Текст книги "Пленительные объятия"

Автор книги: Ферн Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Платье сильно обгорело снизу, на чулках зияли дыры с обугленными рваными краями.

– Да, госпожа обгорела, – доверительно сообщила Ригану фрау Хольц, когда тот заботливо склонился над своей возлюбленной, – но не слишком. Слава Богу, сильных ожогов нет.

– Если честно, – сказал ван дер Рис, – то я готов был поначалу проклинать Сирену, когда увидел ее в столь откровенном платье. Теперь, однако, я благодарю Бога, что ей пришло в голову одеться именно таким образом. Будь она в каком-нибудь пышном наряде, со множеством кружевных юбок, пламя в мгновение ока пожрало бы все это, – тут Риган встал подле кровати на колени и слегка коснулся руки Сирены. – Фрау Хольц, почему она не хочет даже пошевелиться? Ведь вы говорили, что ничего страшного с ней не произошло!

– Просто шок! Поставьте себя на ее место – и сразу поймете. А теперь, – сурово проговорила экономка, – либо уходите отсюда, либо постарайтесь мне немного помочь. Пока я буду ходить за мазью и притираниями, снимите с нее чулки и платье. Сохраняйте предельную осторожность, чтобы не сорвать вместе с обгоревшей тканью живую кожу!

Риган мгновенно повиновался. Он бережно перевернул Сирену на живот и стал расстегивать крошечные пуговицы на платье. Очень скоро стало понятно, что под этим самым платьем нет ничего, и ван дер Рис прикрыл легким одеялом наготу испанки, чтобы строгая фрау Хольц не обвинила его в попытке изнасиловать находящуюся в бессознательном состоянии женщину. Далее он расстегнул усыпанные бриллиантами подвязки и снял чулки. На губах невольно заиграла улыбка, едва Риган вспомнил ту ночь, когда он в первый раз занялся любовью с Сиреной. Ночь, густой туман, корабельная каюта… Тогда он тоже выхаживал ее, залечивая глубокую рану, полученную в пылу схватки, а потом…

Фрау Хольц прервала мысли голландца, снова вбежав в комнату с баночкой мази в одной руке и кувшином воды – в другой.

– Помогите мне, – скомандовала экономка, подавая Ригану смоченное в воде полотенце. – Мы должны промыть ей раны, чтобы в них не оставалось волокон ткани.

– Господи, она совсем не шевелится, – прошептал ван дер Рис.

– Тем лучше для нас, – довольно резко ответила фрау Хольц. – Госпожа не почувствует боли и не будет нам мешать.

– А что, ожоги серьезные?

– Слава Богу, нет. Не страшнее тех, которые получает любая прачка, возясь с раскаленным утюгом.

Ригана, кажется, эти слова немного успокоили. Он вновь склонился над изголовьем и с нежностью поцеловал Сирену в щеку. Фрау Хольц едва сдержала слезы. Если бы госпожа знала, что какое-нибудь происшествие вроде только что случившегося может вернуть ей Ригана, то, наверно, сама оглушила бы себя подобной лампой и выплеснула бы на свои роскошные волосы горящее масло!

– Фрау Хольц, – внезапно спросил Риган, – вы не видели, чтобы кто-нибудь прятался возле дома?

– Прятался? Нет, – ответила экономка, слегка озадаченная таким вопросом, и потом, испугавшись, добавила: – А вы что, подозреваете кого-то?..

– Нет, нет, успокойтесь. Просто я думаю, что случилось бы, не заметь я, как раскачивается лампа, и не крикни вовремя…

– Полагаете, это проделки какого-то злоумышленника? Нет! Простая случайность – вот и все!

Внезапно перед глазами немки всплыла Картина недавнего происшествия возле Пассажа, когда Сирену чуть не переехала извозчичья пролетка. Фрау Хольц уже хотела сообщить об этом Ригану, как вдруг хозяйка пошевелилась и слегка застонала. Домоправительница тут же кинулась к туалетному столику возле кровати и достала оттуда бутылочку с опийной настойкой.

– Это должно помочь, – пробормотала экономка, проталкивая ложку с пахучей жидкостью между запекшимися губами Сирены. – Пусть поспит немного, хуже не будет!

