Текст книги "Нина"
Автор книги: Евгений Костюченко
Соавторы: Илья Авраменко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Еще не доехав до своего коттеджа, Нина почувствовала, что у нее голова кружится от счастья. А когда машина остановилась перед резным крыльцом, взрыв ликования просто вытолкнул Нину наружу, и она колесом прошлась по газону.
– Ванька! Я об этом мечтала всю жизнь! Воздух! Тишина! Деревья! А там – речка!
– Ты же деревенская. Корову заведешь?
– Нельзя… большая ответственность. Не уехать. А я бы завела. Ух, как люблю это дело!
– Я городской мальчик, – проговорил Бобровский, иронично улыбаясь и разводя руками. – В деревне у меня начинается кислородное отравление. Моему организму нужен смог. Нужна асфальтовая пыль, нужна толпа. Пойдем, что ли, вещи в дом отнесем?
Чья-то заботливая рука приготовила дом к приезду новых хозяев. Возле камина даже были сложены березовые чурочки. В кухонных шкафчиках стояла новая посуда, все сверкало чистотой.
Нина взбежала по лестнице, схватив Ивана за руку, как маленького, и повела его по всем комнатам, распахивая двери:
– А это – детская. Вот Петьке-то раздолье! А тут что? О, это спальня!
Она со смехом упала на широкую постель, раскинув руки. А Бобровский передразнил:
– А это спальня. Вот Саше-то раздолье!
Они спустились в кухню, и Нина включила электроплиту, потом спустила воду из кранов. Все работало как часы. Она вскипятила воду и заварила кофе.
Иван все ходил по кухне и заглядывал во все уголки. Наконец, он уселся на табурет и произнес ревниво:
– Я вижу, здесь есть абсолютно все, даже бумага в сортире.
– Ты и там успел побывать? Видел, какое окно в ванной?
– Да, это класс. Признаюсь тебе, я всегда мечтал о ванной с окном.
– Будешь приезжать к нам мыться по субботам.
– Сколько же стоит аренда этого дома?
– Ой, Ванечка, боюсь даже сказать. Бешеные деньги.
– Не понимаю. Какой смысл тратить бешеные деньги на аренду? Вы же хорошо зарабатываете, и ты, и Саша. Почему вы не купите себе нормальный дом?
– Саша не хочет ничего здесь покупать. Он даже деньги держит не здесь, а в каких-то западных банках. Говорит, что скоро уйдет из бизнеса, и тогда мы уедем. Не знаю куда. В Грецию, в Испанию…
– Ты в это веришь?
Задумчиво помешивая кофе, Нина отвела взгляд. Ей не хотелось говорить на эту тему. Она боялась даже подумать о том, как сможет жить за границей, среди чужих людей, где даже вывески на непонятном языке. И что она там будет делать? Ну да, Петьке там будет лучше. Правда, его самого об этом никто пока не спрашивал.
– Не знаю, Ваня. Я не хочу уезжать отсюда. Но последнее время Саша говорит об этом все чаще и чаще. Многие так поступают, ты же знаешь.
– Я сильно сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет бросить свой бизнес, – покачал головой Бобровский. – В любом случае этот бизнес не бросит его.
– Почему?
– Потому что есть такие организации, куда вступают пожизненно.
– Мне не нравятся твои намеки, – сказала Нина. – Мой муж не может связаться ни с чем противозаконным. Он сам служил в милиции, ты забыл?
– Ну, положим, не в милиции, а во внутренних войсках, – возразил Бобровский. – И не на посту стоял, а спортом занимался. Это немного разные вещи. Кстати, из таких вот спортсменов и вышла вся наша родная мафия. Все рэкетиры – бывшие борцы и боксеры. А киллеры – стрелки да биатлонисты. Так что твой аргумент, извини, не проходит.
