Текст книги "Флирт с маньяком (СИ)"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

В его серых глазах было столько заботы и беспокойства, что я почувствовала себя неблагодарной стервой. Мне захотелось разрыдаться и броситься ему на шею, позабыв обо всех правилах приличия вместе взятых.

– Валечка, – мой голос дрогнул, переходя на шепот. – Я не хотела. Ни сейчас, ни тогда… у Кривошеина. Я не хотела тебя обижать. Извини.

По моей щеке побежали прозрачные соленые капли, которые он нежно смахнул кончиками своих длинных, немного суховатых пальцев. Валентин поднялся с пола и сел рядом со мной, притянув меня к себе.

– Не плачь, Катёнок, – сказал он тихо. Тебе больше никто не причинит зла. Обещаю.

– Эй, голубки! – вмешалась в нашу трогательную беседу довольная Верка. – Может, кофе хотите?

– Было бы неплохо, – улыбнулся ей в ответ парень, по-прежнему не выпуская меня из своих теплых дружеских объятий. – Катеньке нужно успокоиться и взбодриться.

Подружка направилась в кухню. По доносящимся оттуда звукам, я поняла, что она ставит чайник. Но обратно хозяйка почему-то не спешила возвращаться, застряв где-то между коридором и ванной, а, может, до сих пор возилась с кухонным инвентарем. Правда, делала она это на удивление тихо, что было весьма и весьма подозрительным. Я даже подумала, что Верка умышленно нас оставила одних, не желая мешать своим присутствием.

– Надоела я тебе, наверное, со своими неприятностями? – грустно улыбаясь, проговорила я, искоса взглянув на Быстрова.

Мои слезы подсохли, а на сердце стало легче. Будущее уже не казалось таким ужасным, потому что рядом был сильный и добрый друг, способный помочь и защитить.

– Катя, перестань молоть чушь, – укоризненно ответил он. – Мне было бы гораздо хуже, если бы я не знал о том, что с тобой произошло.

– Почему?

– Я волнуюсь за тебя, неужели это трудно понять? – внимательные серые глаза впились в мое лицо, я невольно опустила ресницы, не в силах выдержать его вопросительный взор.

– Не хочется быть тебе обузой, – прошептали мои губы тихо.

– Катерина! Как ты можешь быть мне обузой, если я… – он запнулся.

– Что, ты? – мне стало любопытно.

– Так, ничего, – собеседник отвернулся, уставившись в экран негромко болтающего телевизора. По первому каналу шел какой-то боевик.

– Катька! – это был голос подруги, раздавшийся с кухни. – Иди сюда.

Я медленно поднялась и пошла на ее зов, а Валентин остался сидеть на диване, внимательно наблюдая за перемещением вооруженных до зубов героев по плоскости экрана.

– Помоги отнести кружки, – осмотрев меня с ног до головы, сказала Вера, и потом добавила, переходя на шепот. – Между вами что-то есть?

– Нет, – я вяло улыбнулась, сообразив, о ком она говорит. – Только дружба.

– Брось, – недоверчиво произнесла собеседница. – Он так на тебя смотрит… Ты ему явно небезразлична, даже, наверное, больше… Боюсь, парень по тебе сохнет, Катюха.

– Если бы… – на моих щеках расцвел предательский румянец. – Ко мне пристают все, кому не лень, кроме того, кого я хочу.

– Ты его хочешь?! – на всю комнату воскликнула радостная Вера, а я с перепугу едва не обронила кружку, полную горячего кофе.

– Тс-с-с, – приставив палец к губам, прошипела я, хмурясь. – С ума сошла? Кто же об этом кричит «на всю Ивановскую».

Мы пошли в комнату, а перед самой дверью я, бросив на спутницу хмурый взгляд, тихо процедила:

– И попробуй только меня выдать.

– Что ты? – лукаво усмехнулась та. – Ни за какие сокровища я не скажу Валентину…

– Заткнись! – мой голос напоминал рычание.

– О`кей, – она весело засмеялась, довольная своей выходкой.

