Текст книги "Звуки Шофара"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
Карен вскинула голову:
– И вы об этом знали, когда покупали его?
Неужели она думает, что он мог сделать это, чтобы отомстить Полу? То же приходило в голову и Юнис. Стивен отрицательно покачал головой.
– Нет. – Уж не раздумывает ли она теперь, когда он разговаривал с Юнис и при каких обстоятельствах? – Я понятия не имел. Меня интересовало только одно: не наложен ли арест на это имущество и найдется ли там для меня достаточно работы. Мне нужно было чем‑то занять голову и руки. – И добавил для полной ясности: – Я не хотел снова докатиться до реабилитационного центра для алкоголиков.
Карен подняла бровь:
– Не всякий станет такое о себе рассказывать.
Он рассмеялся:
– Я не ждал, что вы скажете что‑то другое.
– Например, что?
– Что вы уже слышали, что я алкоголик. – Такие слухи бродили по округе, когда Пол пытался выставить его из церкви.
– Я не слушаю сплетни и мало общаюсь с людьми, которые это делают.
Неудивительно, что Юнис понравилась эта женщина.
Сэмюель прочистил горло, и тогда Стивен понял, что слишком пристально разглядывает Карен. У нее не было обручального кольца.
Она посмотрела на свои часы:
– Мне нужно бежать. Я сегодня дежурю.
Карен накинула ремешок сумочки на плечо и поднялась. Сэмюель тоже встал, опираясь на свою палку. Стивен отодвинул стул и поднялся. Как давно ему уже не приходилось вставать в знак уважения к женщине? Карен удивленно посмотрела на него. Неужели у него на лице написано, что он чувствует себя как слон в посудной лавке? Карен взяла руку Сэмюеля двумя руками, пожала и поблагодарила за приятно проведенное время, сказала, что скоро еще заглянет. Поворачиваясь, чтобы уйти, она ласково посмотрела на Стивена:
– Приятно было встретить вас, Стивен.
– А мне – вас. – Он подумал, что не мешало бы узнать ее получше. Возможно, пригласить на чашечку кофе. Или поужинать вместе.
– Мне нужен ваш номер телефона. Вдруг мне придется отменять занятия в последнюю минуту? – Он надеялся, что нашел удачный предлог.
– Мой номер есть в телефонном справочнике. – Она ушла, не оглядываясь.
Как жаль, что он не помнил ее фамилию.
Стивен сел после того, как сел Сэмюель.
– Мне кажется, Господь давно хочет, чтобы в Роквилле появилась церковь. Жатвы много, а делателей мало [75]75
См.: Лк. 10:2.
[Закрыть].
– Я согласен. Только я сомневаюсь, что подхожу на роль пастора. Я не желаю браться за дело, если мои мотивы неверны.
– Господь не зря привел тебя сюда.
– Вести занятия по изучению Библии – совсем не то, что служить в церкви.
– А ты действуй постепенно. Сосредоточься на Слове. Опустись на колени и помолись. А потом встань и выполни назначенную тебе Господом работу. И не пытайся перейти реку, пока до нее не дойдешь.
– Мне нужно зарабатывать на жизнь.
Сэмюель пошевелился в своем кресле. Лицо его исказилось от боли, когда он попробовал выпрямить ногу.
– Апостол Петр изготавливал палатки. – Он устроился поудобнее. – Больше половины людей, которые приходят на твои занятия, работали вместе с тобой. Господь знает, что этот труд слишком тяжел для одного человека. Но он дает тебе силы, чтобы ты давал силы другим. Тебе вовсе не обязательно получать богословское образование или стоять за кафедрой.
Стивен заметил новые морщины на лице Сэмюеля. Как же он сильно состарился за несколько дней. Они немного помолчали. Стивен допил свой чай.
– Хотите, я отведу вас в вашу квартиру?
– Прости. Сегодня я не очень хорошая компания.
– Вы явно о чем‑то беспокоитесь. Что случилось?
– Я не могу сказать.
– Хорошо. – Неужели что‑то произошло с Юнис?– Я могу чем‑то помочь?
– Только тем, что делаешь. И думай о Христе. Подчинись Божьему замыслу. Что бы это ни было, как бы трудно тебе ни пришлось.
