Текст книги "Тень Александра"

Автор книги: Фредерик Неваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Он так плох? – пробормотал я, и мой энтузиазм несколько уменьшился.

– Его состояние улучшается и станет еще лучше, когда он будет рядом с вами, я в этом убежден. Я сказал ему, что вы скоро приедете за ним. Только надо еще немного потерпеть.

– И он понял, что вы ему сказали? Как он реагировал на это?

Гиацинт отвел глаза.

– Я даже не знаю, слышал ли он меня, Морган. Он просто уставился на меня своими огромными, словно позолоченными, глазами. – Он улыбнулся. – У Этти очень красивые глаза.

– Я знаю. Когда вы снова увидите его?

– Через два дня. Я буду заботиться о нем до вашего возвращения.

Я поморщился.

– Ваша роль ангела-хранителя окончена?

Он смущенно потупил взгляд.

– Я попросил Гелиоса освободить меня от этой миссии.

– Почему?

Он с иронией взглянул на меня:

– Вы слишком легко выведываете у меня секреты. Морган.

Это признание смутило меня, и я нервно поиграл своей зажигалкой.

– О… И как отреагировал Гелиос?

– Он предложил мне провести отпуск на его вилле на Миконосе, – ответил Гиацинт с легкой гримасой. – Юмор не последнее из его достоинств.

– Я думал, вы никогда его не видели.

– Это правда. Для меня он просто голос в телефонной трубке. Думаю, его никто не видел. По крайней мере никто из тех, кого я знаю. – Он встал и потянулся. – Ваши друзья скоро присоединятся к нам. Я скажу, чтобы нам принесли ужин, а потом мы утрясем кое-какие детали.

Он вышел в соседнюю комнату, я закурил последнюю перед ужином сигарету, мои мысли были заняты Этти.

– До встречи, Этти, – пообещал я, прикрывая глаза. – До скорой встречи.

8

– Вот имя и координаты человека, с которым вы должны связаться, – сказал Гиацинт, протягивая мне досье.

Было девятнадцать часов тридцать минут, меньше чем через три часа нам предстояло сесть в частный самолет и отправиться в Турцию, в Чанаккале. Сидя за ужином, мы получали последние инструкции.

– Профессор Эдвард Тул, – прочел я на первой странице досье. – Никогда не слышал этого имени.

– Эдвард – хранитель археологического музея в Чанаккале, – уточнил Гиацинт. – Два года назад он был одним из руководителей раскопок в Гисарлыке.

– Это предполагаемое городище Трои?

– Да. Он покинул работы после несчастного случая, в результате которого лишился обеих ног.

– Что с ним случилось? – спросила Амина, откладывая в сторону ложку.

– Место, где находилась Троя, – это холм, в котором наслоились девять городов. Девять культурных слоев, которые возникали в течение веков. Мифический Илион относится к шестому и седьмому слоям. Во время раскопок шестого слоя Эдвард упал с высоты в несколько метров. Во всяком случае, он так говорит.

Я съел несколько кусочков жареного мяса и налил себе чаю.

– Похоже, вы не очень убеждены в этом.

– Чтобы упасть с того места, какое он нам описал, и так, как он рассказывает об этом, ему нужно было бы быть выше сантиметров на пятьдесят. Мужчина ростом в метр семьдесят не свалится через стенку в метр двадцать, если ему в этом не помогут.

– Вы думаете, что его столкнули?

– Да. Но он и мысли такой не допускает. Мы пытались связаться с ним три года назад, когда доктор Лешоссер начал свои поиски. Тщетно. Он не желает ни слова говорить о том, что сумел обнаружить во время своих раскопок.

– И… вы его не заставили?

– Доктор Лафет, пытки не входят в перечень моих методов.

– В отличие от шантажа.

Не реагируя на мой выпад, он налил себе вина.

– Следы к гробнице Ахилла остановились у двери Тула. Вам предстоит пройти по ним и узнать об этом побольше.

Амина деликатно вытерла руки салфеткой и взяла из корзинки фрукты.

– Почему же вы ждали так долго, чтобы продолжить поиски?

– Я вам уже сказал, доспехи Ахилла – только один элемент пазла, причем не главный. Гелиос – человек терпеливый, он умеет ждать подходящего момента, чтобы возобновить прерванную работу.

