дело обстоит иначе: она относится к нему по-другому, и ее отношение приятно Доччи.

У них изменились условия обитания. Теперь, когда на астероиде не осталось нормальных людей, с которыми их можно сравнивать – и вовсе не в пользу инвалидов, – жизнь претерпевала заметную трансформацию. Они начинали вести себя, как здоровые и разумные люди. Прекрасно, что Джерианн его поцеловала, а ему это понравилось. Это первое проявление свободы.

Второе проявление, происходившее в данный момент, обещало быть более трудным. Предстояло установить некие границы достигнутой свободы – только тогда она будет что-то значить. Доччи озабоченно хмурился, раздумывая о том, что сейчас предстоит.

Он опоздал. За исключением Анти, отсутствующей, как всегда, здесь собрались все, кого он знал. Да еще другие, с которыми Доччи никогда не встречался. Это хорошо, думал он, что все пришли пообщаться; некоторые раньше вообще не выходили из дома. Заметив Джерианн, но не увидев свободного места возле нее, Доччи сел в задних рядах.

Молчание нарушил Джордан.

– Есть у кого-нибудь вопросы?

В переднем ряду поднялся мужчина. Доччи познакомился с ним много месяцев назад. То ли Джек, то ли Джед Веббер. Кажется, Джед, тихоня с бледно-голубыми глазами и почти бесцветными светлыми волосами. Доччи никогда не слышал, чтобы он подавал голос, но сейчас Джед вышел из добровольного заточения и решил выступить.

– Есть, – сказал Вебер. – Я хочу знать, куда мы направляемся.

Джордан оборвал его.

– Вопрос не по повестке. Не по теме собрания. В любом случае, данный вопрос неважен.

– Мне так не кажется, – возразил мужчина, неловко двигаясь. Движения казались неточными, потому что тело Джеда было перерублено почти по продольной оси. За исключением головы, он представлял собой получеловека-полумашину. В отличие от пациентов, не поддающихся регенерации, он мог достаточно ловко использовать свое композитное тело, потому что движение уцелевших руки и ноги координировались с механической половиной. Получалось не очень хорошо, потому что Джед мало практиковался. В прошлом его сильно мучило зрелище нормальных человеческих тел. – Вы не знаете, куда мы летим, – настаивал Джед высоким голосом. – Мы просто движемся, но вы не знаете, куда.

С места встал Доччи.

– На этот вопрос могу ответить я. На него необходимо ответить. Мы летим к Центавру, к Альфе или Проксиме, какая больше подойдет. Или есть другое место, куда вы хотите попасть?

Ответ утонул в поднявшемся ропоте присутствующих, но Веббер проявил упорство и ждал, пока шум уляжется. Качнувшись на ногах, он указал на Нону.

– Я полагаю, надо спросить об этом ее, – сказал он. Все посмотрели в сторону Ноны; девушка мечтательно улыбнулась.

– Нет. Это было бы смешно. Мы никого не хотим обманывать. Напомню, если вы забыли, что у нас есть телескоп.

– Маленький, любительский, – напомнил Веббер. Голос его звучал неуверенно и дрожал, как и тело.

– Это правда, но он лучше, чем труба Галилея. – Доччи надеялся, Веббер не станет уточнять, что Галилей не собирался совершать космическое путешествие со своим прибором.

На самом деле немногие наблюдения, произведенные Доччи, выявили нечто странное. Он реконструировал, насколько возможно, пройденный путь, что оказалось непросто, поскольку никаких записей не делалось. В тот момент, когда они покидали Солнечную систему, их курс не лежал напрямую к Центавру. Должно быть, Нона использовала движение по касательной, чтобы быстрее покинуть систему, а потом сделала петлю и легла на прежний курс. Схематические карты, имеющиеся в распоряжении Доччи, говорили о том, что астероид направляется к Центавру с отклонением в несколько градусов; на большую точность с таким телескопом рассчитывать не приходилось. В самих звездах он заметил некоторые изменения и не смог их объяснить.

На дальнем краю поднялась женщина. Джордан кивнул ей.

