Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 49 страниц)

Он не очень много двигался на футбольном поле, но неизменно шел вперед, шел и открывался. Оборонительных функций не выполнял и не знал, что это такое. Но всегда приносил команде победу, забивая голы.

Играл в паре с Григорием Федотовым. Федотов несколько отодвинулся назад, питал его мячами, да и не только он, остальные тоже. Приходилось иногда слышать от игроков: «Вот, мы на него работаем…» И надо было на него работать: он умел делать то, чего не умели другие…»

Слава Боброва в народе была столь огромной, что появилась даже мода «на Боброва». Например, молодежь чуть ли не поголовно стала носить любимый головной убор прославленного форварда – кепку. Да что там говорить – Боброва боготворили даже уголовники, которых, как известно, на мякине не проведешь. По этому поводу существует масса легенд, которые до сих пор передаются из уст в уста. Вот одна из них, относящаяся к концу 40-х, когда Бобров жил в Сокольниках. Этот столичный район в те годы считался одним из самых криминогенных, и ходить по его кривым улочкам в вечернее время москвичам не рекомендовалось. Бобров по нцм не ходил, но не потому, что боялся, просто, как и всякая уважающая себя звезда, имел в личном пользовании автомобиль и ездил исключительно на нем. Однако в тот день автомобиля под рукой у него не оказалось. То ли жена взяла покататься (а женой Боброва в те годы была артистка оперетты Татьяна Санина), то ли еще какая напасть приключилась, но пришлось Боброву возвращаться домой пешком. А на дворе тогда стояла зима, и на прославленном форварде было богатое пальто с меховым воротником. Судя по всему, именно это пальтишко и приглянулось трем грабителям, вышедшим на свой промысел в ту ночь. В три прыжка догнав Боброва, они затолкнули его в ближайшую подворотню и прижали к стене. В руках одного из них блеснула финка, два других «освещали» полумрак подворотни своими фиксами. Ситуация для Боброва создалась критическая, впору было звать милицию. Но он поступил иначе.

– Да вы что, ребята, я же – Бобер! – произнес прославленный форвард, справедливо полагая, что его крылатое прозвище широко известно и в криминальных кругах.

Не успело стихнуть эхо этих слов под сводами подворотни, как грабитель с финкой схватил его за воротник и рывком вытащил на улицу, под фонарь. Опознание длилось всего лишь несколько секунд. Далее произошло то, что издали вполне смахивало на встречу друзей-однополчан. Сунув финку за голенище сапога, грабитель рывком сорвал с головы кепку-восьмиклинку, бросил ее на землю и заорал чуть ли не на всю улицу:

– …твою мать, и правда – Бобер!

Далее последовало всеобщее братание с непременными в таких случаях заверениями в любви и дружбе. В конце концов всю оставшуюся дорогу до дома Бобров прошел уже не как жертва, а как человек, именуемый в блатных кругах словом «кореш».

Дружба с Василием Сталиным открывала Боброву двери многих начальственных кабинетов, выручала в самых сложных ситуациях. Например, такой. Однажды Бобров, лежа с очередной травмой в госпитале, познакомился с девушкой, которая ему очень понравилась (дело было еще до его женитьбы). Девушка тоже не прочь была познакомиться с симпатичным спортсменом, только посетовала, что больничные условия не слишком располагают к интиму. Для Боброва этого признания оказалось достаточным, чтобы начать действовать. Он тут же позвонил своему другу и попросил его немедленно привезти в больницу два комплекта военного обмундирования. «Зачем?» – удивился друг. «Так надо!» – ответил ему Бобров, рассчитывая при встрече все рассказать. Друг, прекрасно зная авантюрный характер Боброва, не стал больше медлить и выполнил все, о чем его просили.

