Текст книги "Последний языческий бог (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Зачем ты убил его? – заорал Сингирд, толкнув меня в грудь.

Я сделал шаг назад и поражённо выдохнул:

– Я только что спас тебя!

– Ты только что убил ценного свидетеля! Посмотри на него, – некромант показывал рукой на раскрытую грудную клетку бесноватого, в которой среди всего прочего виднелось еле бьющееся сердце. – Мы могли изгнать беса и поговорить с ним! Он мог бы рассказать нам много полезной информации.

– Может, мы все то же самое узнаем от беса? – робко предположил я. – Или… да какого хрена ты орешь? Ты же некромант! Оживи его.

– Идиот! Ты посмотри ему в глаза!

Я и так знал, что там: всепоглощающая ненависть и ужасающая злоба. Логично было бы предположить, что от беса мы ничего не добьемся.

– А чтобы поднять его не в роли тупого зомби, а поговорить с ним, нужно призвать его душу, а это требует большого количества времени, которого у нас нет.

Уже собираясь покаянно опустить голову, я вдруг сгенерировал понравившуюся мне мысль.

– Давай вылечим его!

– Рана слишком серьезная, тут нужна сила Кары, да и то навряд ли она смогла бы спасти его, – успокаиваясь, проговорил Сингирд. – Разруби ему череп и дело с концом. Опасно делать из него зомби, вселиться в него бес и тогда появиться еще один враг.

Лихой удар секиры и мы двинулись дальше.

Глава 16

По лесу пробирались еще наверно пару часов, за время которых прекратился дождь и стих ветер. Сейчас мы стояли на опушки, с которой вдали была видна деревня.

– По-моему это Вест-Кроми, – произнес некромант. – Пошли в лес, отдохнём и подготовимся.

Мы неглубоко вернулись обратно в древесины дебри, нашли небольшую полянку и Сингирд наколдовал свет. Заклинание “Инфантимо” исправно работало, освещая скудные запасы продуктов, которые прежде чем оказаться на листе лопуха были в карманах некроманта.

– Тебе ее хватит на всю жизнь, – произнес я, мрачно улыбаясь, и тыча пальцем на еду, – если конечно ты умрешь где-то к обеду.

– Хорошо смеется тот, кто смеётся последним, – обронил старик, поедая скудные запасы еды.

– Тот, кто смеётся последним, обычно самый тупой, – парировал я, ковыряясь в своей колдовской сумке.

– Сколько тебе лет? – задал некромант неожиданный вопрос.

– Восемнадцать, – ответил я.

– Восемнадцать, – глухо повторил он, – а ведешь себя как малолетний придурок. Ты же колдун, а не балаганный шут!

Я тяжело вздохнул. Еще один учитель на мою голову. Мало их было в моем мире, так теперь и здесь. Ты же студент, прекращай свои глупые шуточки… Ты же колдун, а не балаганный шут…

Посмотрев в глаза Сингирду, я ехидно проговорил:

– Конечно же, я учту твое мнение. Оно же так важно для меня.

Старик покачал головой, будто разговаривая с деревенским дурачком, и прошептал себе под нос:

– Ты должен узнать цену слова.

Я высокомерно проигнорировал его коротенькую речь и занялся приготовлением лечебной мази. По-моему, рука и правда была сломана, двигалась-то она точно с трудом.

Сингирд тоже не сидел, сложа руки, он ловко что-то смешивал, неразборчиво бормоча себе под нос.

Приготовив лечебную мазь, обмазал ею руку в месте перелома и произнес заклинание. Белая масса мази частично проникла сквозь кожу, затем резануло болью и все. По всем признакам кость стала такой же монолитной, как и прежде.

Я кинул на старика довольный, чуть высокомерный взгляд, который он перехватил, но ничего не сказал, только вновь покачал головой.

Закончив с переломом, лег спать, оставив Сингирда караулить.

Только закрыл глаза, как он толкнул меня в плечо.

– Чего? – недовольно осведомился я.

Некромант пожевал губы и протянул мне склянку.

– Скоро рассвет, это даст тебе сил.

Принял пузырек и посмотрел на небо. Оно заметно прояснилось и посветлело. Часик точно поспал.

Сингирд подхватил свою сумку и направился к деревне, что-то тихонько шепча. Я залпом опрокинул склянку и потопал за ним.

