Текст книги "Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг."

Автор книги: Евгений Масловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

15 и 16 января генерал-квартирмейстер штаба армии генерал-майор Томилов и генерал-майор Вадин произвели рекогносцировку южных склонов Каргабазара для избрания закрытых позиций осадных батарей. 17-го января была начата перевозка осадных орудий из Карсской крепости, причем сами орудия и установки перевозились средствами Кавказской автомобильной роты, а боевой комплект снарядов – на молоканских фургонах.

Орудия были установлены и пристреляны заблаговременно, а боевой комплект закончили перевозить уже на первый день штурма, 30-го января.

В начале же подготовки сам командующий Кавказской армией, в сопровождении генерал-квартирмейстера и начальников оперативного и разведывательного отделений, произвел личный осмотр позиции Деве-Бойну.

Предполагая, как всегда, на время операции переехать в непосредственную близость штурмующих войск для личного управления войсками, командующий армией приказал срочно создать необходимую сеть для телеграфной и телефонной связи штаба армии из Гасан-калы со всеми войсками. Работы велись с полной энергией и несмотря на трудность их в гористой покрытой глубоким снегом местности и необходимость для связи со 2-м Туркестанским корпусом заново вести длинную линию через высокий хребет, работы для установления связи были закончены к 19 января.

В соответствии с указанными выше распоряжениями командующего армией, 2-й Туркестанский корпус продолжал непрерывное наступление, преследуя отходящие перед ним части 10-го турецкого корпуса, и 11-го января, после боя, овладел Кизил-килисинской позицией.

С 12-го по 19-е января на фронте этого корпуса происходил ряд боев для упрочения положения корпуса на захваченной Кизил-килисинской позиции, а на крайнем правом фланге его части 3-й Кубанской пластунской бригады и правого фланга 4-й Туркестанской стр. дивизии продвигались вперед для обеспечения фланга и тыла корпуса.

В этот же период в Пассинской долине производилась указанная перегруппировка.

4-я Кавказская стр. дивизия начала постепенно сосредотачиваться в районе южной подошвы Каргабазара, а 11-го января, при отражении дивизией контратаки турок, одним батальоном 16-го Кавказского стр. полка, производившим обход турок, был захвачен Каргабазар.

Командующим армией придавалось настолько серьезное значение занятию нами Каргабазарского плато, что, приказав еще 9-го января занять Каргабазар, он неоднократно запрашивал командира 1-го Кавказского корпуса, выполнено ли его приказание об этом.

Наконец, для окончательного удостоверения, в какой мере выполнено его требование, уже по переходе штаба армии в Гасанкалу, генерал Юденич командировал на Каргабазар начальника разведывательного отделения штаба армии полковника Драценко, который попутно произвел разведку с целью оценки направления через Каргабазар для дальнейшего наступления.

Беспокойство командующего армией за степень энергии, с какой проводилось его требование о занятии Каргабазара вполне отвечало обстановке: благодаря оплошности штаба 1-го Кавказского корпуса, слабо реагировавшего не только на предложение начальника оперативного отделения, но и на требование генерала Юденича и замедлившего исполнение его, нами едва не было упущено время, так как турецкое командование уже поняло свою оплошность, благодаря которой Каргабазар был ими оставлен не занятым.

11-го января, когда только батальон 16-го Кавказского стр. полка вышел на плато Каргабазара, с противоположной, западной, стороны на него взбирались турецкие части, направленные также для занятия его. Турки были сброшены на один из более низких отрогов Каргабазара, на котором зацепились и продержались до штурма.

С этого времени на Каргабазаре происходили почти ежедневные боевые столкновения с турками, пытавшимися сбросить нас с этого плато и направлявшими неоднократно с этой целью на него части для атаки.

Мы же для прочного владения Каргабазаром непрерывно увеличивали на нем наши силы, несмотря на чрезвычайно тяжелые условия пребывания на нем.

Каргабазар – это высокое, до 10 тысяч футов, ровное громадное плато, вытянутое с севера на юг и засыпанное в это время года двухметровым слоем снега. Только две-три тяжелые тропы вели на него, одна – со стороны Пассинской долины. Ночью стужа была настолько сильна, что о сне не приходилось думать и люди должны были быть в непрерывном движении, чтобы не заснуть совсем. А во время метелей положение становилось совершенно нетерпимым.

Скаты Каргабазара были настолько круты, что массив считался недоступным. Турецкое командование настолько было убеждено в недоступности Каргабазара, что на нем не было построено не только форта, но ни одного укрепления или окопа.

Во время постепенного сосредоточения 4-й Кавказской стр. дивизии к Каргабазару, к этой дивизии присоединился демонстративно отправленный перед Азанкеиским сражением в Джульфу 13-й Кавказский стр. полк, а 263-й пех. Гунибский полк, временно бывший при этой дивизии, был возвращен 66-й пех. дивизии. В то же время вся 39-я пех. дивизия была стянута в район Гасанкала – Тузчи – Миджельди.

Передовые позиции в Пассинской долине перед Деве-Бойну заняли: севернее шоссе – четыре дружины 33-й ополченской бригады, а южнее его – 5-й Кавказский стр. полк. Наконец, к югу от Палантекена был выдвинут отряд генерала Чиковани в составе 2-й Кавказской ополченской бригады, Екатериноградского пех. батальона, четырех сотен и шести орудий.

