Текст книги "Василиск (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– И ты присоединяйся, – шустро подтащив к столу еще два стула, сказал мне собрат хитроумного ушастика, позарившегося на бабушкин браслет. – У тебя тоже есть, что в общий котел бросить, – и он выразительно посмотрел на плетеную косичку, украшавшую мое запястье.
– Не продается, не проигрывается, и, не приведи боги, кому‑то попробовать ЭТО украсть! – указав на вожделенный амулет, сказала я лепреконам, и хотела добавить еще и про бабушкин, но она перебила, заявив:
– Ничего, у нас целая сумка редких зелий, ставь любое, Элька, я разрешаю! – и, усевшись на стул, спросила: – Чего сидим, кого ждем? Карты кто сдавать будет?
– Шустра – а-а девка, – одобрительно протянул оборотень, тасовавший колоду.
– Палата номер шесть, говоришь? – глянув на меня, уточнила гарпия.
– Комната, – поправила ее я.
– Одна хрень! – отмахнулась когтистой лапой пернатая дама. – Проводят вас… Филька с Йориком, – кивнула на ушастых, – когда сыграем.
Мысленно попрощавшись с бабушкиным амулетом, я тяжело вздохнула и нашарила в сумке, куда мы после купания Арины сгрузили все запасы, флакон с каким‑то зельем. Затем выставила его на стол рядом с браслетом, зачарованной брошкой, пером гарпии, обладавшим сильными магическими свойствами, и еще парой вещиц, чью ценность сходу распознать не смогла.
– Это что у нас? – спросил лепрекон, схватив пузырек. – Так, угу… «Супермарт». А что делает? Весну вызывает?
– Ага, – ответила Арина. – В кошачьих сердцах! Хотя погодь, рукастый, – она вырвала у него зелье и бросила обратно в сумку. – Этот образец еще на тестировании. Сейчас другой найду, – и, вытащив очередной флакон, радостно заявила: – О! Антистресс.
– Депресняк лечит? – на этот раз новинкой заинтересовалась мрачная гарпия, у которой на физиономии было написано – ее тема.
– Ага. Пара капель в напиток тому, кто депресняк спровоцировал, и цирк на ближайшую пару часов гарантирован. Веселит, – со знанием дела поведала бабушка.
– Ставки приняты, – вынесла вердикт крылатая, пыхнув самокруткой, и скомандовала оборотню сдавать карты.
Играли в покер, знакомились, общались, даже похихикали, обсуждая не питающийся человечиной рыбрарий, в котором искупалась Арина. Бабушкой я ее старалась не называть, не желая портить родственнице развлечение, так как остальные приняли нас за сестричек Страховых, волей судьбы и ректора оказавшихся на втором курсе МАРиС и поселившихся на первом этаже башни отщепенцев. К концу первой партии мы остались без зелья, прибранного к рукам явно мухлевавшей хозяйкой комнаты. Зато отбили амулет у грустно вздыхающего лепрекона, а заодно выиграли и перо, на которое положила глаз моя бабушка, оказавшаяся лучшим шулером, чем все присутствующие, так как ее трюки никто не заметил.
А потом, выпив притащенной лешим воды и закусив бутербродами, приготовленными раскрашенной под боевой камуфляж феечкой, тоже приглашенной на вечеринку гарпии, мы сели за вторую партию, так как бабушка заявила, что пойдет спать только после третьей игры. Ну а боевая фея с укуренным лешим вновь занялись музыкальным сопровождением немноголюдной (если наш мини – зоопарк из представителей разных видов можно было так назвать) вечеринки. И играли они на удивление слаженно, несмотря на витавший аромат дурмана. Или именно благодаря ему?
А на кресле, щуря хитрые глазищи, сидел треххвостый кот, которого раньше в комнате не было, и, что обычно для мелкой нечисти, ухмылялся. В сумке же дрых зачарованный хозяйкой домовенок, которого бабушка отправила в вынужденную спячку, чтобы не мешал ей вспоминать молодость. Ох, будет дуться утром Веня, как пить дать, будет!
Катарина
– Помоги… – я запнулась, увидев их. Красивых, молодых, нарядных студенток… с разного вида травмами сидящих на скамьях просторного белого помещения и с нехорошим таким интересом изучающих меня. И это поздним вечером! Время повышенного травматизма, что ли?
