Текст книги "Флирт с маньяком (СИ)"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– А кто тогда? – взяв себя в руки, робко поинтересовалась я. – Доцент?

– Нет, это не он, – отверг предположение собеседник.

«Опять уверенность… Ты слишком много знаешь о тех, кто маньяками не является, – я побледнела. – Откуда такая осведомленность?»

– У тебя есть какие-то варианты? – я прищурилась, мысленно примеряя кандидатуру Андрея на роль «полосатого урода».

– Нет. Хотя… вообще-то, нет, – он улыбнулся, состроив невинный взгляд, который подарил мне поверх пластмассового стаканчика с черным горячим напитком. – Кстати, мне гораздо больше нравится говорить с тобой о делах насущных, нежели выслушивать лекции о голубом и розовом периодах в живописи Пикассо.

– Ну, спасибо, – я надулась. – По-твоему, я рассказывала все это стенке?

– Нет, я внимательно слушал, – парень оправдывался. – Но два часа об одном и том же… Катя, я же не фанатик его искусства.

– Ну и зря, – мне стало смешно.

На лице собеседника отразилась такая откровенная мука, что я почувствовала, какие страдания он недавно пережил по моей прихоти.

– А где ты встретила Егорова? – внезапно спросил рокер, меняя тему.

– В библиотеке, – непонимающе глядя на него, ответила я. – А что?

– Он далеко живет? – пропустив мимо ушей мой вопрос, полюбопытствовал Андрей.

– Не знаю.

– А в университете он еще долго пробудет? – не унимался Каменский, продолжая меня допрашивать.

– Часов до шести, пока библиотеку не закроют, наверное.

– Понятно, – он мило улыбнулся мне, потом вдруг резко встал и, сказав, что скоро вернется, вышел из кафетерия, оставив меня сидеть с недопитым кофе в застывшей у рта руке.

Вернулся парень минут через десять. На его физиономии играла странная улыбка, а глаза хитро блестели, но объяснить мне причину своего веселого настроения, он, увы, не собирался, загадочно отвечая на заданные мной вопросы:

– Узнаешь потом.

Когда «потом», и что «узнаю» понять я, к сожалению, не могла, поэтому сидела напротив него с видом полного недоумения. Моего спутника, похоже, забавляло такое положение дел, а я с каждой минутой становилась все мрачнее и мрачнее, меня мучило любопытство, удовлетворять которое Андрей совершенно не желал. Последней каплей для моих расшатанных нервов оказалось его усердное стремление выпроводить меня домой.

– Я что, мешаю тебе? – хмурясь, поинтересовалась я сквозь сжатые от злости зубы.

– Нет, конечно, – он по-прежнему улыбался. – Но мне надо решить кое-какие дела.

– Какие? – прорычала я, начиная беситься.

– Узнаешь потом.

Эта фраза привела меня в ярость. Каменский упорно создавал интригу, подливая масла в огонь своими короткими ничего не значащими репликами. Ему доставляло удовольствие водить меня за нос, не говоря, в чем загвоздка, но открыто демонстрируя ее наличие. Парень создал тайну и теперь с интересом наблюдал, как я мучаюсь, пытаясь ее узнать. Ну, разве это не издевательство?

– Если ты мне сейчас же все не разъяснишь, я тебя поколочу, – перейдя к угрозам, заявила я гневно.

Но, вместо ожидаемого испуга, моим глазам предстало зрелище весело смеющегося собеседника.

– Да иди ты в баню! – фыркнула я, обидевшись и, быстро поднявшись, выскочила вон.

Он нагнал меня почти сразу и, схватив за плечи, повернул к себе.

– Катенька, не дуйся на меня, пожалуйста, – проговорил рокер, тревожно глядя в мои хмурые глаза. – Обещаю, что ты скоро обо всем узнаешь. Ладно? Давай, не будем ссориться.

– Хорошо, – я вырвалась. – К тому же у меня тоже много дел сегодня.

Я демонстративно посмотрела на часы, стрелки показывали половину четвертого. Если все идет по плану, то Вера уже на пути ко мне. Поэтому продолжать уговаривать собеседника раскрыть карты, которые он старательно прятал, не было ни времени, ни смысла.

– Вечером созвонимся, – бросила я, уходя.

