Текст книги "Флирт с маньяком (СИ)"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Катя, Катенька, ты в порядке? – когда мой рассудок немного прояснился, глазами я услышала знакомый голос Быстрова.

Мои веки, вздрогнув, поднялись, и я с удивлением уставилась на державшего меня на руках парня.

– Он убежал через сквозной подъезд, – грустно сообщил Валя. – Извини, я не смог его догнать. Ты не пострадала?

– Нет.

– Зачем тебя черти понесли на улицу, Катюша? – собеседник начал хмуриться. Он медленно опустил меня на землю и мрачно продолжил. – Ты же должна была ждать моего прихода дома? А если бы я не подоспел вовремя? Он запросто мог затащить тебя в подъезд и… Почему ты вышла из дома одна? Специально ищешь приключения?

Я была похожа на колючего, недовольного ежа, которому совершенно не нравилось выслушивать в свой адрес обвинения.

– Не твое дело, – пробурчала я, глядя на парня исподлобья. – И, вообще, мы опоздаем на концерт.

Я гордо двинулась по направлению к автобусной остановке, уверенная, что Валентин идет за мной. Так оно и было. Он быстро нагнал меня и, схватив за руку, печально проговорил:

– Ты хоть запомнила его приметы?

– Черные брюки, аккуратные стрелки, совсем как у тебя. Куртка стеганая, тоже черная, на голове этот ужасный полосатый «Петушок» с прорезью. Кажется, преступник меня выслеживал, иначе непонятно, зачем он подпирал стену дома.

– Господи, Катя! Тебе необходимо сообщить об этом следователю.

– Завтра позвоню.

Я была на удивление спокойна. Сегодняшняя встреча с маньяком произошла так стремительно, что я не успела как следует испугаться. К тому же действие развернулось не в душном мрачном подъезде, а на улице, где, несмотря на темень, всё же ходили люди. Даже странно, что этот урод полез ко мне при свидетелях. Чего он, собственно, хотел добиться? Да и Валя появился как раз вовремя, будто только того и ждал, чтобы спасти меня от насильника. Странная, однако, получается история…

Андрей, как и было обещано, ждал у клуба с входным билетом в руках.

– А ты, как я понял, тоже роком интересоваться начал? – иронично спросил он у моего сопровождающего.

– Почему же стал? – вызывающе глядя на музыканта, процедил парень. – Всегда предпочитал это направление другим.

– Вот как? – Каменский приподнял свои черные густые брови и усмехнулся. – Никогда бы не подумал.

– А ты иногда еще и думаешь? – Валентин был холоден и язвителен, как змея, правда, собеседник ни в чем ему не уступал.

– Вы мне надоели, – простонала я, вставая между ними. – Может, все-таки войдем внутрь, а то я ужасно замерзла. К тому же голова побаливает.

– Почему? – Андрей заволновался.

– Маньяк двинул мне малость перед приходом сюда, – я вяло улыбнулась. – Когда падала, ударилась затылком, вот и все.

– Катя! Он снова напал на тебя?! – в глазах рокера появился ужас.

– Скорее, я на него, – мне стало смешно и грустно одновременно. – Да не переживай ты! Как видишь, я жива, здорова, и вполне счастлива.

– Как ты мог ее оставить? – Каменский начал наезжать на спасателя, хмуро глядя на него из-под сдвинутых бровей.

– Спроси лучше, как она могла меня ослушаться? – в тон ему отозвался Быстров.

Их взгляды скрестились, будто шпаги дуэлянтов. Напряжение вокруг нас росло с каждой секундой, подобно снежному кому, стремительно летящему с вершины горы. Еще немного, и этот самый ком рассыплется над моей бедной головой множеством мелких опасных искр, основная масса которых, сейчас концентрировалась в глазах парней.

– Мне холодно, черт побери! – гневно воскликнула я, бесцеремонно толкнув обоих. – Хотите сделать из меня январскую сосульку?

Собеседники посмотрели на мою кислую физиономию так, будто впервые увидели. Потом Андрей, наконец, сообразил, чего я от них добиваюсь, и, заботливо обняв, повел меня в клуб. Валентин шел рядом, не произнося ни слова, будто в рот воды набрал. Он лишь мрачно косился в мою сторону, отчего еще больше хмурились его густые брови.

