Текст книги "Тень Александра"

Автор книги: Фредерик Неваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Что?

Она знаком показала мне, чтобы я говорил тише, и подтолкнула меня к выходу.

– Мы не можем уехать так сразу, Маэ. У меня в десять часов встреча с падре Иларио. Он должен показать мне кое-какие документы, которые…

– Он подтвердил подлинность отчета о раскопках? Да или нет? – оборвала она меня.

– Да, но…

– В таком случае мы уезжаем. Билеты заказаны. Оставаться здесь слишком опасно, Мор. Вчера вас могли убить, обоих!

У меня на языке вертелся вопрос, но я не решился задать его в такси, боясь, что шофер нас услышит. Я начал сомневаться во всех.

Едва мы оказались в номере отеля, я прижал Маэ к двери.

– Вы знаете, кто были эти люди, не правда ли?

Ганс сел на кровать и скрестил ноги, тоже ожидая ответа.

– По-видимому, люди владельца какой-нибудь частной коллекции, – пробормотала Маэ. – К таким методам, пусть и не часто, прибегают некоторые из них, не очень щепетильные. Господин Юрген кое-что знает об этом. Он потерял в прошлом году в Дельфах двух поисковиков, и участок, где они работали, был ограблен. Какие-то личности в Италии получили сведения о нашем приезде и, главное, о том, что вы везете. Нам нужно как можно скорее убраться отсюда. Здесь кругом мафия. Не может быть и речи, чтобы противостоять этим людям, Морган, у нас не хватит силенок.

– Следовательно, это итальянская мафия?

– Да, очень возможно.

Я отпустил ее, и она поправила свою куртку.

– Сейчас я возьму свои вещи, и мы вызовем другое такси. Встретимся внизу, скажем, через час.

Я согласно кивнул, а Ганс начал раздеваться.

– Так мы отправляемся в Египет?

– Да.

– Гениально! Я никогда там не был.

Он пошел принять душ, а я рухнул на кровать, положив рюкзак на колени. Я чувствовал, как меч впивается в мои ноги, словно предупреждая меня… Итальянская мафия… А почему бы заодно не КГБ?

Прямо перед вылетом рейса на Александрию в 6 часов 27 минут я позвонил в Ватикан, чтобы отменить встречу с падре Иларио. Мне ответил молодой мужской голос.

– Buon giorno! [50]50
  Добрый день! (ит.).


[Закрыть]– сказал я по-итальянски. – Могу я оставить сообщение для падре Иларио? Мы назначили встречу на десять часов, но я… Простите?.. Когда?.. Нет, я… нет, ничего важного. Спасибо.

Я в полной растерянности выключил свой мобильник, Маэ нахмурилась.

– Что с тобой? Можно подумать, что тебе только что сообщили о конце мира.

– Падре Иларио не нашел документы, которые были мне нужны.

– Вот видишь! Мы зря потеряли бы целый день.

Предъявив свой билет, она прошла в посадочную галерею, мы последовали за ней.

Мы расположились в самолете: Ганс – рядом с иллюминатором, Маэ – около прохода, а я – между ними. Я сделал вид, будто хочу немного вздремнуть после пережитого, чтобы они не втянули меня в возможный спор о серфинге, и попытался забыть о разговоре, который только что состоялся у меня с секретарем падре Иларио.

«Падре Иларио нас покинул, синьор… Этой ночью, синьор, пусть Бог простит его. Я сам нашел его. Он повесился в своей библиотеке. Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?»

Повесился… Я бы дорого заплатил за то, чтобы узнать, кто ему в этом помог.

Позавтракав на скорую руку, Ганс снова взялся за свой ноутбук и записную книжку Лешоссера. За иллюминатором начинало подниматься кроваво-красное солнце, и я, опершись на колени Ганса, задернул небольшую шторку.

– Ну что? – спросила его Маэ. – Что нового ты можешь сообщить нам?

– Не здесь, – вмешался я приглушенным голосом.

– Мор… ты становишься параноиком. Правда, Ганс?

Тот, чтобы избежать ответа, надул пузырь из жвачки, и наша спутница разочарованно вздохнула.

Стюардесса предложила нам закрепить столики и пристегнуть ремни. Мы начали снижаться. Ганс сложил свой ноутбук, и пилот совершил посадку.

