Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Вецель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Аполлион

Ночью меня несколько раз будила Даша и задавала мне каверзные вопросы. Мне плохо спалось, потому что ей не спалось. Каждый раз, когда она меня поднимала, я с надеждой смотрел в окно, ожидая спасительного рассвета. Последний раз, я проснулся сам в семь утра и, посмотрев на часы, обрадовался, что пора на работу. Я быстро собрался и, не завтракая, уехал на Дашиной машине, не желая ждать водителя.

Когда я подъехал к мэрии, там было закрыто. Я долго стучался, пока мне не открыл заспанный охранник и не сообщил, что сегодня суббота и никого здесь нет. Я так закрутился, что забыл о том, что сегодня выходной. Чтобы не выглядеть глупо, я прошёл к себе в кабинет и попытался найти Грегори. Его там не было. От нечего делать, я ознакомился с новыми письмами, которые для меня приготовил мой секретарь. В этой пачке, было так много благодарственных писем, что моё настроение улучшилось.

Быть на работе одному, в полной тишине, это так романтично. Сумерки пустых помещений, в которых обычно не протолкнуться, наводят на мысль о том, что произошёл конец света, и ты остался единственным выжившим. Можно кричать и топать ногами, но всё это бесполезно. Все уже на том свете, смотрят сверху и делают ставки, что ты сейчас будешь делать и как долго протянешь один.

Пользуясь случаем, я разобрал свою папку с входящими делами и принял несколько новых для себя решений. Голова с утра была свежей, поэтому я легко выполнял дела, удивляясь, как иногда сложно сосредоточиться на них в рабочий день. Работа мэра не сахар. Приходится держать в голове тысячи дел и быстро принимать решения. Причём все окружающие, пытаются вызвать в тебе эмоции и убедить тебя, что их дело не просто важное, а гиперважное. Потом заходят следующие посетители и сообщают, что их дело не просто гиперважное, а ужас какое сверх гиперважное.

И никому из них верить нельзя. Все эти системы моего самолёта, думают о своей наживе и карьерном росте. Каждая закрылка мечтает стать крылом и подсидеть его. Каждая кнопка мечтает стать красной. Каждая ручка двери самолёта, жаждет видеть себя штурвалом. Каждый иллюминатор, хочет быть лобовым стеклом. Антифриз мечтает дослужиться до должности топлива. И это я ещё не говорю о стюардессах, которые спят и видят себя капитаном воздушного судна.

Как другие правители справляются в таком муравейнике без детектора лжи, мне не понятно. Мне с Грегори удобно, он всегда знает, что думает мой подчинённый и может вовремя скорректировать его мысли. Как другие начальники справляются? Это для меня загадка.

В это время, в моём кармане прожужжал телефон и пришла СМСка: «Это Пол, встречай меня самолётом, рейс № 248. В 11:20». Очень хорошо, я как раз не знал, что буду делать в этот субботний день. Разбавить женские капризы мужской компанией, это всегда хорошо, особенно в такой гормональный период.

Я спустился вниз и сел в красный суперкар. Завёл мотор и отправился в аэропорт. Моё удостоверение не понадобилось, охранники пустили меня на взлётное поле, как только самолёт приземлился. Я ехал за сопровождающей машиной с мигалкой и пытался подготовиться, к разговору с Полом.

Уже через тридцать минут, мы ехали с моим старым другом по шоссе и оживлённо болтали о женщинах. Подобные разговоры могут протекать гладко, только в их отсутствии. Сколько бы не было мужиков в компании, эти темы обсуждаются без помех. Каждый муж обсуждает других женщин, стараясь обходить стороной свою жену, так как она у него не такая. Если бы женщины могли читать мысли своих мужей, разводы проходили бы на порядок чаще. Особенно в моменты, когда мимо проходит блондинка с неприличными разрезами.

Женщины не догадываются, о чём думают мужчины пытаясь откалибровать глазами сначала верхнюю отличительную часть девушки, а когда дама прошла, нижнюю. А мужчины не догадываются, что женщины тоже оглядывают проходящих мимо девиц, но уже по другой траектории.

Мужчины смотрят в глаза, потом на грудь, потом на обхват бёдер. Женщины же осматривают встречных дам от макушки до пят. И мотивы у всех разные. Мужчины успешно раздевают проходящих мимо женщин мысленно. А женщины наоборот, смотрят, во что они одеты и какая у них причёска. Если вы спросите у обернувшегося мужчину с открытым ртом, какие туфли были надеты на объекте его внимания, он наверняка не сможет ответить.