66-я пех. дивизия и Донская пешая бригада сосредоточились в районе Гасан-калы в армейском резерве, а позади них вся конница.

* * *

В то время как происходила кратко описанная выше лихорадочная подготовка к штурму эрзерумских укреплений, в Караурган, где еще находился штаб армии, приехал состоявший при Великом Князе Николае Николаевиче генерал от инфантерии Палицын.

Трудно сказать, какая истинная цель была его приезда, но можно сделать предположение с достаточной достоверностью, что генерал Палицын стремился убедить командующего армией и его ближайших помощников в совершенной невозможности штурма эрзерумских укреплений, хотя уже и разрешенного.

Не знаю, что говорил генерал Палицын у командующего армией, которого он посетил тотчас же по приезде.

Но после того, возвратившись в штаб, генерал Палицын очень долгое время беседовал с генерал-квартирмейстером генералом Томиловым, начальником оперативного отделения полковником Масловским и начальником разведывательного отделения полковником Драценко.

С пишущим это, как начальником оперативного отделения, генерал Палицын вел продолжительную беседу. Он говорил, что, основательно изучив эрзерумские укрепления, свойства позиции, подступы к ней, вооружение, – считает безумием при таких условиях штурмовать Эрзерум. Он выказал серьезнейшее знакомство с устройством Эрзерумской крепости и ее свойствами. Неоднократно он повторял, что штурм Эрзерума, да еще зимой, считает положительно авантюрой. Начальник оперативного отделения ему возражал, что в данное время обстановка наиболее благоприятствует решению командующего армией штурмовать Эрзерум: армия противника разбита совершенно и пала духом, управление выпало из рук командования ею; части перемешались; большие снега, выпавшие в последнее время, засыпали окопы, ходы сообщения и дороги, а продолжающиеся метели и расстройство в частях затрудняют их скорую и методическую очистку. На заявление генерала Палицына о том, что на вооружении крепости имеется более 700 крепостных орудий, тогда как у нас не имеется достаточно осадной артиллерии, кроме нескольких орудий, перевезенных из Карса, – ему было сказано, что действительно, как указано в описании Эрзерумскои крепости, на вооружении ее было столько орудий, но уже летом 1915 г. около половины их, по требованию из Константинополя, было отправлено в Галлиполи. Прибыли ли они туда, мне неизвестно, но в данное время их нет в Эрзеруме. Это обстоятельство, совершенно не известное ему, было чрезвычайно выгодно для нас.

Приблизительно то же самое говорили генералу Палицыну и генерал Томилов и полковник Драценко.

Видя, что командующий армией и его ближайшие сотрудники проникнуты идеей штурма и полной решимостью и, по-видимому, убедившись, что не сможет заставить их разделить его мнение о безумии штурма, генерал Палицын уехал обратно в Тифлис.

Командующий армией генерал Юденич ясно понимал, какое крупное решение им принято и какую величайшую ответственность он берет на себя. Не трудно себе представить, как тяжко отразилась бы внутри страны и на самой армии неудача, если бы таковая последовала. Вот почему уже одно решение генерала Юденича произвести штурм Эрзерума, беря на себя и всю ответственность за последствия, являет собой высочайший подвиг, достойный, чтобы быть отмеченным историей особо.

* * *

В это время интенсивная подготовка к штурму продолжалась.

К 19-му января были закончены работы по устройству связи штаба армии с войсками из Гасан-калы, и тотчас же туда переехал генерал Юденич со своим полевым штабом.

По прибытии в Гасан-калу командующий армией отдает последние распоряжения для штурма укреплений Эрзерума, что объявляется в секретном приказе о штурме.

2-му Туркестанскому корпусу приказывается атаковать части 10-го турецкого корпуса, занимавшие Карапобекские позиции и массив Думлу-даг, с задачей выйти в Эрзерумскую долину в тылу позиции Деве-Бойну. Атаку приказано было вести таким образом, чтобы левым флангом корпуса иметь направление на форт Карагюбек.

Для получения выгодного исходного положения для штурма, корпусу было приказано по возможности вплотную подойти к Карапобекским позициям и как можно больше продвинуть вперед правый фланг корпуса.

В Пассинской долине, против Деве-Бойненской позиции, где, по принятому командующим армией плану штурма, главный удар предположено было нанести в направлении форта Чобан-деде и прикрывающего его форта Далангез, выполнение этой серьезной задачи было возложено на три полка 39-й пех. дивизии.

Командующий армией лично назначил полки 39-й пех. дивизии для этой ответственной задачи: дивизия в течение всей войны заслужила репутацию наиславнейшей среди всех доблестных войск Кавказской армии, и полки ее были наиболее мощными по своему численному составу[138]138
  Как указано в 1-й части, состав полков ее был увеличен с самого начала войны на 1000 штыков.


[Закрыть].

Ввиду важной и специальной задачи, 39-я пех. дивизия, кроме 155-го пех. Кубинского полка, бывшая в отделе, на время штурма была непосредственно подчинена командующему армией, составив отдельный боевой участок.