Мы осторожно пересекали поле, нескошенной травы, достигающей в высоту пояса некроманта, и наши нервы были на пределе. Каждый звук, заставлял нас пугливо пригибаться и замирать.

Я осторожно тронул Сингирда за плечо и попытался спросить, куда нам конкретно надо идти, но из моего рта раздалось лишь нечленораздельное мычание. Резко остановился и снова попытался что-нибудь произнесли, но вновь лишь мычание. С большими от страха глазами, схватился руками за лицо.

Некромант с насмешливой улыбкой смотрел за моими метаниями, пока я с гневной рожей не начал трясти его за плечи.

– Через некоторое время пройдет, – сообщил он мне, – ты узнаешь цену слова.

Я обвиняюще наставил на него палец и выдал тираду, состоящую лишь из мычания и хрипов.

Сингирд все так же насмешливо улыбаясь, проговорил:

– Да, там было совсем другое зелье.

Я сжал руки в кулаки и пошел на него. Он застыл на месте и спокойно произнес:

– Попробуй, и ты никогда не вернёшься в замок.

Движением руки, отодвинув его с дороги, направился к деревне. Подлец! Мерзавец! Скотина! Обманул меня! Сил прибавит зельеце, ага, прибавило, как же, теперь я неизвестно насколько превратился в немого.

Гнев и ярость обуревали меня, я как ледокол разрезал льды травяного поля, пытаясь смириться с произошедшим.

Неожиданно некромант похлопал меня по спине и показал на окраину окруженной частоколом деревни:

– Начнем поиски разрыва оттуда.

Я хотел сделать шаг по направлению, которое указывал старик, но что-то заставило меня поступить иначе. Я пошел совершенно в другую сторону, туда, где виднелась дорога.

Сингирд вздохнул и мрачно обронил:

– Можно и оттуда начать.

Чем ближе подходили к дороге и виднеющимся в частоколе воротам, одна створка которых валялась на земле, тем яснее видел крест, на котором был распят человек.

Мы подошли совсем близко, и я смог рассмотреть неприятную картину. Судя по изорванной в клочья сутане, это был монах. Выжженный на впалой груди крест, подсказывал, к какой вере он принадлежал. Подойдя еще ближе, спугнул ворону, клевавшую его пустые, кровоточащие глазницы. Все его тело было покрыто сотнями ран, ожогов. Его явно жестоко пытали, рвали крючьями мясо, вспороли живот, из которого сейчас неопрятной грудой вывалились сизые кишки. Вокруг стоял ужасающий смрад разлагающейся плоти.

Некромант, даже не морщась, буднично произнес:

– Вот и виновник разрыва. Очередной христианский проповедник, подвергшийся пыткам и проклявший округу. Иногда мне кажется, что Церковь их специально оправляет на убой, что бы они создавали разрывы.

Старик, забывшись, ожидал от меня комментариев, но когда я лишь промычал, он проговорил:

– Ах да…Ладно, слушай меня внимательно, сейчас мы устроим ритуал призванный закрыть разрыв, но ты должен знать, что как только бесноватые почувствую это, то их налетит сюда столько, что тебе придется изрядно попотеть, спасая наши жизни.

Я кивнул головой и вдруг увидел серый клочок тумана, отделившейся от тела монаха. Он сначала метнулся ко мне, затем к некроманту, а потом унесся куда-то в сторону леса.

– Полетел искать более легкую добычу, – произнес Сингирд. – Вот так и появляются бесы в нашем мире. Ну что ж начнем.

Он распотрошил свою сумку, кинул мне склянку со святой водой, набрал каких-то ингредиентов и начал совершать множество манипуляций. Нарисовал мелом круг, внутри которого оказался труп монаха, начертил в нем несколько пентаграмма, загадочных символом, положил внутрь перемешанные между собой ингредиенты, спрыснул тело монаха какой-то жидкостью, воздел руки к небесам и начал читать заклинание.

Чем больше он произносил слов, тем страшнее мне становилось. Вдруг тело монаха задрожало, по нему словно проносились невидимые волны. Откуда-то издалека донесся яростный вопль. Я крепче обхватил рукоять, облитой святой водой, секиры. Как не старался, но никак не мог отвести взгляд от трупа, приколоченного к кресту. Он метался как живой человек, пытаясь оторвать конечности, намертво приколоченные огромными, грубыми гвоздями с большой шляпкой, к кресту. Его голова поворачивалась на триста шестьдесят градусов, слышался отвратительный хруст шейных позвонков. Вокруг заклубилась пыль, попадая в глаза, нос, рот.