6

В зале для прибывающих стояли невыразимый гвалт и запах, присущий всем египетским аэропортам. Ганс оглядывался по сторонам с видом человека, который только что совершил высадку на другую планету, и это вызвало смех у Маэ.

– Что это за восточный базар? – пробормотал Ганс, пытаясь отделаться от местных жителей, которые наперебой предлагали ему услуги такси, номер в отеле или сувениры. Он грубо оттолкнул женщину в чадре, которая, размахивая руками, тянула его за рукав.

Я взял его за руку и решительно направился к выходу вслед за Маэ, которая по-арабски отвечала навязчивым местным жителям, что производило на них впечатление и здорово охлаждало их пыл.

Как только мы вышли из зала, где работали кондиционеры, на нас, словно накрыв лавой, обрушилось невыносимое пекло.

– Мы здесь подохнем! – пробурчал Ганс.

Какое-то древнее такси одарило нас струей тошнотворного выхлопного газа, с треском вырвавшегося из допотопного глушителя.

– А ведь после эпохи Рамсеса [51]51
  Рамсес II – египетский фараон в 1317–1251 гг. до н. э., восстановивший власть Египта в Палестине.


[Закрыть]изобрели глушитель, не наносящий вреда экологии!

Шум машин, туристических автобусов, гудящей толпы – все смешалось и оглушало. Группы туристов спешили к встречающим, держащим в руках таблички с названиями клубов или отелей, и целые семьи, прибывшие в страну на каникулы, втискивались в развалины на колесах, которые только и ждали того, чтобы осесть под тяжестью багажа.

– Нас ждет машина, – сухо ответила Маэ шоферу такси, который предложил нам свои услуги.

Я закурил сигарету, а она в это время обругала двух молодых мужчин, которые, сделав вид, будто завязывают шнурки на ботинках, бросали взгляды на ее ноги под широкой льняной юбкой.

– Не стесняйтесь особенно, психи!

– Маэ, – с укоризной заметил я, – ты навлечешь на нас неприятности.

– Ладно, молчу, – процедила она сквозь зубы.

Наконец к нам пробился роскошный темно-синий лимузин с тонированными стеклами.

– Я полагаю, наш водитель прибыл, – кивнула в его сторону Маэ.

Стекло автоматически опустилось, и мужчина в строгом черном костюме выглянул в окно.

– Мистер Лафет? – спросил он по-английски.

– Вы не очень-то торопились! – резко сказала ему наша спутница.

Униженно извиняясь, шофер вышел из машины и положил наши вещи в багажник, потом любезно открыл перед нами дверцу.

В машине работал кондиционер, и мы словно попали из парильни в холодильник. Меня зазнобило. Машина тронулась, мы покинули аэропорт под убаюкивающие звуки Седьмой симфонии Бетховена, которая тихо обволакивала салон, и слова шофера, обещавшего усталым путешественникам райский отдых в солнечной стране.

– Куда я должен отвезти вас прежде всего? – спросил он наконец.

Маэ, похоже, на минуту заколебалась, но быстро взяла себя в руки.

– Я забронировала апартаменты в отеле «Ренессанс».

Я поморщился – ведь она говорила нам об отеле «Эль-Саламлек-палас».

– Мы поедем по набережной и обогнем залив. На горной дороге ведутся ремонтные работы, и восточная часть центра города в этот час загружена машинами.

– Делайте, как лучше.

Опершись на колени Ганса, я склонился к Маэ, чтобы спросить, почему она поменяла отель, но Маэ опередила меня, прошептав мне в ухо:

– Есть одна проблема, Морган… И кто знает, – добавила она громче, словно смеясь хорошей шутке, – может быть, я даже сделаю тебе массаж!

Я принял ее игру и тоже рассмеялся, несмотря на дурное предчувствие. Потом взглянул в окно. Мы ехали по скоростной трассе. В случае необходимости из машины не выскочишь.

Словно читая мои мысли, Маэ сжала мое колено, давая мне понять, что в нужный момент она предупредит меня. Я увидел, что, продолжая непринужденно беседовать с шофером, она рукой скользнула под юбку. Шофер время от времени бросал взгляд в зеркальце заднего вида. Темные очки скрывали половину его лица, однако не нужно было быть слишком внимательным, чтобы заметить, что оно не восточного типа. Его кожа была слишком светлой, а волосы – тонкие, мягкие, с коричневым оттенком.