Выпив кофе и поболтав немного, мы с Валей собрались домой. Было уже около десяти часов вечера, Лари, наверняка, заждался прогулки, время которой, мне, по всей видимости, придется просрочить. Но… лучше поздно, чем никогда. Быстров перед уходом торжественно пообещал моей подруге ни на шаг не отпускать меня от себя, особенно в темных и мрачных подъездах. Успокоенная его словами, Вера пожелала нам доброго пути и потребовала позвонить ей, когда доберемся до квартиры. Мы пошли, а она еще долго стояла на пороге, провожая нас взглядом, в котором прыгали лукавые огоньки.

Подъезд мой оказался темным, но маньяком там уже и не пахло. Валентин внимательно осмотрелся вокруг, потом, взяв меня за руку, пошел наверх. Гулять с Лари тоже отправился он, а я осталась сидеть дома и ожидать их возвращения, так как в такое позднее время, мой друг не захотел меня брать с собой, особенно, после недавних происшествий. Пока я слонялась по комнатам, не зная, чем себя занять, на кухне, усердно пыхтя, начинал закипать поставленный мной чайник. Я едва успела выключить под ним газ, как раздался телефонный звонок.

Это была, обеспокоенная моим отсутствием в такой поздний час, мама. Пришлось долго и нудно оправдываться, говоря, что ходила к Вере, якобы, забрать лекции. Частично, это было правдой, а вторую половину истины моим бедным родителям лучше не знать, особенно мамочке. Она слыла в нашей семье жуткой паникершей. Так что новость о том, что меня за сегодняшний день чуть дважды не изнасиловали, запросто могла вызвать у нее инфаркт.

– Леночка уже спит, – поверив в мой рассказ, проговорила мама. – О тебе сегодня спрашивала. Ты бы хоть звонила дочери почаще.

– Конечно, мамуля, – стараясь придать голосу веселый тон, отозвалась я негромко. – Закрутилась, малость. Теперь вот стало полегче. Обязательно буду звонить, а, может, даже вырвусь на денек, если получится.

– Мы и сами можем приехать, – оживилась собеседница.

– Я у Верунчика почти все время провожу, или в «Универе». Лучше я к вам, – мягко отклонила я ее предложение, с ужасом представив, что будет, если родители совершат неожиданный визит в мою совершенно слетевшую с рельсов жизнь. – А, с другой стороны… всего два экзамена осталось. Вытерпим как-нибудь.

– Ну, тебе виднее, – без особого энтузиазма ответила мама. – Ладно. Учись, не буду мешать. И звонить не забывай.

Она положила трубку, а у меня на сердце остался неприятный осадок. Врать близким людям мне не нравилось, а рассказать все я им просто не могла, понимая все последствия такого поступка. Тяжело вздохнув, я отодвинула от себя телефон и побрела на кухню заваривать чай. Однако далеко мне уйти не удалось, так как кто-то еще захотел услышать мой голос на другом конце провода.

– Але, – устало сказала я, – Слушаю Вас.

– Где же ты ходишь, Катюша?! – с упрёком воскликнул Андрей. – Я места себе не нахожу от беспокойства. Хоть бы предупредила, что у тебя планы на первую половину ночи, я бы и не волновался.

Выслушав его тираду, я тихо произнесла:

– У меня не было планов, сплошной печальный экспромт.

– То есть? – он насторожился.

– Две попытки изнасилования за один вечер, – тоном судьи, выносящего приговор, сообщила я. – Слава богу, обе неудачные.

Он молчал минуту, потом быстро пробормотал:

– Я сейчас к тебе приеду.

– Не надо, шок уже прошел. К тому же со мной Валя.

– Не важно, – голосом, не терпящим возражений, отозвался собеседник. – Я буду у тебя дома через тридцать или сорок минут. Ты должна мне все рассказать, Катя. В такой ситуации тебе лучше не оставаться одной, поверь моему опыту.

– Спасибо, – прошептала я в пустоту, так как он уже повесил трубку.

Наконец-то, вернулся Быстров. Стоящий рядом с ним пес напоминал снеговика, вероятно, парень хорошо повалял беднягу, играя с ним в сугробах, которых, благодаря понижению температуры и обильному снегопаду, стало гораздо больше на улицах Питера. Да и не мудрено, сегодня ведь ночь Старого Нового года.

– Как ты? – спросил меня парень, раздеваясь.

