Текст книги "Звуки Шофара"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)
2.
На следующий день Сэмюель отправился в больницу, чтобы поговорить с Хэнком и Сюзанной Портер о Поле Хадсоне. Хэнк вздохнул с облегчением, узнав, что церковь не закроется и что все силы старейшин брошены на поиски нового пастора. Хэнк сказал, что их сын приедет в Сентервилль в субботу.
– На этот раз, несмотря на все наши заверения, он и слушать нас не желает. Забирает нас с собой в Орегон.
У Хэнка задрожали губы, и Сюзанна взяла его за руку и нежно сжала ее.
– В последние годы мы с тобой много говорили об этом, дорогой. Пришло время.
Хэнк кивнул, соглашаясь.
– Я оставлю свою библиотеку церкви.
Сюзанна обратилась к Сэмюелю:
– Бо́льшую часть мебели мы оставим. Нам будет некуда ее поставить. Мы переедем в ту часть дома, которую раньше занимала бабушка Роберта. А это одна спальня с небольшой кухонькой и ванной комнатой. Туда можно запихнуть только спальный гарнитур, угловой стол и стулья. – Сюзанна смахнула выступившие слезы. – Когда мы должны покинуть прицерковный домик?
Сэмюель тяжело сглотнул.
– Оставайтесь столько, сколько вам потребуется, Сюзанна.
Хэнк взглянул на жену:
– Прости, что тебе одной приходится заниматься всем этим, но чем скорее ты управишься, дорогая, тем лучше. – Потом посмотрел Сэмюелю прямо в глаза: – Если ты вызовешь этого молодого человека в Сентервилль, им с женой нужно будет где‑то жить.
В палату вошла медсестра:
– Моему пациенту пора отдыхать.
Сэмюель неохотно встал, положил руку Хэнку на плечо, потом шагнул в сторону, наклонился и поцеловал Сюзанну в щеку. Говорить он не мог, мешал комок в горле.
Сэмюель вышел из больницы, сел в свой старенький «де сото», мирно поджидавший его на парковке, и заплакал. Затем поехал домой и позвонил Отису Харрисону и Холлису Сойеру.
В среду вечером они встретились в церкви, и Сэмюель предоставил им копии резюме Пола Хадсона. Характеристики молодого человека произвели на них сильное впечатление. После продолжительной молитвы старейшины около двух часов проговорили о старой церквушке, о ее лучших временах и о том, чего можно было ожидать от нового молодого пастора. Сэмюель предложил помолиться еще, прежде чем принимать какое‑либо решение. Отис пообещал, что он с Холлисом непременно серьезно отнесется к этому делу, и они сразу же переключились на обсуждение футбольных матчей, своих болячек и сумасбродств любимых женушек. Спустя какое‑то время Сэмюель предложил разойтись и встретиться через несколько дней.
К началу следующей недели старейшинам стало ясно, что Пол Хадсон явился ответом на их молитвы, и они единогласно проголосовали за то, чтобы позвонить ему и пригласить на служение при условии, что община даст свое согласие.
Члены общины были извещены по телефону, что в воскресенье утром после собрания состоится важное совещание. Тридцать семь прихожан выдержали показ Святой земли в слайдах и досидели до конца, а по завершении показа двадцать один человек даже все еще бодрствовал.
В зале собраний Эбби подала кофе. Сэмюель зачитал резюме Пола Хадсона. Кто‑то из присутствующих выразил сожаление, что к кофе нет печенья. Кто‑то предложил послушать проповедь Пола Хадсона перед принятием решения. Отис объявил, что у церкви нет возможности оплатить туристическую «прогулку» пастора самолетом для проверки его профессиональных качеств и что только чудом им удастся наскрести энную сумму денег на переезд семьи Хадсон, если, конечно, удача улыбнется им и они смогут заполучить этого молодого пастора. Это привело к обсуждению вопросов, связанных с Хэнком и Сюзанной и прицерковным домом. Поговорили также о том, как члены общины относятся к уходу Хэнка и его замене новым пастором.
Кто‑то поинтересовался, почему нет Хэнка и Сюзанны. Пришлось громче повторить новость об инфаркте Хэнка. Кто‑то сообщил, что с того самого вторника, когда Хэнка хватил удар прямо в коридоре больницы, Сюзанна постоянно, с рассвета до поздней ночи, дежурит у его постели.
