Текст книги "Очерки истории российской внешней разведки. Том 5"

Автор книги: Евгений Примаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 71 страниц)

36. Разведка, Африка и холодная война

В послевоенный период советской внешней разведке пришлось поработать и на дотоле ей почти не известном Африканском континенте.

В 50-е годы интерес разведки к Африке обусловливался главным образом получением информации о планах и намерениях западных стран. В Африке располагались тогда многие военно-воздушные и военно-морские базы стран – участниц НАТО. Их интерес к континенту был вызван не только стратегическими соображениями: Африка богата продовольственными и минеральными ресурсами, ее недра хранят такие необходимые для современной промышленности ископаемые, как уран, кобальт, вольфрам, медь, никель, алмазы, нефть и многое другое.

В какой мере страны НАТО стремились использовать Африканский континент в своей конфронтации с Советским Союзом? – на этот вопрос и искала ответы наша разведка. Ранее в этих целях она использовала в основном свои возможности в западных странах. Непосредственно в Африке ее позиции были тогда более чем скромными. Небольшие резидентуры были только в Египте и Эфиопии, а к концу 50-х годов открылись еще резидентуры в Судане, Гане и Гвинее.

По-настоящему работать по Африке внешняя разведка начала с 1960 года, когда стал набирать силу процесс деколонизации африканских стран. Сразу 17 независимых государств появились на карте Африканского континента. ООН провозгласила 1960 год Годом Африки.

В разведке был создан африканский отдел. Его задачи можно было суммировать следующим образом:

– способствовать делу быстрейшей ликвидации остатков колониальной системы;

– помогать национально-освободительному движению в оставшихся колониях;

– следить за политикой бывших и настоящих колонизаторов: Англии, Франции, Бельгии, Португалии;

– осмыслить политику США по отношению к Африке;

– анализировать ситуацию в каждой африканской стране – останется ли она в орбите старой системы или пойдет новым путем;

– приобретать среди африканцев друзей и союзников.

К этому добавились вопросы безопасности советских колоний, посольств и других советских учреждений.

60-е годы оказались «жаркими» и для молодых африканских стран, и для советской внешней разведки. Только что освободившиеся страны Африки сразу же столкнулись с жесткой конфронтацией со стороны бывших метрополий, которые стремились сохранить свои политические и экономические позиции в прежних колониях. В ряде случаев это приводило к возникновению кризисных ситуаций, как, например, в бывшем Бельгийском Конго.

Государственные перевороты, происходившие при вмешательстве западных держав и их спецслужб, сопровождавшиеся междоусобицей, племенными распрями, гражданскими войнами, стали привычным явлением. От разведки в каждом конкретном случае требовалась информация о том, кто пришел к власти, какие силы совершили переворот, по какому пути они намерены вести страну. Ответить на все эти вопросы было нелегко. Порой и сами участники событий не ставили их перед собой. Только что созданные в африканских странах резидентуры, укомплектованные, как правило, молодыми сотрудниками, не могли дать исчерпывающих ответов на все эти вопросы. Но они добросовестно направляли информацию непосредственно с мест событий, и она была полезна для Москвы, так как позволяла рельефнее видеть и оценивать происходящее.

С первых же шагов работы в африканских странах наши сотрудники встретились с серьезными трудностями. Бытовая неустроенность, отсутствие порой элементарных санитарных и жилищных условий, перебои в снабжении продовольствием были понятны. Трудно было ожидать комфортабельных условий жизни и работы в отсталых странах, только вчера еще находившихся под ярмом колонизаторов.

Но вот сложности в достижении взаимопонимания с африканцами для большинства разведчиков оказались полной неожиданностью. У африканцев совсем другой менталитет, привычки и нравы. Наивность и надежды на наше быстрое содействие соединялись с раздражительностью, недоверием. Колониальные времена приучили не доверять белому человеку, обманывать его считалось заслугой. Все эти особенности постколониального африканского характера не без труда приходилось преодолевать нашим сотрудникам.

Было бы не совсем правильно утверждать, что сам по себе факт получения африканскими странами независимого статуса побудил советское руководство автоматически принять решение об организации разведывательной работы в молодых государствах Африки.