– Все в порядке, – подперев спиной стенку, ответила я, рассматривая его румяную от мороза физиономию, на которую сосульками свисали померзшие волосы. – У меня скоро будут гости.

– Родители? – с невозмутимым видом сказал собеседник, принявшись за шнурки своих зимних ботинок, которые он намеривался снять.

– Нет, – я помолчала. – Андрей.

– Этот твой…

– Барабанщик, – подсказали мои губы, едва заметно улыбнувшись.

– Ну да. Скрипач, – пробурчал он, резким движением стащив с ног обувь. – Что ему надо?

– Хочет поддержать в трудную минуту. Он сам пережил сильную трагедию месяц назад. Считает, что мне одной лучше не оставаться, – подробно пояснила я позицию Каменского, как сама ее понимала.

– А я что, фантом? – иронично заметил парень. – Или я, вообще, не в счет?

– Перестань, – мягко проговорила я, кладя руки ему на плечи. – Ты мой дорогой друг и ты, конечно же, в счет. Но если придет Андрюша, нам хуже не станет.

– Будем надеяться, – криво усмехаясь, ответил Валентин.

Он собрался было пойти в кухню, но вдруг заметил телефон:

– Можно я позвоню Эдуарду. Хочу узнать его мнение на счет сегодняшнего…

– Пожалуйста, – я пожала плечами и, решив не мешать спасателю, ушла накрывать на стол.

Валя появился возле меня минут через десять, он загадочно улыбался, и это меня сильно озадачило.

– Что случилось? – настороженно глядя в его лукавые глаза, полюбопытствовала я, наливая в кружку чай.

– Эдик сейчас приедет сюда, – радостно сообщил собеседник.

Я вытаращила на него глаза, не зная, как реагировать. Тонкая струя лилась и лилась из моих рук, постепенно расползаясь прозрачным горячим пятном по поверхности стола, так как чашка уже давно наполнилась до краев.

– Мы обсудим план дальнейших действий с профессионалом, – отбирая у меня чайник, проговорил парень серьезно. – То, что произошло с тобой, Катенька, нельзя оставлять без внимания. Возможно, на тебя кто-то охотится. И этого «кого-то» нужно найти и обезвредить раньше, чем он сделает следующий шаг.

– Короче, у меня сегодня будет Старый Новый год в компании трех мужчин, – обреченно пробормотала я.

Валя засмеялся, потом хитро посмотрел мне в глаза и вкрадчиво спросил:

– Как-то ты говорила мне, что тебя возбуждают двое представителей противоположного пола. А что ты теперь скажешь насчет троих?

За свою дурацкую шутку он получил по голове разделочной доской, которая очень быстро перекочевала с гвоздика на стене ко мне в руки.

– Если я еще что-нибудь подобное услышу, пеняй на себя, умник, – хмуро процедила я, глядя, как он потирает ушибленный лоб.

– С тобой не соскучишься, – обиженно отозвался пострадавший, однако в его серых глазах я отчетливо видела веселый блеск. Испортить хорошее настроение этого человека одним ударом деревянной дощечки мне было не под силу.

– Ладно, – отмахнулась я от него, демонстративно повесив свое оружие обратно. – Надо придумать, куда мне вас всех класть спать.

– А кто спит в праздник? – не понял Быстров моих размышлений. – Поболтаем до утра, а потом все поедут по домам. Нам ведь есть, что обсудить этой ночью.

– Здорово, – ехидно проговорила я. – А как быть мне? Я уже который раз сплю через пень колоду.

– В таком случае, – он ласково посмотрел на меня и улыбнулся. – Тебя мы отправим в комнату отдыхать.

– Черт знает что! – я всплеснула руками, начав ходить по кухне из угла в угол, как заведенная. – Не дом, а вокзал какой-то. Знала бы моя мама, как я сессию сдаю, у нее бы одним сердечным приступом дело не кончилось.

Валентин задумчиво наблюдал за моей бесцельной ходьбой, потом ему это, по-видимому, надоело, и, преградив мне путь, он весело сказал, меняя тему разговора:

– А гадать на суженых будем? Рождественская неделя всё-таки.

Я непонимающе уставилась на парня. Когда смысл его слов дошел до моей бедной головы, я принялась смеяться, причем, истерически. Успокоить мой идиотский хохот Валя смог лишь после второй кружки воды, которую он старательно заставлял меня пить.