Стивен вгляделся в его лицо. Старик задумался, в нем явно происходила внутренняя борьба.
Сэмюель смотрел на деревья в саду.
– Думаю, посижу здесь еще немного.
– Ладно. – Стивен поднялся. – Я зайду к вам завтра.
– Погоди, Стивен. – Сэмюель полез в нагрудный карман. – У тебя нет ручки?
Стивен дал ему свою шариковую.
Сэмюель взял бумажную салфетку и что‑то на ней написал. Потом с улыбкой протянул ее Стивену.
Карен Кесслер.И ее номер телефона.
* * *
Заезжая на парковку для гостей жилого комплекса, где теперь обитала Лоис, Пол поискал глазами машину Юнис. Он устал после переезда, обессилел после бессонной ночи. Пол никак не ожидал от Юнис такого: уехала к матери, все ей рассказала. Она должна была остаться дома, как он ей велел. Они вполне могли все обсудить, достичь взаимопонимания и не вмешивать в это дело посторонних. Никто не должен знать об их проблемах, особенно мать! У Юнис есть, конечно, повод огорчаться, но это не дает ей права наносить ему вред. Она ведь жена пастора. Она должна понимать, что никому ничего нельзя говорить против него!
Вынув ключ из замка зажигания, он распахнул дверцу машины, вышел и захлопнул ее. Пол смутно припоминал, как его отец несколько раз жестко разговаривал с матерью. Возможно, и ему следует так поступить. Поменьше извиняться, проявить твердость ради блага своего прихода. На карту поставлено слишком многое, нужно держать свои чувства в узде.
Он нашел квартиру матери и позвонил. Потоптался на месте, поджидая, когда откроют. Он же предупреждал, что едет. Лоис должна была передать Юнис. Неужели она все еще дуется, а он должен ждать на пороге? Пол снова нажал на кнопку звонка и на этот раз держал долго.
Дверь открыла мать, она стояла и смотрела на него. Лицо ее было покрыто красными пятнами и опухло, веки покраснели от слез.
– Мам, все не так плохо, как кажется.
– Неужели?
– Что тебе сказала Юнис?
– А ты как думаешь?
Пол винил Юнис в том, что она причинила боль его матери.
– Где она? Она не имела никакого права приезжать сюда и сваливать на тебя все проблемы. – Пол крикнул в пространство квартиры: – Юнис!
– Она уехала.
– Что ты имеешь в виду? Куда уехала?
– Она сказала, что поехала домой.
Его охватила злоба.
– Замечательно! Просто великолепно! А я прикатил сюда. Что это за игру она затеяла? Что она собирается делать? Пойти в церковь и объявить, что у нас кое–какие проблемы?
– Кое–какие? Так вот как ты относишься к супружеской неверности?
Пол покраснел:
– Это не только моя вина, ты знаешь. Она бы ничего не узнала, если бы Рита все не подстроила. И я никогда бы не взглянул в сторону Шилы Атертон, если бы Юнис была мне хорошей женой. Она постоянно дулась на меня с тех пор, как Тим переехал к тебе.
– Значит, виноваты все, кроме тебя, верно? Даже я виновата.
– Я этого не говорил. Я не это имел в виду.
– Тебе нет оправдания, Пол. И ничто не поможет тебе выбраться из этой передряги.
– Ладно. – Он примирительно поднял руки. – Достаточно! Не могли бы мы поговорить внутри. Чтобы не все соседи нас слышали?!
Лоис отступила на шаг, чтобы Пол мог войти. Он швырнул свою куртку на диван и с недовольным видом потер шею.
– Если бы Юнис потрудилась ответить на звонок, я бы ждал ее дома.
– Она поехала не в Сентервилль.
– Ты же только что сказала, что она поехала домой. —У него была бессонная ночь, и еще эта поездка. Он был не в настроении разгадывать ребусы.
– Не смей говорить со мной таким тоном, Пол Хадсон.
Ему еще ни разу не доводилось видеть мать в подобном состоянии. Словно она его ненавидела. Пол был потрясен.
– Она сказала, что Сентервилль ей не дом. И ничего удивительного.
