Текст книги "Флирт с маньяком (СИ)"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Да, я Вас слушаю.

Минуту я пыталась собраться с мыслями, которые почему-то резко рассыпались по сторонам, оставив мою голову, абсолютно, пустой. Наконец, стараясь перебить яростное биение собственного сердца, я громко сказала, тщательно выговаривая слова:

– Могу я услышать Андрея?

– Здравствуйте, Катя, – мягко произнес собеседник.

– Откуда Вы знаете, что это Катя? – изумлённо пробормотала я, опускаясь от испытанного шока на пол рядом с тумбочкой, где стоял телефон.

– Догадался, – кажется, он усмехнулся, во всяком случае, мне так показалось. – Можно звать тебя на «ты»?

– Ты уже назвал, – шепотом ответила я, сама перейдя на неформальный стиль общения.

– Не спится?

– К экзамену готовлюсь.

– Нужное занятие. У меня сессия практически закончилась. Многое приняли автоматом. Повезло.

– Ты тоже студент? – я оживилась, почувствовав родственную душу.

– Да. ЛИСИ.

– А я из «Медухи».

– О! Будущая тетя доктор?

– Верно, – мне стало весело. – А чем занимаешься ты?

– По учебе или по призванию? – загадочно проговорил Андрей.

– Начнем с первого.

– Я градостроитель.

– А второе?

– Музыкант.

– Уже интересно. И какую музыку ты играешь? – устраиваясь поудобней на ковровой дорожке, покрывавшей пол, поинтересовалась я.

– Рок. Я ударник в группе «Турбулентность». Может, слышала?

– Тяжелый рок, да? – вспоминая разговоры однокурсников, пробормотала я.

– Ага! – одобрительно сказал мой новый знакомый.

– Так ты, оказывается, знаменитость! Что же такие люди, как ты, забыли на страницах газеты «Из рук в руки», к тому же древнего выпуска?

– Наверное, тебя? – уклончиво ответил собеседник.

– А поподробней? – попросила я, твердо решив добиться истины.

– Хорошо, – он сдался. – Газета попалась мне, когда я обклеивал ею стены в комнате, собираясь делать ремонт. Прочел твое объявление и решил написать.

– Почему?

– Потому что это не было рекламной вывеской, которыми кишит рубрика знакомств. Ты искала друзей, а не торговала собой. Так получилось, Катюша, что я тоже ищу друзей.

– Неужели у тебя их мало? Одних поклонниц, небось, вагон и маленькая тележка.

– Я хотел познакомиться с человеком, который никогда раньше меня не знал, – задумчиво произнес его мягкий, немного печальный голос.

– Зачем?

– Чтобы не касаться прошлого, – Андрей сказал это так, будто чувствовал какую-то сильную боль, ощущение которой передалось и мне.

Мы немного помолчали, потом он, меняя тему, весело спросил:

– И много тебе ответов пришло?

– Четыре, ты – пятый.

– Ну и как развивались отношения? – с явным интересом полюбопытствовал парень.

– Первый был высок, красив и сексуально озабочен. На свидании он предложил мне поехать на квартиру к его другу, чтобы переспать, так как дома у него была жена, и там он сделать этого, увы, не мог. Вывод… я послала его подальше!

– Многообещающее начало. Продолжай, – смеясь, попросил собеседник.

– Со вторым претендентом на мое дружеское расположение, я даже не стала завязывать переписку. В его первом послании было всего несколько нормальных слов, остальные – двух-трех-пяти-двенадцати и так далее этажные маты. Кажется он мореман, а, может, просто человек с небольшим словарным запасом.

– А третий?

– Третьему недавно стукнул полтинник, и прозванивая объявления, он пытался найти себе секретаршу, которая по совместительству должна была играть роль уютной жилетки, чтобы этот тип мог в нее плакаться, жалуясь на жену и свою несчастную скучную жизнь. Работа такого рода меня, к сожалению, не интересовала, а большего он предложить не мог.

– Страшно подумать, кем оказался четвертый.