– О! Еще одна явилась, – фыркнула седая ведьма, расположившаяся за полукруглым столом, на котором стояло овальное зеркало. – И что у тебя болит, голубка? – насмешливо спросила она, глядя на мое голубое платье.
– Она у меня болит! – указала я на медленно вплывающую следом Клару. Та уже во всю изображала умирающего лебедя, и перебирающая теневыми пальцами рука на ее горле тому активно способствовала. – Она потеряла контроль над собственным проклятием! Пожалуйста, сделайте что‑нибудь, – глядя на по – прежнему ехидно улыбающуюся женщину, взмолилась я. – Да что же вы сидите‑то! Рука же ее задушит!!!
– Да – а-а, – протянула женщина, сложив под подбородком руки. – Чего только девки не придумывали уже, чтобы к Сигурду попасть. Но это что‑то новенькое. Вы как мужика делить‑то собираетесь, изобретательные мои?
Я ошарашенно уставилась на нее, она с иронией – на меня, а больше десятка потенциальных пациенток начали тихо перешептываться. Так «тихо», чтобы все обязательно услышали, как они расправляются с наглыми конкурентками. И, не выдержав, я воскликнула:
– Черт знает что! Это целительский блок или конкурс красоты?! Ей помощь нужна, – Клара очень кстати захрипела, как по команде придушенная своим творением. – А мне валерьянка, – и, оглядев присутствующих, зло рыкнула: – И подавитесь вы своими мужиками! Позовите уже кто‑нибудь лекаря… женщину! – и вот тут всепонимающий взор ведьмы сменился на озадаченный. Девки на скамьях заткнулись, и в воцарившейся тишине раздался спокойный мужской голос, прозвучавший из зеркала на столе:
– Ко мне обеих, Раиса! Ехтиндру тоже вызови. Немедленно.
И под завистливые вздохи сидящих в приемной девиц нас с Кларой сопроводили за дверь одного из кабинетов. Там тоже была дверь, а за ней очередной кабинет. И еще одна дверь, и… да что за ерунда?! Когда пожилая ведьма направилась к шестой двери, я не выдержала и возмутилась:
– Может, сразу в морг? А то, пока дойдем, тело уже остынет.
На что мне спокойненько так порекомендовали заткнуться и топать дальше. Ну, а когда мы наконец пришли, я подумала, что с удовольствием прошла бы еще столько же, лишь бы подальше отсюда. Потому что целитель, стоящий возле кушетки, был мне знаком.
– Сигурд, принимай пациентку. То есть обеих! – пряча улыбку в уголках губ, отрапортовала наша сопровождающая. – Ехтиндра сейчас поднимется.
– Ты свободна, Раиса, – подхватив потерявшую сознание Клару на руки, мужчина переложил ее на кушетку и, не глядя на меня, принялся осматривать шею, в которую вцепилась ожившая страшилка.
Я же, пользуясь его занятостью, начала осторожно пятиться к выходу, намереваясь отправиться вслед за ведьмой, как вдруг услышала язвительное:
– Что‑то мне это напоминает, госпожа Ирмин. Я, вы… и пациент без сознания, – блондин медленно обернулся и потянулся рукой к своим очкам, на что я испуганно выкрикнула:
– Не смейте!
– Что не сметь? – не понял он.
– То, что вы хотите сделать, – севшим голосом пробормотала я.
– Поправить очки? – уточнил мужчина и чуть тронул черную дужку, убирая с нее серебристую прядь, выбившуюся из короткого хвоста.
– Поправить? – я окончательно растерялась, и поэтому, наверное, сморозила то, что говорить не следовало: – А снять?
– А надо снять? – краешек его губ дрогнул в полуулыбке.
– А меня спасать кто‑нибудь будет? – раздался возмущенный хрип с кушетки. И Сигурд, обернувшись к Кларе, ровным голосом сказал:
– Проклятия – не моя специальность. А физические повреждения у вас не критичны, – и сквозь зубы добавил: – Так что подождете своей очереди, Клара.
Ведьмочка задохнулась. То ли от обиды, то ли от нового сжатия черной руки. Потом захрипела, закашлялась, пытаясь уцепиться наманикюренными пальцами за ворот мужской рубашки, но целитель легко уклонился от захвата, и она, закатив глаза, рухнула обратно.
