Текст книги "Флирт с маньяком (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Прости, бабуля, – Валентин ударил себя ладонью по лбу, – совсем забыл, что у тебя электричка. Давай, я провожу.
– Не надо, – отмахнулась старушка. – Что я, немощная? Сама доберусь, не в первый раз.
– Татьяна Дмитриевна, – наигранно сердитым тоном проговорил её внук. – Данный вопрос обсуждению не подлежит.
Она усмехнулась, довольная его настойчивостью. Перед самым отходом, бабуля утянула меня в ванную, где скороговоркой сказала:
– Валечка – очень хороший мальчик, ты о нем заботься. Не обижай его. Мой внучек заслуживает хорошей девушки. Такой, как ты, Катерина, – я попыталась открыть рот, чтобы возразить ей, но тетя Таня быстро пробормотала «Ну вот. Мне пора. Увидимся еще» и пулей вылетела в прихожую, оставив меня в полном недоумении.
Быстров попросил дождаться его возвращения, поэтому нам с Лари пришлось остаться в квартире без хозяина. Намериваясь скоротать время, я вновь взялась за учебники. Этот предмет мне давался хорошо. И я могла бы не волноваться за экзамен, но… было одно не очень приятное обстоятельство. Доцент Кривошеин – мой экзаменатор, на протяжении всего семестра уделял мне слишком много какого-то странного внимания. То после занятий оставит, а сам круги вокруг нарезает и смотрит на меня маслеными глазками. То доклад заставит готовить, отправив меня в библиотеку, где мы почему-то снова с ним встречаемся. И взгляд у этого сорокалетнего хлыща мне никогда не внушал особого доверия – скользкий, пристальный и раздевающий. Так что встречаться, в очередной раз с Германом Павловичем у меня не было ни малейшего желания, а тем паче, что-то ему сдавать.
Наконец, вернулся Валя. Был уже вечер, а ему сегодня дежурить. Я попыталась отбиться от изъявленного им желания проводить меня до дома, но парень уперся, доказывая мне необходимость данного мероприятия. На работу он решил отправиться сразу после, не заезжая больше к себе. Вздохнув, я смирилась со своей участью, так как спорить с ним было бесполезно, к тому же его внимание мне льстило. Доведя меня до подъезда, Валентин негромко спросил:
– Ты не боишься ночевать одна?
– Нет, – я улыбнулась. – Со мной ведь пес. Он меня в обиду не даст. К тому же, некого теперь бояться, ведь вымогатели арестованы, а муж, бывший муж, сбежал.
Он немного помолчал, задумчиво глядя на меня, потом снова заговорил:
– Вот и решились твои проблемы, Катюша, – его голос стал печальным. – Я сделал все, что смог. Наверное, пришло время незаметно удалиться? – он смотрел на меня так, будто ждал возражений, но я молчала, изучая черты его грустного лица.
В конце концов, парень не выдержал затянувшуюся паузу и честно поинтересовался:
– Ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни вместе с памятью об удачно закончившихся неприятностях?
– Нет, конечно, – удивленно моргая, ответила я. – Разве мы не друзья?
Собеседник облегченно вздохнул и усмехнулся. Его глаза стали веселыми, словно грусти в них никогда и не было.
– Друзья, – уверенно заявил Быстров, затем, подумав немного, добавил. – Можно я встречу тебя завтра после экзамена?
– Как пожелаешь, – вспомнив его любимую фразу, проговорила я тихо.
Мы расстались. Валя уехал на работу, а я, в сопровождении вдоволь нагулявшейся по дороге собаки, поднялась в свою квартиру. Дома было пусто и тихо. Мне стало как-то неуютно одной. Тем более, после столь насыщенных дней. Тишина, царившая вокруг, казалась мне угнетающей. Холодильник был пуст, а ведь я с утра еще ничего не ела. Желудок при виде кухни жалобно заныл, требуя немедленно наполнить его. Пришлось плестись на ночь глядя в магазин. Лари я благоразумно оставила дома, чтобы поход за продуктами не превратился в очередную собачью гулянку. Возвращаясь обратно с полным пакетом, я внезапно ощутила чей-то взгляд, прожигавший мою спину. Обернувшись и настороженно осмотревшись по сторонам, я не заметила ничего подозрительного.