Из‑за Юнис у него еще и испортились отношения с матерью. Ну почему она не могла держать рот на замке и не обсуждать их личные проблемы? Если уж ей нужно было выговориться, почему она не выбрала кого‑нибудь другого? Хорошо, что Юнис сейчас не у матери, иначе он наговорил бы ей такого, о чем бы потом сожалел. А теперь ему снова придется за ней бежать. И где искать ее? Сколько ей нужно времени, чтобы успокоиться, просто сесть и выслушать его доводы?
– Так куда она поехала? – Он старался быть терпеливым.
– Это ты мне скажи, Пол. Где дом Юнис? – Глаза Лоис заблестели от слез. – Может, на небесах?
Пол почувствовал, как его сковывает холод.
– Она этого не сделает. Ты же знаешь Юнис не хуже меня, она даже не станет об этом думать.
– А ты хорошо знаешь меня? Я подумывала о самоубийстве, когда твой отец впервые мне изменил.
Впервые? Пол отпрянул.
– О чем ты говоришь? Лоис тряхнула головой.
– У него никогда не было времени на тебя, верно? И на меня тоже. Зато на других у него было полно времени.
Пол с трудом сглотнул. О чем она говорит?
Лоис горько заплакала:
– Юнис была права. Я ошибалась. Все эти годы я поступала неверно.
– Мама. – Ему приходилось видеть ее плачущей, но не так, как сегодня. – Мама. – Он обнял ее за плечи, но она отстранилась.
– Я должна была поговорить с тобой обо всем этом давным–давно. Я должна была предупредить тебя, когда наблюдала за тем, что происходит. Я же знала, что ты меняешься. Видела, что твое честолюбие взяло над тобой верх. Но я надеялась, что рано или поздно ты вспомнишь то, чему я тебя учила. Я так надеялась, что мне не придется говорить тебе все это. – Она опустилась в кресло и высморкалась. – Тебе лучше присесть. Я намерена рассказать тебе всю правду про твоего отца, хочешь ты этого или нет. Он медленно сел, тело его словно окаменело.
– С детства я пыталась защитить тебя. И себя тоже. – Она пристально посмотрела на Пола. – Не имеет смысла рассказывать, как это больно – жить с человеком, который тебе изменяет, врет, но при этом считает, что у него есть право жить, как ему хочется, и ни перед кем не отчитываться, даже перед Богом. Я за него молилась. Год за годом. И даже когда он уничтожил последнюю искорку моей к нему любви, я молилась за его спасение.
– Спасение? Уж если кто и спасен, так это папа.
– Хотела бы я верить. Я действительно очень хотела бы, чтобы Господь до него достучался. Но очень в этом сомневаюсь. Я ни разу за всю нашу жизнь не заметила подтверждения того, что он был христианином.
Он поверить не мог, что она может говорить подобные вещи о самом известном проповеднике страны.
– Он привел к Господу множество людей, мама. Его паства насчитывала тысячи. У него была телевизионная программа и программа на радио. Он писал книги, которые раскупались!
– И ты считаешь, что все это знаки Божьего благоволения? Твой отец ни одну душу не привел к спасению. Я‑то думала, ты понимаешь. Спасение – это работа Святого Духа,Пол. Спасти может только Господь.Только Иисус.Ни один человек не может спасти чью‑либо душу. Я пыталась донести до тебя истину. Я пыталась указать тебе верный путь. Без всяких компромиссов. Пробудить в тебе стремление жить праведной жизнью. Я пыталась объяснить тебе, что христианская жизнь – это не забег на короткую дистанцию. Это изнурительный марафон. И раньше ты мне верил. Сердце твое было открыто Господу. И твоя вера вызывала у отца недовольство. Помнишь?
– Да, он был со мной слишком строг, как мне кажется.
– Кажется? Да поможет тебе Бог вспомнить, как это было на самом деле. Ты так жаждал внимания своего отца, его похвалы. И я поняла, насколько страстно ты этого желал, когда услышала твою проповедь. Я тогда сказала, что ты больше похож на своего отца, чем я считала. А ты принял мои слова за комплимент. Я же другое имела в виду. Нужно было выразиться яснее.
Он поднялся:
– Не думаю, что мне хочется слушать, как моя родная мать уничтожает репутацию отца, когда его уже нет и он не может себя защитить.
– Было время, когда ты не убегал от правды.
– Да, у меня был роман на стороне. Признаю. Но все кончено. Я сожалею о случившемся. Это никогда не повторится.
