Текст книги "Святой вечер"

Автор книги: Фостер Дилейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25

Линкольн

Если раньше они считали меня ненормальным, то после той ночи в Роще это было ничто по сравнению с безумием внутри меня. Если раньше я волновал людей, то теперь я приводил их в ужас.

– Как ты сюда попала? – спросил я Девочку с дерева, как только мы усадили их всех в лодку.

– Они забрали меня.

Забрали. Как и Татум, которая вместе с Каспианом считалась мертвой. Я знал лучше, и Чендлер тоже, но для всех остальных их жизни были потеряны в трагической авиакатастрофе. Весь этот опыт научил меня одной вещи: если Братство хочет, чтобы мир считал тебя мертвым, они делают так, чтобы мир считал тебя мертвым. Был даже устроен мемориал для нее и Каспиана, где люди зажигали свечи и приносили цветы на «место крушения». Папа и Киптон присутствовали, надев идеально вылепленные маски скорбящих отцов. Я стоял на заднем плане, борясь с желанием похоронить их обоих заживо.

Каждый день очередной кусочек головоломки вставал на место. Как шестеренки в машине или кирпичи в стене.

Щелк, щелк, щелк.

Стук, стук, стук.

Все начало складываться.

Каждый вечер я осматривал танцпол в переполненном ночном клубе, ища светлые волосы, голубые глаза и улыбку, от которой хотелось упасть на колени. Это была одна и та же рутина каждый гребаный раз. Я всегда искал, но никогда не находил того, что искал.

Вокруг меня звучала музыка. Толпы людей двигались сквозь толпу, сталкиваясь плечами, проливая напитки, перекрикиваясь через шум. Я прислонился к барной стойке, ожидая, наблюдая. Пока мой взгляд не упал на миниатюрную блондинку, чьи губы разошлись в тот момент, когда наши глаза встретились. Не совсем та блондинка, которую я искал, но все же персик для меня. Она могла бы быть высокой брюнеткой, и это не имело бы значения. Я бы все равно хотел, чтобы это была Лирика, как бы она ни выглядела. Я купил ей выпивку, затем отвел ее в свой лофт и трахнул ее своим членом, обмазанным кокаином. Я покрыл ее тело белым порошком, просто чтобы проверить ее пределы.

Я трахал девушку так же, как трахал Лирику, просто чтобы посмотреть, не убьет ли это и ее.

Может быть, это делало меня садистом. Может быть, это делало меня ебаным психом.

Мне было похуй.

Что-то внутри меня должно было знать. Это был мой извращенный способ найти отпущение грехов.

Хорошая новость? Она не умерла на следующий день. Плохая новость? Крошечная часть меня хотела, чтобы она умерла.

Потому что альтернатива означала, что существует другая правда, правда, отличная от той, с которой я жил последние четыре года.

Что, если я не убивал Лирику? Я никогда не видел тела, и у нее были закрытые похороны.

Никогда не было этого чертова тела.

Что если она была как те девушки в Роще? Как Татум? Что, если эти ублюдки забрали и ее?

Глава

26

Линкольн

На следующий день я явился в дом Киптона Донахью с тонной вопросов, но меня встретила желтая полицейская лента и толпа мужчин в черных костюмах, которые сказали мне, что миссис Донахью попросила о конфиденциальности и что я могу выразить свои соболезнования на мемориале.

Прошло почти две недели после «смерти» Каспиана, а я уже был на мемориале, что могло означать только...

Что ж, будь я проклят. Кто-то добрался до Киптона раньше меня.

Двадцать минут спустя я уже въезжал на круговую дорогу к родительскому дому, слишком погруженный в свои мысли, чтобы вспомнить, зеленый или красный был свет светофора. Мне было все равно. Уже. Массивный особняк из серого кирпича с белой отделкой выглядел не так привлекательно, как раньше, когда я здесь рос.