Читатель наверняка догадался, что военная форма Боброву понадобилась для побега. Вырядившись в нее сам и переодев свою новую знакомую, он беспрепятственно покинул больничные покои. Однако история на этом не закончилась. Не успели беглецы отойти на приличное расстояние от больницы, как на одном из перекрестков их остановил военный патруль. Далее, как положено: предъявите документы. Нет? Пройдемте в комендатуру. Бобров попытался было объяснить суровому подполковнику, что он не простой служака, а знаменитый спортсмен Бобров. Но, на его беду, офицер оказался педантом, к тому же на дух не переносившим ни футбол, ни хоккей (были тогда и такие). Короче, Бобров вместе со своей спутницей очутились в разных камерах городской «губы». Но им повезло. Комендантом «губы» оказался ярый фанатик спорта, для которого имя Всеволода Боброва было чуть ли не святым. Поэтому, едва суровый подполковник удалился, он сделал все, о чем попросил его Бобров: позвонил адъютанту Василия Сталина, а пока тот искал своего шефа, подселил Боброва в камеру к его знакомой. Как гласит легенда, когда Сталин в сопровождении свиты прибыл в комендатуру и ворвался в «темницу», где содержался его лучший друг, тот был в полном неглиже, как и его спутница.

Но вернемся к спорту.

Футбольный сезон 1949 года Бобров провел не самым лучшим образом. Причем в основном не по своей вине – его преследовали травмы. Так повелось еще с первых матчей за ЦДКА, когда его стали персонально опекать защитники соперника. Большинство из этих защитников, не имея сил и возможностей справиться с гением атаки, действовали просто – лупили по ногам. Как подсчитают позднее специалисты, за весь свой футбольный век Бобров провел всего-навсего 116 матчей в чемпионатах (столько можно сыграть за четыре сезона), а в остальное время лечил битые-перебитые ноги.

Вспоминает А. Белаковский: «С медицинской точки зрения Бобров был «безногий футболист», все четыре мениска коленных суставов у него были повреждены и затем удалены. Каждый его выход на поле был величайшим мужеством. А с трибун часто кричали: «Бобер, чего стоишь?» Он просто не мог двигаться. но когда собирал силы, забивал решающие голы».

В том сезоне чемпионом страны стало столичное «Динамо»: оно опередило серебряных призеров – армейцев – на шесть очков. Динамовцы установили рекорд – забили более ста голов, пропустив в своп ворота лишь тридцать.

В 1949 году сбылась-таки давняя мечта Василия Сталина – ему удалось уговорить Боброва перейти под ею «крыло» и поменять майку цэдэковца на майку вэвээсника. Как же это произошло. С первой встречи в жизни Василия произошли значительные сдвиги. В июне 1948 года он из кресла заместителя пересел в кресло командующего ВВС Московского военного округа, а в мае следующего года получил очередную звездочку – стад генерал-лейтенантом. Естественно, эти повышения заметно упрочили его положение в номенклатурной среде. А так как любимым занятием Василия вне пределов служебного кабинета оставался спорт, то именно он в первую очередь и почувствовал на себе внимание сановного отпрыска. С одной стороны. Василий сделал много полезного: построил плавательный бассейн ЦСКА, теннисный корг. игровой зал. Став председателем Федерации конного спорта СССР, он утвердил планы строительства конноспортивных баз, произвел селекцию лучших пород скакунов. С другой стороны, учредив команды «летчиков» чуть ли не по всем видам спорта, он довольно энергично тянул их «наверх», не гнушаясь использовать при этом не самые честные методы. Например, как мы помним, переманивал к себе лучших игроков из разных клубов. С теми же, кто сопротивлялся или шел поперек его воли. Василий расправлялся безжалостно. Например, известен случай с П. Мшвениеридзе. который сначала перешел из команды «Динамо» в ВВС. а затем решил вернуться обратно. Эта попытка вызвала у Василия такой гнев, что он вознамерился судить «предателя» судом военной? трибунала. Однако вдело вмешался не менее всесильный куратор общества «Динамо» Лаврентий Берия (кстати, извечный враг Василия), и Мшвениеридзе удалось оправдать. Но сам прецедент суда напрочь отбивал охоту у других спортсменов иросать вызов Василию. Поэтому переходы игроков в ВВС продолжались. О том, как к этому относились болельщики обедневших команд, объяснять, видимо, не стоит.

