Текст книги "Василиск (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Разве? Ты и есть та квалифицированная помощь, за которой сама же собиралась бежать? – съязвил Сальдозар, продолжая стоять ко мне спиной, которую я беззастенчиво разглядывала. Очень хотелось еще и прикоснуться, чтобы проверить на ощупь, какова эта тончайшая сеть, что проступает на коже, но зелье пила не я, так что оправдывать подобные вольности было бы нечем, поэтому сдержалась.
– Помощь? Ну… была мысль позвать Ехтиндру, только сейчас я думаю, что она сама меня сюда заманила, решив, что я для вас – лучшее лекарство.
– А еще ты для меня откровенное издевательство, – процедил сквозь зубы васили… нет, инкуб! А потом как рыкнет: – Марш в портал!
Я вздрогнула от неожиданности, испугалась и, как следствие, разозлилась. Я тут, можно сказать, собой жертвую, на свой страх и риск остаюсь с ним, хотя не представляю, чем это может для меня закончиться, а он… он… не ценит он!
– Не кричите! – сказала обиженно. – Не я вас опоила, а ваша коллега…
– Не она.
– Значит, поклонница.
– Вероятно.
– Ну так и нечего на мне срываться! – с еще большим раздражением воскликнула я. – Найдите лучше ту, которая приворотное зелье сварила.
– На приворотные у меня стойкий иммунитет, Катар – р-рина. А здесь какой‑то новый вид возбудителя. Возможно, не для людей вовсе, но и его эффект скоро спадет. Сейчас же из‑за этой дряни демоническая сущность сходит с ума. Я словно тигр в клетке, а ты – вожделенная добыча. Уходи, пока отпускаю!
– То есть без возбудителя, получается, я вас не привлекаю? – вырвалось у меня.
На этот раз мужчина обернулся. Пару секунд смотрел на меня все тем же алчным взглядом, после чего схватил за руку и подтолкнул к порталу.
– Что? И с возбудителем не привлекаю?! – окончательно расстроилась я.
Туманная воронка неожиданно схлопнулась, а меня, подхватив, прижали к стене так, чтобы наши глаза оказались почти на одном уровне. Дыхание сбилось, сердце замерло, а пальцы впились в мужские плечи, царапая прохладную кожу, раскрасившуюся серебристым узором.
– Еще хоть слово, ведьма, – прошептал мне прямо в губы Сигурд, – и из этого кабинета ты выйдешь не моей временной невес – с-стой, а официальной женой.
– Не угрожайте! – огрызнулась я и… сама спровоцировала поцелуй. Уж не знаю, то ли глаза его невероятные всему виной, то ли разгоряченная предвкушением кровь, но терпеть это издевательство больше сил не было. По крайней мере, у меня.
Эллис
Теперь я точно знала, что чувствует загулявшая кошка, и даже искренне жалела несчастную животинку, ощущая на своей шкуре все прелести сводящего с ума возбуждения. Я царапала ногтями обои, кидаясь на стены, билась о них головой, кляня себя за глупость, принимала холодный душ и куталась в теплое одеяло, но все равно не могла унять желание, сжигавшее меня. И ладно бы я мучилась в гордом одиночестве, ожидая, когда действие «Супермарта» наконец ослабеет, но разве ж мне могло так повезти?
– Элиссандра, открой сейчас же! – монотонно долбая по косяку, в который раз за наш однообразный диалог потребовал проклятый старшекурсник, явившийся немногим позднее, чем начало действовать бабушкино зелье. Естественно, я не открывала.
– Не – е-ет, – рычать, кричать и сквернословить уже надоело, поэтому я взвыла, прижавшись к прохладной двери, прикрыла глаза и представила, что это вовсе не деревянная панель, а причина всех моих бед – Сверр. Тело выгнулось, требуя ласки, пальцы погладили рельефную поверхность, а ресницы томно опустились. – Ум – м-м…
– Ты там что делаешь, Страхова? – заинтересовался странными звуками парень.
– Страдаю, – честно ответила я.
– Ты страдаеш – ш-шь? – перешел на язвительное шипение он. – Это Сальдозар по твоей милости с – с-страдает!
– Одной страдать не так интересно, – парировала я и снова прильнула к деревянной поверхности, продолжая тешить себя отнюдь не детскими фантазиями.