Один из членов общины заметил разводы на потолке и обмолвился о необходимости срочно починить крышу. Это подвигло собравшихся к обсуждению самых разных проблем: говорили о требующемся ремонте в храме, в зале собраний и прицерковном домике, что, в свою очередь, напомнило прихожанам о плохом состоянии газона, живой изгороди и о жуках, точнее, о паразитах, которые уничтожали дерево, растущее во дворе. Кто‑то в связи с этим вспомнил о средиземноморской мухе, потом обсудили прошлых губернаторов, упомянули, сколько вреда причинили Калифорнии полчища цикад, атаковавшие виноградники. Потом пошли разговоры о засухах, авариях в энергосистеме, потопах, экономическом спаде, отсюда забрели еще дальше – к временам Великой депрессии, а потом переключились на Вторую мировую войну.
Отис должен был пообедать часа два назад, и поэтому терпение его стремительно таяло, как мороженое на солнцепеке. Он громко обратился к присутствующим с предложением голосовать. Холлис его тут же поддержал. Кто‑то полюбопытствовал, за что или против чего, собственно, нужно голосовать.
– Все, кто «за», поднять руки! – с красным от возмущения лицом выкрикнул Отис.
Двое, вздрогнув, пробудились ото сна. Двадцать восемь проголосовали «за». Десять – «против». Одной даме было сказано, что она не может голосовать дважды, после чего она обиделась, сложила руки и вообще отказалась участвовать в избирательном процессе.
Отис поручил Сэмюелю Мейсону позвонить Полу Хадсону и пригласить его на должность пастора в Сентервилльскую христианскую церковь.
– Раз уж ты начал это дело, тебе и продолжать.
* * *
Пол Хадсон обсудил приглашение старейшин Сентервилльской христианской церкви со старшим пастором церкви Маун–тин–Хай.
– Вообще‑то, Пол, я удивлен, что ты так долго задержался у нас, – бодро проговорил пастор Райли и поддержал его в решении отойти от дел в Маунтин–Хай и отправиться в Калифорнию.
Обсудив все с Юнис, Пол позвонил Сэмюелю Мейсону и сообщил добрую весть. Через несколько недель Пол завершил курс занятий по изучению основ христианского вероучения, возликовал душой, приветствуя десять новообращенных, и написал в церковный бюллетень вдохновляющее послание общине о Божьем поручении идти в мир и нести людям свет Благой вести.
Накануне отъезда семьи Хадсон община устроила прощальный ужин. Щедрыми пожертвованиями люди выражали свою любовь и уважение к виновникам торжества.
– Здесь намного больше, чем нужно на наш переезд.
Оба, и Пол и Юнис, увидели в щедрых подарках добрый знак свыше, подтверждающий, что Пол сделал правильный выбор. После переезда у них даже должны были остаться деньги, которые они могли положить на свой счет в банке и использовать уже в Сентервилле, если, конечно, возникнет такая необходимость.
В день отъезда Пол встал раньше Юнис и упаковал несколько последних сумок, перед тем как разбудить ее. Пока Юнис готовила кофе и выкладывала на поднос пончики, целая когорта друзей помогала грузить вещи в трейлер.
К восьми арендованный домик опустел, все слова благодарности были сказаны, молитвы произнесены и пожелания выражены. Пол сел в кабину трейлера и тронулся в путь в Калифорнию, Юнис последовала за ним на их красной «тойоте» с Тимом на заднем сидении, посаженным в свое детское кресло.
Пол подготовил две карты, на каждой из которых обозначил самый короткий путь между двумя точками. Расстояние он разделил на три части, а каждую ночную остановку отметил красным кружком. Номера в мотелях были заранее забронированы. Пол и Юнис вовсе не намеревались попусту терять время и желали поскорее достичь пункта назначения и начать новую жизнь.
* * *
Когда среди членов общины разнесся слух, что Хэнк и Сюзанна Портер уезжают в Орегон, все пришли проводить их, благословить в дорогу, обнять и поцеловать на прощание. А также пообещать поддерживать связь. Появилась даже Мейбл, волоча за собой переносной кислородный баллон. Рядом шел Отис с корзиной для пикников, полной домашней еды, приготовленной женой, чтобы скрасить путь друзей на север.
