Текст книги "Василиск (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Не дрейфь, Элька! – заявила родственница, чей морок, напротив, постепенно менялся, делая ее молодой и красивой. – Мы уже наподлете.
– Ба, там лес странный… был, – пожаловалась я, придерживая свою энергичную метлу, чтобы не рвалась вперед степенной ступы.
– Был да сплыл, – хохотнула подозрительно веселая ведьма, глянув на меня зелеными глазищами с круглосуточной подсветкой.
Такие были только у чародеек с очень сильной кровью, одна капля которой при должном умении могла превратить обычную воду в мощное зелье. И у меня глаза мерцали, если сильно нервничала или колдовала, поэтому в школе травников приходилось капать в них специальные капли, устраняющие подобный эффект. Бабушка не хотела, чтобы меня считали сильной. Хоть по законам Радужного королевства трогать таких, как мы, строго – настрого запрещалось, да и сами ритуалы на крови были под большим запретом, осторожность – наше все.
– Нам, наверное, в арку надо? – предположила я, разглядывая сверху лужайку с одинокой постройкой. – А то моста тут нет и в помине.
– Вот еще! – отмахнулась родственница, развеяв в прах огрызок последнего яблочка. – Мосты, арки… мы ж с тобой не пешие! Полетим через стену.
– А если защита? – осторожно уточнила я, держась с ней рядом.
– Не если, а точно. Но я, – она подмигнула мне ярким глазом, – знаю код доступа, – и направила свою верную ступу вперед, помахивая при этом метлой, как веслом.
Я же посмотрела на кровавый закат с черными тучами галдящих птиц, не предвещающих ничего хорошего, покосилась вниз, впечатлилась количеством подтягивающихся на пир обитателей темного рва, сглотнула, икнула, подумала, что бабушка переела вредных фруктов, потому и не соображает, и, рванув за ней, закричала:
– Стой! Сколько лет назад тебе этот код говорили‑то?
– Да какая раз… А – а-а! – охваченная заревом вспыхнувшей молнии, ведьма потеряла управление и, завертевшись волчком, полетела вместе со всеми пожитками в воду, где ее ждали собравшиеся на ужин монстры.
– Едрит твою… – вырвалось у меня, со свистом промчавшейся мимо неприступной стены с сюрпризами, чтобы отвоевать хотя бы бабушку, если не получится спасти и ступу тоже. Мирно дремавший домовенок выпал из сумки и, выпучив желтые глазищи, истошно заверещал, не сообразив спросонья, что происходит. А после всплеска, окатившего меня холодными брызгами, раздалось громкое:
– Мои ла – а-апушки! Подросли‑то как!
– Ась? – застыв в метре над кишащей тварями водой и затолкав обратно в сумку возмущенно сопящего Веньку, я вытаращилась на родственницу, раскрывшую объятия скалящимся «рыбкам». Судя по стоящим дыбом волосам и странному поведению, приложила ведьму местная охранная сеть неслабо. А судя по тому, как ткнулась в ее ладонь лобастая голова чешуйчатой твари, и их откатом зацепило.
– Элька, знакомься! – скомандовала Арина Ильинична. – Это мои детки. Смотри, как вымахали за семьдесят годков.
– Твои… кто? – выдохнула я, едва не свалившись с метлы.
– Кто‑кто, – нахмурилась бабушка, поглаживая очередную ластящуюся к ней морду, – питомцы мои. Я их вывела по просьбе Камински. Маленькие были, хоро – о-ошенькие, – протянула она мечтательно.
– Они и сейчас… ик… ничего, – поджав ноги, под которыми проплыл «хорошенький» бабушкин «деть», все‑таки икнула я. А может, и не деть, а внучек или правнучек, раз она их аж семьдесят лет назад сотворила.
Ступа не тонула, даже доверху нахлебавшись воды, и бабушка, сидя в ней, как в купальне, продолжала приветствовать все подгребающих к нам монстров, явно вознамерившись погладить каждую особь. Я же, поднявшись от греха подальше на безопасное расстояние, наблюдала сие действо, втайне мечтая, чтобы подводный выводок оказался не шибко плодовитым, так как очень уж хотелось сменить метлу на удобное кресло, ну или хотя бы на табурет. Однако увлеченная радостным воссоединением «семьи» ведьма совершенно не замечала моей кислой физиономии, занятая исключительно питомцами. И длилось бы это все еще очень долго, если б над нами не прогремел… нет, не гром, а усиленный магией голос!