– Подходящего момента для разбоя, – насмешливо сказал я.

– Безусловно. И этот случай представился.

– А если профессор Тул откажется сказать нам то, что ему известно, даже если он действительно что-то знает?

Гиацинт протянул бокал в мою сторону, потом коснулся губами его края.

– Он расскажет, – заверил он. – Не ради вас и не из страха перед Гелиосом, но потому, что ему, как мне кажется, трудно будет остаться безразличным к судьбе ваших друзей. Он не допустит, чтобы женщина и подросток рисковали своими жизнями, и попытается хотя бы предостеречь их, рассказав о том, что их ждет. И эта информация может оказаться очень полезной для нас, доктор Лафет.

– Вы отвратительны…

Гиацинт лишь улыбнулся и протянул мне кожаную барсетку:

– Здесь вы найдете кредитную карту и наличные деньги. Еще есть вопросы?

– С кем мы войдем в контакт? – спросил я.

– Ни с кем. Если потребуется, мы сами свяжемся с вами.

– И кто же будет нашим новым ангелом-хранителем, если вы отказываетесь?

– Считайте, что у вас его больше не будет. Теперь вы все знаете, вы согласились на сделку, и вам придется выкручиваться собственными силами.

– Понятно. А если наши преследователи снова нападут на нас?

– Я не говорил, что эта миссия безопасна. Впрочем, к слову сказать… Если они снова возникнут и начнут угрожать вам, доктор Лафет, Гелиос предпочел бы, чтобы они не смогли ничего унести. – Он протянул ко мне раскрытую ладонь, но я сделал вид, что не понял его жеста. – Меч и кинжал, которые лежат у вас в рюкзаке, прошу вас. У меня они будут в большей безопасности.

Ганс пробурчал какое-то ругательство. Амина стиснула зубы, а я нехотя подчинился.

– Я ждал, когда вы потребуете их у меня, – выдохнул я.

Он взял драгоценные предметы и вышел из комнаты, наверное, для того, чтобы спрятать их в какой-нибудь сундук или другое укромное место. Теперь я больше не буду чувствовать меч на…

– А это что означает? – спросил я, обнаружив пистолет, лежащий в глубине кожаной барсетки, которую я держал в руках.

– Стопроцентный углерод, с боеприпасами, – сказал Гиацинт, беря у меня оружие, чтобы оттянуть предохранитель и спустить его с сухим щелчком. – Стреляет при помощи сжатого воздуха. – Он выстрелил в толстую подушку, мы все трое подскочили. – Действует на расстоянии пятидесяти метров и не улавливается ни одним детектором. Настоящее маленькое технологическое чудо.

Он протянул его мне, я с отвращением взял.

Частный самолет нашего нового спонсора доставил нас в Стамбул, откуда мы на такси переправились в Чанаккале, в отель «Троя», где нас ждали забронированные комнаты. Каждая комната носила имя какого-нибудь мифологического троянского героя. Моя – шутка Гиацинта? – называлась комнатой Патрокла, верного соратника Ахилла, комната Амины носила имя Елены, а Ганса – Гектора. «Троя» была маленькой туристической гостиницей, без особых претензий, наверняка ее выбрали, заботясь о том, чтобы мы были подальше от глаз людских, и Ганс после перелета на роскошном реактивном самолете не скрывал своего разочарования:

– Какое убожество!

В комнатах не было кондиционеров, а окна выходили на шумную улицу. Это, правда, не помешало нам уснуть, и мы спали как сурки, пока Амина не разбудила нас в десять часов утра.

Мы взяли в гостинице европейский завтрак и, перед тем как отправиться на автобусе в археологический музей, заглянули в доки, где вовсю кипела работа, и в порт, где стояли несколько небольших прогулочных судов.

– Девочки в мини-юбках! – закричал Ганс, указывая на группу молодых женщин на террасе кафе какого-то отеля. – Давно не видел!

Амина рассмеялась и тихонько ткнула его локтем в бок:

– Не так громко, Ганс. Многие турки говорят по-французски.

– Посмотри туда, – прошептал он.

Через окно автобуса он указал на группу женщин, из которых более молодые были одеты по-европейски в летние платья, а те, что постарше, закутаны в традиционные покрывала.