Аполлион держал на коленях знакомый чемодан и принимал активное участие в разговорах на общие темы. При моей попытке вывести разговор к делам, он лишь прикладывал указательный палец к губам и давал понять, что боится, что у дверей машины есть уши.

Когда мы подъехали к мэрии, он недовольно скривился и сказал:

– Поехали в другое место.

– Чем тебе не нравится мэрия? – спросил я.

– Жучками, – спокойно ответил Пол и махнул рукой, чтобы я отъехал.

– Тогда могу пригласить тебя домой, – неуверенно улыбнулся я.

– Отлично! – кивнув головой, ответил Пол. – У тебя там есть что поесть?

– Я сейчас позвоню, Даша что-нибудь приготовит, – ответил я.

– Звони, – ответил Аполлион, почему-то радуясь.

Я набрал Дашу, боясь, что она спит. Прошло очень много гудков, но я терпеливо ждал ответа. Примерно через минуту, раздался беспечный голос:

– Бил, я тут в примерочной, мне некогда.

– Подожди секунду, солнышко, – улыбаясь, сказал я в трубку.

– Только секунду, – ответила Даша, бренча вешалками.

– У меня друг приехал из Вашингтона, – продолжил я. – Можно мы заедем к нам домой погостить?

– Нет, – ответила она спокойно.

– Почему? – спросил я.

– У нас не прибрано, – сосредоточенно продолжила Даша.

– Д-а-ш-а, – медленно и настойчиво по буквам проговорил я.

– Вижу, ты уже всё решил без меня, – спокойно сказала она. – Приезжайте, только меня там не будет. Я уже не влезаю в свои платья. Пришлось просить подружку, чтобы она отвезла меня на шопинг. Кто-то злой, уже второй раз спёр у меня МОЮ машину.

– Спасибо, – ласково сказал я, зная, что лучше не спорить.

Даша положила трубку. Аполлион смотрел на меня, слегка улыбаясь и пожимая плечами. Хорошо чувствовать мужскую солидарность, когда тебя понимают без слов и лишних вопросов.

Уже через сорок минут, я сидел в своём домашнем кабинете, а Аполлион развешивал по окнам самоклеящиеся коробочки с проводами. Затем он выдвинул две телескопические антенны из чемодана и, вручив мне наушники, жестом попросил одеть на голову. Я медлил. Он залез под стол и воткнул провод в розетку. Когда всё было готово, он нажал кнопку, и в комнате стало очень шумно. Окна зазвенели, в комнате раздалось знакомое шипение. Я надел наушники. Стало гораздо тише.

– Есть что пожрать? – спросил Аполлион, дунув перед этим в микрофон.

– Ты скрываешь, что ты ешь? – рассмеялся я. – Зачем такая повышенная секретность?

Аполлион улыбнулся, оглянулся и, нагнувшись ко мне, сказал:

– Так надо. Тринити и Штерн, не должны знать о наших планах.

– Пей кофе, и они не узнают, – улыбнулся я.

– Причём тут кофе? – спросил он.

– Кофеин так сильно возбуждает мозг, что возникают мощные помехи, и деревья не могут снять твой дамп, – объяснил я.

– Ерунда, – отмахнулся Аполлион. – В виртуальном мире я пил много кофе и это не мешало снимать дампы.

– В реальном мире, всё по другому, – продолжил я. – Ты, кстати, пробовал наш кофе «Молд»?

– Я только его и пью, – ответил Пол. – Как вы его делаете?

– Обрабатываем генномодифицированные кофейные зёрна новозеландскими бактериями, – попытался объяснить я. – Только это секрет.

– Да какой же это секрет? – громко расхохотался Пол. – Мы с Таниным батей эти бактерии уже давно использовали в том мире. По секрету тебе скажу, эти новозеландские бактерии не только кофе улучшают, но и сигары.

– Очень интересно, – удивился я, вспоминая Таниного папу. – В реальном мире эта технология приносит неплохие дивиденды.

– Ну и отлично, – улыбнулся Аполлион. – Благодаря этим зелёным малышам, ты дал нам нужную сумму, и я специально приехал поблагодарить тебя за это.

– Ты говорил про юристов, – напомнил я.