Процесс деколонизации был естественным и исторически неизбежным явлением, мало зависевшим тогда от воли Советского Союза и западных колониальных держав. Однако в условиях холодной войны и противостояния двух мировых блоков этот процесс сам становился объектом противостояния.

Потеря колоний ослабляла блок западных держав. Это отвечало интересам Советского Союза, укрепляло его внешнеполитические позиции. Поэтому Советский Союз поддерживал борьбу африканских стран за свою политическую и экономическую независимость.

В свою очередь, США и колониальные страны стремились всеми средствами, в том числе используя разведслужбы, воспрепятствовать этому процессу. Африканский континент превратился, таким образом, в арену идеологической и политической конфронтации двух блоков.

Так борьба народов африканских стран за свое освобождение стала объектом соперничества великих держав. Такова была логика эпохи холодной войны.

Советская разведка вела работу в государственных и политических кругах молодых африканских стран прогрессивной ориентации с большой осторожностью, ограничиваясь, как правило, доверительными отношениями. В этом состояла одна из важнейших особенностей ее деятельности в Африке: она не была направлена против африканских стран, напротив, объективно она отвечала их интересам борьбы за укрепление своей политической и экономической независимости, становление своей государственности. Интересы освободившихся от колониальной зависимости стран Африки и Советского Союза в этих вопросах совпадали.

Поэтому с самого начала организации работы в Африке руководство разведки не рекомендовало вести вербовочную работу в политических и государственных кругах прогрессивных африканских стран. Это отнюдь не облегчало получение информации, столь необходимой для решения поставленных перед разведкой задач. Приходилось искать новые приемы и методы работы. Приобрела, например, большое значение обработка открытых источников информации – различных публикаций, справочников, прессы, радио и телевидения. Однако главным оружием, конечно, оставались доверительные связи в политических и общественных кругах.

Такая работа требовала хорошей политической подготовки, знания проблем и большого профессионального мастерства. Политические и общественные деятели, служащие различного уровня, вплоть до самых высоких, охотно шли на установление контактов. Обычно отношения строились и развивались на общности политических или идеологических интересов. Однако искусство разведчика заключа-лось в том, чтобы придать этим отношениям определенную направленность, исподволь, естественным путем сделать их менее заметными для окружающих и довести до такой степени доверительности, при которой можно было рассчитывать на получение требуемой конфиденциальной информации.

Доверительные связи долгие годы оставались преобладающей формой работы в африканских странах. Нашим разведчикам удалось таким путем приобрести немало друзей, обеспечить получение необходимой разведывательной информации.

В ряде африканских государств, рассматривавшихся советским руководством как страны прогрессивной ориентации, таких, например, как Алжир, Гвинея, Гана, Конго (Браззавиль), Сомали, Эфиопия и целый ряд других, перед резидентурами ставилась весьма своеобразная для разведки задача – содействовать ее специфическими средствами развитию и укреплению отношений этих стран с Советским Союзом. Расстановка сил у наших африканских партнеров была непростая. Были сторонники развития отношений, были противники, как явные, так и скрытые. Иногда такая позиция была результатом недостаточной информированности и недопонимания политики Советского Союза в африканских странах. Нередко негативное отношение к Советскому Союзу было следствием просчетов в нашей внешней политике, узковедомственного подхода внешнеполитических и внешнеторговых организаций, осуществлявших сотрудничество, волокиты и бюрократизма.

С другой стороны, западная дипломатия и западные разведки вели работу по подрыву отношений Советского Союза с африканскими странами, обрабатывали и подкупали африканских лидеров, использовали свою агентуру, распространяли дезинформацию, представляющую в искаженном виде политику и намерения Советского Союза в Африке. При этом они, разумеется, использовали наши ошибки и просчеты.

Внешнеполитическая разведка подвергала все обстоятельства, связанные с проблемами отношений с африканскими странами, тщательному анализу и докладывала руководству страны свои предложения.

Советское руководство нередко использовало возможности разведки для доведения до руководителей африканских стран информации деликатного характера. Так, например, по линии разведки советское руководство информировало президента Алжира Бумедьена о деятельности агентуры западных спецслужб в высших эшелонах алжирского руководства.