Слезы текли рекой. Хэнк напомнил всем о том, что надо любить Бога и друг друга. Наказал радушно принять нового пастора, так как именно он явился ответом на многочисленные молитвы. Хэнк пожелал своим друзьям оставаться твердыми в вере, а потом уже более ничего не мог сказать. Одним долго жал руку, других обнимал. Наконец, старый пастор уступил торопившему его сыну и, не без посторонней помощи, сел во внушительный внедорожник, в задней части которого для него была приготовлена постель.
Эбби обняла Сюзанну еще раз, прежде чем та села в машину.
– Мы будем скучать по тебе, Сюзи, – со слезами на глазах призналась она.
– Мне так стыдно, что я оставляю наш дом в таком беспорядке, Эбби. – Она отдала ключи подруге. Снова прильнув к ней, прошептала: – Некоторые вещи в доме я особо отметила. Все остальное можно будет передать в Армию спасения.
Эбби снова крепко обняла свою дорогую подругу:
– Напиши, как только вы с Хэнком устроитесь. Напиши, как у вас там будут идти дела.
– Нам пора трогаться, ма, – поторопил Сюзанну сын.
Эбби отступила назад; Роберт Портер помог матери сесть в машину, после чего плотно захлопнул дверцу. Сэмюель встал рядом с Эбби, обнял ее за плечи. Внедорожник «шевроле» и трейлер съехали с обочины. Никто не двинулся с места, пока машины не выехали на главную улицу и не исчезли за поворотом. Разбредаясь по домам, ни один из прихожан не промолвил ни слова. Некоторые, живущие неподалеку, шли пешком. Один уехал на предоставленном домом инвалидов микроавтобусе.
– Только Фергус Осландер не пришел, – грустно заметила Эбби.
Сэмюель улыбнулся:
– Они попрощались в больнице. Хэнк рассказал, что медсестра поймала Фергуса, когда тот пытался натянуть штаны, и отправила его обратно в постель.
Эбби посмеялась сквозь слезы, потом высморкалась.
– Ладно, сдается мне, пора приниматься за работу.
Весь остаток дня Сэмюель и Эбби провели в прицерковном домике: протерли пыль, вымыли пол и ванную комнату, пропылесосили потертый ковролин. Подъехал грузовичок из Армии спасения и увез оставшуюся мебель. Сэмюель и Эбби погрузили оставленные для друзей вещи в старенький «де сото» и по пути домой развезли их новым владельцам. Две адресованные им самим коробки так и пролежали до следующего утра нераспакованными.
У Эбби слезы потекли ручьем, когда она раскрыла коробку и увидела фарфоровый чайник с голубой росписью.
– Сюзи так любила этот сервиз.
Из того же сервиза Сюзанна оставила ей сливочник, сахарницу и две чашки с блюдцами.
Хэнк подарил Сэмюелю доску из оливкового дерева, на которой был вырезан Святой Георгий, поражающий змея.
* * *
Пол позвонил Сэмюелю Мейсону из мотеля в Лавлоке, штат Невада, и предупредил, что они прибудут в Сентервилль во второй половине следующего дня.
– В дороге все было нормально. Проблем не возникло.
– Мы вас встретим.
Пол нырнул в гущу автодорожной сутолоки гудящего как улей Сакраменто, но после девяти лет проживания в Чикаго интенсивность дорожного движения никоим образом не смущала его. Чтобы ненароком не потерять Юнис из поля зрения, он наблюдал за ней, поглядывая в зеркало заднего вида. Как только они минуют эту жуткую пробку и выедут на автостраду 99, им будет уже легче добраться до поворота на Сентервилль.
Сентервилль расположен на пересечении двух основных магистралей. Пол ориентировался по объектам, о которых ему говорил Сэмюель Мейсон: старое здание суда, в дальнейшем переоборудованное под городскую библиотеку, четыре пальмы перед мексиканским рестораном и огромный магазин скобяных изделий. Пол проехал два квартала, повернул направо и проехал три квартала на восток. В конце обсаженной кленами улицы возвышалась колокольня. Пол медленно проехал мимо старомодной изящной церкви, построенной в новоанглийском стиле, развернулся на перекрестке, припарковался позади старенького «де сото», стоявшего перед небольшим угловым домом, и вышел из кабины трейлера. Вскоре появилась Юнис, которая тоже развернула машину на перекрестке и припарковалась за трейлером.
