Текст книги "Звуки Шофара"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
Положив руку на спинку стула, на котором сидел Тимми, Сэмюель пошутил:
– На представление пришел начальник пожарной охраны, он очень нервничал. Не будь он членом нашей общины, непременно сделал бы нам выговор за нарушение правил пожарной безопасности.
– Наверное, было бы лучше разделить представление на два дня.
– Я тоже так думаю, – согласился Сэмюель.
– Жаль, что у нас нет помещения побольше.
Сэмюель поднял голову и посмотрел на Стивена, который усмехнулся и жестом показал, что не имеет ничего против данного зала.
– Нет, нет, это не значит, что я занят поиском работы. Просто думаю вслух.
– Но эту мысль вам наверняка подсказал Пол Хадсон, – предположила Абигайль.
– Абигайль, нам действительно надо расширяться.
– Расширяться, да, но…
Сэмюель кашлянул. Эбби замолчала и не сказала больше ни слова.
Стивен нашел свободный стул и сел рядом. Он был очень удивлен.
– В первый раз вижу подобное.
– Что именно? – как бы не понимая, спросил Сэмюель.
– Мужчине удалось заставить женщину замолчать, не проронив при этом ни слова.
– Вы бы лучше поучились у моего мужа, вместо того чтобы ехидничать.
– Будет сделано, мэм, – язвительно ответил Стивен.
– Моя жена не может долго молчать, – посмеиваясь, произнес Сэмюель.
– Итак, вы полагаете, что церковь должна оставаться маленькой? – Стивен откинулся на спинку стула.
– Смотря что вы подразумеваете под словом «маленькая». Стивен вспомнил, как часто Пол говорил об осторожности, с которой Сэмюель подходил к любому вопросу.
– Скажем, вмещать в себя менее трехсот человек.
– Бога никогда не волновали цифры, Стивен. Его беспокоят наши сердца. Число прихожан может увеличиваться, но первостепенное значение имеет их духовное развитие.
– Согласен, но число верующих может увеличиться стремительно. Помните, как Церковь обрела три тысячи новобращенных в день Пятидесятницы?
– А вы помните, как Христос учил сто двадцать Своих учеников быть лидерами? Они жили вместе с Ним, слушали Его учение, познавали, что значит жить по вере и исповедовать ее. Святой Дух снизошел на них, когда они единодушно пребывали в молитве. Только благодаря действию Святого Духа те три тысячи душ были спасены. И никакое представление здесь ни при чем.
– Вы полагаете, что нам следует идти по тому же пути? – Стивен едва сдерживался. Он повернулся в сторону сцены и подумал о том, что Юнис, наверное, невероятно тяжело сохранять со всеми членами общины хорошие отношения и всегда находить компромиссы.
– Не обязательно, – сказал Сэмюель, и Стивену показалось, будто старик прочитал его мысли. – Безусловно, Юнис хотела, чтобы сегодняшнее представление прославило Бога. Все знают о ее любви к Христу и преданности Ему. Поэтому каждое ее произведение свидетельствует об истинной вере в Иисуса Христа. И сегодня, когда мы празднуем рождение Спасителя, слушатели могли почувствовать это. Юнис – прекрасный пример человека с глубокой верой и правильно расставленными приоритетами.
К их беседе присоединились еще несколько человек, и разговор потек уже в другом направлении. Обсуждали погоду, рассказывали о встречах с родными, делились опасениями по поводу роста цен, говорили о предстоящих покупках. Стивен уже не участвовал в беседе, когда Эбби вдруг наклонилась к нему и прошептала:
– Когда младенец вырастает, ему становится мало одного молока. Повзрослевшему человеку нужна твердая пища [36]36
См.: 1 Кор. 3:1–2.
[Закрыть] .
Она погладила его по колену так, как будто речь шла про него.
– Ну ладно, раз мужчины заговорили о футболе, мне пора пойти посмотреть, что делается на кухне.
Младенцы? Твердая пища?
Неужели он отвлекся так надолго, что потерял нить общего разговора? Недоумевая, Декер заметил, что Сэмюель смотрит на него. Ему показалось, что Мейсоны пытаются что‑то объяснить ему, но он никак не мог сосредоточиться на их словах.