– Ну, – загадочно протянула я, – не барабанщик, конечно, хотя тоже неплохой парень. Игорь бухгалтер. Мы с ним встречались какое-то время, но после того, как он начал проявлять ко мне повышенный интерес, мы расстались. Теперь у него другая девушка, – я немного подумала, потом произнесла тихо. – Не знаю, почему я тебе все это рассказываю?

– Наверное, потому, что я слушаю, – вкрадчиво ответил парень.

– Я искала друга, а не претендента на руку и сердце.

– Тогда… ты его нашла.

Внезапно, в трубке вместо голоса собеседника раздались короткие гудки. Вероятно, нас разъединили. Я в недоумении уставилась на свой телефон, соображая, куда дела письмо парня, чтобы заново набрать его номер. Неожиданно раздавшаяся трель вывела меня из размышлений. Какое-то время, я непонимающе смотрела на свой бордовый аппарат, потом все-таки ответила на звонок.

– Алло? – мой голос был тихим и неуверенным.

– Линия, по-видимому, барахлит, – сказал Андрей.

– Откуда ты знаешь мой телефон?! – я оторопела.

– У меня определитель, Катя. Чего же тут удивительного? – озадаченный моим вопросом, ответил парень.

– Ясно, – других объяснений мне не требовалось.

– Расскажи о себе, – попросил собеседник.

– Что, собственно, рассказывать? Обычная двадцатилетняя девчонка с кучей проблем и грандиозными планами на будущее.

– И каковы планы?

– Хочу стать врачом, разве это маленькая цель?

– Наверное, нет. Но ведь ты учишься в «Медухе», значит, скоро достигнешь желаемого.

– Ладно. Скажу иначе. Я хочу стать очень хорошим врачом. Не просто получить диплом, а иметь силы и возможности помогать людям. Это мечта с детства. И я стремлюсь осуществить ее.

– Похвально, – по его тону я поняла, что парень улыбается.

– Ну а ты? – в свою очередь поинтересовалась я.

– Строить дома и играть рок, неужто этого мало?

– Понятно, – я усмехнулась. – Ты, Андрей, человек творчества.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Катя. Кстати, а как ты выглядишь? Хотя, постой. Позволь мне догадаться.

– Дерзай! – принимая игру, ответила я весело.

– Ты блондинка.

– Нет.

– Брюнетка?

– Нет.

– Неужели, шатенка?

– Да, дорогой, – шутливо протянула я. – С методом дедукции у тебя, явно, не все в порядке.

– Только не говори, что красишь волосы в зеленый цвет? – трагично проговорил собеседник, но я чувствовала, что он едва сдерживает смех.

– В рыжий. И не крашу, а от природы такая.

– Прикольно, – парень засмеялся. – А веснушки у тебя есть?

– Будут скоро, как только солнышко пригреет. Ну а как насчет тебя?

– Мой рост сто восемьдесят три сантиметра. Вес восемьдесят килограмм. Волосы длинные темные, глаза карие. Что еще тебя может заинтересовать?

– Ну, если опустить такую информацию, как размер обуви, одежды и головного убора, я хотела бы знать, сколько тебе лет?

– Двадцать два. Может, мы встретимся завтра? – вдруг спросил Андрей серьезным тоном.

– Если только днем, вечером у меня пересдача экзамена.

– О`кей. Во сколько и где?

– Давай в одиннадцать, возле памятника Ильичу на Московском проспекте, – предложила я.

– Буду ждать тебя, Катюша!

– Тогда до завтра.

– Спокойной ночи, моя знакомая незнакомка!

Положив трубку, я еще некоторое время сидела, прижавшись спиной к коридорной стене, потом медленно поднялась, размяв конечности, и побрела спать. После отъезда моего бывшего супруга, местом ночлега для меня стала кровать, которую он раньше занимал. На ней было мягко, тепло, свободно, а вокруг совершенно отсутствовали тараканы.

Вместе со мной в бывшие апартаменты Сергея, переехал круглый будильник, по которому я просыпалась с утра. Он уютно расположился на телевизоре, откуда загадочно подмигивал мне светящимися в темноте тонкими стрелками. Сейчас его циферблат показывал два часа ночи. Я зарылась под пуховое одеяло и, сладко зевнув, закрыла глаза. В голове роились разные мысли, но очень скоро все они отошли на второй план, предоставив место сладкому сну.