Подбоченившись, Пол по–хозяйски окинул взглядом церковь и ощутил нахлынувшее на него чувство восторга. Вот она, его церковь.
Тимми, не мешкая, направился во двор, Юнис подошла к мужу, встала рядом.
– Изумительная, правда? Будто с открытки начала века.
– Да, изумительная. – Пол снова взглянул наверх. – Работы здесь непочатый край.
– Пастор Хадсон?
Пол повернулся и увидел спешившего в его сторону высокого, худого седовласого мужчину в очках. Он был одет в светло–коричневые брюки, белую рубашку, расстегнутую у ворота, и коричневый шерстяной свитер.
– Сэмюель Мейсон.
Рукопожатие мужчины оказалось довольно крепким для такого пожилого человека, как он.
Пол представил Юнис и Тимми.
– Можем мы немного оглядеться, Сэмюель?
– О, времени для этого у вас будет предостаточно. – Он показал рукой в сторону небольшого дома, стоявшего на углу. – Моя жена приготовила обед и ждет вас к столу.
Пол ничуть не ощущал голода: слишком велико было его возбуждение, но Юнис опередила мужа, поблагодарив Сэмюеля. Присоединившись к нему, она прошла вдоль неухоженной живой изгороди на узкую бетонированную дорожку, ведущую к прицерковному домику. Небольшое жилое здание, скорее всего, было позднее достроено к церкви и представляло собой простой прямоугольник без каких‑либо архитектурных изысков.
Как только Пол переступил через порог, он вмиг почувствовал манящий аромат тушеного мяса. Сэмюель Мейсон проводил их через пустую мрачную гостиную в освещенную кухню, где представил свою жену, Абигайль.
– Располагайтесь, пожалуйста. – Эбби указала на маленький, уже накрытый на пять персон стол. – Чувствуйте себя как дома. – Ловко орудуя черпаком, она разложила мясо по пиалам. – Мы обнаружили этот детский стульчик в кладовой зала собраний общины.
– Уже много лет его никто не использовал, – с сожалением заметил Сэмюель.
Абигайль поставила на стол кувшин молока и широкую плетеную хлебницу с багетом, приправленным чесноком и сыром. Когда перед каждым из сидевших стояла пиала с мясом, Абигайль села на свое место и взяла мужа за правую руку. Когда все сидевшие за столом взяли друг друга за руки, Сэмюель обратился к Богу, поблагодарив Его за благополучный приезд Пола и его семьи и за нового пастора для Сентервилльской христианской церкви. Сэмюель попросил Бога благословить их трапезу, беседу и служение Пола.
– Аминь, – заключил Тимми, и все рассмеялись.
Пол, сгорая от нетерпения побольше разузнать об общине, хотел было задать кучу вопросов, но Абигайль опередила его, поинтересовавшись их дорожными впечатлениями. Юнис принялась рассказывать об изумительных видах и исторических памятниках, которые им удалось увидеть. Правда, она умолчала о том, насколько быстро им пришлось проехать по всем этим местам из‑за сильного желания Пола поскорее добраться до Калифорнии. Пол оценил деликатность своей великодушной жены и мысленно поблагодарил ее.
Сэмюель извинился за плачевное состояние прицерковного домика.
– Каждая комната нуждается в косметическом ремонте, но времени у нас не было.
– И денег, к сожалению, тоже, – извиняющимся тоном добавила его жена.
– У нас есть немного сбережений, – радостно сообщил Пол. – А Юнис – просто потрясающий дизайнер. – Он нежно сжал ее руку.
Абигайль рассказала о Портерах и о том, как много они сделали для церкви.
– Здоровье Хэнка пошатнулось давно, уже несколько лет назад. – Эбби рассказала, как он получил инфаркт. – Нам так грустно было расставаться с ними. – Она моргнула, ее щеки покрылись румянцем, и она поспешно добавила: – Но мы несказанно рады, что вы трое приехали к нам.
