Текст книги "Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

За дверью оказалась маленькая комната с несколькими креслами и столиками, на которых лежали кэринянские и некэринянские журналы, книги и кассеты с записями. Другая дверь вела на площадку лестницы с кварцевыми ступенями, где стояла небольшая кабина гравитонового лифта. Низ шахты лифта был высечен в каменной породе.

Тэнд и Кэрмоди вошли в лифт. Кэринянин нажал пусковую кнопку и еще одну кнопку с идеограммой цифры «семь».

– Я с тобой не поеду, – сказал он. – Тебя некому будет представлять, хотя протокол и требует этого. Но он видел твою фотографию. Да и кем ты можешь быть, как не Джоном Кэрмоди, верно?

Кэрмоди занервничал. Лифт остановился. Тэнд открыл дверь, и они вышли в небольшую прихожую. Кэринянин отпер овальную дверь, потом вытащил из сумочки на поясе еще один ключ и протянул Кэрмоди:

– У каждого Отца есть такой.

Кэрмоди заколебался.

– Входи, – подбодрил его Тэнд. – Йесс в следующей комнате. А я спущусь и подожду тебя.

Кэрмоди кивнул и переступил порог. Он вошел в большую комнату, освещенную крошечным светильником. На стенах висели красные портьеры, светло-зеленый ковер, очень толстый и мягкий, покрывал весь пол. Окон не было, но его слегка горевшую кожу овевал прохладный воздух. В противоположной стене виднелась еще одна овальная полуоткрытая дверь.

– Входи, – послышался глухой баритон.

Кэрмоди вошел в большой зал, стены которого были покрыты светло-зеленым пластиком. На стенах красовались фрески, изображавшие события из кэринянской мифологии. Обстановка была простой: стол из блестящего черного дерева, несколько легких, но удобных кресел и кровать, установленная в нише. Имелись также видеофон, большой телевизор и высокий книжный шкаф из того же блестящего дерева. На столе лежали кассеты, несколько книг, канцелярские принадлежности и выполненная под старину авторучка из драгоценного камня с белыми и зелеными прожилками.

Йесс стоял у стола. Он был высоким: макушка Кэрмоди доходила ему как раз до груди. Великолепное мускулистое тело было обнаженным. Черными волосами он походил на землянина, но проницательный взгляд выдавал в нем кэринянина. Взглянув на его красивое лицо, Кэрмоди почувствовал, как его горло сжалось: он увидел черты Мэри, запечатленные в Йессе. Его уши походили на волчьи, зубы были лишь слегка голубыми. Но на каждой стопе росло пять пальцев.

Внезапная боль стиснула Кэрмоди грудь, выжала слезы из глаз и выдавила из горла стон. Он зарыдал, шатаясь, приблизился к Йессу и обнял его. Йесс тоже заплакал.

Наконец бог высвободился из объятий и усадил Кэрмоди в кресло. Выдвинув ящик стола, он достал платок и вытер священнику слезы.

– Я долго ждал этой встречи, – сказал он. – Но знал, что она будет нелегкой. Мы чужие независимо от того, как много нам известно друг о друге. Боюсь, что этот барьер навсегда останется между нами.

Первый раз в жизни Кэрмоди было трудно начать разговор. Что он мог ему сказать?

– Как видишь, Отец, – продолжал Йесс, – я действительно твой сын, а значит, наполовину землянин. Сейчас это стало одним из наших аргументов относительно универсальности бунтизма. Некогда ограниченный этой планетой, бунтизм распространяется по всей Вселенной. Нашей вере суждено было стать межпланетной, когда я получил некэринянскую мать и отца-землянина. Бунта сделала это, преследуя особую цель.

Кэрмоди почувствовал себя лучше и улыбнулся:

– У тебя есть одна моя черта: прямота. И мне кажется, что ты обладаешь еще одной моей чертой: агрессивностью. Но я не могу сказать, что радуюсь этому последнему качеству.

Йесс улыбнулся и сел в кресло, стоявшее у стола.

– Тогда я перейду к главному вопросу. Почему ты, человек, заключивший мистический брак с Бунтой, принял другую религию? По моему мнению, тебя настолько должны были потрясти переживания Ночи и чувство реальности Бунты, что ты не должен был поступить иначе, как только преданно служить великой богине.