Не случайно в их среде ходила своя расшифровка аббревиатуры ВВС – Василий Взял Севу, Взяли Всех Спортсменов, Взяли Весь «Спартак», Ватага Василия Сталина.

Между тем почти все команды Василия неплохо выступали в своих чемпионатах и становились либо чемпионами, либо призерами – ватерполисты, конники, волейболисты и так далее. Шли на поправку дела футболистов – если в чемпионате 1948 года они заняли 9-е место, то год спустя уже 8-е, а в 1950 году добились 4-го. Что касается хоккеистов, то они считались гордостью Василия и были одними из сильнейших в стране. Начав свой путь в чемпионатах страны в 1946 году с 5-го места, в 49-м они заняли 2-ю строчку в турнирной таблице. В том же году в хоккейную команду ВВС был заявлен Бобров, и шансы «летчиков» на победу в следующем сезоне поднялись многократно. Однако почему Бобров ушел именно в хоккей? Назывались разные причины. Согласно одной из них, уход Боброва из футбола был обусловлен его многочисленными травмами, которые он успел заработать на футбольных полях страны. По другой версии, футбольную карьеру Боброва решила неприглядная история, в которой он был замешан. Якобы в Риге перед игрой с местной командой в Боброве взыграли амбиции, и он затеял драку с молодым лидером команды «летчиков» Константином Крижевским. О факте мордобоя доложили Василию Сталину, и тот, невзирая на то, что Бобер был в числе его лучших друзей, отлучил его от футбола. Вторая версия выглядит правдоподобней, хотя бы в силу того, что травмы Боброва не помешали ему два года спустя вновь вернуться на зеленый газон. Но об этом чуть позже.

Стоит отметить, что, несмотря на краткость его футбольной карьеры (Бобров сыграл всего лишь 116 матчей), он умудрился забить 97 голов. Мог бы забить и больше, однако Бобров из принципа никогда не бил одиннадцатиметровые, считая эти мячи неполноценными. Когда в ноябре 1967 года был учрежден «Клуб Григория Федотова», в который зачислялись футболисты, забившие в чемпионатах страны 100 и более голов, Бобров в него не вошел. И, кстати, очень огорчился. Он даже заявил тогда, что, если бы было можно, он бы вновь вышел на поле и забил эти три несчастных мяча. Конечно, без такого выдающегося игрока, каким был Бобров, этот список выглядел неполноценным. И тогда его учредитель – К. Есенин (сын знаменитого поэта) решил приплюсовать к мячам, забитым Бобровым в чемпионатах СССР, 5 мячей, забитых им в сборной СССР, где он успел провести 3 матча. С тех пор и другим членам клуба стали засчитываться мячи, забитые в международных играх.

Однако вернемся в начало 50-х.

Как я уже отмечал, приход Боброва в хоккейную команду ВВС обещал этой команде прекрасное будущее в предстоящем сезоне. «Летчикам» стало вполне по плечу бороться за чемпионское звание, однако на их пути к «золотым» медалям встали непредвиденные обстоятельства.

7 января 1950 года команда ВВС на самолете «Дуглас» СИ47 вылетела в Челябинск на очередную календарную игру. Вместе с шестью членами экипажа и двумя сопровождающими на борту самолета были 11 хоккеистов: Харий Меллупс, Николай Исаев, Роберт Шульманис, Зденек Зикмунд, Евгений Воронин, Юрий Тарасов, Борис Бочарников, Иван Новиков, Юрий Жибуртович, Василий Володин, Александр Моисеев. Однако самолет до цели так и не долетел. В аэропорту Кольцово под Свердловском из-за плохих погодных условий «Дуглас» шесть раз пытался совершить посадку, но в итоге рухнул на краю летного поля. Все находившиеся на борту самолета люди погибли.