– Он говорил то же самое – таким же наглым тоном, в котором не было даже намека на раскаяние. Ты уже говорил Юнис, что это ее вина? Что она недостаточно хорошая жена, чтобы ты чувствовал себя счастливым? Ты уже швырял в нее обвинениями в собственных грехах, как это делал твой отец со мной? Вижу по твоему лицу, что уже говорил. Сядь!
Пол сел. Потрясенный. Мать никогда так с ним не говорила.
– Твой отец не сам решил уйти в отставку, Пол. Его заставилиуйти. Один из старейшин узнал, что у отца интрижка с одной из прихожанок, которую он консультировал. И это был не первый случай, можешь мне поверить. Старейшина осудил твоего отца. Тот не стал его слушать. Тогда еще двое старейшин пришли к нему. Он быстренько бросил любовницу и думал, что на этом все кончится. Но он стал слишком неосторожным. Он связался сразу с несколькими женщинами. Одна узнала про других и пришла к старейшинам. Они сказали ему, что если он не уйдет, они все расскажут прихожанам. А если он уйдет мирно, ничего не будет сказано. А женщинам посоветуют не ходить в эту церковь. Его репутация не пострадает. Он согласился, и они исполнили свои обещания. Никто ничего не сказал. Мы замели весь сор под ковер, под которым за много лет накопилось достаточно грязи. И все мы думали, что защищаем церковь. – Она замолчала, глаза ее снова наполнились слезами. – Но мы только способствовали разложению… потому что теперь ты, его сын, следуешь тем же путем.
– У меня был только один роман на стороне.
– Ты лжешь мне так же легко, как себе.
– Шила единственная, клянусь тебе, мама. Все кончено. Это было ошибкой. Самой большой в моей жизни. – Он весь дрожал.
– Ах, Пол, ты слепец! Ты обманываешь Господа уже много лет. Я приходила в твою церковь. Я видела, как ты «обрабатываешь» людей, как очаровываешь их, а потом манипулируешь ими. Ты стал точно таким же, как отец. Он использовал людей, а потом выбрасывал их, как ненужный хлам. Я была первой в длинной цепочке людей, которые его любили, молились за него. Он же использовал мою любовь, чтобы мной управлять, заставлять молчать. А ты сделал то же с Юнис. А еще использовал ее таланты. Пока она не отказалась идти на компромиссы. И тогда ты отстранил ее, потому что тебя больше интересовало, нравишься ли ты людям, а не то, что правильно в глазах Господа.
Пол почувствовал, как по спине ползет холодок. У него зашевелились волосы. Он снова потер шею, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.
Лоис наклонилась вперед, сцепив руки.
– Неужели ты думаешь, что Господь не видит твоих деяний? Неужели ты считаешь, Он не знает, что́ ты думаешь о Нем? Ты используешь Его имя, чтобы пробивать себе путь, Его Слово, чтобы развлекать людей. Ты плевал в лицо Тому, Кто спас тебя, Кто любит тебя в отличие от твоего земного отца!
Слова матери больно ранили Пола. Она никогда не осуждала его. Он сжал кулаки, с трудом сдерживая слезы.
– Я тяжко работал, чтобы построить эту церковь. Она умирала, когда я приехал в Сентервилль. А сейчас в моем приходе три тысячи человек!
– И ты считаешь это успехом? – Она откинулась назад и положила руки на подлокотники. – И чему же служит твоя церковь, как не твоей гордыне?
Он отпрянул:
– Она служит Христу.
– Вовсе нет. Люди, входящие в нее, даже не представляют, какое учение услышат. Они вообще не знают, что такое Божье учение. И что же они слышат, Пол? Какую правду? Писание? Нет. Им предлагается час развлечений. Волнующая музыка. Спецэффекты. Приятные слова, поднимающие настроение. Тебя больше заботит количество людей на твоих скамьях, чем то, что они -потерянные души, нуждающиеся в Спасителе. Они не могут обрести спасение, пока их сердца не отринут грех. А ты примиряешь их с грехом, да и сам идешь тем же путем.
Он не мог смотреть ей в глаза.
Мать истощила запас сил. Она закрыла лицо руками.
