Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Вецель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Даша

– Да нет, просто я вспомнил одну девушку, – улыбнулся я, – которая не любила, когда я так делал.

– Билл, хочешь дам тебе один совет, – сказала Даша, – никогда не разговаривай с девушкой о других своих девушках. Это создаёт в собеседнице ощущение, что ты её сравниваешь с ними. Баночку принёс?

– Конечно, берёг её как зеницу ока, – рассмеялся я.

Даша взяла из моих рук баночку и, стуча длинным ногтём по донышку, быстрым шагом пошла от фонаря к лавочке. Она достала вчерашнюю пачку сигарет и предложила мне первому. Я уже спокойными пальцами достал одну и стал крутить её в руках. Даша тоже достала сигарету и, повертев в руках, разочарованно сказала:

– Сломана. Ты не знаешь, кто это сделал?

– Видимо, я вчера, – улыбнулся я, пытаясь рассмотреть в темноте лавочку, чтобы сесть.

Даша достала другую тонкую сигарету. И, нащупав мою руку, вложила туда зажигалку.

– Поухаживай за дамой, – игриво сказала она.

– Конечно, – сказал я.

Я взял зажигалку поудобнее и, убрав её в сторону, попытался зажечь. Она снова вспыхнула огромным факелом. Я не стал тушить её, а просто крутанул регулирующее колёсико и уменьшил пламя. Потом поднёс огонь Даше. Пока она зажигала сигарету, затягиваясь, я рассматривал её лицо. Когда она закурила, я не убрал пламя, а смотрел на Дашу. Она затянулась и, закатив глаза вверх и выпятив нижнюю губу, выпустила струю дыма. Мой палец почувствовал сильный ожог, и я инстинктивно тряхнул рукой. Зажигалка улетела в кусты. Сигарета во рту осталась незажжённой.

– Шайзе! – воскликнул я инстинктивно и, быстро вынув сигарету, положил палец в рот.

– Ничего, я всё равно собиралась её выкинуть, – ласково сказала Даша. – Иди сюда.

Она наклонилась ко мне, как для поцелуя, держа сигарету во рту, мерцая огоньком. Я не сразу понял, что она делает.

– Прикуривай, – нетерпеливо, уголком рта сказала она.

Теперь до меня дошло. Я положил свою сигарету в рот и, напрягая зрение, пытался попасть кончиком в её огонёк. Когда интимный процесс был завершён, я с зажжённой сигаретой сел на лавочку и стал затягиваться. Даша, подражая мне, села рядом на почтенном расстоянии, как полагается сидеть посторонним людям.

– Даша, ты давно тут учишься? – спросил я.

– Я полгода живу в Америке, а тут учусь три месяца, – ответила она.

– А где ты жила раньше? – спросил я.

– Я же уже рассказывала, – ответила Даша, – я живу в России. Приехала сюда поучиться.

– И ты планируешь тут остаться? – спросил я.

– Я ещё не определилась, – ответила она. – Тут не всё так, как я ожидала.

– Что, например? – спросил я.

– Среди основной массы американцев, я чувствую себя самой умной, хотя в России училась на четвёрки и пятёрки. Четвёрки и пятёрки – это оценки такие, чтобы ты знал.

– Да, я знаю, – сказал я, выпуская дым через ноздри. Я по-прежнему курил не затягиваясь.

– Откуда? – удивилась Даша.

– Я же говорил, у меня бабушка русская, – сказал я почти правду.

– А! Помню, – сказала Даша.

Приятно было сидеть в полной темноте с симпатичной девушкой и наслаждаться ночной прохладой, понимая, что альтернативой служило бы бесполезное времяпрепровождение в комнате с Грегори. Я специально курил помедленнее, чтобы посидеть подольше. Праздный разговор с Дашей позволял мне забыть сегодняшние неудачи.

– А ты давно куришь? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Билл, вот только не надо начинать сейчас лекций о вреде курения, – с чувством сказала Даша. – Я и сама могу тебе рассказать об этом всё.