В холле, где располагался гардероб, музыкант оставил нас, сказав, чтобы я дождалась его после окончания концерта. Когда он ушел, Валя язвительно поинтересовался, сверля меня проницательным взором блестящих, как металл, глаз:

– А что будет потом?

Я не поняла вопроса, поэтому спросила, продолжая снимать верхнюю одежду:

– О чем ты?

– С кем ты сегодня пойдешь домой? – это прозвучало гораздо конкретней и еще более насмешливо.

Он взял из моих рук полупальто и застыл в ожидании ответа. Какое-то время я молча моргала, глядя на него, затем вяло выдавила:

– Поживем – увидим.

Парень сдал наши вещи, после чего вернулся ко мне и с довольной улыбкой сообщил:

– Без меня тебе не уйти, Катюша.

– Как это? – с едва заметным удивлением я посмотрела на него.

– Наши вещи гардеробщица повесила на один номерок, так что…

– Валя, – я загадочно улыбнулась, изучая его лицо. – Хочешь, открою тебе один страшный секрет?

– Ну?

– Я и не собиралась уходить отсюда без тебя, – немного поразмыслив, я добавила. – Как, впрочем, и без Андрея.

Мы слушали концерт, сидя за столиком возле стены. Мой спутник принес несколько банок пива, которое я начала с удовольствием пить, так как хотелось немного согреться и расслабиться, а алкоголь, как известно, в этом деле хороший помощник. Группа «Турбулентность» играла с небольшой двухступенчатой сцены свои забойные хиты, от которых из самой глубины души поднималась дремлющая до сих пор энергия. Она растекалась по венам вместе с теплом, подаренным мне приятным на вкус пивом «Гессер». Я почувствовала, как легко стало на сердце, мой рассудок, поглощенный окружающей атмосферой, совершенно забыл о тех проблемах, которые ждали дома. Я просто отключилась от реальности, попав в иной мир – мир красивой заводной музыки и мистических бликов, в бешеном танце летавших по залу. Вокруг меня разворачивала свой таинственный сценарий ночная жизнь города.

– Ты не много пьешь? – осторожно поинтересовался Быстров, когда я принялась за третью баночку. – У тебя ведь утром экзамен?

– Только не надо мне читать нотации, – недовольно щурясь, отозвалась я. – Если жалко, то так и скажи, я сама себе куплю.

– Не говори глупости, Катя, – он нахмурился. – Пей, если хочешь. Только не проспи завтра университет.

Мы замолчали, слушая соло ударных инструментов, которое виртуозно исполнял Андрей. На лице парня отражалась настоящая творческая эйфория, он как будто слился воедино с установкой, отчего его музыка производила на слушателей ошеломляющий эффект.

– Здорово Каменский играет! – воскликнула я, обращаясь к спутнику. – Никогда не слышала ничего подобного, а ты?

– Маньяк тоже может виртуозно играть на барабанах, – убивая весь мой восторг на корню, процедил Валя.

– Но ведь он был в клубе, когда на меня напало это чучело, – возразила я, реагируя на его намёк.

– Откуда ты знаешь? – иронично спросил парень, задумчиво глядя на свое пиво, по которому весело скользили сине-зеленые отраженья цветных прожекторов. – Или у тебя проснулся дар предвиденья?

– Именно, – поджав губы, заявила я гордо. – И этот самый дар говорит мне, что Андрей – не маньяк. Он очень талантливый и хороший человек, который ни за что не станет вести себя так, как та полосатая образина.

– В таком случае, это твой «Мистер галстук». Не зря он притащился к тебе сегодня. Как известно, преступника тянет на место преступления.

– Знаешь, милый, – я криво усмехнулась. – Ты псих!

– Спасибо, – он выпил залпом свой напиток и с громким стуком поставил банку на стол.

– Насильник на тебя похож гораздо сильнее, чем на Егорова. Андрюхе до него еще подрасти надо, – развивая свою мысль, произнесла я тихо. – Подозревать его глупо. Понимаешь? Он, конечно, страшный «грузчик», но не подлец. Это точно не он.

– А кто? Твой доцент? Или может… я?