– Не ожидал, что ты одна из этих, – не скрывая презрения, бросил Сверр.
– Из каких? – вздохнув, закусила губу и, крутанувшись на месте, прижалась к двери теперь уже спиной. Я чувствовала себя похотливым животным, готовым тереться обо что угодно, лишь бы хоть немного охладить разгоряченную кожу. Из одежды – один тоненький халатик, так как смысла надевать больше, когда курсируешь между душем и кроватью, просто нет. Волосы растрепаны, ноги босые, а на руках тихо позвякивает целая коллекция браслетов, среди которых обереги. И почему, спрашивается, ни один не сработал? Зачем я вообще выпила зелье, если меня все равно вычислили? – Хнык, – всхлипнула вполне искренне, ибо себя было ужасно жалко.
– Ну ладно тебе, не плачь, – сжалился упрямый визитер. – Все через это проходят.
– Через что – о-о? – проскулила я, с ужасом предположив, что в МАРиС испытание убойным возбудителем – что‑то вроде посвящения в студенческое братство.
– Через холодность и равнодушие Сальдозара.
– Да причем тут куратор?! – раненым зверем взвыла я, снова кинувшись на дверь, которая безропотно сносила атаку моих крепких ногтей. – Мне плохо – о-о…
– Из‑за него? – неуверенно уточнил Сверр.
– Из‑за тебя, придур – р-рок! – рыкнула я, треснув кулаком многострадальную створку. – Уйди, просто свали. Или хотя бы заткнись там.
Какое‑то время стояла тишина, а потом на редкость непробиваемый гость сказал:
– Противоядие дай. Я сразу же уйду.
– Ну ты правда идиот, Сверр, – сползая на пол, простонала я. – Было бы у меня противоядие, разве ж я тут страдала бы от неудовлетворенности?
– Чего – чего?
– Изыди!
– И не надейс – с-ся, – подозрительно довольным тоном прошипел старшекурсник, а едва я успела насторожиться, как посреди комнаты открылся портал, из которого вышел этот ухмыляющийся гад и беззастенчиво принялся разглядывать сидящую на полу меня.
– Охренел? – спросила я, прожигая его не менее откровенным взором. Хорош паразит! Хотя у меня сейчас, наверное, любая особь мужского пола вызывает незаслуженную симпатию. Зелья – зло. – Ты как сюда просочился‑то… хотя ясно как! – ответила самой себе я. – Колечко.
– Какое колечко? – прикинулся непонимающим Сверр.
– Обручальное! – огрызнулась я, буквально пожирая его глазами.
И в доказательство продемонстрировала правую руку с оттопыренным пальцем. С безымянным! Но парень все равно поморщился, будто я ему неприличный жест показала. От того, чтобы так и поступить, уберегло желание проучить наглого старшекурсника, а заодно и себе приятно сделать. Сам ко мне ввалился? Сам! И вина за мою сексуальную неадекватность, значится, тоже будет на нем. Я ведь предупреждала. Решив так, я отлепилась от двери и, едва ли не мурлыча от предвкушения, поползла к нему. Ей – ей, как кошка! Вышедшая на охоту киса, заприметившая аппетитную дичь.
Брюнет впечатлился и начал отступать назад к кровати.
– Эль, ты чего? Какое обручение? – оправдывался он, не выпуская меня из поля зрения. И смотрел уже не насмешливо и оценивающе, а неуверенно и озадаченно, что меня лишь сильнее раззадорило. – Просто оставил маячок в комнате, когда учебники заносил.
– Мр – р-р, – выдала я, окончательно вжившись в роль пушистой хищницы, и начала медленно подниматься с четверенек, чтобы одним рывком настигнуть добычу. Хотелось его как минимум потрогать, а еще лучше потискать, помять, поластиться и совсем уж будет здорово, если поцеловать. Потом с чистой совестью скажу: «Была пьяна, ничего не помню», и пусть попробуют не поверить.
– Элиссандра! – мне послышалось, или в голосе обычно самоуверенного дипломника прорезалась паника?
– Мр – р-р? – спросила я, не желая выходить из образа. В конце концов, для кошек зелье готовилось, так почему не помурлыкать?
– Эллис, успокойся! – воззвал к моему благоразумию Сверр, упершись ногами в край кровати, похожей на гнездо, свитое из постельных принадлежностей.
