Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Вецель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
План
Грегори держал сигарету двумя пальцами и стал отчаянно жестикулировать. Когда он говорил, он сейчас напоминал Испанца. Он периодически подливал себе холодной водочки и заедал её сыром.
– Когда люди занимались земледелием, – начал рассказывать он, – всё было отлично. Люди были глуповаты, и моя сеть была развитой. Я мог содержать свой Рай без проблем.
– Рай? – внезапно удивилась Тринити.
– Конечно, – самодовольно ответил Грегори. – Вы не знаете про мой Рай?
– Ни разу не слышали, – ответил Штерн. – Расскажешь?
– Давайте потом, – отмахнулся Грег. – А то я уйду от обсуждаемой темы мирового порядка.
– Ловим на слове, – улыбнулась Тринити и задумчиво посмотрела на Штерна.
– Потом людям взбрело в голову, что нужно переходить к индустриальной эре, – продолжил Грегори. – Они стали изобретать разные штуки, которые облегчали им труд. Развивалась медицина и лекарства. Смертность стала уменьшаться. Войны тогда были большими, но оружие было смешным и умерших было гораздо меньше, чем сейчас в малых вооружённых конфликтах.
– Если честно, то мы помогаем людям с технологиями, – похвалилась Тринити.
– Я так и понял, – нахмурился Грегори. – Медицина шагнула так далеко, что люди научились жить дольше. Технологии требовали ресурсов. Ничего личного, простая арифметика показывала, что так население планеты истощит ресурсы за сотню лет. С тех пор, как отменили рабство, человечество превратилось в общество потребления.
– И что ты сделал? – улыбнулась Тринити.
Грегори сделал две глубокие затяжки и, стряхнув пепел на пол, продолжил говорить, выдыхая дым:
– Тут ничего сложного. С тех пор, как появились книги и другие средства массовой информации, я научился промывать людям мозги. Я поддерживаю желание людей потреблять. Я стараюсь ограничить их предпринимательскую активность, чтобы все деньги, которые они зарабатывают, уходили на пропитание, шмотки и развлечения. Люди очень ярко и быстро сжигают свои жизни, не оставляя после себя ничего, кроме детей.
– Причём сами того не замечая, – улыбаясь поддержал Штерн.
Грегори по-дружески кивнул Штерну, мельком покосился на меня и продолжил:
– И самое лучшее изобретение для одурманивания людей и поддержание их разума в постоянно изменённом состоянии, это разные виды наркотиков. И я говорю не только о настоящих наркотиках. У всех нас собравшихся пальцев не хватит для перечисления всех предметов, на которые люди подсаживаются.
– Я понимаю, о чём ты говоришь, – улыбнулась Тринити и показала рукой на пачку сигарет, лежащую на столе.
– Сигареты, водка, героин, еда на вкусовых добавках, кофе, чай, любовные похождения, секс, компьютерные игры, социальные сети, спорт и любимый мой наркотик – телевизор.
– Телевизор? – спросил Всеволод Владимирович.
– Ну, да, – улыбнулся Грегори. – У меня есть точная цифра, которая показывает, насколько заразительным является этот наркотик.
– Какая? – спросил Всеволод.
– 15 лет, – подняв указательный палец, сказал Грег.
– Что 15 лет? – переспросил мой «сын».
Тринити повернулась к Всеволоду и спокойным голосом сказала:
– Грегори имеет в виду, что среднестатистический человек, проводит 15 лет своей жизни перед телевизором. И самое главное, он этого не замечает. Как любой наркоман, ТВ-зависимый будет отрицать свою зависимость.
– Тринити права, – сказал Грегори и затушил сигарету в одном из бокалов. – Телевизор самое лучшее моё изобретение для вымирания людей. Благодаря этому ящику, который есть в 80 % домов, я могу обрабатывать людей с самого детства. Родители сами подсаживают своих детей и делают их моими рабами.
– Это как? – не успокаивался Всеволод Владимирович.