Люди стали расходиться, а Стивен остался, чтобы убрать складные стулья за сцену. Сняв свой парадный пиджак, к нему присоединился Пол. Юнис увела Тимми домой, чтобы уложить его спать.
– Как тебе праздник? По–моему, все прошло хорошо.
– По–моему, замечательно, а не просто хорошо. – Стивен навалился всем телом на ряд стульев и задвинул их за сцену. – Полный зал зрителей.
– Я сказал Юнис, чтобы она подготовила план двухдневного празднования Пасхи. Кантату надо будет разделить на две части. Едва ли наш зал собраний сможет вместить всех желающих. Одна дама сегодня сказала мне, что наше представление не хуже того, которое ей довелось видеть в Сан–Франциско.
– Может, стоит начать продавать билеты?
– По–твоему, я не думал об этом? – Пол засмеялся. – Количество верующих превосходит возможности помещения.
– Об этом я говорил сегодня с Сэмюелем Мейсоном.
– Некоторые видят в росте общины угрозу. – Пол нахмурился. Они направились к выходу, и Пол поблагодарил двух диаконов, которые заканчивали убирать стулья.
– Оставьте все, как есть. Утром придут диакониссы, подметут полы и уберут на кухне.
Стоя уже в дверях, Стивен сказал:
– Есть еще одна проблема. Парковка машин. Автостоянка слишком мала.
– Ты прав.
Действительно, это оставалось серьезной проблемой. Церковь была построена, когда Сентервилль был еще совсем небольшим населенным пунктом, почти все прихожане жили поблизости, приходя на богослужения пешком. Теперь дело обстояло иначе. Некоторые члены общины жили в двадцати милях к северу от Сентервилля.
– Я вот что думаю… – Пол задержался на ступеньках, надевая пальто. – Мне повысили жалование. Конечно, это будет не так легко, но думаю, я смогу купить себе небольшой дом, где‑нибудь в пригороде. И если мы переедем, то прицерковный домик можно будет снести, а площадку использовать под стоянку для машин.
– Можно подумать. Но затраты будут больше, чем кажется на первый взгляд. И потом, это все же временная мера. Не говоря уже о живущих поблизости людях, которые не захотят иметь по соседству заасфальтированную площадку вместо цветущего садика. – Стивен отрицательно покачал головой. – Я против. Плохая идея. Лучше начать с нуля – времени потратим больше, зато все будет сделано качественно. И строить надо с широкой перспективой развития церкви.
– Рассуждаешь так, будто ты крупный специалист в этом вопросе. – Пол поежился и поднял воротник.
Стивен не был так наивен, чтобы не понять, к чему клонит пастор.
– Прежде мне не приходилось строить церкви.
Не то чтобы он не думал об этом с тех пор, как стал диаконом Сентервилльской церкви.
– Да, были времена, когда тебе было не до строительства домов и офисов. – Пол спустился по ступеням и пошел по газону через двор.
– Но я мог бы попробовать!
Пол засмеялся и, не оглядываясь, махнул в его сторону рукой. Он шел домой, где его дожидалась Юнис.
Набросив на плечи кожаную куртку, Стивен заспешил к своему пикапу.
* * *
Юнис, одетая в мягкую синюю пижаму с желтыми цветами и махровый розовый халат, уютно устроилась на кровати. Она сидела, подобрав под себя ноги, обутые в пушистые домашние тапки. Не торопясь, по глоточку, пила травяной чай. Головная боль прошла, когда замерли последние звуки кантаты и народ начал расходиться. Сейчас она наслаждалась гениальной ораторией «Мессия» Генделя. Закрыв глаза, Юнис благодарила Бога за возможность немного передохнуть перед началом работы над пасхальной кантатой.
Раздался телефонный звонок. Она встала, но напряжение последних дней дало о себе знать, и Юнис почувствовала себя плохо. Неужели этот внезапный звонок заставит Пола покинуть ее?
Господи, сделай так, чтобы сегодня вечером он остался дома.
– Это я, Юни. Как все прошло? Удачно?
Юнис вздохнула с облегчением, услышав голос свекрови. Последнее время они часто общались, и Лоис всегда давала полезные советы и всячески поддерживала невестку.
– Все остались довольны.
– Ну, как, крылья не отвалились?
– Нет, с ангелами не было никаких проблем, – смеясь, ответила Юнис.