Утро началось с истерического вопля будильника, напоминавшего пулеметную очередь, не проснуться под которую было опасно для жизни. Поэтому я, заслышав знакомый звук, быстро вскочила на ноги, избавляясь от остатков сонливости по пути в ванную. Глаза мои опухли, потому что вчера я забыла снять макияж перед тем, как забраться в постель. Процесс умывания в связи с этим занял больше времени, чем обычно. Потом был кратковременный выгул Лари, еще немного научной пищи, которую я черпала, сидя за учебниками, а затем начались приятные сборы перед встречей с таинственным Андреем. Через какие-то полчаса, я смогу лицезреть его воочию. Это интриговало, разжигая еще больше мое и без того огромное любопытство.

Приведя в порядок свою внешность, я надела свитер, брюки, полупальто и, взяв в руки сумку, вышла из дома. До места, где было назначено свидание, я добралась быстро, успев на вовремя подошедшую «тройку». Выйдя на нужной остановке, мои ноги сами побрели к памятнику Ленина, располагавшемуся посреди занесенного талым снежком сквера. В Питере, по-прежнему, господствовала совсем не зимняя погода.

Я безошибочно узнала его. Такой колоритный персонаж бросался в глаза издалека. Парень стоял на ступеньке и задумчиво рассматривал классический фасад здания института, что располагался напротив. Он был высок и плечист, как, впрочем, большинство моих знакомых мужчин, разве что «Мистер галстук» малость не дотягивал. Лицо Андрея имело весьма незаурядный вид. Во-первых, ярко выделялся из всего остального облика большой, четко очерченный нос, выгнутый по дуге и имеющий широкие крылья. Глубоко посаженные черные, как угли, глаза были невероятно живыми и лучистыми. Губы его – полные и упругие, казалось, того и гляди, дрогнут, растянувшись в веселую улыбку. У него были длинные, до плеч, волосы темно-каштанового цвета, которые сзади стягивала тонкая резинка. На нём уютно сидела чёрная кожаная куртка и потертые джинсы, обычный для рокера гардероб.

– Привет! – он обратился ко мне, лукаво глядя на ничем не покрытую огненную шевелюру, упорно пытавшуюся накрыть мне глаза, так как ветер дул из-за спины. Поддаваясь его довольно сильным порывам, непослушные пряди спадали на лоб, совершенно не интересуясь моим мнением по этому поводу. Убрав за уши волосы, я негромко ответила:

– Привет!

– Вот, значит, какая ты, Катя! – он подошел ко мне, предлагая свой локоть, чтобы я смогла на него опереться.

– Какая? – мне стало интересно.

– Красивая и… рыжая.

– Это надо воспринимать как комплимент? – осторожно полюбопытствовала я, разглядывая его вблизи.

– Конечно, – собеседник усмехнулся. – Куда пойдем?

– Прогуляемся по Московскому в сторону «стрелы», если ты не возражаешь?

– Имеешь в виду памятник Победы? – переспросил Андрей, задумчиво глядя на меня.

– Да.

– Ну, пошли.

Мы целый час бродили по проспекту, болтая о жизни. Непринужденный разговор, полный юмора и иронии, положительно действовал на мое и без того хорошее настроение. Рядом с Каменским, таковой была его фамилия, я чувствовала себя по-настоящему раскованно. Мы были с ним чем-то похожи. Одинаковые взгляды, стремления, даже мысли, порой, приходили в голову идентичные. У меня на протяжении нашей беседы создалось впечатление, будто я не вчера с ним познакомилась, а знала парня всю свою жизнь. И, что было самым невероятным, он думал также. Все-таки интересная штука – судьба. Взяла и свела нас посреди огромного города.

Не желая расставаться с неожиданно обретенным другом, я пригласила его к себе выпить чая и познакомиться с моей дорогой собачкой, о которой успела уже рассказать много интересного.

Мы сидели на кухне, обсуждая бессонные ночи, без которых не обошлась еще ни одна сессия. Я показала Андрею фотографии Леночки, а он, в свою очередь, поведал мне о собственной семье. Между нами так быстро возникло взаимопонимание, что, к четвертому часу общения, мы знали друг о друге, почти, все. Став совершенно откровенным, парень признался мне в том, что тяготило его душу. Я узнала о боли, которую почувствовала вчера во время телефонного разговора.