– Страхова, а Страхова? – вопросил невидимый оратор. – Ты там совсем страх потеряла? Хватит из моих боевых рыбрарий ласковых зайчиков делать!
– А – а-а, – заулыбалась бабушка, кокетливо поправляя вздыбленную прическу, спасти которую могла только помывка с добавлением нескольких сортов зелий. – Ёжик! Как же я рада тебя слышать, – и, недовольно надув губы, тут же укорила: – Что ж ты, поганец, код сменил! Или с глаз долой из сердца вон?
– Какой я тебе Ёжик, Ари! – рыкнул голос.
– Лысый, – ничуть не смутившись, ответила ведьма, а я в очередной раз подумала, что шандарахнуло ее конкретно.
– Хватит, Страхова! – приказал невидимый собеседник, тяжело вздохнув. – Не позорь меня перед своей дочкой.
– Внучкой, – поправила его бабушка, которая сейчас выглядела не намного старше меня. Хм… качественный морок.
– Просто помолчи! Сейчас за вами платформу спустят, – пообещал наш незримый благодетель. – И доставят ко мне. Только ради всего святого, не рассказывай охране о своем вкладе в благоустройство академии.
– Ответь, зачем код сменил, и, быть может, умолчу, – нагло усмехнулась ведьма.
– Больше шестидесяти лет прошло, Страхова! Думаешь, ты одна в курсе была, как на территорию МАРиС проникнуть, минуя портал?
– Ну – у-у…
– Ясно. Время идет, а самомнение некоторых не меняется.
– Ёжик, а Ёжик… – недобро прищурилась бабушка, сверкнув зелеными глазами.
– Господин ректор, Арина, – снова рыкнул Ёжик и обреченно добавил: – Хотя бы при людях.
Катарина
Был на свете город Рил,
Мирный город Рил…
Тихо напевала я, с интересом следя, как по некромантскому полигону, расположенному напротив моего окна, нетрезвые студенты в длинных мантиях гоняют несчастных мертвяков. Черные волосы, бледные физиономии, чернильные круги под глазами – не будь на их одежде отличительных знаков МАРиС, я бы давно запуталась, кто тут зомби, а кто охотник. Но серебристые нашивки с аббревиатурой спасали от сомнений. Странно, что мое окно выходило на учебное кладбище, куда привозили хоронить мертвецов, завещавших свои останки науке. Мне, когда я подходила к общежитию, казалось, что за башней небольшой мирный сад и стена. А тут – танцы живых мертвецов! Хотя… увлекательно.
Много было в нем могил,
Мертвый город Рил.
Полюбился он, поверьте,
Для прогулок детям смерти.
Пьяным детям пьяной смерти,
Бедный город Рил…
Песнетерапия, рекомендованная дедушкой Фомой, навевала умиротворение. Да и мрачноватый репертуар, коим наградили меня годы обучения в Идорской школе, пришелся очень кстати. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, я была спокойна, как шаирский змей после зимней спячки. А еще довольна жизнью и… комнатой! Ну а чем плохо, если подумать? Стою вся такая чистая, пушистая, переодетая в новое платье после купания, сытая и отдохнувшая напротив огромного окна в полтора моих роста и любуюсь на захватывающее действо в лучах багряного заката. И пусть полуразложившиеся трупы время от времени мимо пробегают…. Не беда! Зато какой вид, какая динамика, какая экспрессия, черт возьми!
Во всем были свои плюсы, и в том, что расположенная по соседству башня ведьм и ведьмаков оказалась уже полностью укомплектована студентами, поэтому меня поселили на первый этаж здания, где проживали представители разных рас, представленные в МАРиС небольшим числом учащихся. Да и комнаты свободные остались чуть ли не в подвале, что поначалу немного огорчило, так как я из тех, кто любит гулять по крышам, но потом в полной мере осознала, как мне повезло, и возблагодарила небеса и ректора за то, что имею. На стенах горели магические светильники, на полу валялась не до конца разобранная сумка, на застеленной темно – бордовым покрывалом кровати лежали книги и кое – какие личные вещи, а я стояла у окна в своем уютном «склепе» и, напевая песенку, следила за борьбой добра со злом, болея то за одну, то за другую команду, а то и вовсе за выбранного фаворита.