– Другие люди, в том числе верховные руководители Церкви, задавали мне тот же вопрос, – ответил Кэрмоди. – Возможно, оставшись на Кэрине, я бы стал бунтистом. Но я искренне верю, что нечто – рок, судьба или Бог – направили меня на верный путь. Будучи под наблюдением в госпитале Хопкинса, я испытал мистическое переживание, прояснившее все, что происходило здесь. Теперь я убежден, что вера, избранная мной, – моя, и пока ничто не убедило меня в обратном.

Не сводя с лица Кэрмоди пристального взгляда, Йесс по-прежнему дружелюбно спросил:

– Ты считаешь Бунту ложным божеством?

– О нет! Скорее она – проявление Творца, создавшего Кэрин, одно из его проявлений. По крайней мере, я так думаю. Но я не знаю этого наверняка и вряд ли смогу убедиться в этом. Моя Церковь не сделала никаких заявлений касательно бунтизма и еще долго не будет их делать.

– Вот в последнем я не уверен, – сказал Йесс и, открыв дверцу бара, вытащил небольшую бутылку и пачку сигарет. – Вино кэринянское, а сигареты с Земли. Мне нравится и то и другое. Вот почему я думаю, что я, Йесс, не только бог Кэрина. Я, Йесс, бог всей Вселенной. – Он говорил об этом, как о само собой разумеющемся.

– Ты действительно веришь в это?

– Я знаю.

– Тогда незачем и спорить, – сказал Кэрмоди. – Я, собственно, и не намеревался спорить с тобой. Но мне хочется быть честным. Я приехал сюда, чтобы попытаться разубедить тебя в одном из твоих замыслов. Я…

– Я знаю, почему ты здесь. Твоя Церковь послала тебя, вооружив теми же аргументами, которые представил мне Рилг. Бедняга, сам того не ведая, является эльгулитом. Я знаю об этом давно, но ничего не могу поделать, потому что редко вмешиваюсь в дела правительства. Кроме того, почти все политики Кэрина – что, возможно, касается и других планет – тоже эльгулиты. По собственной воле или бессознательно.

– И поэтому ты принял такое решение?

– Я думал о нем весь последний год. Но не намерен провозглашать его народу до самого последнего мгновения. Потому что если у людей будет много времени на размышления, они могут взбунтоваться.

Конечно, я ни в чем не могу их обвинять. Слишком многие из них знают, что не переживут Ночи. Но время на уговоры само-обманувшихся прошло. Если за своим показным служением Йессу они действительно эльгулиты, им следует это понять.

– А что ты скажешь о детях? – спросил Кэрмоди.

Он знал, что лицо его покраснело и Йесс осознает, что Отец разгневан.

– Жизнь расточительна. Жизнь – это борьба. Кто-то понимает это, а кто-то – нет. Бунта дает, но не отнимает. Она позволяет жизни идти своим чередом.

Кэрмоди сидел молча, подавленный: он понимал, что ни в чем не сможет переубедить Йесса.

– Когда Ночь пройдет, мы осуществим реорганизацию, – продолжал Йесс. – Мы проведем интенсивную компанию обращения в веру максимально возможного числа некэринян. Я сам собираюсь посетить другие планеты.

– А это не опасно? – спросил Кэрмоди. – Если тебя убьют какие-нибудь религиозные фанатики, о тебе пойдет дурная слава.

– Нет, это не так. Появится новый Йесс. Убийство Йесса не опровергает его божественность, а усиливает – так же, как в случае с Христом.

– Ты хочешь сказать, что планеты имели своих собственных спасителей лишь как временную замену до тех пор, пока не появился ты, истинный суперспаситель.

– Именно так, – ответил Йесс. – Это эволюция божественного начала. Так же, как Новый завет заменил собою Ветхий, так же, как Книга мормонов, Коран, «Ключи науки и здоровья» дополнили Библию, так и другая Книга идет им на смену, чтобы объединить в себе все существовавшее до этого знание.

