Текст книги "Локки 9. Потомок бога (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Марена равнодушно посмотрела на дворянку с револьвером, дуло которого дрожало, направленное в простолюдинов, умоляюще тянущих к аристократке руки.

– Помилуйте… помилуйте… – в унисон хрипели они, пока остальные простолюдины спешно обходили телегу по обочине, ломая кусты.

– Нет, сука, я не могу так, – пробормотал я и тут же накинул на себя иллюзию красавца-дворянина. – Не хнычьте! Сейчас помогу!

Мой голос привлёк внимание и простолюдинов, и девицы. Первые с надеждой уставились на меня, вторая же – сначала зло, будто я вмешался в её личное дело, но очень быстро девичий взгляд смягчился, и симпатия начала распускаться, как цветок на солнце.

Дворянка даже убрала револьвер и торопливо принялась приглаживать волосы. Краем глаза глянула на своё декольте, ойкнула и дёрнулась, заметив, что её грудь вместе с алым соском откровенно выглядывала наружу. Девица поспешно поправила платье и снова уставилась на меня.

Я же ловко соскочил с козел остановившейся кареты, за которой скромно уселся дракончик, и подошёл к телеге. Схватил её за заднюю часть, рассчитывая приподнять и помочь лошадёнке стянуть телегу на обочину.

– Да ничего у него не выйдет! – злобно прошипел из окна кареты разъярённый дворянин, высунув красную ряху, только отдалённо напоминавшую смазливую мордашку его дочки. – Ты глянь, какая тяжёлая! Бьюсь об заклад, хрен у него что получится!

Его дочь метнула на меня странный взгляд – то ли осуждение, то ли восхищение, а, скорее всего, просто любовалась, как у меня вздулись мышцы. А они действительно вздулись, потому что телега оказалась охренеть какой тяжёлой. Будто мешки в ней были набиты камнями, словно простолюдины решили вывезти из города свою хибару, разобранную на куски!

У меня аж лицо от напряжения чуть не перекосилось, но я всё же сохранил скучающее выражение. И со скрипом приподнял телегу. К счастью, заскрипела ось, а не моя спина.

– Сейчас, сейчас, господин! – затарахтел старик и снова дёрнул лошадь. И благодаря моей помощи та справилась. Мы всё-таки сумели убрать телегу с дороги.

– Боги! – с изумлением выдохнул краснорожий дворянин, выпучив зенки.

– Какой сильный… – протянула его дочка, уже явно оценивающе разглядывая и мои мышцы, и лицо, и богатую одежду, созданную иллюзией.

– Да я так же мог в молодости! – прошипел её отец, и его голубые зенки сверкнули завистью.

– Да конечно, – насмешливо бросила ему девица.

Тот скрипнул зубами и вперил в меня ненавистный взгляд, а потом таким же взором полоснул и простолюдинов. А те таращились на меня так, будто я не телегу поднял, а гору с места сдвинул.

У старика челюсть едва не хлопнулась на землю, а в глазах внучки полыхал такой восторг, словно я крутанул телегу на пальце, потом отсыпал им с дедом с барского плеча пару мешков золота и сделал ей предложение руки, сердца и всего остального, оказавшегося больше, чем у коня.

А девица, надо признать, была вполне себе ничего: по-крестьянски крепкая, с внушительной грудью и круглой мясистой попкой. Невысокая, но миловидная.

Я заметил, что старик уловил, куда именно у меня скользнул взгляд.

– Благодарю, благодарю вас, господин! – затараторил он, чуть ли не падая мне в ноги. – Вы спасли нас! Я человек бедный, и мне нечем отплатить, но… но я могу предложить вам в услужение свою внучку! Она… она полностью отработает наш долг за год или два!

При этих словах девица сразу же игриво стрельнула в меня глазами, а затем робко опустила взор, её щёки зарделись и даже к груди румянец спустился.

– Ага, спихнуть её на меня хочешь? – фыркнул я и скривил губы в усмешке. – Нет уж, спасибо. Я как-то без услужения обойдусь. У меня что, рук своих нет?

– Но как… как же… – начал заикаться дед, явно не понимая, как кто-то может отказаться от столь «щедрого дара».