Не говоря более ни слова друг друга, фрау Хольц и Риган спеленали ноги хозяйки полосами мягкого простынного полотна и вынули шпильки из густых черных волос с роскошным глянцевитым отливом. Потом, пока ван дер Рис давал указания одному из слуг, чтобы тот сбегал за водой, старушка аккуратно удалила кончиком влажного полотенца следы макияжа с лица Сирены.

– Ну что, с ней все в порядке? – озабоченно спросил ван дер Рис.

– Пожалуй, да. Зная госпожу, могу с уверенностью сказать, что завтра она будет уже на ногах.

Риган вновь опустился на колени в изголовье кровати, моля Небо о том, чтобы прогноз экономки оказался верным. Лицо Сирены было абсолютно бескровным, губы побелели. Подумать только! Лампа могла упасть ей прямо на голову, и тогда языки пламени пожрали бы эти роскошные волосы, изуродовали бы навеки эти прекрасные черты. Горящее масло растеклось бы по всему телу, выжгло грудь… Не в силах думать о таких жутких вещах, ван дер Рис мысленно вернулся к тому подозрительному шуму в кустах, который он услышал буквально за секунду до падения лампы. Без всякой разумной причины, но с абсолютной уверенностью в своей правоте голландец решил, что кто-то совершенно осознанно пытался убить Сирену, что все это отнюдь не простая случайность…

Внезапно испанка пошевелилась на постели и глубоко вздохнула. Веки у нее задрожали, открылись, и, затуманенными опием глазами посмотрев в сторону двери, Сирена пробормотала едва слышно: «Стефан…»

Риган обернулся и действительно увидел на пороге комнаты сэра Лэнгдома с перекошенным от испуга лицом. Прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, голландец вскочил на ноги и, грубо оттолкнув Стефана, выбежал вон.

Фрау Хольц хотела остановить Ригана, но было уже поздно. Она тоже слышала произнесенное хозяйкой имя, и сразу же поняла, что та, все еще находясь под воздействием опийной настойки, не сумела разобрать, кто сидит подле нее, и чисто механически назвала имя того человека, которого первым узнала. Старушке хотелось в ту минуту дать сэру Лэнгдому пощечину. Однако вместо этого она стремительным шагом подошла к двери и, хлопнув ею, покинула комнату…

ГЛАВА 18

На исходе следующего дня, когда Сирена настолько уже оправилась от пережитого накануне, что успела даже побывать у Тайлера и побеседовать с ним о целесообразности брака с сэром Лэнгдомом (молодой человек увещевал красавицу не спешить со свадьбой), фрау Хольц влетела в комнату своей госпожи с каким-то клочком бумаги, зажатым в кулак, и трагическим голосом произнесла:

– Вы только взгляните, что натворил ваш Калеб!

Сирена выхватила бумажку из рук домоправительницы. Это оказалось какое-то объявление. Испанка очень скоро поняла какое.

– Выходит, Калеб превратил «Рану» в плавучий игорный дом? – спросила она, озадаченно глядя на экономку.

– Это уже больше не «Рана», госпожа. Парень назвал корабль «Морская Сирена»!

– Просто в голове не укладывается, как он мог сделать это? А, понимаю! Его действиями наверняка руководил Риган. С чего бы мальчику заниматься подобной чепухой? Впрочем, не потому ли он и не заходит ко мне, что боится показаться на глаза своей благодетельнице? Не потому ли, что чувствует за собой вину? – тут Сирена вновь заглянула в листок и задумчиво покачала головой: – Итак, завтра вечером у них открытие. Карточные игры до зари, поистине королевская кухня… Понятно! Все это дело рук ван дер Риса! Он думает добраться до меня, используя в качестве союзника Калеба, и притом наверняка еще кладет к себе в карман половину прибыли!

– Но как же вы теперь собираетесь поступить, госпожа? – обеспокоено спросила фрау Хольц. – Ведь вы сами позволили мальчишке делать с кораблем все, что он захочет.

– Да, но это касалось лишь торговых перевозок. Я и предположить не могла, что мой фрегат превратится в… логовище разврата, в настоящий притон! Да, эти Калеб и Риган… Они оба заодно. Что же делать? – Сирена присела на диван и обхватила руками голову. – Оставьте меня, дорогая. Мне нужно собраться с мыслями.