Нина встала и принялась мыть чашки. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Но слова Ивана разворошили все то, что она тщательно скрывала от самой себя. Она пыталась успокоиться, привычными движениями наводя порядок. Но ее вдруг захлестнула обида за мужа. И она снова повернулась к Бобровскому:
– Саша честный и чистый человек. Я знаю это лучше других. И ты не смеешь ни на что намекать! Неужели ты думаешь, что я не вижу, не понимаю? Неужели ты думаешь, что я могу полюбить преступника, убийцу, родить от него и любить его все эти годы и не разобраться в нем?
– Любовь зла…
Нина выронила блюдце, и оно с громким звоном взорвалось на полу.
– К счастью! – бодро сказал Бобровский.
Но Нина, молча собирая осколки, не поддержала его энтузиазма.
На обратном пути Иван травил анекдоты и всячески пытался отвлечь Нину, но она не поддавалась и распрощалась с ним сухо и отчужденно.
Вся радость ее померкла. И даже загородный дом, о котором она так долго мечтала, уже не казался ей таким чудесным. Этот Бобровский не стал бы затевать разговор просто так. Он что-то знает. Что-то такое, чего не знает Нина. И что Саша скрывает от нее.
Глава 6
Вообще говоря, кастингом называется распределение ролей. Но в модельном агентстве «Маркиза» это американское словечко обычно употреблялось вместо простого русского слова «просмотр».
Получив задание отправиться на кастинг в фирму "Каспий", Нина почти не сомневалась, что кастинг пройдет успешно, и для рекламы выберут именно ее, сколько бы конкуренток ни просматривалось вместе с ней. Однако, поднявшись на второй этаж гостиницы и остановившись перед номером, указанном в записке Пестровой, Нина была удивлена тем, что никаких конкуренток тут и близко не было.
На двери гостиничного номера была скотчем приклеена страничка из блокнота. Красным фломастером выведены четыре слова. "ФИРМА КАСПИЙ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ".
"Этой фирме неплохо бы подыскать другого дизайнера", – подумала Нина, постучав в дверь.
– Открыто, давно открыто! – прозвучал голос с сильным кавказским акцентом.
Обстановка для кастинга была не совсем обычная. Посреди холла Нина увидела стол, богато заставленный напитками и фруктами. В кресле неподвижно сидел огромный, жирный, очень важный мужчина восточного типа, с багровым лицом и сросшимися бровями. Он опирался на роскошную трость, словно персидский шах на свой посох.
– Здравствуйте, я из агентства, – сказала Нина, удивленно оглядываясь. – Простите, а где будут пробы для фирмы "Каспий"?
Персидский шах облизнулся и шумно выдохнул. Из соседней комнаты выскочил жгучий брюнет в кожаном пиджаке.
– Здравствуй, дорогая, проходи, садись, – заговорил он, широко улыбаясь. – Здесь будут и пробы, и все, что хочешь. Тебя как зовут?
– Нина Силакова.
Вслед за кожаным пиджаком из соседней комнаты выглянул бритоголовый абрек.
– Ниночка, я Артур. Этого солидного дядю зовут Ахмед, а этого красавца – Руслан.
Персидский шах запыхтел и еще раз облизнулся, не сводя с Нины глаз. Абрек Руслан так же бесцеремонно разглядывал ее с ног до головы. Артур за руку подвел Нину к низкому глубокому дивану рядом со столом и усадил ее.
– Ты не стесняйся, будь раскованна. Как будто со старыми друзьями. Тебе что налить?
– Ничего, спасибо. Я не пью. Если не возражаете, я бы хотела приступить к работе.
Руслан фыркнул, но тут же затих, потому что Артур кинул на него испепеляющий взгляд.
– Молодец, Нина. Время – деньги, да? Ты знаешь, в чем задача?
– Мне сказали, реклама постельного белья.
Абрек рассмеялся, обнажив желтые клыки:
– Ай, Артур, молодчик. Такой вещь придумал!
Артур погладил Нину по руке:
– Правильно тебе сказали. Постельное белье будем рекламировать. Иди раздевайся.
Он кивнул в сторону открытой двери, и Нина, заглянув туда, увидела кровать необъятных размеров.
– Минутку, – она попыталась встать, но Артур удержал ее за руку. – Я не совсем поняла… У вас ведь только пробы сегодня, верно?