Мне было ужасно страшно, в противовес Сингирду, застывшему как скала. Старик словно был не здесь, он не обращал внимания на все это, его ровный голос монотонно произносил слова заклинания.

В отдалении послышался топот множества ног. Это бежали бесноватые. Один, два, три… десять. Я посмотрел на некроманта. Он был полностью поглощен ритуалом, значит, мне придется справляться одному, вдвоем бы мы с трудом, но положили бы их, но заклинание нельзя было прерывать.

Вот бесноватые приблизились уже совсем близко. Закрывая спиной некроманта, начал бой. В клубящихся тучах пыли, под звуки искаженной латыни, я размахивал своим оружием, сдерживая десяток бесов, вселившихся в тела ни в чем неповинных крестьян.

Через несколько десятков секунд боя, пришла в голову дельная мысль: “главное лишить их оружия или конечностей”. Я не был виртуозом владения секирой, но моя сила, позволяла мне просто перерубать косы, старенький меч, даже цеп удалось испоганить.

Дело пошло веселее. Лишившись оружия, бесноватые пытались укусить меня или вцепиться в конечности, чтобы обездвижить, но я легко разгадывал их намерения и без сожаления кромсал их тела, а заклинания заставляли их падать на землю, и там дергаться в конвульсиях.

Вскоре с удивлением понял, что всё, на меня больше никто не нападает. Тогда я принялся разрубать на части, лежащих на земле бесноватых. Справившись и с эти делом, с улыбкой повернулся к некроманту. Он все так же читал заклинания, словно не рядом с них кружил хоровод смерти.

Улыбка померкла на моих губах, когда увидел торчащий из его спины обломок меча. Он застрял где-то между лопаток. Кровь обильно пропитала плащ, а некромант, будто не замечал этого. Главное для него было довести ритуал до конца и закрыть разрыв.

Смесь уважения, горечи и печали завладели мною. Вот он настоящий колдун! Смертельно раненный, изгоняет нечисть из людского мира.

Вдруг от потери крови он запнулся на мгновение. Тут же пустые глазницы монаха наполнились красным пламенем Преисподнии. Я лишь на миг взглянул в них, но этого хватило, чтобы больше не мог оторвать от них взгляд. Они манили меня, завораживали, подтачивали решимость, заставляли опуститься на колени. Невероятным усилием воли я держался на ногах и поддерживал за плечи некроманта, читающего заклинание.

Вдруг в голове прозвучал вкрадчивый голос: “Убей его и я одарю тебя”. Я закрыл глаза и попытался отрешиться от происходящего, но голос никуда не пропал: “Я дам тебе знания”. Разомкнув веки, устремил взгляд на рану некроманта, черпая в ней силу воли. Голос не прекращал меня изводить, предлагая все мыслимые и немыслимые богатства, знания и т.д.

Неожиданно, пыль осела, и я увидел свое отражение в стальной глади меча, торчащего из спины мага. Что-то дрогнуло в душе при виде этого чудовища, на которое так не похоже мое настоящее тело. Голос визгливо рассмеялся и сознание куда-то поволокло.

Вокруг пылало пекло ада. Языки пламени вздымались к затянутым черными облаками гари небесам. Узкая дорожка лежала передо мной, а по бокам царил все испепеляющий огонь. Напротив меня стоял Кирилл. Такой же, каким запомнил его по студенческой скамье. В голове вспыхнули воспоминания. Он умер. Чувство горечи нахлынуло девятым валом. Сердце дрогнуло, глаза увлажнились, я еле сдерживал слезы.

– Антон, – произнес он, протягивая ко мне руки, – я так скучал.

– Это не ты, это бес, – проговорил я дрожащими губами.

– Это я. Я спасся! Меня, так же как и тебя, перенесли в этот мир.

– Ложь! – закричал я, смахивая злые слезы.

– Нет, это правда, – с такой знакомой улыбкой сказал друг.

– Бесы лгут! Они выворачивают правду наизнанку.

– Мне дали тело демона, но ведь это я, твой друг. Помнишь, как я познакомил тебя с близняшками?