– Это хорошо. Но голос у тебя усталый.
– Я неважно себя чувствую.
– А мой сын дома?
– Нет, но вот–вот должен прийти.
– Да, это участь всех пасторов. Как ты отнесешься к нашему приезду? Дейвид намерен взять небольшой отпуск в январе, и я предложила навестить вас и послушать проповеди сына. Мы, конечно, остановимся в отеле. Есть подходящий где‑нибудь неподалеку от вас? Я так соскучилась по внуку.
– На нашей улице есть небольшой отель с полупансионом. Открылся месяц назад. Не знаю, сколько стоит в нем номер.
– Это неважно. Если тебе не сложно, пожалуйста, забронируй для нас номер, а потом сообщи мне.
Они проговорили еще полчаса об успехах Тимми, о воскресной школе, которую Пол предлагал организовать, о многочисленных его обязанностях. Внезапно Юнис услышала в голосе Лоис усталость. Но когда она решила выяснить, в чем проблема, свекровь уклонилась от ответа. Сказала только, что и ей, и Дейвиду необходимо отдохнуть.
– Моему сыну настоятельно рекомендую найти для меня время. И помни, я люблю тебя, моя дорогая. Благослови вас Господь.
– Я тоже люблю вас, мама.
Юнис повесила трубку. В горле стоял ком. Лоис Хадсон всегда была близка ей, особенно в трудное время, когда Юнис потеряла и мать, и отца. Когда бы молодая женщина ни обращалась к свекрови со своими проблемами, она всегда получала поддержку или разумный совет. Будучи в течение многих лет замужем за пастором, мать Пола преодолела немало разных трудностей. Единственное, о чем Юнис никогда не говорила со свекровью, так это о Поле. Лоис обожала сына, и Юнис не хотела, чтобы что‑то изменилось в отношениях матери и сына.
Дверь открылась. Это был Пол. Юнис молча наблюдала за ним – он снял пальто и, не глядя в ее сторону, сказал:
– Утром диакониссы наведут порядок на кухне, но полы надо как следует натереть.
Отдал распоряжение и повесил пальто в шкаф. Это был приказ – она должна или сама привести полы в порядок, или найти кого‑нибудь и проконтролировать, чтобы все было выполнено безукоризненно.
– Правда, представление прошло с успехом? – Юнис так хотелось услышать от Пола похвалу. Сегодня многие люди высказали ей свое восхищение кантатой, но ее собственный муж до сих пор ничего не сказал о ее сочинении.
– Да, все прошло хорошо. – Развязывая галстук, он повторил свои указания: – Я говорю про пол в зале собраний. Тебе надо привести его в порядок завтра утром, чтобы он был готов к воскресенью.
– Я бы взяла выходной, Пол. – Юнис отвернулась, пытаясь скрыть разочарование.
– Я бы тоже не работал, – сказал он, проходя на кухню. – Знаешь, мы со Стивеном поговорили, и он считает, что будет целесообразнее строить новое здание, чем расширять старое под большее число прихожан.
Юнис закрыла глаза и услышала, как Пол открыл дверцу холодильника со словами:
– Я голоден. В этом доме есть что‑нибудь поесть?
Всю последнюю неделю она была так занята подготовкой к представлению, что почти не занималась домом и не готовила.
– На верхней полке в контейнере есть остатки жаркого. Еще есть сыр и ветчина – можно сделать бутерброд. И персики остались.
– Когда ты сходишь за продуктами?
– Собиралась завтра утром. – Теперь ей придется встать еще раньше, чтобы сходить в магазин и успеть привести в порядок пол в зале собраний. Хорошо, что супермаркеты открываются рано утром. – Ты побудешь с Тимми?
– Нет, у меня назначена встреча.
Это значит, что опять придется просить Эбби побыть с мальчиком или брать его с собой, чтобы он играл в зале собраний, пока она будет натирать пол.
– Что‑то я не вижу бутерброда…
Более чем прозрачный намек. Юнис с трудом поднялась, чтобы приготовить для мужа горячий бутерброд. Интересно, понимает ли он, сколько сил ушло у нее на написание кантаты? Чего стоило одно сегодняшнее представление? И что значит находиться меж двух огней, пытаясь утихомирить Лавонн, при этом не обидев остальных участников хора? У Юнис появилось ощущение, будто она попала на конвейер – за одной срочной работой немедленно шла другая, не менее срочная. И так без остановки, пока однажды она не упадет под грузом собственной ответственности за все на свете.