Я поставил машину на стоянку, а затем пошел к боковому входу со стороны кухни, надеясь, что дверь не заперта, но зная, что, скорее всего, это не так. Отец был таким же параноиком, как и все остальные, и, если он получил новости о Донахью, я наполовину ожидал, что за дверью будет стоять вооруженная охрана.

К счастью, Майра, одна из домработниц, уже выходила, как только я завернул за угол.

Я схватился за дверь, держа ее открытой для нее, потому что, несмотря на то, что говорили татуировки, я был чертовым джентльменом. – Добрый день, Майра, – сказал я с ухмылкой.

Ее щеки порозовели от жара, а взгляд упал на пол. – Добрый день, мистер Хантингтон.

– Мистер Хантингтон – мой отец, – сказал я, когда она подняла на меня глаза. – Я просто Линкольн.

Она зажала губу между зубами. О, черт. Вот так. – Рада видеть тебя снова... – пауза, затем небольшая улыбка. – ...Линкольн.

– Я тоже. – Я вошел в дом, пока у нее не появились плохие мысли. – Хорошего дня, – сказал я, закрывая дверь.

В доме было тихо. Я прислонился к большому острову на кухне, глядя мимо стола для завтрака на стену окон, выходящих на подземный бассейн. Я вдыхал свежий аромат лимона от чистящего средства, которое Майра только что закончила использовать.

Я взял ярко-красное яблоко из вазы с фруктами и подбросил его в воздух. Потом другое. И третье. Пока я не стоял на кухне, жонглируя яблоками, как чертов цирковой клоун, которому нечем заняться, как будто у меня в голове не было миллиона вопросов.

Я даже не знал, что папа вошел, пока не услышал его голос. – Что ты здесь делаешь, Линкольн? – Он звучал взволнованно. – И как ты сюда попал? – Папа огляделся вокруг, словно ожидал увидеть разбитое стекло, выбитую дверь или еще какое-нибудь дерьмо.

Я швырнул одно из яблок через всю комнату, усмехаясь про себя, когда он бросился ловить его. Я бросил еще одно яблоко обратно в миску с фруктами, а оставшееся поднес ко рту и с громким хрустом вонзил в него зубы. Часть сока потекла по губам и попала на подбородок.

– Я тоже рад тебя видеть, папа. – Я вытер подбородок тыльной стороной ладони, закончив жевать. – Ты готов к тому, чтобы я вынул свой член и трахнул твой мир? Или ты хочешь сначала немного прелюдии?

– Ты под кайфом? – Он положил яблоко в вазу с фруктами, а затем посмотрел на меня. – Ты знаешь, что лучше не приходить в мой дом с этим дерьмом.

– Черт, так и есть. – Я прочистил горло. – Киптон Донахью мертв.

Он тяжело сглотнул. – Я в курсе.

Я поднял бровь. – Да? Ты также в курсе, что я знаю, каким человеком он был... что он сделал... что ты делаешь... – Я обошел остров и встал прямо перед ним. – ...с теми девушками. С теми, которые «убегают» или «исчезают»… – Я сделал еще один шаг к нему, но он отказался смотреть на меня. – ...или «случайная передозировка». – Его глаза поднялись. Это привлекло его внимание. Мое сердце вырывалось из груди, но я сохранял спокойный голос и ровное дыхание.

Отрицай это. Просто, блядь, отрицай это, чтобы я мог двигаться дальше.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Не отрицание.

Блядь.

– О, но я представляю. – Я был там. Я видел то, что они делали. Я видел его. Человек, который помог бы похитить собственную дочь, без колебаний забрал бы ее лучшую подругу. Татум знала, что в смерти Лирики что-то не так. Она задавала вопросы неделями, не имея ни малейшего представления о том, что она вообще ищет, что эти люди делали в глубине леса. Я тоже не знал. Ни об этом, ни о девушках. Но теперь я знал. Теперь у меня были свои вопросы, и кто-то должен был дать мне на них ответы.

Я наклонился вперед и хлопнул отца по плечу, приблизив свой рот прямо к его уху. – Я собираюсь выяснить, что на самом деле случилось с Лирикой, и когда я это сделаю, тебе лучше молиться Богу, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

Он насмехался.