– Наверное, показалось, – успокоила я сама себя, хотя мысль о чьем-то незримом присутствии намертво засела в голове.
Большую часть ночи мне пришлось посвятить учебникам и тараканьим боям, вернее, сражалась исключительно я, а они старательно убегали, прячась за полками, как настоящие трусы. Поспать мне удалось всего несколько часов, а с утра я уже была готова к исполнению своей святой обязанности – выгулу четвероногого питомца. Впереди предстоял экзамен у господина Кривошеина. Одна мысль о данном субъекте портила мне настроение. Но потом намечалась встреча с Валентином, и это радовало. Нужно было решить вопрос: краситься или нет? Для Германа Павловича я не хотела приводить свое лицо в более привлекательный вид, для Вали – наоборот. В конечном итоге, второй вариант одержал победу, и я занялась своей внешностью. Слава Богу, времени у меня на это было предостаточно. Выход в университет планировался только через два часа.
Прежде всего, я вымыла свои не очень-то длинные волосы, которые давно уже мечтали о порции душистого шампуня. Однако у меня, в свете последних событий, до этого никак не доходили руки. Высушив рыжую блестящую копну феном, по счастливой случайности забытым моим бывшим супругом, я принялась укладывать пряди плойкой, чтобы придать прическе более ухоженный вид. Затем настала очередь косметики. Хотелось чего-нибудь яркого, необычного. Покрутив в руках коробочку с тенями, я выбрала сине-голубую гамму и активно разрисовала ею свои веки. Получилось неплохо. Нежный перелив поднебесных цветов красиво гармонировал с моими светло-голубыми глазами. Чёрная тушь и такого же цвета подводка, подчеркнувшие контур глаз, прекрасно дополнили мой макияж, сделав взгляд выразительным и немного загадочным. Я едва коснулась бледно-розовой помадой губ, решив оставить их как можно более естественными.
Закончив возиться со своим лицом, я принялась подбирать гардероб, который должен был подходить к созданному мною образу. Откопав в самой глубине шкафа короткое темно-синее платье со строгим вырезом и длинными узкими рукавами, я начала его экстренно отпаривать, чтобы придать выбранной одежде надлежащий вид. В конце концов, выглаженный наряд, мягко облегающий мою фигуру, был довершен длинной цепочкой с крошечным квадратным кулоном, внутри которого синим пламенем горел прозрачный камень. Я уложилась точно ко времени. У меня даже осталось несколько минут на то, чтобы отдать указания лежащему в прихожей псу.
– Никому не открывай дверь, – на полном серьезе говорила я Лари, обуваясь. – И трубку тоже не бери. Короче, веди себя хорошо. Будь паинькой и жди меня.
Потрепав собаку по холке, я вышла из квартиры, закрыв за собой дверь на замок.
Когда я оказалась в стенах родной «Медухи», ко мне тут же подлетела, выскочившая откуда-то сбоку, Верка. Ее щеки раскраснелись, а в глазах горело любопытство.
– Я тебя уже полчаса жду! – воскликнула подружка, не давая мне опомниться. – Ну, как? Ты развелась?
– Да, – наконец, умудрилась я вставить слово. – И, кстати, здравствуй.
– Привет! – бросила собеседница мельком, и снова затараторила. – Как все прошло? Сергей не приходил на заседание? Ты будешь получать алименты? А когда ты теперь увидишься с Валей?
Я вытаращила на нее глаза, потом хитро улыбнулась и тихо ответила:
– Начну с конца, – а затем после многозначительной паузы продолжила: – Быстров собирается встретить меня после экзамена.
Верка одобрительно кивнула и вновь приняла выжидающую позу, свидетельствовавшую об ее повышенном внимании ко мне и моему рассказу.
– От алиментов я отказалась, чтобы избавить себя от лишних заморочек с Орловым. Серега после своего исчезновения не появлялся ни в суде, ни дома, ни, вообще, на моем горизонте. Сбежал, как трусливый заяц. Даже смешно. А ведь опасность уже миновала.
– То есть? – подруга приподняла свою изящную тонкую бровь в знак удивления.
– Вчера арестовали вымогателя.
– Здорово! – она искренне обрадовалась.