– Ты что, издеваешься? – спросила я, отсмеявшись.

– Почему?

– Только что от супруга избавилась, а ты мне о суженых говоришь. К тому же после того факта, что я пользуюсь повышенным вниманием у всякого рода ненормальных, сексуально озабоченных элементов, мне гадать на будущее, вообще, не хочется. За последние дни столько ужаса случилось, что о завтрашнем дне я даже думать боюсь.

– Я же с тобой, – ласково произнес парень, погладив меня ладонью по щеке. – Я тебя в обиду не дам. Верь мне.

Я усмехнулась, затем задумчиво сказала:

– Как странно. Столько неприятностей случилось… А ведь благодаря им, у меня есть ты. И Андрей тоже есть, и Эдик…

Собеседник хотел что-то возразить, но раздавшийся звонок в дверь, помешал ему сделать это. На пороге стоял Каменский.

– Привет, – обратился он к нам, протягивая бутылку шампанского. – Это тебе, Катерина. С праздником.

– Спасибо, – я улыбнулась, приглашая гостя войти.

Андрей был без шапки, поэтому его уши, собственно, как и нос покраснели от мороза, а волосы стали белыми от рассыпчатого, как мука, январского снега.

– Идемте пить чай, а то он скоро совсем остынет, – позвала я обоих парней в уютно освещенную теплую кухню. Они не сопротивлялись.

В самый разгар чаепития пожаловал запыхавшийся Эдик. Он с трудом успел на последнюю электричку в метро, а от Московского проспекта добирался до меня перебежками, чтобы не замерзнуть. Для его спортивного образа жизни бег был делом обычным. А вот полный пакет водки с соком несколько выпадал из привычного ритма. Но Эдуард, видимо, решил, что с пустыми руками приходить неприлично, тем более, в праздник. Короче, помимо чая, мне пришлось экстренно готовить картошку, резать сыр и принесенный последним гостем батон колбасы. Ужин, конечно, не выглядел праздничным, но закусывать было чем. Я заранее отказалась от белой заразы, даже если в нее мне нальют девяносто процентов сока. Еще одну потерю памяти я, очевидно, не вынесу. Зато на шампанское я быстро положила глаз, сказав, что пить буду только его. Мужчины не возражали, открыв бутылку и придвинув ее ко мне. После первого тоста за Старый Новый год, Эдуард начал расспрашивать меня о маньяке. Я рассказала все, что могла вспомнить, включая подробности внешности нападавшего, которые хоть и мельком, но я все-таки смогла увидеть.

– Тебе надо написать заявление в милицию, – серьезно проговорил Эдик.

– Может, не стоит? – ввязался в разговор Валя. – Мне кажется, это кто-то из ее знакомых. Не верю я в серийного насильника. Чутье подсказывает, что нашего маньяка нужно искать поблизости.

– Ну и ищи, – усмехнулся его друг. – А заявление пусть себе лежит у ментов, они тоже по своим каналам начнут искать. Чем плохо?

– Возможно, ты и прав, – нехотя согласился Быстров. – Но я бы составил список подозреваемых, чтобы прощелкать их всех.

– И кого же ты внесешь туда? – не без удивления спросила я.

– Во-первых, «Мистера галстука», – отозвался спасатель хмуро. – Он, явно, помешан на сексе.

– Ты в своем уме, Валечка?! – у меня глаза округлились, а брови встали домиком. – Он же ниже ростом. Это раз! А, во-вторых, я знаю Андрюху и все его закидоны с первого курса. Он мухи не обидит, не то что на однокурсницу нападать…

– Ты не можешь быть до конца уверена, у тебя от страха все в голове помутилось. Выше, ниже, откуда тебе знать, если ты видела насильника всего чуть-чуть? – продолжал настаивать на своем мой белокурый оппонент.

– Кто еще в списке? – осторожно полюбопытствовала я, решив, что спорить с парнем бесполезно.

– Доцент, будь он трижды не ладен, – раздосадовано процедил Валентин. – Твой Игорь, ну и… – он покосился на молчаливо пьющего свой коктейль Каменского.