Стоит отметить, что несколько лучших игроков ВВС только по счастливой случайности остались в Москве. Например, Бобров и Виктор Шувалов. Первый не успел оформить документы о переходе, опоздал к вылету и ехал поездом (по другой версии – кстати, самой распространенной – накануне вылета он просто загулял), второго Сталин посчитал неэтичным выставлять в игре против челябинского «Дзержинца», откуда он недавно перешел в ВВС.

Вот как вспоминают об этой трагедии ее непосредственные свидетели.

Н. Пучков (вратарь): «За мной прислали машину, привезли на «Сокол», там был штаб Василия Сталина. В комнате увидел Шувалова, Чаплинского, Стриганова, Афонькина, еще когото, собрали всех, кто оставался в Москве, даже тех, кто кончил или собирался кончить играть. Нам всем было приказано тут же выехать в Челябинск. Календарные игры чемпионата продолжались. В Свердловске пошли в ангар, где лежали погибшие. Были все: родители, жены. Приехали из Москвы Анатолий Тарасов, Владимир Никаноров, Михаил Орехов – цээсковцы. Земля, все перемешано, тела прошиты металлом. Блеснул новенький погон, майорский, Бориса Бочарникова, звание только-только присвоили…»

В. Шувалов: «Погибших было 19 человек, но останки положили в 20 гробах, наглухо закрытых, потом поставили их на 10 «студебеккеров», захоронили. Теперь там, близ аэродрома Кольцово, обелиск. Когда приходилось бывать в Свердловске, всегда приносили туда цветы. Вспоминаю, какой ужас пережили мои родители. Ведь они думали, что я разбился вместе с командой, не верили телеграммам, которые слал из Москвы. Пока не увидели меня на перроне вокзала в Челябинске, пока не пощупали руками – цел, жив, невредим! – все не верили. И немудрено: никаких официальных сообщений ведь так и не последовало, имена не были названы…»

Официальная комиссия, которая была назначена для выяснения обстоятельств гибели самолета, с порога отмела версию о недостаточной квалификации экипажа. Согласно ее заключению, командир майор Зубов был опытнейшим боевым летчиком, да и все остальные члены экипажа обладали не меньшим опытом, чем он. Что же тогда послужило причиной трагедии? Высказывались две версии. Согласно первой, самолет держал курс на два радиомаяка, расположенных один за другим. Однако по роковому стечению обстоятельств экипажу удалось выйти только на первый радиомаяк. С земли им командовали: выходите на ангары. Так продолжалось шесть кругов. На седьмом «Дуглас» попытался выполнить команду с земли, но обороты были уже потеряны. Зубов включил форсаж, но было поздно – не хватило тяги. После этого самолет лег на крыло, перевернулся и врезался в землю.

Вторая версия выглядела иначе. По ней выходило, что, заходя на посадку, экипаж врубил мощные прожекторы. Но пелена метели дала внезапный отблеск, который экипаж принял за пламя. Всем показалось, что самолет загорелся, и люди бросились в хвостовую часть. «Дуглас» потерял управление и рухнул.

Тем временем, несмотря на постигшую команду ВВС трагедню, чемпионат страны по хоккею продолжался. Василий Сталин был слишком честолюбив, чтобы позволить команде даже после такой потери опустить руки, поэтому он уговорил оставшихся в живых игроков продолжать первенство. И команда «летчиков» совершила чудо – заняла 4-е место. А год спустя, вновь набрав силу и мощь. ВВС вернули себе чемпионский титул. Василий был на вершине счастья. Назвав своих игроков «сталинскими соколами», он тут же поручил начальнику команды Дмитрию Теплякову записать все личные просьбы хоккеистов. После этого кто-то получил квартиру, кто-то – очередное воинское звание, кто-то – машину. Бобров к тому времени был уже «упакован» – имел и машину, и роскошную квартиру в «доме ВВС» на Соколе.

Вспоминает В. Тихонов: «Каким человеком был Василий Сталин? Судить не берусь. Рассказываю только о том, что помню, что было тогда. Я был, в сущности, мальчишкой и ни во что особенно не вникал. Безусловно лишь одно. Он был крайне нетерпим к возражениям.