– Если ты замечал, – продолжил рассказывать Грег, – картинки в телевизоре всё время мелькают, люди разговаривают очень быстро и эмоционально. Красочная постоянная реклама, телешоу, анонсы, ужасающие новости. Мультики с фрагментированным сюжетом.
– Каким сюжетом? – спросил Всеволод Владимирович.
– Современные мультики, сериалы и фильмы, не имеют длинного последовательного сюжета. Ты можешь начать смотреть их с любого момента. Все шутки короткие и простые для понимания. Думать при их просмотре не надо. Тем более, что в нужный момент, твоему мозгу поможет закадровый смех, который поможет тебе сориентироваться. Люди его даже не замечают. Телевизор, это простая информационная жвачка, которая позволяет отключить мозг и не думать при просмотре.
– Понятно, – опустив глаза, вздохнул Всеволод. – А зачем?
– Люди и так дольше живут, чем раньше, – с чувством продолжил Грегори. – Сидя у телевизора, они потребляют меньше ресурсов. Они становятся менее эмоциональными.
– Почему? – спросил Всеволод.
– Все их эмоции выплёскиваются при просмотре «зомбо-ящика», – рассмеялся Грегори. – А ещё, через телевизор мы учим людей, не доверять друг другу.
– Как вы это делаете? – спросил я.
– Володя, я отвечу, а потом мы продолжим разговор с Тринити и Штерном, – по-отечески ответил Грегори. – Практика показала, что если часто показывать передачи осуждающие насильников, насилие увеличивается. Если показывать передачи, предупреждающие о вреде курения, продажи сигарет увеличиваются. Если проводить антиалкогольные компании, население начинает больше пить. И чем моложе объект воздействия, тем лучше проходит промывка мозгов.
– И вы начинаете атаковать смолоду? – нахмурившись, спросил я.
– А куда нам деваться? – спросил Грегори, пытаясь найти моё понимание. – Вас слишком много. Вы слишком избалованны. Вы ненасытны. Вас приходится искусственно ограничивать во всём. Но вы очень умные и пытаетесь преодолеть ограничения.
– Я предлагаю продолжить обсуждение, – спокойно сказала Тринити.
– Хорошо, – согласился Грегори. – Только я сейчас договорю про телевизор. Мне, родителям и детям нравится его мощный эффект. Для родителей маленьких детей, которые ежеминутно требуют внимания родителей, телевизор становится настоящим подарком. Он дарит мамашам несколько спокойных минут, когда они могут спокойно заняться своими делами. И мало кто из мамаш поверит, что именно тогда, несозревший мозг малыша, привыкает к этой мине замедленного действия.
– Вот и получается, – начал говорить Штерн, – что тот, кто владеет телевизором, владеет умами и мнениями людей. Тут ты Грегори молодец. Хорошо придумал. Про остальные наркотики тоже всё понятно. Какие технологии ещё, ты использовал для уменьшения численности людей?
– Жаль, что мы закончили обсуждение наркотиков, – улыбаясь, сказал Грегори. – Это основная технология увеличения смертности. Вторая технология по эффективности, это изменение системы образования. Нужно ухудшить её настолько, чтобы расстояние между разными слоями общества, становилось непреодолимым. Хорошее образование должно быть дорогим и недоступным. А обычное дешёвое образование, нужно сделать фрагментированным. Обычному обслуживающему персоналу незачем умничать. Горе тому обществу, где каждый человек, будет умным и начнёт заниматься самоанализом.
– А что в этом плохого? – нахмурившись, спросил я.
– Такой человек, поймёт, что всё общество разводят как лохов, – быстро затараторил Грегори. – Такие люди не нужны ни одному государству, ведь они не станут пахать на мощь государства и не пойдут в качестве пушечного мяса на войну, играя в игры политиков.
– Вы тоже такого мнения? – спросил я, обращаясь к Тринити.
– У нас есть более прогрессивные технологии, управления обществом, – улыбнулась она. – Ты жил в будущем и знаешь подробности. Мы там обходимся без наркотиков, насилия, промывания мозгов и так далее.
– Но у вас там есть коины и тюрьма, – напомнил я.