Я уже не был тринадцатилетним мальчишкой, неуклюже орудующим топором. Я побывал в аду и обратно, но я не был тем парнем, который прошел через огонь и вышел оттуда более сильным человеком. Я не восстал из пепла или еще какой-нибудь метафорической ерунды. Нет, это был не я. Я не выжил в огне. Я стал им.

В его глазах вспыхнул гнев. – Если ты имеешь отношение к смерти Донахью...

Я прижала палец к его губам и прищелкнула языком. – Тц, тц, тц. – Я убрал палец и сузил взгляд. – Я собираюсь остановить тебя прямо здесь. В этой комнате есть только один убийца, и это не я. – Во всяком случае, пока нет.

Он стиснул зубы. – Убирайся.

Я откусил еще один кусочек яблока и подмигнул ему. – Хорошо поговорили, папа. Скоро увидимся. – А потом я повернулся и пошел к двери.

Он сломается. Я собирался убедиться в этом.

Глава

27

Линкольн

Мой отец не сломался.

Вместо этого он усилил свою охрану и избегал меня как чумы. Мама даже не отвечала на мои звонки.

Родители гребаного года.

Я искал ответы несколько месяцев. Я вернулся в Рощу. Вернулся в Палату. Явился в офис Пирса Кармайкла без предупреждения – и был вытащен охраной под дулом пистолета. Я даже извинился перед куском дерьма, которого я избил в пентхаусе Лирики в тот день, чтобы заставить его говорить. Ни у кого не было ответов.

К счастью, сегодня была ночь боя, и я был готов как никогда. Демоны внутри меня умоляли выпустить их на свободу.

Мой первый удар пришелся ему в почку. Второй попал ему в челюсть. Адреналин хлынул в мою кровь. Убей или будешь убит. Мы были двумя людьми, обученными сражаться. Каждый из нас был нацелен на то, чтобы другой не ушел отсюда без нашей метки на плоти. Еще один удар, уже в висок. И тут он упал.

Я был на нем сверху, обхватив его горло рукой.

Свет померк. Рев толпы затих. Я слышал только стук, стук, стук, стук своего пульса в ушах. Все, чего я хотел, это сжимать. Сильнее. Жестче.

Тумп, тумп, тумп.

Я закрыл глаза и попытался представить лицо Лирики, сосредоточиться на ее сладком голосе, говорящем мне, что все кончено, что я победил, что теперь мои демоны могут отдохнуть.

Но что-то продолжало бить меня по бедру, прерывая мои мысли. Крики на заднем плане становились все громче и громче. Все ближе и ближе.

– Он стучит! – Чьи-то руки лежали на моих плечах, оттаскивая меня от моего противника. – Он, блядь, стучит, Линкольн! Господи Иисусе!

Я открыл глаза, яркий свет ослепил меня. Пот пропитал мои волосы и стекал с бровей, обжигая глаза. Я сделал глубокий вдох и отпрянул от парня подо мной. Его глаза остекленели, а губы посинели.

Черт.

Я потерял его. Один поворот моего плеча, и я бы свернул ему шею.

Я никогда не терял самообладания в драке.

Я был агрессивным, конечно. Но никогда не был опасен.

Я сидел, прижавшись спиной к клетке, не желая вставать и заявлять о победе, не так.

Дьюс присел передо мной на корточки и посмотрел мне в глаза. – Ты в порядке? Что это, блядь, было?

Я заставил себя вдохнуть и выдохнуть. Мой взгляд был устремлен на парня, все еще лежащего на коврике передо мной. Его взгляд следовал за кончиками пальцев тренера, и цвет вернулся к его лицу.

Дьюс встал и протянул руку, чтобы подтянуть меня к себе. – Эй. – Его глаза смягчились. – Сделай перерыв.

Я провел пальцами по волосам, осматривая молчаливую толпу. Затем я протянул руку и поднял своего оппонента с земли и обнял. – Мне чертовски жаль, что так получилось.