Я лишь отмахнулся и направился к своей карете, успев заметить, как глаза девицы наполнились отчаянным разочарованием. Она даже прикусила нижнюю губу, будто у неё только что отняли надежду на богатую жизнь.

Зато другая смертная – та самая, что всё время выныривала из кареты, – довольно усмехнулась, увидев, как я отказался от «щедрой награды» старика. Дворянка ещё и улыбнулась мне, а потом скосила глаза на собственную грудь, прикидывая: не приоткрыть ли её снова, чтобы уж наверняка.

А вот её отец подозрительно сощурил зенки и пробурчал, кивнув на мою карету:

– Узнаю герб, но не вас. Вы родственник Тюленевых?

– Предпочитаю держать своё имя инкогнито, – лениво произнёс я, добавив в голос чуточку таинственности и подмигнув его дочке. Ещё и расправил плечи да вскинул голову так, чтоб казаться минимум князем, скрытно путешествующим.

Девица ещё больше расцвела, теперь уже совершенно открыто обещающе глядя на меня – мол, только свистни, и мигом перескочу из одной кареты в другую. Правда, её слегка смущала Марена, восседавшая на козлах в костяных доспехах, но, похоже, дворянка воспринимала её, как мою телохранительницу-мутантку.

– Ты ведёшь себя как распутная девка! – зло прошипел отец, дёрнул дочку за руку и втянул обратно в карету. А на меня посмотрел уже вовсе недружелюбно и язвительно выдал, брезгливо вздёрнув нос: – А что же вы, такой сильный и могучий, драпанули из города, когда его нужно было защищать от мерзких простолюдинов? Эти твари, словно опарыши на дерьме, вдруг взбунтовались. А вы… сбежали?

Простолюдины тоже вопрошающе покосились на меня, дескать, что же ты и правда такой молодец-удалец, а сам убежал?

Я вскочил на козлы и спокойно произнёс:

– Нет, господа. Я не сбежал, а спешу в другие города, чтобы и там поднять восстание.

Сразу же наступила тишина. Простолюдины переглянулись, растерянно таращась на меня. Дворянин приподнял брови, дочка в карете умолкла и даже перестала шипеть. А я тряхнул вожжами и под их ошарашенное молчание покатил дальше.

Мы без помех миновали «траурную» процессию, медленно тянущуюся к другому городу в поисках пристанища. И вскоре наша карета уже в одиночестве подпрыгивала на ухабах дороги, петляющей сквозь влажные джунгли, густо пахнущие перегноем и жирной землёй.

– А ты умеешь общаться со смертными, – с толикой насмешки произнесла вдруг богиня смерти, словно ей надоело молча слушать перекличку ярких попугаев, то и дело мелькающих под переплетёнными ветвями громадных деревьев.

– Ага, это называется работа с клиентами. К тому же я бог дипломатии, как тут не поговорить-то?

– Скоро представится ещё возможность поговорить. Вполне допускаю, даже с разбойниками. Как думаешь, они есть в этом лесу?

– Да наверняка. Учитывая то, как дворяне обращаются с простолюдинами, самые отчаянные из них, скорее всего, сбиваются в шайки и уходят в леса, чтобы потом тормозить всех на большой дороге. Велик шанс, что и наша карета привлечёт их внимание. Хоть она и потрёпанная, но выглядит довольно богато. Ну, только если вид Апофиса их не испугает. Или твой.

Марена мрачно посмотрела на меня живым глазом и буркнула:

– Сочту за комплимент.

– А это комплимент и был, ведь красота – страшная сила, – с улыбкой сказал я и поглядел на понуро опустивших головы лошадей. – Слушай, надо бы сделать привал, а то наши коняшки совсем уже сомлели. Им бы хоть попить да травки пощипать.

– Угу, – согласилась богиня смерти. – Давай искать место для привала. Но долго рассусоливать не будем. У нас нет времени.

Я кивнул и принялся внимательно смотреть по сторонам, выискивая подходящую полянку. Но та всё не показывалась и не показывалась. Солнце за листвой уже приближалось к полудню. И лишь тогда мы добрались до небольшой поляны с изумрудной травой и следами костров, оставленных предыдущими путниками. Рядом весело журчал ручеёк, совсем небольшой, но нам хватило, чтобы и самим напиться, и напоить уставших коней.

