Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Вецель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Суши

Бывает так, что всё вокруг хорошо и даже лучше, чем ты мечтал когда-либо. И ты, казалось бы, должен радоваться тому, что происходит. Но появляется маленькое беспокойство, которое ты не можешь выкинуть из головы. Вот кто мог предполагать, что именно сегодня я пойду на своё первое свидание с Юлей? Кто мог знать, что мне нужно запастись деньгами для дорогого суши-ресторана? В моём кармане оставалось 167 долларов, но зайдя в заведение, я понял, что может не хватить.

И, казалось бы, можно признаться девушке честно, что не взял с собой достаточно денег, а кредитку у тебя украли. Но мужская гордость мешает это сделать. Хочется рискнуть, так как если хватит, она ничего не заметит. А может, мне повезло, и Юля из тех девушек, которые заказывают в ресторане стакан воды, чтобы казаться мужчине экономной. Вдруг она убеждённая феминистка и не позволяет мужчинам платить за неё? Вариантов масса. Не могу же я прервать наше свидание. Думаю, нужно просто активизировать мозг и незаметно считать сумму её заказа. В любом случае можно насладиться сейчас, а потом – что будь, что будет. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

Вокруг очень вкусно пахло соевым соусом. Юля, не дожидаясь меня, села у подобия барной стойки, за которой располагался огромный мраморный стол. Там колдовал повар-японец. Его отточенные движения ножом поражали воображение. Когда мы сели, он дорезал полупрозрачные кусочки какой-то рыбы, положил их в большую тарелку и, не теряя времени, поставил посетителям с другой стороны барной стойки. Оттуда послышались аплодисменты.

– Фугу, – сказала Юля. – Может, угостимся раз в жизни?

– А они тут дают листочек с ручкой? – спросил я, поудобнее усаживаясь на высоком стуле со спинкой.

– Зачем? – спросила Юля.

– Завещание написать, – улыбнулся я.

Юля снова взорвалась хохотом. Повар сквозь щёлочки своих глаз посмотрел на нас и нахмурил брови. Мне в ответ захотелось извиниться, но я вовремя остановил себя. Я не хотел, повторения Юлиной истерики и чтобы нас вывели из этого уважаемого заведения. Сзади к нам подошла официантка в чёрном кимоно с вышитыми красными узорами и, положив рядом с нами меню, вежливо поклонившись, посеменила назад.

– Ты голодный? – спросила Юля и взяла меню в руки.

– Если честно, то я недавно кушал, – соврал я на всякий случай.

– А я голодная, – ответила Юля, что заставило меня снова беспокоиться. Хотя через секунду я уже понял, что незачем переживать. Если не хватит денег, сбегаю к миссис Колинс. Тут всего 15 минут быстрым шагом.

– Тогда заказывай всё, что захочешь, кроме… – улыбнулся я.

– Кроме чего? – капризно удивившись, спросила Юля.

– Кроме фугу, – улыбнулся я.

– Да ладно тебе, её яд всего в 1500 раз сильнее, чем цианистый калий, – рассмеялась Юля. – Тем более что у этого повара есть лицензия на приготовление этой милой рыбки.

– Неужели ты ела фугу? – спросил я.

– Нет, конечно, только много раз читала, – ответила Юля. – Но когда мне будет очень много лет, мои дети вырастут, и уже не страшно будет умирать, я обязательно её попробую. Но при одном условии.

– При каком? – спросил я.

– Если вон та компания, которая уже две минуты не решается её попробовать, выйдет из ресторана своими ногами. Одна рыбка размером с руку может отравить 40 человек, представляешь? Стоит повару неправильно разделать её, проткнуть желчный пузырь или печень – и дорога на тот свет заказана.

– Ладно, давай закажем более земные блюда, – улыбнулся я. – У меня ещё есть планы на следующие 60 лет.

– Ты выбрал? – спросила Юля.

Я кивнул головой и позвал официантку. Та мелкими шажками подошла к нам и, склонив голову, стала слушать заказ. Юля не могла выговорить названия, поэтому просто показывала на картинки с суши и роллами. Я в это время пытался разглядеть цены и сложить их в уме. В это время главный повар взял свой большой нож и ушёл. Официантка, запоминая заказ, успела поклониться повару, тем самым выказывая своё уважение. Юлин заказ был большим, но вписывался в имеющуюся у меня сумму.