– Не то слово! Я сама все видела, – с азартом начала я и… выложила слушавшей с открытым ртом собеседнице события прошлого дня.
– Вау, – восхищенно произнесла Вера, когда я, наконец, закончила. – Это круто!
– О чем секретничаете, девушки? – голос подошедшего незаметно Андрея заставил нас вздрогнуть от неожиданности. – Катя, ты сегодня такая экстраординарная.
– Чего, чего? – не поняла я.
– Необыкновенная, наверное, – подсказала подруга, криво усмехаясь.
– Ты зришь в корень, Вера, – важно отметил парень, поправив на шее свой любимый серый с красной полосой галстук, и снова обратился ко мне. – Катерина, я должен заметить, что внешнее перевоплощение женщины связано с ее внутренним эмоциональным состоянием.
– Возможно, – чуть заметно улыбаясь, подтвердила я.
– Вот, например, летом подсознательное возбуждение представительниц прекрасного пола заметно по их одежде, – продолжал философствовать на свою излюбленную тему Андрюша. – Девушки носят прозрачные маленькие топы, сквозь которые видна их грудь потому, что хотят секса. Это и есть проявление их внутреннего «я».
На моем лице отразилось нечто среднее между удивлением и полным несогласием, Верка же едва сдерживала смех, отчего ее лицо заметно покраснело.
– А зимой, – «Мистер галстук» сделал многозначительную паузу, – для выражения все той же подсознательной сексуальной энергии вы прибегаете к макияжу, как ты сегодня.
– Хочешь сказать, что я озабоченная? – мои брови поползли вверх.
– Не так грубо, конечно, – снисходительно улыбнулся собеседник. – Но, вообще-то, да.
– Вот спасибо! – нервно хихикнула я и, схватив, давящуюся смехом подружку под руку, потащила ее к кабинету, где должен был состояться экзамен.
– Не надо обижаться, Катя. Это же очевидно и просто, как мир.
– Боюсь тебя разочаровать, дорогой, – обернувшись, бросила я сухо. – Но мир прост, лишь в твоей несложной голове, а для меня он очень и очень разнообразен.
Начался экзамен, сдавать который у меня не было никакого желания. В конце концов, я все-таки завалилась в аудиторию с абсолютно отрешенным видом. Кривошеин принимал по одному студенту, как стоматолог. И меня почему-то начало знобить, будто я и вправду пришла на прием к зубному врачу.
– Здравствуйте, Катерина, – улыбаясь, сказал преподаватель. – Вы сегодня прекрасно выглядите, надеюсь, что знание Вами моего предмета столь же прекрасно, – слащавость его голоса меня раздражала, а шаривший по моей фигуре взгляд приводил в бешенство.
Усилием воли подавив поток негативных эмоций, я натянула на лицо маску спокойствия и негромко сказала:
– Спасибо, Герман Павлович. Надеюсь, Вы правы.
– Десять минут на подготовку, Катенька, – его масляные глазки сузились. – А потом мы поговорим.
Я взяла билет, покосившись на собеседника. Он был довольно крепкого телосложения, плечистый и… практически лысый. Несколько тонких светлых волосин доцент зачесывал на бок, прикрывая ими свое блестящее круглое темечко. Лицо у Кривошеина было узкое и бледное, довольно крупный рот время от времени кривила сомнительного смысла улыбка, которую он, вероятно, считал, милой. У меня же она вызывала неприятное ощущение и легкое подташнивание. Короче, переваривать своего нынешнего экзаменатора я могла с большим трудом. И, если честно, мое мнение разделяла почти вся наша группа. Любимым учителем Герман Павлович не числился ни у кого.
Я ответила ему на все вопросы, твердо зная, что права, но он все равно завалил меня, искусно запутав терминологией. Мне стало так обидно, что на глаза навернулись слезы, которые я украдкой стерла кончиками пальцев. Как может это мерзкое создание так надо мной издеваться? За что?
– Катерина, – заботливо начал преподаватель. – Я уверен, что Вы знаете тему лучше, поэтому мне не хочется ставить вам плохую оценку. Я пока оставлю графу в ведомости не заполненной, а Вы, подготовившись, придете завтра и пересдадите.
– Но ведь завтра воскресенье, – неуверенным голосом пробормотала я. – Может, послезавтра?