– Чанаккале стоит на перекрестке дорог с начала мира, Ганс, – вмешался я в разговор, забавляясь видом, с которым тот смотрел по сторонам. – А я думал, что ты уже побывал на практике в Турции.

– Угу, но не здесь, а на горе Арарат, на границе с Ираном и Арменией. А там что, на той стороне? – спросил он, показывая на противоположный берег пролива.

– Европа, – ответила за меня Амина. – Мы находимся на стыке двух континентов. Чанаккале стоит на страже пролива Дарданеллы, раньше он назывался Геллеспонтом, и тянется вдоль его берегов. Мы на линии слияния Эгейского и Мраморного морей, а последнее, в свою очередь, соединяется с Черным морем через Босфорский пролив, вон там. Чанаккале долгое время оставался главным форпостом Константинополя и портов Черного моря, отсюда и его важная роль во время Первой мировой войны.

– А где же Троя?

– В тридцати километрах отсюда, около деревни Гисарлык, – сказал я, указывая пальцем на точку на горизонте.

– А в музее, куда мы едем, – уточнил Ганс, – выставлены предметы, которые нашли на городище?

– Да. Кроме троянского коня, я полагаю.

– К сожалению, кроме коня.

Через сорок пять минут тряски в автобусе мы наконец приехали в музей, маленький, но ухоженный.

Один из смотрителей музея после телефонного разговора, который длился довольно долго, сказал нам, что профессор Тул сейчас занят на реставрационных работах, но выйдет к нам, как только освободится, уже скоро. Мы представились сотрудниками французского университета, которые, оказавшись в этих местах, хотели бы отдать ему дань уважения. То, что меня сопровождали молодая женщина и совсем юный молодой человек, возможно, успокоило славного профессора, который, по словам Гиацинта, после «несчастного случая» с подозрением относился ко всем.

Мы убили время, побродив по галереям, что, впрочем, не слишком нас огорчило, потому что экспозиции в некоторых залах были необыкновенно богаты, а кондиционированный воздух – очень приятным после уличного пекла. Я отметил про себя, что Ганс задает множество вопросов Амине об экспонатах, выставленных в витринах. Я не стал бы пока утверждать, что вирус археологии начал заражать его, но этот интерес был добрым предзнаменованием. И то правда, не многие студенты имели возможность столько же узнать о своей будущей профессии, сколько он за эти несколько дней. Охота за сокровищами, преследования, схватки, крушение цивилизаций… короче, здесь были представлены все элементы приключенческих фильмов. Казалось, что он забыл о смертельной опасности, – так юнцы хоронят в недрах своей памяти неприятные воспоминания, чтобы жить только настоящим.

– Профессор Лафет?

Мы обернулись и в глубине зала, где были выставлены античные сокровища, увидели мужчину лет шестидесяти в инвалидном кресле. Румяный, загорелый, с шевелюрой и бородкой, тронутыми сединой, Эдвард Тул с первого взгляда навел меня на мысль о сказочном гноме. Его простота и мягкий голос сразу же внушили доверие, но, когда он смотрел на вас, в его маленьких черных глазках проскальзывало что-то хищное. Как у тех кошек, которые мурлычут, когда их гладят, а потом неожиданно выпускают когти, чтобы расцарапать вам руку.

– Да, – ответил я, подходя и протягивая ему руку, которую он искренне пожал.

– Не сын ли вы Антуана Лафета, профессор?

– Да, это так.

На лице его промелькнула загадочная улыбка.

– Я имел удовольствие встречаться с вашим отцом.

Ничто в его тоне не позволяло догадаться, приятной была эта встреча или нет.

– А это профессор Амина Сэбжам и Ганс Петер, мой помощник.

– Петер? Чтобы быть помощником этого молодого человека, вы должны принадлежать к семье Людвига, я не ошибаюсь?

– Это мой дед, – смущенно сказал Ганс.

– Я знал его! Он и Антуан нашли общий язык.

И на этот раз я не мог понять, прозвучало в его словах что-то неприятное или это простая констатация факта.

– Они знают друг друга с давних пор, – осторожно заметил я.

– Вы приехали в наши края на каникулы или с научными целями?

Момент истины наступил. Я закурил сигарету, Ганс напрягся, сидя на своем стуле.

– Мы приехали к вам, профессор.

Он приосанился.

– На самом деле мы приехали сюда с определенной целью.