На самом деле рассказ Ежи Камински о моих родителях не столько расстроил, сколько позволил понять поведение отца и особенно мамы, вернее мачехи. Я, как и все маленькие дети, жаждала ласки, а она, глядя на меня, видела подтверждение измены любимого мужа. Для него же мое существование было постоянным укором, напоминанием о совершенной ошибке и, если он действительно любил Танис, результатом предательства ветреной ведьмы. Как они могли любить такое дитя?! Спасибо, что в сиротский приют не сдали! Мысленно оправдывая родителей, я отпускала свои старые обиды, затаившиеся в душе. Наставницу же категорически не понимала. Настолько корыстное и черствое существо, маскирующееся под хорошего человека, мне еще не встречалось. А ведь когда‑то я искренне ею восхищалась, мечтала стать такой же… Что ж, стану! Не такой, а сильнее и лучше, и пусть она подавится своей завистью, когда осуществится то, чего она так боится.
На прикроватной тумбочке стоял поднос с остатками пропущенного обеда. Или ужина? Судя по окрашенному в багряные тона небу, я проворонила и его. Там же был чайник со свежезаваренным ягодным чаем, аккуратная чашечка из тонкого фарфора и записка от администрации с пожеланиями хорошего аппетита и приятного дня. Зря я все‑таки расстроилась поначалу, что попала в эту мрачную башню. Мой уютный «склеп» с каждой минутой нравился мне все больше. И в том, что окно выходит не на цветущий сад, а на некромантский полигон, похожий на старое кладбище с полным набором положенной ему нечисти, тоже было много положительного, ибо наблюдать за тренировками оказалось очень интересно.
Даже жаль, что я не слышала, какие проклятия орали воинственные студенты мертвякам, которые, в отличие от живых, использовали язык жестов, не нуждающийся в переводе. Но стекло в комнате было зачаровано не только на прочность и отсутствие прозрачности с внешней стороны, как просветила меня смотрящая за общежитием вахтерша, но и на тишину, так что оставалось довольствоваться зрелищем. Запах, видимо, тоже блокировался с помощью магии, потому что в комнате пахло жасмином, а не гниющей плотью. Впрочем, кто знает местные учебные пособия, вдруг они лишь выглядят, как трупы, а благоухают, как цветы?
Некроманты много пили,
Пьяный город Рил.
Мертвяков потом ловили
Возле тех могил.
Каждый честный вурдалак
От «косых» бежал вояк
До свидания, страданья!
До свиданья, Рил! –
Закончила я петь, с любопытством следя за скачущим по могильным плитам существом в развевающейся старой мантии. За него в последнее время и болела, поэтому уделяла ему наибольшее внимание, потягивая остывший чай из фарфоровой чашки. С – с-славный город Рил!
Знали в Риле даже дети -
Хуже нет адептов смерти,
– не утруждая себя проговаривать слова нараспев, заявил смутно знакомый голос у меня за спиной:
Вечный город Рил…
Я, вздрогнув, оглянулась, но никого не увидела. Как тогда, под аркой, да и в холле ректората тоже. Повертев головой в поисках визитера, в лучших традициях страшных сказок спросила:
– Кто здес – с-сь?
И мне с той же шипяще – свистящей окраской насмешливо ответили:
– Я здес – с-сь.
– Где здес – с-сь? – продолжила в том же духе допытываться я.
– Вездес – с-сь здес – с-с… тьфу! Запутала! – фыркнула пустота голосом, который я наконец узнала. Привратник! И на волне узнавания радостно предложила:
– Чаю не желаете?
Пауза длилась где‑то с минуту, а потом из темного угла с присущей кошкам грацией вышла черная фигура и, легко запрыгнув на кровать, вежливо попросила:
– Дольку лимона и три ложки сахара, будь добра.