– Мне, пожалуйста, шесть роллов «Калифорния» и сливовое вино, – сказал я. – Джулия, ты что будешь пить?

– То же самое, – сказала Юля.

Официантка ещё раз поклонилась и ушла выполнять заказ. Когда она через 5 минут вернулась с горячими свёрнутыми полотенцами для того, чтобы мы вытерли руки, мы с Юлей уже вовсю разговаривали.

– Тебе нравятся суши? – спросил я.

– Только американские, – ответила Юля.

– Почему американские? – удивился я.

– Когда я была в Японии, – начала рассказывать Юля, – мы там несколько раз пытались есть местные суши. Очень вкусно, но мне там рассказывали ужасные истории.

– Какие истории? – спросил я. – В Японии по определению должны быть самые вкусные суши.

– Понимаешь, – начала говорить Юля, – там – суши готовят из свежей, совсем недавно выловленной рыбы. Бывает даже, из аквариума вылавливают и разделывают рыбу при тебе. Мастер секунами режет её своим ножом, а она шевелится. Он её пополам разрезает, и обе половинки пытаются убежать со стола. Зрелище не для слабонервных.

– Кто такой секунами? – спросил я.

Юля скомкала своё маленькое полотенце и, положив рядом с собой, ответила:

– Это повар. Они по 6 лет учатся этой профессии. Хотя мне он больше напомнил фокусника. У него всё так ловко получается, что даже разговариватьво время процесса невозможно. Все смотрят на его движения как заворожённые. Когда Таро будет готовить мне сашими, ты увидишь.

– Таро? – спросил я.

– Ну, это повар, который сейчас ушёл, – ответила Юля. – Ты совсем не смотришь на бейджики? Ведь имя человека – это так важно.

– А зачем мне имя повара? – спросил я.

– Для «обмена с превышением», – ответила Юля.

В это время официантка принесла два бокала с вином, палочки на специальных подставках и по три чашечки. В первой был розовый имбирь. Во второй – зелёный васаби. А третья чашечка была пустой и предназначалась для соевого соуса. Юля, не дожидаясь, когда официантка уйдёт, налила себе в чашечку соевый соус. Потом, взяв одну из палочек, она стала макать её в соус, а затем отправлять в рот. В это время вернулся повар с несколькими закрытыми чашками. Он ловко уместил их на своей руке, а в другой по-прежнему держал нож.

Я тоже налил себе соус и потом спросил:

– Что за обмен с превышением? – спросил я, глядя как повар снимает крышки с чашек.

– Ты про «криминальный обмен» тоже не слышал? – удивилась Юля. – Нам про это рассказывали на курсе по управлению людьми. Очень полезная в жизни теория. Если будешь знать её, то твоя семейная жизнь будет безоблачной. Ты же собираешься жениться?

– Конечно, собираюсь, – неловко ответил я.

Повар достал снизу большую квадратную тарелку и поставил её сбоку от себя. Потом очень быстро и ловко отделил немного риса из одной чашки и, слепив аккуратный комочек, положил на тарелку. Юля смотрела на его действия, потом сказала:

– Рада за тебя. Так вот, проще всего объяснить тебе про криминальный обмен. Представь, твоя будущая жена весь вечер готовила тебе ужин. Отварила креветки, приготовила пасту, сливочный соус. Поставила бутылку хорошего вина…

Юля взяла бокал со сливовым вином и кивнула мне головой, чтобы я сделал то же самое. Потом со звоном чокнулась со мной и сказала:

– За твою будущую жену.

– Давай лучше за знакомство, – улыбнулся я.

Вместо ответа, Юля отпила из своего бокала, потом втянула свои щёчки, выдвинув губки вперёд, и посмотрела на потолок. Немного подумала и сказала:

– Урожай 1970 года, западный склон Фудзиямы.

Я рассмеялся, поняв, что это шутка. Сливы на вулканах не растут.

– Ну, давай дальше, про «криминальный обмен», – попросил я, даже не догадываясь, что это означает.

– Ты пришёл с работы, – продолжила Юля, – вкусно покушал, выпил вина, получил удовольствие. А потом молча встал, включил телевизор и, забыв про жену, стал смотреть бейсбол.