– Главное, что работает, – улыбнулся Штерн. – Рабочая модель, важнее, чем тысячи идеальных утопий. Ты же не думаешь, что люди в один миг станут идеальными и смогут жить, думая о благе друг друга?
– Тема сложная, – нахмурился я.
– Хорошо, что ты понимаешь, – улыбнулся Грегори. – Я планировал уменьшить население до двух миллиардов, пока мы все вместе не изобретём способы путешествия по вселенной и лечения бесплодия от ВПЧ.
– ВПЧ мы тоже победили, – гордо улыбаясь, сказала Тринити.
– Офигеть, – восхищённо воскликнул Грегори и выронил вилку. – Расскажете как?
– Ты будешь смеяться, – улыбнулась Тринити, – но это изобретённые нами специальные пикожучки. Они модифицируют функцию аппендицита, и он начинает воспроизводить новых пикожучков и отправлять их в кровь.
– И что они делают в крови? – спросил Грегори.
– У них есть специальный набор фильтров, – быстро объясняла Тринити. – Они детектируют все ненужные организму вещества и, окружая их, начинают выводить из организма. Вирус папиломы человека, можно вывести за один месяц. Эти же пикожучки, помогают обеспечить стопроцентное сопровождение всех функций организма, для успешной детородной функции.
– Могу я ознакомиться со всеми данными? – спросил Грегори.
– Конечно, – улыбнулся Штерн, – если договоримся о сотрудничестве.
– Я соображаю очень быстро. Что от меня требуется? – спросил Грегори.
– Тут всё просто, – медленно начала объяснять Тринити. – Ты оставляешь свои планы по уничтожению людей и начинаешь нам помогать строить общество по образцу будущего, в котором жил Володя. Мы внедряем в жизнь людей технологии пикожучков, установок холодного ядерного синтеза и развиваем космические технологии при помощи генератора Хольцмана.
– Вы думаете, люди готовы к такому рывку? – с сомнением посмотрев на Тринити, спросил Грегори.
– Ты же сам умеешь управлять желанием и сознанием людей, – став серьёзным, объяснил Штерн. – С твоей силой внушения, ты сможешь настроить людей на нужный лад.
– Я не смогу, – нахмурился Грегори. – Это не возможно. Мне для надёжного внушения одному человеку, нужно больше десяти глупеньких людей рядом. Если вы умеете считать, я не смогу держать под контролем всех сразу.
– Сможешь, – улыбнулась Тринити. – В этом мы тебе тоже поможем.
– Ну, вы прямо волшебники, – издеваясь, пошутил Грег. – Столько подарков в один день, в обмен на мою скромную помощь.
– Дети до определённого возраста, не пользуются своим сознанием, – начала объяснять Тринити. – Посчитай, сколько взрослых может вести подсознание маленького ребёнка?
– Около трёх, – непонимающе ответил Грег.
– Получается, что дети лучше сумасшедших, – улыбнулся Штерн.
– Не понимаю, о чём вы говорите, – сказал Грегори.
Тринити встала со своего места и, мельком глянув на меня, положила руки на плечи Грега и, наклонившись над ним, стала шептать ему на ухо. Грегори кивал головой и внимательно слушал. Мы с Всеволодом Владимировичем переглядывались и чувствовали себя неудобно, когда кто-то при нас говорит по секрету.
Мы уже устали ждать, когда Тринити и Грег наговорятся, когда они закончили. Тринити прошла обратно на своё место, по пути, нежно проведя по моему плечу рукой. Грегори посмотрел в потолок на облака, немного подумал и уверенно сказал:
– Я согласен!
– Отлично! – похвалил Штерн. – Давайте выпьем за самый важный результат переговоров в истории человечества.
Мы все подняли стопочки и, звякнув ими друг об друга, выпили. Все знали, за что мы пьём, кроме меня и моего сына. Лицо Грегори изменилось и сияло от счастья. Я всегда считал его вредным и не мог его сейчас узнать. Мои мысли были о том, как манипуляторы управляют манипуляторами.