Он похлопал меня по спине. – Все хорошо, парень. Я достану тебя в следующий раз. – Я услышал улыбку в его голосе.

Я отстранился от него и усмехнулся. – Да... – Я покачал головой. – Наверное, нет. – Затем я подмигнул ему и вышел из клетки.

***

Душевая лейка поливала меня, позволяя горячей воде успокоить мое ноющее тело. Я провел рукой по лицу, размазывая краску с черепа и наблюдая, как дорожки черных пятен стекают по телу и закручиваются у моих ног, а затем исчезают в стоке.

Я мог бы убить его.

Я бы убил его.

Удар сейчас звучал очень хорошо. Мне нужно было хоть немного отвлечься от собственных мыслей.

Я стоял, оцепенев, еще несколько минут, прежде чем намылиться и смыть остатки краски с лица. Когда я вышел из душа в наполненную паром комнату, прохладный воздух овеял мою кожу.

Люцифер, который лежал на полу на своем обычном месте, поднял голову, когда я обернул полотенце вокруг своей талии.

Через секунду раздался стук в дверь – вероятно, Дьюс.

Я подмигнул Люциферу. Хороший мальчик.

Я прошелся по паркету, оставляя за собой мокрые следы, потому что не удосужился вытереться. Я затянул полотенце на талии, затем распахнул дверь и столкнулся лицом к лицу с Чендлером, проклятым Кармайклом.

Какого хрена?

Я высунул голову за дверь и протянул руку, чтобы почувствовать температуру воздуха. – Не-а. Не похоже, что ад замерз.

Он протиснулся мимо меня, задев мое плечо, когда шагнул внутрь. – Отвали, умник. Я здесь, чтобы передать тебе это. – Он протянул мне твердый белый конверт.

Люцифер зарычал. Я погладил его по макушке, давая понять, что все в порядке.

Чендлер захихикал, чертовски захихикал над чертовой дьявольской собакой. Каждый раз, когда я его видел, я все больше убеждался в том, что этот чувак был еще более долбанутым, чем я.

Я не видел его с той ночи, когда он оказал мне услугу и помог спасти мою сестру – вместе с остальными четырьмя девушками. Я всегда буду благодарен ему за это. Но это не значит, что мы были друзьями.

– Что это? – спросила я.

Мое первое предположение? Запретительный судебный приказ, предписывающий мне держаться подальше от его отца.

Он прислонился к стене, скрестив ноги на лодыжках, и пожал плечами.

– Ты не знаешь? – Я опустился на свой кожаный диван.

Еще одно пожатие плечами.

Я вытянул ноги, положив ступни на журнальный столик. – Точно. И мой член не заставляет девушек плакать.

Чендлер оттолкнулся от стены. – Если твой член настолько уродлив, это твоя проблема. Просто открой этот гребаный конверт, чтобы я мог уйти. У меня есть дела.

– Я никогда не говорил, что он уродлив, ублюдок.

Он кивнул в сторону моей руки. – Конверт, Линкольн.

– Пошел ты. – Мне следовало встать, налить себе выпить, закурить сигарету и заставить этого мудака ждать, пока я буду готов. Вместо этого я провел пальцем по шву и открыл конверт.

Татум Элейн Хантингтон

и

Каспиан Рис Донахью

просят вас оказать им честь присутствовать на их свадьбе.

Суббота, двадцать шестое марта

две тысячи двадцать второго года

в два часа

Приглашение на свадьбу. Моя младшая сестра выходила замуж за парня, которого я был рожден ненавидеть. Но я не ненавидел его. Как я мог? Он спас ее.

Каспиан спас Татум так, как я должен был спасти Лирику. Но я был невежествен. Эгоистичен. Слишком запутался в собственном дерьме, чтобы беспокоиться о других, слишком потерялся в облаке дыма, чтобы спасти себя, а тем более кого-то еще. И единственный человек на этой земле, ради которого я готов был отдать все, в итоге погиб или был похищен, потому что я был слишком слаб, чтобы даже попытаться. Теперь было уже слишком поздно. Я начал думать, что никогда не узнаю правду.