– Мяф – ф-ф! – победно воскликнула я, набросившись на парня и завалив его в самую гущу подушек. То ли он растерялся, раз не попытался увернуться, то ли просто решил с малахольной не связываться, но ни скинуть меня, усевшуюся на его живот, ни усыпить сонными чарами брюнет не попытался. Просто лежал и смотрел, как я медленно наклоняюсь, касаясь кончиками волос его скрытой рубашкой груди.
– Эль, а не пожалеешь? – спросил он, поймав мой локон.
– И пожалею, и отомщу, – пообещала я, с каким‑то животным удовольствием вдыхая мужской запах. Приятный, чуть резковатый… лесной.
– Мстить‑то за что? – возмутилась добыча, перехватив мои руки, потянувшиеся к его вороту.
– Как это за что? – ласково шепнула, наклонившись к уху парня, которое, не удержавшись, лизнула кончиком языка. – За то, что воспользовался ситуацией и совратил невинную девушку, – с эротичным придыханием просветила я этого тугодума.
В следующее мгновение мир перевернулся, а я потеряла доминирующую позицию, оказавшись подмятой под мужским телом. Сверр нависал надо мной, словно коршун, опираясь на локти и все так же сжимая запястья моих рук, прижатых к кровати. Парень пристально смотрел на меня, а я отвечала полным обожания взглядом. Ну правда ведь хорошенький! Особенно, когда я под зельем.
– Я совратил? Я?! – раздраженно воскликнул он. – По – моему, это ты меня активно совращаешь!
– Разве? – спросила я, намекая на положение наших тел, и невольно закусила губу, глядя на мужской рот, оказавшийся в недопустимой близости от моего. Сделала это без каких‑либо провокационных мыслей, просто целоваться очень захотелось, вот и…
– Зараза, – простонал брюнет, но узнать, меня он так «обласкал» или просто вырвалось, не получилось, потому что столь желанный поцелуй лишил нас обоих возможности говорить.
Это был ураган, сметающий все разумные мысли. Огонь, распалявший меня, заставлявший «вскипать» мою кровь, а тело плавиться, как воск, в объятиях поддавшегося на соблазн парня. Я лихорадочно гладила его, сжимала волосы, чтобы чуть оттянуть черноволосую голову и сделать вдох, а потом снова неистово целовала в губы, в подбородок, в шею… неважно! Мне просто нельзя было останавливаться, потому что близость Сверра, его умопомрачительный запах и сумасшедшие ласки действовали как лекарство. Тонкая ткань халата оказалась шаткой преградой. Запустив под нее ладонь, парень чертыхнулся, обозвал меня искусительницей и, решительно дернув кушак, тут же закрыл рот жадным поцелуем, видимо, чтобы не возмущалась. А я и не думала возражать, я вообще НЕ ДУМАЛА!
Полностью сосредоточившись на новых и таких восхитительных ощущениях, я окончательно сжилась с ролью блудливой кошки и даже перестала на сей счет переживать. Довольно мурлыча, лаская, целуя, шепча какие‑то глупости, царапаясь и покусывая Сверра, я с наслаждением отмечала, как дрожат мужские руки, сжимающие мои лишенные прикрытия бедра, как напряжены мышцы парня, а дыхание рваное и хриплое, словно после тяжелого забега. Он хотел меня, я хотела его, и мысль о том, что для первого интимного опыта все это как‑то слишком неправильно, даже не посещала мою голову. Зато ее посетила другая.
– Сверр! Я поняла! – воскликнула, случайно усилив голос магией, отчего парень, в этот момент занятый моей грудью, щелкнул зубами и вместо нежного покусывания чуть не поранил кожу. – Ай! – взвыла я, двинув кулаком в ответ. И тут же оттолкнула его от себя, используя и руки, и ноги. Старшекурсник до этого момента не встречал сопротивления, поэтому расслабился, так что скинуть его труда не составило. Хотя и тут я из‑за кипящих во мне эмоций явно переборщила, так как рухнул парень не на вторую половину кровати, а на пол.
– Зар – р-раза, – снова рыкнул он, и я решила, что кого‑то заклинило, но обсуждать эту тему не стала. Торопливо запахивая свой шелковый халатик, воодушевленно сообщила:
– Идем быстрее к куратору! Я знаю, как справиться с действием зелья!