Сейчас я диктую Книгу Света. Вскоре она будет закончена. В ней отражена краткая история Бунты и ее народа. Кроме того, она будет представлять в организованной и доступной форме основные принципы нашей религии. Она сделает то, на что не осмеливались другие писания. Она понесет в себе детально расписанное пророчество грядущих событий. Она даст его не в смутных символах, которые можно трактовать по-разному в тысячах версий. Она предоставит ясное и вполне определенное пророчество.

Когда эту Книгу переведут на все языки Галактики и она станет доступной каждому, свершится величайший миссионерский подвиг всех времен.

Йесс посмотрел в глаза Кэрмоди, и священник почувствовал, как на затылке у него поднимаются волосы. Это была та аура, которую многие отрицали. Это была та аура, которую он чувствовал, когда входил в храм с другими Отцами, чтобы породить бога Йесса, – аура Бунты.

Внезапно это ощущение исчезло. Йесс встал:

– Рад был видеть тебя, Отец.

Кэрмоди тоже поднялся:

– Могу ли я обнародовать твое решение?

– Нет. Ты не должен говорить об этом. – Йесс подошел к нему, обнял его за плечи и поцеловал. – Не печалься, Отец. Ты многого не понимаешь. Прими мое решение, как ты принимал события Ночи и мое зачатие существом, которое ты породил своим сознанием.

– Мне бы тоже этого хотелось, – ответил Кэрмоди. – Но я не могу принять необходимость страданий и смерти.

– Они не будут излишними. Да пребудет с тобой Бунта.

– А с тобою – Бог, сын мой.

Выйдя из лифта на первом этаже, священник сразу увидел Тэнда.

– Ну как все прошло, Джон? Как ты себя чувствуешь?

– Угнетенно. И тревожно. Я чувствую себя как актер, который вышел на сцену и обнаружил, что играет в плохой пьесе да в плохом театре.

– Ты выполнил свою миссию. Почему бы тебе не улететь домой?

– Я не могу. Не знаю почему, но не могу. Внутренний голос говорит мне, что дела здесь еще не закончены. Наверное, мне хочется узнать всю правду, если это возможно. Слушай, я тебе вот что скажу. Меня встревожила теория Йесса об универсальном спасителе. Неужели божественные истины приоткрываются мало-помалу, когда человек становится к ним готов? Неужели Йесс откроет нам очередную тайну? И будет ли она действительно ценной?

Кэрмоди. вернулся в номер, лег в постель и проспал до позднего утра, что с ним редко случалось. Когда он спустился в ресторан на завтрак, то не увидел ни одного некэринянина, кроме нескольких землян, обращенных в бунтизм. Завтракал он в печальном одиночестве, которое внезапно было нарушено появлением жреца из храма Бунты.

Кэрмоди посмотрел на зеленые одеяния, на головной убор, похожий на павлиний хвост, и лишь через несколько секунд узнал Скелдера.

Кэрмоди встал и радостно протянул к нему руки. Некогда суровый и замкнутый священник, к которому он когда-то относился весьма пренебрежительно, явно изменился.

– Я хотел повидаться с тобой до наступления Ночи, – сказал Скелдер. – Потому что никто не знает, что будет потом.

– Наверное, мне не стоит спрашивать о правильности твоего выбора? – спросил Кэрмоди.

– Не надо. Я счастлив и доволен принятым решением. Мне не о чем сожалеть. А как ты?

– То же самое. Может быть, присядем и поговорим?

– Я бы с удовольствием, – ответил Скелдер, – но мне надо быть в храме. Ты же знаешь, в полдень Йесс собирается объявить народу о своем решении.

– Нет, я не слышал об этом. А что потом?

– Все мы в руках Бунты. Тэнд рассказал мне, что ты многое знаешь о закулисных делах. И поэтому должен догадываться, что мы не будем удивлены, если Рилг попытается помешать Йессу выступить с публичным обращением. Конечно, он не посмеет пойти против бога – официально, во всяком случае. Но его люди могут перерубить электрические кабели или испортить телевизионную аппаратуру.

– Наверное, он в отчаянии.

– Наверное. Ладно, мне пора идти. Ах да. Тэнд просил сказать, что Лифтин все еще на свободе. Он тоже, наверное, в отчаянии. Последний корабль улетел, и Лифтин на него не проскочил. Теперь он может надеяться только на «сон», иначе ему не избежать последствий Ночи. Мы считаем, что он попытается осуществить свой план перед выступлением Йесса.