– Я и не собирался, – улыбнулся я.

– Ну и зря, – неожиданно сказала Даша. – Курить очень вредно. Ты знаешь, что никотиновая зависимость сильнее, чем героиновая?

– Да ну? – удивился я, вспомнив лекцию Тринити о наркотиках. – Почему ты тогда сама куришь? Как говорится, если ты такой умный, почему такой бедный?

– Дурак! – неожиданно сказала Даша. – Ты не забывай, что разговариваешь с девушкой.

– Извини, – примирительно сказал я.

– Я курю только ради эксперимента, – сказала Даша. – Я делаю это всего три месяца и хочу почувствовать, что значит никотиновая зависимость на практике. А потом проверить, насколько легко бросить. И тем самым проверить свою силу воли.

– Странная идея, – рассмеялся я. – Как она пришла к тебе в голову?

– У нас там и не такие эксперименты ставят, – ответила Даша и осеклась в конце фразы.

– Где это у вас там? – спросил я.

Я почувствовал, как Даша замялась. Потом, после небольшой паузы, достала пачку сигарет, вынула вторую и стала прикуривать от первой. Так как пауза затянулась, Даше пришлось неуверенно ответить:

– В России, – сказала она и посмотрела мне в глаза.

– И что ты знаешь о вреде курения? – спросил я, пытаясь сменить неудобную ей тему.

Тут Даша внезапно спрятала сигарету за спину, наклонилась к моему уху и шепнула:

– Спрячь! Кто-то идёт!

Я спрятал догорающий бычок за спину и смотрел, как какая-то парочка прошла мимо нас. Они остановились в пределах нашей видимости и стали долго целоваться на прощание. Девушка держала своего молодого человека за бёдра, а он так крепко сжимал её в своих объятиях, что она поднимала правую ножку вверх. Через три минуты парочка разделилась, и они пошли в разные общежития.

– Теперь ты понимаешь ценность этой лавочки? – рассмеялась Даша, раскуривая почти потухшую сигарету. – Мы их видим, а они нас нет.

Я рассмеялся в ответ. Потом бросил свой бычок в баночку и, не зная чем занять свои руки, стал теребить собачку молнии на своей куртке.

– Ты знаешь, откуда произошло слово «никотин»? – спросила Даша.

– Нет, – ответил я, глядя на огонёк её второй сигареты.

– Был такой посол Франции, которого звали Жан Нико, – начала рассказывать Даша. – Однажды он отправил немного табака русской королеве Екатерине Медичи. Он сказал, что это лекарство от мигрени. Вот в честь него и назвали это вещество. В организме человека есть специальные никотиновые рецепторы. При воздействии на них организм человека выделяет адреналин. Представляешь, уже через 7 секунд после вдыхания дыма сигареты никотин проникает в мозг. Будешь ещё?

– Думаешь, после такой рекламы я соглашусь? – рассмеялся я.

– Бери, – сказала Даша, достала сигарету и прикурила её для меня.

Мне вдруг вспомнилось, как Ева протягивала Адаму яблоко, и как Мартин протягивал мне косяк с марихуаной. В этот раз я не стал сопротивляться и продолжил курить не затягиваясь.

– Никотин увеличивает уровень дофамина в путях центров удовольствия в мозге, – продолжила свою лекцию Даша. – Эти же центры отвечают за болевой порог поэтому сигарета немного притупляет боль.

– А откуда тогда возникает зависимость? – спросил я.

– Организм умеет выделять природное вещество – ацетилхолин, – продолжила объяснять Даша, – оно, попадая в никотиновые рецепторы, действует на них. Те передают определённые нервные импульсы в нейроны. Они находятся в «центре боли» и гасят неприятные ощущения, расслабляют. Любой человек умеет выделять ацетилхолин. Это как природный никотин.

– Ты мне напоминаешь Тринити, – задумчиво сказал я.

– Ты опять о других женщинах? – рассмеялась Даша. – Кто такая Тринити?