– Юнис?
– Ты знаешь, я сегодня не прикоснулась ни к пуншу, ни к печенью. – Произнеся эти слова, она сама смутилась оттого, что пожаловалась мужу.
– Я сам не помню, ел ли что‑нибудь.
– Ты ел, Пол. Когда разговаривал с мэром и его женой… Ты попросил меня присоединиться к вам. Помнишь?
Она хорошо это запомнила, потому что он ничего не предложил ей. Юнис постеснялась пойти и принести себе что‑нибудь самостоятельно, побоялась поставить мужа в неловкое положение.
– Хорошо, раз ты устала, я могу тебе что‑нибудь приготовить. Неужели ты не могла поесть до моего прихода?
Юнис прошла мимо Пола, вылила в раковину остатки своего холодного чая.
– Посуду помою утром. Ты вполне можешь сам сделать себе бутерброд.
Она направилась в гостиную.
– Юнис, нам надо поговорить.
Она обернулась:
– Я пыталась поговорить с тобой, Пол. Сколько раз я просила тебя уделить мне внимание? Но сегодня я слишком устала.
Юнис почувствовала себя кроликом, оказавшимся у охотника на прицеле. Но даже неразумный кролик знает, как спастись от смерти.
– Мама звонила.
– Мама?
– Они с папой собираются приехать в январе и просят тебя найти время, чтобы побыть с ними.
Сам Дейвид Хадсон приедет. Юнис старалась полюбить отца Пола, как своего родного. Но Дейвид Хадсон и Сайрус Макклинток слишком по–разному смотрели на многие вещи, и на религию в частности. Однако Пол по–своему понимал это различие. Он всегда стремился добиться признания отца. Юнис видела, как ее муж уже начал планировать мероприятия в честь приезда родителей.
– Отлично. Мы устроим настоящий праздник. Я даже позову Отиса Харрисона на проповедь. Это не ты мне как‑то говорила, что его жена… как ее?
– Мэйбл.
–…Что Мэйбл любит слушать проповеди моего отца по телевизору? Так, может, и остальная старая гвардия придет на собрание?
Юнис овладело беспокойство.
– Ты хочешь попросить своего отца выступить с проповедью?
– Нет. Для этого нужно предварительно пригласить его и получить его согласие. И все равно… – Пол пожал плечами. – Нет, не думаю, что это хорошая идея.
Сколько теперь может стоить проповедь?
Вряд ли Сентервилльская христианская церковь осилит выплату столь значительного гонорара. Юнис сильно сомневалась, что Дейвид Хадсон станет делать что‑либо безвозмездно. Вдруг ей стало не по себе от своих циничных мыслей. И почему она так не любит отца Пола? Юнис знала, что он пренебрегал Полом, когда тот был еще ребенком. Но это не повод, чтобы недолюбливать свекра. Было что‑то еще, более серьезное, что‑то неуловимое и необъяснимое, что заставляло ее быть настороже в общении с ним.
– Однако в любом случае встречу с прихожанами надо будет организовать.
Пол принялся доставать из холодильника все съестные припасы.
– Моему отцу это придется по душе. Так что завтра собери всех диаконисе, чтобы обсудить детали. Понадобятся закуски и все прочее. Можно даже дать большой прием в честь высоких гостей.
Наверное, Пол готов устроить городской праздник по случаю прибытия Дейвида Хадсона в Сентервилль.
– Пол, не превращай приезд родителей в шоу. Они едут к нам,и они не должны давать никаких показательных выступлений. Разве для тебя и твоего отца будет не лучше остаться наедине и поговорить? Без посторонних. Только ты и он.
Пол часто говорил ей, что ему никогда не удавалось побыть с отцом один на один. Всегда что‑нибудь мешало. Полу и Юнис даже пришлось съездить на юг на несколько рабочих дней, чтобы Тимми мог познакомиться со своими бабушкой и дедушкой.
– Мой отец не из тех, кто будет сидеть на веранде и говорить ни о чем.