– Так, давайте расходиться, – неожиданно скомандовала Тринити. – До новых встреч.
Она подмигнула ничего не понимающему Всеволоду Владимировичу. Тот встрепенулся и, подняв руки, долго готовился, а затем хлопнул в ладоши. В моих глазах, сразу померк свет, и я услышал Дашин голос:
– …шь с Всеволодом?
Я потряс головой и почувствовал, как больно ударил сына щекой в лоб. Даша выхватила ребёнка из моих рук и посмотрела в его спокойное лицо. Она немного подержала его в руках, затем положила в кроватку и указала мне пальцем на кровать. Мы с Дашей легли обратно. Оказывается, мы пробыли внутри подсознания Всеволода меньше секунды. Неужели Тринити, Штерн и Грегори помирились так быстро. Почему они не могли сделать это раньше?
– Спи, давай, – скомандовала Даша и пихнула меня задом.
Я обнял её со спины и, уткнувшись в её вкусно пахнущие волосы, стал вспоминать Московский разговор. Спать не хотелось. Хотелось всё понять и разложить по полочкам. Радовало одно. Грегори помирился с деревьями, и теперь они будут действовать заодно. Нужно только узнать, как.
Дворец
Прошла неделя. Я давно замечал, что ясность сознания, зависит от того, насколько хорошо ты сможешь выспаться. Выспаться было важно, так как на утро мне предстояло общаться с самыми главными людьми планеты. Чтобы не появляться перед публикой после изнурительного перелёта, я приехал в Англию на день раньше. Внеочередное собрание стран большой восьмёрки, инициатором которого была Россия, было назначено на утро.
Мы ехали медленно вдоль Букингемского дворца, главного жилища английской королевы. Близился полдень. На площади у входа, толпа туристов наблюдала, как гвардейская пехота проводила церемонию смены караула. Мужчины в ярко-красной форме и высоченных медвежьих шапках, маршировали, держа белыми перчатками приклады ружей. Оркестр играл торжественный марш. Эта церемония шла тут ежедневно, и все движения гвардейцев были отточены. Громкий голос командира отдавался эхом сквозь огромную придворцовую площадь.
Их необычные шапки были настолько глубоко надвинуты на глаза, что вызывали вопросы о том, как они умудряются в них двигаться. За эту неделю я много думал о словах Грегори о моей исполнительности. Я воспринимал себя таким же гвардейцем, глаза которого закрыты шапкой, и поэтому ему приходится слушать громкие команды, чтобы оставаться в строю. Будь мне сейчас 18 лет, я бы в подобной ситуации взбунтовался и сопротивлялся, но сейчас я сумел просчитать все действия на несколько ходов вперёд и понимал, что это бесполезно.
Я никогда не был в Англии до этого и поэтому смотрел на этих гвардейцев свежим взглядом. Я не представляю, как взрослые мужчины могли согласиться надеть такие смешные головные уборы и ходить одинаковым шагом в сопровождении марширующего оркестра. Причём делают они это с таким гордым лицом, что им явно не до смеха. Хотя по сути, это мужская игра в солдатики, которая зашла слишком далеко.
Природа при помощи деревьев и «наших ребят», готовились к следующему ходу, который должен был поставить шах человечеству. И я был той удачливой пешкой, которая превратилась в ферзя и была основой партии. Меня в этой жизни слишком много раз обманывали, но в этот раз, я решил попытаться проверить все факты, перед тем, как действовать.
Когда мы вышли из машины, Грегори указал на крышу здания и сказал:
– Видишь, королевы нет дома.
– Почему ты так решил? – спросил я, пытаясь понять, куда он показывает.
– Флага нет, – ответил он и направился в сторону дворца.
Полицейские в коротких белых рубашках спокойно руководили, удерживая туристов. Часть людей меня узнали и кричали из толпы. Я обернулся к ним и помахал рукой. В ответ послышались одобрительные крики. Пресса, во многом управляемая Грегом и агентами Тринити, сделали своё дело. Исключительное большинство населения земного шара, воспринимали меня, как человека, предотвратившего третью мировую войну.
