Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Вецель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Стратегия
После того, как мы вкусно поели, Грег без всяких вступлений сказал:
– Билл, я, конечно, понимаю, что у тебя свои секреты. Я уважаю твоё право на тайну, но как ты понимаешь, я знаю больше, чем другие. Мне кажется, если местная ложа будет помогать на выборах, мы справимся намного легче.
– Какая ложа? – удивлённо воскликнул я.
– Не притворяйся, – улыбнулся Грег. – Предлагаю на следующем заседании масонов сообщить о твоём желании баллотироваться в мэры. Что-то мне подсказывает, что они будут рады и помогут.
– Я подумаю, – нахмуренно сказал я.
Трудно общаться с человеком, который про тебя всё знает. Хорошо ещё, что он не знает о моих прошлых жизнях. Масоны действительно очень хорошо относились ко мне и моей компании. Больше половины успеха нашей компании заключалось в том, что связи, приобретённые с масонством, обеспечивали помощь в решении любых вопросов.
Уже в эти выходные я посетил заседание нашей местной ложи. Когда я во время трапезы обратился к великому магистру со своим желанием, он замолчал на две минуты. Потом встал и громогласно объявил:
– Братья, у меня для вас радостная новость. Уильям Тэйлор решил баллотироваться в мэры Лос-Анджелеса. Если он возьмётся за это дело так же, как решает вопросы в своей компании, то все мы будем процветать. Как вы знаете, текущий мэр не входит в наш круг, и это усложняет нам выполнение великой масонской миссии. Думаю, все мы поддержим Уильяма в его решении сместить Фила. Вы согласны?
Вместо ответа раздались дружные аплодисменты. Братья-масоны подходили ко мне и одобрительно пожимали руки, обнимали и хлопали по плечу. Находясь в центре внимания, я чувствовал себя неудобно. Но нужно привыкать. Назвался мэром – полезай на выборы. Помощь масонов – это очень важно. Половина средств массовой информации принадлежала масонам. Без их поддержки я был бы обречён.
Масоны знали, как важно действовать единой силой. Их сила была в умении всё делать сообща. И чем больше времени проходило, тем больше влияния приобретала эта тайная организация. Будучи масоном, можно было делать ускоренную карьеру. Вот, например, Даша уже была главным редактором на одном из местных телевизионных каналов. Их женская ложа тоже была влиятельной.
– Они меня одобрили, – довольно сказал я, когда вернулся в офис.
– Я знаю, – улыбнулся Грег. – Это отличная новость. Пора создавать предвыборный штаб. Вот список наших работников, которые будут тебе помогать.
Грегори вручил мне приготовленный список с фамилиями. Это были успешные менеджеры нашей компании.
– Нужно же пройти процедуру регистрации кандидата? – спросил я.
– Да, – кивнув головой, сказал Грег. – Нужно собрать одну тысячу голосов за тебя. Но поручи это своему штабу. Когда соберёте подписи, отнесёшь их в избирательную комиссию.
– Думаю, тысяча подписей – это не проблема, – сказал я, вспомнив, что на нашем предприятии работает около 800 человек.
– Билл, если ты доверишься мне, то проблем с выборами у тебя не будет, – улыбнулся Грег. – Речи я буду писать тебе сам.
– А ты успеешь? – спросил я.
– Успею, – улыбнулся Грег. – Это ты долго спишь, а я встаю в четыре утра.
Подписи были готовы уже через неделю. Мы отнесли их в избирательную комиссию. Грег и наш избирательный штаб позвали всех доступных журналистов на процесс передачи подписных листов в руки комиссии. Журналисты очень заинтересовались тем, что абсолютно неизвестный человек собирается всего за два месяца побороть текущего мэра. Пришлось устроить изнуряющую пресс-конференцию. Грег научил меня повторять одни и те же фразы по поводу моих конкретных планов по строительству дорог, борьбы с пробками, охране правопорядка и так далее.
У каждого яркого кандидата должна быть основополагающая мысль, которую знают все. С которой он ассоциируется. Нужен был лозунг, подкреплённый делом. Мы с Грегори его быстро придумали. Мы решили провести всю нашу избирательную кампанию под лозунгом: «Лос-Анджелес – город без пробок и наркотиков». Если честно, это был очень глупый лозунг. Победить в этом городе пробки и уж тем более наркотики было невозможно.