Это был камень в огород ее отца. Он‑то любил посидеть на веранде. Это было одно из качеств, за которое она так любила своего отца – у него всегда хватало времени и на друзей, и на свою дочь.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Пол. – Юнис отвернулась, чтобы он не увидел ее слез. – Спокойной ночи.
Перемены, происходящие в Поле, огорчали ее. Его вера в Бога была такой пламенной, он так старался доказать свою преданность Ему. Пол всегда утверждал, что уважал ее отца, несмотря на то что они были мало знакомы. Или он притворялся? Но ее отца нельзя было не уважать. Сайрус Макклинток был очень внимателен и к своей пастве, и к своей семье. И для Пола он всегда находил время. Не минуты, а многие часы они провели в беседах на той самой веранде, о которой муж упомянул с таким презрением. Отец за всю свою жизнь никогда не попрекал ее за время, потраченное на нее.
Раньше Юнис всегда считала, что Пол очень похож на ее отца, что он так же предан Богу. Но была ли она права? Теперь ей иногда казалось, что она ошибается.
– Юнис, я не хотел тебя обидеть.
– Надеюсь.
Он часто сначала говорил, а потом думал и извинялся, полагая, что ему всё простится. Был ли он искренен, прося прощения, она не знала.
Понимал ли Пол, что пренебрегает Тимми так же, как когда‑то его отец пренебрегал им? Юнис тонко намекала ему об этом, но он даже не желал слушать. Ее любовь к нему оставалась сильной, как и прежде. Даже если сложить любовь всех прихожан к Полу как своему пастору, то она все равно окажется меньше, чем ее любовь к мужу. Но догадывался ли Пол о силе ее любви, о том, как часто и горячо она молится за него? Понимает ли он, что она готова отказаться от своих взглядов, чтобы угодить ему? В чем‑то она стала даже походить на него. И постоянно работала над собой, чтобы заслужить его признание и внимание.
– Я просто очень голоден и устал.
Очередные оправдания. Это значит – разговор окончен, больше не поднимаем эту тему.
Конечно, сейчас можно и самому сделать себе бутерброд, чтобы не портить отношения с супругой. Ведь к приезду родителей надо создать видимость благополучия в семье. Если, конечно, в последний момент Дейвид Хадсон не отменит визит. Так часто бывало в последнее время. Обязательно подворачивалось что‑нибудь более интересное или достойное. Телевизионное ток–шоу или приглашение выступать с проповедями во время круиза. Юнис понимала, что на людей нельзя возлагать все свои надежды, даже на мужа. Никто не совершенен. Все грешны.
Она закрылась в спальне, встала на колени около кровати.
Я очень устала, Господь. Я так одинока. Мне не к кому обратиться. Только к Тебе. К кому идти жене пастора за помощью, когда брак ее рушится и она ни на что не может повлиять? С кем я могу поделиться своими переживаниями? Только с Тобой, Господи!
Юнис схватила подушку, крепко прижала ее к лицу, чтобы рыдания были не слышны.
Она вспомнила, как последний раз вместе с отцом сидела на веранде и он рассказывал ей о том, значит для него Бог.
«Центр моей жизни – это Иисус. Не полагайся на людей, моя девочка. Иначе тебя ждет разочарование и горе. Люби Бога, и Он поможет тебе любить людей, даже если они разочаруют тебя».
Сайрус Макклинток хорошо знал свою дочь. Лучше него ее знал только Бог. А понял ли ее отец, что за человек Пол? Предвидел ли он, какой будет их семейная жизнь?
«Посвяти себя Богу, Юни, и тогда ты будешь уверена, что Он не оставит тебя в самых серьезных испытаниях».
Отец часто повторял эти слова. Наверное, понимал, какие ей предстоят трудности.
Мне кажется, Пол меня больше не любит, Господи… Если он вообще когда‑нибудь любил меня. Я не жалуюсь, Отец. Просто хочу знать. Хочу понять. Что заставило Пола думать, что я буду хорошей женой? То, что я умею петь и играть на фортепьяно?
Ты любишь Меня?
