Текст книги "Локки 9. Потомок бога (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Ага. Кто же будет разводить костёр, ежели я вдруг геройски помру?

И хоть шутка получилась донельзя примитивной, смуглянка всё равно запрокинула голову и посмеялась, а затем плавным движением ступила во тьму, где практически сразу же шелест её ног сменился на практические бесшумные кошачьи шаги. Кажется, я даже разглядел мелькнувший в зарослях чёрный силуэт крупной хищной кошки. Пантеры, вероятно.

– А что-то всё-таки в ней есть, – проговорил я себе под нос и швырнул в костёр мелкую веточку. Тот сердито плюнул языком пламени и затанцевал от налетевшего тёплого порыва ветерка.

Апофис что-то пробормотал во сне, но глаза не открыл, так и продолжал мирно сопеть ещё пару часов.

Первой из этой троицы проснулась Марена. Она приняла сидячее положение, протёрла живой глаз, огляделась и хмуро спросила у меня:

– А где эта блоха Мия?

– Сожрали её, пока вы спали. Налетело какое-то крылатое чудовище, схватило её и унесло.

– Правда? – с надеждой выдохнула богиня смерти, сразу же скинув с себя остатки сна.

– Конечно же нет. Перестань верить в сказки и чудеса. Ну разве бы её схватило какое-то подлое страшное создание? Да нет же, конечно. Они бы обнялись да пошли вместе пакостить, – с улыбкой произнёс я.

Марена нахмурилась и расстроенно буркнула:

– Так она жива… Но где же она?

– Да где-то здесь, по лесу шарится.

– Я тут, – вышла из джунглей обнажённая смуглянка. – Уже соскучились?

– Нет. Истово надеялись, что тебя там кто-то сожрал или хотя бы выпустил кишки, – пробурчала Марена, встала на ноги и похлопала дракончика по спине.

Тот нехотя раскрыл зенки и распахнул усыпанную острейшими зубами пасть.

– Уже пора? – сонно протянул он.

– Да, – проговорила богиня смерти и покосилась на Древнего.

Тот сразу же встал на ноги, будто и не спал вовсе.

– Отлично. Тогда в путь-дорогу, – произнёс я, посмотрев на Мию, которая уже полностью оделась. – Хотя, конечно, ночью ходить по джунглям, кишащим всякими опасностями, – дурацкая затея. Но как говорится, богини Судьбы помогают дуракам. Видимо, их веселят подобные приключения.

Глава 18

Круглый зал Дворца Совета освещали толстые жёлтые свечи, чьё пламя подрагивало и шипело в воздухе, пропитанном крепким потом зверолюдов. Те сидели за круглым столом, и среди них выделялись жрица Бурая, минотавр Сломанный Рог, Крушитель, старики-изгои, чёрт Инварр.

Помимо зверолюдов, на стульях рядышком уселись имперцы.

И все хранили тягостное молчание, косясь на баронессу Огневу. Она первой разорвала тишину громким и спокойным голосом:

– Итак, дамы и господа, каковы ваши предложения? Ежели Локки не вернётся до утра, наш город с большой долей вероятности будет атакован драконицей, матерью Апофиса.

Старик Мых быстро перевёл её слова на язык хаоситов, после чего те начали усиленно думать, ускоряя мозговую деятельность почёсыванием затылков.

– А что тут делать? – первым проговорил Сломанный Рог, хмуря брови. – Надо готовить войска для отражения нападения.

– Верно, – прогудел Крушитель, поддерживая минотавра.

– Да все наши войска – пшик по сравнению с мощью дракона, – хмуро произнёс чёрт Инварр, сидя на лавке и покачивая хвостом, похожим на кожаный кнут.

– Да это ты ничто по сравнению с мощью дракона! – мигом взъярился минотавр, сурово глянув на Инварра.

Вражда между ними в последние дни снова начала набирать оборот.

– Следи за своим ртом! – вскинулся тот, сощурив холодные глаза.

– Это тебе надо помолчать, пришлый! – вступился за Сломанного Рога набычившийся Крушитель.

– В словах Инварра есть толика правды, – встрял в начинающуюся перепалку Прищур, проведя рукой по длинной седой бороде.

– И ты туда же, не подпевай этому остолопу, старик. Совсем уже из ума выжил! – бросил ему минотавр.

