Текст книги "Тень Александра"

Автор книги: Фредерик Неваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Боюсь, ничего. Разве только теперь мы знаем, что тот, кто выковал доспехи Александра, позаимствовал печать божественного кузнеца.

– Класс… Мы здорово продвинулись. Пожалуй, пора заняться расшифровкой записной книжки, это лучшее, что мы можем сделать до завтра.

Ганс устроился на диване со своим ноутбуком, а я помог Амине отнести посуду на маленькую кухню.

– Хотите, я сам помою посуду? – спросил я.

– Я забыла, что на Западе мужчины принимают участие в домашних хлопотах, – приветливо улыбнулась она. – Все будет быстро, не беспокойтесь. – Она указала на маленькую посудомоечную машину. – Она делает это лучше, чем я. Хотите чаю?

– Да, с удовольствием.

Я заметил на полочке, ломящейся от пряностей, фотографию очаровательной женщины, и мне сразу вспомнилась фотография Этти, которую я сунул в свой бумажник перед отъездом.

– Ваша близкая подруга?

Она проследила за моим взглядом и расхохоталась:

– Нет, моя лучшая подруга.

– Простите, – сконфуженный, извинился я.

– Ничего. Надеюсь, мулла сможет принять нас завтра утром.

– Чем скорее мы закончим, тем скорее сможем уехать.

– Вас смущает, что вы оказались у меня?

– Конечно, нет, но, оставаясь здесь, мы подвергаем вас опасности.

– Я привыкла к этому гораздо больше, чем вы думаете, – вздохнула она, садясь на кухонный стол.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мы в Египте, Морган. Быть женщиной в мусульманской стране нелегко, но быть женщиной, которая работает, преподает и борется за женские права, почти равносильно самоубийству.

Я с восхищением покачал головой:

– Вы мужественный человек.

– Хотела бы и дальше оставаться такой. Знаете ли вы, что и в наши дни юных девушек, едва достигших половой зрелости, против их воли выдают замуж за ровесников их отцов? И тысячи двенадцати-тринадцатилетних девочек каждый год умирают во время родов.

Не зная, что ответить, я молча поставил на кухонный стол свой стакан.

– Извините, что говорю вам все это. Нет, не все египтяне монстры. Если поискать, можно найти нескольких атеистов и немного буддистов, – попыталась она пошутить. – Вы атеист?

– Да. И не египтянин.

– Тогда прощаю вам то, что вы мужчина.

Я улыбнулся, правда, несколько горько, и молча допил свой чай.

– А я должен простить вас за вашу веру в Бога?

– Знаете ли, мое отношение к Богу несколько необычное. Вы, наверное, воинствующий атеист?

– Нет, но мой брат говорил, что монотеисты по природе своей крайне нетерпимы, они и мысли не допускают о существовании других богов, кроме тех, в которых верят сами.

– Он был прав.

– А вы знаете историю космонавта, который вернулся на Землю и попросил аудиенцию у папы? – спросил я.

Она рассмеялась своим звонким смехом.

– Нет.

– Один космонавт после нескольких недель, проведенных на космическом корабле, вернулся на землю и, попросив аудиенции у папы, сказал ему: «Пресвятой отец, я видел наверху Бога, я с ним говорил и, если вы не дадите мне три миллиона евро, я расскажу об этом всему миру». Папа ответил: «Что ж, сын мой, ваш рассказ пойдет только на благо нашей святой Церкви». – «Но, пресвятой отец… Бог – черный!» И его друзья увидели, как он вышел с сумкой, наполненной пачками банкнот. После этого он поскакал к главному раввину в Иерусалим, сказал ему те же слова и добавил: «Бог – араб». И вот у него еще три миллиона. Следующим делом он отправился в Мекку и там встретился с главой мусульман, а тот ему ответил: «Но если Бог существует и он черный и араб, чего же нам опасаться за нашу религию?» И тогда космонавт склонился к нему и доверительным тоном добавил: «Он – женщина и лесбиянка!»

Амина от души расхохоталась, у нее даже слезы на глазах выступили.

– Только на Западе осмеливаются рассказывать подобные байки!