– А-а, вы о новых раскопках? Право, я сейчас очень занят, но если проект интересный, с удовольствием возьмусь руководить им.

Амина отвела взгляд, ошеломленная такой самонадеянностью.

– Речь идет не о раскопках, профессор. Скажем так, я предложил свои услуги одному богатому субъекту.

– Коллекционеру?

– Можно назвать его и так.

– И вы нуждаетесь в специалисте, который удостоверял бы подлинность находок? – спросил он с иронической улыбкой. – Одно дело – ковырять землю и писать статьи, мой мальчик, но определять дату и школу античных предметов – это совсем другое, это сложнее, не правда ли? – Тул небрежно махнул рукой. – Я вас поддразниваю! Это придет со временем, вот увидите. Понаблюдайте за моей работой, и вы узнаете уже…

– Мы ищем гробницу Ахилла, – прервал я его.

Реакция была незамедлительной и совсем не такой театральной, как можно было бы ожидать. Его пальцы сжались на подлокотниках кресла, и он задрожал.

После молчания, которое мне показалось бесконечным, он едва слышно произнес:

– Вы сумасшедший. Откажитесь от этой затеи. Вы не знаете, во что ввязываетесь, чему подвергаете их, – добавил он, указав на Ганса и Амину.

– У меня нет выбора, профессор. Я должен найти гробницу Ахилла, найти любыми…

– Замолчите! – закричал он, втянул голову в плечи и посмотрел по сторонам, словно ожидая, что полчище демонов сейчас выскочит из стен и набросится на него.

– Профессор, я знаю, что вы вели поиски на городище Трои, где Ахи…

– Не произносите здесь этого имени, вы сумасшедший! – Казалось, у него сейчас начнется истерика. – Кто знает, не подслушивает ли нас сейчас кто-нибудь?! А если они оснастили эту комнату микрофонами?! Они способны на все…

– Кто? – спросила Амина. – О ком вы говорите? Кто эти люди?

Он откатил свое кресло к стене библиотеки.

– Уезжайте! Уезжайте и оставьте этот безумный проект! Вы не знаете, на что они способны! Уезжайте!

– Профессор Тул, я…

– Уходите! Уходите, или я вызову охрану!

– На карту поставлена жизнь моего брата! Вы должны сказать нам все, что знаете!

Тул подкатил кресло к своему письменному столу и взял трубку телефона, но руки у него так сильно дрожали, что она выскользнула. Я поспешил к нему, чтобы как-то подбодрить, но Амина остановила меня:

– Морган! Нет! Это бесполезно, он запуган.

– Профессор… – умоляюще сказал я.

Но Тул уже набрал номер. Я подскочил и опустил руку на телефон, чтобы прервать соединение, и профессор глухо вскрикнул. Глядя на его искаженное ужасом лицо, я на минуту испугался, как бы с ним не случился припадок.

– Это бесполезно, – процедил я. – Мы уходим. Но я вернусь. День за днем я буду неотступно преследовать вас, и рано или поздно люди, которых вы так боитесь, кое в чем усомнятся. Вы этого хотите?

Тул униженно замотал головой.

– Тогда помогите мне! Скажите, что вам известно.

– Не делайте этого… – плаксивым голосом сказал он.

– Говорите! В ваших руках жизнь человека!

– Вы не понимаете…

– Ладно, – прорычал я. – Приготовьтесь, вы увидите, что с сегодняшнего дня я буду ходить по вашим следам, как собака, выслеживающая дичь!

Я повернулся, чтобы уйти, мои растерянные спутники последовали за мной. Из музея я вышел разъяренный.

– Морган! – с укором сказала Амина. – Ты зря так обошелся с ним!

– Нам нужна информация, которой он владеет!

– Но этот человек – старик в инвалидном кресле!

– Этот человек – эгоистичный и скудоумный старик, готовый пожертвовать полным жизненных сил молодым человеком, сделав его заложником, и все это ради того, чтобы еще на несколько лет продлить свою замешанную на лжи жизнь! Вот кто он!

Я остановил первое попавшееся такси, и мы в молчании заняли в нем места. Тул заговорил бы. Он был готов на все, чтобы спасти свою жалкую шкуру, и, приставь я к его виску пистолет, он бы уступил.