– Нет, – он сделал озадаченный вид. – Я уезжаю через день и вернусь только в феврале. Но Вы можете придти ко мне домой, скажем, в пять. Только не шумите: жена моя себя не очень хорошо чувствует, – добродушно улыбаясь, предложил Кривошеин, вот только улыбка его была насквозь пронизана фальшью. – И зачетку возьмите обязательно.
Я вздохнула, записав адрес. Выбора особого не было – либо остаться с несданной сессией, либо отправиться на территорию собеседника.
– Выучите этот билет, я буду спрашивать Вас по нему, – снисходительно сказал мужчина, когда я грустно поплелась к двери. – До завтра, Катя.
– До свидания, – проговорила я, выходя из кабинета.
– Он тебя завалил! – увидев мою физиономию, безошибочно определила Вера. – Вот подонок.
– Завтра я иду к нему в пять часов пересдавать экзамен, – трагично сообщила я подруге. – Иначе не видать мне стипендии, как своих ушей, а нам с Ленкой на что-то надо существовать.
– Я пойду с тобой, – твердо заявила собеседница. – Для подстраховки.
– Не стоит, – я вяло усмехнулась. – У него жена дома больная, так что он мне ничего не сделает. Главное, чтобы оценку поставил, и, желательно, неплохую. Поготовлюсь сегодня ночью еще, авось, получится сдать на «отлично»?
Я разговаривала с подружкой, стоя неподалеку от экзаменационной аудитории. Увлеченные беседой, мы и не заметили, как оказались не одни. Чья-то рука осторожно легла на мое плечо. От неожиданности я вскрикнула и быстро обернулась. Это был Игорь. Он грустно улыбнулся мне, а потом сказал:
– Здравствуй, Катюша, я не могу дозвониться до тебя уже который день. Куда ты пропала?
– У меня были дела, – отодвигаясь от него, пробормотала я.
– Это тебе, – он протянул мне белую гвоздичку, бутон которой еще не до конца распустился. – Может, прогуляемся?
Вера как-то быстро самоустранилась, оставив нас вдвоем. Ей предстояла встреча с Германом Павловичем, так что она заняла место перед дверью кабинета, рядом с еще не сдававшими экзамен ребятами.
– Я жду человека, – рассеяно глядя по сторонам, чтобы не встречаться с его взглядом, ответила я.
– У тебя есть другой? – в лоб спросил Игорь.
– Да, – соврала я, надеясь, что это поможет нам выяснить отношения и расстаться.
– Понятно, – как-то странно усмехнувшись, проговорил собеседник. – Я тоже хотел тебе сказать, что познакомился с одной девушкой.
– Правда?! – радостно воскликнула я, не веря в свою удачу. Неужели все так легко разрешиться. И мне не надо будет себя чувствовать виноватой за то, что я его отшила.
– Ага. Мы с ней встречаемся уже два дня. Так что желаю тебе счастья, Катенька. Прощай, – он окинул меня задумчивым взглядом и повернулся, чтобы уйти, едва не столкнувшись с подошедшим к нам Валентином. – Это ты?! – брови мужчины взлетели вверх, а глаза заметно округлились.
Спасатель был практически одного роста с ним, он хмуро смотрел на Игоря, не произнося ни слова, потом, наконец, выдавил:
– Да, это я.
Постояв еще какое-то время, напротив друг друга, они разошлись. Мой недавний собеседник сухо кинул, удаляясь:
– Будьте счастливы!
Валя же в ответ холодно пожелал ему удачи. Я, как случайный зритель, наблюдала эту полную напряжения сцену, не совсем понимая причину раздражительности ее участников.
– Катенька, это тебе, – достав из-за спины букет белых крупных роз, произнес Быстров, улыбаясь. – Ты сдала экзамен?
– Боюсь, что нет, – тихо отозвалась я, опуская глаза. – У меня завтра «свидание» с экзаменатором у него дома. Очередная попытка, иначе… капут стипендии.
– Ничего, – ободряюще проговорил парень. – Сдашь, ты же умница. Я могу пойти с тобой, если хочешь.
Я посмотрела на собеседника внимательным взглядом, потом задумчиво проговорила:
– Возможно, это хорошая идея. Зайдешь ко мне в половине четвертого?