Да, я люблю Тебя, Боже. Но почему в жизни так много боли? Почему я так часто чувствую себя одинокой? Ты – мой Господь, и Ты решил, чтобы я стала женой Пола. Научи же меня понимать его! С каждым днем мы все дальше и дальше друг от друга. Все меньше у нас с ним общего. Чем больше я стараюсь, тем меньше внимания он уделяет мне и сыну. Я так предана ему, а он раздражается на любые мелочи и обрушивает на нас с Тимми свой гнев, оставляя нас одних.
Верь Мне, дочь Моя.
Я стараюсь, Иисус.
Юнис поднялась с колен, легла и с головой укрылась одеялом. Может, она похожа на Пола больше, чем считает? Может, она попала в ловушку, идеализируя свое детство и отца? Служи Богу от всего сердца и от всей души, Он знает все мысли и испытывает все сердца [37]37
См.: 1 Пар. 28:9.
[Закрыть] .Юнис благодарила Бога за то, что ей посчастливилось вырасти под сенью отцовской веры в Господа.
К сожалению, Пол вырос в тени отцовских амбиций.
* * *
Сэмюель вошел в кухню, налил себе кружку молока, поставил в микроволновую печь и установил время. Почему он чувствует себя таким вымотанным и встревоженным? Он пытался читать двадцать третий псалом час назад, но так и не смог сосредоточиться и отделаться от навязчивых мыслей.
Эти мысли обрушились на него мощным потоком, повергнув его в состояние уныния, тревоги и раздражения.
– Не спится? – На пороге кухни стояла Эбби. Ее голос звучал сонно.
–Да.
– О чем на этот раз думаешь?
– О Юнис.
Она плотнее запахнула свой халат. Открыла холодильник, достала пакет молока и налила его в кружку.
– И вот поэтому два старых простофили пьют молоко на кухне в три часа ночи.
Раздался звук отключившейся миковолновки. Сэмюель вытащил свою кружку, поставил греться вторую.
– Возьми мою.
– До чего ты мил. Может, нарушим правило и добавим немного шоколада?
– Почему бы и нет? Мы слишком стары, чтобы соблюдать все правила.
Она открыла буфет.
– Ну, тогда была не была. Откроем упаковку какао, которую храним для Тимми.
Сэм сидел рядом с ней и грел руки, держа в ладонях кружку горячего какао. Боль в пальцах утихала, но сердце не успокаивалось.
– Ей очень тяжело.
– Она говорила с тобой?
– Нет. И не станет, пока дело не дойдет до крайности. Но даже когда и заходит разговор, я чувствую, что она считает неправильным делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, кроме Пола. Я следила за ней после представления. Когда она придет к нам послезавтра, уведи Тимми в сад, чтобы покормить рыбок. А я попробую поговорить с ней откровенно.
– По–моему, нужно спешить. Она меня беспокоит.
– Юнис волнует не только нас с тобой.
Тон Эбби заставил Сэмюеля поднять голову и посмотреть на жену. Она выдержала его пристальный взгляд.
– Хоть у меня и астигматизм, но мои глаза еще кое‑что видят. Стивен Декер проявляет повышенный интерес к жене пастора, – откровенно начала Эбби.
Сэмюель поджал губы, ему было интересно, заметил ли это еще кто‑нибудь. Он всегда был чувствителен к подобным вещам, и Эбби была очень проницательна.
– Возможно, но Стивен не дает повода для сплетен, – сказал он.
– Даже если бы он и дал повод, наша Юни не из тех, кто падает к мужчине в объятия, стоит ему поманить женщину пальчиком. Она самая благочестивая жена из всех, кого я знаю, Сэмюель. Думаю, она даже не подозревает, что Стивен Декер влюблен в нее.
– А я не говорил, что он влюблен в нее.
– Может, он и сам не отдает себе отчета в своих чувствах к Юнис. Возможно, это и хорошо!
– Так как же нам с тобой уберечь ее от этой беды?
– Молиться.
Мейсон закатил глаза, глубоко вздыхая:
– Именно это я и делаю. Но теперь буду молиться с особенным усердием.
– А после молитвы подумай о том, что нам предпринять. Вряд ли можно предъявлять претензии человеку в том, что он не сделал ничего плохого и даже не собирался этого делать. Будет хуже, если ты подашь ему эту идею.
Сэмюель с трудом справился с гневом.
– Пол слеп как крот.
– Напротив, зрение у него отменное. К несчастью, он полностью игнорирует одного милого воробышка.