– Помню, – проговорил я, пытаясь отогнать мысль, что в магическом мире может быть все, что угодно.

– Я отомстил им за нас, за то, что они сделали с нами.

– Что ты хочешь от меня?

– Просто дай мне пройти, – по-доброму улыбнувшись, попросил Кирилл.

– Хорошо, – опустив голову, произнес я, давая ему дорогу.

Он, улыбаясь, пошел мне навстречу. Всё с той же улыбкой начал проходить мимо меня, но я толкнул его в пламя. Тут же мое сознание вновь утащило куда-то в темноту.

Проморгавшись, увидел лежащего на земле некроманта, затем быстро перевел взгляд на крест. Там висело обугленное до костей тело монаха. Задание выполнено, разрыв закрыт.

Я наклонился над Сингирдом. Он был еще жив. Его глаза встретились с моими.

Некромант прошептал:

– Идиот, зачем ты смотрел ему в глаза?

Печальная улыбка послужила ему ответом.

Старик с трудом приложил руку к моему сердцу, затем дотронулся ею до моего виска и сказал:

– Здесь и здесь ты должен стать колдуном. Обещай мне это.

Мое мычание, заставило его усмехнуться. Внезапно в глубине глаз Сингирда, будто прорвалась плотина, и он быстро выдохнул:

– Ты хрустальный колдун.

В этот же миг, вдалеке услышал знакомые голоса. Подняв голову, увидел Кару и Эртифекса. Я сразу же бросился к ним, не обращая внимания на попытки старика что-то сказать.

Увидев меня, они побежали на встречу. Я тут же остановился и понесся обратно к некроманту. Подбежав к нему, понял, что уже поздно. Его тело бездыханно лежало на земле, глаза невидяще смотрели в небеса.

Подлетевшие Кара и Эртифекс сразу же начали оказывать помощь Сингирду, но в их действиях сквозила обреченность. Вскоре они бессильно опустились на землю и замерли.

Магиня посмотрела на меня тяжелым взглядом и произнесла:

– Что произошло?

Я попытался на пальцах объяснить ей, что не могу говорить, но она нетерпеливо выкрикнула:

– Не время для твоих шуток! Говори конкретно, не темни!

Я повесил голову.

Эртифекс осторожно произнес:

– Зелье Немоты?

Я показал ему большой палец.

– А что с разрывом? – спросила девушка.

Я кивнул головой. Не удивившись тому, что они тоже догадались.

– Бери его и пошли в замок, больше нам здесь делать нечего, – проговорила Кара. – Скоро прибудут люди графа, пусть они и разбираются.

Взвалив на плечо труп Сингирда, пошел к дороге, ведущей в Черную Скалу.

Часть II. Путешествие.

Глава 1.

Костер ярко полыхал. Сухие бревна трещали, слышался плеск волн и тихие разговоры. Стайка женщин что-то заунывно тянула, нагнетая и так безрадостную обстановку. Плот с погребальным костром все дальше уносило в море.

Отзвучали хвалебные речи, продолжающиеся не один десяток минут. Многие вставили свое слово в прощальный монолог. А что же сказал я? Благодаря длинному языку Кары почти все обитатели крепости знали, что я колдун и знали, кто провел ритуал. Выйдя на импровизированный помост с полыхающим позади телом Сингирда, спокойно скользящим по волнам, рассказал собравшимся, как он героически сражался с бесноватыми и, будучи, смертельно раненным, закончил ритуал. У кого-то на глазах появились слезы.

Закончив речь, устремил долгий взгляд на плот. А чем обернулась его жизнь лично для меня? Он сделал меня колдуном. Достойно ли это уважения? Но ведь он сделал это не из-за какой-то личной привязанности, а из желания вновь стать молодым. Был ли мне другом? Я бы так не сказал. Но все же он изменил меня, в корни, перевернув мировоззрение, показав путь колдуна. Благодаря ему, сейчас смотрю на мир через призму его самопожертвования и силы духа. Смог бы я закончить ритуал? Боюсь, у меня бы даже не хватило силы воли начать его.

Похороны закончились. Плот унесло далеко в море. Я больше не увижу старого некроманта Сингирда, чье мертвое, обмазанное специальной мазью от разложения, тело, нес на плечах, целых три дня, пока мы добирались до крепости.

Люди потихоньку пошли по дороге, ведущий к воротам Черной Скалы. Я брел последним, смотря себе под ноги. Последним и проник сквозь ворота.