Святые отцы на проповедях, объясняли прихожанам, что я поступил правильно, деактивировав нашу армаду ракет на подлёте, узнав о том, что русские одумались. Они приводили цитату Христа: «Если тебя ударили по правой щеке – подставь левую» и объясняли, что подразумевается под ней. Они призывали доброго Господа дать всем окружающим мудрость отличать чувство собственного достоинства от гордости. Этой фразой нас учили не умножать зло мщением.
Если бы не воздействие Грегори на особо активных людей, появилось бы много критиков, которые могли бы сказать: что нужно было взорвать бомбы и отомстить стране, которая посмела осуществить попытку нападения. Они бы сказали, что нужно демонстрировать свою силу, чтобы враги не наглели. Слепая ярость критиков, не стала бы заглядывать далеко в будущее и думать о том, что после взрывов, прогноз погоды станет самой популярной передачей. Немногие оставшиеся люди будут остаться дома, в случае любых осадков, который в любом случае будут радиоактивными.
Планета слишком маленькая, чтобы пережить двести бомб без далеко идущих последствий. Я был благодарен Тринити, за её пикожучков, которых она вживила в самое безумное оружие на Земле. Я вспомнил, как мы с ребятами плавали в Балтийском море и наблюдали бочки с химическим оружием, оставшиеся после второй мировой войны. Думаю, именно тогда, Тринити задумала деактивировать ядерное оружие похожим методом.
– Знаешь, почему я оставил в Англии монархию? – шепнул рядом идущий Грегори, когда мы проходили через стоявших по струнке гвардейцев.
– Не могу привыкнуть, что у меня настолько влиятельный собеседник, – улыбнулся я. – Расскажи, пожалуйста.
– Расскажу, только давай пройдём наверх, – дружелюбно сказал Грег, – а иначе тебя примут за сумасшедшего. Ты же разговариваешь сам с собой. Потом поговорим наедине. Нам есть что обсудить.
В окружении немногочисленной свиты мы прошли по очень длинной красной дорожке. Премьер-министр, шедший рядом со мной, с гордостью проводил нам экскурсию и рассказывал, кто изображён на многочисленных картинах вдоль нашего пути. Далеко перед нами, виднелось огромное зеркало, через которое мы видели балкон с большой статуей. Когда мы дошли до зеркала, в обе стороны поднимались широкие изогнутые парадные лестницы с золотыми резными перилами.
Мы поднялись наверх, и я задержался на балкончике, отражение которого совсем недавно видел, когда шёл по коридору. Я представил, как больше ста лет назад, королева с королём стоящие на этом балконе, всматриваются через зеркало в коридор и обсуждают знакомые лица людей, которые пришли к ним на бал. Я отвернулся от зеркала и увидел несколько картин членов королевской семьи. Хорошо, что новых жильцов этого огромного дома, воспитывают в традициях. Уже давно проверенно практикой, что самые сильные народы, любят свою историю и основывают свои решения на древних обычаях.
Премьер-министр провёл нас через огромные бальные залы с очень высокими потолками и размашистыми дворцовыми люстрами. Залы были гигантскими, но меньше, чем комната переговоров Тринити и Штерна в здании ГУМ. Я шёл по этим масштабным помещениям идущими друг за другом и думал, какую психологическую власть имеют огромные замки, дворцы и церкви. Небольшой холод, царивший в безлюдных залах, создавал дополнительное волнение.
По большому счёту, это простой набор камней. Любая живописная поляна, намного больше этих залов. Но поляна не может вызвать подобные эмоции. Огромные рукотворные пирамиды, памятники, дворцы и небоскрёбы захватывают дух больше, чем творения природы. Всё большое и рукотворное, вселяет в людей уверенность, что они всемогущие, почти как боги. Но любое цунами, наводнение, землетрясение или сход лавины показывают, кто в доме хозяин.