– Это для затравки, – отмахнулся Аполлион. – На самом деле, у меня предложение от наших политтехнологов.

– Какое? – спросил я.

– Накормишь, скажу, – ответил Аполлион и выключил чемоданчик.

В комнате сразу стало тихо. Я не знал, можно ли говорить что-либо, поэтому махнул Полу рукой, и мы отправились на кухню. Мы как два заговорщика на чужой территории, открыли холодильник, и Пол стал осматривать содержимое.

– Хорошо живёте, – улыбнулся он, осматривая многочисленные баночки.

– У меня жена на четвёртом месяце, – с гордостью сообщил я. – Мало ли что она захочет. Не поеду же я искать арбуз или селёдку с джемом в два ночи.

– Надо попробовать сделать запасы, – рассмеялся Пол. – Странное совпадение, но моя Надя тоже на четвёртом месяце. Еле отпустила в ваш Лос-Анжелес. Говорит, что я тут буду приударять за голливудскими сексбомбами.

– Ты их хоть видел? – улыбнулся я.

– Кого? – спросил Аполлион.

– Бомб, – уточнил я. – Они в жизни намного страшнее, чем на экране. Иногда смотришь на них и жалеешь, что испортил романтичный экранный образ. Многим звёздам, в жизни не хватает грима, удачного ракурса и Фотошопа. Хотя… Если хочешь, могу познакомить с парочкой.

– Моя Надя, чует конкуренток на расстоянии, – улыбнулся Аполлион. – Стоит мне затянуть разговор с любой красоткой, Надя сразу звонит по телефону. И тут ни одна глушилка не поможет. Сверхспособности.

В это время, холодильник начал пикать, сообщая о том, что мы слишком долго держим дверь открытой. Я закрыл и сразу открыл его снова, обманув сложный агрегат.

– Ты чего мечешься, – спросил Аполлион, потянувшись в холодильник. – Пиво и солёную рыбу бери. И побольше. Мы же не будем вести мужские беседы, чокаясь розовыми бутылочками йогурта.

– Ну да, о спасении мира можно и под рыбку с пивком болтать, – улыбнулся я, запихивая несколько маленьких бутылочек под локти. – Я пиво возьму, а ты рыбку.

– Договорились, – улыбнулся Аполлион, сглатывая слюну. – Хлебушек есть?

– Там возьми, – указав ногой, сказал я.

Мы взяли всё, что требуется для настоящего мужского разговора и снова поднялись в мой кабинет. От предвкушения вкуса сушённой солёной рыбки и настоящего живого пива, у меня уже стали трястись руки, и я рисковал выронить свой ценный груз. Аполлион сложил рыбу на стол и помог мне расставить восемь бутылок пива. Затем он поставил стул рядом с моим и притянул рукой чемодан.

– Без этого ни как? – спросил я, присаживаясь и с шипением откручивая крышку с холодной бутылки.

– Надо, – улыбнулся Аполлион и протянул мне наушники с проводом.

Мы оба надели наушники и снова погрузились в громкое шипение. Какое-то время мы молчали, разворачивая рыбку от нескольких слоёв прозрачной плёнки.

– Газетки нет? – спросил Пол, пытаясь понять, куда чистить чешую.

– Век не тот, – улыбнулся я. – Вместо газет компьютеры.

– Понятно, – серьёзно сказал он.

Потом достал несколько чистых листочков и положил на самый край стола и стал со всей силы бить рыбкой об него. Стол дрожал от ударов, но звука не было, так как мы были в наушниках. Пол заботливо отдал мне подготовленную избитую рыбку и взял следующую.

Я стал чистить хребет, пытаясь не уколоться спинным плавником. Аполлион беспардонно помогал себе отполированным ножом для вскрытия конвертов. Мы чистили рыбу и готовились к беседе. Разговаривать, пить, и есть – это всегда удобнее, чем разговаривать на сухую. Когда обе бутылки были открыты, Пол чокнулся со мной и сказал:

– За наших будущих детей!

– Чтобы все были здоровыми, – поддержал я, стукнув своей бутылкой по его.

Я отпил несколько глотков, чувствуя, как пузырьки щекочут нёбо, и жидкость с непривычки обжигает внутренности. По телу прокатились мурашки. Я быстренько оторвал самую вкусную часть рыбки, и положил её спинку себе в рот. Не знаю, почему пиво и солёная рыба так хорошо сочетаются друг с другом, но даже мысль об этом, вызывает невыносимые страдания, когда всё это не доступно.