Юнис накрыла своей рукой руку старой женщины.
– Мы понимаем вас. – Она рассказала, что выросла в маленьком шахтерском городке, где ее отец работал шахтером и служил пастором. Юнис поведала о том, что он был предан общине до самой своей кончины и умер от пневмокониоза [8]8
Пневмокониоз – профессиональное заболевание легких, вызванное длительным вдыханием пыли. Встречается у рабочих горнорудной, угольной, асбестовой, машиностроительной и некоторых других отраслей промышленности.
[Закрыть]. – Приход так и не сумел оправиться после смерти моего отца.
Замечание жены застало Пола врасплох, и он помолился о том, чтобы с этой церковью не повторилось то же самое.
– Там была другая ситуация, Юнис. Шахты закрывались, сам городок пришел в полный упадок. Сентервилль – маленький, но растущий город. Будем уповать на Бога. Кроме того, между этим городом и Сакраменто ходят рейсовые автобусы.
Пока готовилось кофе без кофеина, Абигайль подала теплый ромовый напиток с ароматом персиков и ванильное мороженое. Тимми поел и начал ерзать.
– Путешественником он был отменным, – заметила Юнис. – Но, думаю, теперь он уже порядком насиделся.
Она извинилась, встала из‑за стола и вышла к машине за коробкой с игрушками сына.
Пол помог убрать посуду.
Сэмюель задвинул свой стул.
– Хотите взглянуть на церковь и зал собраний?
– Очень.
– Здание церкви было построено в 1858 году и считается сентервилльским историческим памятником.
– Жители города сначала воздвигли церковь и только затем здание суда на Мэйн–стрит, мимо которого вы недавно проезжали, – с гордостью отметил Сэмюель. За годы своего существования эта церковь послужила молитвенным домом для многих верующих, из коих последними оказались баптисты. – А в начале пятидесятых, когда разнесся слух о том, что здание церкви будут продавать, десять семей объединились и купили его.
– Мы наняли Генри Портера, достроили зал собраний и дом для пастора.
В течение двадцати лет церковная община переживала бурный расцвет, а затем начался медленный спад. Дети подрастали и покидали родные места. Когда же построили объездную автостраду, для города наступили тяжелые времена. Корпорации скупили землю у местных фермеров, выкорчевали миндальные деревья, посадили более прибыльные виноградники.
Сэмюель Мейсон отпер входную дверь церкви и вручил Полу связку ключей. Их тяжесть символизировала ту огромную ответственность, которую он принимал на себя. Готов ли он к тому, чтобы вдохнуть жизнь в эту церковь? Пол окинул взглядом притвор: везде виднелась паутина, пыль лежала толстым слоем. Сэмюель открыл дверь в маленький кабинет, располагавшийся в глубине притвора. Здесь находился старинный дубовый рабочий стол, полки, все еще заставленные книгами, некоторые из которых были настолько ветхими, что Пол не мог разобрать их заглавий, и массивный черный телефон с диском. Юни понравится эта древность!
– Хэнк оставил вам книги, – сказал Сэмюель.
– Очень мило с его стороны.
Пол надеялся, что никто не будет требовать от него их сохранения. Бо́льшая часть изданий морально устарела, кроме того, он собирал свою личную библиотеку.
В самом храме было прохладно и пахло сыростью. Многие вещи нуждались в починке, ремонте, покраске, возможно, перестановке. Какую‑то часть работ, Пол знал, он сможет осилить сам. Его мать всегда говорила, что пастор должен быть мастером на все руки. И хотя отец подшучивал над этой затеей, Пол записался на курсы по столярному и водопроводному делу. Теперь эти знания ему очень пригодятся.
Высокая кафедра в форме восьмиугольника производила самое сильное впечатление в храме. Она располагалась слева от алтаря и на такой высоте, что голос проповедника, по всей видимости, не нуждался в усилении различными аудиосистемами. Пола так и подмывало взойти на нее и испытать акустику помещения. Сэмюель отворил дверь слева от кафедры и впустил его в широкий коридор. В конце размещались два туалета, рядом же находилась дверь, которая вела в пристроенное к церкви помещение. Воздух был холодный и затхлый.
– Раньше здесь была детская комната, – пояснил Мейсон. – Это помещение не используется вот уже десять лет.