Журналисты пытали меня, как я собираюсь это сделать. Все они считали, что это популистские заявления. Все они думали, что это простые предвыборные обещания, про которые я забуду, когда стану мэром. Но Грегори знал, как написать мою речь так, чтобы не оставалось сомнений, что я смогу всё это сделать. Все журналисты получили пресс-релизы, в них были ответы на все вопросы, которые могли возникнуть у избирателей.
Грегори и предвыборный штаб долго трудились над нашей программой действий после выборов. Она была так детально проработана, что не вызывала сомнений. К пробкам и наркотикам горожане так привыкли, что считали их неизбежностью и не особо требовали от властей их искоренения.
Во время правления Фила город жил хорошо, но эти две проблемы не решались, так как считалось, что это невозможно. Готовясь к своим выступлениям, изучая статистику, я давался диву, как люди не замечают, что Лос-Анджелес всего за несколько лет стал наркостолицей. Грегори объяснил, что Фил зарабатывал на наркотиках очень большие суммы, которые позволяли приукрашивать статистику в средствах массовой информации.
Способствовало этому то, что люди любят прятать голову в песок и не замечать наркоманов вокруг себя. И уж тем более люди не будут интересоваться статистикой на эту тему. Грегори перед моей встречей с журналистами целых два дня тренировал меня отвечать на разные вопросы. Поэтому пресс-конференция прошла замечательно. Благодаря этому и связями с масонами на следующий день вышли замечательные статьи, передачи и эфиры на радио.
Появились тематические передачи на тему наркотиков и пробок. Горожанам понравилось, что я вышел с конкретными предложениями и ограничил их всего двумя темами. Если бы я перечислял все проблемы города и обсуждал меры их решения, никто бы не запомнил, что я буду делать. А так все поняли два моих основных обещания. Грегори уверял меня, что мы сможем их выполнить.
Уже через неделю непрерывных интервью я был вымотан. Но меня взбодрила статистика, которая показывала, что уже 23 % горожан поддерживают меня. Каждый день мой процент рос, а популярность текущего мэра падала. И, судя по всему, Фил обозлился на меня. Он стал резко высказываться против меня и моей программы. Он объяснял обществу, что моими методами невозможно решить проблемы пробок и наркотиков.
Мэр имел огромную поддержку у многих журналистов. Он нанял целуюю армию профессионалов, чтобы дискредитировать меня. В городе появлялись листовки с выдуманным компроматом на меня. На телевидении появились специальные ток-шоу. В них рассказывалось о том, какую гадость мы продаём под видом кофе. Эксперты, учёные и медики провели исследование нашего кофейного сорта «Молд» и обнаружили опасные бактерии и побочные эффекты от употребления. Передачи на телевидении с каждым днём становились всё ярче и ярче. Появлялись всё новые и новые подробности моей зловредной деятельности.
Из нескольких передач я выяснил, что наши грузовики перевозят не только кофе, но и наркотики и нелегальных эмигрантов. Оказалось, что я уже дважды разводился и у меня есть брошенный ребёнок. Этот ребёнок со слезами на глазах рассказывал по телевизору, как я его избивал. Выяснилось, что я несколько раз наблюдался в психиатрической лечебнице и однажды лечился от наркотиков.
За эти несколько недель на меня обрушилось столько критики, что я даже не мог представить, сколько денег Фил вложил в дискредитацию моего имени. Мне кажется, ему дешевле было нанять киллера, чем тратить целое состояние на передачи про то, какой я плохой. Когда до выборов оставалось всего две недели, я подошёл к Грегори и спросил:
– Ты думаешь, можно как-то бороться с такой массированной атакой от Фила?
– А зачем бороться? – улыбнулся Грег. – Мы ему всячески помогаем.
– Не понял, – удивился я.
– Наш штаб участвует в атаке на тебя, – улыбнулся Грег. – Половина дезинформации про тебя – это дело наших рук.
– Но зачем? – воскликнул я. – Ты передумал делать меня мэром?
– Я думал, ты сам догадаешься, – продолжил улыбаться Грегори. – Мы используем одну человеческую слабость.
– Какую? – нахмурился я.