– Морган! Все, я закончил!

Крик Ганса нарушил нашу приятную беседу, и Амина поспешила в гостиную.

– Ты закончил расшифровку текста? – спросил я, подходя к нему.

Я сел на диван, наша хозяйка заняла место рядом со мной.

– Это та самая записная книжка, о которой вы мне рассказывали?

Ганс кивнул, откашлялся и достал из кармана брюк жевательную резинку.

– Все здесь, – сказал он, похлопав по своему ноутбуку. – И – будьте внимательны! Сейчас вы войдете в четвертое измерение. Наш профессор надеялся найти доспехи Александра в его гробнице. Он добавляет, что, согласно мифу, они обладают магической силой, и догадайтесь, как он это объясняет?

Я пожал плечами:

– Суеверием?

– Верой?

– Так слушайте: магией и всякой чепухой… Вот: «Действительно, можно представить себе в эпоху, когда сталь еще не была известна, металл, „который не мог повредить самый твердый и самый тяжелый топор“, „легкий настолько, что пятилетний ребенок смог бы носить его целый день, не чувствуя на плечах его тяжести“, и с лезвием „настолько острым, что он мог бы разрубить самый твердый камень, не затупившись“. Если опираться на эти описания, приводимые Тацитом, Агриппиной и Плутархом [53]53
  Плутарх – древнегреческий историк (ок. 46—119 гг.)


[Закрыть](смотри прежние заметки), становится понятным, почему такие доспехи смогли приобрести славу магических. А если предположить, что они были сделаны из того же материала, что и меч – в чем лично я почти уверен, – тогда становится ясно и то, что они каким-то чудесным образом оказались у людей, которые пришли от них в восторг. Поэтому я делаю вывод, что, как и меч, они были выкованы… – Ганс сделал паузу, чтобы произвести больший эффект, – из алюминиевого титана».

Я пробормотал что-то не очень деликатное и крикнул:

– Из титана? В то время? Значит, Бертран был убежден, что меч тоже титановый?

– Вспомни, что тебе сказала твоя приятельница, – возразил Ганс. – По ее словам, нет научного способа опровергнуть это.

– Черт подери! А что он говорит еще?

– Согласно текстам, которые он просмотрел в Ватикане, Калигула – Бертран, правда, не знает почему – не оставил у себя доспехи после того, как покрасовался в них на своем мосту из кораблей. Его сестра рассказывает: «Ночью, когда все приглашенные спали, напившись вина и отведав редких блюд, он послал Геликона…» Кто это?

– Это его… в некотором роде мажордом, – объяснила Амина. – Один египтянин.

– А-а… «он послал Геликона за людьми, которые перед тем по его приказу извлекли доспехи Александра из его гробницы. Без страха они пришли к Цезарю, уверенные, что их вознаградят за их святотатственный труд, но вместо этого Гай приказал бросить их в темницу, где германцы из его стражи получили приказ их убить…» Симпатичный парень…

– Он не вернул доспехи?

– Подожди, я еще не закончил. «Исполнив это приказание, Геликон исчез, и никто не видел его до следующего дня, когда он появился в сопровождении никому не известных людей. Эти люди почти сразу же снова отправились в путь в закрытых колесницах в сопровождении множества германцев. Позднее, когда Цезаря спросили о доспехах Александра, которых больше никто не видел, он просто заявил, что передал их стражам гробницы, чтобы доспехи вернулись к своему законному владельцу. Я полагаю, что Гай испугался гнева покойного и из-за этого избавился от доспехов». Суеверный тип, этот наш Калигула.

– Но в таком случае почему меч остался в Италии? – спросил я.

Ганс покачал головой.

– По словам профессора, он был похищен во время перевозки. Слушайте дальше: «Тацит сообщает, что один из рабов, посланных к стражам, был подкуплен каким-то близким к императору богатым римским коллекционером, который пообещал рабу свободу и много денег, если тот украдет для него легендарный меч. Раб украл его и сбежал». А дальше он говорит о своего рода проклятии. Раба нашли с перерезанным горлом, а богатый римлянин сыграл в ящик во время какой-то потасовки. И потом все, кто брал в руки эту штуку, умирали насильственной смертью. Успокаивающие сведения!