– Я была неправа, покрывая твоего отца. Я пыталась убедить себя, что, защищая его, я защищаю церковь. – Она подняла голову, на ее лице читалась скорбь. – Прости меня, Господи. Юнис была права. Я жила с ложью. Я защищала себя от унижения и позора. – Она как‑то пристыженно улыбнулась. – Я не хотела, чтобы люди узнали, что я недостаточно хороша, чтобы удержать своего мужчину. – Она безрадостно рассмеялась. – Но истина в том, что ни одна женщина не сумела бы его удержать. Таковы были правила его игры. Вот если бы ему приходилось отвечать за свои поступки, возможно, что‑нибудь и изменилось бы. Наказание могло бы вселить страх перед Богом в других. Таких, как ты. И тебе бы не пришло в голову поступать по собственному разумению. И ты бы понял, что Господь всемилостив, но Он не заключает сделки.
– Папа был хорошим человеком. Я не могу поверить тому, что ты говоришь. – Он не желал ее слушать. Он не хотел верить ее словам.
Лоис вздрогнула:
– Господь не раз давал твоему отцу возможность раскаяться, Пол. Он давал ему такой шанс много раз. Иногда мне кажется, что Господь забрал у отца жизнь, пока он не наделал еще больше мерзостей.
– Он построил церковь, мама.
– Он собрал толпу. – Она подалась вперед, протягивая руки. – Послушай меня, Пол. Послушай внимательно. Твой отец никогда не был пастырем. Он был скотником, гонящим стадо на рынок. Он и тобой пытался помыкать. Помнишь? Он унижал тебя и высмеивал. Он постоянно принижал тебя. Он изо всех сил старался переделать тебя, сделать похожим на себя. А ты сопротивлялся. Я видела, какое у тебя нежное сердце. Ты был больше похож на дедушку Эзру, чем твой отец.
– Но дедушка же был неудачником.
– Ты очень сильно заблуждаешься. Все, что хотел в этой жизни Эзра, это служить Господу, нести добрую весть о спасении в Иисусе Христе. И он делал это! И если ты поедешь туда, где он проповедовал, ты найдешь там церкви, Пол. Маленькие, но живые, они основаны на вере и Божьем Слове. Твой дедушка служил Господу гораздо преданнее, чем твой отец.
– Но отец говорил…
– А твой отец видел только одно – ему вечно не хватало денег на то, чего ему хотелось. За это собственный отец презирал его. Дейвид не желал той жизни, которую вел его отец, жизни, полной жертв. Он хотел большой дом и дорогую машину. Он хотел славы. И поэтому он использовал таланты, данные ему Господом, для возвышения себя самого. Он относился к своему служению как к способу зарабытывания денег. И Господь воздал ему за грехи.
– Я думал, ты его любишь.
– Я любила того человека, за которого выходила замуж. Но когда я узнала, кто и что он есть на самом деле, я любила его только из покорности Богу. У меня не всегда получалось. Я никогда не рассматривала развод как возможный выход из сложившейся ситуации. Но пришло время… – Она покачала головой и опустила глаза. – Я перестала спать с твоим отцом после его четвертой интрижки. – Она подняла голову. – Юнис об этом знала. А тебе я ничего не рассказала. Я не говорила, сколько раз твой отец мне изменял, зато она знала, сколько мне приходилось страдать и почему. И она сдержала обещание, данное мне, и хранила молчание. А когда она уехала сегодня утром, я задумалась, почему я ей рассказывала об изменах Дейвида. Может, я хотела, чтобы она сделала за меня грязную работу и просветила тебя? Какое тяжкое бремя она несла из‑за меня все эти годы!..
Пол вскинул голову. Он не мог вырваться из кольца правды, не мог остановить поток воспоминаний.
– Я не знаю, что делать. Я не знаю, что думать.
– Все ты знаешь.
– Мне нужно поспать. Нужно все обдумать.
– Ты можешь заняться этим где‑нибудь в другом месте. – Мать поднялась. – Я люблю тебя, Пол, но сейчас ты должен уйти.
Он в изумлении уставился на нее:
– Ты меня выгоняешь? Мама, я совсем не спал прошлой ночью. Я пять часов ехал сюда. Не моя вина, что Юнис здесь нет. Я слишком устал, чтобы…
– Я, я, я! – Она посмотрела на него с отвращением. – Ты заварил всю эту кашу, и чтобы выбраться из этого, недостаточно нытья, извинений и жалости к себе.