– Ужас, – воскликнул я. – Я бы так не сделал.

– Все вы так говорите, – улыбнулась Юля. – Это и называется «криминальный обмен», когда жена ожидает слов благодарности, а муж молчит. Ведь, по сути, это воровство. Он взял своё, а в обмен ничего не дал. Настоящий криминал.

– Думаю, в следующий раз ей не захочется готовить для него, – серьёзно сказал я. – Теперь я понял, что значит «криминальный». У меня тут недавно произошёл «криминальный обмен».

– Что поменял? – рассмеялась Юля.

– Мексиканцы взяли у меня компьютер и телефон на правах «криминального обмена», – улыбаясь, сказал я.

– Они тебя били? – испугано спросила Юля и зачем-то стала осматривать меня.

– Нет, просто подсыпали клофелина, – улыбнулся я.

– Значит, радуйся, – неожиданно ответила Юля.

– Чему тут радоваться? – спросил я, глядя как повар легко нарезал филе рыбы на тонкие ломтики.

– Если тебя ограбили, значит, вероятность следующего ограбления в этом году резко падает. Теория вероятности, – улыбнулась Юля, отпивая своё вино. – Теперь можешь спокойно ходить и не бояться.

– А что такое «обмен с превышением»? – спросил я.

– Это когда ты после ужина с женой, – мечтательно закатив глаза, начала объяснять Юля, – рассыпаешься ей в благодарностях, расспрашиваешь, как она готовила, просишь добавки. Обнимаешь её, целуешь, ну и так далее.

Юля хихикнула. Повар аккуратно, кончиком ножа, зачерпнул васаби из чашки и быстро положил по маленькому кусочку на комочки с рисом. Потом, ласково глядя на восемь комочков риса, стал раскладывать на них нарезанные кусочки разной рыбы.

– И причём тут имя повара? – тихо спросил я.

Юля наклонилась к моему уху, положив подбородок на моё плечо, и прошептала:

– Когда мы поедим, я подойду к этому повару и, обращаясь к нему по имени, буду хвалить его мастерство, а ты посмотришь, как на людей действует обмен с превышением.

Потом она отстранилась от меня, взяла свой бокал и отпила ещё. Повар посмотрел на Юлю, как будто услышал, о чём мы шептались и, слегка улыбнувшись, поставил ей тарелку с суши. Юля улыбнулась ему. Он слегка поклонился и, взяв нож с собой, ушёл. Юля, кинув на меня короткий взгляд, ловко взяла палочками суши с тунцом, макнула его в соевый соус и целиком положила себе в рот. Она, похоже, стеснялась своего полного рта, поэтому отвернулась в другую сторону и стала жевать. Возникла неловкая пауза.

В это время справа от меня возникла японская официантка и, поклонившись, поставила мне роллы, обсыпанные кунжутом и икрой летучей рыбы. Пока она это делала, я ловко крутил пальцами одну из палочек в своей руке. Не знаю, откуда я умею крутить палочки, возможно, был барабанщиком в одной из прошлых жизней. Юля дождалась, когда я положу один из роллов себе в рот и спросила:

– Ты мне лучше про дампы расскажи, кто они такие и с чем их едят, – спросила Юля и положила палочками в рот один розовый лепесток имбиря.

– С чем их едят? – улыбнулся я. – Дампы – это метод улучшения результатов поиска в социальной сети, поэтому не их едят, а можно сказать они едят. Дамп – это твоя копия в социальной сети, которая умеет думать, чувствовать. Своеобразный клон твоего сознания, который даже не знает, что он твой клон.

– А ты знаешь, что клонирование людей запрещено? – спросила Юля.

– Знаю, но этот твой клон существует не в реальной жизни, а в виртуальной, внутри компьютера, – объяснил я. – Если ты хочешь найти лучшее суши в городе, то очень быстрый компьютер даёт твоим клонам на пробу еду всех этих заведений. Те места, где им больше всего понравится, будут тебе предложены в виде ответа на твой запрос.

– А что потом делают с этими моими клонами? – склонив голову на бок, спросила Юля.

– Не знаю. Но они больше не нужны, до следующего запроса, – ответил я.

– Их убивают? – спросила Юля.