Скелдер попрощался и ушел в вихре длинных зеленых одеяний. Кэрмоди подписал чек за завтрак и вышел на улицу. Его никто не сопровождал, так как охранять его теперь уже необходимости не было. На улицах снова толпились люди. Они молча стояли у угловых зданий, оборудованных большими телеэкранами, ожидая, очевидно, выступления Йесса. Многие уже сняли карнавальные костюмы и маски.

Кэрмоди попытался заговорить с некоторыми стоявшими на тротуаре перед отелем, но после нескольких попыток отказался от своего намерения. С ним не только не хотели говорить, но и хмурились, отворачивались и шептали себе под нос проклятия.

Кэрмоди вернулся в отель, задумчиво постоял в холле и отправился в свой номер, где долго, но безуспешно пытался развлечь себя книгой по истории Кэрина. Наступил полдень, и священник с чувством облегчения включил телевизор. Ведущий принес извинения и объяснил причину задержки обещанного выступления. По его словам, несмотря на научные достижения Земли и Кэрина, технические трудности по-прежнему иногда имеют место. Он просил телезрителей сохранять терпение и спокойствие, обещая, что неисправности будут скоро устранены и сразу же начнется трансляция важного…

Через полчаса последовали новые извинения и краткий документальный фильм о посадке первого земного космического корабля на Кэрин. К тому времени Кэрмоди понял, что случилось что-то скверное. Он попытался дозвониться Тэнду, но услышал короткие гудки. Еще через полчаса по телевизору начали передавать документальные фильмы, которые не имели никакого отношения к выступлению Йесса. Кэрмоди трижды звонил Тэнду, но линия связи оставалась занятой. Теперь он знал, что вся телефонная сеть содрогалась от звонков людей, которые хотели знать, что происходит.

Внезапно диктор произнес: «Люди Кэрина, слушайте и смотрите! Перед вами ваш бог!»

На экране появился Йесс. Он улыбнулся и сказал: «Возлюбленные чада мои, я…»

Экран погас. Кэрмоди выругался. Отодвинув засов, он выбежал в коридор и спустился по лестнице с четырнадцатого этажа в холл. Там стояла толпа людей, которые кричали и ругались. Кэрмоди схватил за плечо коридорного и спросил:

– Где находится телестудия? Далеко?

– В трех кварталах от нас, Отец. К востоку, – ответил коридорный.

Казалось, он был немного ошеломлен происходящим.

Кэрмоди пробрался сквозь толпу и выбежал на улицу. Там тоже толклись люди, потрясенные и встревоженные. Все что-то говорили и кричали вразнобой. Они знали, что с их богом что-то случилось. Й если раньше они негодовали или боялись того, что он хотел сказать, то теперь уже забыли о своих страхах. Кто-то паниковал и ужасался, кто-то молча стоял в оцепенении, кто-то возмущался. Но никто не обращал внимания на маленького землянина, который протискивался сквозь толпу, но все с удивлением смотрели ему вслед.

Едва Кэрмоди добежал до квартала, где находилось здание телестудии, как увидел клубы дыма, вырывавшиеся из окон первых двух этажей. Толпа запрудила все пространство у крыльца и мешала войти в здание полицейским и работникам скорой помощи. Кэрмоди тыкался в спины стоявших перед ним людей, но никто даже с места не сдвинулся.

И тут чья-то рука похлопала Кэрмоди по плечу. Он обернулся и увидел Тэнда.

– Что случилось? – спросил священник.

– Лифтин заложил взрывчатку, да так ловко, что полиция ничего не обнаружила, – ответил Тэнд. – А может, не захотела обнаружить. Мы отложили выступление на час, чтобы осмотреть здание на наличие бомб. А потом приехал Йесс, и тут… Ты же видел, как экран погас. Я тоже должен был сопровождать его, но в мою машину врезалась другая. Со мной все в порядке, а вот водитель пострадал. – Он взглянул на здание. – Как ты думаешь, он погиб?

– Не знаю, – ответил Кэрмоди. – Что это?

В этот момент толпа восторженно завопила и словно по мановению невидимой руки расступилась. Черный от дыма и немного поцарапанный, по образовавшемуся проходу шел Йесс.