– С удовольствием, – радостно улыбаясь, ответил Валя.
Его серые глаза сияли, отражая прекрасное настроение, в котором он пребывал. Мне даже стало не так грустно, вопрос о провальной защите отъехал на задний план, уступив место предвкушению хорошего дня в компании веселого собеседника.
Когда мы вышли из института, было уже два часа. Я слушала рассказ Валентина о его ночном дежурстве. Работа в Службе спасения насыщена всякого рода событиями, вот и на этот раз у моего друга случилось несколько интересных приключений, о которых он мне с энтузиазмом теперь говорил. Я попросила Валю зайти со мной на почту, чтобы закрыть абонентский ящик, надобность в котором уже давно отпала.
– А зачем ты его вообще открывала? – с прищуром изучая меня, полюбопытствовал парень.
– Так. Баловалась перепиской через рубрику знакомств в газете.
– И каков улов? – шутливо спросил он, хотя в глазах его почему-то появился стальной блеск.
– Одну рыбку ты видел в «Медухе», остальных я выпустила в море, – смеясь, отозвалась я. – Но это все было давно и неправда. Больше я в письма не играю, слишком много обломов.
Перед тем, как сдать ключ, я все-таки открыла ящик, застыв напротив него в изумлении. Внутри лежал длинный белый конверт. Писем я ни от кого не ждала, поэтому наличие его здесь привело меня в некоторое замешательство. Забрав послание, я положила его в сумочку, решив, что ознакомлюсь дома. Быстров ждал меня на улице. Говорить ему о письме я не стала. Мы медленным шагом пошли к моему дому, продолжая болтать на разные темы. Возле подъезда парень как-то странно замялся. Уходить он не хотел, а напрашиваться в гости, по всей видимости, не позволяла гордость.
– Может, сходим в кафе? – предложил он после затянувшейся паузы.
От воспоминаний о не очень аппетитных гамбургерах и совершенно ужасном салате, которыми потчевал меня Игорь недавно, я невольно сглотнула. На лице отразилась вся гамма беспокоивших мою душу чувств.
– Идем, – более настойчиво произнес собеседник. – Я с утра еще ничего не ел. Попробуешь корейскую кухню. Уверен, тебе понравится.
– Корейскую, говоришь? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Да. Ну, так как?
Он очень хотел, чтобы я согласилась. Это читалось в его чутких глазах. У меня не было ни малейшего желания вот так вот расстаться с парнем, поэтому, немного поразмыслив, я решительно сказала:
– Хорошо. Только цветы в вазу поставлю. Они такие красивые и хрупкие, нужно проявить в отношении них побольше заботы, – опуская лицо в ворох ароматных белых роз, я загадочно улыбнулась, подарив Вале лукавый взгляд. С гвоздичкой Игоря я, как это ни подло с моей стороны, рассталась еще в стенах института, торжественно вручив ее старенькой вахтерше. Букет Валентина, напротив, я все время пути нежно прижимала к сердцу, будто боялась, что он исчезнет, унеся с собой удивительный сладкий запах весны.
Мы поднялись ко мне в квартиру, где я, не раздеваясь, сделала то, о чем говорила.
Лари с недоумением проследил мои стремительные движения по комнате, а потом недовольно зевнул, когда я вновь собралась уходить. Сообразив, что его с собой не берут, пес обиженно поплелся в кухню, где принялся громко хрустеть недоеденным с утра «Педи Гри».
Корейская кухня оказалась совершенно не похожей на меню кафетерия, в который водил меня Игорь. Я впервые в жизни попробовала салат из злаков и многое другое. Еда была такая острая и аппетитная, что не отведать ее я просто не могла. Молоденькая девушка с раскосыми черными глазами заботливо подносила нам все новые, неизвестные мне блюда, аромат которых заставлял сладко сжиматься мой бедный желудок. Я раньше не часто ела рис, но, попробовав его здесь, решила, что отныне он станет постоянным гостем моего меню. Наевшись досыта и по-настоящему отдохнув в уютной атмосфере светлого гостеприимного ресторанчика, мы с Валентином начали нехотя собираться домой. Он оплатил счет, подарив мне непонимающий взгляд, когда я спросила, сколько должна денег.
– Ты о чем? – спросил он, внимательно рассматривая меня.