– Не оскорбляй моего брата! – разлепил рот Молчун и привстал с лавки.

Следом за ним и остальные спорщики вскочили на ноги, и к ним присоединялось всё больше и больше смертных. Они стучали по столу кулаками, брызгали слюной и сверкали зенками, наполняя зал руганью.

Имперцы сперва попытались успокоить разгорячённых спорщиков, но никто из них не знал языка хаоситов, а старик Мых не успевал переводить.

Атмосфера всё больше накалялась, грозя перейти в мордобой.

– Да, дела… – протянул на ухо раскрасневшейся Огневой старик Мых, косясь на Крушителя и Инварра, почти вцепившихся друг другу в глотки. – Локки нет всего ничего, а город уже на краю гражданской войны. А утром, между прочим, заявится дракон. Ежели Локки не вернётся, то либо мы сами друг друга поубиваем, либо нас сожжёт к хренам ящер.

Огнева отчётливо скрипнула зубами и в следующую секунду вскочила прямо на стол. И не сказав ни слова, вскинула руку. Пламя сорвалось с её ладони и ударило в потолок. С гулким треском сверху посыпалась штукатурка. Жаркий свет ослепил, и пламя, словно живое, поползло по сводам, вспыхнуло на миг и так же стремительно исчезло, оставив за собой запах горелого и тяжёлую, гробовую тишину.

Хаоситы, ещё секунду назад готовые передраться, инстинктивно отшатнулись и застыли. В их взглядах мелькнуло не только удивление, но и почтение.

– Что вы творите? – процедила Огнева голосом, звенящим как раскалённый клинок. Старик Мых исправно переводил её слова. – Мы должны защитить город, а не драться друг с другом. Вы ведёте себя как драчливые дети. Что скажет Локки, когда вернётся? Как думаете, что он сделает с теми, кто не оправдал его доверия?

Её раскалённый взор пронзил Сломанного Рога, Инварра и Крушителя. Те, помедлив, виновато опустили головы, словно нашкодившие мальчишки.

– Что ж, – произнесла девушка, поправив платье, – давайте приступим к обстоятельному разговору, раз уж мы все выпустили пар.

Она вернулась на место, как и хаоситы, вскочившие во время перепалки. И разговор действительно пошёл уже в деловом русле.

* * *

Розовые лучи только-только показавшегося над горизонтом края солнца коснулись джунглей. А мы как раз к этому мигу вышли из чащи, оказавшись на холме. Под ним в пятидесяти метрах от пологого песчаного пляжа раскинулось небольшое поселение – домов этак на сотню. Оно оказалось полностью обнесено высоким бревенчатым забором и с трёх сторон окружено полями, засеянными злаками.

К посёлку вела дорога, и на ней уже виднелась пара телег, а среди колосьев пшеницы красовались крестьянские зады. Оно и понятно – в полях начинают работать рано.

– Ну-с, не впечатляет, – протянул я, положив Сварога на траву рядом с собой.

Размял затёкшие плечи и прикрыл ладонью богатырский зевок. Всё-таки бессонная ночь давала о себе знать.

– Зато здесь есть лодки, – указала рукой Марена на баркасы и небольшие кораблики, распустившие паруса в море.

Рыбаки тоже начинают свой промысел ранним утром.

– Итак, дамы и господа, – проговорил я, – мы можем пойти по силовому пути, просто отобрать лодку. А можем купить, но тогда не будет веселья. Апофису же в таком случае и вовсе придётся остаться тут, чтобы не пугать людей.

– Давай без веселья, – решила Марена, поправив белокурые волосы, которые каким-то чудом не свалялись в грязные сосульки, а все так же живо поблёскивали и радовали чистотой.

– А я с радостью ещё подремлю, – протянул дракончик и без стеснения зевнул во всю пасть.

– А когда ритуал передачи магической энергии? – спросила Мия у Древнего и заранее поморщилась, вспомнив ощущения, даруемые им.

– Может, он и не понадобится, – вдруг сказал осьминогоголовый, пошевелив щупальцами на подбородке. – Если в посёлке имеется маг-лекарь, то он, возможно, сумеет пробудить Сварога. Я практически всё для этого сделал.