Абрек запер входную дверь и повернулся, скрестив на груди могучие руки.
– Да-да. Пробы, пробы, – закивал Артур. – Фирма "Каспий", Оля Пестрова тебя прислала, все правильно. Мы с ней все договорились, проблем не будет. Сначала пробы. Если понравится, будем повторять.
Все это было так дико и нелепо, что Нина даже не испугалась. Ее приняли за проститутку. За девочку по вызову. Это или какая-то ошибка, или…
Нина решительно поднялась и направилась к выходу.
– Мне надо позвонить в агентство. Вы пока приготовьте свет, установите аппаратуру…
Но эта хитрость не удалась. Абрек Руслан выставил руку перед собой и грубо толкнул Нину в грудь.
– Какой свет! Сказали тебе, раздевайся, значит, раздевайся! Хватит целку строить! Хочешь свет, включим свет. Хочешь, выключим! Аппаратура хорошо работает, довольная уйдешь! Пошли!
Он схватил Нину за руку и потащил за собой в спальню.
Когда-то Саша учил ее приемам самозащиты. Это было давным-давно, но все его уроки моментально вспомнились, как только Нина поняла, что ее собираются изнасиловать трое грязных подонков.
Она с силой ударила абрека ребром ладони по уху. Тот даже присел от боли и выпустил ее руку. Нина развернулась к Артуру и замахнулась сумочкой, отвлекая внимание. Жаль, что на ней были не сапоги, а босоножки. Но и летняя обувь может послужить оружием – если четко припечатать каблуком по вражеской ступне. Артур взвыл и запрыгал на одной ноге, обхватив другую.
Нина рванулась к выходу, но в эту секунду внезапно ожил персидский шах. Он с поразительной ловкостью выставил свою трость и подцепил Нину за лодыжку.
Она со всего маху повалилась на ковер. Сверху на нее прыгнул Артур, пытаясь прижать ее руки к полу.
Поняв, что ей не вырваться из-под тяжелого мужика, Нина сменила тактику.
– Подожди! Ну, перестань! – жалобно вскрикнула она. – Все, все, не надо! Отпусти! Я сама!
Громко ругаясь, Артур отпустил ее и встал у двери.
– Придурочная! Идиотка! Ты что себе позволяешь! Ты знаешь, кого ударила? Ты знаешь, что мы с тобой сделаем? Идиотка ненормальная!
Абрек тоже рычал что-то угрожающее, расстегивая рубашку, из-под которой клубилась густая шерсть на груди и животе. И только персидский шах сохранял полное спокойствие, только моргал и пыхтел чаще.
– Вы… вы, может быть, не знаете, – лепетала Нина, – но я… я замужем!
– Ну и что? Мы тебе жениться не предлагаем!
– Но я… но мой муж… боюсь, что он неправильно вас поймет!
– Плевать я хотел, как он нас поймет! Крутой, что ли? Зови его сюда, мы с ним разберемся!
– Но я не могу! Он… он сейчас в Петербурге! Но я, – Нина раскрыла сумочку, – я вам покажу, вот он!
Одной рукой Нина раскрыла портмоне, где под пластиком хранилась фотография Саши с Петькой на руках. Другой рукой она пыталась нащупать пилку для ногтей.
– Вот! Видите, это мой муж!
Она водила этой карточкой из стороны в сторону, а сама уже изготовилась, чтобы воткнуть пилку в глаз тому, кто первый кинется. Но все трое неожиданно застыли и замолчали. А потом персидский шах произнес непонятное:
– Ветер!
Артур осторожно шагнул к ней поближе, рассматривая фотографию.
Абрек прорычал что-то на своем горском наречии и ушел в спальню, захлопнув за собой дверь. На полу осталась его рубашка.
Персидский шах стукнул тростью по ковру и сказал:
– Извини, красавица. Эти чурки некультурные, вчера с гор спустились. Иди домой. Я с ними говорить буду.
– Э, Ахмед, я в чем виноват? – плаксиво спросил Артур. – Мне ее показали, ничего не сказали, я откуда знал, чья жена?