– Катя, – Андрей подождал, когда я обернусь, потом продолжил, – Как твой не сданный экзамен? Все устроилось?

Теперь я посмотрела на него с таким видом, будто передо мной стоял не простой смертный, а пророк какой-нибудь, по меньшей мере. Откуда ему знать о поставленной Кривошеиным оценке? Или, может, у меня просто разыгралось воображение, раз я в обычном вопросе увидела тайный смысл?

– Да. Мне поставили «пять», – выдавила я из себя, все еще находясь под впечатлением того, что музыкант заговорил на эту тему не спроста.

– Вот и замечательно! – весело воскликнул он. – Я очень рад за тебя, Катя.

– Пока, – решив, что надо поскорее сваливать, чтобы не услышать от него очередную странность, пробормотала я.

– До вечера, – проводив меня взглядом, сказал парень.

«Либо ко мне вернулась паранойя, либо рокер что-то темнит. Во всяком случае, вид у него слишком уж загадочный, – размышляла я, спускаясь в метро. – Ох, не нравится мне подобного рода таинственность. Особенно, когда за каждым углом ожидаешь увидеть маньяка. Правда, я сама не была до конца честна с Каменским. Ну, а долг, как водится, платежом красен, так что нечего злиться. Подожду, когда он решит мне все рассказать сам, тогда и выводы сделаю. В любом случае, Андрей не насильник. В этом я, абсолютно, уверена. Иначе он не стал бы проявлять в отношении меня столько заботы. А вот Валя… Его нервозность и вспыльчивость мне что-то не внушают особого доверия».

К моменту моего появления на пороге собственной квартиры, я была, абсолютно, убеждена в причастности Быстрова к нападениям. Рассудок при помощи логики быстро заглушил доводы влюбленного сердца, выступавшего в защиту спасателя. Разбившись вдребезги о твердую стену неопровержимых улик, выстроенную моим разумом, бедное сердечко жалобно ныло, сокрушаясь над получившими трещину чувствами. Я была вынуждена признать, что боюсь Валентина и… люблю.

– Ты опоздала, – встретив меня в дверях, укоризненно проговорила Вера. – Я беспокоилась за тебя.

Она стояла напротив с взволнованным видом и не сводила с моего лица встревоженных серых глаз. Подруга уже успела переодеться в домашний длинный халат, который привезла с собой вчера. На ее ногах были обуты темно-зеленые шлепки с причудливой вышивкой на закрытых носах. В этом наряде Вера выглядела очень стройной. Роскошные волосы она заколола на затылке, но две тонкие пряди все равно умудрились выбиться из тугой прически, и теперь они свисали русыми нитями ей на глаза. Небрежным жестом откинув непослушные волосы, собеседница вновь заговорила:

– Я познакомилась с его мамой, Очень милая женщина.

– Не сомневаюсь, – раздеваясь в прихожей, отозвалась я. – Да, и сын у нее не маньяк! – в моем голосе звучала твердость, а во взгляде подруги появилось недоверие.

– Это он тебе сказал? – спросила она, приподняв слегка бровь.

– Я сама так решила. Насильник – Валя, – тоном судьи, вынесшего приговор, объявила я, вздыхая.

Вера печально покачала головой и трагично произнесла:

– Насильник – Андрей.

Наши взоры пересеклись, выразив взаимное удивление и несогласие тем, что мы только что услышали друг от друга. Я не выдержала первой.

– Почему? – вопрос слетел с моих губ так тихо, что я сама могла с трудом разобрать его, не говоря уже о той, кому он адресовался. Но она поняла смысл моего, практически, беззвучного слова, и спокойно ответила:

– Я узнала много интересного о твоем новом друге, боюсь, что парень старательно тебе пудрит мозги, Катюха. Его словоохотливая мама поведала мне о сыне столько любопытной информации, что теперь я твердо знаю, кто он на самом деле.

– И кто? – заворожено глядя на нее, пробормотала я, пытаясь вырвать из пасти довольного моим возвращением Лари снятый с ноги сапог. Однако пес упорно не желал выпускать отвоеванную добычу, вероятно, боясь, что я снова куда-нибудь уйду.

– Тип в полосатом «петушке»! – с уверенностью сообщила Вера.