– Вот прямо так и пойдем? – раздраженно спросил сидящий на ковре дипломник, рубашка которого была расстегнута до самого пояса, ремень на штанах тоже, волосы растрепаны, глаза… глаз, не скрытый косой челкой, – зло прищурен.
– Ну, если тебе не жаль твоего драгоценного Сигурда… – протянула я, приглаживая собственную шевелюру, стоявшую дыбом после наших постельных экзерсисов, – то можем остаться, умыться и выпить чаю!
Соврала, конечно, но перекошенная физиономия наглого старшекурсника того стоила. Желание плюнуть на спасательную миссию и продолжить сексуальный беспредел по – прежнему доминировало, но возбуждение, мучившее меня ранее, заметно поутихло, едва увеличилась дистанция между мной и брюнетом. Вернее, оно еще раньше перешло в какое‑то иное состояние, стало более естественным, что ли, понятным и, главное, удовлетворяемым. Мне вспомнились умиротворенные морды котов, спокойно вылизывающих друг друга после непотребств на крыше. И пусть у нас с брюнетом все зашло не так далеко, ласки и поцелуи действительно исцелили. И сейчас, встав с постели, где мы чуть не занялись любовью, я чувствовала себя человеком, неравнодушным именно к партнеру, а не животным, готовым в угоду инстинктам отдаться кому угодно.
– Ладно, – сдался Сверр, поднимаясь на ноги и потирая скулу, по которой я двинула кулаком, когда пыталась его оттолкнуть. – В чем противоядие?
– В поцелуях! – радостно сообщила я.
– То есть ты собралась еще и Сальдозара распалить и обломать?!
– Ну, если придется… – повела плечами я, пряча улыбку. Естественно, хотела просто подкинуть ни за что пострадавшему блондину идейку, а не воплощать ее в жизнь, но жертва моих эротических аппетитов так забавно реагировала, что я не удержалась от маленькой лжи.
– Перетопчется! – рявкнул брюнет.
– Я?
– Он!
– Но ему же плохо и…
– Сам к нему смотаюсь, а ты иди, иди… – он, торопливо застегивая рубашку, обвел взглядом комнату, скривился при виде измятой постели, а потом с кривой ухмылочкой заявил: – В душ сходи, а то выглядишь, как бордельная девка после трудовой ночи.
– На себя посмотри, – фыркнула я, продолжая приглаживать волосы.
Дверью парень пользоваться не стал, а раскрыл портал и, гордо расправив плечи, шагнул в него. Ну и я хвостиком. А что? Мне, между прочим, интересно, действует ли бабушкин «Супермарт» на представителей других рас. К тому же лучше оправдаться за содеянное, глядя в лицо пострадавшему, чем мстительный старшекурсник наплетет ему невесть что в мое отсутствие. Сверр резко остановился, и я со всего маха врезалась в его спину, рефлекторно схватившись за парня, зашипела:
– Ну ты нерасторопный ти… упс, – поток возмущений прервался на полуслове, потому что стало очень неловко и в то же время безумно любопытно, ведь раньше я никогда не наблюдала за парочками в момент страстных ласк. А тут и вовсе картина невероятная: хрупкая полураздетая блондинка в объятиях крылатого демона с раскрашенной светящимся узором кожей и длинными серебристыми волосами, скрывавшими лица целующихся. – Сверр, – громким шепотом позвала я застывшего посреди комнаты парня, подергав за рукав. – Кажется, тут и без нас противоядие нашли.
И в этот момент девушка резко выгнулась назад, выскользнув из‑за завесы мужских волос, и я узнала в ней Катарину.
– Что?! Нет! – воскликнула, не успев вовремя прикрыть ладонью рот.
– Что? – эхом повторила ведьмочка, открыв затуманенные страстью глаза, и… увидела нас. А следом за ней обернулся и демон, в лицо которого я имела глупость посмотреть. Гневно прищуренные очи, полные колдовского серебра… высокие скулы, нос с хищно раздувающимися крыльями и плотно сжатые губы, которые я теперь очень даже была готова поцеловать. Меня внезапно озарило – это любовь! Та самая, которая бывает с первого взгляда. И, повинуясь накатившему чувству, я, словно в трансе, шагнула к демону.