У него была девушка… Девушка, которую он безумно любил. Но молодежная среда – сфера шаткая. Любимая Андрея баловалась наркотой. Не помогали ни уговоры, ни отбирания «белой дряни» у нее из рук. А месяц назад Марина умерла, не приходя в сознание, от передозы. Больше об этом Каменский говорить не хотел, у меня же язык не поворачивался его расспрашивать. Я была благодарна за оказанное мне доверие, а, как известно, долг платежом красен. Поэтому очень скоро собеседник оказался в курсе моих недавних злоключений. Он внимательно выслушал всё, а затем иронично произнес:

– Ну, и везет же тебе, Катерина, однако!

Я засмеялась, разливая по кружкам очередную порцию чая. В дверь позвонили. Моя голова принялась усиленно соображать, кто бы это мог быть. Разгадка пришла сама собой, как только рука повернула ключ в замке. На пороге стоял Валентин.

– Ой! – я схватилась за голову. – Совсем забыла об экзамене и… о тебе. Заходи скорее.

Войдя в прихожую, Быстров моментально заметил сидящего за кухонным столом гостя. На лице спасателя отразилось недоумение. Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая объяснений.

– Это Андрей – мой друг, – представила я парня. – А это Валя – тоже мой друг, – глядя на ударника, сказала я многозначительно.

– Добрый день! – улыбнулся Каменский. – Мы с Катей как раз о Вас говорили.

– Можно на «ты», – предложил спасатель, усаживаясь на подставленный мною табурет. Он с некоторой настороженностью изучал собеседника. – И давно вы дружите?

– Уже почти пять часов, – взглянув на часы, ответил музыкант, смеясь.

– Большой срок, – без особого энтузиазма протянул Валентин, откинув назад свои непослушные белокурые пряди.

– Ну, познакомились мы, вообще-то, вчера ночью, – вступила в дискуссию я, наливая вновь пришедшему чай.

– Ты выходила на улицу?! – Быстров едва не подскочил от такой новости.

– Нет, – успокаивающе произнесла я и мило улыбнулась. – Мы просто общались с Андрюшей по телефону, вот и все.

Он не совсем меня понял, о чем свидетельствовал хмурый взгляд его потемневших от напряжения и растерянности серых глаз.

– Виновато газетное объявление. Оно-то нас и свело, – спокойно пояснил Каменский, видя смятение Вали. – Странный случай, не правда ли? Мы с Катей так похожи, будто всю жизнь были рядом.

– Как интересно, – на лице спасателя появилась вежливая улыбка. – Действительно, случай странный.

Когда подошло время встречи с Кривошеиным, мы втроем вышли на улицу и, добравшись до метро, разошлись в разные стороны. Андрей, пообещав созвониться со мной вечером, отправился по своим делам, а я, в сопровождении молчаливого Быстрова, поехала сдавать экзамен.

– Что с тобой? – не выдержав гнетущей тишины, спросила я своего спутника, когда мы сели в вагон.

– Все в порядке, Катерина.

– Не ври.

– Ладно, – он уставился на меня так, будто собирался прожечь взглядом во мне дырку. – Ты что, специально ищешь на свою голову приключений?

– То есть? – я не поняла.

– Где ты откопала этого парня? Не слишком ли вы быстро стали близкими друзьями? – его тон был язвительным, чего раньше от Валентина я не слышала. И вообще, он вел себя очень необычно. Нервничал, злился и смотрел на меня, как на «врага народа».

– Тебе-то какая разница? – я начала раздражаться, искренне жалея, что позвала его с собой к Герману Павловичу.

– Я беспокоюсь за тебя, – хмуро отозвался он. – Развитие ваших отношений, вернее их скорость, меня настораживает. Слишком все гладко, чтобы быть правдой.

– Но ты же стал моим другом тоже не за год, – возразила я сердито. – Почему же ты теперь не хочешь допустить мысли, что кто-то еще ко мне может испытывать дружеское расположение? Я уверена, что Андрей хороший человек. И мне очень нравится с ним общаться.