Только сегодня утром мы прибыли в крепость, а уже спустя час проводили Сингирда в последний путь. За время нашего похода усталость накопилась во мне, не физическая, а моральная. Не замечая никого, направился в свою комнату, где мгновенно заснул на ковре.

Разбудил меня негромкий стук в дверь. Поднявшись на ноги, открыл ее. На пороге стояла хмурая Кара. Не спрашивая разрешение, она проникла внутрь, скептически осмотрела аскетичную обстановку моего жилища и произнесла:

– Хотела сказать тебе спасибо, чудовище.

– Скажи, – произнес я устав от ее гонора, – к чему стремится твоя душа, ну кроме зла естественно?

Магиня фыркнула и проговорила:

– В общем, ты понял, молодец.

Она похлопала меня по плечу как верного пса и вышла из комнаты.

– Что дает тебе право разговаривать со мной как с животным? – заорал я ей вслед. – То, что я опорожнился тебе в обувь, ничего не значит.

С грохотом захлопнул дверь и сел на ковер, привалившись спиной к стене. Последняя глупая шутка.

Приложил руку к сердцу, затем к виску и тихо прошептал:

– Здесь и здесь.

Нечего рассиживаться, пора учится. Поднявшись, поплелся в библиотеку, где начал читать книги о колдовстве. В глубине моего сознания теплилось словосочетание “Хрустальный колдун”. Сколько я прочитал книг до того как заснул прямо в кресле? Не знаю. Но не в одной из них даже намека не было на некого хрустального колдуна.

Утро встретило меня голосом Эртифекса. Он толкнул меня в плечо и произнес:

– Вставай, колдун.

Я ответил ему невнятным бормотанием, но глаза открыл и выпрямился в кресле.

– Видел Секиру, он сказал, что пока тебе не надо тренироваться.

– Замечательно, – выдохнул я.

– Как ты вообще?

– Нормально. А как твое путешествие с Карой?

Лицо ментала сразу погрустнело, и он убито произнес:

– Ты когда-нибудь ощущал себя в роли нелюбимой собаки? Когда тебя жалко убить, но и время тратить тоже не охота?

– Представляю себе это.

– Вот так и прошло мое путешествие с Карой.

– Знаешь Эртифекс, у меня есть, что тебе рассказать.

Маг махнул рукой, и я пересказал ему слова кучера Халанта, после которых он крепко задумался.

– Даже не знаю, что мне теперь делать, – задумчиво произнес он.

– Да ничего. Забудь. Кривая сама тебя куда-нибудь выведет.

– А знаешь, так и сделаю! – решительно произнес ментал.

– Мужик, – одобрил я его решение.

– А пойдем-ка я тебе кое-что покажу.

– Пойдем, – согласился я.

Мы вышли из библиотеки, покинули донжон и оказались под лучами утреннего солнца. Затем недолгий путь по внутреннему двору и мы возле мощной двери приземистого, каменного здания с покатой крышей и решетками на окнах.

– Это что, тюрьма? – удивился я.

– Она самая, – отозвался маг, проникая внутрь.

Там нас ждал лохматый мужик с одутловатым лицом пьяницы. Он, не вставая со стула, молча протянул Эртифексу связку ключей и снова сонно привалился к стене. Маг взял ключи и потопал к виднеющейся в пляшущем пламени свечи, железной двери, но споткнулся и уронил ключи на пол. Раздался металлически звон.

Пьяница ойкнул и глупо захихикав, произнес:

– Ты че яйца свои уронил?

Ментал проигнорировал его шутку, поднял ключи, подошел к двери и отпер ее. Как оказалось проход, скрывающийся за ней, вел на нижний уровень темницы.

Спустившись по широким ступеням каменной лестницы, мы оказались в кромешной темноте. Через секунду мрак озарил неровный свет факела. Маг держал его в одной руке, а другой убирал в карман кресало.

– Ты где его взял? – полюбопытствовал я.

Он кивнул на стену, где виднелось железное кольцо. Я сразу же смекнул, что он здесь не впервые, хотя прибыл в замок не так давно.

– Зачем мы здесь? – спросил я его.