Пораженная такой переменой в их поведении, Нина пятилась к двери, выставив пилку перед собой. "Притворяются", – подумала она. Нащупав свободной рукой замок, она провернула его. Неожиданно распахнулась дверь в спальню, и на пороге появился разъяренный абрек. Нина в ужасе забилась об дверь, толкая ее вместо того, чтобы потянуть.
Абрек орал, колотя себя кулаком в грудь:
– Этот биляд в агентстве, с которой ты договаривался! Она не знал, что ли, что она замужем? Я ее саму…
Нина вылетела из номера, так и не услышав окончания фразы.
Выбежав из гостиницы, она кинулась к своей машине. Двигатель зачихал, закашлял, но не завелся. "Миленькая, родименькая, – уговаривала ее Нина. Ну что ты капризничаешь? Вот приедет Саша, он тебе свечи новые купит, он тебе маслице поменяет, он тебя помоет. Ну, миленькая…"
Словно уступив ее уговорам, машина вдруг взревела так, что у соседнего джипа сработала сигнализация.
Кто-то постучал в стекло. Нина увидела перекошенное от страха лицо Артура. Обеими руками он держал у окна "вольво" виноградные кисти и бутылку шампанского.
– Ниночка! Умоляю! Неправильно поняли! От чистого сердца! Возьмите шампанское, туда-сюда, виноград! Я вашу администратора убью! Клянусь мамой, я не хотел!
Нина отпустила педаль сцепления, и "вольво" рванулась с места. Глянув в зеркало, чтобы поправить прическу, Нина увидела, что Артур еще долго бежал за машиной, размахивая виноградом.
Глава 7
Нину трясло от ярости. Когда она немного успокоилась, то поняла, что подсознательно, «на автопилоте» едет прямиком в агентство.
Дверь в кабинет администратора она распахнула ударом ноги. Пестрова недовольно оторвалась от развернутого журнала:
– Стучаться на…
Не договорив, она вскочила с места и кинулась в угол, заслоняясь креслом. Нина шла на нее, схватив с подоконника цветочный горшок. Она уже предвкушала, с каким смачным звуком расколется он об эту ненавистную физиономию…
– Ниночка! Ой! Ниночка! Ой! Не надо!
Пестрова завизжала и присела за кресло, закрываясь им от неумолимо приближающейся Нины.
От ужасной расправы Нину удержал телефонный звонок. Она вдруг услышала, что в ее сумочке приглушенно поет мобильник. Лихорадочно, дрожащими руками Нина достала телефон – и наконец-то услышала голос мужа.
– Ты меня хорошо слышишь? – спросил Саша, не поздоровавшись.
– Да! Конечно! Саше…
– Молчи. Не называй имен. Подъезжай к трем вокзалам со стороны Сокольников. Остановись у подземного перехода перед Ярославским, за троллейбусной остановкой. Двигатель не глуши. Все поняла?
– Да!
– Когда будешь?
– Да… да… конечно, Са…
– Молчи. Когда будешь? Полчаса?
– Да! Да! Конечно!
– Жду.
Нина только сейчас заметила, что держит цветочный горшок. Она машинально отдала его Пестровой, и та так же машинально схватила его обеими руками.
"Что-то случилось, что-то случилось", – эта мысль колотилась в сознании Нины, пока она бежала к машине. Все, что произошло с ней самой, отодвинулось на второй план. С Сашей беда.
Она остановила "Вольво" возле подземного перехода у Ярославского вокзала и включила аварийную сигнализацию. На остановке толпился народ. Толпа зашевелилась, завидев приближающийся троллейбус, и двинулась ему навстречу. Несколько бойких и нетерпеливых мужичков не постеснялись рвануть к троллейбусу бегом. Один из них, в затрапезном пальтишке, в надвинутой кепке, пробегая мимо Нины, неожиданно дернул дверцу и плюхнулся в "Вольво" на заднее сиденье.
– Гони, Нежнульчик. Как я тебя учил.
Нина даже не успела удивиться. Узнав родной голос, она ударила по газам, и машина, завизжав резиной, сорвалась с остановки.