– А доказательства? – не сдавалась я, продолжая отстаивать свою правоту. – Улик против Быстрова гораздо больше.

– Оставь бедного спасателя в покое, – криво усмехнувшись, попросила она. – Послушай лучше кассету, на которую я записала наш с Марией Ивановной разговор.

Подруга принесла из комнаты мой старенький магнитофон и поставила его на кухне, куда мы с ней отправились, намериваясь поболтать о насущном во время чаепития. Я зажгла газ под чайником, а она занялась подключением шнура к сети, чтобы мы могли познакомиться с беседой на пленке.

– Как тебе удалась эта авантюра? – с нескрываемым восхищением глядя на Веру, спросила я. – Или Каменская представляет собой «находку для шпиона»?

– Не без этого, – собеседница улыбнулась, вставляя в магнитофон кассету. – Она, действительно не прочь поговорить. Правда, заявившись к ней в гости, я сообщила, что работаю в студенческой газете нештатным сотрудником, и сейчас пишу статью о ребятах, которые помимо учебы занимаются творчеством.

– Она тебе поверила?! – я удивилась, хотя… кому лучше меня знать, какой убедительной, порой, бывает моя дорогая подруга.

– Вообще-то, да, – с гордостью ответила она. – Особенно, после того, как я начала горестно сокрушаться по поводу отсутствия ее сына. Мария Ивановна предложила мне зайти попозже, но я страдальчески посвятила ее в напряженный график моего забитого под завязку дня. Уговорить женщину рассказать мне об Андрее помогла фраза про то, что завтра я уже должна буду сдать в редакцию материал. В конечном итоге она сдалась и все мне выложила.

– Что «все»?

– Слушай, – Вера нажала на пуск и прибавила громкость.

Я медленно опустилась на табуретку, с интересом глядя на крутящуюся пленку, и, подперев руками подбородок, застыла в ожидании. Тихое шипение, наконец, прекратилось и из магнитофона послышалась чья-то речь. Голос был мелодичный и немного беспокойный.

– Может, не надо записывать? – смущаясь, произнесла Каменская. – Обычно журналисты делают пометки в блокнот…

– Мне легче писать окончательный вариант статьи, когда я слышу тех, с кем разговаривала, – ответила Вера деловым тоном. – Давайте, приступим.

– Хорошо, – вздохнула ее собеседница. – Что вы хотите о нем узнать?

– Прежде всего, – моя подружка многозначительно помолчала, – какой он в жизни?

– Андрюша хороший мальчик, – с теплотой сказала его мать. – Умный, талантливый. Он, постоянно, чем-то занят. То пропадает в институте, то уходит на репетицию.

– Значит, его часто не бывает дома? – ненавязчиво поинтересовалась новоявленная журналистка.

– Ну, Вы же понимаете, – с чувством начала Мария Ивановна. – Музыка – увлеченье серьезное. Оно требует больших затрат времени. Мой сын с раннего утра отправляется к ребятам в гараж, где они репетируют перед выступлениями в клубах. Вам известно, что группа «Турбулентность», в которой Андрей ударник, часто дает концерты?

– Конечно, – без зазрения совести соврала Вера. – А вчера утром он тоже был на репетиции?

– Нет, – женщина задумалась. – Отец попросил его съездить в гараж за машиной. Мы собирались поехать в деревню, вот он и отправился за нашими Жигулями. До гаража добираться минут тридцать. Плюс дорога обратно. Ну и… – она запнулась. – Вам, наверное, не интересно это?

– Что Вы?! – поспешно возразила подруга. – Говорите, пожалуйста. Чем больше я узнаю о Вашем замечательном сыне, тем легче мне будет о нем написать хорошую статью.

– Тогда, может, Вы лучше будете спрашивать?

Веру не пришлось долго уговаривать, она тут же засыпала вопросами собеседницу:

– Давно ли Андрей водит машину? Часто ли он ездит на ней? Чем еще увлекается?

– Папа сажал его за руль с пяти лет, – усмехнулась Каменская. – В восемнадцать наш мальчик получил права. А теперь отец, практически, отдал ему автомобиль. Вы знаете, как Андрюша водит?! – восторженно воскликнула она. – Ну, просто, как гонщик высшего класса, и очень осторожно при этом.