Некоторое время спустя мы пили подогретый магией чай, говорили о жизни и смотрели, как уже мертвяки гоняют по полигону пьяных некромантов. Мой гость, Учандр Урчарович, внешне напоминал большого черного кота, но три пушистых хвоста и красный цвет глаз выдавали в нем мелкую нечисть, точное название которой я так и не смогла установить. А визитер виртуозно уходил от щекотливой темы, предпочитая именовать себя привратником или коридорным. Свой приход он объяснил банальным любопытством. И подвергать сомнениям его ответ я сочла невежливым.
Общаться с гостем было одно удовольствие! Для начала, он объяснил мне некоторые важные правила, действующие на территории МАРиС, показал, как перенастроить картинку за окном, чтобы она отражала сад, располагавшийся за башней, а не некромантский полигон, любоваться которым любил темный маг, занимавший мою комнату в прошлом году. Как вернуть изображение обратно, впрочем, тоже растолковал, видя мой интерес к гонкам живых мертвецов. После этого «котик» рассказал парочку забавных баек из жизни студентов и преподавателей. С Учандром было легко, интересно и весело. Наверное, именно поэтому я сходу прониклась симпатией к своему новому знакомому.
Ну и пусть нечисть! Зато дружелюбная! Для девочки, чьими друзьями обычно были лишь книги, общество разговорчивого «кота», не принадлежавшего к клану туманных оборотней, было настоящим подарком судьбы. Подарком, от которого не стоило отказываться. Мой хвостатый собеседник, как и я, любил чай с лимоном и вздыхал по отсутствию шоколада на подносе, а еще являлся кем‑то вроде живого справочника по академии, о которой мне хотелось знать как можно больше.
Так, слово за слово, мы просидели с Учандром Урчаровичем до позднего вечера. И только когда на улице потемнело, «кот» предложил мне прогуляться по крышам, чтобы полюбоваться с высоты на территорию учебного комплекса. Естественно, я согласилась! Знала бы, чем эта прогулка закончится – спать бы легла, еще и одеялом с головой накрылась… для надежности. Но я, к сожалению, не знала.
Поправляя свое нежно – голубое платье с прозрачными рукавами – последнее из трех, взятых в дорогу, я посмотрелась в зеркало. Других нарядов у меня просто не было. Большая часть денег, заработанных у наставницы, уходила на квартплату, еду и… на покупку книг. Именно они были моей главной слабостью. И именно их я прятала в пространственном кармане старенькой сумки с магическим секретом. Платья же мне, при наличии ученической формы, требовались редко. Поэтому за последние несколько лет я их покупала нечасто, особенно, если учесть, что тетя Фло иногда присылала мне кое – какие вещи в подарок.
И все‑таки любимых нарядов у меня было только три. Первое недавно порвал василиск, и руки пока не дошли до его починки, второе сушилось в душевой после водно – магической стирки, а третье было на мне. Привычная к черному цвету, я напоминала себе в нем сказочную принцессу, а не ведьмочку. Слишком светлое, слишком воздушное, и слишком… открытое для меня. Полупрозрачная голубая юбка длиной в пол, широкий рукав и узкий лиф с ненавязчивой вышивкой по краю глубокого выреза, нить которой была всего на пару тонов темнее, чем ткань. Нижняя же юбка с разрезами по бокам была в цвет узора.
Волосы после купания я не заплетала, и от этого сходство с принцессой лишь усилилось. Не хватало только короны для полного счастья. Ну, или острых ушек для ассоциации с эльфийкой. Форму мне еще не принесли, хотя вахтерша обещала решить этот вопрос до ночи. Вот и пришлось довольствоваться тем, что есть. К тому же, кто меня на крыше в сумерках увидит? Мы же с Учандром собрались гулять там, где нормальные люди и нелюди обычно не ходят. Заодно и ведьмовское транспортное средство опробую, его мне выдали при заселении, сказав, что оно, мол, бесхозное, а я вроде как ведьма, значит, мы с ним, то есть с ней, друг друга нашли.
– Полетаем? – с улыбкой спросила метлу, стоящую в шкафу, и, не надеясь на ответ от волшебного предмета, принялась искать ленту, которую повесила туда перед купанием.