– Перейдём к делу? – спросил Пол.

– Давно пора, – ответил я. – Скоро Даша придёт.

– Тогда начну в лоб, – начал он. – Мои аналитики хорошенько просчитали ситуацию и пришли к выводу, что по твоей методике выборов, я не смогу выиграть.

– Ты хочешь вернуть деньги? – удивился я.

– Ага, сейчас! – ухмыльнулся Пол. – Что на счёт упало, то пропало.

Я ответил ему улыбкой и отхлебнул несколько больших глотков пива, заедая золотистыми спинками. Пол не отвлекаясь на меня, делал препарацию своей закуске, лишь на несколько секунд отвлекаясь на бутылку. Вокруг нас начинал вырастать несвойственный моему кабинету бардак.

– У нас есть другая методика, – улыбнулся Пол, не отрываясь от разделки рыбы.

Он почему-то перестал отправлять рыбу в рот, а складывал очищенные кусочки без костей в аккуратную кучку рядом с собой.

– Какая? – спросил я, откупоривая вторую бутылку, так как первая уже заканчивалась.

– Сложно объяснять, но думаю, ты поймёшь, – начал он. – Ты всегда отличался своей сообразительностью. Всё идёт к тому, что это последние выборы в истории человечества, если мы проиграем.

– Не говори ерунду, – отмахнулся я, выкидывая пустую бутылку в корзину под столом.

– Когда увидишь грибы за окном, сразу поймёшь, что это не ерунда, – ответил Аполлион, показывая пальцем в вибрирующее окно. – Ты должен помочь не только деньгами. На тебя вся надежда.

– Я к этому привык, – улыбнулся я. – Что вам от меня нужно?

– Будет хорошо, если ты тоже будешь выдвигаться в Президенты США, – спокойно сказал Пол и отправил сразу несколько кусочков сушёной рыбы в рот.

Я только собирался отпить из очередной бутылки и от этих слов, забыл это сделать. После большой паузы и напряжённой работы мысли, я сказал:

– Я не хочу быть Президентом.

– И, слава Богу, – сходу ответил Аполлион. – Тебе не требуется. Ты будешь помощником шулера за карточным столом. Свой человек в игре, это всегда помощь в тактике.

– Объясни проще, – попросил я, чувствуя, что выпил уже полторы бутылки, но чувствую себя трезвым.

– На выборах, мы будем бороться друг против друга, – открывая вторую бутылку, продолжил Пол. – Мы будем делать это так интересно, что люди забудут о действующем президенте.

Я попытался понять, о чём говорит Аполлион, но, не смотря на ощущение трезвости, партия в голове не складывалась.

– Не понимаю, – искренне сказал я, допивая вторую бутылку и открывая третью.

– Действующий президент не дурак, – стал объяснять Пол. – Он не будет вестись на мои провокации. Ты будешь создавать из меня образ мученика.

– Каким образом? – удивился я.

– Ты объявишь себя кандидатом в Президенты США и в предвыборной кампании, будешь поддерживать текущего президента и активно нападать на меня. Мы пустим слухи, что он тебя нанял, чтобы разгромить меня. Все подумают, что я очень сильный соперник, раз против меня ведётся такая активная компания. Остальное ты знаешь, тебя так же…

Аполлион застыл на месте, открыв рот. Кусок рыбы выпал, и бутылка в безвольной руке опустилась на стол. Он выглядел удивлённым. Его правая рука потянулась к тумблеру на чемодане. Я услышал в наушниках щелчок и только сейчас понял, куда он смотрит.

Я обернулся и увидел Дашу.

Покушение

Даша стояла, держась одной рукой за косяк двери, а второй упираясь себе в бок. В её позе было что-то угрожающее. На лице ухмылка. Я снял наушники и стряхнул листочки с мусором в корзину. Потом поправил бутылки на столе и встал со своего места. Аполлион выглядел как статуя. Он смотрел на Дашу во все глаза, не отрываясь.

– Познакомьтесь, это Аполлион. А это Даша, моя жена, – улыбаясь, сказал я.

– Аполлон? – рассмеялась Даша.

– Аполлион, – поправил я. – Можешь звать его Пол.