Наскоро пообедав, мы в самом мрачном настроении вернулись в гостиницу, чтобы немного отдохнуть. Температура воздуха подбиралась к тридцати шести градусам, и хотя море было рядом, мы не чувствовали себя бодрее. К тому же я не видел, что мы могли бы теперь сделать, кроме как ждать и снова обратиться к Тулу.

Раздевшись, я растянулся на постели, тщетно пытаясь уловить легкий ветерок, который проникал через большое открытое окно. Добрых полчаса я крутился и вертелся, безуспешно пытаясь заснуть под громкие звуки клаксонов. Наконец я встал, закрыл окно и задернул занавеску, потом снова со вздохом повалился на постель. Лопасти вентилятора под потолком крутились с тихим шумом – «Ф-р-р, ф-р-р», – что напомнило мне другое ожидание, четыре года назад, в гостинице в Дели.

Было гораздо жарче, чем в Чанаккале, и окна тоже были закрыты, не давая проникнуть в комнату плотному зловонному туману, который постоянно висел над городом. Шум вентилятора не мешал Этти спать крепким сном. Закрыв глаза, я мог ощутить запах его смуглой кожи. Когда мы вернулись во Францию, еще подростками, я часто дрался с грязными мальчишками, которые зажимали носы, когда он проходил мимо, уверяя, что от него плохо пахнет. А я обожал эту экзотическую смесь запахов пряностей, кедра и муската. В то утро в Дели шум машины для вывоза мусора заставил его очнуться от сна. Его золотистые глаза округлились, он задрожал всем телом.

– Этти, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?

– Я должен был тебя послушаться, – дрожащим голосом проговорил он, с трудом выдавливая из себя слова. – Мы не должны были ходить на ту сторону города…

Он хотел снова увидеть один из тех кварталов, где провел часть своего детства. В получасе ходьбы от гостиницы смуглые ремесленники обрабатывали шкуры животных. Там стояло зловоние, запах мочи, которую использовали для выделки кожи, ее подносили в ведрах и бидонах далиты. Эту работу выполнял Этти многие месяцы вместе с одним из своих дядей, чтобы заработать несколько рупий.

Скрежет металла усилился, и брат прижался ко мне.

– Этти, это всего лишь машина для мусора, – шептал я, гладя его по голове, словно маленького напуганного ребенка.

– Нет… – стонал он. – Если бы ты не проснулся вовремя, они бы тебя укололи, и рана загноилась бы. Нельзя спать так долго, никогда…

Я обнял его за плечи, постарался приподнять его подбородок, а он яростно сжимал веки и мотал головой, словно стараясь прогнать дурной сон. Я даже на мгновение подумал, не спал ли он еще, не случился ли у него приступ сомнамбулизма.

– Что ты говоришь? Этти, проснись.

Он широко открыл полные слез глаза.

– Этти…

– Это не мусорная машина, Морган. Это… это пожиратель мяса, – закончил он почти неслышно.

– Что? – Я чуть не прыснул со смеху. – Этти… оборотней не существует. Даже в Индии.

Я встал и направился к окну.

– Морган! Нет!

– Ну хватит, Этти, не будь смешным! – Я отдернул занавески и широко распахнул окно. – Смотри! Это всего лишь…

Слова замерли на моих губах. Да, там была своего рода машина для вывозки мусора. Небольшой грузовичок с прицепом столетней давности, в который эти странные служащие свалки собирали не пластиковые мешки, наполненные отбросами, не содержимое мусорных баков, а человеческие трупы.

– Морган! Закрой окно! – умолял Этти, закрывая рот и нос углом одеяла.

Но я, словно парализованный, не мог оторвать рук от створок окна. В бедных кварталах Дели тысячи людей спали на улицах, в основном нищие и далиты. Я уже и раньше видел в Индии ужасные картины, мой отец ни от чего меня не ограждал, но он никогда не показывал мне ничего подобного, и я понимал почему. Двое мужчин, работавших на грузовичке, были снабжены длинными палками с металлическими штырями на концах. Они безжалостно колотили ими тела несчастных, которые валялись на улице. Если те не шевелились, они считали их мертвыми и навалом бросали трупы в прицеп.

– Господи… – вздохнул я.

Неожиданно запах перехватил мне горло и меня затошнило.

– Морган! Закрой окно!