– Представь, – начал Грег, отпивая кофе из большой чашки, – что ты простой избиратель. Ты уже привык к своему мэру и живёшь своей жизнью. Ходишь на голосование и выбираешь того, кого больше знаешь. Ты знаешь Фила, и он тебе лично ничего плохого не сделал. Судя по новым памятникам, фонтанам и аллеям, он, кажется, работает. Ты по привычке голосуешь за него, так как тебе, по большому счёту, всё равно. Не будешь же ты голосовать за незнакомца?
– И что дальше? – спросил я. – Нужно появиться злодею, про которого плохо пишут все журналисты города, и все за него проголосуют? Ты, Грегори, совсем наивный? Я давно подозревал, что ты ничего не смыслишь в человеческой психологии.
– Посмотрим, – улыбнулся Грегори. – Дальше объяснять или ты уже приговорил меня?
– Объясняй, – серьёзно сказал я, – мне интересно знать, какие мотивы у человека, который решил испортить мне репутацию за две недели до выборов.
– Спасибо, я тогда продолжу, – сказал Грегори, включая телевизор и выключая звук. На экране показывали Фила. – Избиратель привык голосовать за этого мэра. Но тут этот Фил начинает обвинять другого конкретного кандидата во всех смертных грехах. Ты, как избиратель, сразу заинтересуешься, в чём мотив у текущего мэра – дискредитировать нового кандидата.
– И что? – непонимающе спросил я.
– А мотив может быть только один, – улыбнулся Грегори. – То, что второй кандидат достаточно силён и может быть достоин поста мэра больше, чем Фил. Поэтому Фил пытается уничтожить противника до того момента, как избиратель разберётся в ситуации. Филу нельзя допускать сильных соперников, так как он сам ничего собой не представляет. Обычный ленивый мэр, который крепко держится за своё место.
– И ты думаешь, избиратели все, как один, дойдут до этой мысли сами? – спросил я. – Думаешь, они действительно поверят, что я сильный и достойный соперник, если мне приписывают массу грехов?
– Вот для этого мы и помогаем Филу, – продолжил Грег. – Он обвиняет тебя в пяти грехах, а мы добавляем ещё десять. Избиратели запутываются и начинают понимать, что простой смертный не может быть таким плохим. Значит, кто-то пытается водить их за нос. Значит, кто-то не хочет, чтобы они выбрали Уильяма Тэйлора.
– И что мне делать, чтобы они всё поняли? – спросил я.
– За неделю до выборов, – начал говорить Грег, – выступишь на всех доступных телеканалах. Ты объяснишь избирателям, что против тебя ведётся борьба, так как текущая власть испугалась, что ты действительно сможешь остановить наркотрафик и сдвинуть ситуацию в городе с мёртвой точки. Объявишь, что не будешь опровергать все слухи, которые против тебя пускают власти, так как это наивные пустышки, которые не имеют под собой оснований.
– Думаешь, они поверят? – спросил я.
– По моим расчётам, тебе поверит меньше половины людей, – улыбнулся Грегори.
– Но этого мало, – сказал я.
– Я знаю, – сказал Грегори. – На следующий день полиция штата арестует главного наркоторговца Лос-Анджелеса. Выгораживая себя, Мартин будет утверждать, что мэр города всячески помогает наркобизнесу. У него найдутся неопровержимые доказательства, которые, возможно, суд, признает недействительными, а общественность поверит.
– Мартин? – воскликнул я.
– Ну, да, – удивился Грегори. – Его так зовут. А что тебя удивляет? Ты действительно знаешь наркоторговцев?
– А ты его видел? – спросил я.
– Нет, только слышал, – улыбнулся Грегори.
– А можно увидеть этого Мартина? – спросил я.
– Конечно, можно, – рассмеялся Грегори. – Всего через неделю, на всех телеканалах города.
Выборы
Все эти два месяца прошли как в тумане. Это раньше я думал, что можно ясно представлять, что происходит вокруг и строить верную стратегию. Но вокруг шла мощная информационная атака, и если начинать анализировать всё, что говорили журналисты, очень тяжело было создать целостную картину. Я чувствовал себя как на восточном рынке. Я пытался что-то говорить, но создавалось впечатление, что меня не слушают. Времени на анализ ситуации уходило гораздо больше, чем на необходимые действия.