Немаловажное значение в развитии дружественных отношений Советского Союза с африканскими странами и укреплении их государственности сыграло сотрудничество КГБ с органами безопасности ряда молодых стран Африки, которое осуществлялось главным образом через внешнюю разведку. Сводилось это сотрудничество в основном к обмену информацией, представляющей взаимный интерес, к краткосрочной подготовке кадров в Москве и на местах, к помощи оперативной техникой. Оказывалась и определенная советни-ческая помощь в построении и организации работы органов безопасности африканских стран. Советы и рекомендации давались, но все решения африканцы принимали сами, и они далеко не всегда совпадали с тем, что рекомендовалось нашими советниками. В целом же сотрудничество органов безопасности молодых африканских стран со спецслужбами СССР помогало им в строительстве своего государственного аппарата.

Очень важной функцией, которую выполняла советская разведка в Африке, было поддержание связи с освободительными движениями стран, не освободившихся от колониализма. Помощь и поддержку им оказывал не только Советский Союз. Эти движения ориентировались на различные страны – США, СССР, Китай и др. Иногда на несколько стран сразу. Им оказывалась различная помощь – политическая, финансовая, материальная, а также подготовкой кадров, предоставлением советников, специалистов. Помощь эта направлялась по разным каналам: государственным, через общественные, гуманитарные, международные организации. Помощь по линии разведок осуществлялась обычно скрытно. Так, США долго удавалось скрывать свою поддержку Союзу народов Анголы (СНА), возглавляемому Холденом Роберто, которая реализовывалась через ЦРУ.

Советский Союз также оказывал этим движениям помощь по разным каналам. Значительный объем работы по поддержанию контактов с освободительными движениями и оказанию им поддержки международный отдел ЦК КПСС возлагал на внешнюю разведку.

В этом была своя логика. Большинство освободительных движений находилось на нелегальном положении. Против них активно работали спецслужбы стран-метрополий. Они отслеживали освободительные организации не только в своих колониях, но и в третьих странах, где они имели свои базы и представительства, охотились за их лидерами, осуществляли террористические акты, внедряли свою агентуру, перехватывали каналы связи, выявляли контакты этих организаций с внешним миром, источники получения ими помощи. Аналогичную работу по этим организациям проводило и ЦРУ. Американцы стремились внедриться в освободительные движения и взять их под свой контроль, чтобы после освобождения колоний утвердить свои позиции в молодых государствах.

Оперативная обстановка внутри освободительных движений, таким образом, была сложной. Работа с ними помимо хорошей политической подготовки требовала от разведчика профессиональных знаний и навыков.

Выполняя эти поручения, наши разведчики установили и поддерживали контакты с руководителями большинства освободительных движений Африки, таких как Фронт национального освобождения Алжира (ФНО), Национальное движение за освобождение Анголы (МПЛА), Африканская партия независимости Гвинеи и Островов Кабо-Верде (ПАИГ), Фронт освобождения Мозамбика (Фрелимо), Народная организация Юго-Западной Африки (СВАПО) и др., которые, добившись освобождения своих стран, пришли к руководству.

В основном лидеры и представители освободительных движений были полны искреннего желания вести самую решительную борьбу за освобождение своих стран. Другие осторожничали, выбирали себе союзников во внешнем мире с оглядкой. Третьи, сориентировавшиеся на западную помощь, шли на контакты с нами, чтобы разузнать позиции Советского Союза, выведать, кому, как, по каким каналам он оказывает помощь. Были и те, кто политиканствовал, спекулировал на освободительной борьбе, жил за счет помощи, предоставляемой освободительным движениям, приобретал роскошные виллы и автомашины, разъезжал по международным конгрессам и конференциям, представительствовал, отдыхал и лечился по приглашениям иностранных государств, давал бесконечное количество обещаний и меньше всего думал о борьбе за освобождение своей страны. Во всем этом приходилось тщательно разбираться. Бывали и ошибки, особенно когда наши партнеры упорно доказывали, что стоят на позициях «научного коммунизма». «Инстанции», по заданиям которой разведка работала с освободительными движениями, порой трудно было удержаться от догматических соблазнов.