– Вы, вы… да как вы можете с ней так… – я не находила слов. Их нашел василиск.
– Вода на столе, – спокойно проговорил он. – Выпейте и успокойтесь! Только постарайтесь ничего мне там не разбить, – и таким тоном он это все сказал, что я тут же подчинилась.
Пальцы дрожали, зубы стучали, стакан трясся. Пила я медленными глотками, полностью сосредоточенная на том, чтобы, как и просили, сохранить посуду в целости. Видимо, из‑за этой сосредоточенности и не заметила, как сзади подошел хозяин кабинета. Когда его рука коснулась моего плеча, я вздрогнула, выронила стакан, расплескав его содержимое по полу, развернулась и, сложив на груди руки, открыла было рот, чтобы проговорить…
– Скажешь сейчас «Дяденька, отпустите!», и я запру тебя в лазарете на месяц, – без тени улыбки пообещал блондин. Затем взял с подноса чистый стакан, налил туда воды, уронил в нее несколько черных капель из миниатюрного флакона и, протянув потемневшую жидкость мне, велел выпить.
– А это…? – с сомнением покосилась я на лишенную запаха жидкость.
– Приворотное зелье, – съязвил лекарь и, видя, как вытягивается мое лицо, скрипнув зубами, проговорил: – Успокоительное! Пей.
– Точно не приворотное? – на всякий случай переспросила я.
– По – твоему, мне для подобных целей нужно зелье? – криво усмехнулся он, окончательно перейдя на «ты».
Я подумала, что не нужно, поэтому взяла лекарство. И все повторилось заново: пальцы задрожали, зубы застучали, стакан затрясся. И если бы мужчина не придержал, очередной стеклянный сосуд наверняка тоже упал бы на пол, как и его предшественник. Зелье оказалось не только без запаха, но и без вкуса. Я как раз сделала последний глоток и собиралась уже ответить на вопрос Сигурда о том, что случилось с Кларой, как в кабинет вошла покрытая змеиной чешуей женщина, которая, с хрустом разминая непропорционально длинные пальцы, с порога заявила:
– Ну? И где тут труп?!
«Труп», услышав такое, распахнул черные как ночь глаза и зло выдал:
– Сейчас как встану, и будут тут… трупы, – теневая конечность, шарфиком обвившая длинную шею Клары, выпрямила указательный палец, вывернула его вертикально и помахала из стороны в сторону, грозя «ящерице». Но похожая на рептилию особа была не робкого десятка, поэтому лишь фыркнула на возмущения пациентов.
– Лежачая твоя, Ехтиндра, – сказал блондин, даже не посмотрев на брюнетку и ее нашейное проклятие. – А у меня случай нервного срыва с переходом в истерику, – добавил он.
– И что тут у нас? – чешуйчатая женщина потерла руки, широко улыбнулась, демонстрируя два острых змеиных клыка, и, облизнувшись раздвоенным языком, двинулась к Кларе. – Какой прелестный ошейничек! – ведьмочка заерзала, напряженно глядя на решительно настроенную целительницу. – Как раз такого мне в коллекции и не хватает.
Черная рука, отпустив шею девушки, скрутила дулю. Освобожденная Кларисса откинулась назад, «ящерица» бросилась вперед, но успела ухватить призрачную кисть только за мизинец – все прочие пальцы снова вцепились в горло ведьмы. Процесс «лечения» напоминал детскую забаву «примирение», когда детишки цепляются мизинчиками и повторяют хором «мирись – мирись – мирись и больше не дерись». Только вот Ехтиндра за оттопыренный палец тянула всей своей когтистой пятерней, упираясь при этом ногой в край привинченной к полу кушетки. Клара, хватаясь обеими руками за края оной, придушенно хрипела. Целительница же в процессе перетягивания «руки» еще и умудрялась бормотать нараспев какое‑то заклинание.
Я нервно хихикнула, наблюдая за ними.
– А вот и истерика! – почему‑то обрадовался Сигурд, отвлекая меня тем самым от зрелища.
– Неправда! – возмутилась я, когда он, продолжая удерживать меня на месте, начал заглядывать в глаза. – Я не истеричка!