Он махнул рукой Тэнду, и тот вместе с Кэрмоди бросился к нему.

– Найди машину и отвези меня на телестудию Фуурдала, – сказал Йесс.

– Машина рядом, – ответил Тэнд. – Она не моя, но это неважно. Пошли.

Он повел Йесса и Кэрмоди к автомобилю, а сзади бежали люди. Все плакали и вопили от радости при виде того, что их бог жив; некоторые подбегали, падали на колени и пытались поцеловать руки Йесса. Тот на ходу бережно отстранял их и, улыбаясь, трепал по щекам. Через минуту Тэнд, Кэрмоди и Йесс уже были в пути.

– Я не понимаю, как Лифтину или кому бы то ни было удалось заложить взрывчатку, – возмущался Йесс. – Полиция и жрецы проверили каждый метр, каждую часть оборудования и все предметы, где могла бы находиться бомба. Довольно странно, что Абог настаивал на осмотре здания, прежде чем начнется передача.

– Может, он хотел обеспечить алиби всему правительству? – предположил Кэрмоди.

– Да, наверное, так. Когда взорвалась бомба, его на студии не было. Все, кто меня окружал, получили серьезные ранения или погибли. Остальные Отцы мертвы. Только вы двое остались в живых. – Йесс заплакал. Но через некоторое время сказал как ни в чем не бывало: – Собери своих лучших людей, Тэнд. Нам потребуется охрана, когда мы будем возвращаться в храм.

Тэнд включил радиотелефон и принялся названивать. К тому времени когда машина остановилась у места назначения, он сообщил, что вскоре к ним присоединятся около пятидесяти вооруженных людей. Кроме того, можно было рассчитывать на помощь нескольких жрецов, у которых тоже имелось оружие.

Вслед за Йессом и Тэндом Кэрмоди вошел в здание, но в студию, откуда Йесс собирался прочитать обращение к народу, заходить не стал. Он чувствовал, что одним покушением дело не кончится. А коли так, то, прежде чем войти в студию и причинить вред Йессу, убийце придется сначала сразиться с Кэрмоди.

Через несколько секунд после начала передачи в коридоре прозвучали выстрелы. В холл вбежал кэринянин с пистолетом в руке. Кэрмоди, стоявший за дверью, ударил его по голове бронзовой статуэткой.

После чего поднял пистолет, выпавший из руки потерявшего сознание мужчины, сунул оружие за пояс и выскочил в коридор. На полу лежали трое мертвых наемных убийц, двое убитых полицейских и двое раненых оперативников. Один из служащих телестудии прятался за креслом. Кэрмоди велел ему срочно вызвать «скорую помощь» и вернулся в холл, готовый отразить любую атаку.

Через десять минут из студии вышли Йесс и Тэнд, оба мрачные и печальные.

– Дело сделано, – сказал Йесс. – И пусть исчезнет все, что Бунта решила уничтожить.

В сопровождении вооруженного эскорта Йесс и оба Отца направились в храм. Завидев внушительную колонну машин, люди на улицах поспешно уступали дорогу и разбегались в разные стороны. Кэрмоди внимательно разглядывал маски и лица. И вдруг он крикнул:

– Останови машину!

Йесс приказал водителю остановиться и обернулся, намереваясь спросить землянина, что его так встревожило. Но маленький священник уже выскочил из салона.

Объектом его преследования был человек в маске, походка которого показалась ему знакомой. Это же Лифтин! Боясь, что Лифтин скроется, он бросился в погоню, никого ни о чем не предупредив.

– Стой, Лифтин, стой! – закричал Кэрмоди, заметив, что никто не спешит ему на помощь. – Ты арестован!