Даша разглядывала моего старого друга, а тот не отрываясь, следил за ней, не моргая. Потом он протянул ей руку, не выпуская бутылки с пивом. Даша подошла ближе, но не поняла его жеста. Она взяла бутылку из рук Аполлиона.

– Здравствуй, – неуверенно сказал он.

– Привет, – спокойно ответила она. – Я пиво не пью, я на четвёртом месяце. Это вы тут хорошо устроились. Сворую у вас пару рыбок и пойду.

Даша взяла очищенные Аполлионом кусочки и, зажав их в руку, добавила:

– Может, мой вопрос покажется вам странным, но почему у нас в доме стёкла звенят и что это шипело, когда я вошла?

– Так мы защищаемся от прослушки, – спокойно объяснил я, показывая на наушники.

– Женщин обсуждаете? – пошутила Даша, обращаясь к Аполлиону.

Аполлион ни чего не ответил, поэтому она недовольно фыркнула и ушла из кабинета, громко хлопнув дверью.

– Ты чего завис? – спросил я, видя, как Аполлион разглядывал мою жену.

– Это же Надя, – дрожащим голосом сказал он. – Ты женился на моей жене?

Его подбородок дрожал. У меня было ощущение, что сейчас он двинет мне кулаком в лицо.

– Какая Надя? – спросил я, уже понимая, что он имеет в виду. – Её зовут Даша. Мы с тобой друзья по несчастью. Наших жён поменяли телами. Я тебе больше скажу.

– Что скажешь? – задумчиво прошептал он.

– У твоей Нади есть сестра близняшка, которую зовут Джулия, – начал объяснять я.

– Это я знаю, – кивнув головой, ответил ошарашенный Пол. – Она живёт в этом городе и я ей привёз гостинцев от жены.

– Тогда что тебя удивляет? – спросил я.

– Я сейчас увидел свою бывшую жену из виртуальной жизни и на меня нахлынули воспоминания, – стал оправдываться Пол. – Твоя Даша, очень похожа на неё.

– Только телами, – ответил я. – Характер у неё другой. Не забывай, я тоже в подобной ситуации. Твоя Надя и её сестра, это копия моей жены из прошлой жизни. Я пытался с ней строить отношения, но ничего к ней не чувствую.

– Надо будет с твоей женой пообщаться, – задумчиво произнёс Пол.

– Только в моём присутствии, – улыбнулся я.

– Ну, это понятно, – истерично рассмеялся Пол. – Я тебя со своей женой тоже наедине не оставлю.

– Им легче, – улыбнулся я. – Они нас не помнят. Если бы нам память стёрли, мы бы не путались.

– Эти два придурка, – шепотом произнёс Аполлион, – поплатятся за эти обмены. И чего им неймётся?

– Давай продолжим нашу тему, – попросил я, надевая наушники обратно. – А то Даша будет обижаться, если мы долго здесь просидим.

– Давай, правда, я уже пьяненький, – улыбнулся Пол.

– Странно, – удивился я. – А я ни в одном глазу. Меня сегодня алкоголь не берёт.

– Тогда пей дальше, – сказал Аполлион, – а я пока пасс.

Пол надел свои наушники и включил свою «шипелку» снова. Мы обсудили с ним его предвыборную стратегию. Я не стал давать ему ответ, так как должен был посоветоваться с Грегом. Но всё звучало достаточно логично. Аполлиону нужен был враг на выборах, которым они решили назначить меня. Мы ещё два часа шипели на весь дом, о чём Даша не постеснялась нам сообщить, неожиданно зайдя в кабинет.

Мы решили завершить наш разговор и попрощаться с Аполлионом. Я пообещал скинуть ему СМСку со своим ответом, после того как посовещаюсь со своим «предвыборным штабом». Я сомневался, что Грегори согласится с этой идеей, но уже в понедельник, посоветовавшись с ним, отправил Аполлиону, своё: «Согласен».

Предстояло шесть месяцев публичной борьбы за кресло Президента США с моим старым другом. Масоны и другие мои помощники, даже не подозревали, что мы собираемся лечь в конце первого раунда. Попросту сдаться.

Предвыборная кампания шла очень активно. Денег Грегори раздобыл очень большое количество. Действующий президент рекламировал свою позицию за большие деньги и активно использовал свой административный ресурс, но его предвыборная активность тонула в скандалах и интригах, которые я и Аполлион закрутили при помощи лучших политтехнологов мира.