– Может, лекарь и есть, – задумчиво потёр я небритый подбородок двумя пальцами. – Всё-таки на сто домов должно быть жителей четыреста, то и пятьсот. Плюс наверняка есть какие-то окрестные, совсем уж крошечные деревеньки. И все должны куда-то ходить лечиться. Весьма вероятно, что на такой хлебной должности, как лекарь, в посёлке кто-то да есть. Лишь бы этот кто-то оказался не совсем уж хреновым лекарем.

– Верно, – кивнул осьминогоголовый.

– Тогда пойдёмте, – произнёс я и начал спускаться с холма, бросив взгляд на Апофиса.

Тот торопливо вернулся под сень деревьев и завозился в густых кустах, устраиваясь вздремнуть. Я, если честно, был бы тоже не против где-то там прилечь. Однако, как говорится, труба зовёт.

Сварог снова свешивался с моего уже порядком натёртого плеча. А рядом вышагивали Марена, Мия и Древний, предусмотрительно накрывший свою внушительных размеров голову капюшоном плаща. Издалека, да и вблизи, его можно было бы принять за храмовника… очень башковитого храмовника. Но в этом мире частенько появлялись мутанты, так что местные люди, скорее всего, примут Древнего за одного из них.

Пока же мы миновали холм и вышли на просёлочную дорогу, покрытую густым ковром пыли. Взбитая нашими ногами, она щекотала ноздри. Мия даже чихнула в ладошку.

– Надеюсь, это смертельная болезнь, – покосилась на неё Марена и жестоко усмехнулась, блеснув белыми зубами.

Смуглянка сделала вид, что не обратила внимания на её слова, поглощённая созерцанием того, как крестьяне поднимают головы, глядя на нас, пока мы проходили мимо полей.

А уже возле самого посёлка нас заметил щуплый парнишка и шустро метнулся внутрь, явно чтобы кого-то предупредить.

И моя догадка оказалась верной: за приветливо открытыми воротами нас встретил десяток неплохо вооружённых хмурых мужчин в кожаных одеждах, с револьверами за поясом и саблями.

– Откуда будете, господа? – вежливо спросил один из них, окинув нас быстрым взглядом и мигом сообразив, что мы такие же простолюдины, как свинья – скаковая лошадь.

– Просто путники. Вот ищем лекаря, чтобы он помог моему другу, – похлопал я Сварога по ноге. – Ничего страшного или заразного. Просто он головой ударился и потерял сознание, да так ему понравилось в таком состоянии, что возвращаться не хочет. Мы вам тут никаких неприятностей чинить не будем и за всё хорошо заплатим.

– Премного рады, что вы посетили наш скромный посёлок, – поклонился нам мужчина, не став больше расспрашивать нас. – Дом лекаря в конце улицы, предпоследний.

– Благодарю, – сказал я и пошёл по хорошо утрамбованной улице.

По бокам нависали деревянные домишки на сваях. И все как один с крыльцом, двускатной крышей и затянутыми какой-то органической плёнкой оконными рамами.

Под ногами поблёскивали лужи свежих помоев, а все кошки и собаки стремились убраться с нашего пути, пугливо поглядывая на Марену. Животные чувствовали исходящие от неё эманации смерти. И не только они спешили сгинуть с глаз долой.

Женщина в чепчике и переднике схватила чумазого мальца и шустро скрылась с ним в доме, словно мы были чумными. Другие жители тоже попрятались.

– Какой пугливый народец, – фыркнула Мия, элегантным движением поправив волосы. – Наблюдают за нами, а выйти боятся, даже мужики.

– Ты уже забыла, какие «приятные» ребята местные дворяне? Вот народ и спрятался, чтобы не вышло чего, – проговорил я, вдохнув воздух, пропитанный запахами соли и рыбы.

– Главное, чтобы лекарь не сбежал при виде нас, – хмуро понадеялась Марена, кинув тревожный взгляд на безвольно болтающуюся голову Сварога, свисающего с моего натруженного плеча.

– Сейчас и узнаем, – сказал я, глянув на дом с деревянной вывеской. На той красовалось выжженное изображение ступки с пестиком и руки, окутанной магией.

Взойдя по скрипучим ступеням на крыльцо, я громко постучал, дабы перекрыть плеск волн и перекличку чаек, летающих над побережьем.

Тут же за дверью раздались шаркающие шаги, потом скрипнули петли, и на пороге появился крошечный старичок в белой рубахе и с длинной бородой, спускающейся чуть ниже выпирающего живота.