С трудом сдерживая рвотный позыв, я закрыл окно и задернул занавеску. Этти свернулся калачиком на постели, и я поспешил к нему, чтобы успокоить. Никогда я не видел, чтобы мой брат так плакал. В одно мгновение в его памяти всплыли те бесчисленные ночи, которые он провел на улице, борясь со сном, чтобы не проснуться от того, что в ляжку вонзается металлический штырь, или, еще хуже, оказаться погребенным под грудой трупов.

– Морган…

– Все кончилось, Этти… Все кончилось…

– Морган?

Теперь я понимал его страх, я его чувствовал. Вас тормошат, но вы так скованы сном…

– Морган!

Вы хотели бы открыть глаза, но это невозможно. И эти люди здесь, со своими пиками, они…

– МОРГАН!

– Я не сплю! – вскричал я, вскакивая с бьющимся сердцем.

– Это видно!

Рядом со мной стояла Амина. Я протер глаза.

– Я… я уснул, извините меня.

– Тебе звонят, – прошептала она, протягивая мне мой сотовый телефон. – Ты не отвечал, и я взяла трубку.

Ничего не соображая, все еще находясь под впечатлением своего кошмарного сна, я прижал маленький телефонный аппарат к уху, а Амина села на край моей кровати. Она была в одной только длинной майке, с голыми ногами.

– Алло?

– Я помешал вам отдыхать, простите.

Тот же голос, что я услышал в Италии на террасе «Ди Риенцо».

– Гелиос? – сдавленным голосом спросил я. – Это вы, не так ли?

Амина побледнела.

– Вы смогли установить контакт?

Я замотал головой, чтобы собраться с мыслями, внезапно меня охватил гнев.

– Вы прекрасно знаете, что да!

– И что?

Я бы поклялся, что в его голосе прозвучали насмешливые нотки, и мое раздражение достигло предела.

– Элвард Тул – клоун!

В телефоне послышался приглушенный смешок.

– Этому «клоуну», как вы изволили выразиться, выпало счастье в один прекрасный день обнаружить интересное местечко. Как говорится, дуракам везет.

– Вы хотите сказать, что он нашел гробницу Ахилла случайно?

– Он откопал храм, в котором была какая-то гробница, если вы позволите мне кратко изложить вам суть дела. Он не знал, что это гробница Ахилла.

– Если эта гробница обнаружена, я не вижу, что мне…

– Она была пуста, – прервал меня Гелиос, – и уже давно. А потом произошел этот… «несчастный случай». Я думаю, что профессор Тул знает, в чем дело. Как он отреагировал на ваш визит?

– Плохо. Я пригрозил ему и почти довел до истерики.

Он снова рассмеялся.

– Если только «почти», то это еще ничего. Гиацинт наверняка довел бы дело до конца.

– Где он?

– Гиацинт? Вам его уже не хватает? Это привело бы его в восторг.

– Он заверил меня, что поедет повидаться с моим братом, – сказал я, стараясь сохранить спокойствие.

– Правда? Вы хотите сказать ему несколько слов?

– Мне нечего ему сказать.

– Я говорю об Этти…

Мне показалось, что на меня вылили ушат холодной воды, в горле у меня пересохло.

– Что за гнусную игру вы ведете?

Я услышал какое-то постукивание, словно Гелиос переставил телефон, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать доносившиеся издалека обрывки слов.

«…ти, это… ган. Ты хочешь ему… зать… день? Вот… теле…»

Снова постукивание, потом звук, словно трубку кому-то передали, и голос:

– Мор… ган?

Я услышал голос, который уже не надеялся услышать, и от волнения у меня сжало горло. На мгновение меня охватил страх, что я не в силах буду произнести ни слова.

– Этти? – пробормотал я. – Этти, ты меня слышишь? Это я, Морган!

– Морган… Морган…

– Да, Этти, это я. Ты в порядке?

Молчание.

– Этти! Ответь мне! Ты в порядке?

– Мор… ган.

Он повторил мое имя несколько раз глухим голосом, словно читал мантру, [63]63
  Мантра – заклинание. По индийским верованиям, мантры обладают магической силой.


[Закрыть]и сердце мое сжалось.

– Этти… я приеду за тобой. Скоро. Очень скоро. Этти? Ты меня слышишь?

Я услышал какой-то звук, похожий на смешок.