– Сейчас бы поесть, – мечтательно протянула Мия и выразительно погладила подтянутый животик, скрытый мундиром.

– Ну так иди и налови себе мышей или червей, чем ты там питаешься… – презрительно бросила Марена, не забыв старую обиду.

Смуглянка, к счастью, не стала ерепениться и промолчала. Возможно, она всё-таки не такая пропащая, как мне казалось, и начала понимать, что тягаться с Мареной ей бессмысленно. Но глаза её всё же блеснули, она явно запоминала каждую колкость богини смерти.

– Да, поесть бы не мешало, – повторил я за Мией, глядя, как распряжённые кони щиплют траву.

– Я могу слетать на охоту, – вызвался Апофис. – Мигом обернусь, поймаю какую-нибудь животину и притащу. Вы только костёр разожгите.

– Ты хочешь её пожарить? – удивлённо спросила Мия.

– А ты предпочитаешь сырое? – тут же ехидно вставила Марена.

– Ну, если хотите, не разжигайте, я же о вас забочусь, – буркнул дракончик, выгнув шею. – Я-то и сырое съем.

– Мия, будь так любезна, разожги костёр. Спички ведь у тебя были, – сказал я.

Девица кивнула и ногами расшвыряла остатки давнего костра, освобождая место под новый.

А я принялся ломать ветки, да и от кареты кое-что оторвал, ведь деревья в джунглях всё же оказались чересчур влажными для разведения костра.

Апофис же взмахнул крыльями и устремился в яркую небесную синему с барашками белых облаков. Он быстро скрылся с глаз долой, и, надеюсь, вернётся с чем-нибудь мясистым и жирненьким.

– Какие дерьмовые спички, – пробормотала Мия, сидя на корточках возле шалашика из веточек, под которыми лежала смятая бумажная брошюра, найденная в карете. Она уже четвёртую спичку не смогла зажечь.

– Дай сюда! – не выдержал я и подошёл к ней.

Та с высокомерной физиономией едва не швырнула мне коробок, глядя так, будто у меня получится ещё хуже. Но я с первой же спички разжёг костёр.

– Тебе просто повезло, – буркнула она и принялась подкидывать ветки.

Я отошёл к карете, проверяя её целостность, а то вдруг развалиться по пути.

Мия же продолжала колдовать над огнём. Получалось у неё, мягко говоря, так себе: она пару раз чуть не затушила его, вся перемазалась пеплом и изматерилась.

Но когда смуглянка наконец развела полноценное пламя, то посмотрела на меня с гордостью, как Прометей из легенды, впервые принёсший людям огонь.

Я, чтобы вдохновить её, показал большой палец.

Девица тут же довольно улыбнулась и снова принялась хлопотать вокруг костра, подбрасывая ветки. Только делала она это так, чтобы её аппетитная задница, обтянутая тканью, была обращена ко мне. А если не выходило, Мия становилась другим концом и нагибалась так, чтобы под рубашкой виднелась её соблазнительная грудь: не откровенно голая, но достаточно открытая, дабы завлекать и манить.

Кажется, она всерьёз решила соблазнить меня, чтобы потом в постели самодовольно заявить: «Я же говорила, что ты окажешься в моей кровати». Вот только хрен у неё хоть что-то выйдет. Образ Огневой частенько посещал меня. И мне совсем не хотелось менять её на эту взбалмошную особу с острым язычком и гнусным характером. Впрочем, признаю, что нечто завлекающее в ней всё-таки есть…

Вздохнув, я отвернулся, чтобы лишний раз не смотреть на её притягательный зад, и наткнулся взглядом на Древнего. Тот всё также в плаще и с капюшоном на голове внимательно смотрел на дерево, покрытое мхом и жёлтыми плесневелыми пятнами.

Что это он там рассматривает? Меня аж любопытство проняло. Вдруг без меня сейчас откроет все тайны этой гребанной вселенной?

Неслышно ступая по мягкой траве, я подкрался к осьминогоголовому и глянул через его плечо на ствол дерева. Там, к сожалению, не оказалось тайных знаков, что могли бы раскрыть мне сокровенные законы мироздания. Вместо них по коре, огибая наросты, похожие на оплывшие жирные носы, шествовала процессия удивительно крупных муравьёв, каждый размером с половину пальца. Пятеро тащили шестого, опутанного паутиной, выделяемой этими же созданиями.