Он снизу вверх взглянул на меня добрыми голубыми глазами и расплылся в улыбке, добавившей ему сотню-другую морщин, изрезавших загорелое лицо.

– Чего изволите, господа? – сверкнул он крепкими белыми зубами, которыми можно было бревно перегрызть.

– Моему другу нужна помощь. Сможете дунуть-плюнуть, чтобы он пришёл в сознание? Мы хорошо заплатим, – произнёс я и снова похлопал Сварога по ноге.

– Попробую, попробую, – закивал тот и посторонился, пропуская нас в свой дом.

Мы всей толпой вошли внутрь и оказались в большой комнате. Там под потолком сушились связки одуряюще пахнущих трав, а у дальней стены на полках поблёскивали глиняные горшочки с подписанными бирками и пробками, залитыми сургучом. Чуть в стороне от них обосновался покрытый скатертью стол, окружённый стульями. А с противоположной стороны находилась кровать, сбитая из досок.

– Кладите, кладите его, – указал на неё сухонькой рукой старичок.

Я аккуратно сгрузил Сварога на соломенный матрац, подложив ему под голову подушку.

Старик сразу же подошёл к пациенту, помассировал собственные руки и приложил их к его вискам. Из пальцев потянулся светло-салатовый светящийся магический туман.

– Ну как? Вы справитесь? – тревожно выдала Марена, встав подле лекаря и скрипнув костяными доспехами.

– Не знаю, не знаю… – пробормотал тот, не открывая глаз и сильно хмурясь. – Но я постараюсь. Вы пока садитесь за стол. Я попрошу жену, чтобы она принесла вам чаю. А сам спущусь в подвал – там есть мази, которые должны помочь мне вернуть вашему другу ясность.

Он открыл глаза и шустро пошёл к двери, ведущей вглубь дома, что-то бормоча на ходу, будто спорил сам с собой.

Когда он скрылся с глаз долой, мы расселись вокруг стола, напряжённо переглядываясь.

– Никогда бы не подумала, что моё будущее может зависеть от какого-то старого лекаря в заштатном посёлке в мире, захваченном Хаосом, – невесело произнесла Марена, глянув за окно.

– А я примерно так себе и представлял собственные приключения, – неунывающе сказал я и метнул взгляд в сторону открывшейся двери.

В комнату вошла дородная женщина, минимум раза в два больше старичка. Улыбчивая, с румянцем на щеках и толстой седой косой, спускавшейся до объёмного зада. Она с лёгкостью несла в руках большой поднос с исходящими паром глиняными чашками, а посередине него стояла плошка с наваленными бубликами, сушками и крендельками.

– Угощайтесь, господа дворяне, угощайтесь! – с улыбкой произнесла она, поставив поднос на стол. – А я не буду вам мешать своим присутствием.

Женщина снова исчезла за дверью.

Марена и Мия потянулись к чашкам, а я негромко произнёс:

– Дамы, не торопитесь.

– Почему? – удивлённо вскинула бровь Марена и облизала потрескавшиеся губы. – Я хочу пить, а чай пахнет просто… просто божественно.

Я цокнул языком и с ухмылкой сказал:

– Оглянись, да тут всё буквально создано, чтобы отравить нас.

– Локки, кажется, ты перебарщиваешь, – произнесла Мия, глянув на меня как на умалишённого. – Нет, я понимаю, что ты, скорее всего, очень подозрительный, даже уже знаю об этом, но тут-то милый старичок, его жена…

– Да? – ещё шире усмехнулся я, немного склонив голову к плечу. – А что бы ты сделала, если бы на твоём крыльце появилась такая компания, как наша, будь ты на месте вот такого старичка лекаря и его жены?

– Ну, – замялась девушка, задумчиво нахмурив бровь, – я бы, наверное, испугалась или удивилась.

– Вот, – довольно протянул я, подняв палец. – А ты видела, чтобы старичок испугался либо удивился?

– Нет, – удивлённо округлила глаза смуглянка, начав что-то подозревать. – Он встретил нас с улыбкой, да ещё так быстро открыл дверь.

– Вот именно, – подмигнул я ей. – Нет, конечно, он мог нас заметить в окно, но, скорее всего, его предупредили. А кто, спросишь ты? А я отвечу: те самые добрые вояки, что встретили нас возле ворот. Они пробежали по параллельной улице и доложили ему.