– Этти… Ты ведь веришь мне, правда? Я приеду, и мы поедем домой, как раньше. Этти? Мы…

– Да.

– Да? Ты понимаешь, что я тебе говорю?

– Да.

Я невольно улыбнулся.

– Этти… мне тебя так не хватает… я не…

– Да.

Улыбка сползла с моих губ.

– Что – да?

– Да.

– Ты не понимаешь ни слова из того, что я тебе говорю?

– Морган… Морган…

– Да, Этти, это я, это Морган, – тоскливо пробормотал я и добавил: – Твой брат.

Он продолжал повторять мое имя, и Гелиос взял трубку.

– Не пугайтесь, Морган, врачи дали ему лекарство, чтобы он успокоился. Он знает, что это вы.

Я встал и прошелся по комнате. Если бы мне не удалось сохранить остатки самообладания, думаю, я стал бы рвать на себе волосы.

– Вы самая страшная сволочь из всех, кого я когда-либо встречал!

– Он ждет вас, Морган.

Я хотел ответить ему, но он повесил трубку, и, если бы Амина не удержала мою руку, я швырнул бы телефон через всю комнату.

– Ты поговорил с ним? Это правда он?

– Во всяком случае, это его голос. – Я повалился на постель и только тут заметил, что не одет. – Извини, – сказал я, прикрыв живот краем одеяла.

– Меня это не шокирует, – с лукавством сказала Амина. – Так что он тебе сказал?

Я разочарованно пожал плечами.

– Понятно. Я уверена, как только вы окажетесь вместе, его состояние улучшится, вот увидите.

– Мы снова перешли на вы?

Она с улыбкой потянулась.

– Выходит, Гелиос действительно был с ним?

– Похоже, что да. Если бы только я знал где…

– Тул скажет нам все, что ему известно, Морган, – заверила она. – Даже если мне придется выдрать волосок за волоском всю его шевелюру.

Я расхохотался.

– О таком способе пытки я еще не слышал.

– Если бы тебе приходилось выщипывать брови, ты бы сразу понял, что такое боль. Пойду разбужу Ганса, – сказала она, вставая. – Уже пора отправляться с визитом к нашему дорогому профессору.

Но ей не пришлось вытаскивать из сна нашего юного помощника. Едва она взялась за ручку двери, как он появился в комнате уже одетый, но с еще мокрыми после душа волосами.

– Морган, я… Уф… – насмешливо сказал он, увидев, что я раздет, да и Амина не слишком одета. – Может, я помешал?

Амина схватила его за ворот майки, втянула в комнату и закрыла дверь.

– Нет, Ганс, – сказала она и добавила с угрожающим видом: – Если ты позволишь себе еще подобные намеки, я спущу с тебя шкуру.

Забавляясь ее реакцией, он замахал руками:

– Спокойно! Я просто пришел сказать Мору, что какой-то мальчишка оставил это для него у портье.

– Он протянул мне большой конверт из плотной бумаги.

– Мальчишка?

– Да, мальчишка лет восьми или девяти, как мне сказал портье.

«Профессору Лафету», – прочел я на конверте, запечатанном восковой печатью с витиеватыми инициалами «ЭТ.».

– После загадочных преследователей – инопланетяне? – попыталась пошутить Амина.

– Почти. Эдвард Тул.

– И что он пишет? – поторопил меня Ганс, усаживаясь на кровать.

Я начал читать вслух.

Мои дорогой молодой коллега! Я только что видел их в окно и знаю, мои часы сочтены. Вне всякого сомнения, они уже ищут и вас. Знайте, те, кто лишил меня ног, без колебаний уничтожат всех вас троих.

Если же, несмотря на мои предостережения, вы решите продолжить ваши поиски, чего я очень боюсь, знайте, что у Ахилла есть свои стражи и вы должны их опасаться. Если задолго до наших дней этими людьми были безобидные служители культа, то теперь это опасные безумцы, фанатики. Я не слишком много знаю о них, но есть человек, который мог бы сказать вам больше. Его имя Костас Сикелианос, это православный отшельник, который, до того как обратиться к религии, был крупным специалистом по Александру Великому…

– Сикелианос? – прервала меня Амина. – А я думала, что он умер.