– Просто друг, – ответил я.

– Когда ты куришь, – продолжила Даша, – в твою кровь попадает никотин. Это более сильное вещество, чем ацетилхолин, поэтому рецепторы реагируют на него с большим удовольствием. Человек расслабляется и не чувствует боли. Если часто курить, возникает привыкание.

– От чего? – спросил я.

– Как от чего? – продолжила Даша. – Ацетилхолин перестаёт вырабатываться организмом, так как он получает более лёгкий никотин. Рецепторы понемногу привыкают к этим лошадиным дозам и снижают свою чувствительность. Организм, чтобы не испытывать дискомфорта, начинает требовать никотин в кровь. Можно сказать, что с этих пор, миссис Ацетилхолин увольняется и на её место принимается на работу господин Никотин.

– Хорошее сравнение, – похвалил я. – Получается, если резко уволить господина Никотина, то миссис Ацетилхолин не успеет вернуться, и человек будет испытывать все радости активного центра боли, который никто не гасит.

– М-м-м… Ты умный молодой человек, сразу видно, что у тебя русские корни, – рассмеялась Даша. – Вот нам и поручили проверить, насколько легко бросить курить. Однажды испытав эти муки и перетерпев их, человек может научиться избавляться от любых зависимостей. Очень полезно, рекомендую.

– Кто поручил? – спросил я.

Даша опять замялась. Потом она долго изучала пальцем свою ладонь. И через несколько минут наклонилась ко мне и прошептала:

– Масоны.

– Это ещё что такое? – спросил я, никогда не задумывающийся о значении этого слова.

– Ты разве не слышал? – спросила она.

– Нет, расскажи, пожалуйста, – сказал я.

– Мне, на самом деле, запрещено это делать, – сказала Даша. – Но, если честно, то иногда очень хочется с кем-то поделиться. Ты никому не расскажешь?

– Обещаю, – сказал я.

– Масоны – это очень большая тайная организация, – начала рассказывать Даша, пытаясь говорить тихо, – я вступила в неё в России и очень скучаю по её ритуалам. Мне дали координаты одной из лож Америки, но я не решаюсь пойти туда одной. У масонов целая философия с системой морали, скрытая от простых смертных за символами и легендами, которые они даже не прячут.

– Что за символы и легенды? – спросил я шёпотом.

– Слышал о храме Соломона? – спросила Даша, закуривая уже третью сигарету.

– Если честно, нет, – ответил я, чувствуя просыпающийся интерес.

– Храм Соломона строили вольные каменщики, – тихо говорила Даша мне на ухо, я даже чувствовал её дыхание. – Они были объединены в очень сильную организацию со своими правилами. Эти правила и сама система морали зашифрована в легендах о строительстве этого храма. Храм считается точкой соприкосновения земли с небом. Только в нём было разрешено приносить жертвоприношения Богу. В этом храме находилось очень много символов, доказывающих существование Бога. Среди них – Ковчег Завета.

– Ковчег? – удивлённо спросил я.

– Билл, тут слишком много нужно рассказывать, чтобы понять, – продолжила Даша. – Ковчег Завета – это место, где хранились каменные скрижали с десятью заповедями.

– Очень интересно, – отметил я. – А кто приносил жертвы в этом храме, и когда это было?

– Во времена царя Соломона в Иудее существовало множество философов, – начала говорить Даша. – Они все объединились и представили философическое дело под видом сооружения Храма Соломона. Так и началось движение масонов. Соломон поручил сооружение храма Хираму. Тот разделил рабочих на три класса, что и послужило прообразом степеней масонства и особого символического языка.

– Ты не ответила на мой вопрос: когда храм создали и кто приносил там жертвы? – напомнил я.

– Где-то 930 год до нашей эры, – ответила Даша. – Во времена жизни царя Соломона. А жертвы там приносили несколько веков. Правом служить в этом Храме обладали только специальные священники, потомки Аарона. Звали их Коэны.