– Хочу заплатить за свой обед.
Быстров немного помолчал, потом начал смеяться, увлекая меня за собой к выходу. – Какая же ты странная, Катенька. Неужели ты считаешь, что я позволю тебе сделать это? Кем же я тогда буду?
Пожав плечами, я хмыкнула, дескать, мол, как хочешь. Мое дело предложить, твое дело отказаться. От метро до моего дома мы пошли пешком. На улице уже стемнело, вокруг горели фонари, шныряли немногочисленные прохожие и, сверкая фарами, проезжали машины. Было не холодно, поэтому я сняла с головы капюшон, и теперь чувствовала, как легкий ветерок развивает мои волосы.
– Скажи, Катюша, а что ты теперь собираешься делать после развода? – задумчиво глядя на меня, спросил спутник. – Перепиской ты наелась. Как думаешь личную жизнь устраивать?
Я усмехнулась, размышляя над его вопросом.
– Заберу Леночку после сессии, устрою ее в садик, и будем мы с ней жить вдвоем, да еще Лари с нами. Мечта! Никто не указывает, не ноет, не требует играть по его правилам, – я посмотрела на собеседника и тихо добавила. – Не для того я добивалась развода, чтобы снова вляпаться в ту же историю.
– Вот как? – Валя стал серьезным. – Значит, ты, Катя, отныне получила статус мужененавистницы?
– Что-то вроде, – честно призналась я.
– А как насчет теплых и нежных чувств, которые иногда посещают человеческие сердца?
– Мои чувства перекрыты, – гордо сообщила я, не сводя с лица парня испытующего взора. – А почему это так тебя интересует?
Он усмехнулся, похлопав меня по руке, которая была продета через его локоть.
– Просто мне небезразлично твое будущее, Катенька. Я за эти дни к тебе привязался, и мне хочется, чтобы ты была счастлива.
– Спасибо, – улыбаясь, ответила я. – Иметь такого друга, как ты, уже большое счастье.
– Льстишь?
– Ни капельки!
Мне нравился этот парень. И, как не пыталась я увильнуть от подобного признания, с ним пришлось все-таки смириться. Быстров был симпатичный, смелый, умный, отважный, благородный, решительный, вежливый, добрый, талантливый, честный, добродушный и очень, очень, очень обаятельный! Я вообще не находила в нем недостатков, хотя, если честно, я и не старалась этого делать.
Мы почти дошли до моей двеннадцатиэтажки, как вдруг раздался чей-то протяжный голос, делавший ударение на конец каждого предложения:
– Эй, парочка?! Не найдется ли закурить?
Валентин обернулся, чуть-чуть отстранив меня рукой.
– Нет, – спокойно ответил он. – Сигареты закончились.
Позади нас стояли двое нариков неопределенного возраста. Один был длинный, как жердина. Его подбитый кем-то глаз живописно окружал большой сине-фиолетовый фингал. Незнакомец постоянно шмыгал сопливым носом, утирая его рукавом болотной, немного грязной куртки. Второй был невысок, но очень плечист. На наглой круглой физиономии играла недобрая ухмылка, а затуманенные зельем глаза как-то странно сверкали, не предвещая ничего хорошего.
– Как насчет деньжат? – в руке того, что был пониже, блеснул небольшой перочинный ножик. – Покажи-ка, приятель, содержимое своего кошелечка. И девка тоже.
Я ошарашено смотрела на них. Впервые в жизни я попала на «Гоп стоп», причем, возле самого дома. Что же это за наваждение такое? Который день сплошные неприятности.
– Не очень-то вежливое предложение, – отодвинув меня еще дальше, отозвался Валентин, оценивающее глядя на обнаглевшую шпану.
– Но, но! Не нарывайся! – угрожающе вставил длинный. – А то и схлопотать недолго.
– Гони бабки, если жить хочешь, – оскалился широкоплечий коротышка.
Быстров наклонился ко мне и тихо произнёс:
– Беги домой, Катя. Я подойду попозже, – он толкнул меня в плечо, требуя повиновения.