– Никогда не думал об этом, – ответил я.

– Вот поэтому клонирование и запрещено – никто не думает, к чему это может привести, – сказала Юля. – Мне кажется, ты читаешь не научную фантастику. То, что ты говоришь, далеко от реальной жизни.

– На этот раз не буду спорить, – улыбнулся я и положил в рот ещё один ролл.

– Уильям, – наклонившись к моему уху, сказала Юля, – если ты не будешь макать роллы в соус и заедать васаби с имбирём, в тебя попадут гельминты.

– Кто такие гельминты? – спросил я, удивившись незнакомому слову.

Юля рассмеялась и, вытянув руки на всю ширь, сказала:

– Это вот такие черви. Они могут вырастать до четырёх метров в длину, и ты их даже не заметишь. Если ты кушаешь сырую рыбу, то лучше заедать этими двумя острыми приправами. Поговаривают, что они убивают этих паразитов.

– Джулия, лучше тебе налегать на васаби и имбирь, – рассмеялся я. – У меня тут, кроме крабового мяса, рыбы нет. Тем более что в Америке запрещено продавать суши из незамороженного мяса. Всю рыбу, которую используют в ресторанах, замораживают до −28 градусов по Цельсию минимум на 12 часов. Так избавляются от паразитов. Поэтому на родине суши отравиться гораздо проще. Там используют сырую рыбу.

– Да? – удивилась Юля. – А я думала, тут из свежей рыбы делают. Океан-то рядом. Мы когда с отцом были в Японии, там рыбу привозят к 4 утра на рынок, а к 8 она уже в суши-барах и ресторанах. Суши нужно съедать сразу после приготовления. Если рыба пролежала больше 5 часов, из неё делают сашими и раздают бедным, через чёрный выход ресторанов.

– Американцам не нужны проблемы, поэтому без заморозки, сырую рыбу предлагать запрещено. Думаю, некоторые японцы постоянно лечатся от червей.

– Не говори ерунды, – улыбнулась Юля. – Давай тему сменим, а то я ещё ем.

– А ты знаешь, как появились суши? – спросил я, пытаясь блеснуть эрудицией.

– Расскажи, – сказала Юля. – Только закажи мне ещё вина.

Я подозвал официантку и отдал ей пустой бокал, попросив добавки, понимая, что на это мои финансы не были рассчитаны. На всякий случай, я сказал ей принести счёт, чтобы Юля не вздумала попросить ещё добавки. Когда она ушла, я начал рассказывать:

– Суши по-японски означает «маринованная рыба».

– Почему маринованная? – спросила Юля.

В это время Юле принесли ещё один бокал, а мне положили рядом счёт с моим приговором. Интересно посмотреть, но нужно сначала рассказать то, что начал:

– Где-то в Южной Азии придумали способ консервировать рыбу, чтобы она могла храниться долгое время при обычной температуре. Между кусочками сырой рыбы прокладывали слои варёного риса. Помещали всё это под пресс на несколько недель. Потом можно было заменить пресс крышкой и хранить всё это до года. Получалась маринованная рыба, а рис выбрасывали. А сырую рыбу в Японии догадались есть только в 1900 году. Так что блюдо достаточно молодое. Вот роллы, которые я ем, вообще придумали тут, в Лос-Анжелесе.

– Ясно, – сказала заскучавшая Юля и выпила бокал вина залпом, увидев, что я доел свои роллы. – Может, рассчитаешься, и пойдём в кампус? Меня брат может потерять.

Я нерешительно посмотрел на папочку со счётом и открыл её. Сумма на чеке была закрыта кожаным уголком папки, а слева лежало две пластинки жвачки. Я вынул одну из них и дал Юле, чтобы она отвлеклась. Внутренне напрягшись, я вынул чек и с облегчением вздохнул. Там красовалась сумма 165 долларов. Отлично! Мне повезло. Сводил девушку в ресторан, и не пришлось позориться. Я положил деньги в папку и стал ждать официантку. Всё же я всё правильно рассчитал.

– Ты чаевые положил? – неожиданно спросила Юля.

– Нет, – ответил я.

– Тебе не понравилось обслуживание?! – с возмущением спросила она.

– Да нет, – удивлённо ответил я. – Всё было очень вкусно.