– Так, зрачки нормальные, – констатировал василиск и добавил: – Как же не истеричка, если пьешь успокоительное?
– Так вы же сами… – и запнулась, когда мужчина коснулся пальцами жилки на моей шее.
– Красивое платье, Кати. Новое? – спросил он тихо и как‑то слишком проникновенно, проведя при этом кончиками пальцев от подбородка до моего плеча. Я замерла, боясь пошевелиться. Это что еще за осмотр такой с элементами ощупывания? Странный и совершенно ненужный! Да с чего он вообще взял, что мне требуется его помощь?! И что за намеки про платье?
Сразу вспомнился выписанный им чек, и, подумав, что самое время прояснить ситуацию, я сказала:
– Нет. Старое! И кстати, спасибо, конечно, за компенсацию, но вы там слишком большую сумму написали. На нее не один наряд, а все двадцать купить можно.
– Ну, так купи двадцать, – убрав от меня руки, с некоторым раздражением заявил василиск.
– Или десять дорогих, – не слушая его, продолжала рассуждать я, но, заметив, как сжались в линию губы мужчины, замолчала. С одной стороны, не видя за стеклами очков глаз собеседника, сложно было общаться. С другой – век бы этих глаз не видеть!
И что девки в нем находят? Себя калечат, надеясь к нему на лечение попасть. Или это из‑за многократного воздействия его дара? Последняя мысль не радовала. Близость блондина – тоже. И, отступив от него на шаг, я нарочито вежливо произнесла:
– Благодарю за помощь, господин лекарь, но мне пора, – чуть приподняв подол длинной юбки, попыталась резко рвануть к выходу, но меня так же резко рванули обратно… за рукав!
– Куда? – раздраженный окрик блондина дополнил характерный треск ткани.
Я, вынужденно развернувшись, посмотрела сначала на свою обнаженную руку, потом на полупрозрачный кусок ткани, зажатый в ладони целителя, и, заторможено моргнув, предельно ровным голосом (спасибо лекарству!) поинтересовалась:
– И сколько еще платьев вы намерены на мне разорвать?
В комнате повисла странная тишина, и в ней особенно отчетливо прозвучал голос Сигурда:
– Ну, если учесть, что я оплатил тебе девятнадцать лишних… – невозмутимо проговорил этот чертов василиск, нагло улыбнувшись.
– Не нужны мне ваши деньги! – опрометчиво воскликнула уязвленная я, так как деньги как раз были нужны, и очень, ибо одолженные у Каина монеты потратила на экспресс и еду. – Верните то, что украли! Свою же подачку заберите обратно.
Ехтиндра выронила из рук какой‑то металлический инструмент, а с шеи Клары мешком свалилась черная рука. И обе, пациентка и ее целительница, с жадным интересом уставились на нас.
– Украл? – ледяным тоном переспросил Сигурд. – Это что же?
И снова тишина. И хоть убейте, но опять странная!
– Девичью честь? – предположила чешуйчатая целительница, опередив меня с ответом.
– Что – о-о?! – в один голос протянули блондин и Клара. А я, чувствуя, как начинает гореть лицо, выпалила:
– Чек на мое имя! – и уже тише добавила: – Который был не ваш.
– А, те жалкие гроши, – снисходительно проговорил мужчина. – Что ж, придешь после десяти вот по этому адресу, – взяв со стола аккуратный бумажный квадратик, мужчина быстро нацарапал на нем пару строк и сунул записку мне в руку. – Охрана тебя пропустит на жилой этаж, я договорюсь.
В районе кушетки кто‑то сдавленно пискнул, но я туда не смотрела. Все мое внимание было приковано к каменной физиономии одного очкастого господина. Интересно, он правда считает, что я буду по ночам к нему бегать?
– После десяти к неженатым мужчинам не хожу! – сказала уверенно.
– А кто тебе сказал, что я не женат? – деланно удивился он.
– К женатым тем более не хожу! – не сдавалась я.
Сигурд чуть склонил набок голову, потер висок, а потом вздохнул и ласково так, словно с душевнобольной разговаривает, поинтересовался:
– Милая моя Кати, ты ведь понимаешь, что мы сейчас не о свидании говорим, правда?