Поглядывая в зеркало, она видела, что Саша беспокойно смотрит по сторонам. Перехватив ее тревожный взгляд, он подмигнул и улыбнулся.
– Сашенька, где тебя носило…
– Сейчас направо, Нинуль. Постарайся быстрее.
Нина увеличивает скорость.
– Налево. На светофоре резко на разворот.
Она развернулась на желтый свет, перед носом трогающихся автомобилей. Кто-то нервно ударил по тормозам, кто-то засигналил изо всех сил, но Нина была уже далеко. Она резко свернула в переулок.
Впереди был тупик, и она спросила:
– Куда мы едем?
– Уже никуда. Стоп. Выходим.
Он выскочил первым и отошел в тень за угол дома. Нина кинулась к нему, и они обнялись, словно тысячу лет не виделись.
– Саша… Сашенька… милый! Боже мой! ты уехал… а там депутата убили… я звонила, а твой телефон выключен…
– А я тебе из Питера подарочек привез… на вокзале увидел, сразу купил. Держи, Нинуль. Пиаф. Ты же любишь.
– Пиаф… конечно… милый мой… что случилось, скажи мне! Ты в опасности?…
– Нет, нет. Ничего не случилось. Просто это были не шведы, а натуральная подстава. Конкуренты нам подставили бандитов. Еле ноги унес. Приехал на дневном поезде. Петька дома?
– В саду, – Нина посмотрела на часы и ахнула: – Его надо было забрать час назад!
Саша удержал ее за локоть, когда она шагнула к "Вольво":
– Оставь тачку здесь. Поедем на такси.
– Почему?
– Она тебе больше не нужна. Егор заберет. Сегодня ночью мы улетаем в Грецию.
Они вышли из переулка, и Саша остановил такси. Нина, ошеломленная новостью, переспросила:
– Как "уезжаем"?
– Да, Нина. Решение принято. Я ушел из этого дела. Всех денег не заработаешь. Нам с тобой хватит. Да и Петьке там будет лучше.
Нина вздохнула. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
– Хорошо, что я вещи не успела распаковать. Ой, да ты же не знаешь. Мы же переехали.
– Куда? Зачем?
– Я наконец-то сняла дом. Тот самый, который мы хотели, в Архангельском. Сегодня перевезла вещи туда. Еще не распаковала.
Саша горячо стиснул ее плечо:
– Нинуль, гениально! Об этом кто-нибудь знает?
– Ну… мальчик из агентства недвижимости знает. Очевидно, хозяева знают.
– А из наших знакомых?
– Иван помог мне перевезти вещи.
– А, этот… ну ладно. Петька, наверно, страшно обрадуется.
– Еще бы… он так по тебе скучает…
Глава 8
Не думала Нина, что так недолго ей придется побыть хозяйкой загородного дома. Одну только ночь отпустила ей судьба, да и ту – неполную.
Рано утром им уже надо будет прибыть в аэропорт, и белокрылый лайнер унесет Нину, Сашу и Петьку куда-то в лазурную даль, к теплому морю и нежному солнцу. Там не будет вечного страха перед будущим. И Нина сможет забыть и о Пестровой с ее абреками, и о Егоре с его пацанами.
Там начнется новая жизнь. А пока Нина и Саша прощались со своим прошлым.
Две свечи горели на столе, отражаясь в бутылке шампанского и двух высоких фужерах. Под звуки вальса Нина и Саша медленно кружили в танце.
– Ты нашла прекрасный дом, – говорил Саша. – Лучше этого дома у нас с тобой не было. И не будет. Здесь мы не найдем ничего лучше, чем этот дом. Вот как раз поэтому и надо уезжать.
– Как скажешь, так и будет, – Нина опустила голову на плечо мужа.
Прозвучал последний аккорд, и они остановились, продолжая обниматься в темноте. Тишину нарушил детский голос.
– Мам, ты где? – позвал Петька сверху, из своей комнаты.
Нина заторопилась наверх, и Саша бесшумно поднялся следом.
Петька сидел в постели, сонно оглядываясь.