– Тогда почему ты не можешь устроить «обмен с превышением»? – серьёзно посмотрев мне в глаза, сказала Юля. – Мне кажется, это невежливо. Мы только что обсудили эту тему, а ты, кажется, ничего не понял. Мне в следующий раз будет стыдно сюда приходить.

Моё недавнее облегчение как рукой сняло. Девушка, которую я любил всю жизнь, которую я ждал 60 лет, сейчас вызывала во мне немного злости. Мне с трудом удалось погасить свои эмоции. Неужели трудно догадаться, что у меня нет денег. Я достал две долларовые купюры и положил их в папку со счётом. Юля ещё больше напряглась и сказала:

– Уильям, ты думаешь, два доллара не оскорбят повара Таро и официанта? Как ты прикажешь им делить эту сумму? По доллару на человека?

Юля поняла, что со мной кашу не сваришь, молча достала из сумки двадцать долларов и, положив их в папку, сама отнесла официантке. Я чувствовал себя очень глупо. Я обернулся и смотрел за действиями Юли. Она наклонилась и говорила что-то на ухо официантке. Потом, когда та кивнула и ушла, Юля вернулась ко мне и сказала:

– Вот сейчас я покажу тебе, как действует «обмен с превышением».

Я сидел и не знал, что сказать. Через минуту к нам подошёл повар японец и сказал:

– Вы меня звали?

Я смотрел на нож в его руке и ждал, что будет дальше.

– Таро, вы не представляете, как нам понравилось. Всё было очень вкусно, – улыбаясь, говорила Юля. – Спасибо вам. Мы будем частыми гостями в вашем ресторане.

– Очень приятно, – сказал японец и расплылся в улыбке так, что его глаз не было видно.

– А вы долго обучались искусству разделки фугу? – спросила Юля.

– Мы не подаём фугу, – удивлённо ответил японец Таро и облокотился локтями на барную стойку, давая понять, что готов ещё поболтать.

– Не важно, – улыбнулась Юля, засмущавшись. – А вы долго учились своему искусству?

– Вот видите этот нож, – сказал японец, с уважением держа двумя руками своё орудие труда. – Когда я начал, он был на один сантиметр шире. Это было 17 лет назад. Когда он сточится, я закончу своё ремесло.

– Какой красивый нож, – сказал я, пытаясь потрогать сталь.

– Не тронь! – со всей силы крикнул японец и отпрыгнул на два метра от нас.

Он спрятал нож за свою спину и, медленно подойдя к нам, сказал:

– Извините, никто и никогда не имеет права трогать нож хоньяки, кроме меня. Шесть японских мастеров делали его три недели. Над ним читали древние молитвы. В нём живёт дух моих предков-самураев. Никто и никогда не прикасался к нему, кроме меня.

– Извините, – виновато сказал я, при этом Юля, как всегда, улыбнулась. – Я не знал.

– Поэтому вы с ним не расстаётесь? – спросила Юля.

– Конечно, я не имею права оставлять его, – сказал японец, глядя на клинок и пробуя его заточку большим пальцем. – Я всегда забираю его домой на ночь.

– Как интересно он заточен, – сказала Юля.

– Хоньяки затачивают только с правой стороны, – гордо ответил японец. – Это самая острая заточка, она позволяет резать очень ровно и тонко.

– А вы можете научить меня делать суши? – неожиданно спросила Юля.

– Нет, – ответил Таро. – Суши делают только мужчины. У женщин руки горячее на 3 градуса, поэтому вкус рыбы может испортиться. Не обижайтесь. Приходите лучше кушать. Я с радостью буду готовить вам.

– Спасибо, – улыбнулась Юля, собирая свою сумку.

– До свидания, Таро, было очень вкусно, – сказал я, собираясь на выход.

Японец улыбался и кланялся, держа нож перед собой двумя руками. Мы вышли из ресторана. Юля посмотрела на часы и прибавила шагу. Когда мы дошли до входа в кампус, Юля повернулась ко мне лицом, оказавшись очень близко, и сказала:

– Уильям, мне нужно бежать. Если брат увидит меня с тобой, начнутся ненужные вопросы.