После долгой поездки, которая показалась мне бесконечной, мы оказались на площади Саада Заглула. Здесь кишел настоящий человеческий муравейник, почти скрывавший статую известного государственного деятеля.

Дети объедались мороженым, сидя на переполненных скамейках, а женщины, таща в руках сумки и пакеты, торопливо шли к ним с торговых улочек Саада Заглулы и Сатийаха Заглулы. Проехав по одной из таких улиц, машина резко дернулась.

– Простите… – извинился водитель. – Кажется, наша проблема со сцеплением. Я быстро.

Маэ ткнула меня в бок. Момент наступил.

– Ничего серьезного, надеюсь? – спросил я по-гречески, положив руку на ручку дверцы.

Водитель помотал головой, направляя автомобиль в пустынную улочку.

– Нет, я не…

Он замолчал, осознав, что я сказал это не по-английски, и резко затормозил.

Я открыл дверцу и выпрыгнул из машины, таща за собой Ганса.

– Эй, кто это…

Я больно грохнулся на землю, а мой стажер тяжело навалился на меня. Я пытался встать, готовый броситься на шофера, а Маэ в это время спокойно вышла из машины и открыла дверцу водителя… который склонился набок, к ее ногам. Лоб его был окровавлен.

– Помоги мне избавиться от него, Морган, – процедила она, засовывая свой пистолет в кобуру, пристегнутую на бедре под длинной юбкой.

Ганс приглушенно вскрикнул, а я поднялся, бледный как полотно.

– Ты так хладнокровно его убила?

– Или он, или мы. Ты думаешь, он притащил нас сюда, чтобы угостить пирожными?

Ногой она приподняла полу его пиджака, и мы увидели пистолет, наполовину вытащенный из кобуры.

– Итак, чего ты ждешь? Тебя пугает труп?

Я осмотрел улочку, которая оказалась тупиком, и помог ей вытащить тело из машины. Маэ обыскала его, но ничего не нашла. Естественно, при нем не было никаких документов. Мы спрятали труп под кучей отбросов и старого картона возле сооружения, напоминавшего старую бакалейную лавку.

– А теперь выкладывай! – закричал я. – Я хочу знать, кто эти типы, кто вы и почему наш дорогой благодетель заставил меня взять с собой сумасшедшую, которая могла засадить нас в тюрьму, сунувшись в самолет с пушкой!

– Не здесь! – ответила она, указав на машину, и повернулась к Гансу, который сидел на земле и, казалось, вот-вот испустит дух: – Садись!

– Но… но надо вызвать полицию!

– Ты не в Европе, дружок, – посмеиваясь, сказала она. – Залезай!

Дрожа, он повиновался и грохнулся на заднее сиденье. Маэ села за руль, а я, все еще пребывая в шоке, занял место возле водителя.

Она сразу же тронулась с места, и мы не сказали больше друг другу ни слова до самого отеля «Эль-Саламлек-палас», где она передала ключи от машины человеку в униформе, который вышел нам навстречу.

Отель высился в центре садов Монтазах – старом дворцовом владении короля Фаруха. Маэ забронировала в нем роскошные апартаменты, где, кроме двух гостиных, были три спальни с ваннами – все обито шелком, покрыто позолотой и уставлено мебелью из ценных пород дерева. Типичные королевские покои в старых королевских резиденциях и одно из самых роскошных мест, где мне случалось останавливаться, не считая, конечно, индийских дворцов, которые, на мой взгляд, не имеют себе равных во всем мире. Но, расположившись на мягких диванах в огромной гостиной, мы не намерены были рассуждать о коврах или лепных, кричащих тонов, фасадах зданий за окнами. Маэ, сидя на краю небольшого фонтана, располагавшегося в центре гостиной, разговаривала по телефону с Юргеном, болтая пальцами в прозрачной воде, на поверхности которой плавали свежие цветы.

– Тело Селима, человека, который должен был встретить нас у трапа самолета, обнаружено на стоянке аэропорта, – со вздохом сказала она, окончив разговор.

Я в ярости смял свою сигарету и посмотрел прямо в глаза Маэ:

– Теперь я требую объяснений. Кто вы?