Маг усмехнулся и пошел вглубь тюрьмы, говоря на ходу:

– Я могу распознавать эманации, идущие от мозга человека, вызванные его мыслями. Так вот, однажды с графом, когда он пригласил меня для чтения мыслей одного узника, я наткнулся на любопытного человека, томящегося здесь. По словам Бланта это некий, лишившийся рассудка христианский монах. Но не это делает его интересным, а его мысли и слова. Вот как раз и он.

Эртифекс показывал факелом на сидящего в клетке грязного, отвратительно пахнущего, лохматого человека в обрывках сутаны. Он отшатнулся от света факела и закрыл лицо руками.

– Ты снова пришел, – донесся хриплый голос от узника.

Я смотрел на его спутанные сальные волосы, висящие, словно сосульки, и ей богу, мне было его искренне жаль. Переведя взор на мага, поразился радости, написанной на его лице. На мгновение мелькнула мысль, что их надо поменять местами, но тут же осекся, Эртифекс свой, он на моей стороне, а монах вмиг спалит меня на костре.

Маг глядя на узника, довольно осклабился:

– Ага, и еще друга привел.

– Чудовище! – выкрикнул монах, резко бросившись на прутья клетки.

Его глазами владел лихорадочный блеск. Быстрое, учащенное дыхание разрывало воздух. Я вздрогнул, когда он посмотрел на меня. Эти угольки буравили саму душу. Мне стало нехорошо, я видел, на что способны доведенные до отчаяния христианские монахи.

– Твоя душа полна тьмы, – выплюнул он, – но божья искра еще не погасла. Освободи меня, чтобы я мог взлелеять ее.

Монах начал трясти клетку и кричать. Его неразборчивое лопотание изобиловало демонами, ангелами, пару раз упомянул какую-то иную душу.

Я краем губ прошептал магу:

– Он точно сумасшедший.

– А я тебе говорил, – так же шепотом ответил ментал.

Узник бессильно опустил руки, которыми сжимал прутья и заплакал. Он был похож на ребенка лишившегося любимой игрушки.

– Проклятый демон, – причитал он, рыдая, – зачем я сошел с его дороги?

– Вот сейчас, слушай внимательно, он постоянно это шепчет, – проговорил Эртифекс.

– Я должен найти его, наставить на путь истинный! Если он выберет не ту сторону, миру придет конец!

Я посмотрел на мага и покрутил пальцем у виска. Он ответил мне довольным взглядом.

Монах начал разговаривать сам с собой:

– Как узнаю его? Число демона! Но какое оно? Оно… как его имя? Клир…

Дальше его слова стали неразборчивы и еле слышны.

– Пойдем, это надолго, мы больше ничего путного не услышим, – проговорил Эртифекс и направился прочь от монаха.

Я последовал за ним, тихонько злясь на мага. Зачем он потащил меня к этому безумному? Лучше бы не вылизал из библиотеки.

Глава 2

Второй день в замке после прибытия из Вест-Кроми прошел для меня точно так же как и конец первого, в библиотеки, только теперь я набрался сил и смог дойти до своей комнаты.

Сквозь сон услышал стук в дверь. Я резко открыл глаза, мгновенно вспомнив, что вчера граф сказал мне нечто важное, но вот что? Ах да, сегодня выступаю к горе Анок, часть пути проделаю с Блантом, а потом мы разделимся. По его словам подробности узнаю у Эртифекса. В этом мимолетном разговоре он так же сообщил мне, что пришлось высылать еще отряды, к которым присоединилась Кара. Они отправились изводить остатки бесов, что не могло не радовать.

Я принял вертикальное положение, направился к горке новой одежды, которую граф выделил мне и постарался бодро произнесли:

– Да, заходите, кем бы вы ни были.

В комнату осторожно ступая, проник мужчина. На все сто процентов узнал в нем бывалого воина. Спросонья определил, что ему где-то лет тридцать. Высокий, под метр девяносто с рельефными тугими мышцами и острым взглядом серых, волчьих глаз. Его лицо дышало открытостью. Такой человек не будет скрывать своих слов и выскажет все, что думает.

Я обратил внимание на сеть тонких, мимических морщинок возле глаз, которые все время были в движение, словно постоянно сражались между собой.

Бесцветные губы разомкнулись, давая дорогу хрипловатому голосу:

– Я бы не стал приглашать в свою комнату кого бы то ни было. За дверью мог стоять сам дьявол.

– Ааа – легкомысленно махнул я рукой, наблюдая за божьей коровкой, ползущей по длинным, русым волосам мужчины.