– Я понимаю, – ответил я, ощущая лицом её тепло. – Джулия, было очень приятно с тобой пообщаться. Надеюсь, выберемся ещё куда-нибудь.

Юля как будто не слышала моих слов. Она стояла напротив меня ещё пару секунд, потом быстро развернулась и побежала в сторону женского общежития. На улице начинало темнеть.

Я не знал, куда мне деться от радости и волнения. Очень хотелось поделиться своими впечатлениями, но с Грегори такие темы обсуждать бесполезно, Тринити со мной нет, а Дашу я не увижу до субботы.

Суббота

После суши, как всегда, хотелось пить. Идти в комнату и общаться с Грегори не было желания, поэтому я направился в библиотеку колледжа. Там я надолго задержался у кулера с водой, а потом, наполнив пару стаканчиков, пошёл к одному из компьютеров, подключенных к интернету. Тринити со мной не было, поэтому мне нужно было изучить, кто такие масоны и стоит ли мне вступать в их общество. Просидев несколько часов у монитора, я немного разобрался в их философии и понял, что она мне очень близка.

В браузере уже не хватало закладок, когда я, глядя на экран покрасневшими глазами, пытался сопоставить множество мифов про это тайное общество. И когда я дочитывал про обряд посвящения в ученики, который мне предстоит, если я соглашусь, громко хлопнула дверь в комнату и вошедшая библиотекарь старушечьим голосом сказала:

– Молодой человек, покиньте, пожалуйста, помещение. По ночам библиотека не работает.

– Извините, а сколько сейчас времени? – спросил я, чувствуя себя как будто проснувшимся после долгого, яркого сна.

– Без десяти одиннадцать, – ответила пожилая женщина.

– Ничего себе, – воскликнул я и с сожалением закрыл браузер.

Мне ничего не оставалось, как пойти домой. Я собрал несколько бумажек, которые успел исписать, свернул их в несколько раз и положил во внутренний карман куртки. Когда я закрыл за собой дверь библиотеки, я услышал несколько поворотов ключа, сопровождаемых старушечьим ворчанием с той стороны. На улице уже стемнело. На небе была видна луна и мерцающие сквозь редкие облака звёзды. Фонари на аллее уже включили, и вокруг них кружили мошки. И чего им не спится? И чего они кружат вокруг любой лампочки? Неужели многовековая эволюция не отучила их от этого бесполезного занятия, никак не способствующего выживанию?

Когда я подходил к развилке между мужским и женским общежитием, я привычным движением посмотрел в сторону лавочки, на которой мы встречались с Дашей. Там было абсолютно темно, и я никого не увидел. С сожалением вздохнул и пошёл дальше.

– Зазнался? – крикнули из темноты.

Я вздрогнул от неожиданности. За несколько мгновений до меня дошло, что означает этот вскрик и кому он принадлежит. Это было замечательно. Мне так не хотелось сейчас идти домой. Я пошёл в сторону лавочки и, когда глаза немного привыкли, увидел протянутую мне пачку с тонкими сигаретами.

– Привет, Даша, – улыбнулся я, доставая современную трубку мира.

– Привет, – ответила Даша, вручая мне зажигалку, – я тебя издалека увидела и вот думаю, почувствуешь ты мой взгляд на себе или нет.

– Думаешь, люди могут чувствовать на себе чужой взгляд? – спросил я, поднося пламя зажигалки к Дашиной сигарете. – Тебя здесь совсем не видно. Идеальное укрытие.

– По телевизору говорят, что могут, – ответила Даша.

– Ты веришь телевизору? – осторожно спросил я.

– Только в одном случае, – ответила Даша.

– В каком это? – спросил я, пытаясь немного затянуться. Мне всегда хотелось понять, в чём радость этих сигарет.

– Когда они говорят, который сейчас час, – рассмеялась Даша. – В остальное время мы не можем отличить правду от лжи. Всегда удивлялась, что с людьми, которые неоднократно замечены во вранье, мы перестаём общаться, а с телевизором – продолжаем. Несмотря ни на что.

– Понятно, – улыбнулся я. – Слушай, мы в субботу идём на обряд?

– Ты идёшь, а я нет, – сказала Даша со злостью и сильно затянулась.

– Почему? – удивился я.

– Потому что мир принадлежит мужчинам, – с обидой огрызнулась Даша.