Разведка не делала жесткого идеологического выбора среди движений. Она стремилась охватить как можно более широкий круг освободительных организаций, разобраться в их реальных возможностях борьбы за освобождение своих стран. Так, в ангольском освободительном движении наряду с МПЛА А. Нето наша разведка пыталась наладить отношения и с Союзом народов Анголы X. Роберто, и с Национальным союзом за полное освобождение Анголы Ж. Савимби. В Зимбабве разведка поддерживала контакты с представителями Союза африканского народа Зимбабве (ЗАПУ) и с Африканским национальным союзом Зимбабве (ЗАНУ). Другое дело, что не все эти партии пошли на сотрудничество с Советским Союзом, некоторые из них предпочли опереться на США и другие западные страны.

Сегодня, когда многое опубликовано, проанализировано и вошло в оборот научной и публицистической литературы, можно утверждать, что работа ЦРУ с освободительными движениями (мы не касаемся других западных разведок) была не менее масштабной, чем работа советской разведки. В нее широко были вовлечены не только государственные, но и научные, общественные, международные, частнопредпринимательские организации. ЦРУ создало в этих целях целую сеть исследовательских центров, фондов, ассоциаций, привлекло крупнейших ученых-африканистов, видных политологов, мобилизовало огромные финансовые средства.

Контакты с представителями освободительных движений порой превращались в подлинные политические университеты. Шел обмен информацией, разбирались проблемы мировой и африканской политики, опыт путей борьбы и развития стран, уже вырвавшихся из пут колониализма, их достижения и просчеты. Нашим разведчикам пришлось в ту пору вместе со своими африканскими друзьями разбираться в популярных тогда среди африканской интеллигенции теориях панафриканизма Нкваме Нкруме, негритюда и африканского социализма Леопольда Сенгора, проповедовавших самобытность исторического пути развития народов Африки и неприменимость к нему общих законов исторического развития. Наши связи хотели знать, насколько верны эти теории и что мы о них думаем. Приходилось учиться на ходу.

Обогащение было взаимным. И все же наши разведчики больше отдавали, чем получали. Редкий для разведки случай. Шел естественный процесс формирования мировоззренческих и политических позиций лидеров освободительного движения в Африке. Африканцы сами ориентировались в той информации, которую получали в ходе общения с нами, сами выбирали и определяли свои позиции.

Работа с представителями освободительных движений отвлекала разведчиков от чисто разведывательных задач – приобретения источников информации и проникновения в объекты главного противника. Поэтому не все разведчики любили ее да и Центр не очень жаловал тех, кто отдавал ей много времени. Не всегда и не каждому разведчику удавалось находить в этом противоречии «золотую» середину.

Освободительный, антиколониальный процесс в Африке был исторически неизбежным явлением. Колониальные державы не хотели терять своих позиций и отстаивали их сначала преимущественно силовыми, военными либо террористическими методами, затем, под влиянием событий, в возрастающей мере политическим путем. Политику Советского Союза в Африке они рассматривали как угрозу своим интересам, как его попытку распространения влияния на Африку, как коммунистическую угрозу Африканскому континенту. Имели место и объективные, и субъективные предпосылки противоборства спецслужб на Африканском континенте.

Так или иначе, в этих условиях наша разведка порой в тяжелейшей обстановке политической нестабильности, кризисов и войн, характерных для Африки 60-70-х годов, выполняла свой долг, решала в меру своих сил поставленные перед ней руководством страны задачи, способствовала процессам утверждения независимости ранее колониальных и зависимых народов.

37. Годы конголезского кризиса (1960–1963 гг.)

В начале 60-х годов весь мир с пристальным вниманием следил за драматическими событиями в Конго, бывшей бельгийской колонии в Африке. 30 июня 1960 года страна провозгласила независимость. Избранный народом парламент сформировал правительство во главе с одним из лидеров национально-освободительного движения Патрисом Лумумбой.

Однако бельгийцы не захотели смириться с потерей богатейшей колонии. Под предлогом защиты белого населения последовала военная интервенция Бельгии.