Даже Всеволод Михайлович Бобров, которого Василий Сталин буквально боготворил, не осмеливался ему возражать. Да это было и бессмысленно. Сейчас, задним числом, думаю, что у Василия Сталина не было того, что принято называть чувством меры. Вероятно, бесконтрольность, к которой он привыкал годами, развратила его. Мог подарить, сняв с руки, золотые часы (так он отметил фантастическую игру Всеволода Михайловича в матче против команды города Калинина, когда Бобров забросил шесть шайб), а мог и неожиданно несправедливо и даже грубо обрушить упреки…»

Об этом же слова А. Белаковского: «Василий Сталин был очень импульсивным человеком. Даже Боброву как-то дал по морде. Меня дважды снимал с должности и восстанавливал (в 1950 году Бобров переманил Белаковского в ВВС с Дальнего Востока. – Ф. Р.). Часто принимал решение по первому звонку: «Белаковский – сволочь, его надо убрать». – «Уволить!» Потом новая информация: «Да нет, он хороший парень!» – «Да идите вы на три буквы. – вскипал Василий Иосифович, – отменить приказ!»

В 1952 году хоккейная команда ВВС вновь завоевала чемпионский титул и выиграла Кубок СССР. Тройка нападения «летчиков» – Fi. Бабич, В. Шувалов, В. Бобров – вновь стала самой результативной. Однако в том же году Бобров вновь был призван под футбольные знамена. Тогда советским спортивным руководством было принято решение об участии советских спортсменов в XV Олимпийских играх, которые должны были состояться в Финляндии. Для участия в футбольном турнире Олимпиады было решено сформировать сборную страны. Эта задача была возложена на тренера армейцев Бориса Аркадьева.

Стоит отметить, что в нашем футболе в те годы происходила смена поколений и Аркадьеву пришлось нелегко. Прославленные мастера отечественного мяча, такие игроки, как Григорий Федотов, Петр Дементьев, Борис Пайчадзе, Михаил Се. мичастный, считались уже ветеранами, а достойной замены им не было. Поэтому было решено привлечь в сборную игроков «среднего» и «старшего» поколений. Среди них были: В. Бобров, К. Бесков, В. Трофимов, В. Николаев, А. Тенягин. А. Ильин, Ф. Марютин, И. Нетто. Л. Иванов. А. Башашкин, Ю. Нырков, К. Крижевский, А. Петров, А. Гогоберидзе, А. Чкуаселп.

Предолимпийскую подготовку сборная СССР начала в мае 1952 года. И эта подготовка прошла неплохо: из семи товарищеских встреч наша сборная выиграла пять (в том числе у одной из сильнейших команд в мире – сборной Венгрии), одну проиграла и три свела вничью. Казалось, что у наших футболистов есть прекрасные перспективы достойно выступить на предстоящей Олимпиаде. Однако…

Первую игру наши играли со сборной Болгарии. Основное время закончилось вничью 0:0, и было назначено дополнительное. На первых же минутах болгары вышли вперед, однако удержать победу им не удалось – Бобров сравнял счет. А за несколько минут до финального свистка Бобров делает прекрасный пас Трофимову, и тот посылает мяч в сетку ворот. 2:1 – победа!

Второй матч нашей сборной – с югославами – по драматизму и накалу страстей по праву считается выдающимся. Не случайно он вошел в анналы мирового футбола. Югославская сборная была одной из сильнейших в мире, и ее превосходство над нашей командой довольно быстро сказалось на результате игры – уже после первого тайма югославы вели со счетом 4:0.