Аполлион стал очень известен среди всего населения страны. Разоблачительные ролики с плохо скрытым видеомонтажом гуляли по интернету и набирали сумасшедшее количество просмотров. Я атаковал Аполлиона всеми возможными способами. Я создавал из него дьявола. Люди первое время верили и решили уже вычеркнуть его из своих кандидатов, но потом они увидели, что поток лжи настолько широк и разнообразен, что не может быть правдой.

Я разрывался между предвыборной кампанией, журналистами, работой мэра и Дашей, которой уже оставалось два месяца до родов. Даша становилась несносной, но я терпел и баловал её повышенным вниманием. Мне приходилось сидеть рядом с ней в ванной и читать ей сказки, когда она купалась. Я делал ей массаж. Ездил по магазинам, подбирая распашонки, ползунки и коляски.

За два месяца до родов, Даша, сохраняя интригу, позвала меня на УЗИ. Она уже знала пол ребёнка, но хотела, чтобы я сам посмотрел. Журналисты из нашего избирательного штаба напросились на эту процедуру и снимали, как я собственной рукой вожу специальным прибором по животу, измазанному прозрачным гелем.

Монитор показывал цветную картинку. Угадывались очертания маленького человечка. Я мог плавно водить сканером, угадывая различные черты лица и тела. Никто не говорил ни слова, все смотрели на монитор и моё поведение. Я пытался определить пол ребёнка, но у меня ничего не получалось.

Пуповина закрывала нужное место. Около двух минут, я пытался подлезть сканером между пуповиной и ножками, но безуспешно. Когда я смотрел на монитор и планировал положить Дашу на бок, внезапно ножка ребёнка шевельнулась и отодвинула пуповину. Там был малюсенький отросток, который вносил ясность в пол моего будущего ребёнка.

Сначала я обрадовался, но потом понял, что внутри Даши, могу оказаться я сам из прошлой жизни. Я вдруг вспомнил оба своих рождения и с сочувствием посмотрел в монитор. Я внезапно вспомнил две вещи, про которые нужно не забыть. Рожать нужно в сумерках, чтобы не слепить моего сына и нужно побольше разговаривать с ним, чтобы он не чувствовал себя в камере одиночке.

Я наклонился к Дашиному животу и, положив голову на бок, чтобы видеть монитор, громко спросил:

– Сынок, ты меня слышишь?

Даша шевельнулась и убрала мою голову, нечаянно измазав моё ухо в прохладном геле. Она смотрела на камеру журналистов в смущении и сказала:

– Наговоритесь после рождения. Давай сворачиваться. Я голодная и в туалет хочу.

Пока Даша собиралась, я поговорил несколько минут с врачом. Всё шло нормально, ребёнок был здоровым. По его словам, Дашин организм был заряжен энергией и ей ни чего не угрожало. Роды будут естественными, без Кесарева сечения. Так выбрала сама Даша. Мы договорились с врачом, что я буду оберегать Дашу от переживаний.

Врач поругал меня за то, что я совмещаю предвыборную кампанию с беременностью жены. На что я ему ответил пословицей: «…баллотироваться и родить, нельзя погодить». Камеры уже были выключены и журналисты уехали. Я поспрашивал ещё несколько вопросов у доктора, а когда Даша вернулась, мы стали медленно спускаться на лифте на подземную парковку больницы.

Сели в мой служебный автомобиль и поехали домой. Даша сияла от счастья. Она вопросительно смотрела на меня и поправляла ремень безопасности на груди.

– Ты рад, что у нас будет мальчик? – спросила она, пытаясь воткнуть маленькую подушку под поясницу.

– Конечно! – искренне ответил я. – Это же наследник.

– Ага, – улыбнулась она. – Наследник трона. Представь, если я рожу его в тот день, когда ты станешь Президентом США?

– Даша, солнышко, – ласково сказал я. – То, что я участвую в выборах, ещё не означает, что я хочу стать Президентом. У нас другой план.

– Какой план? – строго посмотрела на меня Даша. – Мы что, зря переехали в столицу?

Я посмотрел в затонированное стекло на улицу, где кипела жизнь. Я уже соскучился по Лос-Анжелесу. Мы жили в Вашингтоне уже несколько месяцев и Даше тут очень нравилось.

– Мы помогаем Аполлиону, – попытался объяснить я. – Он должен стать Президентом. Таков уговор.