– Я понимаю, только…
– Тебе даже в голову не приходило, на какие страдания ты обрек Юнис, верно?
– Конечно, приходило.
– Да поможет тебе Господь. Ты такой же лжец, как твой отец. Я сама облегчила ему жизнь. А теперь сам видишь, к чему все это привело. – Она прошла к двери и распахнула ее. – Я не собираюсь предоставлять тихую гавань человеку, из‑за которого Юнис пришлось уехать в ночь.
– Я же не знаю, где она. У меня нет никаких предположений.
– Будет лучше, если ты догадаешься. – Ее голос прерывался. – Бедная девочка. Что ты с ней сделал! А я тебе помогла. – Лоис выпрямилась и заговорила твердым голосом: – Мой дом закрыт для тебя до тех пор, пока ты не помиришься со своей женой. – Она указала ему на дверь, при этом по ее щекам лились слезы.
Пол подобрал свой пиджак и направился к выходу. Когда он оглянулся и посмотрел в глаза матери, его сердце упало. Она всегда была готова броситься ему на помощь, всегда была на его стороне. Ни одна мать так не любила сына. Сейчас она смотрела на него как на постороннего, с которым не хотела знаться.
– Подожди минутку. – Она отошла и вернулась со свадебной фотографией Пола и Юнис. – Возможно, она поможет тебе понять, что ты теряешь.
Лоис захлопнула за сыном дверь и закрыла ее на замок.
* * *
На первый рейс в Филадельфию билетов не было. Ничего не оставалось, как только ждать.
Юнис присела у окна и стала смотреть на взлетные полосы. Она страшно устала, ей хотелось растянуться прямо на полу и подсунуть под голову свою сумочку. Но так делать нельзя. Что могут подумать люди? Возможно, ей поможет топленое молоко, придаст мужества для первого в жизни полета.
Правда, помогло.
Она старалась не думать ни о чем, особенно о реакции Пола, когда он приедет в Реседу и узнает, что ее там нет. Она вполне могла себе представить. Интересно, что он скажет прихожанам о ее отсутствии? Если, конечно, кто‑то вообще заинтересуется.
Семейные обстоятельства? Умер двоюродный брат? Спасибо за сочувствие.Никаких двоюродных братьев у нее, разумеется, не было.
В голове роились грустные мысли. Она молилась, чтобы Господь остановил их. Она просила Господа помочь ей преодолеть эту жуткую боль, подсказать, что же делать дальше.
Зазвонил мобильный. Она вынула его из сумочки, нажала кнопку и посмотрела, кто звонит. Пол. Она швырнула мобильник обратно в сумку.
Прошло четыре часа, прежде чем она, наконец, села в самолет без багажа, с одной сумочкой.
– Хотите подушку и одеяло?
– Да, пожалуйста. – Юнис улыбнулась стюарду. Скомкав подушку, она подсунула ее себе под голову.
Она просыпалась только один раз, когда подавали обед. Как только она доела свою лазанью, она снова уснула и не просыпалась, пока стюард не потряс ее за плечо.
– Вы должны привести кресло в вертикальное положение. У вас застегнут ремень безопасности? – Она кивнула и снова задремала.
Все поднялись со своих мест, принялись доставать багаж с верхних полок и из‑под сидений. Люди стояли в проходе, обвешанные сумками и ожидали, когда можно будет выйти из самолета. Юнис всматривалась в лица проходящих мимо. Когда очередь поредела, Юнис поднялась, перекинула ремень сумочки через плечо и вышла в проход. Она выходила из самолета последней.
– Спасибо, – сказала она пилоту и стюарду, – за приятный полет.
Как жаль, что она проспала всю дорогу, не смогла полюбоваться на Америку с высоты птичьего полета. Она слишком устала, не могла смотреть в иллюминатор. А гул мотора замечательно убаюкивал.