Между 2-м Туркестанским корпусом и 39-й пех. дивизией, на Каргабазарское плато командующий армией сосредоточил всю 4-ю Кавказскую стр. дивизию, также с непосредственным подчинением ее командующему армией и с задачей нанести удар туркам со стороны Каргабазара в направлении незащищенного промежутка между фортами Чобан-деде и Тафта, – промежутка, прикрывавшегося массивом Каргабазаром, считавшимся турками недоступным, а теперь нами занятым.

Еще правее этой дивизии, для связи войск, действовавших в Пассинской долине против Деве-Войну, со 2-м Туркестанским корпусом, действовавшим во фланг и тыл ее, через северную часть Каргабазарского плато, южнее г. Кандиль, была направлена из армейского резерва Донская пешая бригада генерала Волошинова-Петриченко. Бригаде было указано при штурме, наступать севернее с. Еникей с целью захвата южного входа в Гурджибогазский проход.

Атака фортов и укреплений на всем остальном пространстве позиции Деве-Войну от форта Далангез исключительно до Палантекенских фортов включительно, с направлением на последние колонны южнее хребта Палантекен, – была поручена 1-му Кавказскому корпусу, ослабленному выделением из него трех полков 39-й пех. дивизии, но усиленного 5-м Кавказским стр. полком.

Согласно последних распоряжений командующего армией 4-я Кавказская стр. дивизия постепенно сосредоточила в южной части обширного плато Каргабазара все четыре полка дивизии и 20 орудий, из них 8 горных и 12 легких.

Сосредоточение целой дивизии с артиллерией на высоком, суровом, покрытом глубоким снегом плато Каргабазара само по себе представляет такое проявление героизма, совершение которого только и могло быть при сочетании непреклонной воли командующего армией, умевшего требовать от войск подъема, с не знающей в истории сравнения доблести и беззаветного мужества русского офицера, солдата и казака. Трудно представить, какие нечеловеческие усилия нужно было приложить, чтобы поднять на эту, считавшуюся недоступной, высоту Каргабазара, выше 10 тыс. футов над уровнем моря, возвышавшуюся над долиной на 4¹/₂ тысячи футов, двадцать орудий, из них 12 легких, без дорог, по протоптанной узкой тропе, с высеченными во льду ступенями[139]139
  Начальник штаба 4-й Кавказской стр. дивизии полковник, ныне генерал, Квинитадзе, в своих воспоминаниях говорит: «Так как на Каргабазар не было никаких путей, а необходимо было поднять туда не только всю пехоту дивизии, но и ее артиллерию, наполовину легкую, то надо было пробить узкую тропу, местами в виде ступенек, высеченных на обледенелых крутых скатах.
  По этой тяжелой и опасной тропе подняты были артиллерия дивизии, все ее полки и ежедневно до окончательного сосредоточения всей дивизии на плато по ней подымались и спускались люди.
  Снег, покрывающий плато Каргабазара, местами был толщиной выше всадника. Необходимо было в этом снегу пробить колонные пути и очистить значительные площадки для установки юрт, некоторое количество которых было постепенно поднято на плато. В период подготовки на Каргабазаре полки менялись каждые три-четыре дня, так как долгое пребывание на нем было положительно нестерпимо при необходимости быть в постоянной боевой готовности для отражения атак турок, которые велись очень часто.
  Для работ же на самом плато ежедневно подымались назначенные части. Подъем на плато требовал 4–5 часов; люди, придя на верх, не теряя времени, приступали к работе, ели холодную, принесенную с собой пищу и с темнотой возвращались в долину, чтобы на другой день еще в темноте снова начинать подъем на Каргабазар». Воспоминания начальника штаба 4-й кавказской стр. дивизии полк., ныне генерала Квинитадзе. Архив Е.В. Масловского.


[Закрыть].

Нужно отдать должное кипучей энергии начальника дивизии генерала Воробьева, и особенно начальника штаба этой дивизии полковника Квинитадзе, проявивших много настойчивости при исполнении этого беспримерного подвига.

Во вторую же половину января, во исполнение задуманного плана штурма, в северную часть Каргабазара, в район южнее горы Кандил, была направлена Донская пешая бригада генерала Волошинова-Петриченко. Она также с необычайными трудностями сосредоточилась в указанном районе, готовясь к штурму. Условия, в которых пришлось действовать ей, были также тяжелы, как и для 4-й Кавказской стр. дивизии. Сосредоточению препятствовали сильные метели и глубокий снег; в одну ночь, во время бушевавшей метели, один из батальонов при движении потерял большую часть его обмороженными.

* * *

В то время когда происходила описанная выше подготовка к штурму, в Гасан-кале был сосредоточен состоявший при штабе армии Сибирский авиационный отряд из нескольких «Ньюпоров», с двумя или тремя летчиками.