– Моего мнения обо всем этом не спросили, – вызывающе воскликнула она. – Мне затея не нравится. Я хочу вернуться.

Джордан смешно склонил голову набок.

– Надо было сказать про это охранникам, пока они не улетели. Тебя с радостью взяли бы с собой.

– Они не пустили бы меня на корабль, – озадаченно ответила женщина. – Вы же знаете, как они себя здесь вели.

– Боюсь, тебе не повезло. Из-за тебя мы не можем вернуться.

– Только не надо меня дурачить, – яростно заспорила женщина. – Здесь осталась пара разведывательных кораблей, разве не так? Почему мы не можем использовать их для возвращения на Землю?

– По той же причине, по которой военные их оставили, – терпеливо объяснил Джордан. – Дальность полетов таких кораблей ограничена, на них нельзя добраться до Земли, тем более теперь.

– Тьфу. Тебе бы только поспорить, – сердилась женщина. – Доччи говорил, что на любом корабле можно без особого труда перенастроить гравитационную тягу. Заложить в компьютер небольшую энциклопедию, что-то вроде того. По-моему, так он сказал.

Доччи вздрогнул. Разве он говорил такое? Наверное, говорил, раз женщина вспомнила. А ведь не следовало, тем более что это не так. Некоторые решили, что вернуться на Землю будет несложно.

И еще по одной причине Доччи жалел о поспешном высказывании: он мог ненамеренно выболтать секрет действующей гравитационной тяги. То есть наговорить лишнего.

– Я не одна такая, – настаивала женщина. Он почувствовала себя уверенно и не собиралась сдаваться. – Многие думают также и выступили бы, если б не боялись. Кому охота вечно лететь неизвестно куда? Может, мы никуда и не доберемся.

– Взгляни на звезды, – ответил ей голос из передних рядов. Говорил Веббер, обычно молчаливый кроткий человек.

– Не хочу на них смотреть, – яростно отрезала она. – Никогда не хотела ничего видеть, кроме Солнца. Нашего Солнца. Оно всегда светило человечеству, и я не вижу причин что-то менять.

– Это потому, что ты ничего не понимаешь, – уверенно заявил Веббер. – Тебе страшно, а бояться нечего. Когда я предложил посмотреть на звезды, то имел в виду следующее: те, что впереди, кажутся ярче, чем оставшиеся позади. Понимаешь, что это значит?

Доччи внутренне возликовал: у них появился астроном. Он сам заметил изменения в светимости звезд, расположенных по курсу движения астероида, не догадался только развернуть телескоп в обратную сторону. Тот факт, что система Центавра светилась ярче, имел огромное значение, но этого он тогда не сумел понять. А теперь понял. И подивился тому, какую мощность сумели развить гравитационные установки.

– Мы приближаемся к скорости света, – объявил Веббер. – Нам не потребуется лететь много десятилетий до нашей звезды. Мы будем там через несколько лет.

Повернувшись в сторону астронома, спорщица уставилась на него, но не знала, что сказать. Веббер ее не убедил, но женщине пришлось сесть, скрывая замешательство. Люди вокруг принялись шушукаться, голоса их становились все громче от возбуждения. Они прожили на окраине Солнечной системы достаточно долго, представляли себе, что такое межзвездные расстояния и что значит для них околосветовая скорость.

Пришлось Джордану призвать собравшихся к тишине.

– Я пытался втянуть вас в дискуссию по повестке дня, но вы совершенно устранились. Вынужден открыть голосование без обсуждения.

Как бы там ни было, голосование состоялось. Сам Доччи не мог понять, за что голосуют, и воздержался. После подсчета голосов Джордан резко стукнул молотком по столешнице.

– Принято. На этом все. Собрание закончено.

Доччи собирался запротестовать, но народ уже поднялся, толпа хлынула к заднему ряду, унося его с собой. Он пробился к стене и стоял, дожидаясь, пока поток людей ослабеет, потом направился к Джордану, который о чем-то весело болтал с Джерианн.

– Мы это сделали, – сказал Джордан, радостно улыбаясь Доччи.