И почему‑то так обидно вдруг стало. Будто я блоха какая‑то назойливая, а не девушка, которую можно пригласить в гости. Поправив второй пока еще целый рукав, я гордо вздернула подбородок и сказала:
– Завтра после занятий зайду сюда. Будьте добры, господин лекарь, оставьте мой чек в приемной. И я обменяю его на ваш.
Мужчина молчал секунд двадцать, молчали и все присутствующие в кабинете. А потом он абсолютно бесстрастным тоном выдвинул мне ультиматум:
– Или сегодня после десяти ты придешь ко мне в комнату, ведьма, и получишь свой чек, или купи уже себе эти несчастные двадцать платьев и хотя бы одну пару обуви, – на последних словах его бесстрастность дала брешь, пропустив иронические интонации.
И я собралась уже возмутиться, как вдруг почувствовала, что по ноге кто‑то ползет. Невесомо, немного щекотно… будто паук! Мгновенно забыв о лекаре, резко дернула вверх подол и увидела сотканную из теней пятерню, которая, сливаясь с моей кожей, добралась уже до колена и, судя по напору, на достигнутом останавливаться не собиралась.
– Ты решила меня собла… – Сигурд оборвал пропитанную сарказмом фразу и метнулся ко мне. – Клар – р-ра, отзови сейчас же эту дрянь! – потребовал мужчина, разрывая подол моего несчастного платья по мере продвижения «страшилки» вверх. От его ладони шло мягкое свечение, но впитавшееся в мое тело проклятье не желало сдавать позиции. Разве что двигалось оно из‑за усилий лекаря не так стремительно, как поначалу.
– Ничего не могу поделать, «черная рука» мне не подчиняется, – фальшиво всхлипнула черноволосая ведьмочка.
– Ехтиндра! – крикнул блондин, но женщина – ящерица и так уже стояла возле меня, плетя сеть защитного заклинания.
Дальше все происходило, словно не со мной. Помню, как рвалась голубая ткань, оставляя меня в нижнем белье. Как потела от страха спина, когда черные пальцы «ласкали» горло. Как яркая вспышка слепила глаза, а тепло целебной магии разлилось по телу, отгоняя прочь страхи и боль от удушья. А проваливаясь в спасительный обморок, я упала в чьи‑то вовремя подставленные руки и, прежде чем отключиться, услышала тихое:
– Спи, чудовище.
Эллис
Слово ведьмы – закон. Отыграв три партии, Арина Ильинична, которую новые знакомые во всю уже звали Аришкой и дружно выпрашивали скидку на редкие зелья, поднялась из‑за стола, сгребла в карманы широких штанов выигрыш и, заявив «До скорой встречи, народ!», направилась к выходу.
– Проводить? – спросили лепреконы.
– Не надо! – гордо вскинув голову, отказалась ведьма. – Я немощная, что ли? Сама дойду. Какая комната, говорите?
– Шестая, – шагая следом со звякающей сумкой на плече, отозвалась я и поудобней перехватила наши метлы. Ступа, так и провисевшая под окном, пока мы находились в гостях, начала плавно снижаться, чуя, что хозяйка спускается вниз по лестнице, так что за нее я не переживала. А вот за пошатывающуюся бабушку – да. – Может, все‑таки позвать кого? – спросила тихо, боясь неосторожным словом задеть самолюбие родственницы.
– Не мели ерунду, Элька! – отмахнулась бабушка.
– Но ты пьяна в стельку! – возмутилась я, повысив голос.
– Йа – а-а? – ведьма обернулась, взглянув на меня зелеными глазами, ярко мерцающими в приглушенном свете настенных огоньков. – Да что б ты понимала в пьянстве!
– Ну ты ее, Ариш, скоро и этому научишь, – мурлыкнули сверху. Посмотрев на площадку, я увидела материализовавшегося там треххвостого кота, которого заприметила еще в комнате гарпии.
– Учандр! – воскликнула бабушка, расплываясь в довольной улыбке. – Ты до сих пор здесь, что ли?
– Куда ж мне, старому, еще податься, – мягко ступая по каменным ступеням, вздохнул говорящий зверь, которого бабушка, судя по реакции, в комнате не видела.
– У, ты моя кис – с-са, – протягивая к нему руки, зашептала Арина, а я закатила глаза, предчувствуя очередную заминку на пути к кровати.