– Больше, чем со мной? – это уже был вызов.

– Не имею привычки сравнивать людей, – процедила я, начиная сердиться. Наш разговор мне не нравился.

– Значит, он несравненный? – ехидно усмехнулся парень. Его взгляд стал колючим, а руки надменно сложились на груди. Таким Валентина я еще ни разу не видела.

– Знаешь, дорогой, – холодно проговорила я, – некоторые сферы моей жизни тебя не касаются. Так что давай закроем эту тему, пока мы не разругались.

– Прекрасно, – криво улыбаясь ответил он, одарив меня взором, в глубине которого горел гневный огонь. – Меня это не касается.

До самого дома доцента мы с Быстровым больше не разговаривали. Перед тем, как я вошла в подъезд, он безразлично бросил:

– Жду тебя здесь.

Не удостоив собеседника ответом, я быстро зашагала вверх по лестнице, сильно хлопнув входной дверью, грохот которой еще несколько секунд стоял у меня в ушах. Кривошеин открыл не сразу. Я даже подумала, что его нет дома, но щелчок ключа, раздавшийся после четвертого звонка, известил о том, что хозяин на месте. Судя по его длинному халату и редким мокрым прядям, свисавшим на лоб, я сделала вывод – Герман Павлович принимал душ.

– Здравствуй, Катя. Извини, совсем запамятовал о твоем визите, – предлагая жестом мне войти, проговорил доцент. – Ты взяла зачетку?

– Добрый вечер, – сказала я негромко, озираясь по сторонам. – Конечно, взяла.

– Проходи в комнату. Жена вышла в магазин. Скоро вернется. Мы как раз успеем закончить, – сладко улыбаясь, произнес собеседник.

– Вы же говорили, что она больна? – у меня начали закрадываться неприятные подозрения, но я продолжала разуваться, отгоняя глупые мысли.

– Ей стало лучше, – спокойно ответил он.

Войдя в комнату, я опешила. Посредине стоял маленький журнальный столик, на котором торжественно возвышались две бутылки красного вина в окружении вазочек с конфетами и фруктами. У стены располагалась двуспальная тахта, которая была… разобрана.

– Я тут буду сдавать экзамен? – пробормотали мои чуть дрогнувшие губы, а брови поднялись в знак непонимания ситуации.

– А чем плохо? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, слегка приобняв меня сзади за плечи. – Ты хочешь получить оценку пять?

Я отстранилась от него и отошла на безопасное расстояние. По телу побежали мурашки, голова отчаянно соображала, что предпринять. Намеки собеседника мне не нравились, а его жадно скользящий по моей фигуре взгляд, приводил в бешенство.

– Наверное, мне лучше уйти, – решив, что честь дороже стипендии, заявила я.

– Зачем спешить? – довольно усмехнулся он. – Давай сначала пригубим вина, потом немного поиграем и… я нарисую в твоей зачетке высший бал.

– Герман Павлович, Вы понимаете, о чем говорите? – взывая к его совести, процедила я, бледнея.

– Естественно, красавица. Я давно уже мечтал провести с тобой вечер, только ты все время ускользала.

Сказав это, экзаменатор с хищно горящими глазами кинулся на меня, едва не перепрыгнув через аккуратно сервированный столик, который нас разделял. Мне стало страшно и противно, а на его лице появилось какое-то кошачье выражение, будто я была не женщина, а пойманная мышка. Шарахнувшись к окну, я попыталась прикрыться от нападения руками, но он сильно схватил меня за волосы, вынуждая упасть на колени. Рухнув на пол, я больно ушиблась, однако инстинкт самосохранения заставлял действовать независимо от болевых ощущений. Я умудрилась дотянуться до бутылки вина как раз тогда, когда озверевший Кривошеин пытался стащить с меня узкие черные брюки, со свитером он уже справился. Резко саданув тяжелой стеклянной емкостью об стол, я разбила ее вдребезги, обрызгав бордовым вином, как кровью, весь палас и кресло. Когда острый край разлетевшейся на части бутылки «Арбатского» оказался возле горла ученого насильника, вместо похотливого огня в его глазах появился панический ужас. Герман Павлович принялся бормотать что-то в свое оправдание, мне же кроме ключа от входной двери от него ничего не было нужно. Подцепив с пола свитер, я медленно двинулась к выходу, продолжая легонько надавливать на кадык побледневшего доцента. Он открыл мне дверь, осторожно повернув в замке ключ, чтобы, не дай Бог, не пораниться о мою оснащенную смертоносным осколком руку. Когда я очутилась за пределами его квартиры, а он, в свою очередь, освободился от угрозы для жизни, Кривошеин истерично завопил на весь подъезд:

– Ты поплатишься за это, маленькая шлюха! Я добьюсь, чтобы тебя выгнали из университета! Слышишь, дрянь?!! Тебе никогда не сдать этот экзамен! Ни-ког-да!!!

Его визгливый голос, все еще гудел эхом в моем измученном сознании, когда я, держа в руках груду собственных вещей, выскочила из подъезда, по пути одеваясь.

Валентин ждал меня, сидя на железной перекладине, которая скромно торчала с края детской площадки. Увидев, в каком я виде, он опешил, потом сообразил и бегом бросился ко мне.

– Что?! Что он с тобой сделал?! – подхватив выпавшее из моих трясущихся рук пальто, воскликнул парень.

Я молчала, как партизан, а из глаз текли слезы. Быстров принялся застегивать мои надетые впопыхах сапоги, потом накинул на осунувшиеся, вздрагивающие от мелкой судороги плечи пальто и, обняв меня, тихо, но грозно спросил:

– Он к тебе приставал, да?

Судя по тону моего друга, я поняла, что пришел последний час бедного лысого доцента. А допускать этого, в связи с и без того скверной ситуацией, было нельзя. Поэтому я, набравшись смелости, прошептала:

– Нет. Это недоразумение.

– Я убью его!!! – прорычал парень, направляясь к подъезду.

– Нет! – я бросилась на старенькую коричневую дверь, как на амбразуру, твердо решив стоять до конца, но не пропустить рассвирепевшего защитника к Кривошеину. – Не хватало еще, чтобы нас посадили за нанесение телесных повреждений милейшему с виду преподавателю!

– Мне наплевать! Я переломаю ему все кости, чтобы он впредь не смог прикоснуться ни к одной девушке, – взгляд собеседника метал молнии, способные поджечь воздух.

– Не смей, – процедила я, сильнее вжимаясь в дверь. – Это не твое дело.

– Мое! – он принялся испепелять меня газами, вероятно, намериваясь тем самым устранить мое тело, как препятствие перед входом в дом. – Старый козел пристает к моей девушке, а ты говоришь, что мне не должно быть до этого дела?

– Валентин, – я нахмурилась. – Ты воспринимаешь меня, как свою собственность. Как вещь, на которую кто-то посмел покуситься. Но я не бездушный предмет и я – НЕ ТВОЯ!

У меня началась истерика. Сквозь поток неудержимых слез, градом струящихся из глаз, я бормотала, отбиваясь от его объятий:

– Ты такой же, как все мужчины. Тебя ничего не интересует, кроме уязвленного чувства собственника. Ты ничем не лучше озабоченного доцента. Я не хочу тебя больше видеть!

Бросившись в сторону от злополучного дома, я не оглядываясь, крикнула:

– Если ты полезешь к нему, клянусь, я возненавижу тебя!

Быстров не стал меня догонять. Наверное, он обиделся на тот поток гадостей, который я на него вылила, но мне сейчас было все равно. С трудом разбирая дорогу из-за затуманенных солёной пеленой глаз я добралась-таки до метро, куда и нырнула, стараясь скрыться от глаз любопытных прохожих. Доехав до нужной станции, я вышла на Московский проспект и медленно побрела вдоль ярко горящих вечерних фонарей. Вокруг было темно и прохладно, похоже, зима, наконец, вспомнила о своих обязанностях и принялась замораживать город. Я, практически, совсем успокоилась. Глаза просохли, а на губах даже появилась усталая улыбка. Разрешив одни проблемы, я, кажется, нашла новые. Теперь предстояло побороться за место в институте, которого меня пообещал лишить Герман Павлович. Но ведь не все же наши «препады» такие гады? Скорее, наоборот. Так что шансы на исход военных действий в мою пользу были, и, как мне казалось, неплохие. Если, конечно, Валя не осуществил свою угрозу и не отправил доцента в больницу. Тогда мне можно попрощаться с мечтой о врачебной практике, которую я так бережно лелеяла все эти годы.