Вот только не было ее, и все тут. Полупустой шкаф, моя остроконечная шляпа с пряжкой на верхней полке и… метла в углу, странно перебирающая прутьями. А под ними знакомый клочок черного шелка. Я присмотрелась, чуть склонив голову к плечу, затем медленно наклонилась и потянулась к искомой вещи, но метла, шустро растопырив веточки, спрятала от меня пропажу окончательно.
– Отдай, – попросила я. В ответ шебуршание веток, явно несогласное. Отлично! Как чувствовала, что получить в личное пользование настоящую летающую метлу без подвоха – нереально! Что ж, стала счастливой обладательницей метлы – клептоманки, хорошо хоть не маньячку – убийцу подсунули. Хотя последнее утверждение пока не проверено. Хм… А может, она просто девочка? Не, понятно, что не мальчик! Все метлы женского рода, но вдруг эта конкретная еще и модница?
– Дай, пожалуйста, ленточку, – решила проверить теорию я. – Не буду отнимать, честно. Завяжу тебе бантик. Краси… – и запнулась, когда с тихим шелестом мое транспортное средство выдало мне заначенный лоскут.
Пришлось под тихое хихиканье ставшего невидимкой привратника завязывать ей бантик. Черный, шелковый – все как полагается. Ну, кроме ведьмы в голубом, которая планировала лететь на этой метле на крышу. Вообще‑то, могла бы и без нее обойтись – левитацию еще никто не отменял, но так хотелось почувствовать себя настоящей ведьмой! Бант и имя Метланиэль, которое я предложила деревянной моднице, судя по прилежному поведению и осторожному полету, пришлись ей по душе.
На крышу нашей башни меня доставили как хрустальную вазу. Плавно, бережно, аккуратно – так, чтоб и мои волосы не растрепались, и ее бантик (ни приведи ветер!) не развязался. Учандр материализовался рядом, как только моя босая нога коснулась сизой черепицы: нагретой за день и потому теплой, но уже не горячей, как бывает днем. Туфли я не взяла с собой, потому что намеревалась вернуться в комнату, не успев ступить на землю. Гулять по крышам пусть на невысоком, но каблуке было не очень‑то удобно. А таскать с собой обувь мне не хотелось.
– Пройдемся? – предложил привратник, приглашающе махнув хвостами, и по – кошачьи бесшумно зашагал вдоль невысокого ограждения, кольцом огибающего уходящую в небо крышу. – Ров у нас большой, глубокий, населенный рыбрариями, охраняющими МАРиС. Выходить за стену без спецразрешения и провожатого не советую. Насмерть, может, и не загрызут, они у нас вообще‑то человечиной не питаются, такими уж их создательница сделала, но покусают точно в качестве профилактики, если в воду свалишься, – с важным видом рассказывал мне «кот», на носу которого поблескивали круглые очки в золотой оправе.
Я же, обняв метлу, шла за ним, не забывая при этом наслаждаться видом того самого полигона, который, как оказалось, находился не под моим окном, а за стеной вместе с несколькими другими тренировочными площадками. По небу разливалась темно – синяя акварель, на ней серебристыми точками зажигались первые звезды. Вечерний пейзаж напоминал полотно талантливого художника, но все сходство с картиной портили две женские фигурки, кувыркавшиеся в воздухе. Присмотревшись внимательней, я поняла, что это ведьмы. Одна выделывала странные пируэты, сидя в ступе, а вторая летала вокруг нее на метле, пытаясь что‑то втолковать первой. М – да, похоже, нескучная тут жизнь у некоторых. Даже жаль, что свободных комнат в соседней башне не оказалось. Ведьмы – народ веселый, глядишь, я б и подружилась с кем‑нибудь из них.
– Краса неописуемая! – вздохнула, глядя, как идут на снижение подружки.
– И не говори, – хмыкнул усатый спутник. – Это место – сосредоточие магических потоков, оно просто обязано быть совершенным. Где‑то восхитительно прекрасным, а где‑то и отвратительно ужасным. Например, там, – подняв переднюю лапу, Учандр указал на дальний полигон, сильно походивший на зловонное болото, которое чавкало, хлюпало и шипело.