– А почему бы, собственно, и нет, – мои губы растянулись в улыбке, а глаза, полные весёлого блеска, впились в собеседника. – Рост подходит, комплекция тоже, даже брюки точно такие же. И появился ты, как раз, вовремя, будто рядом находился. Так что есть смысл разобрать твою кандидатуру на повестке дня. Как ты относишься к рыжим девушкам?

– Я их люблю, – серьезно сказал Быстров, не сводя с меня пристального взгляда, от которого улыбка медленно сползла с моего лица.

– Ты зачем так странно смотришь? – шепотом спросила я, почувствовав, как в сердце закрадываются подозрения. – Это, и правда, ты?

– А что тебе подсказывает интуиция? – я заметила, как в его зрачках зажглись лукавые огоньки.

Этот нахал, попросту, шутил, разыгрывая из себя мрачную личность. Тоже мне, сторонник черного юмора! Нашел время издеваться.

– Валентин, ты ведешь себя отвратительно, – я надулась, всем своим видом демонстрируя обиду. – Зачем меня пугать? Знаешь ведь, что я и так боюсь всех и вся.

– Прости, – он улыбнулся. – Я хотел проверить, насколько ты мне доверяешь?

– Проверил? – кисло осведомилась я.

– Да.

– Ну, и насколько?

– Гораздо меньше, чем мне бы хотелось. Но, думаю, сие недоразумение поправимо.

– Если только Вам, уважаемый, не взбредет в голову снова брать меня на «пушку».

Концерт закончился, а через некоторое время к нам подошел весь мокрый от пота Андрей.

– Ну, как? – поинтересовался он у меня.

– Я в восторге, – мой искренний ответ вызвал у парня довольную усмешку. – Вы классно играете, а ты особенно.

– Действительно, очень интересная музыка, – сдержанно проговорил Быстров, вероятно, в его понимании эта фраза означала комплимент.

– Спасибо, – Каменский все еще тяжело дышал, по всей видимости, сил на алтарь творчества он положил немало. – Я сейчас переоденусь, покурю и подойду к вам.

– Кате домой уже пора собираться. Сейчас около двенадцати, а ей завтра на экзамен, – ненавязчиво заметил спасатель.

– Прекрасно, значит, я подойду, и мы пойдем с ней домой, – глядя на собеседника, как на пустое место, отозвался Андрей.

– Думаю, что домой с ней пойдем мы, – невозмутимо парировал Валя.

– А моим мнением уже никто не интересуется? – еле-еле скрывая раздражение, прошипела я сердито, а когда оба внимательно посмотрели на меня, ожидая приговора, добавила. – Я отправлюсь домой одна.

– Нет! – одновременно сказали парни.

– Прекрасно, – мои губы растянулись в победную улыбку. – В таком случае, вы оба пойдете со мной. Есть возражения? – они молчали. – Тогда мы с Валентином будем ждать тебя в холле, – обращаясь к рокеру, сообщила я.

Приятно чувствовать себя центром мужского внимания. Оба милы, оба симпатичны и оба мне нравятся. Правда, шансов у Быстрова, в свете сегодняшних событий, несколько больше, но и у Андрея есть свои преимущества: я просто балдею от его музыки! Если бы еще не было «мистера икс» в полосатом «петушке», то я с уверенностью могла бы сказать, что настал мой звездный час.

Мы подошли к гардеробу, намереваясь получить вещи. Валентин немного замешкался, поправляя возле колонны развязавшийся шнурок. Я взяла у него номерок и отправилась за одеждой. Пожилая грузная женщина неспешной походкой проплыла между рядами заполненных вешалок и остановилась возле одной из них. «Не прошло и полгода»… – обречено подумала я, когда гардеробщица все-таки вернулась. Вежливо улыбнувшись ей и сказав спасибо, я сгребла в охапку вещи и собралась уже отойти с ними, как вдруг мои глаза застыли на одной любопытной особенности, которой обладала серая куртка моего друга. Она была двухсторонняя, причем, черная и стеганная – изнутри. Я оторопела, тупо глядя на пресловутую ткань, так сильно напоминавшую мне экипировку проклятого маньяка. Боже мой! Неужели это все-таки он?..

– Что-то не так? – недовольно осведомилась женщина.