– Рассказывай, – улыбнулся я. – А то я пока ничего не понимаю.

– Эти придурки отказались меня принимать, – резко сказала Даша и скомкала свою сигарету в кулак. – Они говорят, что в их ложу принимаются только мужчины. Понимаешь, что это значит?

– Ну, есть же другие ложи? – спросил я. – Давай в другую будем вступать. Ты же говорила, что в России уже состояла в масонах.

– Вот и они сказали, вступайте в женскую ложу, – продолжая негодовать, ответила Даша. – Даже адрес дали, куда мне обратиться. Самое интересное не это. Меня они не взяли, но очень заинтересовались тобой. Такое ощущение, что они тебя знают.

– Очень интересно, – удивился я. – И что они сказали?

– Я им отправляла на почту данные по нам с тобой, – начала объяснять Даша. – Они уже через час вышли со мной на видеосвязь и объяснили, что у меня нет шансов, а у тебя есть. Причём очень высокие, так как один из мастеров ложи знает тебя и может поручиться. Ты не представляешь, как тебе повезло.

– Очень странно, – пожав плечами, сказал я. – И как его зовут?

Даша рассмеялась и толкнула меня своим плечом. Потом сказала:

– Билл, ты странный молодой человек. Через несколько дней собираешься стать масоном, а сам до сих пор ничего про них не знаешь. Имена других масонов всегда под строжайшим секретом. Поэтому у тебя нет шансов узнать про окружающих людей, входят ли они в тайную организацию, пока они сами тебе не скажут.

– Даша, ты не права, – немного обиженно ответил я. – Я сегодня много прочитал про масонов и кое-что о них знаю. Просто удивительно, что среди мастеров ложи есть мой знакомый.

– Вот и я удивилась, – сказала Даша. – Зачем они сказали мне, что у тебя там знакомый? Они могли просто пригласить тебя к ним на посвящение. Зачем они приоткрыли тайну мне?

Я на пару сантиметров отодвинулся от Даши, так как она уже несколько минут сидела, прислонившись своим плечом к моему. Она этого не заметила, и я продолжил:

– Наверное, они предполагали, что я могу из солидарности с тобой вступить в другую ложу, а им важно, чтобы я был у них. И чем я им так приглянулся?

– Билл, – рассмеялась Даша и легонько придвинулась ко мне. – У тебя мания величия. Ты хоть представляешь, что за ложа тебя зовёт? Это одна из самых великих и старейших лож Америки. Неужели ты думаешь, что им важно, чтобы именно ты был у них?

Вместо ответа я взял многострадальную пепельницу под лавочкой и затушил свой окурок. Даша подвинула мою руку к себе и высыпала в баночку остатки смятой сигареты. Затем она встала со своего места, достала из заднего кармана джинсов немного смятую бумажку и дала её мне. Бумага была ещё тёплой. Я подошёл к фонарю и, развернув её, увидел распечатанное приглашение в масонскую ложу.

– Думаешь, мне стоит туда идти? – спросил я.

Даша покрутила рукой у виска и сказала:

– Когда ты станешь масоном, ты поймёшь, что вступил в самую влиятельную ложу. Ты не представляешь, как я тебе завидую. Не будь у меня этого, – сказала Даша и, поднеся обе руки к своей футболке и немного приподняв свои груди, продолжила, – я бы пошла туда не думая.

Я посмотрел на её движение и автоматически отвернулся. Я, кстати, несколько раз смотрел юмористическую передачу, где перед мужчинами внезапно оказываются голые девушки. И я заметил, что 90 процентов мужчин демонстрирует один и тот же рефлекс. Увидев грудь, они все отпрыгивают и закрывают лицо руками, при этом смущённо улыбаются, продолжая смотреть, как кролик на удава.

Женщины имеют большую власть над мужчинами, видимо, поэтому капитаны не берут женщин в команду, а масоны не берут женщин в свои ложи. И причина одна. Мысли мужчины в присутствии женщин затуманиваются. Мужчины теряют энергию, воюя друг с другом за женское внимание. Так что причина мужского шовинизма – страх перед женскими чарами.