– Отпадает, – спокойно проговорил музыкант. – Я был на репетиции. А вот где был ты сам?

– Ехал домой после ссоры с Катей.

– Ссора? Вот и мотив!

– Минутку, ребята! – вмешался Эдик. – Мы так друг друга начнем подозревать. А ведь сегодня праздник. Давайте лучше выпьем, поболтаем о чем-нибудь приятном, а то наша дама совсем завяла, слушая вас. Завтра с утречка и начнете заниматься частным расследованием, а сейчас отложите эту тему подальше.

– Солидарна, – подняв налитый мне Эдуардом бокал шампанского, сказала я громко. Разборок в моей квартире мне не было нужно. А эти двое – Валя и Андрей, явно намеривались выяснить отношения, не отходя от кассы. – В конце концов, маньяком может быть каждый, вы все по комплекции подходите, и доцент тоже, а также еще добрая половина населения Питера.

Выпив залпом шампанское, я посмотрела на тех, с кем делила стол. Самым веселым был Эдик, к нему-то я и обратилась:

– А что мне делать, если этот урод снова вернется?

– Я попозже обучу тебя парочке приемов по самозащите, – пообещал собеседник. – Хотя, как я понял, ты и так неплохо справляешься.

– Лишние навыки не помешают, – честно призналась я.

Мы сидели на кухне до пяти часов утра и болтали о разных пустяках, старательно обходя тему вчерашнего происшествия. За это время я узнала столько анекдотов, сколько не слышала за всю свою жизнь. Парни оказались мастерами на шутки и остроты, особенно, когда горячительное оказало свой неизбежный эффект. Самым косым был Эдик, но он и выпил больше всех. Зато Быстров, как и в прошлый раз, выглядел совершенно трезвым. Я даже подумала, что его спиртное вообще не берет. Андрей же продолжал смаковать содержимое своего стакана, отпивая его мелкими глотками и внимательно изучая своих собеседников, глядя поверх прозрачного края стекла.

– Катерина, пошли в комнату, я буду учить тебя драться, – заплетающимся языком сообщил Эдуард.

Так как я после большей части бутылки шампанского тоже хорошо запьянела, он моментально получил согласие, и мы отправились на импровизированный ринг, которым стали бывшие владения моего мужа. Короче, мы оккупировали спальню.

Эдик начал объяснять мне, как нужно сжимать кулак, чтобы при ударе не поломать пальцы.

– Нет! – воскликнул он после очередной моей ошибки. – Ну, кто так бьет? Тебя тридцать раз успеют завалить, прежде чем ты размахнёшься. Катя! Держи руку расслабленной до момента соприкосновения ее с челюстью противника.

Я с сосредоточенным выражением лица принялась выполнять указания своего учителя. Он же внимательно следил за моими действиями, внося необходимые поправки. С восьмого раза мне удалось врезать Эдику по добровольно выставленной в качестве мишени физиономии так, что он немного отлетел в сторону, потирая скулу.

– Круто! – придя в себя от удара, сообщил довольный «Сэн-Сей». – Ты схватываешь просто на лету. Теперь давай отработаем хук снизу.

Мой взгляд проскользнул мимо парня и застрял на стоящем, подперев косяк, Валентине, рядом с которым находился Андрей. Каменский немного подался вперед к собеседнику и что-то раздраженно ему говорил, Быстров на это лишь криво улыбался, сверля рокера колючим взглядом прищуренных стальных глаз.

– Хук снизу! – торжественно объявил Эдуард, и я увидела, как по направлению моего лица летит его крепкий большой кулак. Угрожающая рука приближалась, как в замедленной съемке. Я успела подумать о том, что в довершении всего, получу еще и перелом челюсти. Услужливое воображение даже нарисовало картину белых перевязок, которые станут украшать меня в ближайшие месяцы. Однако, кулак, очутившись возле моего подбородка, замер и расслабленно упал вниз, так как бить меня никто не собирался. Это всего навсего была демонстрация.

– Вау! – выдавила я из себя, наблюдая, как парень сжимает и разжимает пальцы правой руки.

– Теперь ты! – сказал он, ожидающе уставившись на меня. – Бей!

Я размахнулась, что есть мочи, намериваясь исполнить указание, но Эдик ловко уклонился, и я промахнулась.