– Все в порядке, – прошептала я, так как голос почему-то пропал.

– Быстро ты справилась, – беря одежду из моих трясущихся рук, проговорил Быстров, подходя сзади. – Давай, я помогу тебе надеть пальто.

Молча сунув ладони в рукава, я, стиснув зубы, принялась застегивать пуговицы. Парень защелкнул молнию на своей «двуличной» куртке и, выставив вперед локоть, предложил мне на него опереться. Я невольно попятилась, чем сильно озадачила спутника.

– Катенька, что с тобой? – в его словах слышалось беспокойство, но загладить впечатление от случайного открытия оно, увы, не могло.

Я начала подозревать любимого, складывая воедино все обрывки событий, всплывающие в памяти. При первом на меня нападении Валентина не было дома, когда я ему звонила. Тем паче, до этого мы с ним поссорились. Потом он находился рядом, и на меня никто не покушался. А сегодня… сегодня подошел маньяк, а через секунду появился Валя, причем насильник, якобы, сбежал. Быстров вполне может быть «полосатым уродом», пытавшимся меня изнасиловать, а я, дура, чуть добровольно с ним не переспала.

– Катюша? – парень несильно тряс меня за плечи, пытаясь вывести из задумчивости. – Где ты летаешь, милая?

– Что?! – я испуганно уставилась на него, пытаясь отстраниться. – Где Андрей?

– Не знаю, наверное, сейчас придет, – настороженный взгляд его прищуренных глаз вызывал во мне дрожь, продиктованную паническим ужасом, который, поселившись в сердце, упорно не желал оттуда исчезать.

– Подождем его на скамейке у входа в зал, пожалуйста? – стараясь натянуть на побледневшее лицо улыбку, попросила я тихо.

– Хорошо, – спасатель стал мрачным.

От него не ускользнула неожиданная перемена во мне, он также заметил, как сильно я пытаюсь ее скрыть.

– Может, объяснишь, что случилось? – проговорил он, когда мы сели.

– Не понимаю, о чем ты? Я немного устала, вот и все. Хочу лечь спать, – кажется, мои попытки оправдать свое поведение ни к чему не привели, так как собеседник хмуро процедил:

– Ты от меня шарахаешься, как от нечистой силы. Хочешь сказать, что так проявляется усталость?

– Да.

– Ложь, – он резко придвинулся и, подняв мой подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. – Я хочу знать правду.

– Пусти, иначе я буду кричать, – мои слова напоминали змеиное шипение.

– Катя…

– Пусти!

Он убрал руки, бессильно опустив их на колени. В парне как будто что-то умерло, его плечи опустились, взгляд потух, а на губах появилась странная улыбка. Она была не грустной и не веселой, скорее, какой-то отстраненной, ничего не выражающей и… пустой.

– Мы можем идти, Катюша! – радостный, полный жизни голос Андрея прозвучал для меня, как крик петуха в одном из рассказов Гоголя.

Я облегченно вздохнула, поднимаясь на встречу цветущему, как майская роза, рокеру. Он был счастлив от сегодняшнего вечера, я – от его появления, Валентин же не был счастлив вообще.

Из клуба мы вышли в полном молчании. На улице было холодно. Снег под ногами весело хрустел, а пушистые снежинки без устали сыпались на наши непокрытые головы, точно конфетти.

– Катерина, надень капюшон, – проговорил Быстров голосом заботливого родителя.

– Мне тепло, – соврала я, поддаваясь собственному упрямству.

– Не спорь, – он хотел сам сделать то, о чем просил, но моя реакция была молниеносной.

Я резко отскочила от собеседника и спряталась за Каменского, идущего рядом. Последний ничего не мог понять, он лишь усиленно моргал, переводя взгляд с моей хмурой физиономии на не менее хмурое лицо спасателя. Вцепившись в локоть музыканта, я осторожно выглянула из-за его плеча и гордо сказала:

– Прекрати мне указывать, Валя. И не смей больше ко мне прикасаться.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Валентин побледнел, будто каменное изваянье. Его глаза сузились, а на скулах заходили желваки. Мы еще немного прошли в направлении моего дома, как вдруг он резко остановился и, обращаясь к Андрею, произнес:

– Ты не можешь оставить нас на минутку, я хочу с Катей переговорить.