– Ну и глупо, – фыркнула Даша. – Ты тратишь на эти выборы столько сил, а потом окажется, что всё это зря. Стоит ли стараться ради сомнительного друга?

– Ты не понимаешь, – спокойно сказал я.

– Ну, куда мне, – улыбнулась Даша и обмякла.

У меня в глазах всё потемнело. Сначала всё произошло и лишь, потом пришло осознание того, что послышалось три хлопка, как будто камнем пробили консервную банку. В это же время мне очень больно кольнуло живот и в глазах закружились яркие вспышки. Начиная терять сознание, я увидел заваливающуюся на бок Дашу, которая приоткрыла рот в лёгкой улыбке.

Водитель упал. Автомобиль продолжил движение, пока мы не врезались в бок большого автобуса, на борту которого была реклама улыбающегося Аполлиона.

Последние мои мысли угасали в тумане. В нас стреляли. Надо было бронировать. Даша. Ребёнок.

* * *

Очнулся я через несколько часов или дней. Весь мой живот покалывало, и моё тело не покидали мурашки. Я попытался открыть глаза, но смог это сделать не сразу. Было ощущение, что в мои веки засыпали песка. Я не мог опознать окружающих, поэтому сразу стал спрашивать:

– Что с ребёнком? Что с Дашей?

– Всё в порядке, – прозвучало несколько голосов.

Я проморгался и понял, что на меня направленно около пяти телевизионных камер и где-то далеко за их спинами стоит Грегори и улыбается.

– Всё с ними хорошо, – мысленно сказал мне он. – Даша лежит в соседней палате. Пуля застряла в мягких тканях.

– Ты говоришь правду? – подумал я.

– Закрой глаза, я тебе покажу, – ответил Грегори мысленно.

Я закрыл глаза. Картинка сменилась. Я увидел соседнюю палату и лежащую в кровати Дашу. Она лежала без сознания, но улыбалась. Обе её руки обнимали уже большой живот. Врачи ходили вокруг неё со спокойными лицами, которые вселяли уверенность.

– Сейчас покажу тебе чудо, – сказал Грегори мысленно.

Как в документальном фильме, мой взгляд переместился ближе к Дашиному телу. Я увидел, как камера приближается к её левой груди и попадает внутрь раны. Рана глубокая и как раз находится со стороны сердца. Отверстие очень ровное и глубокое. Но что удивительно оно со всех сторон похоже на шрам и нет ни капли крови.

– Тут была пуля, – удивлённым тоном объяснил Грегори. – Каким-то чудом, она побывала в сердце, но кровотечение остановилось за тридцать секунд. Даша потеряла всего 300 грамм крови. Сердце зарубцевалось, мышцы восстановились. Пулевой проход, который ты сейчас видишь, зарастает на глазах. Дашино тело само вытолкнуло пулю в том же месте, откуда она вошла.

– С ней всё в порядке? – спросил я мысленно.

– Я же уже сказал, – недовольно фыркнул Грег. – Почему тебе надо повторять? С ней и твоим сыном всё в порядке.

– А что со мной? – спросил я.

– У тебя такая же фигня, – ответил Грег. – Тебе прострелили бедро. Пуля попала в печень, но последствий нет. Твоё пулевое отверстие уже заросло. Как вы это делаете? Ты не знаешь?

– А что я должен знать? – нахмурился я, открывая глаза.

– Как ваши тела восстанавливают себя сами? – спросил Грегори, стоя за людьми с камерами.

– А я откуда знаю? – спросил я. – У меня вообще ощущение, что я умер.

– Это ваш водитель умер, – спокойно ответил Грегори мысленно. – Я его к себе в рай забрал.

– Какой ещё рай? – спросил я. – Ты выбрал лучший момент, что бы грузить меня этим.

– Ладно, приходи в себя, – улыбнулся Грегори, не открывая рта.

– Сколько времени прошло от выстрелов? – спросил я, чувствуя, как жжёт в месте, где зарастает рана.

– Второй день, – ответил Грегори и растворился.

Через два часа, когда доктора поняли, что я пришёл в себя, операторы ушли, я нашёл силы, чтобы отправиться к Даше в палату. Я похрамывал, но шёл уверенно. Было ощущение, что у меня не пулевое ранение, а синяк. Хотя там было ровное отверстие.

Когда я зашёл к Даше в палату, она уже улыбалась, обсуждая новости со своей лучшей подругой.