– Хорош дурочку валять, Ариш, – отозвался «кот», хлестнув ее по ногам одним из своих пушистых хвостов. – Девчонка совсем умаялась, а ты комедию ломаешь.
– Йа – а-а? – снова взвыла ведьма, стрельнув на меня подозрительно хитрыми глазами.
– Ба?! – удивленно выдала я.
– Вовсе и не комедию, – перестав шататься, сказала родственница. – А ввожу в действие стратегический план, вот.
– Какой план? – все еще пребывая в ошарашенном состоянии, уточнила у нее.
– Как какой? Я, думаешь, с тобой тут все четыре года учиться буду? Месяц, другой… потом обратно в лес, пока народ тропу к избушке не забыл. Одно дело отпуск взять, другое – совсем заработка лишиться, – и, видя, что я не улавливаю связи, со вздохом пояснила: – Нелюдимая ты у меня, Эллис. С людьми и нелюдями плохо сходишься. А что это за учеба будет… без друзей‑то?
– То есть ты меня таким макаром с соседями решила познакомить, да? – чуть не выронив от изумления метлы, спросила я.
– И решила, – подмигнула мне родственница, – и познакомила! Люська ж сказала, что рада нам в любое время будет. А леший обещался редкой травки раздобыть для экспериментальных зелий. Лепреконы и вовсе…
– Ба! – перебила я, глядя на молодую девицу с каштановыми кудрями до талии, которые все еще немного топорщились после истории с молнией. – Только не говори, что и в рыбрариуме ты вела себя так странно… специально.
– Чего это странно? – поджала губы она. – Нормально я себя вела! Ну… с учетом побочных эффектов от молодильных яблок, конечно.
– А Ёжику… эм, то есть Ежи Вацловичу зачем на колени садилась и предлагала выпить на брудершафт? – прищурилась я, вспоминая фривольное общение этих старых «друзей».
– Так по старой памяти, – невинно хлопнула ресницами ведьма и под тихое хихиканье хвостатой нечисти поинтересовалась: – Ты отдыхать‑то пойдешь? Или так и останемся тут, между пятым и четвертым этажами?
– Идем, – покрепче обняв метлы, кивнула я и, буркнув под нос «комедиантка», продолжила путь, больше не переживая о том, что бабушка может спьяну не удержать равновесие.
Вот же! С – с-сводница старая. Друзей она мне подобрала, угу. Самых отпетых обитателей башни покорила своим обаянием, а я так и осталась тенью при яркой и общительной «сестричке». Впрочем, меня все устраивало. Меньше друзей, больше знакомых, и никто не нанесет удар в спину, не предаст, не обманет… красота!
До цокольного этажа добирались под тихое перешептывание бабушки с Учандром. Потом «кот» растворился в темноте, а мы разошлись по комнатам, от которых получили ключи у секретарши Камински. На моей двери мелом была выведена цифра пять, на бабушкиной краской намалевана «шестерка», а на черной створке, похожей на могильную плиту из‑за золотистого орнамента, красовалась бронзовая чеканка с жутковатой четверкой. Комнаты под номерами три, два и один были заколочены досками и запечатаны магическими оберегами, будто из них могли вылезти демоны.
Милое местечко, угу, чую, скучно тут не будет. Я, наигранно веселая Арина и некромант или вампир по соседству, который, судя по декору двери, небось спит в гробу и гуляет ночами по кладбищам. Да уж… веселуха.
Катарина
Меня окружали! Кольцо контуженых красоток сжималось все теснее, и довольные улыбки на их ярко накрашенных личиках начинали напоминать зловещие оскалы. Не зная, куда спрятаться от жаждущих крови девиц, я принялась дергать одну дверь за другой, но все они были заперты.
– Попалас – с-сь, «принцесс – с-ска», – зашипела эльфийка, ловко прыгая за мной на костылях.
– Врешь – не уйдешь! – захихикала однорукая дриада в алом венке, глядя на мои отчаянные попытки вломиться какой‑то кабинет целительского корпуса.