Даша положила руки на фонарь и пристально смотрела в мои глаза. Я рассматривал её лицо, которого я ещё ни разу не видел при дневном свете. И мне казалось, что я смотрю на девушку из другого мира. Мы стояли так достаточно долго, чтобы я почувствовал себя неудобно. Я вдруг вспомнил про Юлю, которая точно так же стояла напротив меня несколько часов назад. Странно, что в тот раз я ничего не понял. А в этот раз я должен сделать вид, что ничего не понимаю. Чтобы отвлечь Дашу, я начал говорить:

– Понимаешь, женщины всегда…

Я не успел договорить, так как почувствовал, как очень горячие ладони легли на мою голову и стали приближать её к Дашиному лицу. Я замешкался, не ожидая, что женщина возьмёт всё в свои руки. Пока наши лица приближались друг к другу, я боролся с туманом в своём сознании. Нужно было сопротивляться, но я не мог. Мне очень захотелось поцеловать Дашу. Мои руки уже легли на её волосы, и оставалось несколько сантиметров до поцелуя, когда я понял, что делаю непоправимое. То, о чём могу пожалеть.

Я жадно целовал Дашу, а она охотно отвечала. Снизу от фонаря шло тепло. Я чувствовал мурашки по всему телу. Было очень приятно. Я вспомнил Юлю и стал пытаться убедить себя, что это снова сон. Не могу же я наяву целовать другую девушку, уже встретив ту, которую ждал полвека. Это как нажать красную кнопку и запустить ракету тогда, когда услышал, что долгожданный мир восстанавливается. Действие абсолютно нелогичное. Глупость.

Но я так хотел оставаться глупым. Мне так нравилось целоваться с Дашей. Когда преодолеваешь столько надуманных запретов, это такой адреналин. Когда добиваешься недоступного. Когда это происходит так неожиданно. Я даже не представлял, как такое может быть. Но логика начала возвращаться. Мозг снова стал активизировать тормоза. И меня уже начинала точить мысль о том, что я наделал. Я уже сожалел, что нажал эту красную кнопку, действие которой практически невозможно отменить.

Даша как будто почувствовала мои мысли. Отстранилась, коротко посмотрела мне в глаза, смущённо улыбнулась и убежала, сверкая белыми кроссовками. Я остался у фонаря один, и ошалело смотрел на свет, пытаясь понять, что это было. Мои чувства изменили сами себе. Как теперь разуму разбираться с этим? Неужели можно любить одну девушку и с таким удовольствием целоваться с другой? Как говорят программисты, это «баг» системы.

Пытаясь сейчас не накручивать бесконечный ком мыслей, я пошёл спать. Время всё расставит по местам. Но я ошибался. До самого утра субботы я думал о том, что произошло, и пытался определить, что хорошо, а что плохо. Но чувства спорили сами с собой, а разум не знал, на чью сторону встать. Дашу и Юлю я в эти дни не видел, и это было хорошо. Нужно сначала разобраться с собой. Думаю, посвящение в масоны сможет меня отвлечь.

* * *

К раннему утру субботы, когда все стараются ещё спать, я уже стоял у массивной двери, обитой кованым железом, и стучал по ней большим кольцом, зажатым в пасти льва. Через минуту я увидел мелькнувшую в глазке тень, и дверь стали отпирать. В образовавшуюся узкую щель просунулась старая сморщенная рука и протянула мне ладонь.

– Бумаги, – скомандовал старик.

Я протянул ему смятую бумагу с приглашением. Он взял её и закрыл дверь. Я услышал старческое ворчание с той стороны и звук снимаемой цепочки. Дверь отворилась, и очень старый мужчина, взяв меня за плечо, молча затянул в тёмное помещение. Потом он вышел на порог и посмотрел по сторонам. Он явно давал понять, что организация тайная. Его годы, густые лохматые брови и нос как у коршуна намекали, что тут всё серьёзно.

Я смотрел вокруг себя и удивлялся тому, что вокруг всё именно так, как я себе представлял. Было ощущение, что в прошлой жизни я уже был тут. Тёмные деревянные стены, картины, висящие в прихожей, неяркое освещение и запах – всё это впечатляло новичка, но мне казалось немного смешным. Обстановка была настолько тщательно продумана, нацелена на то, чтобы впечатлять новых людей, что мне казалось искусственной. Слишком непохожа она была на всё современное и американское.