– Что, маленький? – Нина обняла его и уложила, поправив одеяло. – Что, мой хороший?
– Где ты? Где папа? Где мой мишка?
– Здесь, здесь, все здесь. Спи.
– А папа больше никогда не уедет? И завтра тоже?
– Конечно.
– А мы правда завтра поедем в Грецию?
– Конечно. Поэтому тебе надо скорее спать, чтобы отдохнуть.
Саша, войдя в комнату, наклонился над Петькой:
– Я тут, сынок. Не бойся, я от тебя никогда не уйду.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Петька удовлетворенно повернулся на бок, обняв своего плюшевого мишку.
Нина на цыпочках вышла из детской. Саша затворил за собой дверь и обнял ее.
– Пошли в спальню, – жарко прошептал он.
– Он еще не заснул.
Нина шутливо оттолкнула дерзкие руки мужа, но сама уже отступала к спальне.
Он впился в ее губы и подхватил на руки. Через секунду они уже упали на широкую кровать. Нину обжигали его губы, скользившие по шее, по груди… Но вдруг Саша оторвался от нее и настороженно застыл.
– Что ты?
– Телефон, – сказал он, вставая с постели.
– Это мой мобильник, – Нина попыталась его удержать. – Пускай звонят, меня нет.
– Я жду звонка на твой телефон, – сказал Саша. – Ответь. Но меня нет ни для кого. Я жду звонка от Егора.
Они быстро спустились по лестнице, и Нина взяла трубку. Услышав голос Егора, она тут же передала ее Саше, а сама налила себе шампанского, чтобы немного остудить распаленные губы.
Саша стоял у окна и разговаривал, понизив голос, чтобы не разбудить Петьку.
– Здорово, братан. Мост проехал? Давай теперь три километра вперед, первый поворот направо, до упора. Коттедж с белым крыльцом, на первом этаже горит свет. Собак нет. Давай, до связи.
Он положил трубку на стол и снова обнял Нину:
– Это Егор. Сейчас будет. У него паспорта и билеты.
– Как все оперативно, – Нина отстранилась. – Саша, почему такая внезапность?
Саша перехватил ее фужер и отпил из него.
– А в этой жизни все внезапно. Внезапно родился, внезапно умер. Но если серьезно, то мы ведь давно к этому готовились, верно, Нинуль? Если решение принято, тянуть нечего. Разве ты не хочешь уехать отсюда как можно скорее? В нормальную страну, с нормальными людьми и нормальным климатом.
– Это старый разговор. Я никуда из России уезжать не хочу. Но я хочу с тобой. Куда ты, туда и я.
– Ну и хорошо.
Он сел в кресло и включил телевизор. В ночных новостях снова шел репортаж об убийстве депутата: "Народный избранник был цинично и хладнокровно расстрелян рядом со своим домом, в восемь часов тридцать минут утра, когда глава думской фракции садился в ожидавший его служебный автомобиль. По свидетельству очевидцев, первые выстрелы приняли на себя водитель и телохранитель депутата. Их состояние врачи оценивают как удовлетворительное. Спасти жизнь Дерюгина, однако, не удалось…"
Саша переключил канал и вытянул ноги к камину.
– Приедем, купим дом на берегу. Не хуже, чем этот. В саду оливы, пальмы. Море будет рядом. С балкона будет видно и слышно. Ты и там будешь моделью или, если хочешь, откроешь свою школу. Или еще родим. Петьке нужен братик. Все, что ты захочешь. Куплю катер, буду туристов возить на морскую рыбалку. Разве плохо, Нежнуля моя?
Нина подошла к нему, и Саша усадил ее к себе на колени.
– Дом, катер? Ты представляешь, сколько это стоит?
– Я знаю, сколько это стоит. Я уже все рассчитал. Шиковать в казино мы не сможем. Но жить будем спокойно. Как все. Как нормальный средний класс средней европейской страны.
– Я никогда не спрашивала, чем ты занимаешься, откуда у тебя огромные деньги. Но через пять часов у нас самолет. Мы улетим навсегда. Саша, мне это важно. Скажи, мы улетаем из-за него?