Когда я подходила к собственному дому, было уже около восьми часов, о чем мне сообщил пробегавший мимо по своим делам старичок. В десять я обычно гуляю с Лари, так что времени у меня до этого мероприятия еще предостаточно. Я хотела поскорее попасть в квартиру, чтобы позвонить Вере и пожаловаться на озабоченного Кривошеина, грозившегося сломать мне жизнь. А также я мечтала рассказать подруге про странное поведение Валентина, который, попросту, вывел меня из себя. Его тупое упрямство и самоуверенность абсолютно не соответствовали образу доброго белокурого спасателя, с которым я недавно познакомилась.

Поднявшись по ступенькам широкого крыльца, я взялась за дверную ручку, потянув ее на себя. Раздался скрип несмазанных пружин. Мои ноги, облаченные в полусапожки на высоком каблуке, цокая металлическими набойками, двинулись дальше. Я довольно быстро минула лифты, направляясь к лестнице, по которой постоянно ходила домой, так как жила невысоко. Пройдя через очередной дверной проем сквозного подъезда, я оказалась на первой ступеньке и уже было собралась штурмовать бетонный марш, как вдруг кто-то сзади схватил меня за шею, подставив к горлу острый холодный предмет. Вероятно, это было лезвие ножа, но от неожиданно нахлынувшей волны ужаса, я не могла определить точно.

– Тс-с-с-с… – прошипел глухой мужской голос возле самого уха, а его рука, державшая оружие, слегка надавила на мою кожу, причинив слабую, но все-таки ощутимую боль.

Неизвестный решительно потащил меня назад, не позволяя оглянуться. Мысленно определив место нашего положения, я поняла, что меня ведут в неиспользуемую жителями часть подъезда, где располагались хозяйственные помещения, доступ к которым имела лишь уборщица. Значит, цель преступника – попасть туда, где ему никто не помешает осуществить задуманное. Вот только что он задумал?

Мне стало тяжело дышать, от страха подкашивались ноги, сердце отчаянно билось, вырываясь из высоко вздымающейся груди. Мое обессиленное тело по-прежнему волокли в тихое укромное местечко, не переставая при этом держать наготове нож, угрожающе давивший на горло.

«Вот и пришла моя последняя минутка, – с ужасом подумала я, боясь пошевелиться. Тому, кто будет повешен, не суждено утонуть… Ну а мне? Мне, похоже, суждено таки быть сегодня изнасилованной. И это в лучшем случае».

Когда меня бросили к стене и надавили на спину так, что лицо едва не размазалось по холодной поверхности, я невольно застонала от боли. Неизвестный начал поднимать мое не очень-то длинное пальто, стремясь добраться одетой в вязаную перчатку рукой до застежки на брюках. Но, когда ему это удалось, на втором этаже хлопнула дверь, затем раздались чьи-то быстрые шаги, которые приближались. Он на секунду замешкался, но мне хватило и этого. Воспользовавшись ослаблением его хватки, я резко обернулась и со всего размаха ударила бандита коленом между ног. Он согнулся пополам, перестав держать меня. Не помня себя от страха, я кинулась прочь из подъезда, едва не сбив с ног спускающуюся вниз по лестнице соседку. Лишь оказавшись на улице в нескольких десятков метров от дома, я перевела дыхание, тщетно пытаясь усмирить сумасшедшее биение сердца.

– Этот козел поджидал меня в моем собственном подъезде, – обиженно пробормотала я себе под нос, забираясь в автобус. – Меня хотело изнасиловать чучело в полосатом «петушке» с самодельной дыркой для глаз. Господи! Что же это за день такой?