В начале второго тайма все тот же Бобров сумел «размочить» счет, однако югославы довольно быстро восстановили первоначальный разрыв в четыре мяча – 5:1. После этого на стадионе не осталось практически ни одного человека, кто усомнился бы в окончательной победе сборной Югославии. И только наши игроки продолжали биться до последнего. И произошло чудо. За 15 минут до финального свистка гол Василия Трофимова буквально взорвал нашу команду, и она ринулась в неистовую атаку. И через несколько минут эта атака увенчалась успехом – Бобров ударом «щечкой» под острым углом послал неотразимый мяч под штангу. Югославы начали с центра. Но прошла еще пара минут, как все тот же Бобров забил еще один гол – 4:5. Что началось на трибунах! Вот как напишет позднее сам В. Бобров: «Наши запасные потом рассказывали, что многие зрители, а ведь это были в основном невозмутимые северяне, стали подбрасывать вверх шляпы, пиджаки, плащи… Кричали на разных языках финны, шведы, англичане. Они болели за нас, они хотели быть свидетелями футбольного чуда, ибо олимпийская история еще не знала примера, чтобы команда, проигрывающая – 1:5, спасла положение…»

Матч неумолимо приближается к концу. Югославы из последних сил защищают свои ворота, всеми способами тянут время, сбивая темп игры. До конца игры остается меньше минуты – всего лишь 29 секунд. Югославам кажется, что победа уже близка. Но в это время полузащитник советской сборной Александр Петров пушечным ударом посылает мяч в сетку ворот противника. 5:5. Чудо свершилось.

После этого было объявлено дополнительное время, однако и оно так и не выявило победителя – ничейный счет сохранился. Согласно существовавшим в то время правилам, через день состоялась переигровка. К сожалению, в этой игре удача отвернулась от нашей команды. На ее игре сказалась и усталость от вчерашнего матча, и предвзятое судейство. А ведь поначалу все складывалось хорошо. Уже на 6-й минуте Бобров редким по красоте ударом забил гол. Однако в середине тайма югославы сравняли счет. Причем многим тогда показалось, что сделано это было из офсайда. Но с судьей, как известно, не спорят. А пятнадцать минут спустя судья допустил еще одну ошибку – ему показалось, что наш игрок сыграл руками, и он назначил одиннадцатиметровый штрафной удар. Югослав Бобек не промахнулся. Вот как напишет затем Бобров: «Этот глупый случай надломил наши силы».

Второй тайм прошел в равной борьбе – нашим не хватало сил, чтобы сравнять счет, югославам – чтобы его увеличить. Однако в самом конце игры югославы собрались с силами, остро атаковали, и их полузащитник, с дорогой для каждого русского фамилией Чайковский, забил гол. 3:1. Наша сборная выбыла из дальнейшей борьбы за звание олимпийского чемпиона.

Несмотря на неудачу, игра советской команды заслужила самую высокую оценку в зарубежной прессе. Например, финские газеты писали: «Русские играли великолепно. Это команда очень высокого класса. Ее игроки Всеволод Бобров и Леонид Иванов – звезды мировой величины». А вот как отозвался об игре нашей сборной английский спортивный обозреватель Д. Пейдж: «Самой большой неожиданностью олимпийского футбольного турнира явился дебют советской команды, которая вовсе не походила на неопытного новичка. Наоборот, перед нами был полномочный представитель великой футбольной державы, он вручил свои аккредитационные грамоты и учтиво, но решительно предупредил, что с ним теперь придется считаться всем в этом огромном футбольном мире».

К сожалению, совсем по-другому оценили выступление сборной на родине. Причем немалую роль в последующих событиях сыграл политический фактор. Дело в том, что в те годы по вине Сталина наша страна находилась в состоянии «холодной войны» с Югославией, поэтому поражение наших спортсменов на официальном турнире от сборной этой страны расценивалась советским руководством чуть ли не как предательство. Абсурд, конечно, но так было. Далее обратимся к документальной повести С. Токарева и А. Горбунова «Точка разрыва».

«5 августа состоялось торжественное закрытие Олимпиады, во второй половине дня 6-го руководство делегации было вызвано в Кремль для отчета.