– Элисс, – прошептала Катарина, как мне показалось, испуганно, но я, как зачарованная, смотрела только на ее партнера, а он все больше хмурился, разглядывая меня. – Элечка, остановись! Это все чары инкуба! – долетел до меня голос подруги, которая пыталась вывернуться из объятий блондина, но он лишь сильнее прижимал ее к своей обнаженной груди. Ум… какая мускулатура, а крылья‑то какие! И не беда, что полупрозрачные, так и хочется провести по ним рукой, понять: осязаемые или призрачные?
– Зар – р-раза – а-а, – в третий раз за сегодня простонал Сверр, хватая меня обеими руками за талию и прижимая спиной к себе. – Сигурд! Какого лешего ты на нее посмотрел?
– Какого лешего вы оба сюда вломились? – совсем недружелюбно огрызнулась моя новоявленная привязанность. А голос‑то какой… м – м-м, заслушаешься! Я снова замурлыкала, а старшекурсник зарычал.
– Вам еще и леших пригласить? – не скрывая восторга, осведомились от двери, которая, пока мы играли в гляделки, успела открыться. Так что в кабинете теперь находилась не только наша четверка, но и еще одна колоритная парочка: чешуйчатая лысая тетка и красавчик – сильф с заплетенными в мелкие косички черными волосами. Тоже ничего такой, но демон вне конкуренции. Сверр же и вовсе меня раздражать начал, ибо мешал дотянуться до вожделенного объекта. – Это уже оргия какая‑то будет!
– Оргия? – раздалось из коридора. Этот голос отрезвил всех, даже изнывающую от любви меня, так как слово ректора для любого студента – закон. – Что у вас тут происходит? – вливаясь в наш дружный (или не очень) коллектив, поинтересовался Ежи Вацлович.
– Бабушкино зелье в действии, – отчиталась я, не сумев выдержать пристальный взгляд Камински, который отчего‑то точно знал, с кого спрашивать.
– Арина, значит, поспособствовала безобразиям, – покачал головой он. – И почему я не удивлен?
– Простите, – шепнула красная как рак Катарина и, нервно поправляя расстегнутую форменную блузку, попыталась ретироваться, но демон ее снова не отпустил. Он вообще вцепился в бедную ведьмочку, как в спасательный круг, и полностью игнорировал все ее трепыхания.
28.08.2015
– Бабушка не виновата! – встала на защиту родственницы я. – Она для котов зелье готовила. Это… это я налила его в графин, – и, потупившись, добавила, – случайно.
– Фамилия говорит сама за себя, – вздохнул оборотень. – Неужели так Сальдозар глянулся, что не устояла? – «поддел» он меня.
– Вовсе нет! – вскинула голову я. – Вернее, уже да, – вспомнила о великой любви, что снизошла на меня пару минут назад. – Но если подумать…
– Достаточно, – оборвал мою путаную речь Ежик и, повернувшись к светловолосой парочке, устало спросил: – Сигурд, где твои очки?
– В первом ящике стола, – ответил демон, по – прежнему не меняющий облик на человеческий.
Он так трогательно обнимал Катарину, прикрывая ее от посторонних взглядов не только руками, но и своими удивительными крыльями, похожими на серебристую вуаль. А еще он ни на кого не смотрел, кроме нас со Сверром, и в мою голову закралась мысль, что чары инкуба, про которые пыталась предупредить ведьмочка, действительно имели место быть. Отчего одновременно стало легко и грустно, а еще во мне начало зарождаться возмущение. Ведь получалось, что этот гадкий демон и Катю тоже околдовал! Она‑то в отличие от нас никакие «Супермарты» не пила, так с чего бы ей таять в объятиях крылатого искусителя?
Пока я накручивала себя неприятными выводами, ректор подал блондину темные очки и тот их тут же надел.
– Ты тоже хорош, – сказал ему Ежи Вацлович. – Не мог запереться, раз так проняло?
– Я запирался, – спокойно ответил Сигурд, гладя по волосам Катарину, спрятавшую пунцовое от стыда лицо на его груди. – Вернее, попросил Ехтиндру меня запереть, что она и сделала, – он кивнул на целительницу, подпирающую дверной косяк.
– Вместе с девочкой заперла? – в голосе оборотня послышалось сочувствие.