– Нет! – воскликнула я испуганно, сжав руку своего спутника так сильно, что рокер с удивлением посмотрел в мою сторону.

– Мне-то нетрудно, – пожав плечами, ответил он, – Но девушка почему-то не хочет.

– Это самое «почему» я и намерен у нее узнать, – криво усмехнувшись, процедил Быстров. – Надеюсь, ты выполнишь мою просьбу, Андрей?

– Лучше мою, – пробормотала я, с замиранием сердца глядя на несчастного парня. Он не знал, как себя вести. На лице Каменского отразилась растерянность, а в глазах – беспокойство.

– Что у вас случилось? – наконец, спросил он, смахнув со своей кудрявой головы пушистую снежную шапку, и притянув меня к себе еще сильнее. – Вы поссорились?

– Нет! – в один голос отозвались мы с Валей.

– Тогда что?

– Я устала и хочу домой, – тоном обиженного ребенка пробубнили мои потрескавшиеся на морозе губы. – У меня завтра экзамен, и я должна выспаться перед ним. А из-за Валентина с его глупым выяснением отношений мы стоим уже несколько минут.

– Хорошо, пошли, – рявкнул спасатель, срываясь с места. – Только не рассчитывай, что твои слова меня задели и поэтому я уйду, оставив вас вдвоем.

Мои слова его все-таки задели. Он пребывал в бешенстве, скрывать которое умудрялся с трудом. Гнев читался в его резких жестах, в твердой, но чрезмерно быстрой походке, в нервном подрагивании уголков сжатых губ. Спина парня натянулась, как струна, глаза смотрели вдаль. Он шел рядом с нами, но у меня сложилось впечатление, будто здесь его не было. До самого подъезда Валентин не произнес ни звука и ни разу не взглянул в мою сторону. Я же в, свою очередь, не пыталась привлечь его внимание. Мы поговорили с Андреем о концерте, обсудили немного современную музыку, одним словом, приятно побеседовали, совершенно не расстроенные отсутствием участия Быстрова в нашей маленькой дискуссии.

Поднявшись на крыльцо, я остановилась возле двери в парадную и принялась прощаться со своими провожатыми, благодаря их за то, что они доставили меня к дому в целости и сохранности.

– Рассыпаться в благодарностях будешь, когда закроешь дверь квартиры на замок, – мрачно процедил Валя.

Я замерла, испуганно глядя на него. Что это? Угроза? Или предупреждение о грядущей опасности? Зачем он говорит такие вещи, таким тоном?

Пройдя мимо нас, Быстров открыл дверь и раздраженно спросил:

– Вы собираетесь заходить, или как?

Каменский слегка подтолкнул меня вперед, решив, вероятно, что сама я с места не сдвинусь, даже если случится землетрясение. Возле моей квартиры оба парня застыли в нерешительности. Наконец, рокер сказал:

– Может, чаем напоишь, перед дальней дорожкой?

Я медленно открыла замок, вошла в свою прихожую и, обернувшись к ним, мягко проговорила, натянув на лицо очаровательную улыбку, которая, как мне показалось, вышла не совсем естественной, но, вполне, убийственной:

– Вряд ли. Завтра созвонимся, мальчики. Пока!

И, с чувством полного удовлетворения, я захлопнула перед их носами дверь, которая недовольно крякнула, поддаваясь нажиму моей ладони. Теперь между нами была преграда, и это обстоятельство меня очень сильно радовало. Оставшись наедине с Лари, приветливо махавшим мне хвостом, я ощутила себя в полной безопасности. И все же… неужели Валентин маньяк? Судя по его поведению – самый что ни на есть натуральный. Ведь насильник возник в моей жизни вместе с появлением в ней спасателя. Как я могла так долго не замечать истинную сущность того, кто назвался другом, а оказался врагом?

Зазвонил телефон. Я мельком взглянула на часы, была уже половина первого. Интересно, кому я понадобилась в столь поздний час. Неужели снова «Мистер галстук» со своими идиотскими вопросами? Подняв трубку, я устало процедила:

– Я же сказала тебе – ОТСТАНЬ!

– Когда это ты мне такое говорила? – голос подруги выражал удивление. – Какой теплый прием, Катюха, ничего не скажешь.