«О Калеб! – заламывала руки Сирена. – Испортить мой корабль! Как ты мог?!»

Увы, парень был слишком неопытен. Он вырос среди добропорядочных, честных людей и не сможет совладать со всеми этими интриганами и заядлыми игроками, которые станут наведываться в его заведение.

«Черт тебя подери, Риган! Ты, именно ты в ответе за случившееся!»

Испанка, не просидев в одиночестве и минуты, вскочила с дивана и, открыв дверь, кликнула фрау Хольц.

– Передайте Якобу, чтобы поскорее подготовил экипаж. Я спущусь сразу же, только переоденусь.

Спустя час одетая в красное шелковое платье Сирена с силой толкнула дверь в доме Ригана и смело вошла туда.

– Я скорее пущу ко дну свой корабль, – закричала она прямо в лицо хозяину, – чем позволю тебе распоряжаться добычей! Да-да, утоплю прямо в порту, возле причала! А если ты встанешь у меня на пути, то тоже сделаешься кормом для рыб! Это касается и Калеба. Как ты мог позволить ему такое?! Иного пути добраться до меня, кроме как используя сына, ты не мог придумать?

– Господи, Сирена, о чем ты говоришь и что вообще ты здесь делаешь? – воскликнул Риган зло и в то же время встревожено. – Неужели с Калебом случилось что-то серьезное?

– А, прикидываешься невинным агнцем?! Делаешь вид, будто тебе ничего не известно? Между тем твоя контора дышит на ладан, и то, как ты поступил с Калебом, – единственный способ заработать немного денег. По-твоему, я уже совершенно разучилась соображать, да? Но все равно ничего у тебя не выйдет. Хоть Калеб тебе и сын, я не позволю так по-свински с ним обращаться!

Внезапно взгляд Ригана упал на зажатый в руке Сирены клочок бумаги, и голландец еще раз спросил, в чем дело. Прочитав объявление, он только и пожал плечами.

– Я ничего не знал об этом. В первый раз слышу, чтобы Калеб был как-то связан с игорными домами. Впрочем, мне тут знакомо еще одно имя – некто лорд Фаррингтон, старый пройдоха!

– Ах ты лгун и обманщик! – вскричала Сирена. – Я не верю ни единому твоему слову!

– Уж кто бы говорил! – усмехнулся ван дер Рис. – Можно подумать, ты отличаешься кристальной честностью… Повторяю: мне ничего не известно об этом деле. Я не видел Калеба с тех пор, как он прибыл в Англию.

– Не юли, Риган! Предположим, ты действительно ни к чему не причастен. Но кто, кроме тебя, мог подать парню подобную мысль? Не поверю, чтобы он сам до этого додумался. Калеб совсем еще мальчишка.

– Ах, дорогая моя Сирена. Мне кажется, тебе давно уже пора посмотреть на него другими глазами. Калеб вырос, у него имеется своя голова на плечах. И если он хочет выжить в нашем безжалостном мире, то не должен страшиться никаких трудностей.

– Тут с тобой трудно поспорить, Риган. Однако мой фрегат не для того был построен, чтобы превратиться в притон разврата, в игорный дом!

– «Рана» – всего лишь корабль, а не гробница какого-нибудь там святого.

При этих словах Сирена почувствовала, что ненавидит ван дер Риса сильнее, чем когда бы то ни было. Он слишком далеко зашел! «Рана» – это не притон и не гробница. Однако для нее самой судно – нечто вроде храма, ныне подвергнутого осквернению!

– Не будем болтать попусту, Риган. Останови Калеба, пока еще не поздно. Открывать игорные дома – опасное предприятие. Заядлые картежники обычно отличаются тем, что им всюду мерещатся обман и вымогательство. Они никогда не признаются себе в том, что просто удача оказалась не на их стороне, а потому неизбежно пожелают кому-нибудь отомстить за собственные ошибки. В нашем случае жертвой может стать Калеб.

– Возможно, ты и права, – задумчиво проговорил Риган. – Парню и в самом деле нужна родительская забота и твердая отеческая рука. Я постараюсь разыскать Калеба и отведу его в воспитательных целях в какой-нибудь публичный дом, желательно получше. Нужно позаботиться о том, чтобы юноша получил полное и всестороннее образование. Но, поверь, незачем волноваться, что какие-то там картежники убьют нашего мальчика, он ведь прекрасно владеет холодным оружием – спасибо той женщине-пирату, что когда-то взяла его к себе под крылышко!