Сведения о подробностях того заседания дошли к нам от одного из присутствовавших на нем. Книга Н. Романова «Трудные дороги к Олимпу» дополнила картину. На председательском месте Г. Маленков – «хозяин» (имеется в виду И. Сталин. – Ф. Р.) отсутствовал. Секретарь ЦК комсомола Н. Михайлов был среди «судей», вид имел неприступный. Особенную активность проявлял Берия, потрясал осведомленностью – точно знал ответ, например, на вопрос, которым загнал в тупик главу делегации: сколько в американской легкоатлетической команде было негритянок? Главное же внимание сосредоточил на злополучном футболе. Говорят, на том заседании он обзывал Аркадьева старым хлюпиком (Борису Андреевичу шел 53-й год), паршивым аполитичным интеллигентом и грязно ругался.

…Маленков удалился в апартаменты Самого. Романову и остальным велено было ехать в Комитет физкультуры и ждать.

Всю ночь раздавались звонки от Маленкова. Среди прочих указаний был передан приказ: команду ЦДСА разогнать. Вопрос – нет сомнений – решил Сталин.

Но почему именно ЦДСА? Возможно, верной является догадка игрока той команды Юрия Ныркова: «Сборная (в товарищеских матчах. – Ф. Р.) выступала под флагом ЦДСА, мы воспринимали это как тактическую хитрость, но не знали, чем она для нас обернется». Берия не преминул воспользоваться возможностью избавить «своих» – динамовцев от главных соперников.

16 августа в день календарного матча с киевским «Динамо» автобус за командой ЦДСА не пришел. «Что-нибудь случилось?» – спрашивали армейцы у тренеров, у начальника команды полковника В. С. Зайцева; те пожимали плечами. Находясь ныне в преклонном возрасте, Василий Зайцев не помнит, в то ли утро или накануне его вместе с начальником клуба полковником Халкиоповым вызвали в комитет, и Романов, держа в руках какой-то документ, но не зачитывая его, уведомил лишь, что есть решение: команду расформировать. Что это был за документ, чье решение – Зайцеву неведомо. Он пытался выяснить подробности, ответ был такой: «Вы люди военные, сами понимаете – приказ есть приказ». Вышли, позвонили из приемной в военное министерство. Им сказали: «Выполнять».

На следующее утро на тренировочную базу, где осталась ночевать команда, прибыл некто в штатском, собрал футболистов и проинформировал их об этом. «А что нам делать?» – «Я не в курсе».

Так – без уведомления любителей футбола – в классе «А» в середине сезона стало не 15, а 14 команд. А 4 сентября в календарном матче "за команду юрода Калинина вышли играть Гринин и Демин, позднее появились остальные армейцы Москвы. В газетах их имен не упоминали…»

Между тем Боброва печальная участь быть наказанным миновала. А вот других членов сборной «отблагодарили» по всей строгости: В. Николаева (ЦДСА), К. Бескова («Динамо», Москва), Б. Аркадьева (тренера ЦДСА) лишили звания заслуженных мастеров спорта, К. Крижевского (ВВС), А. Башашкина (ЦДСА) – звания мастеров спорта. Всех четырех игроков дисквалифицировали.

В 1953 году Бобров в третий раз (в составе команды ВВС, и пятый за спортивную карьеру) стал чемпионом страны по хоккею. Однако в том же году команда «летчиков» прекратила свое существование. Почему? Ответ прост – эпоха отца и сына Сталиных завершилась. Как известно, в марте умер Иосиф Сталин, а уже спустя каких-то полтора месяца – 28 апреля – арестовали Василия Сталина. Его обвинили в превышении служебных полномочий, крупных денежных растратах и отправили во Владимирскую тюрьму.

После ареста своего друга и покровителя Бобров оказался в хоккейном клубе ЦДСА. А год спустя он был включен в состав сборной СССР по хоккею, которая отправилась на свой первый в истории чемпионат мира. Он состоялся в столице Швеции городе Стокгольме.

Когда наша сборная прибыла в Стокгольм, в одной из местных газет ее встретила карикатура: у школьной доски стоит огромный канадец и терпеливо объясняет сидящему за партой Боброву азы хоккейной науки. Смысл карикатуры был понятен без слов: мол, куда вы. русские, суетесь, родоначальники хоккея вас обязательно «умоют». Таким образом автор карикатуры, видимо, хотел отомстить нашим хоккеистам за события недавнего прошлого. Что же тогда произошло?