– Ты должна предугадывать поведение противника! – настоятельно произнес учитель. – Попробуй еще раз.

Я снова отвела назад сжатую в кулак ладонь, как вдруг услышала грохот бьющейся посуды на кухне, куда ушли недавно двое моих друзей. Мы с Эдиком быстро переглянулись и, не сговариваясь, ринулись туда. Предчувствия меня не обманули. Эта недружелюбно настроенная парочка, свернув на пол стол и раскокав то, что на нем находилось, каталась по полу в приступе откровенной ярости. Длинные волосы Андрея разметались по сторонам, угодив в разлитые остатки игристого вина. Валька же испачкал рубашку в чайной заварке, темное пятно живописно расплылось по его рукаву. Парни дрались, всерьёз пытаясь придушить друг друга, и при этом ни один из них не проронил ни слова. Смертельная схватка в полном молчании – зрелище не для слабонервных. Эдик бросился разнимать их, опасаясь, что кто-нибудь поранится об осколки стекла, которые устилали пол. Когда противники расцепили свои жесткие объятья, я подскочила к Валентину и, увалив его обратно на пол, села сверху, начав лупить беднягу по физиономии, яростно крича:

– Ты ужасный человек! Руки что ли чешутся? Зачем ты провоцируешь драку?! Зачем!!!

Он все-таки умудрился поймать мои ладони, после чего обижено пробормотал:

– Почему я? Он первый начал.

– Не верю, – я фыркнула, отчаянно замотав головой. – Это ты его достал. Без сомненья.

– Ну, спасибо! – Быстров осторожно сел, продолжая крепко сжимать мои запястья. Он осмотрел свою безнадежно испорченную одежду, потом покосился на смеющихся Эдика и Андрея, которые, давясь хохотом, стояли рядом. – Чего ржете, как лошади? Не вам по лицу досталось. А рука у нее, между прочим, тяжелая.

– Моя тренировка, – гордо объявил Эдуард и вновь зашелся в приступе безудержного веселья, от которого на глаза навернулись слезы.

– Ну, здорово! – недовольно рявкнула я, вырывая ладони из тисков побитого мною парня. – А кто убирать весь этот погром будет? Я что ли?

Когда троица взялась за веники и швабру, им уже было не до смеха, зато я победно улыбалась, наблюдая неуклюжую работу мужчин. Эдик отвертелся первым, сказав, что не он устраивал бардак, ну а бедным драчунам пришлось попотеть, добросовестно выполняя свой долг. В конечном итоге, они привели кухню в надлежащий вид, а сами, обессиленные и окончательно протрезвевшие, тяжело опустились на табуретки.

– Ну вот, а ты расстраивалась, – вяло улыбаясь, произнес Каменский.

– Нужно было раньше вам занятие придумать, чтобы не хватило сил на разборки, – все еще хмурясь, ответила я, потом подумала немного и добавила. – Спасибо за чистоту.

Под утро мои гости начали расходиться. Первым уехал Андрей, у него еще были дела сегодня, поэтому, как только открылось метро, он быстро собрался и, пообещав созвониться, ушел. Эдик, несмотря на свой выходной, тоже начал одеваться, решив, что ему пора. Один только спасатель никуда не торопился, продолжая спокойно сидеть за пустым кухонным столом и задумчиво постукивать пальцами по его начищенной поверхности. Мы остались с ним наедине, ну разве что был еще Лари, мирно дремавший в моей комнате. Он даже на звуки драки не вышел, решив, вероятно, что сон дороже.

– Чем займешься? – спросил Быстров, когда я уселась напротив него.

– Выгуляю пса, потом лягу спать. А там видно будет.

– Нужно сходить заявление подать, – проговорил собеседник вяло.

– После обеда, – ответила я.

– А экзамен у тебя когда следующий?

– В среду, времени для подготовки хватит.

Мы немного помолчали, потом он снова заговорил, разглядывая меня так, будто видел впервые.

– Я сегодня в вечер работаю. Будет лучше, если ты переночуешь у Веры.

– Разберемся, – я улыбнулась. – Ты домой то собираешься, или у меня поселиться решил?

– Хочешь, чтобы я ушел? – серьезно поинтересовался Валентин.