Она кивнула на экран телевизора, и Саша беззаботно рассмеялся.
– Ну что ты! При чем тут мы?
Нина облегченно вздохнула и обняла его.
– Ты действительно закончил со своим бизнесом? Ты больше не вернешься к нему?
– Да. Никогда.
– А Иван говорил, что ты со своим бизнесом так просто не развяжешься.
– Он просто трепло. Дешевка и карьерист. Нинуля, приготовь чемоданы. Мне надо еще позвонить.
Чемоданы были давно готовы, их осталось только закрыть. Нину снова кольнула обида. В такую важную минуту Саша мог бы уделить ей больше внимания. Ему легче. Он не оставляет здесь ничего, что было бы ему по-настоящему дорого. И наверное, он бы рассмеялся, узнав, что Нина хотела бы увезти с собой всю свою посуду. Сколько раз сегодня она уже укладывала и перекладывала свои вещи!
Нина вышла в кухню. Протирая и укладывая свои любимые китайские чашки, она прислушивалась к голосу мужа.
– Это я, Ветер. Кто нас повезет? Хорошо. Пусть выезжают уже сейчас. Ничего, просто я хочу пораньше. Дом по Рублевке. Когда выедут за кольцо, пусть позвонят Нине на мобильный. Она расскажет, как ехать дальше.
"Как он назвал себя? Ветер? Что еще за партийная кличка", – удивилась Нина. Ей показалось, что кто-то совсем недавно именно так назвал Сашу. Но кто, когда? От этих мыслей ее отвлек звонок в дверь.
Это пришел Егор. Он обнялся с Сашей и протянул ему пухлый конверт.
– Классно устроились, – он оглядел гостиную, уважительно покачивая головой. – Жаль только, ненадолго. Здорово, Нинок.
– Добрый вечер, Егор, – сухо ответила Нина. – Ты так и не позвонил мне, а ведь обещал.
– Падла буду, не забыл, а просто не мог. Крутился с вашими делами, как белка, еле успел.
Саша достал из конверта один паспорт, потом другой. Внимательно рассматривая документы, он отошел под люстру.
– Шампанское будешь?
– Не откажусь. Типа, на посошок.
Нина достала из серванта третий фужер, и Егор сам налил себе.
– Ну, Ветер, за ваш счастливый отъезд. За то, чтобы все обошлось.
– Все уже обошлось.
Егор залпом выпил шампанское и вытер губы ладонью.
– Мне будет тебя не хватать. Ты сама прикинь, Нинок, он мой самый крутой друг и учитель. Он стрелять меня научил, на лошади научил, машину по-настоящему водить научил, от хвоста уходить научил.
– Хватит болтать, – оборвал его Саша. – Отвези нас в аэропорт.
– Так ведь… рано еще, – растерялся Егор. – Ветер, у вас самолет еще через пять часов.
– Отвези. Посидим в ресторане.
– Ветер, ну не в падлу… меня баба ждет. В натуре, я ж не знал, я с бабой договорился. А за вами Шепель джип высылает. Мы ж вроде так договорились.
Саша недоверчиво глянул на приятеля:
– Что за свидания по ночам? Ты вроде не мальчик.
– Да сам понимаешь, типа любовь… У нас с ней серьезно. Она тоже модель, как Нина. Я ее три недели клеил, уговаривал, чтобы в ночной клуб пойти. Она только сегодня согласилась… Вероника Ефимова. Нинок, ты, может, знаешь?
– Да, знаю. Хорошая девочка.
– Ладно, – с сожалением сказал Саша. – Если хорошая девочка, то я мешать не стану.
Егор радостно закивал и снова обнял Сашу:
– Ну, Ветер, давай. Готовь хату, я к вам летом приеду загорать.
– Я тебя провожу.