– Он похож на меня, – вдруг произнёс Древний, не поворачивая головы.

– Кто именно? Ствол, мох или тот муравьишка, которого тащат свои же? Хотя можешь не уточнять, я уже понял, что муравьишка.

– Вот примерно так же и меня поместили в саркофаг, – спокойно сказал он. – Возможно, тебе любопытно узнать, что в них лежат только те, кто оказался за бортом нашего общества. Те, кто в него не вписался. И это необязательно преступники, вроде убийц и воров.

– Ты хочешь отомстить? – серьёзно спросил я, чувствуя, что осьминогоголового можно вывести на откровение.

– Нет. Я просто хочу вернуться. Вернуться к своей расе.

– А куда конкретно ты собрался возвращаться?

– Я бы мог объяснить, но лучше показать.

– О нет, нет, нет, можешь не показывать. Никуда я с тобой не пойду. Попытайся объяснить. Я сообразительный, глядишь – и пойму.

Древний помолчал и сказал:

– Это настоящий мир, а всё вот это, – он обвёл рукой джунгли и кусты, где порыкивал какой-то мелкий зверь, – лишь отражение истинной реальности.

– Опять двадцать пять, – пробурчал я и громче добавил: – Так зачем тебе нужен я?

– Мне требуется помощник, который будет контролировать процесс перехода между мирами. Тот, кто не предаст. Верный, сообразительный и надёжный. И ты, на мой взгляд, обладаешь всеми этими качествами.

– Да, я такой.

– А ещё я хочу, чтобы ты научил меня состраданию, – произнёс он и повернул ко мне голову, попутно схватив двумя перепончатыми пальцами муравья, опутанного паутиной.

Древний легко разорвал путы и вернул насекомое на ствол, но уже гораздо выше того места, где его тащили собратья.

– С состраданием главное не переборщить. А то тебя потом даже куры раком ставить будут, – дал я первый урок, подумав, что именно из-за отсутствия сострадания Древнего и могли выпнуть из его общины осьминоголовых.

Да, скорее всего, всё так и было. Иначе на кой хрен ему учиться состраданию? У него же есть дела и поважнее. Значит, подобное обучение он ставит чуть ли не на самое первое место.

– Я видел, как та смертная насмехалась над тобой, когда ты помогал представителям её расы, – сказал Древний, глянув на Мию, злобно дующую на чёлку, падающую ей на глаза. Она бы убрала её руками, но те были перепачканы землёй и сажей. – Я был кем-то вроде неё. А теперь остался без соплеменников.

– А Древние, получается, самые первые существа во вселенной?

Осьминогоголовый вдруг затрясся, а его щупальца на лице принялись извиваться. И я сперва подумал, что его хватил какой-то припадок, а потом смекнул, что он, кажется, так смеётся.

Охренеть, я, конечно, комедиант, раз сумел рассмешить такое существо.

А тот, вроде как отсмеявшись, проронил:

– Нет, до нас было множество разумных существ, и все они ушли, достигнув определённой точки коллективного развития. Когда-нибудь и таких смертных, как та самка Мия, будут называть Древними, ежели они не уничтожат друг друга, идя по пути развития. А так нынешние люди имеют все шансы сделать разумных существ, которые будут считать их богами…

Хм. Интересная мысль. Надо будет её обдумать, но чуть попозже, а пока стоит встретить гостей. Они уже совсем рядом.

Буквально спустя пару секунд из джунглей с профессионализмом настоящих ассасинов вышли люди. Даже язык не поворачивался назвать их разбойниками – это были не просто оборванцы с ножами. Нет! Перед нами стояла элита грабительского ремесла, защитившая дипломы по этому искусству!

Пятнадцать человек, двигающихся слаженно, как стая. В их руках находились не самопальные обрезы, а новенькие блестящие револьверы. А на плечах красовалось не рваньё, а домотканые рубахи и кожаные жилетки. Лица же были решительными, загорелыми и покрытыми капельками пота. Тропики ведь, мать их ети! И в глазах их хрен отыщешь хоть намёк на преклонение перед дворянами или робость. Нет, это были матёрые душегубы, организованные как военный отряд.