Если бы не Грегори и наш предвыборный штаб, я оставался бы слепым котёнком, который своим рассеянным вниманием пытался бы охватить все площадки для пропаганды и ввязывался бы в ненужные споры. Мой штаб писал мне речи, выбирал СМИ и отвечал на вопросы огромной толпы. Они же следили за тем, чтобы журналисты понимали всё сказанное правильно. Выборы, пусть даже такие небольшие – очень сложное испытание для психики. Если принимать всё близко к сердцу, то выдержать это невозможно.
Только побыв в шкуре политика, я понял, что выжить в этой стае пираний может только толстокожий, непробиваемый человек, у которого есть собственная стратегия и замечательная команда. Узнать то, что обо мне думает основная масса людей, было невозможно. Те, кто меня окружали, фильтровали негативную информацию. На встречи с избирателями приходили только мои поклонники и враги. Основная масса людей, которым почти всё равно, кто будет мэром, сидели в это время у телевизора и их мнение до меня не доходило.
Как я понял, у меня было всего четыре основных преимуществ перед текущим мэром. Первое: я был новым лицом, а люди любят новое (не зря любимый праздник людей – Новый год). Второе: я сформулировал конкретные проблемы, которые касались каждого горожанина. Третье: я доказывал свою состоятельность на деле, организовав огромную компанию по продажам кофе, который был почти в каждом доме. Четвёртое: была развёрнута поистине грандиозная кампания по моей дискредитации, причём основные следы её вели к текущему мэру.
Фил как будто забыл про собственную избирательную кампанию, он все силы отдавал борьбе со мной. И он как будто не обращал внимания на то, что мой рейтинг неуклонно рос. Как плохой математик, он не связывал рост моего рейтинга со своими баснословными тратами. Чем больше мой рейтинг рос, тем сильнее становилась кампания против меня.
Люди бы легко поверили фактам против меня, если бы не было такого разнообразия критики в мой адрес. План Грегори успешно исполнялся. Чем больше я молчал и не давал опровержений, тем яснее становилось понимание, что кампания против меня абсурдна и высосана из пальца. Журналисты поделились на два лагеря. Одни критиковали меня и вытаскивали на свет выдуманное грязное бельё, а другие проводили проверку и спорили с первыми. Они суетились друг с другом в грязи, а я стоял рядом в сторонке в белом костюме и повторял свою конкретную программу.
Мы использовали лучшее оружие против троллей – мы их игнорировали. Вторым оружием была помощь им. Грегори тратил огромные суммы, чтобы создавать собственных троллей, которые добавляли абсурдной критики в мой адрес. Когда кампания против меня достигла уже запредельного пика, мы организовали масштабную пресс-конференцию. Эфир на телевидении был за тридцать минут до начала решающего бейсбольного матча нашей городской команды. Мы были её спонсорами. Практически весь город прильнул к экранам.
Мы подогрели интерес к этой пресс-конференции заранее, при помощи анонсов во всех новостных программах. Мы отдали баснословную сумму всего за тридцать минут эфира. Было похоже, что мы пошли ва-банк. Хотя мне это напоминало старинные битвы талантливых военачальников.
У военных есть такая стратегия. Перед важной битвой самая сильная треть войска надёжно прячется, образуя резерв. Битва начинается, и когда противник уже устал и использовал практически все свои резервы, в бой вступают свежие силы. Вот эти тридцать минут эфира мы и воспринимали как вступление в бой свежих сил. Фил за эти два месяца уже использовал все свои аргументы против меня. Люди уже повозмущались тому, какой я плохой. Они уже давно внесли меня в свой чёрный список.
Но время шло, Фил не успокаивался, критика продолжалась и становилась абсурдной. Люди стали доставать меня из своих чёрных списков, понимая, что ошиблись. Но так как место там оказалось вакантным, они помещали туда того, кто заставил их ошибиться. Если бы Фил с самого начала вёл бы свою собственную кампанию, не обращая на меня внимания, он бы, безусловно, выиграл. Своей неопытностью и гневом он помог мне.
Быки на корриде до сих пор не могут понять, что их ярость используют против них. Их ярость и злость добавляет зрелищности убийству бедных животных. Когда бык несётся на красную тряпку, он ничего вокруг не замечает и теряет трезвость. Никто бы не стал устраивать боёв с быками, которые мирно стоят у забора арены. Инстинкты животных используют против них самих.