– Ерунда какая-то, – пробормотала богиня смерти, морща физиономию. – Мне кажется, ты притягиваешь ситуацию за уши. Зачем ему травить нас?

– Ну, есть у меня несколько предположений. Однако я их отмету, если пойму, что в чае нет никакой отравы, – проговорил я, взял двумя пальцами чашечку, пригубил напиток, покатал во рту и вынес вердикт: – М-м-м, какой отличный рецепт! Чёрный терпкий чай, напоенный солнечным теплом, немного мяты, цедры апельсина и совсем чуть-чуть корня чёрного дерева. Ровно столько, чтобы вырубить каждого из нас где-то на часик-другой.

– Вот же сука, – мигом прошипела Мия, сразу же поверив моему экспертному мнению. Её глаза потемнели от гнева, а руки сжались в кулаки. – Значит, он хочет нас опоить и усыпить. А что потом?

– Вряд ли чтобы поиметь, так что не надейся, – саркастично бросила ей Марена, тоже наливаясь гневом. Но в отличие от смуглянки, она старалась держать себя в руках, что, кстати, с ней в последнее время происходило нечасто.

– Что будем делать? – хмуро спросила у меня Мия, проигнорировав слова богини смерти.

– Перво-наперво старика убивать нельзя. Он нам нужен, чтобы вернуть Сварогу сознание.

– Угу. Но зачем ему всё это? – спросила Мия, подавшись ко мне. Да так, что её роскошная грудь почти легла на стол, как десерт.

И в её взгляде злость на старика соседствовала с восхищением, вызванным тем, как я быстро вскрыл его замысел, точно гнойник. Даже Марена косилась на меня с толикой уважения… и зависти. Последняя наверняка была вызвана тем, что она не сумела учуять злокозненные намерения старика, а я смог.

– А как сами думаете? – ухмыльнулся я и следом тихонько произнёс: – И что вы чай-то не пьёте? Дед старался, а вы неблагодарные… Пейте, пейте, точнее делайте вид, что пьёте. Он же явно наблюдает за нами через щёлку между дверью и косяком и не появится в комнате, пока мы не сделаем хотя бы по несколько глотков. А ежели кто-то из нас поднимется и пойдёт к двери, то он может и сбежать через окно. Ищи его потом свищи.

– Да что здесь, на хрен, происходит? – раздражённо прошипела Мия и взяла чашку.

Она сделала вид, что выпила чуть ли не половину, а потом всё это незаметно выплюнула обратно.

Марена, Древний и я проделали ровно такой же трюк.

Глава 19

– Даже интересно узнать, о чём они там говорят, – пробормотал я и незаметно стрельнул взглядом в сторону двери, ведущей вглубь дома.

– Могу устроить подслушивание, – произнёс осьминогоголовый, не поднимая головы. Из-за глубоко надвинутого капюшона казалось, что он постоянно смотрит в свою чашку с чаем.

– Устрой, – тут же охотно отозвалась Мия, азартно полыхнув глазами и улыбнувшись.

– Хорошо.

Осьминогоголовый придвинул поближе несколько чашек, и его перепончатые пальцы слегка засветились – совсем чуть-чуть, так что свечение было почти незаметно. Затем оно перетекло на чашки с чаем. Поверхность напитка пошла рябью, и мы вдруг услышали голоса, словно под поверхностью чая кто-то сидел.

– Кажется, пьют, – донёсся из одной чашки взволнованный голос женщины, принёсшей нам «сонный чай».

– Пьют, пьют, – довольно произнёс старик-лекарь из другой. – А как же они, голубчики, не выпьют? Мой чай он такой. Один только его запах пробуждает невероятное желание попробовать.

Самодовольство так и сквозило в его голосе.

– А что это там делает головастик в капюшоне? Не видно из-за спин этих девиц, – неожиданно вылетел грубый голос из третьей тары.

– Кажется, он что-то им объясняет, используя чашки как фишки, – предположил старик.

– А не затевают ли они чего-нибудь эдакое? – опасливо произнесла женщина. – Они же явно дворяне и наверняка владеют магией.