Человек развернулся и бросился бежать. На секунду Кэрмоди потерял его из виду в толпе, а потом вновь увидел вбегающим в двери магазина готовой одежды и кинулся за ним. Это было большое заведение, рассчитанное на богатых клиентов. Одна продавщица стояла у окна, желая увидеть Йесса, когда тот будет проезжать мимо. Кэрмоди закричал, и она отскочила от витрины. Судя по изумленному выражению ее лица, Лифтина она не заметила. Не обращая внимания на недоуменные крики, Кэрмоди ворвался в подсобное помещение. Там оказалось три двери. Выбрав наугад первую дверь слева, священник пронесся через несколько складских помещений и вылетел на улицу… Никого. Он уже собрался вернуться в магазин, как вдруг сзади послышались шаги, и острая боль разломила его череп надвое…

Придя в себя, Кэрмоди обнаружил, что лежит на шершавых булыжниках мостовой. Он поднялся на ноги и ощупал голову. За ухом вздулась здоровая шишка. Вокруг ни звука, ни шороха. Начиналась Ночь.

То, что Кэрмоди увидел вокруг, перепугало его до полусмерти. Везде, насколько хватал глаз, лежали трупы. Мужчины, женщины, дети, застреленные, заколотые ножами. Некоторые тела были разрезаны пополам лучом лазерной пушки. А сама пушка валялась рядом, придавленная лежащим на боку грузовиком. Ствол ее был разорван бомбой, которую бросили откуда-то сверху. Солдаты, сопровождавшие боевую машину, были мертвы.

В сточную канаву медленно стекала кровь.

Кэрмоди подобрал пистолет, проверил обойму и торопливо зашагал по улице. Но не успел он отойти на несколько шагов, как у него закружилась голова, и тело обдало жаркой волной. В глазах Потемнело. И сразу же вспышка светила, ощутимая даже на обратной стороне планеты, прекратилась.

Пройдя несколько кварталов, Кэрмоди увидел на тротуаре мотоцикл. Часть сиденья снесло при взрыве, очевидно, вместе с водителем, но в остальном машина была как будто в исправном состоянии. Священник завел мотоцикл и, лавируя среди трупов, медленно поехал вперед. Поворачивая за угол, мотоцикл наехал на что-то скользкое, наскочил на бордюрный камень, и Кэрмоди выбросило на тротуар. Он больно ударился о стену дома, но сознания не потерял и даже сумел встать на ноги. Переднее колесо мотоцикла согнулось буквой «О», и Кэрмоди, хромая, двинулся дальше пешком.

Неподалеку от храма Бунты он услышал выстрелы и топот бегущих ног. Кэрмоди метнулся в открытую дверь какого-то учреждения, пригнулся за разбитым окном и осторожно выглянул на улицу. Вдалеке показалась толпа, преследующая тощего человека в порванной рясе. Пытаясь спастись, тот бежал изо всех сил, но уже задыхался и, похоже, терял последние силы.

Кэрмоди привстал и громко окликнул его. Но крик его заглушили выстрелы. Несчастный подскочил вверх, прошитый пулями, грянулся оземь и застыл.

На лицо убитого упал свет уличного фонаря, и Кэрмоди узнал Скелдера. Так закончилась для него Ночь, которая началась много лет назад.

В разбитое окно влетела пуля и чиркнула по стене. Не дожидаясь продолжения, Кэрмоди развернулся и бросился к запасному ходу.

Но едва он оказался на улице, как позади послышались чьи-то шаги. Кэрмоди незамедлительно упал на четвереньки. Преследователь с разбегу налетел на него и, не удержавшись на ногах, покатился по тротуару. Кэрмоди схватил пистолет.

– Не стреляй! Это я, Тэнд!

Кэрмоди опустил оружие и, не обращая внимания на дрожь, сотрясавшую все тело, облегченно вздохнул. Тэнд быстро поднялся, с размаху швырнул что-то в дверь, из которой только что выбежал священник, затем дернул Кэрмоди за одежду, и оба распластались на мостовой. Раздался оглушительный взрыв, и над лежащими пронеслась волна горячего воздуха, опалив им волосы.

Друзья вскочили и побежали к другому зданию. Влетев в дверь, они попадали на пол и, не успев отдышаться, принялись делиться впечатлениями.

– Я прятался в этом здании и вдруг увидел тебя, – начал Тэнд. – Вернее, только силуэт, поэтому сначала даже не понял, что это ты. Но потом, когда ты повернулся и побежал, я узнал твой профиль и помчался за тобой…

– Странно, что трое из нас встретились в одном и том же месте, – произнес Кэрмоди. – Там, на улице, только что убили Скелдера.