Впрочем, нет, шипело не оно, а она – девушка в остроконечной шляпе и наряде свободной ведьмы, считавшемся здесь форменной одеждой студенток некоторых факультетов. Еще одна! Ну надо же! Везет мне сегодня на соратниц, что ни говори. А может, это судьба?
Подумав так, я внимательней присмотрелась к незнакомке. Она сидела верхом на метле в нескольких шагах от нас и что‑то нашептывала, теребя пальцами висящий на шее амулет. Я хотела тихо понаблюдать за ней, а потом заговорить, но внезапный вопль, раздавшийся снизу, заставил меня вздрогнуть, оступиться и в попытке удержать равновесие уронить Метланиэль, стук которой привлек внимание ведьмочки.
Где‑то возле входа в наше общежитие продолжали орать на весь двор, вопрошая пьяным голосом, какого хрена хозяйку этого самого голоса поселили не в ту башню. Дальше следовал спор двух девиц, но разобрать я смогла лишь отдельные слова и словосочетания, такие как «бабушка», «пить меньше надо», «рыбам скормлю» и «Ежик лапочка». Мы с ведьмой, коротавшей время на крыше чужой общаги, какое‑то время прислушивались, после чего она вздернула черную бровь, вопросительно посмотрев на меня. Я соответственно – на нее. А привратник на нас обеих, причем сделать это он пытался одновременно, поэтому глаза его начали заметно косить. И так бы мы друг на друга и пялились, не стукни поднятая с крыши Метланиэль по несчастной черепице повторно. Причем на этот раз исключительно по собственной инициативе.
– Ты адресом ошиблась, да? – спросила брюнетка в остроконечной шляпе, почти такой, как моя собственная. – Эльфятник в пятой башне, прЫнцесса, – ухмыльнувшись, заявила она и, демонстративно поправив свою шляпу, вдруг как рявкнет: – Ну‑ка говор – р-ри, курица белобрысая, что за ведьма дала тебе «веник» покататься? Одалживать магический инвентарь запрещено!
– Почему запрещено? – спросила ошарашенная ее словами я и покосилась на Учандра, но тот, как выяснилось, подло меня бросил, демонстративно испарившись. И, словно слабый порыв ветра, в ухо долетел тихий шепот нечисти:
«Вот тебе и подружка. Пообщайтесь!»
– Потому что! – Черные глаза «подружки» сузились, а губы изогнулись в недоброй улыбке. – Так с кого мне штраф высчитывать, признавайся, остроухая? – тронув свою метлу, она подлетела ближе и теперь сидела всего в шаге от меня.
– Сама ты остроухая, – почему‑то обиделась я и, гордо откинув назад волосы, продемонстрировала ей обсуждаемые части тела. – Ведьма я. Новенькая. И Метланиэль вовсе не «веник».
– Метлани… что? – глаза ведьмы расширились лишь на мгновение, а потом снова превратились в сверкающие щелки. Хохотала брюнетка долго и с удовольствием, трясясь от смеха вместе со своим летающим средством. А когда я, подхватив метлу, развернулась и собралась гордо удалиться, незнакомка примирительно проговорила: – Ладно, ладно, не дуйся! Меня Кларой звать, студентка я, второкурсница. Ну и по совместительству староста нашего общежития, – она махнула рукой на соседнюю башню. – А ты, небось, тоже какая‑нибудь… эль, да? – и снова заржала.
– Катарина Ирмин, – выждав, когда у нее пройдет очередной приступ веселья, ответила с достоинством. – И меня тоже зачислили на второй курс, специальность «Стихийные бедствия».
– Не нашенская, туда стихийников берут – скривилась брюнетка, будто все, что не связано с ведьмами, – полная ерунда.
– Одно другому не мешает, – огрызнулась я.
– Ишь какая, с норовом, – хихикнула Клара, явно одобрив мою реакцию. – А чего ж ты, ведьма, вырядилась, как эльфийская принцесса? – продолжая довольно скалиться, поинтересовалась она.
– В честь праздника, – на ходу придумала я.