В Конго началась гражданская война с трагическими последствиями для мирного населения. Остро стали проявляться разжигаемые колонизаторами пережитки родоплеменных отношений (трайбализм) и сепаратизм. Бельгийцы спровоцировали отделение от Конго богатейшей провинции Катанга, поставив во главе ее своего ставленника Чомбе. На грани отделения была и провинция Конго Касаи, знаменитая алмазными месторождениями. Возникла реальная угроза территориальной целостности страны, ее независимости. Шла открытая борьба иностранных и наднациональных монополий за передел сфер влияния и богатств Конго.

Летом 1960 года Совет Безопасности ООН принял решение об оказании помощи законно избранному правительству Лумумбы в пресечении бельгийской интервенции и сохранении территориальной целостности страны. В этих целях в Конго были направлены воинские контингенты ООН. Советский Союз предоставил транспортную авиацию для их переброски в Конго. Однако далее стали происходить странные события. Возглавляемая американцами администрация ООН в Конго использовала силы ООН не для отражения бельгийской агрессии, а для борьбы с правительством Лумумбы.

Советское правительство оказывало дипломатическую и материальную поддержку молодому африканскому государству в лице правительства Лумумбы, помогало национально-патриотическим силам страны в борьбе за сохранение независимости и территориальной целостности страны. Поэтому оно нуждалось в информации о планах и замыслах западных стран в Конго. Нужны были также сведения о конголезских политических партиях и лидерах, их позициях, внешнеполитической ориентации.

В составе выехавшего в Леопольдвиль советского посольства находилась небольшая группа разведчиков во главе с Леонидом Гавриловичем Подгорновым. Первые дни их работы в Конго показали, что хозяевами положения в стране были американцы. Они ловко использовали аппарат администрации ООН и его воинские контингенты для того, чтобы прибрать страну к рукам. Американцы стремились устранить тех, кто мешал им, включая само правительство Лумумбы.

Резидентуре удалось получить интересные сведения. Оказывается, еще до предоставления независимости в Конго совершил поездку президент крупнейшего банка Америки «Чейз Манхэттен» Дэвид Рокфеллер. Он встречался с представителями бельгийской колониальной администрации, местных политических партий, деловых кругов. Результатом поездки явилось создание консорциума, который выделил для «решения» конголезских проблем заем на сумму 325 млн долларов.

Тогда же резидентуре удалось получить и информацию о поездке Лумумбы в США в июле 1960 года. Лумумбу обрабатывал заместитель государственного секретаря Дуглас Диллон, по совместительству председатель совета банковского дома «Диллон Рид энд к⁰». В США он был известен как «господин Конго».

В ходе одной из официальных деловых встреч с нашим послом и сопровождавшим его в качестве переводчика Подгорновым Лумумба рассказал, что Диллон предлагал ему согласиться с 15-летней опекой ООН в Конго. Он обещал техническую и гуманитарную помощь при условии соблюдения интересов частных американских компаний и отказа от принятия помощи других стран. Диллон предложил Лу-мумбе подписать серию кабальных договоров, ставящих Конго в зависимость от США.

Лумумба категорически отказался, что и объясняет последующее развитие событий, в том числе и трагическую участь Лумумбы.

После возвращения Лумумбы из поездки в США, когда американцам стало ясно, что Лумумба никогда не согласится на роль американской марионетки, ЦРУ стало готовить тайную спецоперацию по его физической ликвидации. Решение об этом было принято тогдашним президентом США Эйзенхауэром[60]60
  Les complots de la CIA. – P., 1976 (ed. Stock). – P. 147. Цит. по: Заговоры ЦРУ. – M.: Международные отношения, 1979.


[Закрыть]. Одним из инициаторов его принятия был «господин Конго» – Диллон.

И ЦРУ приступило к действиям. 28 августа 1960 года директор ЦРУ Аллен Даллес направил своему резиденту в Леопольдвиле Хеджмену следующую телеграмму: «Руководители организации пришли к решению, что если Лумумба сохранит лидерство, неизбежным результатом будет в лучшем случае хаос, а в худшем – открытый путь к захвату коммунистами власти в Конго с губительными последствиями для престижа Объединенных Наций и для интересов свободного мира в целом. В связи с этим мы решили, что устранение Лумумбы должно быть неотложной и главной задачей. В нынешней ситуации данная цель должна стать определяющей в нашем плане секретных действий»[61]61
  Там же. – С. 110.