Она залпом выпила чай из своего стакана и протянула ко мне руку:

– Дай мне сигарету, пожалуйста.

Я протянул ей свою пачку и коробок спичек с маркой отеля.

– Подумать только, что мне почти удалось предотвратить… – Она выпустила длинную струйку дыма и покачала головой. – Господин Юрген поручил мне охранять вас, – добавила она наконец, – а не помогать вам в вашей работе, в чем я, как вы, должно быть, заметили, ничего не смыслю.

– Нас охранять… – усмехнулся я. – А… от чего? Или, скорее, от кого?

Она пожала плечами:

– Этого мы еще не знаем, но господин Юрген уверен, что нас будут преследовать хитрые лисы. Не так скоро, однако. Кто-то выследил нас, это точно.

Ганс, вдруг заинтересовавшись, повернулся в нашу сторону:

– Выходит, ты телохранитель?

– Да, что-то в этом роде.

– Но почему он был уверен, что нас будут преследовать? – спросил я. – Что известно вам и чего не знаю я?

Она обошла фонтан.

– Морган! Прошу тебя! Речь идет о могиле Александра. Как можешь ты думать, что такое расследование не привлечет внимания конкурентов?

Я закурил очередную сигарету и закинул ногу на ногу.

– Там, около Колизея, им нужен был меч. Не…

– Меч, записная книжка и документ Ватикана. Кто-то надеется найти эту гробницу раньше нас, и не исключено, что он обладает сведениями, которыми мы не располагаем. Иначе эти люди удовлетворились бы тем, что шли по нашим следам, предоставив нам возможность сделать свою работу, и ограбили бы нас в последний момент. Человек, который убил Селима, чтобы занять его место в машине, хотел устранить нас и забрать сокровища Лешоссера. – Она села рядом со мной и глубоко вздохнула. – И могу тебя заверить, нас ждет еще много сюрпризов. Мы для них как колючка в пятке. Они не отстанут от нас, пока не пустят нам в голову пулю.

– А как тебе удалось пронести пистолет через детектор?

Она приподняла подол юбки, вытащила пистолет из кобуры и протянула мне. Он был легкий, серого цвета и сделан из незнакомого мне материала.

– Эта игрушка не содержит в себе ни грамма металла, – объяснила она. – Просто очень твердая смола.

– А заряды?

– Из воды.

– Из воды? – пробормотал я, решив, что она пошутила.

– В нем находится азотное охлаждающее устройство. Пули представляют собой водяные шарики диаметром пять миллиметров. Они пробивают трехмиллиметровую сталь и сразу поражают мишень, не оставляя или почти не оставляя следов.

Ганс осторожно взял у меня из рук оружие и внимательно осмотрел его.

– Надо торопиться, Морган, – продолжала между тем Маэ, пряча пистолет. – Каждая потерянная минута отдаляет нас от могилы Александра и приближает к нашей. Раскрой свои маленькие секреты. Я должна знать, почему ты так хочешь добраться до Александра, что у тебя в голове. Будешь действовать в одиночку, разыгрывать из себя непобедимого, и в следующий раз вас с Гансом обнаружат в контейнере на автостоянке.

– Почему ты сразу не сказала нам обо всем? К чему эта смешная роль легкомысленной курочки? Чтобы нас умаслить?

– Господин Юрген не хотел тебя пугать. Он боялся, что ты откажешься от своей идеи, если почувствуешь, что это рискованно.

Я ткнул пальцем в сторону Ганса:

– А он? Он подумал о нем?.. Что же он за человек!

– Йон Юрген – человек увлекающийся, Морган. Страстный коллекционер. Я бы покривила душой, если бы сказала, что присутствие этого маль… этого юноши, – поправилась она, – не смутило его, но ему нужно было нечто гораздо большее для того, чтобы отказаться от задуманного, чем боязнь рисковать человеческими жизнями.

– Мерзавец!.. – в ярости воскликнул я.

– Не стану возражать, Морган. Однако этот самый мерзавец платит мне большие деньги, чтобы защищать вас, но я не смогу выполнять свою работу, если ты будешь упорно избегать меня, как в Риме, или что-то скрывать от меня. Ты волен продолжать свою игру в прятки, если хочешь рисковать своей шкурой и шкурой своего стажера. Теперь ты знаешь, как все может обернуться. Я прошу только считаться с тем, что должен делать согласно контракту, но если ты предпочитаешь отказаться от моей помощи, я умываю руки, Морган. Что бы ни случилось, я свои деньги получила.