– Это ж какого? – точеные брови собеседницы вспорхнули вверх, и на гладком лбу появились тонкие морщинки.
– Личного! – сквозь зубы процедила я, лихорадочно придумывая повод поскорее распрощаться с новой знакомой. Не то, чтобы она мне сильно не понравилась. Так… чуть – чуть.
– День рождения? Поздравляю! – сделала неправильные выводы Клара.
– Спасибо, – не стала развеивать ее заблуждения я.
– С нас подарок, с тебя вечеринка, – «обрадовала» меня помощница старосты, и я тут же созналась, что родилась зимой, так что с вечеринкой придется повременить. – А какой же личный праздник тогда? – озадачилась ведьма.
– Начало новой жизни! – нашлась с ответом я. – Вот и… праздную.
– На крыше, босая и с метлой? – на этот раз поднялась только ее левая бровь.
– Именно, – хотелось добавить, что еще Учандр Урчарович был, но раз тот смотался, решила промолчать. Вместо этого спросила: – А чем ты‑то здесь занимаешься? Явно же не красотами любуешься. Амулет, заклинания…
– Домашнее задание готовлю, – перебила меня Клара, и, оценивающе осмотрев с ног до головы, задумчиво произнесла: – «Ночные страшилки» называется. Хочешь посмотреть?
Я неуверенно пожала плечами, переминаясь с ноги на ногу. Хотелось вернуться домой, если честно, ибо гулять меня уже не тянуло, но не посмотреть на работу ведьмочки было бы неправильно. Вот только что‑то внутри подсказывало – добром это не кончится. И все‑таки я кивнула. Любопытство взяло верх над интуицией и… спустя полчаса я злая, босая и с полубессознательной Кларой на носилках из двух метелок направлялась в целительский блок, понукаемая пострадавшей. Брюнетка то приходила в себя, то снова теряла сознание, и вот тогда мне по – настоящему становилось страшно.
Оно и понятно! Когда девичье горло время от времени сжимает сотканная из теней пятерня, оставляя на белой коже отпечатки вполне материальных пальцев, есть чему пугаться! Ночные страшилки, сказала она? О да – а-а, любимый детский кошмарик про черную руку у черноглазой ведьмы вышел на диво реалистичным. А еще приставучим, опасным и неподдающимся контролю!!! Я же, как единственный свидетель сотворения этого вредного ужаса, теперь была вынуждена заниматься спасением создательницы, причем по ее же требованию. Хорошо хоть туфли дома не оставила.
Нет, я бы, конечно, и так помогать бросилась, но когда меня еще и костерят на чем свет стоит, предлагая взять ноги в руки и двигаться быстрее, иначе мне эти ноги засунут… впрочем, неважно, куда! Короче, левитировала я на пределе сил, таща за собой скандалистку, которая иногда замолкала, проваливаясь в вынужденный обморок. И в эти моменты я была даже благодарна «черной руке», придушивающей ее, за минутку тишины. Когда мы добрались до целительской приемной, мне самой требовалось лекарство. Желательно успокоительное. Сильное! И много!
Эллис
– Ну и почему было не зайти через дверь? – спросила я бабушку, когда мы подлетали к раскрытому окну башни, которое, по ее заверениям, выходило на лестницу.
– Потому что вахтерша в этой общаге на редкость злопамятная баба, – пояснила родственница, пьяно хихикнув. Эх, если б я только знала, что она не мороком себе внешность подкорректировала, а натрескалась молодильных яблок, о побочных эффектах которых всякое говорят, ни за что бы не дала ей выпить с Ёжиком за встречу.
Вот уж не ожидала от своей обычно рассудительной бабули таких странных поступков. Неужто стремление снова стать молодой и красивой, причем в кратчайший срок, затмило разум опытной ведьмы? Эти проклятые фрукты, как волшебная диета! Эффект стремительный, но какой ценой! А уж в сочетании с алкоголем – пиши пропало. Так что сейчас я ощущала себя старшей в нашем тандеме, и было почему. Бабушку… хотя назвать молодую девицу «навеселе» так язык не поворачивался. Короче, Арину конкретно так плющило и, как выражалась дочь мясника, учившаяся в моей школе, – колбасило!