На Кавказе вообще было мало авиационных средств. Очень высокая, сильно гористая местность Кавказского театра представляла большие затруднения для полета аэропланов недостаточно совершенных типов того времени: наиболее низкие долины и плато, откуда должны были подниматься аппараты, имели превышение над уровнем моря в 4–6 тысяч футов; эти плато передались гребнями гор, возвышающимися над первыми на несколько тысяч футов. Аэропланам необходимо было взять достаточную высоту в разреженном воздухе, чтобы не только безопасно пройти над гребнями, но иной раз хотя бы лишь перелететь, не зацепившись. Мало было удобных мест для подъема и спуска аппаратов, и часто не было достаточно места для разбега, чтобы взять нужную высоту. По состоянию техники того времени указанные обстоятельства представляли почти неодолимые затруднения при применении аэропланов для разведывательной службы.

Первоначально, весной 1915 г., в штаб Кавказской армии в Карсе прибыло два Сибирских авиаотряда с поручиками Тихоцким и Курбатовым. Отряды имели аппараты Фармана, Вуазена и «Ньюпоры». Все они имели малый потолок, и лишь легкие «Ньюпоры» могли брать достаточную высоту в разреженном воздухе гористого театра, почему лишь исключительно они одни и были пригодны для полетов в этих условиях, но аппаратов было весьма ограниченное количество.

По малому совершенству аэропланов того времени, небольшой дальности их полета, бесконечной трудности для них взять необходимую высоту для перелета через встречающиеся хребты, а с другой стороны, при громадном театре, небольшой армии и маневренной войне, требовавших далеких полетов, условия применения аэропланов для разведывательной службы были чрезвычайно трудны.

Необходимо было постоянно сочетать требования разведки с малыми возможностями аппарата, и иной раз приходилось отказываться от нужной для выполнения аэропланом разведывательной задачи вследствие недостаточности средств для этого у аэроплана.

Только благодаря исключительной доблести летчиков можно было получать положительные результаты от службы авиации при тяжелых условиях Кавказского театра военных действий.

К концу 1915 г. один из этих отрядов с летчиком Заболоцким был отправлен в Батум, где условия полета в прибрежной полосе были неизмеримо благоприятнее; он обслуживал Приморский отряд при его наступлении в направлении Трапезунда и находился в распоряжении штаба его.

Сосредоточенный у Гасан-калы в период подготовки к штурму эрзерумских укреплений отряд поручика Мейера был использован для необходимой разведки тыла Деве-Бойненской позиции как перед штурмом, так и в течение его, когда только атмосферные условия этого допускали.

Служба летчиков была безгранично опасна; Пассинская долина имела превышение над уровнем моря в 5¹/₂ тысячи футов, а пояс фортов на гребне Деве-Бойну возвышался над ней на 3–4 тысячи футов. В разреженном воздухе аэропланы с трудом брали необходимую высоту и зачастую при перелете через гребень Деве-Бойну чуть не задевали за последний. После каждого полета аэроплан возвращался с новыми многочисленными пробоинами от пуль. Жизнь летчиков была полна непрерывной смертельной опасности, и только сознание долга и беззаветное мужество начальника авиационного отряда поручика Мейера и офицеров отряда подвигали их на почти ежедневные полеты в таких условиях.

ГЛАВА 15

Эрзерумская операция: штурм Эрзерума.

К концу января 1916 г. все подготовительные мероприятия к штурму были закончены, требовавшееся сосредоточение и нацеливание частей было произведено, войска заняли указанное им исходное положение для штурма и ожидали сигнала для него.

Командующий армией назначил временем для начала штурма 8 часов вечера 29-го января 1916 г.[140]140
  26-го января 1916 г. Командующий Кавказской армией генерал Юденич собрал старших начальников в штабе армии к 12-ти часам дня.
  Присутствовавший на этом сборе начальников начальник штаба 4-й Кавказской стр. дивизии генерал, тогда полковник Квинитадзе так описывает этот сбор начальников:
  «Прекрасно помню картину; до сих пор вижу ее, как вчера. В столовой штаба армии собрались начальники: Калитин, Воробьев, Вадин и другие. Генерал Юденич обедает, иногда перекидывается словами, совершенно не относящимися к предстоящему бою. Кончили обедать. “Ну, господа, к делу”. Все насторожились и, по-видимому, приготовились долго слушать. Ведь берем Эрзерум!
  “Получили мой приказ о штурме Эрзерума? Так вот, назначаю часом начала атаки 8 часов вечера 28-го января”. И замолчал. Вот и вся речь для штурма. Гробовое молчание. Очевидно, ждали другого. Я сидел в далеком углу и наблюдал. Наконец, генерал Калитин зашевелился и стал резко просить об отсрочке, указывая на неготовность; присоединился генерал X. и другие. Молодчина генерал Воробьев молчал – ни слова.
  “Хорошо, господа, откладываю на один день; начинайте в 8 часов вечера 29-го января”.
  Что и говорить, – отсрочка знаменитая.
  Начальники осмелели и стали настаивать еще более. Генерал Юденич тряс головою: “Нет, нет, нельзя, имеем сведения – из Сиваса идут подкрепления; ни одного дня больше”.
  Генерал X. встал и разрешился докладом. Начиналось так: “Я, по опыту Порт-Артура, по опыту действий под крепостями…” и пошел, и пошел. Генерал X. стоял несколько сзади и не видел лица генерала Юденича. Я приготовился, ибо видел лицо генерала Юденича, и главное нетерпение, столь знакомое нам, его подчиненным. Даже пальцами правой руки забарабанил по столу. “Ну, думаю, хватит сейчас”.
  “У нас тоже есть опыт взятия укрепленных позиций”, – прервал доклад генерала X. генерал Юденич и потом резко: “Будете стрелять – отлично, не будете – обойдемся без вас”. Наступило молчание. Просьбы об отсрочке сразу прекратились. Обводя взором всех, генерал Юденич увидел и меня в углу. Очевидно, прочел на моем лице полное сочувствие. “Что, Георгий Иванович, много снега на Каргабазаре?” Я показал рукой на шею. “Спуститесь?” “Надо”, – отвечаю. “Да, надо”. И вот все. Совещание окончилось.
  Вот исторически верная картина исторического совещания 26-го января 1916 г. Разошлись».
  Из этого рассказа видно, что полковник Квинитадзе, как вероятно и другие, предполагал, что генерал Юденич собирает старших начальников для совещания. Но это не был военный совет, сбор которого не отвечал духу Командующего армией. В последнюю минуту перед штурмом генерал Юденич собрал ближайших старших начальников, чтобы лично передать свое решение, дабы не было с началом выполнения этой ответственной боевой задачи каких-либо недоразумений.