Ганс бросил на меня умоляющий взгляд, и я кивнул в знак согласия.

– Ладно. Я согласен, – сказал я не без сожаления.

– Кто в курсе твоего проекта?

– Кроме нас троих – Людвиг Петер и его сын, еще, конечно, мой отец, директор Лувра и один из моих коллег, которому я полностью доверяю.

– Над этим еще надо подумать… Что ты рассчитывал найти в Александрии?

Я покопался в рюкзаке, вытащил оттуда бумажник и протянул ей листок.

– Профессор Лешоссер намеревался вылететь в Александрию, но накануне погиб. В его записной книжке я нашел номер телефона с именем, явно местным, – Амина. Но адреса нет.

Она протянула мне свой телефон.

– Так чего же ты ждешь? Давай позвоним.

Уткнувшись носом в клочок бумаги, я набрал номер телефона, и мое сердце учащенно забилось, когда синтетический голос произнес по-арабски фразу, которая, хотя я ничего не понял, должна была означать «Набранный вами номер не существует…».

– Возвращаемся к исходной точке, – вздохнула Маэ.

– Не совсем. Мы еще не закончили расшифровывать записную книжку, может быть, в ней содержится более точная информация.

– Будем надеяться.

– Здесь есть возможность выйти в Интернет? – спросил я.

– Пойду узнаю у администратора. А вы пока примите душ и отдохните немного, вам это нужно. И закройте на ключ дверь, – добавила она, выходя.

Ганс повернул ключ в замке и прислонился к створке двери. На щеках у него виднелись грязные полосы, а его светло-серый спортивный костюм был весь в пыли и пятнах от машинного масла.

У меня после половины ночи, проведенной в камере stazione dei carabinieri, и всего пережитого в Александрии вид тоже был не лучше.

– Мы мудро поступим, если последуем ее совету, – сказал я, поднимаясь с дивана.

– Мор… мы теперь можем доверять Маэ?

– Нет, – ответил я, направляясь в ванную комнату своей спальни.

Он скорчил мину и последовал моему примеру.

Услыхав, что Ганс включил в своей ванной душ, я отстегнул от пояса сотовый телефон, снова набрал номер нашей таинственной Амины, но на этот раз правильный, и начал диктовать сообщение: «Амина, у аппарата Морган. Мы прибыли в Александрию гораздо раньше, чем думали, и мы не…»

Не успел я договорить, как в трубке послышалось:

– Алло?

– Амина?

– Да, добрый день, Морган. Извините меня, но я фильтрую звонки, как вы советовали. Я очень обеспокоена. Вы сказали мне, что позвоните из Рима.

– У нас были кое-какие неприятности, я вам потом расскажу.

– Господи, ничего серьезного, надеюсь?

– Я не могу сейчас говорить. А у вас все в порядке?

– Не совсем. Ваш отец прислал для вас досье на мой адрес. Естественно, я не позволила себе открыть его. И связалась с известным вам человеком.

– Прекрасно. Мы смогли бы увидеться сегодня?

– Да, конечно. Сегодня я должна читать лекцию, но могу ее перенести. Вы нашли планы?

– Нет, я перерыл всю библиотеку Бертрана перед отъездом, но безрезультатно. В котором часу мы могли бы встретиться?

– Вы находитесь в отеле «Эль-Саламлек-палас»?

– Да.

– Я заеду за вами через два часа. Буду ждать вас у входа в сады в белом «рено» пятой модели.

– Отлично. Если меня не будет полчаса, значит, я не смог улизнуть.

– Решено. До встречи, Морган, и да поможет вам Бог.

Закончив разговор, я быстро принял душ, заглянул в комнату Ганса, который спал со сжатыми кулаками, и, надев гостиничную пижаму, растянулся на постели в ожидании возвращения Маэ.