– Коины? – удивился я.

– А что тебя удивляет? – спросила Даша и посмотрела мне прямо в глаза. – Коэны путём храмового жертвоприношения и сопровождающего его очищения искупали прегрешения определённых людей.

– Коины искупали прегрешения определённых людей? – задумчиво повторил я себе, пытаясь понять второй смысл фразы.

– Да ну тебя, – игриво стукнув меня по плечу, воскликнула Даша. – Хватит издеваться.

– Я не издеваюсь, – сказал я. – Мне очень интересно то, что ты говоришь. Просто любая древняя легенда очень хорошо пересекается с настоящим и будущим. И этим самым наталкивает на глубокие размышления.

– Да, ты не так прост, как кажешься, – тихо сказала Даша, затушив свою сигарету и выкинув её в баночку, затем взяв давно потухший бычок из моих рук и бросив его туда же. – А ты веришь в Бога?

– Никто так не верит в Бога, как я, – сказал я, вспомнив про Тринити.

– Тогда ты тоже можешь стать масоном, – гордо сказала Даша.

– А зачем мне это нужно? – спросил я.

– В мире 10 миллионов масонов, – ответила Даша. – Имея такие обширные связи, ты можешь далеко пойти. А устроившись благодаря масонам на хорошем месте, ты сможешь помогать движению в свою очередь. Практически круговая порука. Только тебя могут не взять.

– Почему это? – удивился я.

– Там нужно несколько лет проходить испытания, – сказала Даша. – Там тоже есть своеобразная карьерная лестница. И в любой момент тебя могут исключить навсегда. Вот если они узнают, что я слишком много болтаю, они тоже могут меня исключить. Я могу на тебя положиться?

– Да, конечно, – уверенно ответил я. – И как туда вступить?

– Если хочешь, можем в субботу пройти обряд, – ответила Даша. – Мне тоже нужно в Американскую ложу вступить. Отправь мне на электронную почту копии своих документов и биографию, а я постараюсь похлопотать за тебя. Вступишь, а если не понравится – в любой момент выйдешь из общества.

– А какой у тебя адрес почты? – спросил я, решив подумать о вступлении.

– Пойдём, я запишу тебе, – сказала Даша, беря баночку с собой и проводя несколько раз ногами по земле, чтобы замаскировать пепел.

Она взяла меня под руку, и мы прошли до круглого фонаря, который светил на уровне пояса. Там она достала из нагрудного кармана ручку и, взяв мою руку, написала на моей ладони свой электронный адрес. Было очень щекотно, но я терпел.

– Не забудь! В понедельник отправлю детали по почте в ответ, – сказала Даша и, не прощаясь, побежала в другую относительно женского общежития сторону. Видимо, она живёт в другом месте этого кампуса.

Я попытался понять, сколько сейчас времени. Но, к сожалению, Тринити со мной не было. Мне предлагают через 4 дня вступить в масоны, а посоветоваться не с кем. Ну, ничего, утро вечера мудренее. Мне за ночь нужно будет решить много вопросов: как завоевать Юлю и стоит ли вступать в самую большую организацию мира.

Миссис Колинс смотрела на меня с укоризной и нарочито громко щёлкнула замком входной двери, когда я шёл по коридору к своей комнате. Было поздно, и Грег уже спал.

Свидание

На следующее утро я проснулся от какого-то грохота. Я с трудом открыл глаза и увидел, как Грег отжимается от пола, подкидывая своё тело руками и с грохотом падая на них. Видимо, занимается утренней зарядкой.

– Доброе утро, – сказал я, опуская ноги в тапочки.

– Доброе, – ответил Грег, вставая на ноги и начиная упражнение на разворот корпусом, – я тебя не разбудил?

– Нет, не беспокойся, продолжай, – улыбнулся я, завидуя тому, что Грег находит в себе силы делать утреннюю зарядку.

– Будешь йогурт? – спросил он.

– Конечно, только я пойду сначала умоюсь, спасибо, – ответил я, радуясь добродушию Грега.