Я оторвала взгляд от магнитофона и удивленно посмотрела на сидящую напротив Верку, та лишь приподняла брови, дескать, мол, то ли еще будет! Голос Марии Ивановны, послышавшийся из магнитофона, вновь привлек мое внимание к медленно вращающейся пленке, глядя на которую, я представляла себе лицо незримой собеседницы.

– Мой сын по природе мальчик аккуратный. Всегда содержит свои вещи в порядке. Он и Жигули наши постоянно моет и ремонтирует, так что мы за ним, как за каменной стеной, – гордо сказала она.

– А вчера он быстро приехал? – то ли шутя, то ли серьезно, спросила девушка.

– Нет. Мы прождали его лишний час, но он объяснил свою задержку тем, что надо было заскочить к другу, чтобы помочь ему перевезти кое-какие вещи на другую квартиру. Видите, какой он отзывчивый?

– О, да! А как на счет личной жизни? Ведь у музыкантов много поклонниц. Ваш сын уже встретил свою единственную?

– Боюсь, что нет. Он очень замкнут в отношении девушек. По большей части, проводит дни за учебниками или на репетициях.

– Я слышала, что у него была подруга, погибшая от передозы, – осторожно проговорила Верка.

– Нет, нет, – отмахнулась Каменская. – Что Вы! Это всего лишь слухи. Андрюша скромный мальчик, он пока ни с кем не встречается. А Вы это тоже напишите в статье?

– Возможно. Читателей, обычно, сильно волнует данный вопрос, – тоном эксперта заявила Вера. – Ну, а институт? Как он учится?

– Очень хорошо. Даже отлично, – Мария Ивановна оживилась. – Для него будущая профессия много значит!

– Ясно, – подруга помолчала. – Расскажите мне, как он одевается. Имидж для музыканта вещь не последняя.

– И для градостроителя тоже, – подсказала мама рокера. – Андрюша предпочитает черное. Куртка, брюки, свитера и пиджаки. Даже рубашек в его гардеробе черных больше, чем цветных.

– А шапки? Головные уборы он тоже носит черные? – не унималась собеседница.

– Андрей их вообще не носит.

– А раньше?

– Раньше носил. Особенно, ему нравились «петушки». Когда был подростком, говорил, что они удобные, а сейчас отрастил волосы и ходит с непокрытой головой. Он у меня такой упрямый. И совсем взрослый. Вам бы, конечно, лучше с ним самим пообщаться, что я могу сообщить… ничего существенного. Может, подождете, когда он вернется с репетиции.

– А он сейчас там?! – Вера удивилась.

– Да. Сказал, что придет к вечеру.

– Давайте, я лучше позвоню ему. Можно взять Ваш номер?

– Лучше запишите Андрюшин. У него ведь есть мобильник. Правда, он его сегодня оставил дома, но обычно трубка при нем.

Подруга выключила кассету, и торжественно произнесла:

– Ну, как? Убедилась?

– В чем? – я не совсем ее понимала.

– В том, что твой музыкант маньяк.

– Нет, – честно призналась я.

– Как это? – на ее лбу появилась вертикальная морщинка от взлетевших вверх бровей. – Разве недостаточно доказательств?

– Каких? – я усмехнулась. – Черные брюки? Так в них пол города ходит. Любовь к «петушкам» в подростковом возрасте? Но ведь это же смешно.

– Катя, – серьезно проговорила собеседница. – Ты его защищаешь.

– Я просто стараюсь мыслить логически.

– Хорошо, тогда как насчет данной части моего импровизированного интервью? – чуть-чуть повысив голос, сказала Верка.

Она быстро перемотала кассету и, найдя нужное место, включила запись. Послышались уже знакомые слова:

«… Мы прождали его лишний час, но он объяснил свою задержку тем…»

Щелчок кнопки, поддавшейся нажиму указательного пальца собеседницы, оборвал фразу.

– Где, по-твоему, болтался Каменский столько времени на синих Жигулях с тонированными стеклами и заляпанными номерами? – с вызовом осведомилась она.

– Может, действительно, был у друга, – робко предположила я.

– Или он навещал тебя, прикрыв лицо полосатой маской, – голосом, не терпящим возражений, заявила Вера и грустно усмехнулась. – Ну, и дурочка же ты доверчивая, Катя. Как можно подпускать так близко совершенно неизвестного парня?