И нас они не посчитали достойными противниками. Поскольку эти двуногие звери даже не посчитали нужным оставить кого-то в кустах в засаде.

И опять же, стрелять из засады они не стали. А зачем? Их было почти в четыре раза больше, чем нас. Грабители были уверены, что легко одолеют нас, даже если мы окажемся магами.

Но я-то знал, что всё будет иначе. Они ошиблись даже с тем, что посчитали, будто застали нас врасплох. Я услышал подозрительный шорох в листве ещё с полминуты назад. Просто не стал реагировать. Не люблю бегать за одиночными крысами по джунглям. Пусть вылезают все разом – сразу и лягут.

А если бы они заметили Апофиса, то и вовсе не вылезли бы. Значит, дракончик не попался им на глаза. Видимо, они отыскали нас уже после того, как он улетел.

Глава 15

Среди вышедших на поляну людей выделялся рослый лысый мужчина с волчьей усмешкой, распоровшей покрытое шрамами суровое лицо.

– Где ваша охрана? И что произошло с каретой? Почему в ней дыры от пуль и торчат стрелы? Да ещё она кое-где обуглена, – требовательно изрёк он, не спуская с нас колючих глаз, в которых не было места жалости. – На вас напали?

– Ага, – честно ответил я, понимая, что до лиходеев пока не дошла информация о том, что произошло в городе. – Напали, и не раз. И вы теперь пожалеете нас, дадите еды, воды и проводите?

Выстрел разорвал воздух, спугнув птиц. Те в ужасе полетели прочь, отчаянно хлопая крыльями, а пуля выбила фонтанчик земли между моими ступнями.

– Вопросы здесь задаю я, – угрожающе выхаркнул выстреливший лысый, не став скатываться в банальные оскорбления. Хотя его фраза всё-таки и была банальной.

– Буду говорить утвердительными предложениями, – иронично выдал я, бесстрашно сложив руки на груди.

– Смелый? – криво улыбнулся тот. – Все вы, дворяне, сперва такие, а потом скулите как побитые псы, забыв и про честь, и про десятки благородных предков, стоит только выдрать вам зубы ржавыми клещами или загнать иголки под ногти.

– Вам явно нужно сменить стоматолога и мастера по ноготкам.

Мия испустила смешок, хотя даже не знала, о ком я говорю.

– Ты мне нравишься. Мы ещё с тобой поговорим один на один, – многообещающе оскалился лысый и следом перевёл взгляд на Мию: – Вытащи-ка свои стволы из кобуры и брось их на траву. И ты, одноглазая в доспехах, швырни меч прямо на землю.

Живой глаз богини смерти налился ледяным гневом, а губы сжались до белесой изломанной линии. Зубы скрипнули, а рука легла на эфес клинка.

– И медленно, медленно вытаскивай, да не зыркай так, тварь, – вдруг прогрохотала мужеподобная бабища с короткими волосами и сломанным носом на круглом лице. – Ты не в своём поместье, гадина. А мы тебе не забитая челядь. Сейчас глазик тебе вырежу – и будешь, сучка, знать, как на людей глядеть. Оба глаза будут мёртвыми! Гы-гы.

– Как некульту-у-урно… – протянул я, почесав верхнюю губу под носом.

– Руки держи на виду и не двигайся! – рявкнула та же бабища и наставила на меня револьвер. Причём прямо в район моего достоинства.

– Да просто усы зачесались, – невинно сказал я. – У тебя такого не бывает?

Мия снова весело улыбнулась, глядя на побагровевшую бабу, у которой и правда росли усики. И даже среди соратников той кто-то гоготнул.

– Молчать! – рявкнул лысый, заиграв желваками. – А ты, хрен в плаще, сними капюшон!

– Тебе не понравится то, что ты увидишь, – усмехнулся я, покосившись на Древнего, к кому и обращался мужчина.

– Сука, ты меня достал! – яростно выпалил лысый и нажал на спусковой крючок.

– На то и был расчёт, – холодно проронил я одновременно с металлическим звуком, раздавшимся в тот миг, когда пуля прошила мой плащ и ударилась о «золотой доспех».