– Нет. Оставайся, – пожала я плечами. – И… прости, что я тебя отлупила.

Парень усмехнулся, непроизвольно потерев ушибленные места.

– Это уже добрая традиция, Катюша. Ты с нашей первой встречи пытаешься украсить меня синяками.

Мне стало стыдно и, как следствие, вспыхнули щеки, а глаза виновато опустились.

– Ложись спать, Катенька, а я выведу твою собаку, после чего сам немного подремлю, – предложил собеседник.

– Ты тогда займи кровать, а я на полу устроюсь, – довольная тем, что мне можно не беспокоиться о Лари, проговорила я, вставая.

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Я хочу, чтобы ты выспалась.

Наш спор продолжался и в спальне, куда мы вместе пришли. Я упорно настаивала на том, чтобы Валя ложился здесь, а он отказывался, не поддаваясь на мои уговоры.

– Ну, как знаешь, – наконец, сдалась я и, откинув покрывало, забралась на постель. – Ложись, где хочешь и когда хочешь.

– Не дуйся, – садясь рядом со мной, сказал Быстров. – Я прекрасно высыпаюсь сидя и даже стоя, так что не надо нам из-за этого ссориться.

За окном было еще темно. В комнате горел тусклый свет: почему-то перегорела одна из лампочек, а вторая, хоть и старалась изо всех сил, все равно была недостаточно яркой. По лицу парня скользили тени, его губы чуть-чуть улыбались, а глаза смотрели на меня так заботливо, что мне совсем расхотелось на него обижаться. Сейчас я видела перед собой того самого доброго и благородного спасателя, с которым недавно познакомилась, агрессии или раздражительности в нем не было ни грамма, сплошное участие. Мне захотелось коснуться его всклоченных волос, что я и сделала, не задумываясь о том, как это выглядит с точки зрения правил приличия. Белокурые прядки были мягкие, как у младенца. Я осторожно провела кончиками пальцев по его лбу, убирая нависшую на глаза челку. Валя не шевелился, внимательно глядя на меня, он не убирал мою руку и не произносил ни слова. Он просто смотрел мне в глаза так, будто хотел узнать, что твориться в моей голове.

– Не надо стричься, – сделала я вывод. – У тебя такая интересная прическа. И тебе она очень идет.

Парень улыбнулся и проговорил иронично:

– Ее название – «Взрыв на макаронной фабрике». Если хочешь, посоветую парикмахера, который делает такие уникальные стрижки.

– Кто же? – в тон ему отозвалась я.

– Моя любимая бабушка. Я засмеялась, представив деятельную тетю Таню с ножницами в руках.

– Что ж, у нее талант, – шутливо произнесла я и повалилась на подушку, натянув до подбородка одеяло. – Ты точно с Лари погуляешь?

– Точно.

– Значит, я могу спать?

– Можешь.

– И дверь потом запрешь? Ключи в прихожей на гвоздике.

– Я знаю.

– Валя…

– Спи.

– Ну, ладно.

Мне и, вправду, не терпелось отправиться в объятья Морфея. Голова немного кружилась от бессонной ночи и от шампанского, хотелось отключиться от всего, забыв на какое-то время о проблемах, преследовавших меня все эти дни. Вскоре мой разум принялся осваивать пространство прекрасных, не имеющих ничего общего с действительностью, сновидений. Мне снилось лето…

Очнулась я, когда наступило время обеда, о котором известил меня друг. Он приготовил глазунью и, усевшись напротив меня за столом, наблюдал, как я ее поглощаю. Сам же кулинар отказался от употребления собственного произведения, сказав, что уже поел. Потом мы сходили с ним в отделение милиции, где я написала заявление, рассказав дежурному милиционеру о случившемся со мной происшествии. Он обещал помочь, чем очень меня порадовал.

В шесть часов вечера Валентин засобирался на работу, перед которой ему еще нужно было заскочить домой. Он взял с меня обещание попросить выйти гулять с собакой соседку, или хотя бы вызвать к себе Веру, но никак не заниматься этим самой. Я кивнула, провожая его до двери.

– Переночуй у подруги, если получится, – попросил парень, грустно глядя на меня.

– Хорошо.

– И будь осторожней.