– Ой! – мне стало стыдно, отчего я срочно начала оправдываться. – Это ты? А я думала, что Егоров.

– Спасибо! – Вера засмеялась. – Нашла за кого меня принимать! Кстати, зачем ты послала этого ненормального ко мне с вопросами о напавшем на тебя психе? Он требовал подробное описание преступника, уверяя меня в том, что ты велела ему составить психологический портрет подозреваемого.

– Это его личная инициатива, – пробубнила я, злясь на дотошного однокурсника.

– Значит, ты его ни о чем не просила? – как-то вяло поинтересовалась собеседница.

– Нет. А что? – у меня закралось смутное подозрение.

– Прости… я ему все выложила, – виновато пробормотала она. – Извини. Но тебя дома не было, проверить его доводы мне не удалось…

– Ладно, – я поморщилась, представляя довольную физиономию добившегося своего Андрюши, наверное, он был счастлив. – У меня есть новость поважнее и… похуже.

– То есть? – Верка насторожилась.

– Кажется, я знаю, кто маньяк, – со вздохом прошептали мои губы возле самой трубки.

– Кто? – голос на том конце стал серьезным.

– Валентин.

– Что?! – она помолчала немного, потом захохотала, точно я ей рассказала веселый анекдот, а не трагичную весть. Отсмеявшись, подруга иронично заявила. – Конечно, Катя, ты права. Все спасатели только и делают, что днем вызволяют из беды людей, а по ночам насилуют девушек!

– Не все, а один, – обижено проговорила я. – Сходится и время, и одежда, и комплекция. Это точно он, поверь мне. Он себя ведет последнее время странно, к тому же его не было дома, когда на меня напали. А еще, Валя пытается очернить в моих глазах Андреев. Разве не так должен поступать преступник?

– Каких Андреев? – пропустив мимо ушей всю остальную речь, полюбопытствовала Вера.

– Егорова и Каменского.

– Ну, Егорова начнёт подозревать любой здравомыслящий человек, столкнувшийся с ним впервые, так что в этом нет ничего удивительного. А вот о втором я вообще не слышала. Что это за субъект и откуда он взялся?

– Познакомились по переписке несколько дней назад, он очень хороший человек, музыкант.

– Катя, ты что, сдурела?! – взволнованно воскликнула подруга. – Может, он и есть насильник?

– Нет, – я усмехнулась. – Он рокер.

– Ну и что? Рокеры тоже могут быть насильниками, – отстаивала свою точку зрения собеседница.

– Конечно, все ударники, играющие вечером рок, а днём занимающиеся градостроительством, только и делают, что насилуют по ночам девушек, – насмешливо проговорила я, подражая недавнему высказыванию подруги.

– Черт побери, Катька! – она фыркнула. – Что там у тебя твориться? Я с завтрашнего дня переезжаю к тебе на весь остаток сессии. Иначе, чует мое сердце, добром все это не кончится.

– А как же Дима? Ты его бросишь?

– Переживет как-нибудь недельку, не развалится, тем более, последнее время он ведёт себя плохо.

– Верочка, я тебя обожаю! – от мысли, что подруга будет рядом, мне стало легко и весело. – Когда ты приедешь?

– На экзамене сговоримся, – собеседница окончательно успокоилась, ее голос стал мягким и добродушным. – Ты, надеюсь, про него не забыла?

– Нет. Значит, там увидимся?

– Да.

– Тогда спокойной ночи, – на моих губах играла счастливая улыбка.

– Пока, Катюша.

Мне было так хорошо, что хотелось петь. Я, точно на крыльях, пролетела из коридора в комнату и, мурлыкая под нос мотив заводной песенки, принялась складывать книжки, готовя их назавтра. Читать сегодня у меня желания не было, поэтому, уложив учебники и лекции в пакет, я с чистой совестью отправилась в спальню, куда следом за мной вбежал довольный пес. Он всем своим видом выражал радость, причиной которой была я. Видимо, Лари соскучился, а, может, просто, подлизывается. У него это дело хорошо получается.

– Есть хочешь? – хитро глядя на собаку, спросила я.

Его карие глазки так преданно посмотрели на меня, а хвост начал с бешеной скоростью передвигаться справа налево и обратно, что я не выдержала и рассмеялась.