Я не мог спокойно спать уже четыре года. Четыре года. Ее не было четыре долбаных года. Казалось, что это целая жизнь – целая жизнь скитаний, как потерянная.

– Ты будешь там или как? – спросил Чендлер.

Черт, я забыл, что он вообще здесь.

Я бросил конверт на журнальный столик и сел прямо. – Да. Я буду там.

Глава

28

Лирика

Когда Каспиан ушел, и мы с ним потеряли всякую физическую связь с моей прежней жизнью, я снова потерялась. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он уехал, а я все еще не перестала плакать по ночам. Он был мостом между моей старой жизнью и новой. В глубине души я всегда думала, что, возможно, есть шанс использовать этот мост, чтобы сбежать. Может быть, я смогу вернуться назад. Теперь его не было, и этот мост рухнул.

Грей проводил больше времени дома. Мы ужинали вместе. Иногда он даже встречался со мной в библиотеке, чтобы выпить.

Мы были друзьями.

Но мне все еще было одиноко. Я скучала по тому, что меня хотят. Мне не хватало прикосновений. Моих собственных пальцев и лица Линкольна на шестидюймовом экране было недостаточно.

Может, если бы я только напоила Грея...

Может, если я надену то черное платье с бретельками и разрезом по бокам...

Может, я смогу заставить его забыть...

Может быть, мы оба сможем.

Я больше не была девочкой-подростком, которую он привел домой несколько лет назад. Сейчас мне было двадцать два года, но жизнь заставила меня чувствовать себя намного старше этого возраста.

Сегодня выглянуло солнце, но в воздухе витала прохлада, поэтому я читала в доме, а не в саду. Грей дал мне доступ в Интернет на телефоне и аккаунт, чтобы я могла скачивать все, что захочу. Я была на полпути к книге о священнике, делающем какие-то нечестивые вещи со святой водой, задыхаясь и готовая засунуть руку в трусики, когда Грей вошел в мою комнату.

Я уронила телефон и села прямо, чувствуя, что моя кожа покраснела. – Ради всего святого, ты что, не стучишь?

Его взгляд переместился с моего разгоряченного лица на телефон, лежащий на кровати, затем снова на мои глаза. – Ты смотришь порно? Если ты так проводишь время после обеда, нам нужно найти тебе хобби. Возможно, верховая езда.

Точно, потому что лекарство от голодной вагины – это сесть верхом на шестисотфунтового зверя.

Я прочистила горло. – Я не смотрела порно. — Я его читала.

Он прошел дальше в мою комнату и остановился у изножья кровати. Уголок его рта скривился в ухмылке, когда он протянул белый конверт. – Это для тебя.

Я придвинулась к краю кровати и взяла конверт. Он был пустым, за исключением моего имени – моего настоящего имени, написанного шрифтом на лицевой стороне. Мисс Лирика Мэтьюс.

Мое горло сжалось в комок. – Что это?

Он улыбнулся. – Открой его.

Я провела пальцем по крышке, затем вытащила единственный лист плотного картона.

Татум Элейн Хантингтон

и

Каспиан Рис Донахью

просят вас оказать им честь присутствовать на их свадьбе.

Суббота, двадцать шестое марта

две тысячи двадцать второго года

в два часа

Я прочитала это снова.

И еще раз.

Пока мои глаза не наполнились слезами, и я перестала различать слова. Время замедлилось почти до остановки.

Тик.

Тик.

Тииииииик.

Все силы стремительно покинули мое тело, заставив меня глубже погрузиться в кровать. Грей произносил слова. Я слышала его бархатистый голос, парящий в воздухе, но все, на чем я могла сосредоточиться, было приглашение передо мной.

– Она выходит замуж. – Мой голос сломался на полуслове. Мои плечи затряслись, и слезы, как счастливые, так и печальные, залили мое лицо. – Я знала, что он любит ее, – сказала я со слабой улыбкой.

Моя лучшая подруга выходит замуж.