– Ладно.

– И…

Я закрыла ему рот ладонью, на лице моем играла улыбка, а глаза весело блестели. Мне нравилось, что он за меня так волнуется.

– Пока, Валечка, – сказала я мягко. – Со мной все будет в порядке. Честно.

– Я тебе позвоню сегодня. А завтра утром приду, как только смена закончится, – серьезно проговорил собеседник.

– Договорились.

Он ушел, а я отправилась к письменному столу, намериваясь немного поучить билеты. Об инциденте с Кривошеиным я решила пока не вспоминать, авось, затрется как-нибудь. Ну, а если нет, тогда придется обращаться в деканат с просьбой замены преподавателя для пересдачи экзамена. Как мне было известно, такое в нашем вузе уже практиковалось и не раз.

Внезапный звонок в дверь привел меня в некоторое замешательство. Кто бы это мог быть? Неужели Валентин что-то забыл? Я медленно подошла к двери и тихо спросила:

– Кто?

– Это мы, Катюша, – раздался папин голос. – Открывай.

Хорошо еще, что я успела вынести мусор с осколками посуды и бутылок, потому что мама, как только переступила порог, сурово заявила:

– Я думаю: ты от нас что-то скрываешь.

Лучше бы она так не думала… Если мамочка начинала думать, то, в конечном итоге, она переходила в фазу «придумывания», а потом случалась паника и, как следствие, сердечный приступ, запиваемый горстью сильнодействующих лекарств.

– Это глупо! – натянув на лицо подобие беззаботной улыбки, ответила я, обнимая Леночку, которую папа передал мне. – Что я могу от вас скрывать? Если только стаю тараканов, который день проживающую в моей комнате.

Бабушка тоже приехала с родителями. Она хозяйской походкой засеменила на кухню, таща за собой сумку с продуктами.

– Катюха, чем ты здесь питаешься? – раздался ее укоризненный голос, сопровождаемый хлопаньем дверц полок и холодильника. – На диету что ли села?

– Не, бабуля, просто еще не ходила в магазин, – оправдывалась я, прижимая к себе Лену, которая весело щебетала у меня над ухом на своем детском языке.

– Мама, ты купила мне Лялю? – перейдя на более понятные взрослым слова, спросила дочка.

– Конечно, солнышко мое, – я улыбнулась. – Это подарок к твоему дню рожденья, но раз уж ты здесь, я дам тебе куклу сейчас.

Мама с видом сыщика ходила по квартире, что-то вынюхивая. Вероятно, искала парочку скелетов в моем шкафу, но, к счастью, ей это не удавалось. Я мысленно перекрестилась, что Быстров ушел раньше, чем нагрянула родительская проверка, иначе делать вид, что все в порядке, было бы гораздо сложнее. А объяснить без рассказа про плаванье в Неве, кто такой Валентин, я, вообще вряд ли смогла.

Лари радостно носился вокруг сидящего за кухонным столом папы. Пес очень любил его и всегда встречал веселым помахиванием хвоста и негромким приветливым лаем. Отец часто возил ему гостинцы, вот и сейчас хитрая собака выпрашивала что-нибудь вкусненькое, поднимая переднюю лапу и тихо поскуливая. Естественно, он своего добился, получив кусок завернутого в фольгу, специально для него привезенного мяса.

– Катя, куда делись кружки? – крикнула мама с кухни.

Когда я, держа на руках Леночку, занятую новой игрушкой, вышла к ней, у мамы было хмурое лицо, а в глазах читалось победное выражение, дескать, мол, я же говорила, что здесь кроется подвох.

– Я мыла полы, – быстро соображая, начала отвечать я, – поскользнулась и свернула грязную посуду на пол. Увы, все разбилось вдребезги.

– Ладно, – неохотно принимая ответ, проговорила она. – Когда у тебя следующий экзамен?

– Ты же знаешь, что послезавтра, – раздражаясь, отозвалась я, опуская дочку на пол. – Прекрати меня подозревать неизвестно в чем.

– Когда рядом с тобой жил Сергей, мне было спокойней, – поджав губы, произнесла мама, начиная помогать бабушке готовить ужин. – И, вообще, я не хочу, чтобы ты здесь болталась без присмотра.