Когда я вышел из душа, он уже достал две бутылки йогурта из маленькой сумки-холодильника, подключенной к сети. Он вручил одну из них мне и сказал:

– Без красителей, консервантов, но фрукты с ГМО, – сказал он.

– ГМО? – удивился я, взяв бутылку в руку.

– Ну да, фрукты здесь генномодифицированные, – с гордостью сказал он.

– А ты уверен, что его можно пить? – неуверенно спросил я. – Говорят же, что их нельзя есть. Генномодифицированные продукты – это плохо.

– И ты веришь в эту чушь? – спросил Грег, воодушевившись тем, что скоро сможет переубедить меня. Он отпил несколько глотков из бутылки, потом вытер губы специально припасённой салфеткой.

– Почему чушь? – спросил я. – ГМО – это вредно, так как в растениях модифицируют гены так, что добавляют туда части генов от насекомых и других организмов.

– Я не думал, что ты настолько глуп, что веришь в эти сказки, – рассмеялся Грег. – Если хочешь, я тебе за несколько минут объясню на пальцах, что ничего вредного в ГМО нет.

– Попытайся, – сказал я, открывая бутылку и заглядывая внутрь, рассматривая кусочки фруктов, плавающие в белой густой жидкости. Пахло потрясающе.

– Вспомни, как работает человеческий организм, – начал Грег, поглядывая на часы. – Человеческий желудок —, это биологический реактор. Туда поступают различные продукты животного и растительного происхождения. Там они варятся и разлагаются в желудочном соке, который представляет собой концентрированную соляную кислоту.

– Ну, это я знаю, – улыбнулся я.

– Ты должен знать, что все продукты, несмотря на то, с ГМО они или без, разлагаются на элементарные химические вещества, такие как белки, углеводы, жиры и аминокислоты. Желудку всё равно, какие гены в этих продуктах, он всё равно расщепляет всё это до элементарных соединений. Все эти элементарные вещества через стенки кишечника впитываются в кровь и, проходя через печень и почки, очищаются.

– Так глубоко мои знания не простираются, – улыбнулся я.

– Это я уже понял, – высокомерно улыбнулся Грег. – Обычные люди не задумываются о таких вещах, поэтому ими можно манипулировать при помощи телевизора. А ты знаешь преимущества продуктов с ГМО?

– Нет, – глупо улыбаясь, ответил я, – расскажи.

– Современное сельское хозяйство, – начал Грег, – не может рисковать, поэтому поливает все грядки пестицидами и химикатами, которые отпугивают вредителей и предотвращают болезни растений. Вся эта гадость впитывается в растения и накапливается. Когда ты съедаешь этот «мультифрукт», в твой желудок поступает столько химии, что твоя печень и почки работают в усиленном режиме, пытаясь очистить продукты распада из желудочного реактора. И далеко не всё выводится потом из организма.

– Не знал, – ответил я. – А при чём тут ГМО?

– Растения с ГМО не подвержены болезням и отпугивают вредителей собственными силами, – сказал Грег. – Поэтому нет нужды поливать их химией. Достаточно проконтролировать отсутствие вредных соединений в конечном продукте – и их можно употреблять в пищу без опасений.

– А ты в курсе, – начал я свой вопрос, – что твоя теория резко расходится с общественным мнением?

– Я привык, – рассмеялся Грег.

Я отпил из бутылки и почувствовал, что он больше похож на сметану, чем на сладкий и вкусный йогурт, к которому я привык. Но фрукты были вкусными и сочными, поэтому я за один раз выпил половину содержимого и вытер губы пальцами. Потом помедлил и сказал:

– Грег, спасибо, конечно, за угощение, но это не самый вкусный йогурт, который я пил.

– Я знаю, – рассмеялся Грег. – Тебе не хватает усилителя вкуса. Твой язык уже привык к его пагубному воздействию, и обычные продукты тебе кажутся пресными. У тебя бывает так, что тебе иногда хочется чего-нибудь вкусненького? Чипсы, колу, сладенькое, жирненькое, поджаристое, мороженое и так далее?