– Нет, – на лице блондина заиграли желваки. – Девочка пришла потом.
– Ну и о чем вы думали? – укоризненно вопросил ректор, посмотрев по очереди на всех нас. – Даже у самых крепких стен есть глаза и уши, про ваши любовные приключения слухи разлетятся в мгновение ока, – мы с брюнетом, все еще удерживающим меня за талию, не сговариваясь, переглянулись, а Катарина снова задергалась, пытаясь вырваться из рук демона. И опять безрезультатно. – Да госпожу Ирмин теперь если не засмеют, то однозначно заклюют поклонницы Сальдозара. Они и так косо на нее смотрят, а теперь что? Сплетни – яд: и идеальную репутацию отравят, дай только волю. Или, думаете, я по наводке собственной интуиции сюда заглянул? Уже пол – академии перешептывается, смакуя инцидент с разбитым графином и странную реакцию Сальдозара на выпитую воду. А ты, Сверр, тоже молодец, – Камински обвиняюще посмотрел на дипломника поверх моей головы, – мог бы свои догадки попридержать, а не делиться ими с первыми сплетницами МАРиС прежде, чем бежать к Страховой!
Я весьма ощутимо двинула парню локтем, окончательно убеждаясь, кто тут главное зло. Старшекурсник крякнул, рыкнул, помянул ставшую привычной заразу, после чего стиснул меня так, что крякнула и пискнула уже я. Но возмутиться не успела, ибо куратор, влюбленность к которому постепенно сходила на нет, выкинул очередной финт.
– Прекрас – с-сно, – прошипел он, разворачивая Катарину спиной к себе и лицом к нам. – В таком случае, не вижу смысла больше скрывать, что госпожа Ирмин – моя невеста, – и подняв одну из рук обескураженной блондинки, продемонстрировал всем четкую серебряную вязь брачного браслета на ее запястье.
– Да – с! – победно выдохнула молчавшая до этого момента целительница с чешуйчатой кожей. Протянув раскрытую ладонь погрустневшему сильфу, она потребовала: – С тебя должок! Проиграл – плати.
Тот буркнул: «Позже», а Катька, словно очнувшись от транса, резко отдернула руку, развернулась, не покидая объятий блондина, которые в принципе покинуть было нереально, ибо хватка у мужика, похоже, железная, и, придерживая разорванный ворот блузки, возмущенно воскликнула:
– Так это все вы, да?! Все из‑за вас! Та записка была лишь поводом, чтобы меня сюда заманить? В ней хоть что‑то написано или и правда пустой лист?! Что я вам сделала, раз вы отправили меня на заклание…
– Ой, вот только не надо врать, что тебе неприятно было, – ехидно протянула… Ехидна. Или нет, как ее там? Ехтиндра, во! – Вон какая вся раскрасневшаяся, губки припухшие, глазки горят, форма… форму можно в утиль отправлять, жених новую купит.
– Заткнис – с-сь, Тиндра, – прошипел Сальдозар, накрывая ладонями пальцы блондинки, на которых заблестели искорки разбушевавшейся силы.
– А что я‑то? На то, когда твоя выдержка наконец даст трещину и ты соблазнишь свою ведьму, Сигурд, уже куча народу поспорила, – сложив на груди руки, заявила чешуйчатая стерва. – Вот на них свой гнев и срывай. А я просто дала тебе лекарство от незнакомого зелья, как и обещала. И тоже не смей врать, что тебе не понравилось!
– А не охамели ли вы тут, на людей‑то спорить?! – офигев от таких новостей, поинтересовалась я. Сексуальное возбуждение, все еще мучившее меня, резко сменило вектор. Сейчас мне хотелось драться. И прежде всего начистить две наглые морды, самодовольно ухмылявшиеся в дверном проеме, но первым получил, естественно, Сверр, так как он не хотел пускать меня на разборки.
Все вокруг загалдели, обвиняя друг друга, и только демон с ректором молчали. Первый удерживал от погрома Кати, второй задумчиво поглаживал свою лысую макушку.
– Я… я… я вас обоих «Супермартом» напою! – не в силах вырваться из рук проклятого старшекурсника, пригрозила я Ехтиндре и ее подельнику.