Правда, «лесники» его не увидели, поскольку я всё время поддерживал на себе иллюзию дворянина, хотя это и было сложно в условиях нехватки маны.

– Урод, ты чего не помер⁈ – обомлела бабища, распахнув желтозубый рот.

– Дура тупая, это маг, а ты сказала, что среди них нет владеющих магией! – разъярённо выпалил кто-то из людей.

Лысый разлепил губы, явно желая приказать своим подчинённым атаковать нас, но я оказался быстрее. Активировал «телекинез» и выхватил им из земли камень. Тот со свистом впечатался прямо в рот лысому, выбив с хрустом зубы, и, вырвавшись чуть ниже затылка, проделал в голове козла сквозную дыру. Капли крови блеснули в солнечных лучах и упали на траву вместе с осколками черепа и клочками кожи. А сам лысый под ошарашенные вздохи его людей замертво грохнулся на спину, раскинув руки.

– Пора бы и вам сдохнуть! – прорычал я и активировал «телепортацию», принявшись скакать от одного бандита к другому.

Те в ужасе начали палить в меня из револьверов, разбегаясь во все стороны. Но и в них полетели пули, ведь Мия воспользовалась ситуацией. Она перекатилась под карету и оттуда стала шмалять по врагам из пары своих револьверов.

Марена же применила «мёртвый ветер», превращая плоть людей в горстки невесомого праха. Кости же с глухим стуком падали на траву.

Древний тоже подключился к сражению. Он начал посылать в людей почти прозрачные сгустки магии, которые взрывали мозг прямо внутри черепной коробки. У бандитов вылетали глаза, а следом из глазниц текла густая смесь из крови и мозга, будто перемолотого в черепе блендером.

Однако тварям всё-таки удалось несколько раз попасть в нас. Две пули чиркнули по броне Марены, но не причинили ей никакого вреда. В меня тоже попали, но «золотой доспех» выдержал.

А я, в свою очередь, телепортировался к одному удачливому стрелку и несколько раз воткнул ему в шею подобранный на земле острый сучок. Дерево пробило плоть, и из раны вырвался фонтан крови, окатив моё лицо.

Швырнув труп на траву, я посмотрел вслед парочке, улепётывающей в чащу, – это был остаток от отряда, вышедшего на поляну.

– Догони их. Одного убей, а другую приведи, – велел я и метнул в сумрак леса артефакт, в котором находилась Тахрир.

Та выскользнула из него чёрным туманным облаком и приняла привычное обличье чернокожей обнажённой женщины с когтями, а затем с немыслимой для смертных скоростью устремилась за беглецами.

Жизнь мужчины закончилась буквально через десяток секунд. Он лишь успел вскрикнуть от ужаса, после чего джунгли снова погрузились в тишину.

Правда, спустя миг раздались вопли той самой бабищи. Тахрир сбила её с ног и обезоружила, а потом, несмотря на кажущуюся хрупкость, без труда потащила женщину за спутанные волосы.

Та извивалась и рычала, как дикий зверь, а встретившись со мной взглядом, яростно выпалила:

– Ты не посмеешь тронуть меня! За меня отомстят! Тебя уничтожат, кем бы ты ни был, тварь! Даже не смей прикасаться ко мне!

– Да? И кто же меня уничтожит? – лениво приподнял я бровь, проявив искреннее любопытство. – Такие же, как ты, лесные дебилы?

– Нет, ты не понимаешь, кто стоит за нами! Они могущественны и сильны! Они вскроют тебе горло и обагрят кровью руки!

– Ну, звучит как-то не страшно, а скорее как тост в детском садике, – усмехнулся я и сверху вниз посмотрел на бабищу, когда Тахрир бросила её к моим ногам на краю поляны. Сама стражница осталась в тени деревьев, поскольку солнечный свет вредил ей.

– Вы все умрёте! Сдохнете, если не отпустите меня! – прорычала женщина, чуть приподнявшись на локтях и глядя то на Древнего, то на Мию, то на Марену, окруживших её.

– Что-то я тебе не верю, – иронично улыбнулась смуглянка и с деланым безразличием сунула в барабан револьвера патроны. – Догадываешься, для кого я заряжаю оружие?