– Конечно, – ответил я. – А причём тут усилитель вкуса?

– Люди такие люди, – рассмеялся Грег. – Всё, во что добавляется усилитель вкуса, кажется мозгу вкусненьким. Вещества, которые есть, например, в глютамате натрия, действуют напрямую на центры вкуса в мозге. Они заранее возбуждают их, и поэтому вкус становится ярче. Всё это хорошо, но…

– Что но? – спросил я.

– Но рецепторы привыкают к такому искусственному возбуждению и подсаживаются на это, – улыбнулся Грег. – Рецепторам с тех пор кажется, что обычная еда пресная. У большинства людей вырабатывается зависимость от этих веществ. Вы все наркоманы.

– Ну, почему сразу наркоманы, – обиженно сказал я.

– Ой, извини, – улыбнулся Грег. – Всё время забываю, что вы не любите правду. Забудь всё, что я говорил. Мир?

– Мир, мир, – улыбнулся я. – Давай обсудим это позже, мне пора на занятия. Спасибо за йогурт с ГМО!

– Всегда пожалуйста, – ответил Грег, – потом покажу магазин, где всё это можно купить. Купишь мне такую же бутылку, и мы в расчёте.

– Конечно, – вежливо сказал я и стал одеваться, чтобы пойти на лекции.

Всё же мне сильно не хватает Тринити: уж она бы мне с научной точки зрения смогла бы объяснить, ГМО – это плохо или нет. Скорее бы уже они меня нашли. И хорошо бы до субботы, когда нужно будет решить, идти ли мне в масоны. Я всегда опасался попасть в какую-нибудь секту, но всегда было интересно, как у них там всё устроено. Видимо, не зря они окружали всё это тайнами и секретами, чтобы люди, мечтая удовлетворить своё любопытство, вступали туда и затягивались. Тоже, похоже, талантливые манипуляторы.

Я оделся в новую рубашку, расчесался и пошёл на занятия. Всё же удобно учиться и жить в одном городке. Не нужно часами трястись в общественном транспорте, чтобы добраться до колледжа. Первые две лекции шли как обычно, потом я вкусно пообедал в одиночестве. А последняя на сегодня лекция преподнесла мне большой сюрприз.

Я, как обычно, вошёл в класс последним, чтобы можно было оглядеть аудиторию на предмет присутствия там Юли. На этот раз она была тут. И, самое интересное, что место рядом с ней было свободно. Видимо, судьба. Моё сердце колотилось как бешенное. Я улыбнулся ей и спросил:

– Джулия, привет, можно я сюда сяду?

– Уильям! Ты? Садись, конечно, – сказала Юля и убрала свою сумку с моего стула.

Отлично. Жизнь налаживается! Я сижу с любовью всей своей жизни. Нужно этим пользоваться. Юля раскрыла свою большую тетрадь и стала записывать то, что говорил преподаватель. А я только сейчас вспомнил, что на лекцию неплохо было бы брать с собой бумагу и ручку. Поэтому, набравшись наглости, я сказал Юле:

– Джулия, не сочти за наглость, у тебя нет запасной ручки и бумаги?

– На, возьми, – сказала она, вырывая три листочка из своей тетрадки и, порывшись в сумке, вручила мне смешную розовую ручку с покемоном на конце.

– Спасибо! Выручила, – сказал я и принялся записывать то, что говорил лектор-индус.

Минут через десять я наклонился к Юле и тихо сказал:

– Слушай, мне не стоило вчера спорить с тобой. Извини, пожалуйста.

– Ты так часто извиняешься, – улыбнулась она. – Я совсем не обратила внимания на твои вчерашние высказывания. Каждый человек имеет право на собственное мнение. Я вот вечером вспоминала твои слова и пыталась понять, кто такие дампы. Можешь уточнить?