Сначала родственница возмутилась (на всю округу!), что ее поселили не в башню ведьм, а в здание, где жили представители разных видов, начиная от высокомерных вампиров и заканчивая флегматичными мавками. В МАРиС эту башню называли «зоопарк», и считалась она обителью отщепенцев, о чем сами отщепенцы, как мне кажется, вовсе не жалели. Ибо никто не гонял их на общие ведьмовские сборы, не устраивал ежеутренние тренировки боевых фей, не выводил строем размять лапы в светлый лес, как это было принято у оборотней, и не требовал присутствия на вечерах искусства в «эльфятнике». Общага смешанных рас была пристанищем местных раздолбаев, и лично мне это импонировало. Не люблю я всякие правила и идиотские обязанности.
Бабушка же, пребывая в яблочно – алкогольном неадеквате, ясен пень, возмущалась.
Сначала башней, потом вахтершей, теперь размер окна ей не угодил, так как с разворота в него оказалось сложновато вписаться. Но мы ж ведьмы, да! Легких путей не ищем. Развернувшись еще раз, бабушка с воинственным «Йо – хо – хо!» влетела‑таки в темную комнату, оказавшуюся вовсе не лестничной клеткой, а спальней вставшей не с той ноги гоблинши. Обратно из окна Арина Ильинична выпорхнула с предельной точностью, причем верхом на метле, так как в ступу вцепилась мужеподобная девица с таким внушительным маникюром, что я невольно подавилась собственным вздохом и, вжав голову в плечи, пробормотала:
– Извините, мы окном ошиблись.
Оставив памятный росчерк на летающем корыте, гоблинша гаркнула:
– Дуры пьяные, вечеринка этажом ниже! – и, захлопнув окно на случай нашего тугодумия, удалилась в кровать.
Бабушка же (черт бы побрал эти проклятые яблочки), услышав волшебное слово «вечеринка», с очередным громким воплем уже пикировала на широкий подоконник освещенного окна, из которого доносились голоса и музыка.
– Ух ты, ведьмочки! Новенькие! – расплылся в счастливой улыбке при виде нас обкуренный леший. – Чай, самогонка, дурман – трава? – предложил он, похлопав себя по карманам, в которых все это явно и хранилось.
– Воды ей! – сказала я, понимая, что без боя утянуть отсюда родственницу, помолодевшую не только телом, но и душой, мне вряд ли удастся. – Желательно, ведро. И это… – я многозначительно помахала рукой перед носом лесного мальчика, глаза которого, наблюдая за моими пальцами, съехались в кучу. – Без добавок, понял?
– А что это ты тут раскомандовалась, ведьма? – подняв голову от карточного стола, спросила всклокоченная гарпия с самокруткой в зубах. – Это моя хата, поняла? И общага наша, острошляпые цыпы тут гости нежеланные, – щуря желтые глаза, выплюнула она вместе с облачком сизого дыма.
– А мы не гости, мы новые соседи, – парировала я, стараясь вести себя миролюбиво. Врагов наживать, еще не начав обучение, не хотелось.
– Ой, картишки! – радостно взвизгнула ба… Арина и, рванув к столу, двинула бедром какого‑то парня, заявив: – Ребят, я в игре! Ставки высокие? У меня амулетик есть, дорогущий, – и помахала подаренным черной королевой браслетом. Вот же… яблочки!
– Да твою ж маковку, – взвыла я, хватая родственницу за руку. – Простите, народ, она перебрала малость…
– Й – а малость? – возмутилась бабушка.
– Ладно, много! – охотно согласилась я. – Ее бы вниз проводить, в комнату номер шесть, не поможете, а? Всем же спокойней будет, – и мило улыбнулась взиравшему на нас квартету, состоящему из одной гарпии, одного оборотня и двух лепреконов, если я верно определила расу по острым ушам, маленькому росту и характерным костюмам цвета свежей травы.
– Зачем провожать? – потер маленькие ладошки один из «зеленых». – Амулетик хорош. Ставь, ведьма! Сыграем, – и радостно оскалился, демонстрируя заостренные мелкие зубки в якобы дружелюбной улыбке.