– И все-таки я думаю, что насильник – Валентин, – мое упрямство ее рассмешило.

– Катька, ты мазохистка! – сквозь хохот, воскликнула Вера. – Влюбилась в спасателя, а теперь еще мечтаешь, чтобы он был маньяком. Тебя подобные вещи возбуждают, что ли?

Я подарила ей укоризненный взгляд и сказала с упреком:

– Ничего веселого не вижу. Быстров, в отличие от Андрея, хромает. К тому же он сам признался, что его укусила собака.

– Ну и? Мало разве псов на улице бегает? – парировала собеседница, откликнувшись на призывное бульканье чайника, из которого она разлила кипяток в наши наполненные заваркой чашки.

– Ладно, – согласилась я с ее доводом. – А как насчет двухсторонней куртки? У рокера «кожанка», а у Вали нет.

– Это тоже не повод его подозревать.

– А брюки, которые на нем были надеты позавчера вечером? – не унималась я.

– Сама сказала, что полгорода такие носят, – весело возразил мой симпатичный оппонент.

– Тогда… – я задумалась, подыскивая очередное доказательство. – Тогда, что ты скажешь о его нервозности? Он кидает трубки, психует, рычит и…

– Ревнует, – подсказала Вера. Я удивленно уставилась на нее, потом, опустив глаза, пробормотала:

– Даже, если так, это не оправдание, – щеки мои запылали румянцем. – Разве Отелло не задушил Дездемону из ревности?

– Валентин не сумасшедший мавр, – хитро улыбаясь, высказалась в защиту Быстрова подружка. – И, вообще, я ему доверяю. Он проявляет к тебе такую трепетную заботу, что мне не позволяет совесть записать бедного влюбленного в преступники.

– А «Мистер галстук» со мной согласен, – гордо заявила я, исчерпав запас, более менее, логичных доказательств. Теперь настала очередь призвать на помощь «подсознание». – Он сказал, что во сне я видела ответ.

– Ты что, разболтала Егорову свой ночной кошмар? – хватаясь за голову, простонала Вера, я утвердительно кивнула. – О, нет!

– Зря ты так, – проговорили мои поджатые губы со вздохом. – Он иногда предлагает разумные вещи.

– Никогда! – твердо произнесла она.

– Кстати, «Портрет», – я соскочила с табуретки и стремглав бросилась в комнату, а через минуту вернулась с исписанным листом в руках. – Давай, почитаем.

– Нет.

– Ну, пожалуйста. Вдруг там есть что-нибудь интересное.

– Ладно, читай, – нехотя согласилась подруга.

Я успела процитировать всего несколько строк, как вдруг зазвонил телефон. На Верином лице появилось выражение нескрываемого облегчения.

– Быстров или Каменский? – весело спросила она.

– Думаю, второй.

– А мне кажется, что первый. Сделаем ставки? – ее серые глаза были полны лукавых искр.

– Не надо, – сдерживая улыбку, сказала я, направляясь к громко трещавшему аппарату.

Подруга пришла следом. Она встала, подперев спиной стенку, рядом со мной и застыла в ожидании ответа на наш спор.

– Да? – подняв трубку, спросила я.

– Катя?! Катенька! Спаси меня от этих маньяков! – истерично завопил на том конце голос перепуганного Егорова.

– Здравствуй! – криво усмехаясь, проговорила я, и нажала кнопку громкой связи. – Что у тебя стряслось, Андрюша?

– Те парни… Валентин и второй, длинноволосый. Они преследовали меня от университета до самого дома, – жалобно заскулил «Мистер галстук». – И на протяжении всего пути эти монстры не сводили глаз с моей задницы.

Верка прыснула от смеха, прикрыв ладонью рот, я же, сделав ей знак молчать, осторожно полюбопытствовала:

– Ты уверен? Может, тебе показалось?

– Нет! – воскликнул однокурсник и заговорил скороговоркой. – Катя, они голубые. Они приближались ко мне, как только поблизости становилось меньше людей. Я был вынужден обходить пустынные места, потому что два озабоченных гея пялились на мое мягкое место с нескрываемым интересом. Я на пятый этаж взлетел, не чувствуя ног, боясь, что они изнасилуют меня прямо, в подъезде, как хотели это сделать с тобой.