Я уже связывался с Аминой несколько дней назад. Восточное звучание ее имени и тот факт, что Лешоссер намеревался отправиться в Александрию, привели меня к мысли, что она должна жить где-то в этих местах… Вначале она держалась со мной очень настороженно, но потом изменилась, удостоверившись после звонка моего отца, о котором Бертран ей много рассказывал, что я именно тот, за кого себя выдаю. Папа сказал мне, что она очень расстроилась, когда он сообщил ей о смерти старого профессора, который в течение многих лет был ее руководителем, да еще упомянул о загадочных обстоятельствах его гибели. Она почти сразу же снова связалась со мной, и именно тогда я посоветовал ей быть осторожной: спрятать имеющиеся у нее материалы о работе Бертрана в надежном месте, закрывать дверь на ключ и фильтровать звонки. Преподаватель латыни и греческого в частном лицее Александрии, Амина создала себе прочную репутацию археолога благодаря участию в исследованиях в районе маяка и раскопках в катакомбах Ком эль-Шугафа.

Я услышал, как в замочной скважине повернулся ключ, и сделал вид, что сплю. Чуть приподняв веки, я увидел в приоткрытой двери моей спальни голову Маэ. Застыв, я ждал, прислушиваясь к малейшим звукам. Спуск воды в туалете, душ, скрип дверцы шкафа и… тишина. Я вытерпел так еще добрый час, и когда взглянул на часы, на циферблате было без восемнадцати минут час. Амина уже должна была ждать меня.

С тысячью предосторожностей я натянул джинсы, майку, ботинки и, закинув на плечо рюкзак, на цыпочках вышел из спальни. Ганс спал, по-прежнему сжав кулаки, я заглянул в спальню Маэ и убедился, что она пребывает в объятиях Морфея.

Я тихонько отпер дверь, вышел в коридор, затворил ее за собой и на лифте спустился на первый этаж. Стараясь не обратить на себя внимания, я прошел мимо конторки администратора, пересек роскошные сады и оказался у кованой решетки, выходившей на улицу.

– Морган! Морган, сюда!

Я обернулся на голос худенькой женщины в цветастом платье, которая махала мне рукой, стоя у белого «рено» пятой модели, и, петляя между машинами и гуляющими пешеходами, перешел улицу.

– Амина? – спросил я, пожимая протянутую руку.

– Рада встретиться с вами. Ваш отец не обманул, вас трудно не заметить в толпе.

– Будем считать, что это комплимент, – сказал я, улыбнувшись ей.

Я не ожидал, что моя таинственная александрийка окажется такой красивой: тоненькая как тростинка, стройная и элегантная, темные волосы свободно спадают на плечи и спину и обрамляют лицо с огромными, очень черными глазами.

– Садитесь, поедем ко мне.

Я повиновался, предварительно удостоверившись, что Маэ не следит за мной, и автомобиль тронулся с места.

– Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за вашу помощь и за тот риск, которому вы себя подвергаете.

Она дружески улыбнулась, а мне пришлось взять себя в руки, чтобы не задержать свой взгляд на ее декольте, хотя и не очень глубоком.

– Вы всерьез думаете, что Бертрана Лешоссера убили?

Я рассказал ей о полицейском расследовании и о тех неприятностях, которые случились в Париже и Риме. Ее руки, держащие руль, дрожали.

– Хотите, я сяду за руль? Может, это немного невежливо, но у нас мало времени.

Она покачала головой и с усилием заставила себя улыбнуться.

– Никогда бы не подумала, что такое может произойти, – тихо сказала она. – Бертран был таким осторожным, это правда, но все… от Всемогущего.

– Значит, у него были основания осторожничать? Ему угрожали?

Амина пожала красивыми плечиками и закурила сигарету, которую я предложил ей.

– Я знаю, что разногласия между Бертраном и его спонсором начали обостряться во время его последнего визита в Александрию. Мы тогда пришли к заключению, что гробница должна находиться под мечетью Шорбаги, которая хранит под собой остатки и других древностей и, как и многие другие монотеистические культовые сооружения, построена на месте древнего языческого храма. Но Бертран отказал в участии в этих исследованиях своему спонсору. Он не доверял ему. Я думаю, этот человек вопреки своим заверениям хотел наложить руку на то, что будет найдено в гробнице.

Я выронил сигарету.

– Так Бертран обнаружил местоположение гробницы?