– Не волнуйся, Ганс. Такого рода суеверия окружают своей аурой все необычные предметы, – сказал я, небрежно махнув рукой. – Многие готовы на все, чтобы завладеть ими, и тогда начинается череда смертей и несчастных случаев. А сам предмет тут ни при чем.

– Шучу, не такой уж я тупица.

Амина перестала улыбаться, заметив на лице нашего юного друга облегчение после моих объяснений.

– А теперь, когда все прояснилось, остается одна загвоздка, – сказал он, жуя свою хлорофилловую замазку. – По словам профессора, никто никогда не слышал о стражах гробницы Александра и «ни один источник об этом не упоминает».

– Именно так.

– А если кто-нибудь поднялся на корабль Калигулы? – спросил Ганс. – И возможно, передал ворам доспехи, которые следовало вернуть стражам гробницы Александра?

Амина положила ногу на ногу, на лице ее появилось задумчивое выражение.

– Но не вместе с Геликоном. Он был египтянин, напоминаю вам. Он бы почуял обман.

– А если он сам участвовал в этом?

– Нет. Только не он. Многие в окружении Калигулы выжидали момент, когда можно было бы всадить нож ему в спину, но только не Геликон. Они были очень близки. Согласно некоторым источникам, даже слишком. Он был одним из тех немногих, кто сохранял верность Калигуле до конца и никогда бы не предал его. Нет, если доспехи были доверены этим таинственным стражам, значит, они и впрямь существовали. По крайней мере в те времена.

– Совершенно с вами согласен, – сказал я, закуривая.

Амина улыбнулась мне и знаком предложила Гансу продолжать.

– Гробница находится глубоко под мечетью Шорбаги, на улице… Нокраши, если она не была разрушена во время сооружения мечети. Но проф полагал, что нет.

– А на основании чего он пришел к этому выводу?

– Он изучил рельеф древней Александрии, – вместо Ганса ответила Амина. – И сопоставил описание античных источников и чертежи города, которые могли быть обнаружены при раскопках. Он сверился с планами и картами, отметив все изменения. Самый старый план города, который мы обнаружили, относится к девятому веку. Эти архивные материалы должны были бы находиться у него, но, судя по тому, что вы сказали, весьма вероятно, что они похищены.

– Это те планы, которые я должен был найти?

– Да, Морган.

– Что у тебя еще? – спросил я у Ганса.

– В точности то же самое, что она только что объяснила. Он на добрых тридцати страницах распространяется о том, как определил местоположение гробницы.

Я разочарованно притушил сигарету.

– Мне хотелось бы чего-то более сенсационного, открытий более интригующих. – Я скривился и уставился в записную книжку, словно в ней мог содержаться ответ на мой вопрос. – У меня создается впечатление, что это «халтурка», сделанная наспех. Интуиция подсказывает мне, что Бертран не все сказал. – Я ткнул пальцем в записную книжку. – Он рассуждает здесь об истории доспехов, приводит кучу ссылок, целыми кусками копирует выдержки из античных текстов и вдруг – спешит, перескакивая сразу к Калигуле и александрийской мечети. Нет, за этим что-то кроется.

– Бертран работал над этими планами более двух лет, Морган, – вступилась за покойного Амина, – и, если говорить откровенно, не вижу, что он мог бы сказать еще. Он не описывает улицы во всех подробностях.

– Может, вы и правы, – согласился я.

– А я думаю главным образом о том, что мы очень устали, – тихо сказала наша хозяйка, – и завтра утром все будет видеться нам яснее.

Мы помогли Амине разложить диван и, быстро умывшись, улеглись в постели.

– Доброй ночи, – сказала Амина, закрывая дверь своей комнаты. – Я разбужу вас в семь часов.