[Закрыть].

В ЦРУ разрабатывались различные варианты ликвидации конголезского лидера. В резидентуре Хеджмен спешно искал подходы к Лумумбе, вербовал агентуру в его окружении, изучал его политических противников. Первоначально был принят вариант отравления Лумумбы биологическими ядами, вызывающими смерть или тяжелую изнурительную болезнь, лишавшими жертву дееспособности и в конечном счете приводившими к летальному исходу.

В целях осуществления этого варианта в резидентуру Хеджмена прибыл особо секретный сотрудник спецлаборатории ЦРУ, биохимик Джозеф Шейдер с «чемоданом вирусов»[62]62
  Там же. – С. 115-116.


[Закрыть].

Предполагалось ввести яды в пищу или тюбик зубной пасты Лумумбы. Однако завербованная Хеджменом агентура не смогла этого сделать до того, как срок действия смертоносных вирусов истек.

Тогда было решено поручить осуществление теракта профессиональным наемным убийцам. В Леопольдвиль прибыли завербованные для этой цели среди уголовников два агента[63]63
  Там же. – С. 130.


[Закрыть].

Однако убийцы не смогли войти в контакт с намеченной жертвой. Лумумба не выходил из своей резиденции, которая была окружена двойным кольцом охраны. Солдаты Мобуту стерегли Лумумбу в ожидании удобного момента расправиться с ним, а войска ООН оберегали Лумумбу от мобутовцев.

В штаб-квартире ЦРУ созрел новый план: вывести Лумумбу из-под охраны ООН и передать его политическим противникам, что в условиях гражданской войны в Конго означало бы для него верную смерть.

В Леопольдвиль к Хеджмену был направлен офицер оперативного управления Майкл Малрони. Им и была разработана, подготовлена и проведена эта операция. Через агентуру в окружении Лумумбы был спровоцирован побег Лумумбы из своей резиденции в Стенли-виль. По пути командир одного из подразделений ганского контингента войск ООН, английский офицер арестовал Лумумбу и передал его мятежным конголезским властям, то есть тем, от кого он должен был его охранять.

Участь конголезского лидера была предрешена. Не осмелившись самостоятельно расправиться с Лумумбой, Мобуту и Касавубу передали Лумумбу и его близких соратников Мполо и Окито катангскому сепаратисту Чомбе. 17 января 1961 года все трое были замучены сразу же по прибытии самолета с узниками в Элизабетвиль.

Специальная операция ЦРУ завершилась кровавым исходом.

Резидентура работала в Леопольдвиле недолго. 14 сентября

1960 года бывший в то время начальником генерального штаба конголезской армии полковник Мобуту, получив через ООН от американцев солидную денежную сумму, совершил государственный переворот. Он объявил о разрыве дипотношений с Советским Союзом и в ультимативной форме потребовал от советского посольства покинуть в 24 часа Леопольдвиль.

Даже ООН была шокирована действиями Мобуту и не признала созданную им так называемую коллегию комиссаров, квалифицировав ее как орган, «не имеющий никакого обоснования в конституции Конго».

После ареста Лумумбы оставшиеся на свободе члены его правительства во главе с заместителем Лумумбы Гизенгой перебрались в столицу Восточной провинции Конго Стенливиль. Туда же потянулись и посольства ряда афро-азиатских стран, аккредитованных при правительстве Лумумбы. Американцы, хотя и игнорировали возглавляемое Гизенгой правительство, имели в Стенливиле консульство, которое вело разведывательную и подрывную работу. Возглавлял его не кто иной, как известный американский разведчик Фрэнк Карлуч-чи, ставший впоследствии министром обороны США.