[Закрыть], а с 12-ти часов дня того же 29-го января артиллерийская группа генерала Вадина должна была произвести короткую артиллерийскую подготовку.

В соответствии с указанным решением, около полудня 29-го января осадная артиллерийская группа начала артиллерийскую подготовку штурма обстрелом фортов Чобан-деде и Далангез и прилегающего района.

Огонь, руководимый начальником артиллерии Карсской крепости генералом Вадиным, продолжался до наступления сумерек, когда и был остановлен.

Для корректирования стрельбы в распоряжение генерала Вадина был дан передавшийся нам за несколько дней до начала штурма один турецкий офицер Эрзерумской крепостной артиллерии[141]141
  По заявлению генерала Вадина, он, «испытывая сильное отвращение и презрение к этому передавшемуся офицеру, не использовал его услуг».


[Закрыть].

Для наблюдения же за результатами действия артиллерийской группы был командирован из штаба армии подполковник Штейфон.

Скоротечность артиллерийской подготовки не могла конечно дать крупных материальных результатов, несмотря на чрезвычайную меткость стрельбы, руководимой генералом Вадиным, что потом, по взятии Эрзерума, наглядно обнаружилось; этих материальных результатов и не ожидал от нее командующий армией, тем более что осадных орудий было сосредоточено немного и они были небольшого калибра.

Но очень интенсивный огонь, произведя должный эффект, дал необходимую моральную поддержку людям, готовящимся к штурму. Вместе с тем непродолжительность огня не позволила туркам отгадать, что штурм начинается, так как турки могли естественно ожидать длительной многодневной подготовки его артиллерией.

В 8 часов вечера 29-го января 1916 г. в совершенной темноте и в полном безмолвии, но быстро и энергично, войска двинулись на грозные твердыни Эрзерума.

Штурм начался.

Атака поведена была так:

1) На правом фланге армии 2-й Туркестанский корпус двинулся двумя колоннами:

В центре и на правом фланге корпуса наступала 4-я Туркестанская стр. дивизия с приданными ей частями в составе 17-ти батальонов, 24 орудий, 13¹/₂ сотен и 1 роты сапер[142]142
  13, 14, 15 и 16-й Туркестанские стр. полки, 14-й Кубанский пластунский батальон, 4-й Туркестанский стр. арт. дивизион (16 орудий), 3-й горный дивизион 9-й Сибирской арт. бригады (8 орудий), 3-й Екатеринодарский каз. полк (6 сотен), 3-й Горско-Моздокский каз. полк (5¹/₂ сотен), 1-го Кавказского каз. полка (2 сотни), 2-го Туркестанского саперного батальона – одна рота.


[Закрыть] на Карагюбекскую позицию к западу от шоссе, идущего через Гурджибогазский проход, причем для атаки форта Карагюбек и западных склонов Гурджибогазского прохода назначено было шесть батальонов (14-й Туркестанский стр. полк и два батальона 13-го Туркестанского стр. полка), а остальные батальоны составили обходную колонну, направленную от с. Зинагора на Думлу-даг, выделив небольшую часть для непосредственного обеспечения правого фланга дивизии и для связи с 3-й Кубанской пластунской бригадой.

Левее 4-й Туркестанской стр. дивизии наступала 1-я бригада 5-й Туркестанской стр. дивизии в составе 8-ми батальонов, 26 орудий, 4 сотен и 1 роты сапер[143]143
  17-й и 18-й Туркестанские стр. полки (8 бат.), 5-го Туркестанского стр. арт. дивизиона (14 легк. орудий), 3-го горного дивизиона 9-й Сибирской арт. бригады (8 г. орудий), 1-го Кавказского мортирного дивизиона (4 гаубицы), 1-го Кавказского каз. полка (4 сотни), 2-го Туркестанского саперного батальона (одна рота).


[Закрыть] на участок Карагюбекской позиции к востоку от шоссе исключительно до массива Каргабазар, нанося главный удар 18-м Туркестанским стр. полком между Кечк-су и Думлу-су.