– Мы не можем быть уверены ни в чем. Но согласно его планам, тем, которые вы не нашли, очень много шансов на то, что гробница действительно находится там. Смерть настигла Бертрана за день до того, как он должен был отправиться в Александрию, чтобы встретиться с муллой Юрси Марзуком, который готов был выслушать его гипотезу. Мулла – обаятельный человек, вы увидите. Немного странный, но обаятельный.

– Странный?

Амина рассмеялась.

– Скажем так, было бы трудно согласиться с некоторыми идеями, которые могут исходить от муллы, человека сурового и упрямого. Он, наверное, очень позабавил бы Бертрана, я в этом уверена, – с грустью добавила она.

– Подумать только, что Бертран был уже так близок к цели, – вздохнул я. – Амина, что вам известно о его спонсоре?

– Не много. Я думаю, это был немец.

– Бертран назвал вам его имя?

– Некий Йа… нет, Йон Юрген.

Мое сердце дрогнуло.

– Проклятие! Поворачивайте назад! Быстро!

– Почему?

– Я вам потом объясню. Умоляю вас, поворачивайте назад!

Она резко развернулась, и мы помчались в сторону отеля, сопровождаемые раздраженными гудками автомобилей.

Амина затормозила у главного входа, и я, выскочив из машины, помчался через вестибюль к конторке администратора, где под предлогом того, что забыл ключ в спальне, попросил дубликат.

Весь сжавшись, я вошел в апартаменты, но в них, похоже, ничего не изменилось с момента моего ухода.

Крадучись я прошел в спальню Ганса и тихонько потряс его за плечо.

– Морган? – простонал он. – Который сейчас…

– Тихо! – прошептал я, приложив палец к губам.

Жестами я показал ему, чтобы он взял свои вещи и без шума вышел в коридор. Он покорно подчинился. Я собрал свой рюкзак, и мы осторожным шагом направились к двери. Маэ все еще спала.

На цыпочках мы вошли в лифт, потом через вестибюль направились к выходу.

– Черт, Морган, что происходит?

– Молчи и иди.

– Но… а Маэ?

Я подтолкнул его вперед, и в это время что-то пролетело мимо меня, всего в нескольких сантиметрах от моей головы, и ударилось в дерево. Я вздрогнул и, обернувшись, увидел на балконе Маэ с пистолетом в руке. Кто-то из администрации предупредил ее, что мы вышли из отеля с вещами.

– Беги! – не своим голосом завопил я Гансу, дернув его за рукав.

Еще две пули рикошетом отскочили к моим ногам, и, когда мы выбежали из садов, я с бесконечным облегчением отметил, что Амине удалось поставить машину прямо у выхода.

– Трогай! – крикнул я ей, с силой затолкнув Ганса на заднее сиденье.

Амина повернула ключ зажигания, и не успел я захлопнуть за собой дверцу, как «рено» рванул вперед на полной скорости.

– Это кто, Маэ? – бормотал Ганс. – А почему она стреляла в нас?

– Познакомься с Аминой Сэбжам. Она работала с профессором Лешоссером почти три года. Амина, это Ганс. Мой стажер, внук профессора Петера, о котором Бертран, должно быть, рассказывал вам.

– Петера? Людвига Петера? Известного специалиста по античности?

– Угу, – подтвердил Ганс. – Морган, не забыл ли ты кое-что объяснить мне? Я думал, мы работаем вместе, ты и я.

– Если бы Маэ заставила тебя проговориться, я не хотел бы, чтобы ты…

– Нас преследуют, – прервала меня Амина срывающимся голосом, глядя в зеркало заднего вида.

Я обернулся и увидел следовавший за нами внедорожник, за рулем которого сидел мужчина весьма крепкого сложения, напомнивший мне того, кого я уложил на виа дель Колоссео.

– Это один из тех людей, что напали на вас? – нервно спросила Амина.

– Вы думаете, мы сумеем оторваться?

Она круто развернулась, и меня прижало к дверце.

– У меня на этот счет есть хорошая мысль!

– Она сошла с ума! – закричал Ганс, увидев, что Амина направила машину назад.

– Надеюсь, вы понимаете, что делаете? – спросил я сдавленным голосом, вцепившись в сиденье.

– Я тоже на это надеюсь.