Если хочешь, убегай,
– нараспев протянула белоглазая мавка:
Мы поймаем, так и знай
Будем резать, будем бить,
В адском озере топить,
Жечь, пить кровь и…
– Заткнись, Блис – с-с! – оборвала ее жуткую песенку Клара, возглавлявшая охоту на меня. Хватит уже развлекаться, девочки, – стукнув метлой об начищенный до блеска пол, заявила неблагодарная ведьма. Я на нее столько сил истратила, пока левитировала к лекарям, а она… – Давайте просто свернем ей шею и пойдем уже спать!
– Правила МАРиС запрещают драки вне арены! – выкрикнула я то, что прочла в памятке, подаренной вахтершей, и, активируя магию воздуха, вынесла одну из упрямых дверей, чтобы тут же перепрыгнуть через нее и скрыться в темноте просторного помещения.
– Хватай ее!
– Лови! – донеслось в спину.
Обернувшись на бегу, я машинально активировала магический щит и закрыла им дверной проем в надежде, что он задержит погоню хотя бы на пару минут. Мне всего‑то и надо было – добраться до окна, распутать наложенные на него чары прочности и свалить наконец из этого жуткого места, где людей не лечат, а калечат!
Щит трещал по швам, искрил и переливался под натиском травмированных на все места девиц, а защитное плетение на стеклах отказывалось поддаваться.
– Поджарим мерзавку, девчата! – воинственно воскликнула «одноногая» эльфийка.
– И съедим!!! – охотно поддержала ее вампирша.
– Бред, – сказала сидящая на подоконнике чертовка – та самая, встреченная мною утром у ворот. Вот только откуда она здесь взялась, если секунду назад вокруг не было ни души, не считая рвущихся в зачарованную «дверь» студенток?
– А ты… – я запнулась, облизав от волнения губы. Хотелось спросить у рогатой девушки многое, но время поджимало. – Ты как здесь…
– Туда иди, – перебив, кивнула на пустую стену она и, зевнув, добавила: – Должна будешь.
Я растерянно уставилась в указанном направлении: никаких дверей там не наблюдалось. Перевела вопросительный взгляд на брюнетку, но ее уже и след простыл. Обманула? Поиздевалась? Или в стене есть потайной ход? А щит того и гляди лопнет, не выдержав усердия Сигурдовых поклонниц. Что же делать‑то?!
Не тратя времени на раздумья, бросилась проверять догадку. Яркое зарево вспыхнуло почти в тот же миг, как в помещение ввалилась целая толпа разъяренных мстительниц. Шаг… и я выпала из искрящего опасными заклинаниями места в полупустую аудиторию, где присутствовали только группа разряженных девиц, сидящих на первом ряду, и светловолосый лектор с серебристо – серыми глазами… без темных очков!
– Вы слышите меня, студентки? – вопрошал бессовестный василиск у зачарованных идиоток. И те стройным хором отвечали:
– Мы слышим тебя, Сигурд.
Девушки смотрели на него влюбленными глазами и ловили каждое слово, на лицах их блуждали глупые улыбки, а вокруг, повинуясь чьей‑то магии иллюзий, летали золотые звездочки и розовые сердечки.
– Что вы делаете?! – воскликнула я, обретя наконец дар речи, который позорно дезертировал от увиденной картины. – Прекратите на него пялиться! Он же вас использует. Перестаньте! – подбежав к сидящей с краю жертве, я схватила ее за руку и затрясла, но та даже не посмотрела в мою сторону, продолжая пожирать глазами жуткого лекаря. А он стоял у доски и улыбался, глядя на мои отчаянные попытки сломать его чары. – Отпустите их сейчас же! – обратилась я к нему, понимая, что до «тряпичной куклы», которую напоминала студентка, мне не достучаться. Но мужчина лишь пожал плечами и, словно забыв о моем присутствии, продолжил лекцию по основам целительской магии.
– Мы нашли тебя, беги.
Слышишь наши ты шаги, –
раздалось за спиной. И, испуганно оглянувшись, я увидела вываливающихся из портала преследовательниц.
Раз, два, три, четыре, пять…
Начинаем убивать,
– напевала мавка, покачиваясь из стороны в сторону, словно пританцовывая. Видать, ее тоже кто‑то подсадил на песнетерапию. Причем без возможности слезть с этой «иглы», потому что говорить девчонка, похоже, разучилась вовсе.