– Значит, ты и впрямь собираешься сводить Калеба к шлюхам? Мразь! Если ты только посмеешь это сделать, я тебя прикончу!

– Ты мне уже грозила убийством, – спокойно ответил Риган. – Знаешь, это уже становится довольно скучным. Если тебе так хочется, давай, убивай меня. Однако прежде мне нужно сказать тебе одну вещь: ты сильно опоздала со своей материнской заботой. И вообще, материнство – это не слишком подходящая для тебя роль!

Эти жестокие слова поразили Сирену в самое сердце, на глазах выступили горячие слезы. Материнство – это не слишком подходящая для нее роль? Господи, нельзя было сказать ничего более оскорбительного! Почему, ну почему Риган всегда так груб и безжалостен?

– Да, Калеб – твой сын. Я не слишком правильно поступила, придя сюда. Теперь мне все понятно. Да, я подарила мальчику корабль именно для того, чтобы он мог распорядиться им по своему усмотрению… – Сирена запнулась на мгновение, потом, утерев слезы, прошептала: – Прости меня, Риган.

Ван дер Рис весь сжался в комок. Нет, что-то с Сиреной случилось. Раньше она никогда не просила прощения.

В два мощных прыжка Риган оказался возле своей гостьи, уже направлявшейся к выходу, и схватил ее за руку. «Надо же, – подумал ошеломленный ван дер Рис, – Сирена действительно плачет! Или это все ее обычные выходки?.. У, хитрая лиса!»

– Убери от меня свои руки! – вскричала испанка. – Говорю тебе, убери руки! И, пожалуйста, оставь меня в покое!

Едва успев высвободиться от хватки Ригана, Сирена бросилась к дверям. Однако голландец пришел в ярость, нагнал несчастную и вновь вцепился своими крепкими, как тиски, руками в ее плечи.

– Ты что, боишься меня?

– Отпусти меня, Риган. Я не люблю, когда ты так себя ведешь!

– Хорошо, но как же я должен себя вести, чтобы тебе понравиться? Всего минуту назад ты говорила, что убьешь меня. Выходит, и тогда я не мог особенно тебе прийтись по вкусу?

– Ты прав: и тогда ты мне не нравился, и сейчас я тебя ненавижу! Вообще не припомню, чтобы когда-нибудь я относилась к тебе с симпатией!

– Неужели и в правду не помнишь? Может, тебе подсказать?

– Риган! Отпусти меня!

– Ну нет. Ты нашла меня здесь, в Англии, ты теперь ходишь сюда, в мой дом. Неужели и на сей раз ты явилась только для того, чтобы поведать мне печальную историю о Калебе? Не было ли каких-нибудь иных причин для визита?

– Интересно, каких же?

– Ну, ты, например, пришла, чтобы в очередной раз меня соблазнить!

При этих словах Риган с такой силой сжал Сирену, что та чуть не задохнулась в его объятиях.

– Риган, не делай этого, не делай!

– Не делать чего? Не обнимать тебя больше? Но ведь я прекрасно знаю, что тебе нравятся мои руки, мои губы… Разве не для меня ты пела на вчерашнем балу? Для меня! Для кого же еще?!

– Пожалуйста, Риган, не говори так. И отпусти меня, прошу. Ради себя самого отпусти.

– Прекрасно, убирайся отсюда! – вскричал ван дер Рис. – И поскорее, не то я могу передумать. Убирайся, говорю тебе! И только попробуй еще раз сюда прийти!

Сирена расправила плечи и вышла из комнаты ван дер Риса. Ей нужно было скорее попасть домой и, закрывшись у себя в комнате, выплакать эту боль и это унижение…

Но едва испанка оказалась на улице, откуда-то послышался испуганный вопль. Михель так кричал в детстве, когда его мучили во сне кошмары… Приглядевшись, Сирена заметила с ужасом, как маленький худенький ребенок, похоже девочка, сражается с мужланом, увлекающим ее во тьму грязного переулка.