Ганс уснул почти сразу, а я долго крутился и вертелся. Что-то не ладилось, что-то ускользнуло от меня, но что? Это особенно раздражало потому, что в глубине души я чувствовал: ответ где-то рядом. Может, после нескольких часов сна мне удастся его найти…

Но сон не шел ко мне в ту ночь. Я не переставал спрашивать себя, кто эти люд и, которые устроили охоту на нас сначала в Риме, а затем и в Александрии. Кто они? Я думал о том, какими средствами располагает Йон Юрген, и не мог сдержать дрожь.

Мечеть Шорбаги внешне выглядела как типичное культовое сооружение района Дельты. Она была облицована декоративными красными и черными кирпичами, скрепленными белым раствором. Мулла Юрси Марзук согласился принять нас рано утром, пока на заполненных народом и пропитанных запахами специй и бензина улицах Александрии еще стояла относительная прохлада. По случаю похода в мечеть Амина сунула в свою сумку широкую шаль с каймой, которой она, прежде чем выйти из машины, прикрыла голову и плечи. На пороге мечети толпились прихожане, они что-то возбужденно обсуждали, обменивались сплетнями и мнениями, комментировали последнюю проповедь или новости дня. Когда мы направились к двери, какой-то тучный мужчина шумно откашлялся и как бы невзначай плюнул на землю в двух шагах от Ганса. Тот отшатнулся с отвращением, и его чуть не стошнило, когда он увидел, как кашлявший теперь, поочередно зажав ноздри, с шумом высморкался.

– Какая свинья!

– Ганс, – процедил я сквозь зубы, дернув его за рукав.

– Но этот деген…

– Заткнись, Ганс!

– Подождите меня здесь, – сказала Амина, входя в мечеть.

Спустя несколько минут она вернулась вместе с невысоким человечком с мышиным лицом и огромными усами, который пригласил нас последовать за ним по очень чистым коридорам к обиталищу муллы. Одуряющий аромат фимиама смешивался с запахом моющих средств, и я увидел, как Ганс сморщил нос.

Мы вошли в удобную гостиную, обставленную кожаными диванами цвета фиников, расположенными вокруг огромного круглого стола из чеканного металла.

– Располагайтесь, а я прикажу принести чай, – проговорил наш провожатый и неслышно удалился.

Мы сели. Амина поправила свою шаль.

Почти тотчас же дверь распахнулась, и вошел одетый во все белое бородатый молодой человек. Он приветливо поздоровался с нами и поставил на стол поднос с чаем и восточным печеньем, после чего поклонился и исчез. Мулла не заставил себя ждать. Юрси Марзук был мужчина лет пятидесяти, одетый в черные брюки и темно-серую восточную рубашку, и, встретив его на улице, я никогда бы не подумал, что он служитель культа. В его глазах орехового цвета мелькали хитрые искорки, и он то и дело трогал свою короткую, аккуратно подстриженную седую бородку, словно она у него чесалась.

– Итак, вы археолог, мсье Лафет? – спросил он.

– Да, специалист по Древней Греции.

Он скрестил руки, чуть хрустнув пальцами, и кивнул:

– А-а, Греция… У нас с ней давние дружеские отношения. Александрия – истинный перекресток цивилизаций, никто не знает этого лучше вас, эллинистов.

На лице Ганса отразилось удивление.

– Да, Александрия – город полностью арабский. – продолжал мулла, – но так было не всегда, сын мой. Во времена своей славы она была открытой для всех, как ее и желал видеть ее основатель великий Александр. Люди всех национальностей и всех религий жили бок о бок. Самые крупные ученые и мыслители часто посещали местную библиотеку.

– После завоевания арабами в седьмом веке, – вступила в разговор Амина, – город стал запретным для всех немусульман. Потребовались века для того, чтобы Александрия снова начала принимать в своих стенах иностранцев. Потом была национализация Суэцкого канала. Иностранным общинам пришлось бежать из Александрии.

Юрси Марзук, немного смущенный, хотел что-то сказать, но под дружелюбным взглядом молодой египтянки согласно кивнул.

– Осел никогда не спотыкается об один и тот же камень, мой молодой друг, а вот человек – да. Вот так. Это если говорить о камнях… Вы полюбовались развалинами на острове Антиродос, мсье Лафет?

Я кивнул.