Как рассказывал автору Л.Г. Подгорнов, в один из дней лета 1961 года он был приглашен на Старую площадь к секретарю ЦК КПСС Мухитдинову, который в те годы занимался международными вопросами. События в Бельгийском Конго, сказал он, далеко вышли по своему значению за пределы Африканского континента. Они все более и более приобретают мировой характер. Колониальные державы дали открытый бой антиколониализму, пошли на применение военной силы, используют в своих целях ООН. Конголезские события обострили отношения США и Советского Союза, правительство которого настаивало на точном выполнении резолюции Генеральной Ассамблеи ООН о деколонизации и прекращении вмешательства в дела Конго. Для Москвы было бы крайне нежелательно, добавил Мухитдинов, если бы события в Конго создали прецедент для вмешательства США под флагом ООН и в другие конфликтные ситуации.

Многие афро-азиатские страны не признали режим Мобуту и продолжали поддерживать правительство Гизенги в качестве законного правопреемника правительства Лумумбы. Они смотрели на Советский Союз: какую он займет позицию? От этого во многом зависел международный престиж СССР. Поэтому советское правительство и приняло решение направить в Стенливиль дипломатическую миссию для поддержания постоянной связи с Гизенгой. Было решено, что миссию возглавит опытный сотрудник внешней разведки, в нее вошли также дипломаты и представители военных. Их задачи заключались в следующем:

– добраться до осажденного Стенливиля и от имени советского правительства установить непосредственный контакт с Гизенгой;

– обеспечить постоянную связь между Гизенгой и советским правительством. Пока эта связь поддерживалась нерегулярно через представительства других стран, и мы в ней не были уверены;

– оказывать советническую помощь Гизенге в соответствии с получаемыми поручениями;

– склонять Гизенгу к отходу от жесткой конфронтационной политики и рекомендовать ему работать в направлении объединения всех патриотических сил страны, создания коалиционного правительства в столице Конго Леопольдвиле.

Закрытие советского посольства в Леопольдвиле, сказал в заключение Мухитдинов, нанесло ущерб авторитету СССР. Одна из главных задач миссии – возвращение посольства в столицу Конго и его официальная аккредитация. Когда над крышей советского посольства в Леопольдвиле вновь поднимется советский флаг, а в Москву потечет из столицы Конго поток информации, мы будем считать вашу задачу выполненной.

Но как добраться до Стенливиля? Восточная провинция была блокирована враждебными Гизенге вооруженными силами Мобуту, Чомбе, лидером мятежной провинции Касаи Калонжи.

Нелегкая задача выпала тогда на долю Подгорнова и его миссии. Она состояла из двух сотрудников внешней разведки, двух военных и дипломата из МИД, а также трех радистов-шифровальщиков, от каждого из ведомств. Вот эту-то группу и предстояло «протащить» Подгорнову в осажденный Стенливиль через мятежные южные провинции Судана и тропические леса Экваториальной Африки, в которых в то время не было никакой административной власти. К тому же миссия везла 2,5 тонны дипломатического багажа: комплекты радиостанций, в том числе и для передачи Гизенге, документы, деньги, шифры.

С нетерпением ожидали сотрудники Центра первой весточки о прибытии группы в Стенливиль. Наконец 6 июля 1961 года через тысячи километров пробились позывные. Радиостанция была развернута прямо в номере гостиницы, отгороженная простынями от взоров случайных посетителей. «Миссия прибыла в Стенливиль, установила контакт с Гизенгой и приступила к работе». В Центре вздохнули с облегчением: первая часть поручений, записанных в решении Политбюро, была выполнена.

24 сентября 1961 года миссия была уже в Леопольдвиле. Состоялась сессия объединительного парламента Конго, которая приняла решение о создании в Леопольдвиле единого правительства страны в качестве продолжателя и правопреемника правительства Лумумбы.

Премьер-министром был назначен Сирилл Адула, а его заместителем – Гизенга. Наша миссия много поработала, чтобы подвести к компромиссному решению конфронтирующие политические группировки Конго.

Особое внимание обращалось на необходимость выработки четких условий объединения, гарантирующих представителям национальнопатриотических сил личную безопасность и возможность нормально работать в составе коалиционного правительства; роспуска военных формирований, не подчиняющихся командованию конголезской национальной армии; признания дипломатического корпуса, аккредитованного в Стенливиле. В свете этих требований и прошла объединительная сессия конголезского парламента в пригороде Леопольдвиля Лованиуме.