– Клянусь, я ничего не брала! – визжало дитя. – Я отдала вам все деньги, которые были! Я не оставила себе ни гроша… – продолжала она всхлипывать, все больше и больше слабея.

– Отпусти девочку немедленно! – прокричала Сирена, бросаясь на выручку. – Я требую объяснить в чем дело! – сказала она, колотя кулачками здоровенного бородатого мужлана.

– Эта тварь надула меня! – взорвался бородач. – Она оставила при себе несколько монет – вот что она натворила. А если серьезно, милая леди, то вам вообще не следует совать нос в чужие дела. Видите, что получается? Девчонка удрала, и все благодаря вам. Ну ничего, в конце концов она получит сегодня такую взбучку, которую долго еще не забудет. Клянусь, я выпорю эту негодницу!

– Если здесь кто-нибудь и заслуживает порки, так это ты, мой дорогой друг! – едко проговорила Сирена. – Убирайся с глаз моих долой! Понял? А девочка останется у меня!

Испанка, ни слова больше не говоря, бросилась к ожидавшему ее экипажу, где как раз и успел уже спрятаться ребенок, и заключила малышку в свои объятия.

– Я тебя помню, детка, – мягко сказала Сирена. – В последний раз, когда мы виделись, у тебя была целая пригоршня золоченых пуговиц, срезанных с сиденья какого-то экипажа.

Девочка ошеломленно уставилась на свою спасительницу.

– Тебе незачем бояться меня, милая. Я возьму тебе к себе домой. Там ты будешь в полной безопасности. Обещаю, что впредь никто не сможет причинить тебе вреда безнаказанно. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю, а?

Ребенок кивнул.

– О… мэм, – залепетала девочка, – я никогда не забуду, что вы для меня сделали. Со мной никто еще так ласково не обращался. Все время только и слышишь: «Рэн, сделай то, сделай это. Рэн, где деньги? Если ты не достанешь денег, то мы тебя сегодня выпорем!» Так что огромное вам спасибо, мэм, – сказала крошка, чмокнув в щеку свою благодетельницу. – Я буду делать все, что вам только захочется. Я буду хорошей, прилежной девочкой, и вы не пожалеете о том, что однажды помогли мне! Честное слово, я люблю вас, мэм! – воскликнула Рэн, обвив шею хозяйки своими тонкими худыми ручонками.

Сирена прижала к своей груди головку девочки и улыбнулась. «Ты был не прав, Риган. Это дитя чувствует и знает, что я могу быть хорошей матерью. И была когда-то», – с грустью подумала испанка, поглаживая волосы ребенка так, как когда-то гладила кудри Михеля.

ГЛАВА 19

– Сирена, дорогая, – сказал Стефан, – если мы хотим успеть к открытию, то нужно уже выходить. На этом вечере будет весь Лондон. Наше отсутствие вызовет некоторое, мягко говоря, недоумение у публики, а ведь мы не хотим этого, не правда ли? Если честно, мне просто не терпится испытать удачу за новыми ломберными столами… И знаешь, твое нежелание пойти на вечер меня озадачивает. В чем дело?

– Это нежелание не так уж и странно. Просто не хочу идти – и все. Если для тебя подобные, как ты их называешь, «празднества» действительно много значат, отправляйся туда один.

– Но, дорогая, без тебя я буду страшно скучать! – весьма игриво, но все-таки не без нажима возразил Стефан.

Когда сделалось ясно, что Лэнгдом во что бы то ни стало намерен пойти на вечер вместе с нею, Сиреной, испанка заметно приуныла. Ей совсем не улыбалась перспектива слушать в течение нескольких часов, как Стефан пересказывает разные глупые сплетни, с таинственным видом рассуждает об игре в «фараон» или же делится с собеседниками своими мыслями относительно будущей школы фехтования. Кроме того, было известно, что в плавучем казино у Калеба появятся также Риган с Камиллой. Менее всего на свете Сирене хотелось встретиться еще раз со своим прежним супругом. Они виделись только вчера вечером, и нельзя сказать, чтобы свидание прошло удачно. Однако если ван дер Рис нашел в себе силы оправиться после скандала с Сиреной, то почему бы и ей не выказать определенную стойкость? Разве лучше отсиживаться дома? Нет, решение принято: нужно идти!

– Хорошо, Стефан, я согласна, но давай не будем задерживаться там слишком долго!