Я согласно кивнул. Профессор Сикелианос считался светилом в своей среде, на его работы постоянно ссылались. Лет десять назад он прекратил свои публичные лекции, не стало и его публикаций. Мы сочли, что он удалился от дел и, может быть, уже умер.

Я продолжил чтение.

… Последнее письмо, которое я получил от него, было отправлено шесть месяцев назад из города Ларнака на Кипре. Он заверяет, что молится о моем здоровье, но ни слова не пишет о деле.

Вот все, что я могу сделать. Ничего больше вы здесь не узнаете.

Рядом со мной сын консьержа. Я посылаю его к вам с этим письмом.

Пусть Господь хранит вас и ваших спутников.

Эдвард Тул.

Я вложил письмо в конверт и сунул его в рюкзак, из которого предварительно достал чистую одежду.

– Надо ехать к нему! Нам нужны более точные сведения об этих безумцах!

Охваченный тревогой, я взял пистолет, который дал мне Гиацинт, зарядил его и сунул за пояс под майку.

– Тул ничего больше не знает! – воскликнула Амина.

– Может, что-то от него ускользнуло? Какая-нибудь деталь, не имеющая значения для него, но очень важная для нас.

Амина хотела возразить, но я ладонью закрыл ей рот.

– Надо собрать вещи. Вы вдвоем поедете в аэропорт Стамбула. Я хочу, чтобы вы забронировали билеты на первый же рейс, направляющийся в Ларнаку. Я присоединюсь к вам в Стамбуле. Если же я вас уже не застану, то прилечу на Кипр.

– Я поеду с тобой! – вмешался Ганс.

– Ты останешься с Аминой! – решительно возразил я. – Мы не можем оставить ее одну. – И, взяв его за плечи, тихо сказал ему на ухо: – Ты должен ее защищать. Нужно, чтобы рядом с ней был мужчина.

Ганс в конце концов согласился и даже почувствовал некоторую гордость. Но напрасно мальчишка старался выглядеть прожженным сердцеедом, он все равно оставался желторотым юнцом.

– Ладно. Но без тебя мы не улетим.

– Давайте поторопимся.

Мы уложили свои вещи меньше чем за пять минут и спустились в холл, чтобы оплатить счет и вызвать два такси… Одно, белый «мерседес» отнюдь не первой молодости, прибыло почти сразу.

– Taxi for… [64]64
  Такси для… (англ.).


[Закрыть]э-э… мисс Сэбжам! – крикнул шофер портье через улицу, предварительно сверившись с блокнотом.

– Поедем с нами, Морган, – умоляющим тоном попросила Амина.

– Поезжайте, – приказал я.

Амина и Ганс втиснулись в машину вместе с нашими рюкзаками, а другое такси, серебристый «форд», подкатило несколько минут спустя.

– Вы мистер Лафет? – спросил шофер на безупречном английском.

– Да. Спасибо, что приехали так быстро.

– Куда едем?

Я назвал ему адрес Тула, он был в досье, которое дал мне Гиацинт.

– Туда сегодня не проехать, – сказал водитель с недовольным видом.

– А что такое?

– Много пробок.

– Поезжайте как лучше.

Он предложил мне турецкую сигарету, я ответил на этот банальный жест, предложив ему свою, такую же отвратительную. Я нервничал и постоянно трогал рукоятку маленького пистолета, спрятанного под моей широкой майкой.

– Археология – это здорово. А мой сын изучает английский. Хочет стать преподавателем. Вот оно! – воскликнул он. – Смотрите! Даже здесь уже начинается. – Он выругался по-турецки и под какофонию клаксонов попытался развернуться. – Что здесь сегодня происходит?

Ему пришлось перестроиться в другой ряд, чтобы пропустить карету «скорой помощи», и меня охватило дурное предчувствие.

– Дорожное происшествие? – спросил я.

– Возможно. Люди мчатся как угорелые.

«Сам тоже не лучше», – подумал я, видя, как он резко пошел на обгон какого-то грузовичка.

– Осторожней!

– Не бойтесь, мистер, – усмехнулся он, – я к такому привык. Нам надо выехать на улицу…

Он снова выругался и резко затормозил. Улица была перекрыта. Пожарный подошел к машине, обменялся несколькими словами с шофером, и я увидел, что тот побледнел. Сирены машин «скорой помощи», громкие крики стражей порядка и рев автомобильных гудков оглушили меня.