Он заметил мой взгляд и неуловимым движением поймал насекомое, внимательно посмотрел на него и подкинул в воздух. Божья коровка воспользовалась моментом и, разомкнув крылья, неспешно улетела.

– Фанланд Грандион, – представился мужчина, слегка поклонившись. – Наемник.

Я подошел к нему, протянул руку и произнес:

– Ардор.

Пожав мою руку, наемник сверкнул синими глазами и проговорил:

– Граф Блант собирает своих людей возле моста, пойдемте Ардор.

Сделав жест рукой, чтобы Фанланд шел первым, быстро оделся, схватил колдовскую сумку, взял прислоненную к стене секиру, присобачил ее на спину, подхватил объемный походный мешок, перекинул его лямку через плечо, и потопал следом за наемником, рассматривая его броню и вооружение. На нем был одет кольчужно-бригантинный доспех, закрывающий все тело, кроме кистей рук и ног ниже колена. За спиной, прямо перед моими глазами, были прикреплены две сабли в покрытых узорами ножнах, а на широком, покрытом клепками кожаном поясе, висел небольшой арбалет и болты к нему.

– Ты недавно в замке? – спросил я, обратив внимание на покрытые густым слоем пыли красные сапоги наемника.

– Сегодня утром прибыл, – ответил Фанланд.

– Быстро же вы. Мы только вчера задумали поход. Как граф все успевает? – задался я вопросом.

– Меня не граф нанял.

– А кто?

– Я! – раздался голос Эртифекса.

Он выскочил из бокового коридора и пристроился к нам. Я внимательно посмотрел на него. Лучащиеся энергией глаза, улыбающееся лицо, гордо распрямленная спина.

– Ты чего какой веселый? – спросил я его. – Гадость кому-нибудь сделал?

Эртифекс махнул рукой, вытащил из кармана зеркало и проговорил:

– Вот по этому артефакту я пригласил Фанланда. Он может передавать голос и изображение на расстоянии.

Я взял зеркало в руку и тихо произнес, так чтобы никто не услышал:

– Магический скайп. Вот о нем-то и говорил старик.

– Давай сюда, очень дорогая штука, а ты того и гляди такими лапищами ее сломаешь, – проговорил ментальный маг, забирая средство связи.

Я наклонился к уху Эртифекса и спросил:

– Ты идешь со мной на гору?

– Ага, – ответил он и ткнул пальцем в спину наемника. – И он идет, только жаль Секира ночью куда-то отправился по своим делам.

– Хреново, – произнес я. – А с графом-то мы куда отправляемся?

Маг понизил голос и проговорил так, чтобы не услышал Фанланд:

– За сокровищами.

– Ого, похоже, будет интересно. А что за сокровища?

– Не знаю, – пожал плечами маг. – Галан дал наводку, а уж где он ее нашел. И еще – ты огр. Помни это. Что ты иномирец знают очень немногие: я, иллюзионист, граф, его троюродный брат и десять домашних магов, правда, уже девять. Так что держи эту тайну при себе.

– Хорошо. А если…

Дальнейшие расспросы прервал кузнец. Как только мы вышли из донжона, он перегородил нам дорогу и сказал мне:

– Идем.

– И тебе привет, – пробубнил я.

Мы отошли к объёмным сумкам, лежащим возле стены.

– Одевай, – приказал кузнец, вытаскивая из одной сумки мелкоячеистую кольчугу. – Кое-что я сумел тебе подыскать.

Пока облачался в кольчугу, Громан начал доставать на свет божий еще кучу всякого железа.

– Тоже тебе, – сказал он и начал объяснять: – Это налядвянники – защищают верхнюю часть ноги. Это наножники и поножи, одевай их чуть ниже.

– Благодарю, – произнес я облачившись. – Дальше что?

– Кирасы на тебя нет, итак эти вещи с огромным трудом отыскал. На вот ожерелье, оно выковано из хорошей стали и неплохо защитит твои плечи и грудь.

– А это что? – спросил я, показывая на небольшую стальную каемку, притаившуюся на ожерелье.

– Это предназначено для того чтобы шлем лучше сидел. Вот она, заходит в специальный желобок на нижней части шлема. Его на тебя тоже нет. Одевай оплечья.