– Что сделали? Я слышал только жалобы людей. Нам повезло, что в зале нашелся человек, сумевший их убедить. Мне кажется, целую кучу важных вопросов просто не затронули.

– А мне кажется, что обсудили все, и ты знал бы об этом, если бы не опаздывал, – возразил Джордан, продолжая ухмыляться. – Это идея Джерианн. Вот за что мы голосовали.

Склонив голову, Доччи прочитал то, что написано на листке, который разложил перед ним Джордан. По стилю изложения итоговый документ напоминал резолюцию. Он прочел его раз и начал читать снова, прежде чем до него дошло содержание.

– Оклады, правда, невысокие, – пошутил Джордан. – Но если справимся со своей работой, то все выживут, и наоборот. Другими словами, нам доверили продолжать то, что мы и так делали. – Он взял листок и прочитал: – Поскольку мы связаны единой судьбой и общей целью – разве не красиво? – и имеем общий план… – Джордан поднял взгляд. – Так как именно тебя они выбрали главой комитета по планированию, может, ты, наконец, расскажешь про этот чертов план?

Прежде, чем их мир станет самодостаточным, предстояло достичь множества мелких промежуточных целей, и Доччи до какой-то степени был способен обобщить их. Но когда дойдет дело до заявления об окончательной цели их путешествия… Здесь оставалось только гадать. Доччи и сам не представлял себе, чем все закончится.

9

В кабинет вошла Джерианн.

– Удалось сократить до двадцати, – бодро сообщила она.

– Что? – с отсутствующим видом спросил Доччи. Он пытался вникнуть в незнакомые ему управленческие функции, но пока получалось не очень. Записи привели в порядок, но некоторых не хватало. – Ах, да. – Биопрепараты для дефектных. – Хорошо. Как тебе это удалось?

– Я всех расспросила.

– И они ответили? Удивительно. Можно было ожидать, что они хорошо знакомы со своим прежним лечением. Но не с чем-то совершенно новым?

Джерианн снисходительно улыбнулась.

– Все не так уж сложно. Я узнала, что они принимали раньше, а потом порылась на складе и нашла запасы препаратов. Они пользовались ими прежде, смогут принимать и дальше.

Об этом Доччи не подумал, ведь он еще не привык рассуждать, как врач. Любой подготовленный доктор знает, что изобретение пенициллина не отменило использование сульфатов, а пенициллин не перестали применять с открытием необиотиков. Доччи исподтишка посмотрел на Джерианн. Она оказалась не только симпатичной, но и сообразительной женщиной.

– Из оставшихся двадцати, для которых биопрепаратов нет в наличии, мы сможем изготовить лекарства для одиннадцати.

Оставалось всего девять. Замечательное достижение – всего несколько дней назад без лекарств числились сорок два. Пока что они ничего не могут сделать для девятерых. Странно, чем меньше их становится, тем сильнее они беспокоят Доччи. Может, потому, что теперь он их всех знает в лицо?

– А Морин? – поинтересовался он.

Джерианн инстинктивно коснулась своего пояса, который служил ей не только украшением.

– Боюсь, я ее недооценила. Не могу найти ни одного препарата Морин.

– Ты уверена, что она уничтожила все? Что ей прописали?

– Не вижу разницы, уничтожила или нет, если у нас для нее нет лекарств, – ответила Джерианн. – Хотя вряд ли, у нее просто не хватило бы знаний, чтобы отслеживать и изымать все поступления, касающиеся ее.

– Ладно. Я с тобой согласен. – Он посмотрел на список, принесенный ему Джерианн. Цифры на бумаге не внушали такого же оптимизма, как устное сообщение девушки. – Погоди. Ты говорила, что из двадцати пациентов мы можем синтезировать биопрепараты для одиннадцати.

Джерианн села.

– Именно так. А как еще мы их получим? Оборудование у нас имеется. По значительной части ассортимента биопрепаратов астероид никогда не зависел от Земли.

Он смутно представлял себе, как функционирует лаборатория. Наверное, как пищевые синтезаторы.

– У нас нет людей с опытом.