Крайний правый фланг корпуса обеспечивался наступлением 3-й Кубанской пластунской бригады полковника Камянского в составе 3-х батальонов и полусотни казаков[144]144
  13, 16 и 18-й Кубанские пластунские батальоны и 3-го Горско-Моздокского каз. полка – ¹/₂ сотни.


[Закрыть] из района с. Ишхана на ее. Эрсис и Киским.

В резерве корпуса двигался 23-й Туркестанский стр. полк (четыре батальона).

2) Левее туркестанцев для связи частей последнего с остальными атакующими войсками наступала небольшая колонна генерала Волошинова-Петриченко в составе четырех батальонов Донской пешей бригады и 6 орудий. Колонна была направлена из района в двух верстах южнее г. Кандиль на запад для овладения небольшим хребтом к северу от сс. Кечк и Еникей с целью захвата южного выхода Гурджибогазского прохода.

3) Еще левее, от Каргабазарского плато начала наступление колонна генерала Воробьева из всей 4-й Кавказской стр. дивизии в составе 16-ти батальонов, 36 орудий и 4 сотен[145]145
  13, 14, 15 и 16-й Кавказские стр. полки, 4-я Кавказская стр. арт. бригада (12 легких и 24 горных орудий) и четыре сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка.


[Закрыть] на промежуток между фортами Чобан-деде и Тафта; дивизия двинулась тремя колоннами: правая – полковника Горшкова, в составе 1-го батальона 13-го Кавказского стр. полка, ¹/₄ сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка и 2 горных орудий 4-й Кавказской стр. арт. бригады, двигалась на высоты южнее с. Кечк; средняя – полковника Запольского, в составе четырех батальонов 15-го Кавказского стр. полка с 6-ю горными орудиями 4-й Кавказской стр. арт. бригады и ¹/₄ сотни (12 казаков) 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка, наступала в направлении с. Ахтапа и левая – генерала Путинцева, в составе 16-го Кавказского стр. полка и двух батальонов 14-го Кавказского стр. полка, а всего 6 батальонов, 8 горных орудий 4-й Кавказской стр. арт. бригады и ¹/₂ сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка, двигалась для овладения Гюней-тапа и с. Олухлы.

На Каргабазаре двадцать орудий артиллерийского участка полковника кн. Вачнадзе, в составе двух легких и одной горной батареи, готовы были с наступлением рассвета поддержать атаку частей дивизии.

В резерве дивизии оставались три батальона 13-го Кавказского и два батальона 14-го Кавказского стр. полков.

Три сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка двинулись в направлении на с. Кечк с целью обеспечения правого фланга дивизии и связи с донцами.

4) В Пассинской долине, против левого фланга ДевеБойненской позиции из района с. Туи двинулась в атаку фортов Далангез и Чобан-деде сильная колонна генерала Рябинкина, в составе трех полков 30-й пех. дивизии, а именно: 12 батальонов, 30 орудий, ¹/₂ роты сапер и ¹/₂ сотни казаков[146]146
  153-й пех. Бакинский, 154-й пех. Дербентский, 156-й пех. Елисаветпольский полки, 24 легких и 6 горных орудий 39-й арт. бригады, ¹/₂ сотни 3-го Кавказского каз. полка и ¹/₄ роты 1-го Кавказского саперного батальона.


[Закрыть], наступая тремя колоннами: левая колонна, полк. Арджеванидзе, в составе 153-го пех. Бакинского полка, причем 3-й батальон и две роты 4-го батальона этого полка под командой полковника Пирумова атаковали форт Далангез, 2-й батальон, обеспечивая в движении 156-й пех. Елисаветпольский полк слева, наступал левее форта Чобан-деде, остальные полтора батальона были в полковом резерве; средняя колонна полковника Фененко, в составе 156-го пех. Елисаветпольского полка, двинулась для атаки с фронта Чобан-деде, и правая колонна полковника кн. Нижерадзе, в составе 154-го пех. Дербентского полка, направилась для атаки форта Чобан-деде в обход с севера, со стороны форта Тафта.

5) К югу от 39-й пех. дивизии на центр и правый фланг ДевеБойненской позиции перешли в наступление части 1-го Кавказского корпуса, в составе 9 батальонов, 12 дружин ополчения, 55 орудий, 31¹/₂ сотни казаков, 6 арм. дружины и 3¹/₄ инженерных рот[147]147
  5-й Кавк. стр. полк 2-й Кавк. стр. дивизии, 155-й пех. Кубинский полк 39-й пех. дивизии, Екатериноградский пех. батальон, 33-я ополченская бригада (дружины: 193, 195, 196, 197, 198, 611), 2-я Кавказская ополченская бригада (дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589), 39-й арт. бригады (12 горн, орудий), 1-й Кавказский отд. арт. дивизион (18 легк. орудий), 1-й и 2-й Кавказских отд. гауб. батарей (7 гаубиц), две позиционные батареи (12 порш. орудий), 5-я Кавказская каз. дивизия (1-й Таманский, 3-й Линейный и 55-й Донской каз. полки), две сотни 3-го Кавк. каз. полка, две сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка, две сотни 3-го Кизляро-Гребенского каз. полка, две сотни 3-го Черноморского каз. полка, Маньчжурская конная сотня, 83-я Донская и 10-я и 30-я Кубанские особые сотни, 4-я Кубанская каз. батарея (6 к. орудий), 6-я армянская дружина, 1-й Кавказский саперный батальон.