В конце 1953 года наслышанные о том. что советские хоккеисты семимильными шагами осваивают премудрости канадского хоккея, шведы решили провести разведку. Они направили в Москву свою лучшую команду – пятикратного чемпиона страны АИК. И это турне завершилось для гостей полным провалом. Шведы проиграли «Динамо», «Крыльям Советов» (0:5) и ЦДСА (аж 1:13). Вернувшись на родину, шведы привезли с собой массу впечатлений об удивительной игре советских хоккеистов. Что же их удивило? Дело в том, что в те времена стойка игрока была вертикальной. Считалось, что так лучше видно поле. Однако в этой позе был существенный недостаток – развить хорошую скорость при ней было трудно, поэтому игра была тихоходной. Но наши хоккеисты, прошедшие прекрасную школу русского хоккея с мячом, двигались на коньках пригнувшись и достигали невиданных скоростей. Именно за счет этого они наголову разбили хваленых шведов, как когда-то разбил их Петр под Полтавой. Такая же картина повторилась спустя полтора месяца после приезда АИКа в Москву. На этот раз в Финляндии, где состоялся небольшой хоккейный турнир с участием трех сборных команд: Финляндии, Швеции и СССР. Наши победили обоих соперников – финнов 8:1, шведов – 7:2. Однако, несмотря на это, шведский судья Один, судивший на этих играх, заметил: «Русские фантастически катаются на коньках, отлично комбинируют и хорошо бросают. Правда, с первой сборной Швеции (на турнире играла вторая сборная. – Ф. Р.) их сравнивать трудно, так как они играют в хоккей, который мне не доводилось видеть прежде. Это какоето смешение бенди и хоккея с шайбой. И все же я абсолютно уверен, что они не победят на чемпионате мира».

Накануне чемпионата все шведские хоккейные специалисты грезили не только реваншем, но мечтали, что родоначальники хоккея канадцы сумеют поставить русских на место. Однако действительность оказалась совсем иной, чем им желалось.

Наша сборная довольно легко победила финнов, западных немцев, норвежцев. Однако ни разу не споткнулись на этих же соперниках и канадцы. Причем играя с ними и выигрывая, канадцы стремились забить намного больше шайб, чем наши спортсмены. Этим они как бы подчеркивали – все равно мы сильнее.

Первым серьезным испытанием для нас стал матч с чехами. По ходу игры мы проигрывали им 1:2 и долго не могли сравнять счет. Однако в конце концов нашим хоккеистам удалось перехватить инициативу в свои руки и свести матч к победе – 5:2.

Следующий матч – со шведами – сложился еще более драматично. Накануне шведы уступили с разгромным счетом 0:8 канадцам и теперь жаждали отквитаться за этот позор хотя бы с нами. В течение двух периодов на табло значился ничейный результат – 0:0. Однако на первой же минуте третьего периода шведы открывают счет. Наши бросаются отыгрываться, но им никак это не удается. Шведы самоотверженно защищаются. К тому же на их стороне поддержка трибун и погодные условия – идет сильный снег. Временами судье даже приходится останавливать игру и давать команду рабочим расчистить лед. Темп игры сбивается, что, естественно, идет на пользу шведам.

Между тем страсти на льду накаляются. Во время одного из эпизодов Бобров запрещенным приемом сбивает с ног знаменитого Тумбу (Свена Юханссона) и отправляется на скамейку штрафников. Шведы бросаются в атаку и забивают второй гол. Однако судья фиксирует нарушение и гол не засчитывает. Наши переводят дух. До конца игры остается чуть больше пяти минут. Наш тренер Аркадий Чернышев принимает решение выпустить на лед сильнейшую пятерку во главе с Бобровым, Бабичем и Шуваловым. И оставшееся время наша пятерка не уходит с поля, беспрерывно атакуя ворота соперника. В конце концов одна из этих многочисленных атак завершается голом – получив точный пас от Боброва, Шувалов мощным щелчком забрасывает шайбу в ворота шведов. Ничья 1:1.