Подруга, ставшая свидетельницей нашей телефонной беседы, медленно сползла по стеночке на пол, давясь беззвучным хохотом, от которого на ее глазах выступили слезы. Плечи Верки сотрясались, а руками она пыталась зажать себе рот, чтобы не выдать Андрюше своего присутствиия.

– Но на меня напал один человек… – возразила я, хмуро глядя на развеселившуюся слушательницу.

– Нет, Катерина, их было двое! – решительно заявил «Мистер галстук», перестав причитать. – Как в фильме «Крик». Ты смотрела этот ужастик? Там убийцы работали в паре, подстраховывая друг друга и постоянно меняясь местами. Один из них прикидывался парнем героини, второй – другом. А на самом деле, они оба оказались психами, которые надевали маски и потрошили невинных горожан. Твои знакомые тоже заодно. Они вместе насилуют людей, причем, не только женщин, но и мужчин. Им уже все равно, зажрались. Поверь мне, Катя, это так, – собеседник на мгновение замолчал, вероятно, отойдя в сторону от телефона, но тут же я снова услышала его перепуганные вопли. – Они до сих пор стоят у меня под окном и что-то обсуждают. Наверное, собираются выломать дверь, чтобы добраться до моей задницы… Спаси меня, Катенька, пожалуйста!!!

– Послушай, истеричка! – встав и выхватив из моих рук трубку, сказала Вера. – Возьми свою драгоценную задницу и поднеси к форточке. А потом крикни господам маньякам, чтобы они немедленно топали к Катерине домой! – приказным тоном закончила она и, не выдержав, засмеялась.

– Ты что, с ума сошла?! – побледнев, я уставилась на подругу широко распахнутыми от страха и удивления глазами. – А если Егоров прав? Если они, действительно, напарники? Зачем им понадобилось его мягкое место?

– Чтобы проверить, нет ли на нем собачьего укуса, – спокойно пояснила она, отключая громкую связь. – Ну что они ответили? Придут? Ладно, пока, паникер несчастный.

Вера внимательно посмотрела на меня и сказала:

– Маньяк один, так что не переживай. Втроем мы его, если что, скрутим.

– А вдруг нет? Представь, что они приедут сюда, мы их впустим, а они нас изнасилуют и убьют, – мне было так жутко, что руки похолодели, а по спине неприятной волной пробежала дрожь.

– Тогда их посадят, – едва сдерживая улыбку, ответила собеседница. – Ведь у нас есть свидетель того, что они отправились к тебе.

– И его эти маньяки убьют, – обречено заключила я.

– Глупости. Пора нам провести очную ставку подозреваемых с Лари. Если он укусил преступника, значит, он же его и узнает.

Я вздохнула, с недоверием посмотрев на мирно дремлющего в обнимку с моими сапогами пса. Какая ему очная ставка? Вот если бы кусок мяса или бульон тети Тани…

«Нужно позаботиться о безопасности, – мысленно решила я, направляясь на кухню. – Где же нож?»

– Катюха, что ты делаешь? – заметив, как моя рука судорожно шарит по полкам, спросила Вера.

– Ищу кухонный ножик, чтобы положить его, на всякий случай, в карман, – честно ответила я, продолжая поиски. Наконец, необходимая вещь была найдена, и я с радостью запихнула свое самодельное оружие в широкий карман кофты.

– Только не порежь никого без повода, ладно? – попросила моя спокойная, как море в штиль, подруга.

– Постараюсь, – присматривая, чем еще можно будет воспользоваться в случае схватки с маньяками, вяло ответила я.

Парни добрались до моей квартиры через сорок пять минут, в течении этого времени я нервно перебирала различные варианты предстоящих оборонительных действий. Верка же поспешно мыла посуду, изредка отпуская ироничные реплики в мой адрес. Когда в дверь позвонили, я невольно вздрогнула, схватившись за рукоятку ножа, спрятанного в одежде.

– Я открою, – усмехнулась собеседница, выключая кран. Она бесстрашно двинулась в прихожую, бросив, не оглядываясь. – Иначе ты заколешь бедных гостей, не дав им переступить порог.

– Привет, – донесся до меня голос Валентина.