[Закрыть], тремя колоннами в Пассинской долине и одной – по южную сторону хребта Палантекен.

Правая колонна, в составе 193, 195, 198 и 611-й дружин ополчения 33-й ополченской бригады, повела атаку на широком фронте между 39-й пех. дивизией и Эрзерумским шоссе, против фортов первой линии Узун-Ахмет-Каракол и Узун-Ахмет № 1; в середине, к югу от шоссе, в направлении фортов Кобурга, Орта-юк и Орта-юк-Илавези, перешел в наступление 5-й Кавказский стр. полк под командой полковника Докучаева; еще южнее – по северным склонам Палантекена, против форта Гяз двинулся 155-й пех. Кубинский полк 39-й пех. дивизии. Наступление этих колонн поддерживали: 18 легких орудий 1-го Кавказского отдельного арт. дивизиона, 6 горных орудий 39-й арт. бригады (при кубинцах) и 7 гаубиц 1-й и 2-й Кавказских отд. гаубичных батарей. Для связи находились две сотни 3-го Кавказского каз. полка и ¹/₄ роты 1-го Кавказского саперного батальона.

По южным склонам Палантекена обходная колонна генерала Чиковани, в составе Екатериноградского пехотного батальона, шести дружин 2-й Кавказской ополченской бригады, одной сотни 3-го Сунженско-Владикавказского и одной сотни 3-го Кизляро-Гребенского каз. полков, 83-й Донской особой сотни, Манчжурской конной сотни, 6 орудий 39-й арт. бригады, 6-й арм. дружины и у роты 1-го Кавказского саперного батальона, начала наступление через Кюлли-Дерплер на Палантекенские форты для атаки их. Последняя колонна выделила на фланг для обеспечения своего движения Манчжурскую конную сотню и 6-ю арм. дружину, кроме того, одну ополченскую дружину с двумя орудиями – для связи с 4-м Кавказским корпусом и одну дружину – для обеспечения тыла.

В резерве корпуса в районе Гасан-калы находились 21 сотня казаков и на Кеприкейских позициях для охраны порядка в тылу – две дружины 33-й ополченской бригады, одна сотня 3-го Черноморского каз. полка и 12 поршневых орудий 2-го Кавказского поршн. дивизиона.

6) В армейском резерве в районе Гасан-калы находились 66-я пех. дивизия (261-й пех. Ахульгинский, 262-й пех. Грозненский, 263-й пех. Гунибский и 264-й пех. Георгиевский полки) и 66-я арт. бригада в составе 16 батальонов и 40 орудий, а около Кара-дербентского прохода – 6-й Кавказский стр. полк[148]148
  Один батальон полка был послан командиром 4-го Кавк. корпуса к Ванскому озеру в состав отряда генерала Абациева.


[Закрыть]. Кроме того, была вытребована из Азербайджан-Ванского отряда 4-я Кубанская пластунская бригада в составе 19,20,21 и 22-го Кубанских и 1-го и 2-го Терских батальонов.

* * *

В назначенное время, в полной тишине, но быстро и энергично, пошли в атаку 3-й батальон и две роты 4-го батальона 153-го пех. Бакинского полка под командой чрезвычайно решительного, храброго и опытного старого полковника Пирумова, обходя форт Далангез с севера, и решительно бросились на боковой, северный фас форта Далангез, смяв передовые части турок.

Турки, заметив наступление бакинцев, оказывали упорное сопротивление, но бакинцы смело и безостановочно шли вперед и, приблизившись к форту, с криками «ура» бросились на штурм его.

Командовавший 10-й ротой прапорщик Навлянский первый вскочил на бруствер, увлекая за собой всю роту, но, спрыгнув во внутренность форта, тотчас же был убит[149]149
  За этот подвиг прапорщик Навлянский был посмертно Высочайше награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, который и был передан его матери-вдове.


[Закрыть]. Вслед за 10-й ротой ворвались в форт и остальные роты атакующих бакинцев; полковник Пирумов был в числе первых. После короткой, но жестокой штыковой схватки с отчаянно сопротивлявшимся гарнизоном форта, последний еще до наступления рассвета был взят бакинцами. Защитники форта, не успевшие бежать или не сдавшиеся, были перебиты. Бакинцы понесли значительные потери, особенно в офицерском составе, но выполнили чрезвычайно важную задачу овладения фортом, прикрывавшим форт Чобан-деде и Туйское ущелье, и положили блестящее начало беспримерному штурму[150]150
  В 1877 г., в предшествовавшую Русско-турецкую войну, когда часть Кавказской армии атаковала в лоб Деве-Бойну, последняя еще не была усилена двумя линиями фортов, которые были построены английскими инженерами уже после войны 1877–1878 г. Тогда позиция Деве-Бойну была взята, но, вследствие того, что генерал Гейман упустил время для развития дальнейшего наступления, чтобы захватить самый Эрзерум, и дал возможность оправиться расстроенным турецким войскам, а затем самую атаку организовал чрезвычайно неискусно и очень сложно, а главное, потому что в течение всего боя не было видно ни управления, ни твердой воли к проведению принятого решения, – атака не удалась. Ни одна из колонн не смогла выполнить данной им задачи, и все отошли в исходное положение. Только 153-й пех. Бакинский полк овладел фортом Азизие с тремя прикрывавшими его люнетами, но оставленные без поддержки, когда все отошли, бакинцы с большими усилиями должны были пробиваться назад, успев при этом увести с собой часть захваченных ими пленных в числе 19 штаб– и обер-офицеров и 546 нижних чинов. Интересно отметить, что и тогда, как и в последнюю войну, 153-й пех. Бакинский полк овладел штурмом фортом и тогда тоже первой ворвалась 10-я рота полка, а командир ее шт.-капитан Томаев, прикрывая затем отход полка и окруженный с остатками своей роты, отказавшись сдаться, погиб, поднятый на штыки, оставшиеся люди роты были также переколоты.