– Ну, ты и подхалим, однако, – направляясь в кухню, пожурила я четвероногого друга. – Так бы и сказал сразу, что голодный.

– Гав, – рявкнул лохматый собеседник, ткнувшись носом в пустую миску.

– Ладно, беру свои слова назад, – вздохнула я, оглядываясь по сторонам в страхе, что пес своим лаем может разбудить соседей. – Лучше молчи.

Насыпав ему корма, я искренне позавидовала аппетиту Лари. Он уплетал очередную порцию так, будто его сегодня вообще не кормили. И это несмотря на то, что он уже слопал весь свой рацион за день. Но его заискивающая физиономия, в очередной раз, вызвала во мне жалость, побудившую нарушить режим и наложить вечно голодному песику еды.

– Вот, прохвост! – наблюдая за тем, как он хрустит отвоеванными у меня мясными шариками, проговорила я, усмехаясь. – Опять я купилась на твои артистические способности. Ну, не собака, а драматический актер!

Лари даже ухом не повел, продолжая поглощать корм. Моё восхищение его талантом мало волновало проголодавшегося пса. Оставив овчарку расправляться с «Педи Гри», я вернулась в спальню, где, быстро раздевшись, легла на кровать, уютно устроившись под теплым одеялом, приятная масса которого накрыла все мое тело, подобно огромному белому облаку, сотканному из миллионов пушинок.

«Как все-таки дома хорошо и… безопасно. Никаких маньяков нет, и жутких озабоченных доцентов тоже. Даже сдвинутые на психоанализе Егоровы отсутствуют. И лже-друзья меня не достают с выяснением отношений… Ах, Валя, Валя. Зачем ты это делаешь, ведь я люблю тебя, дурак несчастный! – мне стало обидно. Хорошее настроение, временно поселившееся в душе, улетучилось, уступив место грусти и тревоге. Я вновь погрузилась в ужас недавних событий, заново переживая холодный липкий страх и омерзение, возникавшее в сердце каждый раз, как только память начинала рисовать картинки недавнего прошлого. – Неужели этой „полосатой заразой“ был Валентин?»

Рассудок твердил, «да», но поверить в это до конца, я не могла. Или не хотела. В любом случае, сообщать о своих догадках следователю я совершенно не желала, твердо решив докопаться до истины своими силами. Или с помощью Веры, которая завтра переедет ко мне. Ее здравый ум и блестящая логика будут как раз кстати. Вместе мы разоблачим негодяя, будь то спасатель, или кто-то другой…

Я вздохнула, сильнее натягивая на себя одеяло, как будто хотела отгородиться им от проблем, толпа которых неумолимо преследовала меня в последние дни. Закрыв глаза, я попыталась заснуть, но вместо приятных сновидений в голове возникали физиономии бандитов на раскуроченной иномарке, полосатая шапка с прорезью для глаз и двухсторонняя куртка Быстрова, изменившая мое отношение к ее владельцу.

Телефонная трель, будто назойливая оса, гудела у меня в ушах до тех пор, пока я не подняла трубку.

– Ты спишь? – это был голос Вали.

– Да.

– Я хотел узнать, все ли в порядке?

– До твоего звонка было все отлично, а теперь мне заново придется засыпать, – язвительно отозвалась я.

– Прости, – тихо проговорил собеседник и замолчал.

Я слышала его дыхание и чувствовала, что он расстроен. Пауза затянулась, но ни я, ни парень не решались ее прервать. Наконец, мое терпение достигло пика, и я, тяжело вздохнув, вяло пробормотала:

– Уже поздно. Завтра рано вставать. Спасибо, за беспокойство и… пока.

– Можно я приеду к тебе утром? – робко спросил он.

– Нет! – сердце мое учащенно забилось, отстукивая яростный протест, звучавший так громко, что я не на шутку испугалась, вдруг на том конце провода его услышат?

– Почему?

– Потому что утром меня не будет.

– А где ты будешь?

– Какая разница? – я взбесилась. – Уйду по делам.

– К Андрею? – прошипел спасатель так ядовито, что я невольно отпрянула от трубки, точно держала в руке не кусок пластмассы со шнуром, а ядовитую гадюку, готовую к атаке.