– Не будем, – улыбнулся Лэнгдом, – твое слово – закон. А мне хочется, чтобы вечер удался!

Сирене стало немного не по себе, когда она подумала о том, что снова поднимется на борт своего родного фрегата и увидит там вместо привычной оснастки какие-нибудь гирлянды, цветные флажки, бумажные фонарики или покрытые зеленым сукном столы для карточных игр и для бильярда там, где раньше спали матросы. Испанка не была уверена, что сумеет справиться с собой, если подобная перемена в облике судна вызовет в ней гнев и раздражение…

– Сирена, – пробормотал Стефан в восхищении, когда красавица переоделась и спустилась по лестнице в холл, – должен заметить, что сегодня ты просто великолепна!

Старик с тоской посмотрел на роскошную грудь Сирены, плавные изгибы ее бедер, однако мгновенно утешился тем простым соображением, что рано или поздно эта несносная гордячка окажется у него в постели.

– Кстати, дорогая, – вкрадчиво проговорил Стефан, – я, похоже, забыл захватить с собой кошелек. Не одолжила ли бы ты мне немного, чтобы я мог разыграть сегодня свой жребий, а? Нескольких сотен, думаю, будет вполне достаточно.

– Нескольких сотен чего? – с нескрываемым сарказмом спросила Сирена. – Право, ты говоришь о деньгах с таким видом, словно бы это мусор какой-нибудь.

– Ах, дорогая, перестань. Если хочешь, мы заедем ко мне и я возьму с собой свой кошелек.

На лбу у Стефана заблестели бисеринки пота. Если Сирена не даст денег, придется опять как-то выкручиваться, состряпать очередную ложь. Нельзя же допустить, чтобы она обнаружила его полную финансовую несостоятельность, то есть попросту поняла, что у него нет ни гроша за душой!

– Ладно, успокойся, мой милый, – сказала испанка, снисходительно улыбаясь. – Мне не хотелось бы испортить тебе вечер. Вот, возьми…

Захлопнув бумажник, Сирена вздрогнула, почувствовав чье-то присутствие в комнате, и обернулась назад. То была Рэн. Ее темные глаза сияли от восторга. Она смотрела на свою заступницу с безграничным обожанием.

– Что такое, Рэн? Разве фрау Хольц до сих пор не уложила тебя спать? Уже поздно, малышка!

Заметив, что Стефан удивленно вскинул брови при виде незнакомого ребенка, Сирена посчитала нужным представить девочку.

– Дорогой, это Рэн. А это, – обратилась она к малютке, – сэр Лэнгдом. Поклонись дяде, моя сладкая!

Девочка послушно сделала довольно неуклюжий книксен и застенчиво посмотрела на хозяйку.

– Твоя племянница? – спросил Стефан с недоуменной улыбкой. – Интересно, где же тебе удалось отыскать такое очаровательное существо…

– Нет, милый, это не племянница, – ответила Сирена. – Я просто помогла ей выпутаться из одного поистине бедственного положения. Правда, детка? Мне пришло в голову взять девочку под свою опеку.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что подобрала на улице какую-то бродяжку и привела ее к себе в дом?!

Тон Стефана явно разочаровал Сирену, поэтому, прежде чем ответить, она ласково попросила малышку отправляться к себе в комнату.

– Никогда не разговаривай со мной в подобной манере, – повысила голос разгневанная сеньорита Кордес, – тем более в присутствии Рэн! Понятно? Я этого не потерплю!

Почувствовав, что допустил оплошность, Стефан мигом постарался загладить свою вину.

– Дорогая, я задал свой вопрос исключительно ради твоей пользы. Ты порой невинна как ребенок, особенно если речь заходит об ужасах Лондона и его тайной жизни. Согласись, ведь тебе совершенно не известно, что это за девочка. Может, она состоит в какой-нибудь банде, а? Может, грабители специально подсунули ее тебе, чтобы тебя же потом незаметно и обокрасть! Неужто такая мысль ни разу не пришла тебе в голову?

– Нет, ни разу, и, если честно, я ставлю это себе в заслугу. Рэн – доверчивый и благодарный ребенок. Грех было бы оскорблять ее столь чудовищной подозрительностью. Напротив, я намерена в ближайшее время удочерить это милое дитя. И с твоей стороны она также заслуживает если не любви, то, по крайней мере, самого уважительного отношения.