Вздохнув, Джерианн пожала плечами.

– У меня нет технического образования, но от нечего делать я привыкла помогать в лаборатории. Могу этим заняться.

На столе у Доччи замигала лампочка, он не обратил внимания.

– Ты понимаешь, во что может вылиться даже мельчайшая ошибка? – задал он вопрос.

– Конечно. – Его поразило спокойствие девушки. – Одна неправильная атомарная связь, и препарат из лекарства превратится в смертельный яд. Я переговорила с дефектными. Они согласны. Понимают, что таким образом у них появится хотя бы шанс.

– Вот что мы сделаем, – решил Доччи. – Отбери самых тяжелых и приготовь препараты для них. Только предупреди меня перед тем, как дашь им лекарства.

– Я уже выбрала, – сказала Джерианн. – Четыре крайне тяжелых случая. Они, конечно, не умрут сегодня или завтра. Даже через неделю не умрут, наверное. Но затягивать нельзя.

– Согласен. – На столе настойчиво продолжал мигать огонек. Еще один жалобщик. Доччи кивнул Джерианн, чтобы нажала кнопку, и посмотрел на экран. – Что-нибудь случилось? – поинтересовался он.

На связь вышел Веббер.

– Ничего особенного. Мы с Джорданом встретили старого знакомого. Думаю, нам лучше привести его к тебе.

Веббер сделал шаг в сторону, чтобы стало видно прячущегося за ним человека.

– Кэмерон! – воскликнул Доччи.

Небритый доктор в растрепанной одежде выглядел спокойно и вел себя уверенно.

– Кажется, теперь вы здесь командуете, – сказал он. – Мне хотелось бы с вами поговорить.

Доччи не стал ему отвечать.

– Где вы его нашли, Веббер?

– Он жил на открытом воздухе возле ручья, наверное, чтобы не удаляться от воды. Мы осматривали технику, не повредили ли ее охранники, и заметили доктора. Увидели, что кусты колышутся, и подошли посмотреть – может, рон заплутал. Атам наш приятель.

– Он не доставил вам неприятностей?

Веббер пожал плечами.

– По-правде говоря, доктор не сильно обрадовался, увидев нас. Но он же понимает, что долго прятаться здесь негде, поэтому не пробовал убежать.

– Это ваша интерпретация, – вмешался Кэмерон. – А правда в том, что я хотел удостовериться, что вы не отошлете меня вместе с генералом и его подчиненными. И мне пришлось выжидать.

Откуда-то с боку экрана донеслось фырканье Джордана.

Кэмерон заговорил снова.

– Я не видел смысла возвращаться на Землю. Не то чтобы моя карьера рухнула, но вообразите себе трудности, которые меня ожидали. В любом случае, меня готовили для оказания помощи самым сложным пациентам, и я решил, что здесь их достаточно. Жаль только, что меня нашли. Это испортило эффект от моего добровольного появления, которое я готовил.

По лицу Джерианн угадывались ее чувства. Облегчение и, кажется, что-то еще. Неприятно думать, что она, может быть, радуется появлению хоть одного нормального человека, мелькнуло в голове Доччи. Вернулась эта убийственная возможность сравнивать.

Но не только она. Вернулось нечто гораздо большее. Насколько большее – предстояло выяснить ему, Доччи. Он постарался отодвинуть эмоции в сторону. Не хватало еще показывать Кэмерону, что он чувствует.

– Что ж, здесь работы хватает, если вы про это. Приходите, как только сможете.

Кэмерон вскинул голову.

– Приду, если они отпустят.

– Отпустят. – Доччи выключил экран, посмотрел на Джерианн и увидел, что она встает.

– Не уходи. Я хочу, чтобы ты его проверила.

– Что мы должны проверять? – удивленно спросила она.

Еще одна, кто судит о докторе по озвученным им намерениям. И таких будет много. Может быть, Кэмерон остался по тем причинам, которые назвал. Если так, это легко проверить.

– Разве я сказал, что нам нужно за ним следить? Я имел в виду другое. Кэмерон здесь, и мы собираемся использовать его. В то же время нельзя исключать, что он может находиться в плену стандартных идей. Мы должны придать его работе нужный нам уклон.