– Мне довелось бывать там, когда приводили в порядок статуи. Всевышний в своей великой милости позволил нам немного приоткрыть дверь истории. – Юрси Марзук как бы поколебался на какое-то мгновение и потом, склонившись ко мне, шепотом спросил: – Но скажите мне, ведь вы должны знать такие вещи: это правда, что могила Христа в Иерусалиме вовсе не его могила?

Я растерянно молчал. Амина предупредила меня, что мулла не без странностей, но такого я не ожидал.

– На этот счет у каждого свое мнение, – осторожно ответил я. – Никто не может ни доказать это, ни опровергнуть.

– А каково ваше мнение?

– Возможно, это не его могила.

Он сдвинул брови, скривился и с досадой пожал плечами:

– Тем хуже! И все же это место весьма удивительное. Несколько лет назад я побывал там. Вы христианин?

Амина спрятала улыбку.

– Нет. Я атеист.

– Вы ни во что не верите? – удивленно спросил мулла.

Я покачал головой.

– Верю в себя. И иногда в таких, как я, но, признаюсь, это случается редко.

Юрси Марзук расхохотался, что меня несколько озадачило.

– В таком случае это не «ни во что». Вы уже побывали в мечети?

– Мы рассчитывали сделать это после нашего разговора, – вмешалась Амина, чтобы сменить тему.

Я с облегчением вздохнул. Мулла производил впечатление мусульманского варианта падре Иларио, и у меня не было ни малейшего желания отправиться на экскурсию, тогда как на счету у нас был каждый час.

– Прекрасно. Вы увидите, что остатки античности кое-где еще очень тщательно исследуют.

– Надеюсь, это именно те остатки, о которых я хотел поговорить с вами, – ответил я, пользуясь случаем.

Юрси Марзук энергично кивнул:

– Да, насколько я понял. Так в чем заключается вопрос? Мсье Лешоссер – пусть Всевышний примет его в свои куши, – сказал мне по телефону, что остатки эти, возможно, таят в себе важнейшие свидетельства, касающиеся истории нашего города. Это впечатляюще. Тем более что наша мечеть, увы, не самая посещаемая, нам далеко до этого.

– Все это может очень скоро измениться, поверьте мне, – вздохнул я.

Мулла внимательно посмотрел на меня и оперся локтями о колени, весь превратившись в слух.

– Так расскажите мне.

Я изложил ему выводы Бертрана, Амина дополнила их важными деталями, и в конце нашей нудной речи мулла выглядел так, словно его ударили по голове дубиной.

– Вы хотите сказать… вот там, под нашими ногами? – пробормотал он, ткнув пальцем в пол.

Крайне взволнованный, он поднялся и сделал несколько неуверенных шагов по комнате, теребя бороду и призывая на помощь Всевышнего.

– Производить раскопки в мечети? – успокоившись немного, спросил он каркающим голосом. – Только на основании того, что говорится в записной книжке старика?

– А также в древних источниках.

– Которые исходят из Ватикана, насколько я понимаю. Так что же содержится в этих планах и документах профессора Лешоссера?

– Планы украдены, – сказала Амина, – но у меня есть часть документов, копий и…

Юрси Марзук жестом прервал ее.

– Мсье Лафет… если бы это зависело только от меня, мы бы уже все четверо находились в подземелье с кирками в руках, но, кроме египетского правительства, археологической и административной служб, перед вами еще есть непреодолимая стена, противник, которого вы не одолеете.

– Кто же это?

– Вера.

Я обхватил голову руками.

– Ведь мы говорим о гробнице Александра Македонского!

– А я говорю вам о тысячах верующих, готовых забить вас камнями, если вы совершите то, что они сочли бы осквернением мечети. – Он сел рядом со мной и сжал мое плечо. – Я знаю, что Всевышний в своей бесконечной доброте с радостью принял бы вас в своей обители, позволил бы вам обследовать ее до последнего уголка, но есть люди, которые этого не поймут, не поймут никогда.

– Но наверняка есть способ заставить кучку невежд услышать голос разума.