Мое сердце было в горле. Это была еще одна жестокость Грея, еще один момент, за который я ухватилась, а потом вырвала.

Я прижала приглашение к груди. – Спасибо, что поделился со мной. – Может быть, если мне повезет, он найдет фотографию церемонии и поделится ею тоже.

Он положил палец мне под подбородок и поднял мою голову. – Тебе пора идти.

Дыхание покинуло мои легкие. Я никак не могла расслышать его правильно.

Его большой палец провел по моей щеке, размазывая слезы по коже. – Я отвезу тебя и остановлюсь в одном месте неподалеку.

– На свадьбу? – Я икнула от рыданий.

Он усмехнулся, и, Боже мой, это было прекрасно. – Да. На свадьбу.

– Как? Разве люди не увидят меня? – Мое сердце бешено колотилось.

– Нет. Это частная церемония. Никто не увидит тебя.

– Но Татум будет...

– Да. Татум увидит.

– А она знает? – Я провела пальцами под глазами. – Что я жива.

– Нет. – Он поднес другую руку к моему лицу. – Но время пришло.

Что это вообще значит? Время для чего?

Это было не по-настоящему. Ни в коем случае, блядь, это не было реальностью. Меньше, чем через месяц я снова обниму свою лучшую подругу. Я буду присутствовать на самом важном дне в ее жизни.

Я подняла глаза на Грея. За все четыре года, что я здесь, мое сердце никогда не было так полно надежды, как сейчас. Даже когда он дал мне мобильный телефон.

– Спасибо, – сказала я, когда упала еще одна капля. Эта скатилась по моей щеке прямо к губам.

Грей поймал ее подушечкой большого пальца, а затем провел по моей нижней губе.

Возможно, это были эмоции, вызванные приглашением. Может быть, это была моя потребность дать ему понять, как я ему благодарна. Может быть, дело было в огне, покалывающем в моем животе от чтения всех этих сексуальных слов.

Но мои губы разошлись от его прикосновения, а затем мой язык высунулся и смочил кончик его пальца.

Его адамово яблоко покачивалось в горле, и это была самая сексуальная гребаная вещь на свете. Ярко-синий цвет его глаз потемнел и сравнялся с полуночным небом. Вот и все. Он наконец-то сдался.

Моя грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом. Его взгляд упал на контур моей груди, выглядывающий из майки, в которую я была одета, затем он облизал губы. Я закрыла глаза и ждала, когда он меня поцелует.

Даже если на этом все и закончится. Если дальше этого дело не пойдет.

Мое сердце колотилось в груди.

А потом... ничего.

Я открыла глаза и увидела, что он сжал челюсти. Как будто сдулся воздушный шарик. Звук разжимающегося сердца был почти слышен в комнате.

– Почему ты так поступаешь со мной? – Я посмотрела вниз на эрекцию, упирающуюся в молнию его темно-синих брюк. – С собой? – Я снова подняла на него глаза. – С нами?

– Он будет там. – Голос Грея был напряженным.

Мой пульс стучал в ушах. – Кто?

– Ты знаешь, кто.

Я знала, кто.

– Он ее брат, – продолжал Грей.

Точно. Конечно, Линкольн будет на свадьбе своей сестры.

Воздух застыл в моих легких. – Он идет один?

Пожалуйста, скажите, что он едет один. Я не имела права желать этого, когда тридцать секунд назад я хотела, чтобы рот другого мужчины был на моем, мужчины, который, если уж на то пошло, был моим мужем.

– Я не знаю.

– Я думала, ты все знаешь.

Грей усмехнулся. – Я этого не знаю. – Он убрал руки с моего лица и сел рядом со мной на кровать. – Но если я тебе понадоблюсь... если ты поймешь, что это слишком тяжело для тебя... я не буду далеко.

Молчание растянулось во времени и пространстве. Буря эмоций окутала меня, угрожая поглотить целиком. Страх. Предвкушение. Надежда.

Он собирался быть там.

Я собиралась увидеть Линкольна.