[Закрыть]. Полковник Пирумов тотчас же привел в порядок своих бакинцев и занял форт, приспособив, насколько возможно было до рассвета, горжу форта для обороны.

Это был первый взятый нами форт Эрзерума.

Одновременно с колонной полковника Пирумова двинулись вперед и остальные части 39-й пех. дивизии; но так как форт Далангез, прикрывавший лучшие подступы к форту Чобан-деде и входу в Туйское ущелье, еще надо было взять, то остальные части дивизии продвинулись лишь несколько вперед: 156-й пех. Елисаветпольский полк, имея левее себя для обеспечения движения со стороны Далангеза 2-й батальон 153-го пех. Бакинского полка, сбивая передовые части турок, к рассвету подошел вплотную к подошве кряжа, наверху которого был расположен форт Чобан-деде.

На правом фланге 39-й пех. дивизии двинулся в атаку 154-й пех. Дербентский полк под командой своего командира полковника кн. Нижерадзе, направленный для атаки форта Чобан-деде в обход его с севера.

Чтобы выйти к северной подошве гребня Деве-Войну, полку предстояло сбить передовые части турок, занимавших край оврага за с. Туи.

Полк начал атаку с наступлением темноты и, опрокинув бывших перед ним турок, быстро двинулся вперед, преодолевая с большими усилиями пересеченную местность, покрытую глубоким снегом, но вскоре наткнулся на новые силы противника. Это был 103-й полк 35-й дивизии, занимавший до того один из отрогов Каргабазара против левого фланга 4-й Кавказской стр. дивизии, в начале этой же ночи только что сброшенный частями последней дивизии в сторону с. Туи и оказавшийся перед шедшим в атаку 154-м пех. Дербентским полком. Дербентцы тотчас же атаковали турок и после короткой схватки захватили весь 103-й турецкий полк в полном его составе с его командиром.

Наступивший рассвет, заставший дербентцев внизу у подошвы Деве-Бойну, увенчанного фортом Чобан-деде, под сильным огнем крепостной артиллерии, заставил приостановить дальнейшее наступление, но и достигнутое имело для нас громадное значение: было положено начало выхода к промежутку между Деве-Бойну и Каргабазаром и взять в плен целый турецкий полк.

С рассветом дербентцы не отошли, а закрепились на достигнутом рубеже.

На нашем правом фланге армии, также ночью на 30-е января, 2-й Туркестанский корпус, обходивший Деве-Бойненскую позицию с севера, начал одновременно наступление для атаки Карагюбекской позиции с фортом Карагюбек.

Тяжелые условия местности чрезвычайно замедлили движение, и части корпуса медленно продвигались вперед. Рассвет застал их далеко от позиции, и наступление продолжалось непрерывно в течение всего дня.

В центре корпуса, против форта Карагюбек, по самому дну Гурджибогазского прохода, медленно продвигались два батальона 14-го Туркестанского стр. полка, под сильным огнем с форта и прилегающих высот. Правее их остальные два батальона этого полка и два батальона 13-го Туркестанского стр. полка двигались в обход форта Карагюбек с севера через высоты Думлу-дага, засыпанные глубоким снегом. По южным склонам Гурджибогазского прохода наступала 1-я бригада 5-й Туркестанской стр. дивизии, на укрепленные позиции турок в направлении несколько левее форта Карагюбека, имея справа 18-й Туркестанский стр. полк полковника Виберга, а слева 17-й Туркестанский стр. полк полковника Герасимова.

С трудом преодолевая труднодоступную местность и глубокий, местами по пояс, снег, обходные батальоны 14, 13 и 18-го Туркестанских стр. полков после полудня 30-го января появились на высотах на флангах форта; к этому же времени и батальоны 14-го Туркестанского стр. полка, под покровительством нашей артиллерии, наступавшие в самом Гурджибогазском проходе, подошли близко к форту Карагюбек, и около 2-х часов дня, когда они были от форта шагах в пятистах, на последнем, сильно обстреливавшемся нашей артиллерией, неожиданно произошел громадной силы взрыв, ясно указавший, что это взрыв порохового погреба. Столб пламени и дыма высоко поднялся над фортом, образуя на небе громаднейший черный крест.