Я шёл по старинному паркету, оглядывая роскошные украшения зала, картины, резные стулья вдоль стен и впечатляющий расписной потолок и старался воспринимать всё это спокойно. Но у меня ничего не получалось. Было ощущение, что всё окружающее, не мог сделать человек. Слишком большой масштаб работ для смертных людей. Такое произведение искусства, где всё вокруг согласовано друг с другом и не имеет дефектов, к которым можно придраться, не мог сделать простой человек.
Но всё это, могло сделать общество каменщиков, основанное на традициях. Когда мы дошли до огромных дверей, я ещё раз оглянулся на красиво падающий лучами свет из больших окон и задумался что, только объединившись, люди могут творить подобные чудеса. Этот дворец, ничто в сравнении с тем, что люди должны суметь завоевать другую планету в бесконечном расстоянии от нашей Земли.
Пройдёт бесконечно много времени и на другой планете появится похожий дворец. И самое интересное, что люди будут ходить по залам спокойной походкой, и не будут задумываться о том чуде, которое они совершили, заселив необитаемую планету. Они забудут всех каменщиков, которые потратили большую часть жизни на этот дворец. В лучшем случае, они вспомнят архитектора, который управлял строительством.
И рано или поздно, на другой планете, снова появятся люди, которые не будут задумываться перед тем, как разрушить этот плод человеческого труда. Разрушать, критиковать, ругать и сориться всегда легко. А мириться, объединять, хвалить и строить – всегда сложно, для этого нужно большое мужество. Людям нужна объединяющая сила, также как окружающих нам камням, нужен раствор.
Каждый человек на Земле, это кирпичик подобного замка. И если каждый кирпичик будет требовать постоянных перемен, пользы не будет. Замок будет постоянно перестраиваться, и строители устанут переносить камни из одной стены в другую. Людям не нужно стремиться нарушать мировой порядок. Природа и так, стремиться к бесконечному хаосу. Нужна сила, которая постарается упорядочить то, что постоянно меняется. И вся эта сила в объединении.
– Ты чего задумался? – спросил меня Грегори, когда мы оказались одни в огромной светлой комнате с большой кроватью.
Я сначала хотел соврать, а потом вспомнил, что Грегори знает каждую мою мысль. Потом я с усталостью посмотрел на него и спросил:
– Грегори, ты действительно готов помогать человечеству?
– Конечно, – улыбнулся Грегори. – Неужели ты думаешь, что я смогу упустить возможность завоевания новых планет? Я хорошо знаю людей, и думаю, они достойны того, чтобы стать той креативной силой объединения, о которой ты так увлечённо думал по дороге сюда.
– Тогда зачем ты собирался взорвать ядерные бомбы на Земле? – спросил я, усаживаясь в кресло у горящего камина.
– Я отвечу, но давай для начала закурим трубку, – улыбнулся Грегори, показав глазами на столик между нашими креслами. – Представь, мы будем сидеть тут, как Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Если хочешь, я принесу клетчатые пледы нам на ноги. Мы будем сидеть тут и вести расследование моих замыслов. Очень романтично. Ты сегодня узнаешь все подробности.
Я странно посмотрел на него. Грегори был похож на змея искусителя, который предлагал вкусить яблоко познания добра и зла. На самом деле, так и было. Я сейчас не мог понять, что добро, а что зло. Мне нужно было съесть это яблоко с дерева познания и разобраться во всём. Я взял пустую трубку в руку и, шутя, спросил:
– А кто из нас Шерлок, а кто доктор Ватсон?
– Ты ведёшь расследование, поэтому ты сейчас великий сыщик, – беря вторую трубку и улыбаясь, произнёс Грегори. – А я твой скромный помощник. Не забудь фильтр вставить.
Грегори показал на коробочку, похожую на портсигар. Я первый раз в жизни курил трубку, поэтому мне было интересно. Я взял её и открыл. Там лежали круглые пластиковые фильтры для трубки, которые были похожи на обрезанные сигаретки. Я вопросительно посмотрел на своего помощника. Грегори взял из коробочки один из фильтров и, ловко раскрутив мундштук своей трубки, вставил фильтр внутрь.