– А ну молчать! – рявкнул Ежи Вацлович, а когда все затихли, подошел к каждому, чтобы сказать свое веское слово. – Значит, так. Вы двое, – обратился он к сильфу с «ящерицей», – дел своих нет? Есть? Отлично! Ими и идите заниматься, нечего тут… воду мутить. А после учебных часов оба чтобы явились в мой кабинет! – когда дверь за парочкой провокаторов закрылась, оборотень повернулся к Сигурду и притихшей ведьмочке, на которую легкие поглаживания жениха действовали явно успокаивающе. – Госпожа Ирмин, Сигурд… поздравляю! – коротко и по существу сказал Камински. Когда же очередь дошла до нас, он внимательно осмотрел босую меня с растрепанной шевелюрой, тяжело вздохнул и страдальчески поинтересовался: – И что делать с тобой, Страхова – младшая? Второй день в академии, а уже вся группа знахарей – второкурсников жалуется на кошмарный сон, после которого у большинства несварение.
– Они сами напросились!
– А на животный возбудитель в графине кто сам напросился? – иронично спросил ректор.
– Это случайность, – я опустила глаза, лихорадочно придумывая подходящее оправдание своему глупому поступку. – Эксперимент хотела провести, на себе… Но без жертв! – добавила поспешно. А оборотень, чтоб ему птичий сюрприз на лысину прилетел, возьми да и приложи к моим вискам свои прохладные пальцы. Я дернулась, Сверр удержал. Ох, и получит он еще ведьмино «спасибо», когда из переделки наконец выберусь.
– Мне нужно твое согласие, Элиссандра, – потребовал Ежи Вацлович, неотрывно глядя на меня своими желтыми глазами с вертикальным зрачком. – От этого зависит строгость наказания. Прости, но такую провинность оставить без внимания я не могу.
– А те двое…
– И они свое получат. Согласие, Эллис!
– Да пожалуйста! – воскликнула, понимая, что все равно не отвертеться. – Мысли читать будете?
– Память, – терпеливо пояснил Камински. – За последние дни. Глаза закрой, так тебе будет легче.
Едва я выполнила просьбу, как на меня обрушился поток воспоминаний. Вот мне на голову надевают мешок «благородные» сосунки, чтобы заставить сварить приворотное зелье для малышки Дрюр. А потом за издевательство над младшим Рэдгрувером отстраняют от учебы преподаватели, которым я раньше доверяла. В следующем эпизоде я уже ругаюсь на крыше с господином градоначальником. Потом встреча с бабушкой и гонки по лесу с зомбо – кротом, знакомство с «зеленым капюшоном» и побег. Дальше встреча с черной королевой, рассказывающей про ритуалы на крови, используемые дедом Алана, и наивкуснейшие пельмешки! Я аж сглотнула, внезапно ощутив жуткий голод.
– Потом тебя кавалер в столовую сводит, – проворчал Камински, продолжая вытягивать на поверхность все новые эпизоды моей развеселой жизни. Особенно его впечатлила помолвка с полозом, судя по эмоциональному «Ну, нифига ж себе!», которое совершенно не вязалось со спокойным и рассудительным ректором МАРиС. На просмотре нашей охоты за троллями оборотень странно хрюкнул, и я даже хотела открыть глаз, чтобы посмотреть, чего это он, но веки были слишком тяжелым. Ну а когда увидел, с чего я так разозлилась и для кого зелье в графин подлила, резко меня отпустил, отступил и строго проговорил:
– В мой кабинет, Сверр! Быс – с-стро!
И тот наверняка бы подчинился приказу, если б у меня после разрыва тактильного контакта с ректором не случилась бешеная путаница воспоминаний, навалившихся разом. Голова закружилась, в глазах потемнело, и, тихо всхлипнув, я повалилась на дипломника, который подхватил меня на руки и обеспокоенно произнес:
– Ежи Вацлович! Может, позже? Плохо ей.
– Скоро все пройдет. Страхову на диван усади, Сальдозар ее отправит потом порталом в башню. А сам ко мне. Сейчас же! – Камински был неумолим, и Сверр с тяжелым вздохом подчинился. Я же мысленно порадовалась, что ректор не стал смотреть мою память дальше, слишком уж там интимные моменты были… не для посторонних глаз.
– Но я не знаю, где она живет, – голос демона вырвал меня из собственных мыслей.