Вернувшись в коридор, Сэмюель отворил двойную дверь, которая располагалась сбоку от алтарной части церкви. Настроение Пола тут же поднялось при виде зала собраний. Какие тут были возможности!
– Когда‑то каждое Рождество на этой сцене исполнялись кантаты, – вздохнул Сэмюель.
Вдоль одной из стен зала были расположены три двери, ведущие в классные комнаты. Здесь же имелась большая кухня с функционирующей плитой и холодильником.
Через кухню они вышли к каменным ступенькам, по которым спустились во внутренний двор, сплошь засаженный высоченными вечнозелеными деревьями. Газон был неухоженным, но уход и удобрения сделают свое дело. Здесь же в случайном порядке стояли шесть столов со скамейками для отдыха на природе. Пандус для инвалидных колясок тянулся от дорожки вдоль западной стены церкви до черного хода и входа в коридор, ведущего в храм.
– Итак, все это теперь ваше, – заключил Сэмюель, стоя в отблесках заката. – Вас ждет много работы.
Пол широко улыбнулся:
– Я готов засучить рукава и приступить к ней.
* * *
Абигайль мыла посуду, а Юнис насухо вытирала ее.
– Как давно вы являетесь членом церковной общины, миссис Мейсон?
– Зови меня Эбби, дорогая.
Юнис понравилось исходившее от этой женщины тепло, и она подумала, что Абигайль Мейсон – самая симпатичная старушка, которую она когда‑либо встречала в своей жизни, с ясными синими глазами и седыми волосами, убранными в пучок в стиле «девушки Гибсона» [9]9
«Девушками Гибсона» называют героинь черно–белых рисунков американского художника–графика Чарлза Гибсона (1867—1945). В довоенное время его героини считались символом женской красоты.
[Закрыть]. На ней были бирюзовые брюки и красный жакет с широким воротником. Украшением служили ниточка искусственного жемчуга и клипсы. Некоторым людям удается носить изделия из пластика и выглядеть при этом элегантно.
– Мы с Сэмюелем были совсем молодыми, когда стали прихожанами этой церкви. Дай‑ка подумать… – Эбби замолчала на некоторое время, не вынимая рук из теплой мыльной воды. – Наш сын Донни был приблизительно того же возраста, что и Тимми. Дочери же исполнилось шесть. Сорок лет назад. Да, по–моему, сорок лет.
– А ваши дети живут неподалеку от вас?
Эбби достала несколько ножей и вилок из мыльной воды.
– Донни погиб во Вьетнаме. Он служил в морской пехоте, их часть тогда стояла около Дананга. – Она потерла приборы губкой, ополоснула чистой водой и положила в сушилку. – А дочка, Эллис, вышла замуж и уехала. – Вынула из воды еще одну горсть приборов и принялась тщательно промывать их. – Она со своим мужем Джимом живет в Луисвилле, в штате Кентукки. Видим мы их, конечно, не так часто, как хотелось бы. Они с удовольствием прилетели бы к нам в гости, но путешествовать с тремя детьми очень накладно. В прошлом году они предложили купить для нас билеты на самолет, но мы не поехали. – Эбби положила последнюю вилку в сушилку.
– Почему? – Юнис взяла несколько ножей и начала вытирать их насухо.
– Сэмюель не любит летать. – Эбби вытащила пробку из раковины. – Я уговаривала его принять снотворное на время перелета, но он наотрез отказался. С самолетами у него связаны воспоминания, от которых он хотел бы избавиться. Последний перелет домой вышел ему боком, его долго мучили ночные кошмары. – Эбби вытерла руки полотенцем. – Во время Второй мировой Сэмюель служил в Европе пулеметчиком на бомбардировщике Б-17. – Эбби отложила полотенце в сторону. – Давай я покажу тебе ваш новый дом.
Убедившись, что Тимми с удовольствием играет со своими машинками в гостиной, Юнис последовала за Эбби. Помимо кухни с небольшой столовой в доме была гостиная с камином и две спальни с ванной комнатой между ними.