Эбби облокотилась о стол и, постукивая пальцами, хитро улыбнулась:
– Почему бы не пригласить Стивена Декера к нам в среду на вечерние занятия по изучению Библии?
– О, я уверен, что тридцатилетнего мужчину не обрадует перспектива провести вечер в обществе восьми старых зануд.
Улыбка Эбби стала еще хитрее.
– А если он будет сопротивляться, мы обвиним его в дискриминации по признаку возраста. От таких слов молодых предпринимателей прошибает холодный пот. Потому что здесь вступает в силу закон.
– Думаешь затащить его на аркане?
– Нет, это грубый метод. Я считаю, что Стивену нужна хорошая поддержка. Так что я позабочусь о его желудке, угощая его домашней выпечкой и напитками, а ты займешься духовным насыщением. И кто знает, возможно, ему это поможет. – Эбби широко развела руками и продолжила: – Стивен Декер, полагаю, станет нашим союзником, а не противником.
– Но Стивен и не может быть нашим противником.
Эбби смерила мужа взглядом.
– Конечно, ты прав. – Она скрестила руки на груди и наклонила голову. – Если хочешь знать мое мнение, то он похож на волка, которого кормят молоком, а он все посматривает на ягненка.
– Абигайль!
– Ну что, Абигайль? Ты разбудил меня в три часа ночи, потому что тебе не спится. Ты нервничаешь.
– Я не нервничаю.
– Извини, я должна была сказать «ты не спишь, потому что думаешь о чем‑то важном».
– Я когда‑нибудь говорил тебе, что временами ты бываешь чересчур воинственной?
– Зато ты само воплощение покоя и добра.
Абигайль встала, нарочито опираясь о край стола. Взяла свою кружку, ополоснула ее водой и, проходя мимо мужа, погладила его по голове и поцеловала в лысеющую макушку.
– Я люблю тебя, несмотря на то что ты не прав.
Лицо Сэмюеля расплылось в улыбке.
– Я тоже люблю тебя, старушка. Эбби зашаркала к двери. Зевнула.
– Ты обсуди все с Богом. Утром расскажешь мне, что Он посоветовал.
– Уж будь уверена. Он мне подскажет.
Абигайль задержалась в дверях и с ухмылкой заключила:
– Я не сомневаюсь, что Он скажет тебе то же самое, что и я. Делай свое дело и положись на Него во всем.
– Последнее слово обязательно должно быть за тобой.
Абигайль приложила кончики пальцев к губам и послала мужу воздушный поцелуй.
* * *
После двухдневной поездки Стивен вернулся домой. Вошел в квартиру, сначала включил автоответчик и только потом снял куртку. Три первых сообщения были от работодателей. Он записал имена и номера телефонов. Четвертый звонок был от Кэтрин. Она опять просила денег. Бывшая жена захотела, чтобы Бриттани занялась музыкой, а это означало, что дочери был нужен инструмент, и не из дешевых. Оказывается, Кэтрин уже выяснила приблизительную стоимость пианино. От трех до десяти тысяч долларов. Теперь Стивен мог позволить себе приобрести такую дорогую вещь, и для дочери было бы полезно научиться играть на пианино. Кэтрин всегда говорила «наша дочь», когда хотела добиться своего.
Сжав от злости зубы, Стивен сделал пометку в ежедневнике, чтобы напрямую связаться с дочерью и выяснить, была ли это ее идея или матери. Если дочь действительно захотела научиться играть, он готов оплатить ее занятия, но деньги должны поступать непосредственно преподавателю. Да и пианино надо купить самому, а не доверять это дело Кэтрин.
Следующие три сообщения были от поставщиков. Восьмое – опять от жены. Но Стивен удалил его, не дослушав до конца.
Девятое сообщение было от Сэмюеля Мейсона. «Мы с Эбби будем вам признательны, если вы примете наше приглашение и придете в среду на занятие по изучению Библии. У нас собирается небольшая группа интересных людей. Каждый может задавать вопросы, на которые мы стараемся дать ответы. Начало в семь тридцать. Сперва чаепитие, затем часовое занятие. Закончится вечер молитвой. Надеемся, что вы придете».