Пленница оскалила крупные зубы и выпалила, брызгая слюной:

– Для себя, дура тупая! Если ты меня не отпустишь, то тебе лучше застрелиться!

– Ну, давайте перейдём к пыткам, – азартно произнесла смуглянка, блеснув глазами. – Вам ведь тоже любопытно, о ком она говорит.

Мия наставила револьвер на ляжку женщины и вопросительно посмотрела на меня, спрашивая разрешение.

Хм, моя воспитательная работа дала свои плоды.

– Стреляй, – позволил я, попутно стерев с неприятно липкого лица подсыхающую кровь, стягивающую кожу:

– Кричи, дурочка, – саркастично бросила Мия пленнице и выстрелила.

Пуля вошла в ногу женщине, и та дёрнулась, заорав благим матом. Затем она зажала толстой ладонью хлынувшую из раны кровь и принялась грязно сквернословить.

– Следующую пулю в колено или в локоть? – спросила у меня Мия.

– Давай в колено, чтобы уж точно не убежала.

– Нет-нет-нет! – тут же захрипела женщина, быстро бледнея от страха. Видимо, она поняла, что никому нет дела до её угроз. – Я всё вам расскажу! Всё расскажу! Только отпустите меня!

– Ты нам и так всё расскажешь. Но мы тебя не отпустим, а лишь наградим быстрой смертью, – холодно выдохнула Марена, мстительно сощурив живой глаз.

Кажется, богиню чрезвычайно задело, что бабища оскорбляла её.

– За меня могут дать выкуп, – застрекотала женщина, облизывая трясущиеся губы. – Мы служим графу Озерову. Он владеет несколькими островами недалеко отсюда и послал нас сюда, чтобы мы притворялись разбойниками и чинили на дорогах непотребство, дабы торговля графа Акулова окончательно встала.

– А-а-а, подлые интриги аристократов? Прекрасно, – усмехнулся я, смекнув, откуда у них хорошее оружие и одежда. – А не видела ли ты странных людей на побережье, в джунглях? Или, может быть, слышала что-то о свежем кораблекрушении? Или хотя бы в море неподалёку отсюда заметила корабль?

– Нет, ничего такого я не знаю, – покрутила она головой, даже не понимая, зачем я это спрашиваю. Всё её естество было настроено лишь на одно – спастись. И часть её мозга ухватилась за мысль, что выкуп, возможно, поможет ей сохранить шкуру.

– Ну, раз не видела, тогда ход переходит к госпоже Марене, – посмотрел я на богиню смерти.

Та без всякой жалости выхватила из ножен клинок и взмахнула им под дикий вопль женщины, перерубив ей шею. Голова с раззявленным ртом упала на траву, а тело расслабленно вытянулось.

Древний посмотрел на меня, потом на труп и спросил:

– А как же сострадание?

– Не в этом случае. Она получила по заслугам. За неё нельзя было вступаться. Эта женщина без зазрения совести запытала бы и меня, и тебя, и милого котёнка, – проговорил я, дав осьминогоголовому второй урок.

– Понятно, – протянул тот, пошевелив щупальцем. – Не каждый заслуживает сострадания.

– Вот-вот, – проронил я и посмотрел в небеса.

Там появилась точка, быстро увеличивающаяся в размерах и принимающая облик Апофиса с каким-то оленем в зубах.

– Вот и наш роскошный обед. Как вовремя, а то у меня после хорошей кровавой схватки всегда просыпается зверский аппетит, – улыбнулся я и приказал Мие: – Иди подготовь угли.

Смуглянка кинулась к почти прогоревшему костру, а я успокоил лошадей, напуганных стрельбой. И никто, абсолютно никто не посчитал нужным убрать с глаз долой трупы. Видать, они никому не портили аппетит. Даже Апофис не счёл нужным их трогать. Он только с завистью заявил, что мы здесь развлекались без него, после чего принялся наблюдать за тем, как я ловко свежую оленя с прокушенной шеей.

Признаться, из оленя вышел на удивление неплохой шашлык, несмотря на то что у нас не было приправ. Наверное, свежий воздух и прошедшая схватка действительно добавили нам аппетита. Даже Марена изволила откушать пару кусочков, совсем не обращая внимания на треск человеческой плоти, раздающийся в джунглях, где пировала Тахрир.