Неожиданно перед нами оказался туристический автобус, я услышал вопль Ганса, смешавшийся с оглушительным звуком клаксона этой громадины. Я закрыл глаза, ожидая удара, но Амина, крутанув руль, скользнула в первый же попавшийся проулок. За нашей спиной послышались гудки, скрежет тормозов и звон разбитого стекла.

– Он разбился! – закричал во всю глотку Ганс.

Прежде чем мы повернули, я успел увидеть, как внедорожник столкнулся с грузовиком, перевозившим домашнюю птицу, и куры оказались на шоссе.

Амина проскользнула по лабиринту улочек и остановилась около продуктовой лавки. Она выключила зажигание и, скрестив на руле руки, опустила на них голову.

Ганс, словно оглушенный, потряс головой.

– Мы просто чудом успели увернуться. У кого вы научились так водить машину?

– Это получилось спонтанно… – сквозь слезы проговорила она. – О Боже… Я никогда в жизни так не боялась.

Я положил руку на ее плечо и тихонько сжал его.

– Все пройдет.

Она кивнула, подняла голову и вытерла глаза тыльной стороной руки.

– Мне очень жаль. Я не должен был втягивать вас в это дело.

– Я уже сыта им по горло, – попыталась она пошутить, смеясь и плача одновременно.

Кто-то два раза стукнул в окно машины, и мы все трое вздрогнули.

– Прохладительные напитки? – с улыбкой предложил торговец, около лавочки которого мы остановились, показывая нам две бутылки содовой.

– Это как раз то, что нужно! – пробормотал Ганс, все еще белый как полотно.

Амина обхватила голову руками, а я, глухо ворча, откинулся на спинку сиденья. Как и Ганс, я был на грани срыва.

Амина жила в скромной квартирке на улице Эль-Мушер Ахмед Исмаил, около вокзала Габер. Компьютер и телевизор резко контрастировали и с обстановкой, и с разнородными украшениями в античном стиле. Стены покрывали египетские фрески, лакированные китайские шкафчики соседствовали с вазами и амфорами, трансформированными в огромные цветочные горшки, низкий столик украшала прекрасная миниатюрная ионическая колонна, с которой улыбался толстощекий Будда из яшмы.

– Эти фрески – ваша работа? – спросил я, пробуя биссару – холодный суп из белых бобов, который подала нам Амина.

– Да. С помощью нескольких друзей. Невкусно, да? – спросила она Ганса, который ел как-то неохотно. – Вы предпочитаете что-нибудь менее восточное?

Он вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей, и покачал головой:

– Нет, очень вкусно. Просто я думаю о том, что сказал Мор, вот и все.

Я положил ложку. Мы проговорили три часа. Я рассказал о смерти падре Иларио и посланиях таинственного Гелиоса. Ганс замкнулся в себе, словно устрица. Ему показалось, что, утаив от него кое-какую информацию, я обманул его доверие.

Снова зазвонил мой мобильник. Номер незнакомый. Наверное, Маэ. Уже целый час она слала мне сообщения с угрозами. Я не ответил на звонок, а через минуту, выслушав начало сообщения, уничтожил его.

– Снова она? – спросила Амина.

Я кивнул.

– Лучше отключите телефон.

– Нет, ведь со мной могут попытаться соединиться отец или Гелиос.

– Кстати, о вашем отце, – сказала она и, порывшись в ящичке китайского столика, протянула мне конверт.

В нем находились записка от отца и несколько слов от деда Ганса со страничкой, вырванной из каталога аукциона. Фотография статуэтки женщины и цена: 18 000 долларов.

– Что это? – очнувшись спросил Ганс.

– Послание от твоего деда. А на фотографии статуэтка, которая совсем недавно, в восемьдесят седьмом году, была продана на аукционе в Соединенных Штатах. Это Гармония, дочь Ареса и Афродиты. Посмотри на знак на ее ожерелье.

– Рука, держащая молот.

– Печать Гефеста. Как гласит греческий миф, он выковал это ожерелье, чтобы Кадм [52]52
  Кадм – сын финикийского царя Агенора, основатель Фив. Ожерелье, выкованное Гефестом, Гармония получила в подарок не от Кадма, а от богов.


[Закрыть]преподнес его Гармонии в качестве свадебного подарка. После падения Фив это ожерелье якобы приносило несчастье всем, кто им впоследствии владел.

Ганс пожал плечами:

– И что это нам дает?