Первым желанием Декера было стереть сообщение и сделать вид, что он его не получал. Затем он подумал, что можно позвонить и вежливо отказаться, сославшись на неотложные дела. А можно вообще проигнорировать это приглашение. По средам вечером проводились собрания анонимных алкоголиков, правда, Стивен на них не ходил. Он посещал утренние собрания в пятницу в Сакраменто, потому что обычно в это время бывал там по делам. А днем, если Кэтрин разрешала, он встречался с Бриттани. Хотя это случалось нечасто. Стивен был едва знаком с Сэмюелем и Эбби, он знал только, что Мейсон для Пола был как кость в горле. В действительности Декер не мог припомнить, чтобы Пол хоть раз доброжелательно отозвался о старейшине. «Я всегда могу рассчитывать на Сэмюеля Мейсона, если надо проголосовать против какого‑либо моего решения», – сказал Пол не так давно. Такое отношение Пола к Сэмюелю никак не вязалось с тем, что Эбби и Юнис были хорошими подругами, а Тимми без конца вертелся возле Мейсона, будто тот был его дедушкой. Конечно, изучение Библии в обществе стариков не самый лучший способ провести вечер в середине рабочей недели.
Стивен принял решение никуда не идти. Поискал на кухне что‑нибудь съедобное, но ничего не вызывало аппетита. Идти в «Закусочную Чарли» тоже не хотелось. Иногда шуточки Салли действовали ему на нервы. Стивен достал замороженный стейк и сунул его в микроволновку. Затем прошел в спальню, на ходу снял с себя рубашку и швырнул ее в сторону.
Горячий душ мог бы привести его в чувство. Стивен не понимал, что вывело его из состояния равновесия. Обычный день, а он морально истощен. Наверное, все дело в Кэтрин. Ее голос всегда приводил его в такое состояние. Ее мяукающие интонации вызывали у него желание сломать что‑нибудь. Она как заноза, как кость в горле, как геморрой. Его охватило острое желание купить бутылку виски.
Декер принял холодный душ вместо горячего, надел старые джинсы и хлопчатобумажную рубашку. Вернулся на кухню проверить, не готово ли мясо, если это вообще можно было назвать мясом. Наверное, сей чудо–полуфабрикат был изготовлен из какой‑нибудь бездомной собаки с улиц Лос–Анджелеса. Тем не менее Стивен съел его. Не садясь за стол, одновременно просматривая газету. Опять репортаж о наркоманах, криминальных происшествиях – привычная надоевшая информация. Лучше бы Кэтрин куда‑нибудь исчезла. Вот тогда он смог бы спокойно воспитывать дочь, пока ей не исполнилось бы восемнадцать и она не уехала бы в другой штат учиться или не вышла бы замуж. Стивен просмотрел счета, отчет от маклера. Теперь его финансовое положение было намного лучше, чем десять лет назад. Даже выплачивая алименты, он имел достаточно денег, чтобы купить дом в Гранит–Бэй. Или построить дом здесь, в Сентервилле.
Прежде чем покупать, подумай. Лучшее место – это Вайн–Хилл.Стивен подумал, что можно приобрести пять акров земли недалеко от Атертонов. Тогда Шила точно не заставит себя долго ждать и появится на пороге его дома с недвусмысленным предложением зайти к ней. Не далее как в прошлое воскресенье она, впорхнув в церковь и усевшись рядом с ним, таинственно прошептала: «Роб сейчас в Орландо по делам». Ее намек был более чем прозрачен, особенно после того, как она положила руку ему на бедро. Стивен резко сбросил ее руку. В ответ Шила мило улыбнулась.
Его приятели из Сакраменто давно спрашивали, почему он не купит себе один из шикарных кондоминиумов недалеко от Роузвилля, которые были построены по его же проектам. Это было бы выгодное вложение денег. Только Стивен пока не знал, чего же он сам хотел. Все его друзья, которые были в разводе, встречались с женщинами. И Стивен тоже не был исключением. Но со всеми дамами его, так или иначе, связывали деловые отношения: три из них были риелторами, одна – брокером, другая – служащей банка, две занимались оформлением кредитов, а еще одна была нотариусом. Но после первой же ночи, проведенной вместе, они расставались. Стивен был уверен, что женщины вступают в интимные отношения, чтобы привязать к себе мужчину. А Стивен ценил свою свободу.