Любопытство взяло верх над страхом, и я медленно вышла из кухни, по-прежнему, держась за вооружённый карман. Быстров хмуро посмотрел в мою сторону, а Каменский, захлопнув дверь, уставился на незнакомку, изучавшую его надменным взором прищуренных серых глаз.

– Что-то не так? – спросил Андрей, слегка приподняв свои черные густые брови.

– Это Вера, – поняв, что как от меня, так и от подруги ждать представлений бесполезно, пояснил спутнику спасатель. – Они с Катей вместе учатся.

– Ясно, – отозвался рокер.

– Вера Васильевна Климова, – чеканя каждое слово, проговорила она.

– Очень приятно, – губы парня чуть-чуть дрогнули в едва заметной улыбке. – Меня зовут Андрей. И, если ты не против, я хотел бы разуться.

Моя подруга отошла в сторону, перестав загораживать ему доступ к полке для обуви. Когда гости разделись, Верка с видом хозяйки пригласила их на кухню, я же прижалась к коридорной стенке, пропуская всех троих вперед. Проходя мимо, Валентин остановился, желая мне что-то сказать. Заметив, как округлились мои глаза, а рука скользнула в заветный карман, подруга мгновенно очутилась рядом и, оттеснив ничего не понимающего Быстрова в сторону, мягко произнесла:

– Не надо к ней приближаться меньше, чем на метр, Валечка. Катюха сегодня очень нервная.

– Да? – он смерил меня изучающим взглядом, но спорить с ней не стал, покорно отправившись в кухню.

Я села на табуретку, которую занимала ранее, Валя опустился на другую, Андрей, выдвинув старенький, обшарпанный стул, занял его, а моя подруга облюбовала широкий подоконник, так как других сидячих мест здесь не было. Мы все молчали, искоса поглядывая друг на друга. Пауза стала давить на психику, но никто не решался нарушить воцарившуюся тишину. На стене мирно тикали часы, отсчитывая секунды нашего неловкого молчания.

– Чай пить не из чего, – наконец, не выдержала Вера, спрыгивая с окна. – Разве что, по очереди. В доме всего две кружки осталось.

– Я не хочу, – улыбнулся ей спасатель.

– А мне можно налить, – без особого стеснения сказал Каменский, и тут же был награжден огненным взором серых красивых глаз, хмуро смотревших на него из-под густой стены длинных темных ресниц.

Подруга не скрывала свою антипатию к музыканту, продолжая пребывать в твердой уверенности, что он и есть злостный нарушитель моего спокойствия. Я, в свою очередь, совершенно не разделяла ее точку зрения. Хотя… может, она права, как, впрочем, и «Мистер галстук». Ведь сначала в моей жизни появился Валентин, а потом пришло загадочное письмо на абонентский ящик. Эти двое возникли на горизонте, практически, одновременно. Наверняка, здесь что-то нечисто. Они точно заодно. Я почувствовала, как напряглось мое тело, а от лица в очередной раз отхлынула краска. Мне опять стало страшно.

– Объясните-ка нам, мальчики, что вам понадобилось от Егорова и его задней части? – разливая по кружкам чай, полюбопытствовала Вера.

На физиономии рокера возникла глупая улыбка, а Быстров подарил ей совершенно невинный взгляд, рассеянно пожав плечами.

– Мы просто хотели поговорить, – сказал он, как бы оправдываясь.

– С его задницей? – съязвила собеседница, громко стукнув наполненной кружкой по столу перед носом Андрея.

– Мы хотели убедиться, что на ней нет следов Лариных зубов, – скромно пояснил Каменский, стараясь успокоить разбушевавшийся чай, грозящий выплеснуться ему на свитер.

– И кому пришла в голову эта гениальная идея? – глядя сверху вниз на парня, спросила она.

– Мне, – подал голос Валя и покосился в мою сторону. – Я хотел удостовериться, что в Катином окружении нет преступника.

– Я же говорила: Егоров не маньяк, что за глупые проверки?! – меня взбесило их поведение, как, впрочем, и чистосердечное признание. Кто им вообще дал право так поступать с людьми? Бедный «Мистер галстук» чуть не поседел с перепугу.

– Он на него очень похож, – серьезно заявил рокер, отпив глоток успокоившегося, наконец, напитка.