– Мне так жаль, что мы не смогли сделать больше, – призналась Эбби. – Нам хватило времени лишь на то, чтобы пропылесосить ковролин и перемыть шкафчики. Крышу следует заново покрыть, а комнаты нужно обязательно покрасить и…
– Дом просто чудесный, Эбби, и это здорово, что он у нас есть. Дайте мне две–три недели, и я обещаю, что вы не узнаете его. Мы пригласим вас на обед, и вы посмотрите, что у нас получилось. – Они с Полом платили четыреста долларов в месяц за дом с двумя спальнями неподалеку от церкви Маунтин–Хай. Этот же дом был просто дар Божий. Жить они будут в непосредственной близости от церкви, и платить за аренду им не придется. Хотя зарплата Пола была не очень высокой, Юнис надеялась, что им будет хватать этих денег и ей не придется искать работу на неполный рабочий день.
– О, ужас! – в отчаянии воскликнула Эбби. – Я даже не подумала, на чем вы сегодня будете спать.
– У нас есть спальные мешки. А вещи мы начнем распаковывать завтра.
Скорее всего, завтра же она сходит в магазин скобяных товаров, купит краску и валики, а еще заглянет в «Уолмарт», где подыщет ткань на шторы.
– Как хорошо, что вы здесь, – искренне проговорила Эбби. – Нас осталось очень мало, но мы стараемся компенсировать это любовью.
– Сколько людей в нашей общине?
– О, не более шестидесяти. Еще двое старейшин – Отис Харрисон и Холлис Сойер. Также членами церкви являются Бренсоны, Кинги, Карлсоны, Ноксы. – Женщины вернулись на кухню и продолжили неторопливый разговор сидя. Юнис жадно впиты вала всю информацию о семьях, столь многие годы не терявших свою веру. – О, и Фергус. Как я могла забыть Ферджи? Как раз Фергуса Осландера Хэнк приходил навестить в больнице, когда его самого хватил удар. Бедняга. Фергуса перевели из городской больницы в приют для престарелых в Вайн–Хилле. Туда перебралось уже несколько наших прихожан.
– Если вы подскажете их имена, мы с Тимми обязательно навестим их.
Глаза Эбби засияли.
– Конечно! Дай мне знать, когда соберетесь, и я с удовольствием поеду с вами и познакомлю вас. Всем им сообщили об уходе Хэнка на пенсию, но вас они вовсе не ожидают. О, как они обрадуются, увидев Тимми. Никто на свете не может поднять настроение так, как ребенок.
Осмотрев церковь и зал собраний, Пол и Сэмюель вернулись к женщинам.
– Могу я помочь вам распаковаться?
– О, нет, сэр. Спасибо. Я сам позабочусь обо всем.
Юнис заметила выражение глаз Сэмюеля Мейсона и очень пожалела, что Пол отказался от предложенной помощи.
Сэмюель слегка коснулся рукой локтя Эбби.
– Ладно, думаю, нам пора идти, чтобы молодые люди смогли устроиться на ночь.
Юнис обняла Эбби.
– Огромное вам спасибо за такой теплый прием.
Пол тоже поблагодарил милых стариков и проводил их к начищенному до блеска «де сото», припаркованному перед домом. Когда Пол снова вернулся в дом, он сгреб Юнис в объятия и закружил ее посреди комнаты.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он.
– Если остальные члены общины такие же замечательные люди, как Мейсоны, мечтать больше не о чем.
Пол поцеловал Юнис.
– Ты читаешь мои мысли.
– Мне кажется, Сэмюель Мейсон горел желанием помочь нам.
– Знаю, но меньше всего на свете мне хотелось бы, что один из наших старейшин заработал грыжу в первый же вечер нашего здесь пребывания. Ему уже за семьдесят, Юни.
– Я знаю, намерения у тебя благие, Пол, но ты заставил этого милого старика почувствовать себя бесполезным.
– Надеюсь, что нет. Просто я не хотел утруждать его. Его жена приготовила обед и накормила нас, а он проводил меня по всей церкви, показал все уголки. И я совершенно не собирался просить его о том, чтобы помочь нам с вещами.
– Что будем делать с пианино и холодильником?
– Пойду завтра к школе, загляну к старшеклассникам, выясню, где они проводят свободное время. Потом найму парочку подростков. Было бы неплохо найти бригаду рабочих. В церкви и зале собраний полно работы. – Пол огляделся. – Да и здесь тоже.