– Мсье Лафет, эта кучка невежд, как вы вполне справедливо заметили, – простые люди, зажатые в тесные рамки верований другого времени. Они очень опасны, поскольку способны пробудить в сердцах праздной толпы слепую ненависть и натравить ее на таких людей, как вы. Я отказываюсь принести вас и ваших друзей на алтарь их фанатизма, их… – он сжал кулаки, поколебался мгновенье и добавил: – их тупости! – Видно было, что он устал от разговора на эту тему.

– Но…

– Морган, я должен быть тем, кого вы называете священнослужителями, но я тоже человек, как и вы. Я совершал ошибки, я знаю это, но если есть что-то, чего я не знаю, то, Всевышний мне свидетель, я отказываюсь быть убийцей. Я не разрешу вам производить раскопки в этом месте, хотя, поверьте мне, всем сердцем сожалею об этом. Священная земля не будет обагрена кровью невинных.

Я встал, во мне кипели ярость и разочарование.

– Это произойдет. Юрси Марзук, – заверил я, заставив его побледнеть, – потому что те, кто идет по моим следам, ни в чем не уступают вашим непримиримым консерваторам. Я только надеюсь, что это будет не ваша кровь, – добавил я, выходя вместе с Гансом из комнаты.

– Подождите меня в машине, – в растерянности пробормотала Амина в коридоре, протягивая мне ключи, перед тем как закрыть за собой дверь в комнату муллы, который ничем не помог нам.

Ганс и я вышли из мечети, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не дать выплеснуться гневу, но Ганс не сдержал себя.

– Гнусная религия! – вне себя вскричал он, с силой шлепнув рукой по капоту машины. – Бородатые дикари!

Я закурил и, опершись на дверцу, вытер пот, что струился по моему лбу. День обещал быть очень душным.

– Дело не в религии, Ганс. Юрси Марзук – человек славный, каким был и падре Иларио, но он не может в одиночку бороться против невежества и глупости.

– Что ты думаешь делать теперь?

– Вернуться во Францию, привлечь на нашу сторону научное сообщество и прессу. Под их давлением египетское правительство заставит религиозные круги сдаться.

– Ты забываешь о ненормальных, которые бросятся по нашим следам! Они вернутся сюда, убьют этого бедного старика и разворошат гробницу, можешь не сомневаться! – Он яростно взмахнул рукой. – А мы были так близко к цели!

Мы увидели, что Амина вышла из мечети и бежит к нам, пробираясь между машинами.

– Я рассказала ему о людях, которые напали на вас, – сказала она, с облегчением снимая шаль. – После вашей резкой выходки у меня, право, не было иного выхода.

– И что?

– Он предложил приютить вас до вашего возвращения во Францию, – со вздохом сказала она, открывая дверцу. – Считает, что здесь вы будете в большей безопасности, чем у меня.

У меня мелькнула мысль воспользоваться гостеприимством Юрси Марзука, чтобы тайком наведаться в подземелье мечети, но это было слишком рискованно. В любую минуту меня мог засечь кто-нибудь из верующих или приближенных муллы.

– Вы думаете, он может изменить свое решение? – без большой надежды спросил я.

Амина покачала головой и включила зажигание.

– Нет, в таких вещах он тверд. Хотя, думаю, он с удовольствием участвовал бы в этой работе. Во время подводных раскопок около маяка, – добавила она с мягкой улыбкой, – он ходил за мной по пятам. Марзук ничего не понимает в археологии, но она его завораживает.

Мы поехали домой к Амине, и я, удостоверившись, что нас никто не преследует, попросил ее остановиться у первого же банкомата. Сняв с кредитки, выданной нам Юргеном, необходимую сумму, я бросил карту на обочину, не забыв пометить на обороте код доступа, и вернулся в машину. Если кто-нибудь найдет кредитку и воспользуется ею, что наверняка произойдет очень быстро, наш дорогой спонсор получит ложный след для погони за нами.

– Небольшое вознаграждение за перенесенные неприятности, – сказал я, пряча деньги в свой рюкзак.

Ганс наконец улыбнулся, а Амина, покачав головой, двинулась дальше.