Она нашла расположенные поблизости пункты проката автомобилей и обошла несколько из них. Цены оказались выше, чем она ожидала. Она же не покупает машину, а берет напрокат. В конце концов Юнис вручила служащему свою пластиковую карту и взяла малолитражку, которая стоила не так дорого, и даже за километраж платить было не нужно. Она довольно долго сидела в машине и читала инструкцию, чтобы знать, как включать фары, дворники, как отпускать тормоз. Ей впервые довелось сесть за руль новой машины, не хотелось повредить ее, еще не выехав со стоянки.
Было уже поздно. Большинство путешественников, наверное, давно разместились в отелях, но она выспалась в самолете, а номер в гостинице – пустая трата денег. Она поехала в сторону главного шоссе.
Юнис скучала по Тиму. Когда она о нем думала, у нее комок подкатывал к горлу. Может, стоило ему позвонить и сказать, что она сейчас в Южной Калифорнии? Но если она позвонит, он обязательно приедет и тотчас догадается, что произошло что‑то нехорошее.
Господи, сделай так, чтобы Пол первым рассказал ему. Или Лоис. Я не могу. Не хочу видеть разочарование в его глазах, ведь он поймет, что был абсолютно прав. «Эта церковь полна лицемеров, а отец самый большой из них».Сын оказался проницательнее своей матери.
Одни за другими мелькали огни фар проносящихся мимо нее машин.
Любил ли Пол ее по–настоящему когда‑нибудь? Интересно, почему он вообще обратил на нее внимание тогда, в университете? На девочку из захолустья. Простушку.
Что же теперь делать, Господи? Разве Ты не говорил, что неверность – достаточный повод для развода?
Она разжала вцепившиеся в руль пальцы и поменяла позу. Одна подруга как‑то сказала ей, что душевные раны после развода так и не заживают. Особенно, если есть дети. Правда, Тим уже не ребенок. Он молодой человек, готовый с головой уйти в любое дело, приготовленное для него Богом.
Господи, пошли моему сыну верную и любящую жену, девушку, которая будет заботиться о нем и сражаться за их брак. Пусть он любит и балует эту женщину до конца своих дней. Господи, сделай его человеком слова.
* * *
Пол провел беспокойную ночь в гостинице «Хилтон» на федеральной автостраде № 5 возле Санта–Клариты. Когда он выезжал из дома на юг, ему даже не пришло в голову, что нужно взять с собой смену белья, бритву, зубную щетку. Он купил все это перед регистрацией в отеле. Потом посмотрел какой‑то фильм, чтобы не думать о том, что говорила мать.
Не помогало.
Ему нужно возвращаться в церковь. Необходимо знать, не просочилась ли какая‑нибудь информация, не возникли ли вопросы. А еще нужно написать воскресную проповедь. Какие бы несчастья ни постигли его в жизни, он все равно должен подняться на кафедру и дать людям, заполнившим скамьи, какое‑нибудь наставление. Он выпрямился, пытаясь побороть тошноту от крайней усталости и морального потрясения.
Возможно, после душа станет легче.
Он открыл кран на полную мощность и долго стоял окутанный паром под струями горячей воды. Лучше ему не стало. Он даже не почувствовал себя чистым. Он никак не мог забыть презрительный взгляд Шилы и полные боли глаза Юнис.
Фотография, которую дала ему мать, осталась в машине. Пол не захотел брать ее с собой в гостиничный номер, он не желал видеть ее, когда проснется.
Во время бритья он заметил, что порезался, выругался и стал бриться осторожнее, потом выбросил все туалетные принадлежности в мусорное ведро, оделся и спустился вниз, чтобы позавтракать. Но до шести ресторан не обслуживал, а Пол не пожелал ждать. Он выписался из гостиницы. Можно позавтракать позже.
* * *
Сэмюель прислушался. Он слышал пение птиц, тихое жужжание пчел в жимолости, плеск фонтана в центре внутреннего дворика, металлический скрип открывающегося окна и приглушенный звук телевизора.
И среди этих мирных шумов ему вдруг почудились звуки шофара. Эти звуки исходили от Господа и отдавались в сердце. Он звал. Стивен тоже слышал их. Богу больше не нужны люди, чтобы трубить в бараний рог и призывать всех слушать Его Слово. Он мог говорить с людьми с помощью Святого Духа. Но немногие Его слушали. Немногие смиряли себя, чтобы исполнять Его волю.
Однажды на горе Синай Сам Господь дунул в шофар, когда давал закон Моисею [76]76
См.: Исх. 19:10–19.