Юнис знала, Пол думал не только о переезде и ремонте в церкви. Она также знала, каким энергичным становился он, когда был увлечен каким‑либо делом. Без сомнения, он уже обдумывал способы привлечения молодых людей к возрождению умирающей церкви. И именно об этом, как сказала Эбби, Сэмюель молился все последние годы. Все же Юнис хотела предостеречь своего мужа.
– Не гони на всех парах, Пол. Подожди, понаблюдай за паствой, которую тебе вверил Бог.
* * *
Как только разнесся слух о благополучном прибытии нового пастора с женой и сыном, по всему Сентервиллю зазвонили телефоны. В последующие два дня к Хадсонам заглянули полдюжины домохозяек и принесли разнообразную еду, чтобы как‑то облегчить семье тяжесть переезда и обустройства на новом месте. Даже Мейбл нашла в себе силы приготовить лазанью, достойную самого мэра города, и отправила ее с вечно брюзжащим Отисом. Кухонный стол Хадсонов был заставлен полностью, он буквально ломился от всевозможных яств. Чего здесь только не было: фруктовый салат, яблочный пирог, персиковый ромовый напиток, мясной рулет, острый соус «чили», свинина с бобами, морковный салат с изюмом.
Когда наступило воскресное утро, Сэмюель и Абигайль Мейсон первыми прибыли в церковь. Сэмюель сразу же предложил раздать программы собрания, распечатанные Полом на установленном в кабинете пастора принтере. Эбби обещала присмотреть за Тимми, страстно желая вернуться на свое прежнее место учителя воскресной школы. Алтарь был украшен пышной композицией из цветов, присланных родителями Пола, по обе стороны от него горели свечи.
Юнис прошла по боковому проходу и заняла свое место у пианино.
Холлис сел рядом с Сэмюелем и прочитал программу. Подался вперед.
– Здесь говорится, что мы должны помолиться за молодежную группу. – Хмыкнул. – Какую молодежную группу?
– Пол нанял четверых старшеклассников из сентервилльской школы, которые помогли ему внести вещи в дом. Все они придут во вторник вечером снова, чтобы изучать Библию. Будут разбирать Книгу пророка Даниила.
Брови Холлиса поползли вверх.
– Не может быть!
Отис подался вперед:
– На нем костюм! Почему он не надел мантию, как всегда делал Хэнк?
– Можешь спросить у него после службы, когда будем пить кофе с печеньем, – раздраженно прошипела Мейбл. – А пока прекрати ворчать.
Отис фыркнул, откинулся назад на спинку скамьи и скрестил на груди руки.
Сэмюель осмотрелся. Присутствовали все члены общины, кроме тех, кто лежал в больнице или перебрался в приют для престарелых. Одни перешептывались, одобрительно кивали, улыбались, в их глазах впервые за многие годы светилась надежда. Другие, как Отис, сидели настороженно и были готовы подметить любую мелочь, которая не соответствовала известному им порядку или выходила за рамки установившейся традиции.
– Так, одно могу сказать с полной уверенностью, – прошептал Холлис, не отрывая взгляда от молодой Юнис у пианино. – Она радует глаз как весенняя пора.
– И слух тоже, – добавил Дурбин Хаксли, сидящий по другую сторону от него.
Эльмира Хаксли подалась вперед:
– Я слышала, она уже успела навестить Мици Пайк в Вайн–Хилле.
– Она даже привезла с собой розы, – тихо проронил Сэмюель. – Эбби рассказала ей, что Фергус был учителем средней школы и что Мици на ежегодной ярмарке цветов не раз выигрывала призы за выращенные ею розы. На следующее утро, когда Юнис подъехала к их дому, чтобы взять с собой Эбби, у нее в руках уже был букет желтых роз для Мици, а для Фергуса она привезла магнитофон и несколько аудиокниг. «О, видел бы ты лицо Мици, Сэмюель, – сказала тогда Эбби, поднося платок к глазам. – И Фергуса… Юнис покорила их прежде, чем я успела ее представить».
Через несколько минут игра Юнис заставила замолчать всех присутствующих в церкви. Все сидели с влажными от слез глазами, слушая дивную композицию из известных псалмов.