– Эллис с Катариной соседки.
– Понял, – коротко ответил блондин, в то время как брюнет осторожно сгружал мое обмякшее тело на мягкое сиденье.
– Ты как там, Элька? – шепнул он, низко наклонившись.
– Жить буду, – пробормотала я, не открывая глаз.
– Долго и счастливо? – усмехнулся парень, довольный моим ответом.
– Угу… назло врагам, – уголок моих губ поднялся в слабом намеке на улыбку.
– Эль, Элечка, – подбежала ко мне Катарина. Судя по звяканью стекла, со стаканом воды. – Выпей, тебе полегче станет.
– Да мне и так неплохо, – отозвалась я. – Просто слабость жуткая.
– Пройдет, – заверил ректор.
– А что с наказанием? – грустно спросила его, радуясь, что под благовидным предлогом не надо смотреть в глаза собеседнику.
– Завтра сообщу тебе свое решение.
– Отчислите? – с тяжелым вздохом предположила я.
– Маловероятно, – усмехнулся оборотень. – Все девочки, отдыхайте. Сегодня чтобы ни одной на занятиях не было, хватит мне… головной боли, – и, судя по шагам, пошел, забрав с собой и тоскливо вздохнувшего дипломника.
– Ректор? – окликнула я, силясь приоткрыть хотя бы один глаз.
– Ну что еще, Страхова? – обернулся в дверях он.
– Вы меня не сдадите? – спросила жалобно. Ежи Вацлович нахмурился, соображая, о чем я, потом прищурился и, замахнувшись, будто хочет дать подзатыльник навострившему ушки старшекурснику, сказал:
– Постараюсь, Эллисандра.
Они ушли, а мы остались. Я довольно быстро отходила от магического считывания памяти, Катя сидела рядом, упорно не смотрела на Сальдозара и, чтобы занять дрожащие пальцы, пыталась плотнее затянуть корсет. Сигурд же сидел за письменным столом и задумчиво изучал нас. Во всяком случае, я его взгляд даже через очки ощущала. Пристальный такой, внимательный… но не тяжелый.
– Соседки, значит, – проговорил он после довольно продолжительного молчания.
– Подруги, – уточнила я, взяв ведьмочку за руку и ободряюще сжав ее узкую ладонь. Девчонка жутко нервничала, это было очевидно, и мне хотелось хоть как‑то ее поддержать.
– А что? Это плохо? – неожиданно для нас с хозяином кабинета взвилась блондинка. – Мне уже и подруг нельзя заводить? Мы с вами, господин Сальдозар, еще не женаты!
– Кати…
– Ну что Кати, что? – все больше заводилась ведьмочка. – Зачем вы всем солгали? Я вам не невеста! И как же ваши заверения о том, что никто не узнает про «абсолютный щит»? Теперь вся академия будет перемывать нам кости с подачи ваших беспринципных друзей! А вы, вы… ваше благородство порой раздражает, вот! – выпалила она. – Вы мне не жених!
– Гм, – пробормотала я, глядя, как каменеет физиономия куратора, – Кать, ты это… на запястья‑то свои глянь. Брачные браслеты не врут – жених, – и с внезапной грустью окинула тонкую вязь колечка на своем пальце. В отличие от магических узоров подруги мой был бледен и совершенно не светился.
– Жених, угу, – горько усмехнулась подруга, она перестала мучить блузку и взялась за светлую прядь, выбившуюся из растрепанной косы. – И все из желания меня защитить: сначала от козней других девчонок, теперь вот от малоприятных слухов. Я понимаю, господин лекарь, что вы спасали мою репутацию, но…
– Хватит, Кати! – с нажимом произнес блондин и, стукнув раскрытыми ладонями по столешнице, поднялся с кресла. Ведьмочка замолчала на полуслове и волком уставилась на него. Я тоже насторожилась. Спокойным и миролюбивым куратор, вернувший свой человеческий вид и надевший рубашку, что‑то не выглядел. В этом облике изменилась не только его внешность, но и голос, что позволило мне признать в мужчине того собеседника Сверра из зеркала, который ругал парня за неиспользование порталов. Что ж, теперь ясно, за какую ведьмочку он так переживал. – Ты прочла раздел про инкубов? – спросил Сигурд.