Только Древний ничего не съел, даже не понюхал. Похоже, он то ли святым духом питается, то ли солнечной энергией, а может, исходящими от меня флюидами благочестия.

В любом случае в карету он залез с пустым желудком. А уже за ним внутрь забралась Марена.

Мие пришлось сесть подле меня на козлы, чтобы не находиться с богиней смерти в закрытом пространстве. Ведь подобный рискованный шаг мог закончиться кончиной смуглянки. Она прекрасно понимала, что злопамятная Марена не простила её.

– Пошли, залётные! – бросил я отдохнувшим лошадям, схватив поводья и сунув в карман артефакт с Тахрир.

Те зашлёпали копытами по раскисшей почве, потащив за собой карету. И стоит сказать, что предстоящий путь грозил стать для нашего транспорта последним. Уж больно жалобно карета скрипела.

А уж когда дорога пошла в гору, став более каменистой, карета и вовсе чуть ли не стонала на каждой кочке. Мягкая земля пропала, как и джунгли, а возникшие горы обещали более суровую дорогу.

– А здесь не так жарко, и проклятая влажность пропала вместе с грёбаными насекомыми, так и норовящими заползти во все мои отверстия, – внезапно проговорила Мия, когда мы ехали по горному ущелью.

– Скоро снова придётся спускаться в джунгли, – вздохнул я, внимательно глядя на склоны. Не сбросит ли кто-то нам на головы здоровенный валун? А то уж больно подходящее для засады место.

– Послушай, а если Сварог где-то в джунглях, то как мы его найдём?

– С трудом. Это как искать соломинку в стоге иголок.

Девушка испустила мягкий грудной смешок, показывая, что оценила, как я ловко переделал на свой лад давно всем известную поговорку.

– А ты не такой, как другие боги, – с улыбкой заявила смуглянка и зябко повела плечами, почувствовав пронёсшийся по ущелью прохладный порыв ветра.

– Предпочитаю следовать своим путём, – проронил я, ощутив, как девица прижалась ко мне упругим бедром.

Она виновато посмотрела на меня, дескать, просто холодно, вот и придвинулась.

– Это правильно, лучше быть личностью, чем безликой массой, – похвалила меня Мия и аккуратно убрала травинку, прилипшую к моему виску после того, как я отмыл лицо от крови в ручье на полянке. – А вообще, конечно, боги – удивительные существа. Они настолько выше простых смертных, что их даже не стоит сравнивать. К богам даже не применима человеческая мораль. Боги по своему усмотрению могут карать, миловать и с кем хотят удовлетворять свои потребности. Любые. Им даже не надо хранить кому-то верность, как обычным ссаным, забитым смертным мужчинам. Настоящий бог переспит с какой-нибудь женщиной и тут же забудет об этом. Думаю, он в любой момент может найти пять минут, чтобы…

– Не старайся. Ничего у тебя не получится, – с ухмылкой оборвал я разливающуюся соловьём Мию, активно размахивающую руками.

У неё из-за этого аж пуговица на рубашке расстегнулась, обнажив две трети смуглой груди, призывно подрагивающей в такт карете, подскакивающей на мелких кочках. Да ещё Мия покусывала губы, чтобы те стали выглядеть более пухлыми, сочными и зовущими.

– Что не получится? – удивлённо пробормотала смуглянка, невинно захлопав длинными ресницами.

– Тебе не удастся меня соблазнить. И сиськи свои спрячь, а то продует.

Мия ещё мгновение простодушно на меня глядела, а затем в её глазах начал нарастать чёрный гнев.

Она сощурилась, черты её лица заострились, а изо рта вылетело рассерженное шипение:

– Ты или импотент, или мужеложец, или идиот-однолюб! Ой…

Её «ой» вырвалось в тот миг, когда она осознала, что на эмоциях перегнула палку. Ну какой бог такое стерпит? Вот и я не стерпел – одним движением спихнул её с козел.

Мия вскрикнула и шлёпнулась на рыхлую землю, за годы скатившуюся в ущелье по склону. Только её стройные ножки мелькнули, а рубашка на груди совсем распахнулась, обнажив внушительное сокровище смуглянки.