Джерианн снова села.

– Не хочу мешать тебе или ему.

– Ты не помешаешь. – Пока они ждали, Доччи сделал вид, что занят документацией. Требовалось узнать, не беспочвенны ли его подозрения. Возможно, Кэмерон придерживается лучших медицинских традиций. Но в медицине развились и традиции куда менее благородные, и он может оказаться их приверженцем.

Лучше ничего не говорить Джерианн. Она уважает доктора, но ее не проведешь. Любой обман девушка сразу заметит. И она привлекательна. Быстрее, чем кто-либо другой – за исключением Ноны, но та не может говорить – Джерианн поймет истинные мотивы Кэмерона.

Доччи поймал себя на том, что разглядывает девушку. Не надо ей так волноваться. И не надо так восторженно относиться к появлению доктора.

Кэмерон покачал головой.

– Вы не растеряли энтузиазма. Я могу помочь вам с дефектными, но если говорить о разработке новых методов лечения, то, вероятно, придется рассчитывать на те идеи, которые у вас уже есть.

– Что насчет списка? Мы сможем синтезировать препараты для них?

– Я его еще не изучил и не знаком с их медицинской историей. Из одиннадцати знаю троих, отобранных Джерианн, и по каждому она совершенно права. Весь вопрос в тестировании препаратов. Я готов проверять их, но уверен, что она и сама может справиться с этой работой.

Приятно было слышать, что они все делали правильно и могли бы справиться без доктора. Конечно, он поможет, но и без него они бы справились.

– Вы можете сделать что-нибудь для Морин? – спросил Доччи.

– Я ее не помню. Мне нужно посмотреть.

– Записи не в лучшем состоянии.

– Охранники? – Доччи заметил, как нахмурился Кэмерон. То ли искренне, то ли делал вид. – Я пытался убедить генерала, чтобы приструнил их, но Джадд не стал слушать.

– Кажется, вреда они причинили не так много, – сказал Доччи. Ему хотелось забыть о тех событиях как можно скорее. – Во всяком случае, я могу рассказать, в чем проблема Морин. Ее организм не вырабатывает мужских гормонов.

– Вспомнил. – Кэмерон задумался. – Я ею совсем не занимался. Большая часть ее лекарств поступала прямо с Земли. Даже не знаю, что сказать.

– Большая часть желез – парные. Можете пересадить ей одну или хотя бы ее часть от кого-то из нас? Мы найдем доноров.

– Сразу могу сказать, что если бы такое признали возможным, то давно бы сделали. По непонятным пока причинам трансплантация не всегда эффективна. Иногда организм растворяет чужую ткань или, если возникает воспаление, выращивает вокруг нее новообразование.

– Поэтому она до сих пор дефектна?

– Это всего лишь мое предположение. Думаю, ей пытались сделать трансплантацию, но неудачно. – Кэмерон повернулся к Джерианн. – У нас есть оборудование для синтеза гормонов?

– Может быть. Я их никогда не изготавливала.

Доктор перегнулся через стол и поискал в папках, пока не нашел нужную.

– Результаты тестов на животных. Судя по всему, информации маловато, – сообщил он, коротко ознакомившись с документами. – Кое-что я смогу сделать, чтобы успокоить Морин, пока не рассчитаю формулу заменителя.

– Никаких экспериментов на нас, Кэмерон.

Криво улыбнувшись, доктор ответил:

– Вся история врачевания – длинная серия экспериментов. Если бы не они, мы жили бы еще в каменном веке. В смысле медицины.

Доччи пожал плечами.

– Это ваша точка зрения. Просто сделайте все, что можете, для Морин.

– А что насчет Анти?

– У нас не было времени подумать о ней.

– Я посмотрю, что можно сделать. Если натолкнусь на плодотворную идею, дам знать. – Кэмерон повернулся к двери, и Джерианн вышла за ним.