Тут Стефан наконец понял, что допустил гораздо большую оплошность, чем ему казалось. Да, надо поскорей сворачивать с этой скользкой дорожки, иначе все планы относительно женитьбы могут расстроиться в одно мгновение!..

– Конечно, конечно, дорогая! Прости меня. Мне не следовало так себя вести. Но ты… как великодушно ты поступила! Какая щедрость, какое человеколюбие!

Сирена не сказала в ответ ни слова. Она набросила на плечи плащ и вышла в любезно распахнутую перед ней сэром Лэнгдомом дверь. Стефан на секунду замешкался и, внезапно посмотрев наверх, увидел на верхней площадке лестнице Рэн. Облокотившись на балюстраду, девочка глядела на старика с какой-то зловещей пристальностью. Лэнгдом почувствовал, как от шеи и далее по всей спине у него побежали мурашки. Что такое известно о нем этой глупой беспризорнице? Попробуй догадайся! Стефан стремительно выскочил на улицу. Но даже в экипаже у старика сохранялось ощущение того, что Рэн буравит ему затылок своим не по-детски вдумчивым, проницательным взглядом…

* * *

Пока они тряслись в карете в направлении Розмари-Лейн, где – неподалеку от Баркинг-Черч – стоял у пристани корабль Калеба, Сирена слушала вполуха, как ее спутник рассказывает свои бесчисленные истории о заядлых картежниках и о проигранных или же, напротив, выигранных ими ставках…

Вдвоем они прошли в главный зал игорного дома. Раньше здесь спали матросы в своих парусиновых гамаках. Теперь вдоль стен были расставлены крохотные столики для закусок, а в середине зала разместились столы для игр. В глубине возвышалась небольшая сцена.

Протиснувшись сквозь толпу, Сирена увидала незнакомого джентльмена, по виду аристократа, который носился взад и вперед по залу, выкрикивая, что отныне «Морская Сирена» ежевечерне будет открываться для всех, кто желает немного выпить, хорошенько закусить и поразвлечься, а также попробовать свои силы в состязании с госпожой Удачей.

Стефан и леди Кордес сели за один из столиков. Старик все смотрел туда, где сражались в карты самые отчаянные игроки Лондона.

– Ступай, дорогой, к ним, – мягко сказала Сирена. – Не надо себя мучить. Я буду вполне счастлива, даже если останусь здесь и понаблюдаю немного за твоей бесподобной игрой.

Едва Лэнгдом удалился, Сирена разглядела в душной, битком набитой народом комнате стройную фигуру Калеба. Испанка вновь поразилась его необычайному сходству с Риганом. И почему она все время думала о нем как о мальчишке? Парень вырос, похорошел и, судя по количеству публики в этом странном заведении, сделался даже богат. Похоже, ван дер Рис вновь оказался прав: Калеб стал вполне зрелым, самостоятельным человеком. Его широкие плечи и гибкая фигура заметно выделялись на фоне обрюзгших картежников, изможденных ловеласов и пьяниц.

Глаза юноши вспыхнули от счастья, едва он увидел Сирену за одним из столиков. Но стоило ему подойти поближе, как улыбка на лице погасла: мачеха выглядела чем-то раздраженной, холодной.

– Я очень рад, что ты сегодня пришла сюда, Сирена, – несмело начал Калеб. – Отец тоже где-то здесь, он явился сюда со своей юной леди. Риган уже пожелал мне удачи в моем деле; думаю, ты тоже не откажешь мне в напутствии – благословения, конечно, я не прошу.

– Что ж, дорогой, не откажу: чем я хуже ван дер Риса? Я желаю тебе успеха в твоем начинании. Судя по количеству прибывших в казино, ты сегодня сможешь заработать приличную сумму, а если и дальше так пойдет, то и целое состояние. Что ты собираешься делать с этими деньгами?

– Ну, прежде всего вернуть тебе долг. Далее хотелось бы поехать в американские колонии. Но как скоро это все случится, зависит исключительно от меня одного… А ты как поживаешь?