– Чем? – я нахмурилась.

– Своими странными речами. Ты, Катя, после общения с ним превращаешься в затравленного котенка. Я сам видел.

– Чушь! – сердито бросила я и уставилась на Быстрова. – Вы теперь всех моих знакомых будете исследовать на наличие укусов?

– Да, если таким образом мы сможем защитить тебя, Катенька, – заботливо отозвался Валентин.

– Мальчики, – Вера едва сдерживала смех, – вы ненормальные.

Оба взглянули на нее и, как по команде, развели руками, дескать, мол, что есть, то есть.

– А друг друга, вы тоже проверили? – мрачно осведомилась я.

– Нам это ни к чему, – спокойно сказал Андрей. – Среди нас насильников нет.

– Ой ли? – поставив ладонь на бедро, недоверчиво проговорила моя подружка.

– Ты считаешь, что я маньяк? – спросил он ее в лоб.

– Да, – также откровенно, ответила Вера.

– Спасибо, – парень криво усмехнулся, внимательно посмотрев на девушку. – Я с первой минуты нашего знакомства заметил, что ты ко мне неравнодушна.

Открыв от удивления рот, я наблюдала за этой парой, которая выясняла отношения, не обращая никакого внимания на нас с Валей. Спасатель тоже с любопытством рассматривал выдвинувшую, довольно, серьезное обвинение Веру. Данный факт поразил его не меньше, чем меня. Мы оба молчали, ожидая реакции на слова собеседника со стороны Климовой. Она уничтожающе улыбнулась и, окинув музыканта скептическим взглядом, процедила:

– И не только к тебе, а еще и к твоей очаровательной маме.

Андрей сменился в лице, его брови сдвинулись, а губы сжались. Он медленно отставил кружку и поднялся со стула. Теперь их роли поменялись: Вере пришлось закинуть голову назад, чтобы продолжать дуэль скрещенных взглядов, которая была сейчас в самом разгаре.

– Ты говорила с мамой? – ядовито произнес Каменский.

– Да. И она поведала о тебе много интересного.

– Что именно? – он нависал над ней, как коршун над добычей, но подругу это нисколечко не смущало.

Она гордо стояла напротив него, по-прежнему, уперев руки в бока. Ее спина выпрямилась, а на лице заиграла победная улыбка. Мне даже показалось, что мы с Валентином здесь лишние, настолько сильно собеседники были поглощены друг другом.

– Например, то, что ты вчера где-то болтался целый час, когда ездил за машиной, – торжественно провозгласила Климова.

– Я был у друга, – парировал парень, складывая руки на груди.

– Насильник напал на Катьку из твоей машины.

– Глупости.

– Отнюдь. А еще тебя постоянно не бывает дома. Ты, якобы, на репетициях, хотя в действительности шляешься неизвестно где. Короче, ты вполне мог преследовать Катьку все эти дни.

– Так «мог» или «преследовал»? – его черные глаза сузились, превратившись в сверкающие щелки, прожигающие взглядом обвинительницу.

Напряжение между ними росло с такой бешеной скоростью, что я испугалась возможности громкого взрыва, который с минуты на минуту должен был грянуть, если они не прекратят словесную перепалку. На помощь пришел Валентин. Он быстро встал с табуретки и, взяв Верку за плечи, усадил ее на свое место, мягко проговорив:

– Верочка, Андрей не насильник. Поверь мне, пожалуйста, я точно это знаю.

– Откуда? – теперь настала моя очередь расставить точки над «и» со своим подозреваемым. – Или, может, ты сам любишь носить дырявые «петушки», закрывающие физиономию?

Лицо Быстрова вытянулось, а глаза округлились от изумления. Через пару минут он справился со своим состоянием и тихо спросил:

– Разве ты меня не вычеркнула из списка потенциальных преступников, Катенька?

– По-моему, они не доверяют нам обоим, – толкнув друга в плечо, сказал рокер.

Парни стояли посреди кухни и мрачно смотрели на нас. Я начала нервничать, в то время как подруга, наоборот, расслабилась, погрузившись в задумчивость. Она бесцельно постукивала пальцами по столу, глядя куда-то вдаль. Наконец, ее взор сфокусировался на лице музыканта.