– Пфф, уже поздно им что-то затевать. Видела, сколько раз они пригубили из чашек? Мой особый чай вот-вот успокоит их. И тогда мы схватим их тёпленькими, а уже потом перепродадим на остров Дохлой Рыбы. Там очень ценят рабов из числа дворян, тем более магов. Добавим их к тем кровопийцам, что властвовали в нашем посёлке. В трюм их тоже скинем, да и отчалим.

О, как мило – здесь есть работорговля. Хотя на самом деле не мило, а отвратительно. Ненавижу работорговлю и работорговцев. Им самое место в пекле. Лучше уж честно убить человека, чем продать его куда-то на каменоломни, где он за пару-тройку лет превратится в иссушённый труп на двух ногах, а потом его скинут в какую-нибудь яму и закопают вместе с такими же бедолагами.

– Страшно мне что-то, – пробормотала подрагивающим голосом женщина и шумно сглотнула. – В городе вроде бы восстание удалось, но пока ситуация шаткая. Вдруг маги-дворяне снова возьмут власть? Тогда нам несдобровать. Может, отпустим этих подобру-поздорову? Они же не сделали нам ничего дурного.

– Тише ты, дура, всё будет хорошо, – зашипел на неё старый маг.

Он продолжил что-то ей высказывать, но мы уже ничего не слышали, поскольку все голоса внезапно пропали, а поверхность чая успокоилась.

– Магической энергии у меня осталось не так уж и много, – с капелькой виноватости в голосе произнёс Древний.

– Мы услышали достаточно, – тихонько проговорил я, мрачно хмуря брови. – Вероятно, в соседней комнате уже толпится десяток стражников. Да и рядышком с домом наверняка дежурят ещё с полсотни рыл. По крайней мере надеюсь, что они посчитали нас настолько опасными, и искренне расстроюсь, если их всего пятеро.

– Убьём их всех, – сразу же предложила Марена, играя желваками. – Кроме старика.

– Сыграем в игру: притворись уснувшим, а затем замочи тех, кто всё это устроил, – внёс я своё предложение.

– Помимо старика, надо ещё пощадить его жену, – внезапно произнёс Древний.

Я хмыкнул от удивления и посмотрел на него. Он выдавил из себя капельку сострадания?

– Ладно, – согласился я, не став расстраивать осьминогоголового. – Давайте приступать.

Мия, как самая лучшая из нас актриса, внезапно очень правдоподобно зевнула, почесала щёку и откинулась на спинку стула, вытянув ноги под столом.

Я тоже изобразил зевание, потёр глаза и громко произнёс, чтобы услышали за дверью:

– Что-то меня в сон потянуло, наверное, потому, что мы очень долго шли, а тут тепло, хорошо и мухи не кусают.

– Да, и меня что-то в сон клонит, – зевнула Марена и дала себе пощёчину, словно борясь со сном.

Древний же просто без слов склонил голову к столу, будто резко заснул.

Вошедшая в роль Мия хотела что-то сказать, но из её рта вырвалось лишь невнятное бормотание. Она склонила голову к плечу и тихонько засопела.

Наверное, со стороны действительно казалось, что мы довольно быстро уснули, не в силах бороться с «чайком» старика. И тот, по идее, должен скоро объявиться.

Думаю, каждый из нас принялся тайно наблюдать за дверью. Уж я-то точно смотрел сквозь щёлочку между веками. Как же иначе?

Вскоре дверь приоткрылась. И первым вошёл старик-лекарь, демонстрируя уверенность. Теперь его «добрые» глаза уже не казались мне такими добрыми. Они сверкали как у радостного дельца, почуявшего отменную наживу.

Следом за ним зашёл тот самый стражник, что был во главе десятка, встретившего нас у ворот. И он здесь оказался не один – ещё четверо бойцов проникли в комнату, настороженно глядя на нас.

А вот старик рассматривал нас как купец: взглядом щупал мышцы, измерял рост, прикидывал вес…

– За головастика много не дадут, – расстроенно проговорил он, потрепав бороду. – Мутантов нигде не любят. А вот за ту грудастую шоколадку нам отвалят очень даже хорошо.

– А может, мы её сперва того, опробуем? – широко усмехнулся десятник, похотливо прищурившись. – У меня таких дворяночек ещё не было. Наверняка она чудо как хороша…

– Нет, ты чего! – яростно выдохнул старик и аж замахнулся на него сухоньким кулаком.