Спустившись в метро, я начала набирать знакомый номер подруги на первом встречном таксофоне. У Верки было занято. Пытаясь восстановить в памяти номера Андрея и Валентина, я начала звонить им. У Каменского взяла трубку мама, сообщившая мне, что ее сын на репетиции, а телефон Быстрова вообще не подавал признаков жизни. Наконец, мне удалось пробиться к Верке. Услышав мой сбивчивый рассказ, она потребовала, чтобы я немедленно ехала к ней. Не раздумывая над полученным приглашением, я отправилась на Елизаровскую, где и встретилась с подружкой.

– Ты в порядке?! – увидев меня, выходящей из стеклянных дверей подземки, воскликнула встревоженная девушка.

– Вроде, да, – неуверенно отозвалась я. – Как же хорошо, что ты у меня есть, Верочка!

Она улыбнулась, принимая мой своеобразный комплемент. Вскоре мы добрались до ее квартиры, где было тихо и пусто, так как родители подруги оказались в отъезде.

– Ты позвонила Валентину? – задумчиво спросила собеседница, когда я поведала ей все сегодняшние события, начиная с домоганий доцента и кончая инцидентом с маньяком.

– Пробовала, но его не было дома, – кисло усмехнувшись, ответила я.

– Позвони сейчас, – настаивала она, строго глядя на меня.

– Нет, – я хмуро покосилась на нее и повторила. – Нет! Нет! И еще раз нет!

– Почему? – брови Веры взлетели вверх, а лицо вытянулось. Она явно не понимала мое решительное сопротивление и, что самое печальное, не разделяла его.

– Во-первых, мы с ним поругались.

– Вы с ним? – недоверчиво переспросила подружка, поудобней усаживаясь на край кресла, что стояло напротив меня.

– Хорошо, – я сдалась. – Я с ним поругалась.

– Это уже ближе к истине, – иронично заметила она, улыбаясь. – Дальше.

– Во-вторых, он и так для меня уже много сделал. Не могу же я злоупотреблять его добротой? Это просто неприлично.

– Понятно, – Верка встала и направилась к выходу из комнаты. – Ты посиди пока, телек посмотри, а я принесу тебе воды.

Я лишь пожала плечами. Меня все еще трясло, хоть и не сильно. Поэтому стакан холодного напитка совсем не помешал бы. Вернулась обратно она минут через пять, держа в руках белую кружку, в прозрачном содержимом которой бултыхались три ледяных кубика.

– Освежись немного, – протягивая мне свою ношу, сказала хозяйка дома и вновь села напротив. – Что делать станешь?

– Поеду к Лари, его ведь надо выгуливать, – вздохнув, ответила я и отпила кисловатую от лимона воду.

– А если ты сегодня к нему не придешь? Что тогда будет?

– В лучшем случае, он проявит нечистоплотность по отношению к нашей прихожей. В худшем – соседи повесятся от его жалобных завываний, которыми он будет их пичкать всю ночь. Тогда меня точно выгонят из квартиры вместе с собакой. Ты же понимаешь, жилье съемное. Так что… надо идти.

Я поднялась с дивана и собралась было отправиться к выходу, однако подруга, перехватив меня, усадила обратно, решительно заявив:

– В ближайшие тридцать минут я тебя никуда не пущу. Ты еще не совсем оправилась от шока.

Я непонимающе похлопала ресницами, но спорить не стала, зная, что это бесполезно. Если Верке что-нибудь в голову втемяшилось, она от этого ни за что не отступится. Однако через полчаса я поняла истинную причину ее яростного протеста относительно моего ухода. Заговор раскрылся, как только на пороге появился взволнованный и потому бледный, как мел, спасатель.

– Предательница, – прошипела я, хмуро глядя на подругу. – Ты ему звонить ходила, а не за водой?

– И за водой тоже, – парировала она, хитро улыбаясь.

Подойдя ко мне, Быстров опустился на колени рядом с диваном и принялся гладить мои плечи, беспрерывно спрашивая:

– Ты не пострадала? Он не причинил тебе вреда? Как выглядел этот урод? Тебе не больно? Он бил тебя? Он…

– Хватит! – отстранившись от него, воскликнула я раздраженно. – Я не ребенок, в конце концов. Перестань меня трогать.

– Прости, я не хотел тебе сделать неприятно, – виновато пробормотал Валентин. – Мне надо было убедиться, что ты цела.