Мы использовали страх, злость и гнев Фила против него. Очень хотелось бы видеть Фила во время того эфира. Мы приглашали его на нашу передачу, но он отказался. Мы ещё раз проговорили свою программу, объяснили, как мы будем решать проблему пробок и наркотиков. Потом коротко коснулись темы травли против нас. Представили неопровержимые доказательства того, что за этой кампанией стоит действующий мэр. В эфире выступили журналисты, редакторы и переметнувшиеся к нам члены избирательного штаба Фила. Они рассказали о том страхе, который испытывает Фил по отношению к нам.
Вся передача была тщательно срежессирована Грегори и его помощниками. Люди, смотревшие её, испытывали мощные эмоции как при просмотре увлекательного фильма. Под конец передачи мы пожелали нашей команде победить в матче, а зрителям – интересного просмотра. В лучших законах жанра наша команда разгромила команду Вашингтона и вышла в финал, спроецировав свой успех на нас. На следующий день наши рейтинги догнали Фила.
Оставалось всего четыре дня до выборов, когда Грегори показал мне ролик в интернете. У ролика было всего 32 просмотра. На экране выступал мужчина в маске, который говорил:
– До сегодняшнего дня я был внедрён в мощнейшую сеть распространения наркотиков. Поэтому я хочу рассказать некоторые подробности. Это очень прибыльный бизнес, который не сможет существовать без защиты властей. Они закрывают глаза, за это мы перечисляем им определённые суммы. Как мне кажется, это неправильно —, голосовать за тех, кто поддерживает распространение отравы.
Грегори нажал на паузу. Он сидел довольный и внимательно слушал чернокожего парня, лицо которого было скрыто, и видны были только глаза. Я уже понял, кто это, и что сейчас будет.
– Узнаёшь голос? – спросил Грег, улыбаясь.
– Узнаю, – ответил я. – Ты думаешь, ему кто-то поверит? Его речь звучит довольно глупо. Включай дальше.
Грег заглянул в мои глаза, потом снова включил. Оставалась всего минута. Мартин, закрытый маской, знакомым голосом продолжил:
– Наш мэр является главным прикрытием. Если вы проголосуете за него, то можете считать себя пособником криминала. Я понимаю, что никто из вас не поверит в то, что я один из членов группировки. Вы подумаете, что всё это проделки конкурентов Фила. Поэтому мы подготовили подтверждающую акцию.
Грег снова поставил ролик на паузу и, довольно улыбаясь, сказал:
– Вот сейчас смотри внимательно, это моё собственное изобретение.
Он снова снял с паузы, и на экране появилась фотография незнакомого лица, вся покрытая мелкими зелёными точками. Мартин говорил за кадром:
– Вот так будут выглядеть наркоманы ближайшие две недели. Вы их будете встречать везде вокруг. Вы поймёте, как распространена эта зараза по городу. Мы отметим их печатью Господа, чтобы вы могли распознать их. Так я докажу свои слова. Так вы поймёте, как их много. Так вы узнаете, что нельзя голосовать за нечестных людей.
Фотография лица с мелкими зелёными точками исчезла, и снова появился Мартин в маске, который продолжил:
– Попытаюсь объяснить, что мы сделали. В мире всего несколько заводов по производству уксусного ангидрида. Мои единомышленники на протяжении нескольких месяцев добавляли туда специальное вещество, которое мы назвали «зелёнка». Оно остаётся при реакциях с этим прекурсором. Оно абсолютно безвредно. Специалисты знают, что уксусный ангидрид – одна из важнейших составляющих для производства героина из опиума.
На этот раз я сам нажал на паузу и посмотрел на Грегори:
– Грег, я не верю своим глазам. Когда ты всё успеваешь? Как вам удалось попасть на эти заводы? Как ты нашёл Мартина? Как ты заставил его записать этот ролик? Ты сможешь мне рассказать все детали?
– Да, да, расскажу, давай дальше послушаем, – улыбнулся Грег. – Тут сейчас будет мой любимый момент.
Я снова включил воспроизведение, оставалось всего 15 секунд до конца ролика. Мартин продолжил:
– При соединении с насыщенной кислородом водой, которая прошла озонирование, наше вещество активируется, начинается воздействие на потовые железы и они начинают выводить всю «зелёнку» в кожные поры. Это вызывает лёгкое воспаление и зелёную пигментацию. Позавчера ночью мы взломали компьютеры водоканала и увеличили озонирование. Те, кто не употреблял героин в течение последних двух месяцев, могут не беспокоиться. Обычным людям кислород в воде безвреден. Смотрите на зелёных человечков на всех улицах города.