[Закрыть]. И звук был таким громким, что дрогнули людские сердца.
О, Господи, как же долго Тебе приходится трубить! Чтобы заставить глухих услышать Тебя, заставить признать, что на небесах есть Бог. Ты – Создатель, Отец, Бог Вседержитель и Сын. О, Господи, я знаю, Ты говоришь с нами посредством Святого Духа, но однажды Ты вострубил. Протруби же еще раз, чтобы Пол – да и все остальные тоже – прекратили нести разрушение. Долго ли еще мне слушать пустые слова человека, который утверждает, что говорит от Твоего имени, а сам сидит во тьме и тени смертной? [77]77
См.: Мф. 4:16, Лк. 1:79.
[Закрыть] Я слышу Твой тихий голос, но его уши закрыты. Сбей с него спесь, пока не стало слишком поздно, Господи. Встряхни его. Я вижу свидетельство Твоего существования в каждом восходе и закате… а его глаза не видят.
* * *
Солнце поднималось у Юнис за спиной. Она приближалась к мосту, что находился в полумиле от ее родного города. Когда она была девочкой, ей нравилось сидеть на этом мосту и бросать в воду камешки. Коул–Ридж, казалось, совсем опустел, только двое стариков сидели в креслах–качалках перед магазином. Они посмотрели на нее, когда она проезжала мимо. Она повернула на Колтон–авеню и замедлила ход, притормозив перед домом, в котором выросла. Он был заколочен, двор зарос сорняками, на белом частоколе красовалась поблекшая надпись «Продается». Юнис остановила машину.
Калитка была сломана. Она вспомнила, сколько людей открывало ее, чтобы навестить папу и маму. Ступени крыльца прогнили. Она осторожно пошла к дому. Заглянула в окно. Дом был нежилым, на полу лежал слой пыли, окна затянула паутина.
Кто‑то сказал, что вернуться домой невозможно. До сегодняшнего дня она этого не понимала. Это полуразвалившееся строение не было ее домом. Люди, которые делали его теплым, полным любви приютом, давно умерли.
Юнис пожалела, что приехала сюда. Она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Щемящее чувство потери охватило ее. Юнис развернулась и пошла прочь, прикрыв за собой калитку. Она шла по Колтон–авеню мимо домов, где когда‑то жили ее друзья. Тулли, О`Малли, Фрицпатрики, Данверы. Где они теперь? Куда все уехали, когда закрылись шахты?
Улица заканчивалась тупиком. Юнис вернулась по противоположной стороне и села в машину. Она долго сидела неподвижно, словно оцепенев. И куда теперь? Она включила зажигание, развернула машину и поехала в сторону главной улицы. Повернув направо, двинулась к южной окраине, потом налево в горы.
* * *
Пол положил свадебную фотографию на пассажирское сидение изображением вниз. Он не собирался думать о том, что сказала ему мать. Не сейчас. Он слишком устал и не может здраво рассуждать. Впереди показался въезд на автостраду № 5.
Вымотанный, чуть живой, Пол включил радио. Ему нужно было отвлечься от тяжелых мыслей о своем будущем. Пэтси Клайн горланил «Твое неверное сердце». Пол нашел другую радиостанцию и услышал Карли Саймона, который пел: «Ты такой тщеславный. И наверняка думаешь, что эта песня про тебя». Пол выругался и снова переключил канал. Он тотчас узнал первые такты песни, которая, как он однажды сказал Юнис, напоминала ему о ней: «Время в бутылке» в исполнении Джима Кроуса. Пол выключил радио.
Он отвратительно чувствовал себя. Впереди тянулся крутой склон Грейпвайна, а прямо перед ним раскинулась Большая Калифорнийская долина, словно лоскутное одеяло. Грузовики ехали черепашьим шагом, коробки передач ревели, скрипели тормоза. Он остановился у подножия горы, чтобы заправить машину и выпить чашечку кофе. Такими темпами он доберется в Сентервилль только к десяти. Придется заскочить домой, переодеться и в двенадцать быть уже в церкви. Он все приведет в порядок к приходу первого посетителя. Никто даже не узнает, что он уезжал. А если кто‑нибудь все‑таки спросит про Юнис, можно сказать, что она уехала навестить Тима.