Доччи сидел и смотрел им вслед. Доктор стал дополнительным ресурсом, на который они не рассчитывали. Его присутствие поможет успокоить недовольных, кто соглашался на собрании с выступавшей женщиной, но пока не выражал своего мнения. У Доччи с друзьями будет хотя бы временное преимущество.

Но сомнения оставались. Кэмерон мог спрятаться по приказу генерала. Несколько серьезных заболеваний, чья-то смерть – и людей можно будет убедить, что надо поворачивать обратно. Но Доччи почему-то не верилось, что у доктора такие намерения.

Тогда что он задумал? Возможно, Кэмерон остался с очень, очень дальним прицелом. Рискованное предприятие, но доктор по натуре своей склонен к риску.

Доччи терзали не только сомнения в адрес Кэмерона. Ему очень хотелось задержать Джерианн под каким-нибудь предлогом. А она ушла и даже на прощание не посмотрела в его сторону.

– Что это за штуковине? – спросила Анти, мягко покачиваясь в кислоте.

– Моя идея, – с гордостью сообщил Джордан, осторожно опуская кольца змеевика в кислоту.

Анти оценивающе наблюдала за ним.

– Может, в другой раз придумаешь что-нибудь получше.

– Не будь такой брюзгой, – произнес Джордан, наблюдая, как спираль скрывается под поверхностью кислоты и опускается на дно. – Кэмерон считает, что все получится.

– Моя вера поколеблена.

– Вера здесь не причем. В любом случае, Кэмерон, как доктор, – лучший из тех, кто здесь работал. – Устройство, наконец, достигло дна. Снаружи остался только кабель, свисавший с бортика бассейна. Джордан вытирал руки травой. – Эта идея пришла мне в голову, когда я размышлял о применении облучения.

– Трудно поверить, что когда-то я была молодой и так и лучилась счастьем.

– Я не о том.

– А я о том. Не надейся, что я прекращу брюзжать.

– Не стоит, – сказал Джордан. – Идея принадлежит мне, а не доктору. Кэмерон ее просто одобрил.

– Ну, тогда обязательно сработает.

Джордан выбросил пучок травы в бассейн. Тот беззвучно вспыхнул и исчез. Смирившись с происходящим, Анти закрыла глаза.

– Да не волнуйся ты так – получится или нет, – а то ты даже не слышишь, что я говорю. Неужели неинтересно, что именно тебя вылечит? Я с ног сбился, собирая это устройство.

– Фигура речи, – заметила Анти.

– Фигура речи, – согласился Джордан. – Начнем с того, что мы заметили, когда ты вышла в открытый космос. Холод заставил грибковую плоть отмирать быстрее, чем она росла. Правильно?

– Этот грибок родом с Венеры, – напомнила Анти. – Естественно, он плохо растет на холоде.

– Происхождение тут не причем. В нормальных условиях он не разрастается в плоти, ему приходится идти на уступки человеческому организму, и самая значимая из них – приспособление к температуре тела. В то же время, клетки человека стараются обогнать грибок в росте, но чем быстрее они делятся, тем больше у грибка питательной среды. Что-то вроде враждебного симбиоза.

– Если можно представить себе враждебный симбиоз, – перебила Анти. – Я не могу.

– Просто ты плохо старалась. В любом случае, похоже, что в одной соединенной массе должно быть какое-то соотношение между количеством грибка и энергией. Чем его больше, тем быстрее он растет, и наоборот.

– Какое симпатичное название, – произнесла Анти. – Масса. Весьма точное описание моей внешности, хотя я могу предложить и получше. Куча. – Разбрызгивая кислоту, она тяжеловесно подплыла к краю бассейна. – Ты хочешь сказать, что если удастся снизить вес до определенной отметки, то тело сможет держать грибок под контролем?

– Именно.

– А что не так с лечением, которое мы открыли? Дайте кислородный шлем, привяжите меня к тросу и выпустите за пределы купола.

– Ты не сможешь там плавать, когда включена гравитация. Кроме того, мы сделаем даже лучше. В космосе ты теряешь тепло только через излучение. Количество излучения зависит от площади тела. Чем крупнее тело, тем больше его поверхность.