Неужто в нём взыграла хоть какая-то капелька совести? Оказалось, что нет.

– Если мы привезём им на остров порченную и с травмами, то они дешевле возьмут, – произнёс лекарь, печась лишь о финансовой стороне вопроса.

– Так ты подлечишь её, – не сдавался десятник, пока его подчинённые пожирали Мию голодными взглядами.

В их глазах уже мелькали картинки, что они и как будут с ней делать. А у одного аж пальцы дрогнули, словно он уже с наслаждением щупал её и мял.

– Мы будем очень осторожными, – произнёс один из них, самый молоденький, а остальные закивали.

– Ребятам нужно выпустить пар, – проговорил десятник посуровевшим голосом, нависнув над стариком. – И не забывай, кто теперь власть в посёлке.

Лекарь вздрогнул и втянул голову в плечи, опасливо косясь на обступивших его мужчин, чьё учащённое, хриплое дыхание оглашало дальнюю от нас часть комнаты.

– Ладно, – сдался старик и посмотрел на дверь, за которой, видимо, осталась его жена. – Только аккуратнее и не в моём доме.

– Ясен пень, – довольно улыбнулся десятник и ещё раз бросил оценивающий взгляд на Мию.

А его подчинённые начали тихо ругаться, решая, кто будет следующим после начальника пользоваться красоткой-смуглянкой.

– Тихо вы! – повелительно бросил им десятник, нахмурив кустистые брови. – Как и в прошлый раз, тяните соломинку.

– Ага, а если Валун будет первым? У него там такая дубинка, что нам потом… это самое… – протараторил самый молодой, покосившись на толстого здоровяка в распахнутом на груди мундире земляного цвета.

Тот довольно усмехнулся и насмешливо прогудел, почесав заросшую волосами грудь, виднеющуюся между отворотами рубахи:

– Фома, с твоим червяком и к козе подходить стыдно.

Мужики загоготали. Весело и злорадно. А молодой покраснел так, что кровь едва не брызнула из пор.

– Тише! – рыкнул на них десятник и бросил тревожный взгляд в нашу сторону.

– Нет, никто не проснётся раньше времени, – понял его тревогу старик и самоуверенно огладил бороду. – Клянусь всеми богами Хаоса. Можете хоть пальбу здесь устроить. Они даже не вздрогнут.

– Это хорошо, очень хорошо, – проронил десятник, и его выдубленное солёными ветрами лицо расколола усмешка волка, много лет прятавшегося под овечьей шкурой.

Теперь он и подобные ему пришли к власти. И она пьянила их, заставляя чувствовать себя всесильными. Наверняка они наведут здесь такие порядки, что местные ещё не раз охренеют.

К сожалению, революции частенько выносят на самый верх всякую погань, пока обычные люди все так же трудятся, зарабатывая на пропитание семье.

– Пора? – спросил у десятника толстый здоровяк, вытащив антимагические наручники.

– Давай, и начни с одноглазой бабы. Она выглядит наиболее опасной.

Вот сука! Аж обидно стало. Нет, я понимаю, что до сих пор ношу иллюзию смазливого дворянина, но я же всё-таки мужчина, да ещё и нехрупкого телосложения, однако десятник посчитал Марену опаснее. Может, он ощутил идущие от неё эманации смерти? Наверняка, наверняка…

Меж тем здоровяк двинулся к нам вальяжной походкой, поскрипывая половицами. А за ним пошли остальные смертные. Даже старик. И через несколько шагов они увидят, что чай из чашек никуда не делся.

Пора было действовать, и мои спутники ждали, что я предприму. А мне вдруг в голову пришла мысль, что такие твари не заслужили быстрой смерти. Надо, чтобы они поняли, какая участь их ждёт.

Я медленно открыл глаза и развёл руки, сладко потянувшись.

– Он проснулся, он проснулся, – взволнованно зашептали рядовые стражники и покосились на старика, замерев как статуи.

А тот побледнел, поймав на себе грозный взгляд десятника. Но он пока лишь показал лекарю кулак, а затем сквозь зубы прорычал, тряся обвисшими щеками:

– Хватайте его, пока он сонный. Быстрее, растяпы, пока этот выродок нас не перебил! Он же, сука, наверняка маг.

Смертные бросились ко мне, грохоча казёнными ботинками.