– А это для чего? – произнес я, косясь на стальные гребни, которые начали возвышаться на моих плечах, после того как одел оплечья.

– Чтобы тебе боковым ударом шею не перерубили.

– Понятно, а вот это знаю что такое, – проговорил я уверенно, увидев две стальные трубки и четыре пластины. – Наручи! Вот эти одевают на верхнюю часть руки, а эти полукруглые пластины на нижнюю.

– Ты смотри-ка чего, – удивился Громан. – Знает кое-чего.

Полностью облачившись, и чувствую на себе дополнительный груз, призванный защитить мое тело, посмотрел на кузнеца.

– Латных перчаток тоже нет, так что пойдем к графу, он ждет.

Выйдя за ворота, обнаружил гарцующих на конях воинов. Их было пятнадцать человек, и все они были экипированы как классические рыцари с картинок. Блестящие на солнце шлемы, латы, длинные мечи, топоры, украшенные вензелями попоны лошадей, фыркающих под своими седоками. Из общего бронированного зрелища выделялись, неуклюже сидящий на лошади Эртифекс и Фанланд. Сразу бросилось в глаза, что наемник на фоне рыцарей выглядел блекло со своей броней.

Рядом идущий кузнец Громан тут же вскочил на единственную свободную лошадь, а я остался растеряно стоять на месте.

Подъехавший ко мне граф произнес:

– Пешком пойдешь, тебя не один конь не унесет.

– Понятно.

Граф окинул взглядом людей и приказал:

– Вперед.

Выстроившись в цепочку, наш отряд, поскакал в сторону пока еще невидимого леса, но к вечеру мы уже должны будем его достигнуть.

Я бежал последним, сначала сетовал на судьбу, а затем под аккомпанемент мысленного мата на тяготы бега, наслаждался природой. Изумрудная зелень растений, чистый, не загаженный выхлопными газами, воздух, яркое, приветливое солнышко и Фанланд, остановившийся и дожидающийся меня. Как только поравнялись, он, приноравливаясь к моему темпу передвижения, произнес:

– Я не самый любопытный человек на свете, но почему ритуал именно на горе Анок?

– Не знаю, – проговорил я. – Скажи лучше, где она находится?

– Вон видишь те горы? – наемник показал рукой в сторону гор.

– Ага.

– Нам не туда, – хохотнул Фанланд. – Вон видишь там лес?

– Нам не туда?

– Туда, точнее за него, и вот там будет твоя гора.

Вдруг заметил, что граф о чем-то бурно спорит с Эртифексом и при этом они посматривают на наемника.

– Меня обсуждают, – проговорил Фанланд. – Не доверяют.

– Ты же наемник…

Фанланд быстро повернулся и, впившись глазами в мое лицо, тихо прошипел:

– Ты думаешь, что если я наемник, то бесчестный человек, готовый продать за звонкую монету мать родную?

– Эээ…

– Не отвечай, по глазам вижу, – произнес Фанланд и, пришпорив коня, умчался вперед.

Дальше путь отряда проходил в тревожном молчании. Я чувствовал витающее в воздухе напряжение, но не мог понять его смысл. Что так настораживает людей? Допустим, злые глаза графа понятны. Он в ярости от того, что Эртифекс тащит с собой наемника, которому незачем знать цель похода графа. С одной стороны я поддерживаю Бланта, но с другой ментального мага. Наемник может очень сильно облегчить нашу жизнь при путешествии на гору Анок. Наверное, надо будет переговорить с графом на эту тему.

Неспешный бег навевал множество мыслей. Я успел перетереть в жерновах разума не одну проблему, с которой столкнулся. Часто вспоминал старого некроманта. Была легкая печаль, что при его жизни я не слишком хорошо себя с ним вел, но это скоро забудется, а останется его подвиг. О многом заставила задуматься разительная перемена Эртифекса. Он как будто сбросил десяток лет. Похорошел, помолодел, пытается шутить, на том же отвратительно низком уровне, что и я. Тщательно всё взвесив, пришел к выводу, что точкой отсчёта перемен стал момент в библиотеке, когда он твердо решил отказаться от ухаживаний за Карой. Яркий пример поговорки: “Измени свои мысли, и ты изменишь мир”. Как-то так, по-моему, она звучала, хотя могу и переврать. Члены отряда уже с другим выражением глаз смотрели на него. В них больше не было жалости к несчастному влюбленному.