На этом ролик закончился. Грегори довольно смотрел на меня. Потом он нажал кнопочку «Обновить» и, показывая на количество просмотров, добавил:
– Видишь, вирус пошёл по сети, уже 4200 просмотров. А прошло лишь 5 минут эфира. Это и есть наше секретное оружие. В наш век недостаточно бросаться голословными заявлениями на телевидении, как это делает Фил.
– Грег, ты кто такой? – осторожно глядя на него, спросил я.
– Я – это тот, кого ты видишь, – спокойно ответил он. – Не удивляйся. У тебя своя организация, у меня своя. Ты же тоже молчал про масонов. У каждого есть свой скелет в шкафу.
– И что за организация у тебя? – спросил я.
– Ой, долго объяснять, – улыбнулся Грегори. – Большая, влиятельная организация.
– А как она называется? – спросил я, пристально глядя на него. – «Ковчег»?
– При чём тут ковчег? – нахмурился Грег. – Моя организация намного секретней, чем твоя. Наши агенты никогда не болтают, потому что лишены человеческих слабостей.
– Лига «ботаников» мира? – рассмеялся я.
– Можешь её так называть, – улыбнулся Грег. – По крайней мере, масоны – никто по сравнению с нашей влиятельностью.
– А Мартин тоже входит в эту организацию? – спросил я.
– Ну, ты же сам видел ролик, – сказал Грег. – У нас есть способы завербовать любого.
– Ты мне всё расскажешь? – спросил я с надеждой.
– Конечно, – ответил он. – Но сначала ты должен победить в выборах.
– Слушай, а Тринити и Штерна ты знаешь? – осторожно спросил я.
– Первый раз слышу. Хотя нет, читал где-то… в детстве, – ответил он, улыбаясь.
– А твои сверхъестественные способности связаны с этой твоей организацией? – продолжал допытываться я.
– Связаны, – улыбнулся Грег. – Потом всё расскажу, и ты поймёшь.
На следующее утро в городе разразился настоящий переполох. На улицах появилось очень много людей с зелёными пятнами на лице. Их показывали по телевизору. Про них говорили на радио. Множество работников не явилось на работу, притворившись больными. Самое интересное, что никто не испугался, все устроили настоящую охоту на знакомых. Всем хотелось понять, является ли наркоманом твой коллега, родственник или приятель.
Выяснилось, что примерно каждый восьмой человек хоть раз принимал наркотики в течение этих двух месяцев. Интернет был завален статьями с фотографиями. Разразился федеральный скандал. Самое малое, в чём обвиняли Фила – в том, что он допустил взлом компьютера на водоканале. Все поверили Мартину, что Фил замешан в торговле наркотиками, но никто не мог взять у Фила интервью, так как тот тяжело заболел и находился дома.
Все понимали, почему Фил не выходит на люди. Он не хочет демонстрировать людям зелёные пятна на лице. Выборы сначала хотели отменить, но потом всё же провели. Наркоманы возненавидели меня и того чернокожего мужчину в маске, ролик которого был просмотрен уже более 50 миллионов раз.
Я не признавался, но все думали, что идентификация наркоманов – моя работа. Вся Америка гудела. Все думали, что теперь можно будет применять наш опыт в других городах. Но я честно признался, что не знаю, кто это сделал и как. Все, кого полиция находила с такими лицами, были поставлены на учёт. Все три дня до выборов город гудел и готовился голосовать.
Наступил долгожданный день. На выборы пришло очень много людей с зелёными пятнами, чтобы проголосовать против меня. Некоторые из них пришли благодаря угрозам от наркобоссов, которые напугались не на шутку и собирали целые армии у избирательных участков.
Уже в девять вечера объявили предварительные итоги. Мы сидели с Грегори в офисе и смотрели телевизор. Говорили о том, что в этом году явка была беспрецедентной, и за меня проголосовало целых 68 %. Лучший результат за всю историю. Фил получил свои заработанные 10 %.
– Ну что, расскажешь про себя? – спросил я у Грега.
– Расскажу, – улыбнулся Грег. – Только после инаугурации.