– Эй вы, господа! – крикнул индус с акцентом. – Может, вы выйдете к доске и расскажете нам, о чём вы там болтаете?!

– Извините, – сказал я. Юля при этом хихикнула и закрыла рот руками.

– Ты снова извиняешься, – шепнула она мне на ухо.

– Я вам не мешаю?! – крикнул индус. – Можно мне продолжить?

– Извините, – повторил я и приготовил ручку, чтобы писать.

Юля при этом ещё больше начала смеяться. Она закрывала рот рукой, но вся аудитория смотрела на неё, и это её смешило ещё больше. Преподаватель с грохотом положил маркер для доски на свой стол и подошёл к Юле.

– Я сказал что-то смешное?! – обиженно спросил он.

– Извините, – сказала Юля и взорвалась ещё большим хохотом.

– Выйдите из класса! – строго сказал он, потом немного помедлил и, глядя на меня, добавил. – Оба!

Когда Юля собирала свои вещи, она продолжала смеяться, и когда мы уже спускались, преподаватель продолжил свою лекцию. Мы дошли до двери. Я виновато посмотрел на преподавателя. Мы встретились глазами, и он махнул рукой, указав на дверь. Его нижняя губа была немного оттопырена. И только сейчас я понял, откуда произошло слово «дуться». Хорошо ещё, что можно будет записаться на такой же курс лекций у другого преподавателя, чтобы он не заваливал нас на экзаменах и контрольных работах.

Закрывая за собой дверь, я услышал взрыв смеха Юли. Она так заразительно хохотала, что я тоже развеселился. Меня впервые в жизни выгнали из класса. Мы хохотали с ней вместе на весь коридор. Смеялись до слёз. Через минуту дверь в класс открылась, и оттуда выглянул злой индус:

– Если вы не уберётесь отсюда, я пожалуюсь в деканат! Дайте мне уже работать!

Я перестал смеяться, вытер слёзы на глазах и, уходя, ответил:

– Извините.

Юля снова взорвалась смехом. Мне пришлось взять её за руку и увести к лестнице вниз. Всю дорогу она смеялась, пытаясь сдержаться, но, глядя на меня, снова взрывалась. Я в это время вспоминал, как лечат эти истерики? Нужно влепить пощёчину или обрызгать водой. Но я не мог этого сделать, так как перенёсся бы в её чёрный список в один момент. А я только-только стал выбираться оттуда. Поэтому я решил вывести её на улицу, где наш смех никому не мог помешать.

Я постелил бумажки, которые мне дала Юля, и мы сели на ступеньки крыльца. Юля понемногу стала приходить в себя. Успокоившись, она сказала:

– Уильям, ты такой смешной! Тебе нужно было прекратить извиняться, я бы быстро успокоилась.

– Да уж, – ответил я. – Думаю, этот индус не скоро нас полюбит.

– Придётся поменять курс, – сказала Юля. – Но нам нельзя сидеть вместе, ты действуешь на меня особенным образом. Ты такой смешной. Так что там про дампы?

– Это длинная тема, может, сходим, поужинаем, я расскажу тебе всё, – сказал я и посмотрел ей в глаза.

Она вмиг сделалась серьёзной и, глядя на меня, долго думала, что ответить. Потом, помешкав, она резко встала, отряхнула свою попу, скомкала бумажку и одним броском попала в урну. Затем посмотрела на меня сверху вниз и сказала:

– Суши хочу.

Я встал со своего места, пытаясь скрыть радость, собрал оставшиеся бумажки и сказал:

– Отлично. Пойдём.

Мы шли по аллее на почтенном расстоянии друг от друга. Я пытался понять, как я теперь определю, где тут рядом кормят суши. Она как будто прочитала мои мысли, дёрнула меня за локоть в другую сторону и сказала:

– Нам сюда.

Я похрустел купюрами в заднем кармане своих брюк и мысленно загадал: «Только бы хватило денег». Мы вышли за заросший цветами забор кампуса и перешли через дорогу на горевший зелёный цвет.