– Зачем нужен фильтр? – спросил я.
– Когда куришь трубку, на дне чаши скапливается капля никотина, – стал пояснять Грегори, открывая коробочку с табаком. – Фильтр позволяет ей не попадать в рот. Он впитывает жидкость и разные смолы. Я тебя уверяю, что у никотина, как и у любого яда, ужасный кислый вкус.
– Ты знаешь вкус яда? – спросил я.
– Конечно, – улыбнулся он. – Я знаю любые человеческие ощущения, за всю историю. В том числе, благодаря обитателям этого дворца, я знаю вкус яда, судороги и мучения, которые он вызывает. Но тебе это знать незачем. Откручивай осторожно, бриар очень дорогой. Не повреди резьбу.
– Что такое бриар? – спросил я, медленно откручивая деревянный мундштук.
Грегори, развалившись в кресле, провёл пальцем по причудливому рисунку на дереве трубки и ответил:
– Ты видел на деревьях такие огромные наросты, похожие на вспенившийся ствол? Такое ощущение, что у дерева в том месте шишка. Его называют кап. Он вырастает за счёт порока древесины. Структура направления волокон дерева в этом месте настолько непредсказуема, что уплотняет сама себя. Дерево в этом месте очень прочное и посмотри, какой сложный и красивый рисунок.
– Вижу, – ответил я, вкладывая фильтр в мундштук.
Рисунок трубки был сложным и очень красивым. Мне не верилось, что такие чудеса, может создавать природа. Заболевшее дерево получило дефект или грибок и стало формировать уродливый вырост. Люди, подобно хищникам, воспользовались этим и превратили чужой дефект в свою пользу.
– Вот эту шишку распиливают и обрабатывают вручную, – сосредоточенно объяснял Грегори, беря щепотку табака и опуская её на дно деревянной чаши. – Вот эти трубки из вереска. Это дерево, считается лучшим материалом. Те экземпляры, которые у нас в руках, хорошо подготовлены.
– Что это значит? – спросил я.
– Когда трубка новая, поверхность дерева внутри чаши, нужно очень аккуратно обкурить, – продолжил он. – Правильно обугленная рабочая поверхность, которая соприкасается с табаком, сохраняет трубку от излишнего нагрева и добавляет приятный аромат. Бери железный тампер, будем правильно укладывать слои.
Подражая Грегу, я положил щепотку слегка влажного табака внутрь чаши. Вторую щепотку мы положили синхронно и стали утрамбовывать специальной складной лопаточкой. Я так понял, это устройство называлось «тампер». У меня было ощущение, что я открываю Америку. Слой за слоем мы укладывали табак щепотками и уплотняли при помощи «тампера». Когда всё было готово, Грегори поднёс трубку ко рту и проверил, продувается ли воздух сквозь уплотнённый табак. Судя по довольному лицу, всё шло по плану.
– Трубка курится 45 минут, – отметил Грегори. – Думаю, мы уложимся с разговором за это время. – Будем считать, что мы курим трубки мира. Холмс, вы согласны?
– Согласен, – улыбнулся я, пробуя вдохнуть воздух через трубку. Я уже привык к приятному аромату незажжённого табака и готов сидеть в этих удобных креслах до полуночи.
Грегори взял специальную изогнутую зажигалку и стал аккуратно прикуривать свою трубку. В воздухе приятно запахло вкусным дымом. Закрывая чашу большим пальцем, он несколько раз вдохнул, выпустив дым через уголок рта. Затем он отдал мне зажигалку и, взяв «тампер», уплотнил образовавшийся от горящего табака пепел.
– Первый пепел нужно затушить и уплотнить, как следует, – со значением посмотрев на меня, сказал он. – Образуя своеобразную шапку, он будет поддерживать горение трубки. Это очень важно. И самое главное – трубку курят не затягиваясь!
Я взял зажигалку, которая пахла бензином и сделал всё, как положено. Уже через десять минут, мы сидели в удобных креслах перед горящим камином, курили трубки и разговаривали об изменившейся судьбе человечества.