Стоя у окна, Нина видела, как они спустились с крыльца и остановились перед черной "девяткой" Егора. Ей не было слышно, о чем они говорят. Но она видела, что Егор оправдывается и виновато разводит руками. "Опять секреты, – подумала Нина. – Наверно, Саша выговаривает ему за то, что случилось в Питере. Конкуренты подставили под бандитов, так он сказал? Еще неизвестно, кто там больше похож на бандита. Нет, очень хорошо, что нас не повезет этот Егор. Не хотелось бы последние часы на родине провести в такой компании".
Нина закрыла оба чемодана и поставила их поближе к выходу. Саша, войдя, ободряюще улыбнулся ей и снова сел в кресло перед телевизором.
– Не нравится мне твой Егор, – сказала Нина. – Я понимаю, что он твой друг, но…
– Мой друг – это ты, – сказал Саша. – Никаких иных друзей у меня нет и быть не может. Ну, еще Петька. И всё.
Теплая волна благодарности чуть не заставила Нину расплакаться. На счастье, снова зазвонил телефон. Саша взял трубку, но тут же, приложив палец к губам, отдал ее Нине. Она услышала голос Ивана Бобровского.
– Старуха, ты где, на фазенде? Саша приехал?
– Привет, Ванька! Да, Саша приехал. Ванька, ты знаешь, мы ведь улетаем! Сегодня, уже скоро. В Грецию.
– Как так? С чего бы это?
– Ну как, я сама не знала, так получилось. За нами заедут, уже через час.
– Через час? – переспросил Иван. – Постой, мы что, даже не попрощаемся? Старуха, погоди, ты сейчас дома будешь? Не уйдешь никуда?
– Нет, мы никуда до отъезда выходить не будем.
– Никто вас не провожает, вы вдвоем?
– Вдвоем, конечно, с кем же нам быть? Петька спит. А ты что спрашиваешь, надумал приехать? Слушай, Вань, присмотри за нашей квартирой. Алло! Ваня!
Связь оборвалась. Саша сказал, не отрывая взгляда от экрана:
– Урод он, этот твой Ваня. Все эти журналисты – уроды. Вот, глянь. Там человека убили, а для них – праздник. Сенсация. Надо срочно бабки на этом заколотить. Уроды.
Он прибавил звук. На экране милицейский чин говорил, важно поглядывая на окруживших его людей с микрофонами и камерами: "Преступник работал один, без помощников. С места преступления ушел пешком, через проходные дворы. Оружие выбросил, приведя в негодность. Случай довольно редкий. Объяснить это можно тем, что он – профессионал экстра класса. Но, как говорят, и на старушку бывает прорушка. Мы тоже хлеб не зря едим. В интересах следствия больше ничего сказать не могу. Могу добавить только…" Нина встала перед телевизором, заслонив экран.
– Я не могу больше слушать про это. Нас это больше не касается. И у тебя больше нет дел в России. Считай, что мы уже там.
Саша покачал головой.
– До отлета еще почти пять часов. И мы еще здесь.
– Все равно. Лучше пойдем погуляем. Здесь совсем рядом река.
– А Петька если проснется? Не испугается?
– Еще часа два он будет спать как убитый.
Саша достал сигарету, прикурил, ласково погладил Нину по щеке.
– Пойдем, пожалуй.
Внезапно мирную тишину разорвал грохот в прихожей. Зазвенели выбитые стекла. Нина испуганно обернулась, но Саша схватил ее за плечи и с силой толкнул в угол.
Она потеряла равновесие и схватилась за спинку кресла. Но не удержалась и повалилась на ковер вместе с ним.
Все дальнейшее казалось ей страшным сном.
В комнату ворвались люди в черных масках. На них пятнистое обмундирование, в руках автоматы. Они кричат страшными голосами: "На пол! Всем на пол!" Кому они кричат? Ведь здесь никого нет.
Лежа за креслом, Нина вдруг увидела, как Саша с размаху бьет стулом по люстре. Звон, треск! Свет гаснет. Оглушительно гремят выстрелы. Словно огромные барабанные палочки простучали по стене над головой Нины.
Она забилась в угол, закрыв голову руками. Все ее тело сковал смертельный холод, она не могла пошевелиться от ужаса и желала только одного – чтобы этот кошмар скорее кончился…