– Если бы тебя это действительно волновало, ты давно бы уже навестил меня и сам рассказал бы об открытии казино. Однако мне случилось узнать об этом печальном превращении «Раны» лишь благодаря какому-то жалкому объявлению. Что поделать, ты слишком многое унаследовал от своего отца!

– Нет, я не Риган, – серьезным тоном проговорил Калеб, садясь напротив Сирены, – я другой, совсем другой. Помни об этом, пожалуйста! Однажды я пообещал не вмешиваться в вашу жизнь и до сих пор держу слово. Мне казалось, что вы также не будете вмешиваться в мои дела… Да, возможно, я ошибся открыв этот игорный дом, но, кроме самого себя, мне здесь винить некого.

– Да, кстати, – спохватилась сеньорита, – скажи, что ты думаешь о помолвке Ригана?

Калеб как-то съежился под пристальным взглядом Сирены и даже, кажется, слегка покраснел.

– Ну, – пробормотал юноша, – с виду они неплохая пара. Но, вообще-то, отец был сегодня со мной не особенно разговорчив… А ты, Сирена, что ты собираешься делать? Останешься здесь, в Англии?

– Это он попросил тебя разузнать, каковы мои планы?

– Что ты! Конечно, нет! Я спрашиваю просто потому, что мне интересно.

– Прекрасно. Когда я соберусь с мыслями, то сразу же дам тебе знать. А пока, извини, ничего не могу сказать. Думаю, мне нужно немного пройтись, осмотреть твое заведение…

С этими словами Сирена встала, слегка кивнув Калебу головой, и пошла в глубь зала, будучи совершенно уверена в том, что парень сейчас ошарашенно глядит вслед ее удаляющейся фигуре.

«Да, мачеха сильно переменилась», – подумал Калеб. Никогда еще она не была с ним настолько враждебной.

Кстати, где же отец и его невеста? Ага, вот они. Надо же, какая Камилла хорошенькая сегодня. Неужели у него скоро появится новая мачеха? Ну и дела.

Риган усадил свою нареченную рядом с какой-то дородной дамой, с которой та, по-видимому, была отчасти знакома, и удалился в направлении столов для игры в вист. Едва это произошло, Калеб тут же оказался подле Камиллы и предложил ей осмотреть достопримечательности своего роскошного, как он выразился, заведения. Девушка залилась румянцем и согласилась.

– Риган никогда не говорил мне, что у него есть сын, – призналась Камилла, когда они уже вышли на палубу и расположились у борта, прямо над вереницей разноцветных праздничных фонарей. – Не могу понять, почему он это скрывал, особенно если принять во внимание, что сын у него очень хорош собой!

– Ну, может быть, отец боится, что я тебя у него похищу!

– Похитишь? В самом деле? – переспросила Камилла, бросив на Калеба томный взгляд.

– Да, а что? Я бы смог! – искренне ответил юноша. Она была очаровательным созданием, и в ее присутствии у любого бы лихорадочно застучало сердце. – Вот только согласилась бы ты пойти со мной?

Вместо ответа Камилла выразительно заглянула в глаза Калебу и улыбнулась. Потом, словно спохватившись, она сделала несколько шагов назад, облокотилась на планшир и стала сосредоточенно разглядывать усеянное звездами небо…

От зоркого глаза Сирены не ускользнуло, что Камилла и Калеб потихоньку покинули главный зал. Испанка сразу же поднялась из-за ломберного стола, оставив на нем, к удивлению многих, весь свой выигрыш. Она осторожно последовала за молодыми проказниками. Не прошло и минуты, как Сирена обнаружила эту парочку на корме. Камилла, кажется, слегка продрогла на ночном воздухе, потому Калеб снял с себя сюртук и накинул его на плечи девушки. Сеньорита Кордес понимала, что юная леди Лэнгдом пробуждает в парне не только желание защитить ее, укрыть от непогоды или что-нибудь в этом духе. Камилла, похоже, стала первой, кем Калеб заинтересовался искренне и всерьез.

Сирена затаила дыхание, когда до нее донесся приглушенный шепот Калеба. Юноша поведал Камилле, что ее глаза горят ярче звезд на небе, а волосы отливают серебром в лунном свете. Потом молодые люди наклонились друг к другу, словно бы влекомые некой таинственной необоримой силой, и уста их соединились в долгом и страстном поцелуе.