Нож в руке, на пальцах пламя,
Поиграй, «принцес – с-ска», с нами…
– Туда, – кивнул на дверь лекарь, и я невольно поежилась от ощущения дежавю. Всего несколько минут назад теми же словами и жестом мне указала на выход чертовка. Однако медлить было нельзя: выпустив рукав студентки, я рванула по указанному маршруту. – Должна будешь! – донеслось в липкую от пота спину, по которой от еще одной идентичной фразы пробежал неприятный холодок.
Они все тут сговорились, что ли? Или я просто схожу с ума?
За дверью вместо коридора обнаружился очередной портал. Он‑то и вывел меня в уютную гостиную, где за столом сидели двое: большая чешуйчатая женщина в розовой шляпе и черный треххвостый кот в белом котелке. Помешивая серебряными ложечками чай, они вели непринужденную беседу, совершенно меня не замечая, будто я была призраком, а не живой девушкой. Или… так оно и есть?
– И что же он? – мурлыкающим голосом спрашивал Учандр Урчарович. – Вот так вот взял и ее подставил?
– Именно так, – бросив еще сахара в свой и без того сладкий напиток, вздохнула Ехтиндра. – При Кларке‑то потребовать, чтоб девочка к нему ночью пришла… Это надо было до такого додуматься! Даже и не знаю, то ли у него от усталости в голове помутилось, то ли еще от чего. Клара же конкурентку со свету сживет, она из семьи потомственных ведьм с не самой хорошей репутацией. Эту девицу с пеленок учили, как порчу да сглаз наводить и жизнь людям и нелюдям портить. Ее и учиться‑то только к нам взяли на факультет разрушений. С такой‑то репутацией!
– Да ладно, нормальная девка, – пригубив чай, возразил привратник. – Если ее не провоцировать и не злить.
– Спровоцировали и разозлили, – снова вздохнула «ящерица».
– Но не Катюшка же, а сам Сальдозар. С него, значится, и спрос должен быть.
Они разговаривали, а я стояла прямо напротив них и слушала, но меня по – прежнему не видели. Чары? Или очередная галлюцинация? От этого жуткого лазарета, похожего на замок ужасов, я уже ждала чего угодно.
– А какая теперь разница? Ему‑то Клара врагом не станет, он ей нравится, и у нее на него большие планы. А вот подопечной твоей… – чешуйчатая целительница многозначительно замолчала.
– Влетит мне от Камински, – настала очередь Учандра вздыхать.
– И правильно! – без тени сочувствия заявила его сотрапезница. – Хвост тебе надо выдрать, раз за девчонкой не уследил. А лучше два!
– Вот еще, – недовольно муркнул кот, поджав свои пушистые достоинства. – Я, между прочим, занят был. Аришку Страхову с внучкой до комнаты провожал. А ты тут находилась, и? Проклятия – твой конек! Почему допустила, чтобы «черная рука» на Катарину напала?
– Я?! – возмутилась Ехтиндра. – Не виноватая я! Это Сигурд месть Кларкину проворонил, к нему все претензии.
– Не ори, Тиндра, – зашипел на нее привратник. – Девочку разбудишь.
Последние слово подействовало как заклинание, сцена чаепития смазалась, отдалилась и растаяла в сгустившемся мраке, но вот голоса никуда не делись. Разговор, врезавшийся в мой кошмарный сон (просто сон? Какое же облегченье!), не прекращался, и я, уже окончательно проснувшись, продолжала лежать с закрытыми глазами и слушать. Знаю, что это нехорошо, но после таких пугающих сновидений очень уж хотелось побольше узнать про случившийся со мной инцидент, его причины и последствия.
– Я не ору, – прошипела чешуйчатая особа, – я возмущаюс – с-сь. И потом… девчонка тоже не робкая овечка. Платье‑то не повседневное нацепила, когда сюда шла. Явно ведь очаровывать нашего горе – василиска явилась. А он, болван, и повелся на ее невинные глазки! Запустил в кабинет их вместе с Кларкой, даже успокаивающее зелье ей сам приготовил, а она… – женщина тяжело вздохнула, по – видимому, желая лишить меня удовольствия узнать, что же такого я сделала этому «несчастному» лекарю.
– И что она? – озвучил мои мысли привратник.