– Это допрос? – мой тон стал ледяным, как, собственно, и взгляд, бесцельно бродящий по светлой поверхности коридорных стен.

– Не совсем.

– А точнее?

– Я хочу узнать кое-что у тебя, Катя.

– Спрашивай, – мечтая побыстрее закончить беседу, проговорила я решительно. – Давай выясним все раз и навсегда.

– Хорошо, – он помолчал. – У тебя роман с Каменским? Если да, то зачем ты флиртовала со мной сегодня днем?

– Что?! – я опешила от подобной наглости. – Значит, виновата я? И приставала к тебе тоже я?! А ты ни при чем? В таком случае, иди к черту! И не звони мне больше НИ-КОГ-ДА!!!

Я бросила трубку на рычаг с такой силой, что едва не сломала аппарат.

– Вот мерзавец! Мало того, что преследует меня в идиотском маскарадном костюме, так еще и обвинить пытается! Будто это не он целовал меня так, что я готова была забыть обо всем на свете… Дурочка доверчивая! – я начала всхлипывать, с ненавистью глядя на телефон. – Зачем, вообще, изображать из себя насильника? Неужели, чтобы запугать? Конечно! Когда у меня неприятности, я иду к благородному Валечке, который разыгрывает из себя рыцаря, спасает бедную Катю, решая ее многочисленные проблемы. А если проблемы иссякнут, что тогда делать «рыцарю»? Устроить новые!

Придя к данному заключению, я успокоилась. Если эта версия верна, то попытка изнасилования была задумана, как попытка, а не как изнасилование. Ну, а меня он получал при таком повороте дел в качестве награды доброму и бескорыстному спасителю. Умно и… противно. Зачем разыгрывать спектакль, когда я и так в него влюбилась. А вдруг это не спектакль? Вдруг Валентин псих, получающий удовольствие только от извращенной формы секса? И потом… не один он. Бандиты, доцент – все они вели себя со мной странно. Может, я выгляжу как-то странно?

Я подошла к зеркалу, скептически глядя на свое отражение. Всклоченные рыжие волосы густой копной рассыпались вокруг лица. Тонкий, чуть курносый нос, большие светло-голубые глаза, внешние уголки которых немного подняты, отчего взгляд чем-то напоминает кошачий. Лицо бледное, овальное и… испуганное. Значит, таков портрет потенциальной жертвы насилия? У меня что, табличка на лбу высвечивается с призывом для озабоченных кретинов всего города? Почему? Зачем? За что?

Телефон снова затрещал, требуя обратить на него внимание. Схватив трубку, я истерично заорала:

– Не звони мне больше! Не звони!

Я замолчала, слушая тишину. Никто не отвечал, но и не отсоединялся. Мне стало не по себе.

– Кто это? – в ответ – тишина и едва уловимое дыхание.

– Кто Вы?! – я повысила голос, последовал легкий смешок. – Валентин, прекрати! – рявкнув это, я бросила трубку на рычаг.

Через пару минут снова раздался звонок. Та же история – загадочное молчание на другом конце провода. На третий, четвертый… восьмой и девятый раз, я не подходила к аппарату, накрыв голову подушкой, чтобы не слышать надоедливый звук. На десятой трели мое терпение кончилось. Я резко встала с постели, и, подойдя к противному громкоголосому телефону, выдернула провод. Больше меня никто не беспокоил, я даже смогла заснуть, убедив себя, что это безобразие – дело рук Быстрова.

В шесть часов затрещал будильник. Я подскочила и с перепугу кинулась к телефону, мысленно удивляясь, как он может издавать какие-либо звуки, если я его вчера отключила? Наконец, до моего окончательно, проснувшегося сознания дошло, что дело вовсе не в безмолвной трубке, которую я держала возле уха, а в истерично вопящем будильнике, оглашавшем на всю квартиру подъем.

– Совсем крыша съехала, – удрученно пробормотала я, укоряя себя за отсутствие сообразительности. – Правда, с такими событиями еще и не то случиться может! – это прозвучало, как оправдание, которое я подкрепила следующей фразой. – К тому же со сна трудно разобрать автора оглушительных звуков. Особенно после ночных звонков.