Сорвавшись с места, я сделала несколько шагов в направлении подъезда, но вдруг резко остановилась, застыв в нерешительности. Как я могу бросить его с этими вооруженными идиотами, у которых от наркоты рассудок совсем помутился? И, как назло, вокруг практически никого не было. Вдалеке маячила скрюченная фигурка старушки, на площадке играли дети. Позвать их на помощь, я не решилась, ни толку, ни проку от этого не было. Размышляя в таком ключе, я неотрывно следила за происходящим.
Валентин еще какое-то время препирался с нахальными типами, затем тот, что был с ножом сделал угрожающий выпад, едва не задев спасателя. Но парень, вовремя среагировав, резко согнулся, не позволив лезвию коснуться своего живота. Украшенная фингалом «жердина» принялась самодовольно ржать, точно лошадь. Его протяжный смех был противным, а кривой рот с парой дырок вместо зубов, вызывал у меня омерзение. Очень хотелось чем-нибудь заткнуть ему пасть, поэтому я принялась осматриваться вокруг на предмет увесистого камушка. Найдя взглядом искомый булыжник, я с удивлением обнаружила, что его уже успели перехватить. Быстров, сделав шаг назад от нападавшего, медленно нагнулся и поднял внушительный камень, неизвестно каким чудом оказавшийся возле его ног. Дальнейшее происходило, как в замедленном кино. Валя отвел руку, утяжеленную находкой, назад и с размаху ударил воинственного нарика по челюсти. Пострадавший сделал пять разворотов, как балерина на сцене, и, выронив нож, упал плашмя в подтаявший серый сугроб. Его веселый дружок мгновенно испарился. Я лишь заметила, как быстро сверкали пятки перепуганного парня, когда он, не оборачиваясь, бежал прочь. Мой друг выбросил свое импровизированное вооружение, искоса поглядывая на пытавшегося подняться горе-вымогателя. Он хотел было пойти проверить его самочувствие, однако я помешала сделать это, бросившись на шею победителю.
– Я же сказал тебе – иди домой, – поймав меня в объятья, наигранно хмуро проговорил Валя.
– Угу, – уткнувшись носом в его грудь, пробормотала я тихо. – Я думала, он тебя убьет.
– Глупенькая, – собеседник погладил меня по раскрытой голове и, лукаво улыбаясь, сказал. – Разве эта развалюха способна кого-нибудь убить?
Взглянув на отползающего на карачках подальше нарика, я невольно прыснула от смеха. Похоже, хлопцы надолго забудут свое неудачное нападение. Хотя, вполне вероятно, что когда из их голов дурь выветрится, они ничего вообще не смогут вспомнить. Ну, да какая, собственно, разница, главное, что все хорошо закончилось. А этой шпане поделом досталось, не будут приставать к прохожим.
– Тебе пора выгуливать Лари, – все еще водя ладонью по моим растрепавшимся волосам, произнес собеседник.
– Верно. Составишь мне компанию? – я подняла на него глаза.
– Конечно. Вдруг к такой магнетической особе, как ты, еще кто-нибудь вздумает пристать.
– Значит, ты собираешься меня охранять? – едва сдерживая улыбку, осведомилась я.
– Я всегда знал, что ты умная девочка, – уклончиво ответил Валя, беря меня за руку. – Идем за собакой, а то бедняга уже, небось, извелся, ожидая свою хозяйку.
Целый час мы бродили с Валентином вдоль гаражей, пока весело резвящийся пес не набегался вдоволь. Мне было так хорошо рядом с парнем, что даже не хотелось уходить, однако время неумолимо отсчитывало минуты, нужно было расставаться. Пригласить Быстрова к себе в столь поздний час я не отважилась, боясь, что он может меня неправильно понять. Ну, а он тоже особо не напрашивался. Довел меня до двери квартиры и, как положено благородному рыцарю, отправился восвояси, торжественно пообещав быть в пятнадцать тридцать следующего дня у меня на пороге. Я послушала еще немного его удаляющиеся шаги, после чего вздохнула и отворила собственную дверь, пропуская вперед вертлявого пса, пулей помчавшегося на кухню к своей миске.
После обеда в корейском ресторане, есть мне совершенно не хотелось. Поэтому, насыпав собаке корма, я отправилась в комнату, намериваясь поучить злосчастный билет. Полистав умные книжки и покопавшись в лекциях, я заметила, что беспрерывно зеваю. Если так пойдет и дальше, то мой бедный мозг от перенапряжения погрузится в сладкий сон. Зазвонил телефон. Я с радостью отвлеклась от своего занудного занятия, и стремглав кинулась к громко трещавшему аппарату.