Тэнд осенил себя кругом.

– И все же его последние годы была счастливыми. Когда мятежники предприняли штурм, я искал тебя: повсюду: Мне пришлось прятаться. Храм окружен эльгулитами, но сейчас они превратились в неорганизованное стадо. Каждая вспышка вызывает среди них настоящие побоища.

– И как же мы попадем туда? – спросил Кэрмоди.

– Я знаю один ход. Но надо действовать очень осторожно. Если враги прорвутся в храм через эту потайную дверь, то застанут врасплох жрецов и защитников Йесса.

Передохнув, Отцы решили снова двинуться в путь. Осторожно, прижимаясь к стенам зданий, они двигались по улице, пока не добрались до магазина, который, видимо, подвергся ограблению. Рядом со стойками и в проходах лежали четыре трупа, один из них детский. Тэнд поморщился и пошел в служебное помещение. Там, навалившись грудью на стол, сидел обезглавленный мертвец. Позади него находилась дверь.

Небольшой коридор вывел их в кладовую канцелярского магазина, где в беспорядке валялись бумага, ручки, разбитые печатные машинки и офисные принадлежности.

Пройдя мимо стеллажей с большими деревянными ящиками, каждый из которых был взломан, Тэнд остановился и принялся ощупывать голые каменные блоки стены. Потом на что-то нажал, и огромная плита скользнула вниз, как сквозь пол провалилась. Тэнд опустился на четвереньки и пролез в отверстие. Землянин последовал за ним. Свет, проникавший в дыру, освещал туннель на несколько шагов, а дальше – тьма, хоть глаз выколи. Тэнд встал, что-то сделал, и каменная плита встала на прежнее место.

Впереди зажегся свет. Тэнд убрал руку с выключателя на стене. Они вошли в небольшое помещение, в конце которого виднелась узкая арка.

– Этот туннель узкий и низкий, – предупредил Тэнд. – И круто спускается вниз. Иди за мной, но не вплотную. Если я внезапно остановлюсь, постарайся не налететь на меня, иначе мы оба можем погибнуть. Понимаешь?

Кэрмоди зашагал за Тэндом. Время от времени он заглядывал ему через плечо, но видел лишь едва заметные следы в густой пыли.

– Чьи они? – поинтересовался он.

– Я никогда не был здесь, но изучил карты этого туннеля и других тайных ходов. Только Йесс, Отцы и верховные жрецы знают о туннеле, лишь те, кто не раз проходил через Ночь. Но даже если…

Тэнд остановился и поднял руку. Кэрмоди пристально вглядывался в полумрак впереди, но не видел ничего необычного.

– Что такое?

Тэнд указал на одну из немногочисленных лампочек, висевших под потолком:

– Видишь? На ней черное пятно, которое кажется грязью. Это знак. Будь внимателен и делай все, как я.

Тэнд начертил в пыли перед собой линию, отступил шагов на десять, пригнулся и быстро побежал. Прямо перед своей меткой он вдруг подпрыгнул и побежал по слегка наклонной стене туннеля. Инерция разбега позволила ему одолеть таким образом несколько метров. Вновь оказавшись на полу, Тэнд остановился и помахал рукой:

– О’кей. Делай то же самое. Смотри не упади.

Кэрмоди побежал за ним. Проскочив опасный участок, он присоединился к Тэнду и спросил:

– А что бы случилось, если бы прошли по полу под этим пятном?

– Ничего смертельно опасного, – ответил Тэнд. – Потолок над этим местом выглядит прочным каменным сводом, но на самом деле это ловушка. Плита открылась бы, и на нас обрушилось бы огромное количество липкой и клейкой жидкости, которая сковала бы нас по рукам и ногам. В то же время в храме на пульте сигнализации высветился бы знак, указывающий наше местоположение. И мы сидели бы в этом желе до тех пор, пока храмовая стража не растворила бы клей. Впрочем, мы могли бы и погибнуть. Все зависит от того количества клейкой массы, которая залепляет ноздри и рот.

Они прошли еще около пятидесяти метров. После этого туннель начал резко подниматься вверх и закончился железной дверью. Тэнд достал из сумочки на поясе ключ, вставил его, но не в замочную скважину, а в неприметную дыру в стене. Дверь открылась.

Друзья вошли в маленькое помещение без мебели. На полу лежал толстый слой пыли. Другая дверь, которая открывалась тем же ключом, вела в такую же маленькую комнату. За третьей дверью, вращающейся как в отеле, оказался коридор с таким же грязным полом. Наконец ключ открыл очередную дверь, и они оказались в тамбуре, где Кэрмоди уже бывал. Здесь находился лифт, на котором он поднимался в покои Йесса.

Дверь за ними закрылась, и стена вновь стала единым монолитом.

– Входи быстрее, – поторопил спутника Тэнд.

Поднявшись на лифте, они вышли из кабины и пошли по широкому коридору, протянувшемуся метров на пятьсот. По обе стороны находилось множество дверей, но все они были закрыты. Наконец они сели в другой лифт, спустились на первый этаж и, пройдя еще две комнаты, оказались в огромном зале, где много лет назад Кэрмоди убил старого Йесса.

Но теперь там находился новый Йесс. Завидев пришедших, он перестал разговаривать с жрецами и жрицами, толпившимися вокруг него, и поспешил навстречу Отцам.

– Я не терял надежды, что вы живы и доберетесь сюда, но уже начал беспокоиться.

– Как дела? – спросил Тэнд.

– Рилг и верные ему эльгулиты ведут осаду. У них есть тяжелая артиллерия и лазерные пушки, но они не могут воспользоваться ими в храме, и я сомневаюсь, что до этого дойдет. Они воюют против меня, однако дом Великой матери разрушить не посмеют. Но они охраняют двери храма и никому не позволяют входить и выходить. Думаю, они собираются начать атаку позже Ночью. – Йесс положил руку на плечо священника и сказал: – Ступай в мои покои, Отец. Я хочу кое-что тебе показать.

– Смотрите! – вдруг закричал Тэнд, указывая вверх.

На верхней галерее стоял Лифтин и, опираясь на перила, нацеливал на Йесса базуку.

Кэрмоди выхватил пистолет и выстрелил навзлет.

Лишь позже он мог осознать то, что случилось. Лифтин вдруг исчез в пламени и клубах дыма. Взрывная волна сбила с ног Кэрмоди и всех, кто стоял поблизости. Только Йесс остался стоять. Оглушенный, Кэрмоди вскочил, все еще не соображая, куда подевался Лифтин. Но мало-помалу чувства вернулись, и он увидел, что с галереей ничего не стряслось, только на стене появилось большое красное пятно, похожее на осьминога.

Он бегом поднялся на галерею и осмотрел ее. Под скамьей валялась искореженная базука с разорванным стволом. Единственным напоминанием о Лифтине были несколько ошметков кровавого мяса да обломки костей.

– Наверное, твоя пуля попала в снаряд перед самым выстрелом, – сказал Тэнд, тоже поднявшийся на галерею. – Базука взорвалась… и вот результат.

– Я целился в него, а не в базуку, – ответил Кэрмоди. – Это удачный выстрел – попросту счастливый случай.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Тэнд. – А вот я думаю иначе.

– Ты хочешь сказать, что кто-то – Йесс или Бунта – направляли меня?

Тэнд пожал плечами:

– Только не богиня. – Он осенил себя кругом. – Она не поддерживает ни одну из воюющих сторон. Но Йесс… Кто знает? Он же нам не скажет.

– Ну так надо спросить.

– Поступай, как знаешь. Его слова нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Тэнд поднялся к верхнему ряду скамей и прошел через арку. Кэрмоди торопливо последовал за ним и увидел, что тот принялся осматривать дверной проем, высеченный в каменных плитах стены.

– Лифтин и те, кто его нанял, нашли один из потайных ходов, – сказал Тэнд. – Этого следовало ожидать. Но я удивляюсь, как они узнали именно об этом ходе?

– Когда они узнают, что попытка наемного убийцы не удалась, то смогут воспользоваться им снова.

– Сомневаюсь. Один раз злоумышленнику еще удалось пробраться сюда незамеченным, но во второй обязательно сработает сигнал тревоги. Они знают, что мы теперь не позволим им воспользоваться этими туннелями вторично. Я позабочусь о том, чтобы они были надежно закрыты.