А я всего за мгновение вызвал «взрыв энергии» и бросил его в грудь здоровяку с антимагическими браслетами.

– Ты сдохнешь первым! – свирепо выдохнул я в тот миг, когда зелёный магический всполох ударил насильника прямо в широкий торс, разорвав одеяние, плоть и грудную клетку. Наружу выплеснулась кровь, вылетели осколки костей, а самого здоровяка швырнуло на его коллег. Те с грохотом повалились на пол.

На ногах остались лишь десятник да перепугано хлопающий глазами старик, открывший в немом изумлении рот. Казалось, он не мог поверить в то, что его чай не подействовал на меня, как должно. Да и моя могучая для этих мест магия удивила его.

– Кто хочет сдохнуть следующими? Будете тянуть соломинку? – холодно выдал я, встав со стула.

Мои спутники тоже поднялись на ноги. И во взглядах Мии и Марены во весь рост выпрямился приговор, проведший костлявым пальцем по дряблой коже горла.

– Меня заставили, заставили! – тоненько вскрикнул старик, тараща зенки.

– Заткнись, тварь трусливая! – бросил ему десятник и перевёл на меня угрожающий взгляд. – Лучше вам всем сесть обратно и не двигаться, иначе я сейчас кликну своих подчинённых. За дверью стоят ещё полсотни моих бравых воинов.

– Никого там нет, – сухо произнёс Древний из-под капюшона.

Десятник облизал быстро пересохшие губы и напрягся, видимо, торопливо соображая, что делать дальше.

Старик же рухнул на колени и умоляюще протянул к нам руки:

– Заставили, заставили!

– Вообще-то, я слышал, с каким упоением ты рассказывал о том, что продашь нас в рабство, – процедил я, попутно глянув на медленно поднявшихся на ноги стражников.

Лекарь ойкнул, съёжился и заскулил жалобно, как щенок.

Десятник метнул взгляд в сторону двери, а потом глянул на своих подчинённых, растерянных и перепуганных.

– Ну и кто из вас, сучьих героев, будет первым меня насиловать⁈ – бросила им Мия.

Её глаза заполыхали безумной, тёмной яростью, рождённой в самых мрачных глубинах её души.

– Мы… мы… ничего такого не хотели… – проблеял молодой, прячась за спинами товарищей.

Их похоть и жажда женской плоти испарились, да и уверенность в собственных силах исчезла. Они дрожали, отводили глаза и корчили жалобные физиономии.

Однако не стоило обольщаться… Повернись к ним спиной и нападут всей толпой. Отпустить их сейчас – значит, что уже завтра они будут заниматься тем же самым, да ещё хвастаться, как обвели вокруг пальца четверых магов, а всего-то нужно было пару минут изображать мнимое раскаяние.

И кажется, они действительно думали, что такой фокус может пройти. Только десятник смекнул, что мы никого не пощадим.

– Да стреляйте же в них, придурки! – выпалил он своим подручным, а сам ринулся к двери, желая спасти собственную шкуру, пока его подчинённые завяжут бой.

А те, привыкшие исполнять приказы, потянули руки к оружию. Но первыми заговорили револьверы Мии. Её оружие с почти физически ощутимым наслаждением выхаркивало свинец вместе со снопами искр и пороховыми газами. И пули били исключительно по мужским причиндалам.

Один за другим насильники, сгибаясь, хватались за свои детородные органы, выстреливающие фонтанчиками крови. А потом они падали на пол под собственные режущие барабанные перепонки вопли.

– Боги, боги, – лихорадочно протараторил старик и вскочил на ноги.

Он попытался сбежать, но я телепортировался к нему и подсёк ноги. Лекарь покатился по полу и врезался в стену. Его взгляд помутнел, а рот распахнулся в истошном крике:

– Помогите!

Но никто, естественно, не спешил ему на помощь. Хотя нет – из соседней комнаты выскочила его жена, объятая ужасом. Но первым делом она посмотрела на десятника. Тот уже был около двери. Однако я прекрасно понимал, что ему не спастись: из руки Марены уже вылетел «мёртвый ветер». Он сорвал с костей десятника плоть, превратив её в прах вместе с одеждой. Тот осел на пол, а следом со стуком рухнули скелет, револьверы, пряжка ремня и прочие металлические предметы, коими владел десятник, успевший заорать перед смертью.