– Привет, Катя, ты еще не спишь? – это был голос Валентина.
– Сплю, конечно, а с тобой разговаривает автоответчик, – смеясь, проговорила я.
– Очень словоохотливый автоответчик.
– А ты как думал?
– Катенька, мне приятно слышать, как ты смеешься, – неожиданно серьезно сказал собеседник. – У тебя красивый смех.
– И хорошее настроение, благодаря тебе. Иначе я едва не заснула прямо на груде книг.
– Ну, – он усмехнулся. – Я уже имел честь видеть, как здорово у тебя это получается.
– Валя, прекрати, а то я начну краснеть.
– Это у тебя тоже хорошо выходит.
– Перестань! – закричала я в трубку. – Хватит ездить по моим недостаткам.
– Недостаткам? – он задумался, потом уверенно заявил. – На мой взгляд, это твои достоинства.
– Ну, спасибо! – я фыркнула, не зная обижаться мне или смеяться.
– Я, наверное, тебя отвлекаю, – вновь заговорил Быстров. – Извини. Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ладно, не буду мешать будущему врачу, а то, не дай бог, снова завалишь экзамен. И я тогда стану главным виновником неудачи. Не самая приятная роль.
– Что за пессимизм? Все будет хорошо, и точка!
– Как пожелаешь, – примирительно отозвался он.
– Тогда, до завтра.
– Пока!
Наш разговор так быстро закончился, что у меня осталось какое-то не очень приятное ощущение незавершенности. Я испытывала что-то вроде разочарования, вместо первоначальной радости, которая возникла в сердце при первых звуках голоса моего друга. Хотелось чего-нибудь необычного, но кроме учебников и одиноко проползавших по стенке тараканов, меня ничто не ожидало. Хотя… нет! Я вспомнила одну вещь, о которой, в связи с последними событиями, забыла совершенно. Быстро достав с полки свою модельную сумку, я принялась вываливать ее содержимое на стол. Наконец, оттуда выскользнул белый конверт, на котором аккуратным мелким почерком были написаны мои координаты. О том, кто прислал письмо, информации не значилось. Я достала из ящика ножницы и осторожно вскрыла конверт, отрезав его боковую часть. Тоненькая бумажная полоска упала на светло-коричневую поверхность стола. Вытряхнув сложенный втрое белый лист на свою ладонь, я начала его разворачивать. Текст был ровный и… короткий. Всего несколько предложений, в конце которых стояло одно только слово «Звони». Я быстро пробежала глазами по строчкам, потом перечитала снова, но и этого показалось мне не достаточно. Тогда я начала произносить содержимое послания вслух:
«В их глазах – вечность, за их спинами зияющая дыра бесконечного пространства. В моих словах – ветер. Я сам – призрак. И это все – лишь грустная рождественская сказка… Есть ли в ней роль для тебя?»
Дальше следовал его номер телефона и имя. Незнакомца звали Андрей К. Не совсем понимая, о чем идет речь, я снова потрясла отложенный в сторону конверт. Оттуда выпала небольшая открытка, где на фоне черного звездного неба, был синий блестящий полуовал луны, поверхность которой кишела кратерами, а на переднем плане лежали два серебристых тигра с задумчивыми и прекрасными глазами. Теперь мне стало ясно – в чьих глазах автор письма увидел вечность. На открытке мелким шрифтом красовалось короткое слово: «Поздравляю!» Я моментально забыла о необходимости учить надоевший предмет. Все, что я хотела сейчас – это услышать голос человека, написавшего мне такое необычное письмо. Кто он? Что он? Откуда? И зачем? Тысяча вопросов роилось в моей голове, требуя ответов. Я нервно заламывала руки, бродя бесцельно по комнате и поглядывая на будильник. Была половина первого ночи. Не самое подходящее время для телефонного звонка. В конце концов, уступив съедающему меня изнутри любопытству, я набрала семь заветных цифр, указанного на листке номера. Гудок… второй, третий… и вдруг до моего слуха долетел приятный мужской голос, тихо проговоривший:
