Текст книги "Созвездие Силвана. Триады (СИ)"
Автор книги: Ева Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Созвездие Силвана. Триады
Ева Черная
«Есть только два способа прожить жизнь.
Первый – будто чудес не существует.
Второй – будто кругом одни чудеса.»
Альберт Энштейн.
Пролог
Вдоль стен, по обе стороны прохода, расположился длинный ряд мраморных колон. Они тянулись ввысь настолько высоко, что резная лепнина, украшавшая верх каждой из них, с трудом просматривалась. В храме было светло. Свет пробивался прямо сквозь стеклянный потолок, отражался от зеркального портала, обрамлявшего его по кругу снизу, и мягко освещал всё большое помещение. Для его вездесущей силы оставалось недоступным только одно место – альков, место таинства освящения брака и посвящения Божественной силе новорожденных детей.
– …муж, получивший благословение свыше, может поцеловать свою жену, – безликий, шелестящий голос храмовника отвлёк меня от рассматривания, возвращая к действительности.
С правой стороны послышался шорох, заставляя резко повернуть голову. Из густой тени на меня надвигалось чьё-то лицо. Расплывчатое, неузнаваемое… оно тянулось ко мне запечатлеть поцелуй.
И я закричала…
Тело будто встряхнуло, от чего сон слетел с меня в момент, и я села. Устало потерла лицо. Похоже, кричала я не только во сне, но и наяву. В горле першило. Мысли вяло проворачивались, словно в вязкой каше.
Сон. Это всего лишь сон.
Кошмары мне снились редко, даже несмотря на специфику моей нынешней работы, но если такое и случалось, то повторялся только один, с завидной регулярностью – замужество.
Не то чтобы я боялась самого этого действа, просто сторониться подобных изменений в моей жизни у меня были свои причины. Посидев еще пару минут, поняла – пора собираться на работу, больше не усну.
***
– Уорк, фиксируй, – пробормотала я, осматривая предстоящее поле деятельности.
– Уже, Гонзалес, – из-за спины послышался недовольный бас.
Не выспался. А еще не любит со мной работать. Считает, что мне в их организации не место. Правильно считает. Я тоже так думаю. Только вот никто не спрашивал о моих желаниях и предпочтениях.
– Не ворчи, – тихонько фыркнула, опрыскивая руки аэрозолем с клэйдамом – быстро приобретающим плотность средством, местным аналогом резиновых перчаток. Первый помощник полицейских и врачей… а также любого мало-мальски знающего преступника, – и я куплю тебе пончик.
Раздавшееся позади фырканье сообщило, что напарник сегодня в на удивление благостном настроении.
Всё. Шутки закончились, работаем.
– Труп мужчины, – присела рядом с лежащим на дорожном покрытии телом, – предположительно тридцати – тридцати пяти лет. Судя по стандартным идентификационным признакам, имеет примесь аудской и тэнквартской крови… – оглянулась назад, – коронер уже провёл первичный осмотр тела?
– Да, – напарник для убедительности даже кивнул.
– Отлично, – достала из поясной сумки и развернула рядом с телом стандартный клэкс – полотно из гибкого пластика со множеством трансформирующихся ячеек-карманов, – та-а-ак, что у нас тут? – приподняла, аккуратно придерживая, полу куртки тела и стала шарить по карманам, доставая всё, что попадалось под чуткие пальцы, – зажигалка электронная, серая, заряженная на три деления; безымянная карта пользователя общественным транспортом; один дени и десять деси мелкими монетами; портмоне иуаньской кожи черного цвета…
Опись найденных вещей заняла еще час (мусора в чужих карманах оказалось много), после чего я, наконец, смогла встать, со стоном растирая затекшие мышцы ног и разглядывая мертвеца. Зеленоватая кожа с характерным рисунком; на голове, у линии роста волос, с правой и левой стороны над висками – два небольших сформировавшихся рога; руки чуть длиннее нормы; пальцы украшали коричневого цвета, аккуратно подпиленные и отполированные когти, говорящие о том, что покойник при жизни не бедствовал и тяжкой работой не занимался…
– Что, думаешь, висяк? – Уорк подошёл ближе, а я, пожав плечами, кивнула головой в сторону трупа, давая знак коронеру и его помощнику забрать тело.
– Поживём – увидим, – вздохнула, – не нравится мне все это. Сам понимаешь, если ауды относятся к смерти своих соотечественников… мм… приемлемо, то тэнкварты, будь в погибшем хоть капля их крови… – еще раз вздохнула.
Осмотр места обнаружения тела длился до самой ночи. Все собранные образцы, имеющие или нет отношение к делу, но вызвавшие подозрение у меня и коллег, были тщательно и по всем правилам упакованы, оформлены и отправлены в хранилище нашего отдела.
Жрать хотелось неимоверно, но и идти в какую-нибудь забегаловку, даже с самой вкусной едой, не хотелось. Не в этот день, нет. Потому быстро попрощалась с Уорком и еще с парой сотрудников загрузилась в пришедший на мой вызов текскар и тронулась в сторону дома.
***
Оранжевое глубокое блюдо, ярко-зеленные листья салата, на тон темнее – пупырчатый огурец, желтый сладкий перец, тёмно-красные и оранжевые пара помидор, фиолетовый сладкий лук, много зелени, соль, оливковое масло… Я сегодня решила себя побаловать. Цвето-терапия в собственной кухне, когда во все окна видны только серые дождевые тучи – самое то для моего не слишком хорошего настроения. Глядишь, и яркие всполохи салата собственного приготовления помогут, облегчая болезненность воспоминаний.
Сегодня исполнилось четыре года, как я оказалась здесь. Почти что мой второй день рождения…
Меня зовут Розалия Агота Ута Гонзалес. Девушка двадцати трёх лет с испанскими, венгерскими и исландскими корнями. Это то, что было со мной с момента рождения… и до того момента, когда перенесли мое бессознательное тело туда, где я находилась сейчас.
Когда-то я думала, что самое страшное со мной уже случилось. Полукровка с взрывной помесью в венах, с розовыми очками на глазах, графоманка, тихо пописывающая свои фантастические романы, что называется «в стол»; учащаяся на втором курсе юрфака и имеющая практику работы с одним из самых известных юристов мира… Амбиции вперемежку со снобизмом били через край. Вполне симпатичная внешность их еще больше разжигала.
В той, моей другой жизни, это было мое первое, почти самостоятельное дело. Да, казавшееся на первый взгляд легким. Да, под пристальным негласным начальственным контролем, но вести и даже представлять в суде на предварительных слушаниях это дело поручили мне. И я была горда этим.
Кажущаяся простота оказалась обманчивой. Первые трудности начались буквально сразу. И чем глубже я закапывалась в этом деле, тем хуже становилось.
И уже лояльность шефа казалась не благодейством, а скорее, предательством. Дело, от которого он не мог отказаться из-за высокого положения семьи обвиняемого, и в то же время не мог взять себе прямо, не опасаясь за собственную жизнь… было сброшенного на плечи того, кого не жалко. Меня просто списали со счетов.
Естественно, мои излишние беспечность и доверчивость нужно было наказать. И наказали. Похитили практически прямо у дверей суда, затолкав ранним зимним вечером в машину.
Куда меня везут, я не знала – трудно что-то увидеть, лёжа на полу между передними и задними сидениями машины и, хватая ртом воздух, пытаться восстановить дыхание после сильного удара в живот. Зато знала, что со мной будут делать – сидящие в салоне автомобиля, мордовороты лично просветили в этом вопросе.
А еще прекрасно осознавала, что живой меня не выпустят, если уж соизволили не прятать лица.
Дальнейшее я помнила плохо – всё перекрывала боль и собственный крик, переходящий в бессмысленный вой.
Они хотели знать. Всё. Каждую мелочь – слова, жесты, выражение лица при ответе на вопросы… всё, что я видела за время общения со своим подопечным.
Когда теряла в очередной раз сознание, в душе молилась только об одном – умереть. Умереть, чтобы не сойти с ума. Чтобы не дожить до того момента, когда меня действительно сломают. Чтобы уйти за грань, не растеряв окончательно те крохи достоинства, что еще остались…
Потому тихая истерика, накрывшая меня, когда я в очередной раз очнулась, не позволила оценить реальность происходящего. В голове билось только одно: «сейчас продолжат». Только спустя несколько минут осознала, что помещение совсем не то, где меня держали. Да и на мои метания так никто и не среагировал.
Комната оказалась странной – белые стены, плавно перетекающие в белый же потолок, такого же цвета пол и кровать, на которой я пришла в себя. Всё правильной формы… этакий идеальный квадрат со сглаженными углами. В общем, было от чего задуматься. Но даже все мои убогие домыслы начинающего писателя не соответствовали действительности.
На контакт со мной пошли только часа через три, по моим прикидкам. Человек со странной, чуть зеленоватой кожей оказался таким же, как и я… ну, почти. Если выразиться прямо – тоже попаданец. Он-то и поведал о том, что произошло.
Раз в пять лет система переноса, после проведения аналитических статистических выкладок, осуществляет поиск и перенос не более четырёх человек из разных временных промежутков и разных стран. Единственные критерии, соблюдающиеся системой – склонность к творческому мышлению и возраст, не превышающий двадцатипятилетний рубеж.
Я оказалась на Марсе.
Тысячу двести пятьдесят три года назад по местному летоисчислению правительства Земли признали тот факт, что население планеты стремительно вымирает. Чрезмерное употребление антибиотических препаратов полусинтетического происхождения не только непосредственно людьми, но и для лечения животных, мясо которых употребляли в пищу, привело к тому, что человеческий организм перестал вырабатывать иммунные тельца, помогавшие ему себя защитить. Тело человека не могло больше справляться с самыми простейшими болезнями. Виды вирусов и молекулярная структура ряда болезней настолько мутировала, что не поддавалась никаким лекарствам. А изобретать что-то новое, могущее им противостоять, не получалось – мутация, получающая иммунитет от вновь созданных медикаментов, происходила быстрее, чем следовало.
То, что было изобретено для спасения человечества, его же впоследствии и убивало.
ОПО, всемирная организация, долженствующая следить за миром и благополучием живущих на Земле, заметила необратимые последствия слишком поздно. Структура, что была создана и должна была действовать на благо людей, погрязла в коррупции. Лоббировала политические интересы тех стран, кто больше заплатит, и тем самым только разжигала новый виток развития уже существующих войн или же начало новых.
Чиновники, занятые набиванием собственных карманов, поняли, что не выкарабкаются, только тогда, когда новый штамм модифицированного гриппа скосил больше трети сотрудников ОПО. Они вдруг осознали, что смысла в богатстве больше не осталось, потому что некому будет все это оставлять.
И тогда на их место пришли другие. Полёты на Марс в те времена уже осуществлялись, хоть и довольно редко. В большей степени – как туристический полёт для очень богатых туристов. Правда, кое-какие попытки терраформирования на планете предпринимались уже тогда. Но в более, так скажем, локальном варианте – под непроницаемым куполом вокруг отстроенного первого космического туристического комплекса. Потому не было ничего удивительного в том, что человечество решило создать свою колонию там.
Группа ученых после тщательного тестирования отобрала самых здоровых подростков от пятнадцати до девятнадцати лет. За год. Всего лишь за год они проделали колоссальную работу. Развитие технической и генетической инженерии позволило создать новое поколение криогенных камер, могущих сохранить жизнеспособное состояние человеческого организма в течение длительного срока.
Были отобраны образцы здорового, жизнеспособного и репродуктивного генетического материала всех имевшихся на тот момент рас, видов фауны и флоры (начиная с одомашненных образцов и заканчивая дикими). Создана гигантская информационная база обо всех изученных областях разнонаправленных ветвей науки.
Но самое главное… Самое главное – был создан «Ковчег». Гигантских размеров космический корабль, который должен был стать новым домом для тех самых юнцов – любимчиков фортуны, на плечи которых ложилась глобальная ответственность возрождения человечества в их новом доме.
Об этом рассказывать можно бесконечно. Но, если свести всё к одному, то возможно сказать просто, одним словом – они справились. Те самые девяносто шесть подростков смогли не только сотворить из красной планеты вторую Землю… Им удалось возродить человечество… правда, тут не обошлось без парочки «но».
Первым, самым безобидным, оказалось присутствие во Вселенной множества других разумных рас – самыми многочисленными из них являлись ауды, тэнкварты и улийцы, – которые вроде как и не против стремительно развивающейся новой марсианской колонии, только чтобы под их неусыпным контролем. Так Новые Марсиане на правах младших партнёров вошли в состав межсистемного синдиката под названием «Созвездие Силвана».
Членство в синдикате не ограничилось простым наличием представителей людей в списках членов совещательного правления. Была отобрана большая группа представителей других рас-представителей синдиката, количеством соответствовавшая такой же численности людей, и проведено братание – каждый представитель разных рас обменялся кровью с выбранным для него человеком. Последствия подобной процедуры не прошли бесследно. Уже в следующем поколении этих людей начали проявляться слабые признаки присутствия крови другой расы.
Потому со временем уже никого не удивляло правительство Новых Марсиан, в большинстве своём состоящее из тех же аудов или тэнквартов, а также других менее численных рас.
Второе «но» оказалось для марсиан и их друзей куда более неожиданным. Заложенные в программу обучения (казавшиеся на первый взгляд совершенно безобидными) для детей раннего возраста некоторые поведенческие модели привели к тому, что в молодом развивающемся обществе появились не совсем благополучные элементы, которые, по мере взросления совсем не брезговали ступить на кривую дорожку, ведущую подальше от закона.
Захлестнувшая в своё время Новый Марс волна преступлений заставила правительство принять неординарные меры для борьбы с подобной напастью – доверить решение вопроса своеобразным специалистам. Собственно, вот мы и подошли вплотную к причине моего присутствия на этой планете в это время…
Марсиане при помощи своих коллег, представителей других планет, создали своего рода машину времени. Агрегат с рассчитанной и заложенной в него системой вычисления и переноса, как уже было упомянуто, раз в пять лет вытаскивал людей для пополнения рядов борцов с преступностью. Критерии, заложенные в поисковую программу, были просты: крепкое, не склонное к активной и зловредной мутации здоровье; молодость и образованность; относительное знание поведенческих линий криминалитета, а также возможных способов борьбы с ним; и самое последнее – творческое мышление.
Если говорить простым языком, система выбирала молодых людей из временнóго промежутка конца двадцатого – начала двадцать первого века: режиссёров, сценаристов, писателей… Всех тех, кто имел богатое воображение, многочисленные разноплановые контакты и творческий подход к решению задачи. Спецслужбы Марса готовы были оторвать таких инакомыслящих людей с руками.
Белый куб – санитарная зона, где я оказалась после переноса – сначала проводила диагностику организма, залечивала все имеющиеся травмы и проводила ряд вакцинаций против уже существующих инопланетных болезней. И только после этого выпускала «улов» из своего безликого нутра.
Дальше проводились нудные тесты на профпригодность, собеседование с будущим начальством, а также с предполагаемыми донорами. Да-да, новых попаданцев так же, как и тысячелетие назад – их предшественников, заставляли проводить братание с уже существующими расами.
Аргументировалось подобное действие тем, чтобы человек, потерявший семью в том мире, в этом тоже не чувствовал себя одиноким. Мне в свое время не повезло (или повезло – это как посмотреть) получить почти полное совпадение с теми самыми тэнквартами.
Не сказать, что я не люблю свою новую семью… просто они очень любят всё контролировать, чтобы – не дай Высшие Силы! – со мной что-то не случилось. Я не привыкла к подобной чрезмерной опеке.
Тогда, в той жизни, самостоятельность пришла ко мне очень рано. Мама заболела и умерла, когда я только окончила школу. А отец… У отца появилась другая семья. Я его не осуждала, но…
Знаете, что оказалось самым страшным для меня тогда? Мама, не справившись с болезнью, «сгорела» буквально за пару месяцев. Был и нет человека. А память, чувства к нему – все еще живут… но и это можно было бы пережить, если бы не ощущение полного одиночества. Особенно четко я его ощутила в Новый Год, когда, сначала наготовив еды на праздничный стол, отправила отца отмечать его со своей новой пассией, а сама… с этим самым праздничным столом просидела возле телевизора в гордом одиночестве, потягивая ликёр из рюмки.
Назовите это гордыней, как хотите, но я не могла тогда сказать отцу, что отмечать мне не с кем. Тогда бы и он остался дома. А потом все время названивал бы своей даме, все равно мыслями находясь с ней, а не со мной… потому и отпустила с улыбкой и в собранном виде «я тоже сейчас уезжаю к друзьям».
Семья же моего кровного брата, Дронга Тха, постоянно зазывала меня к себе то на семейный ужин, то на очередные смотрины… Да-да, Большая Ма (незабвенная глава семейства Тха) всё не могла успокоиться, пока не сдаст меня на руки хорошему мужу (по ее мнению, таковым мог являться только представитель ее народа, и никто другой).
Моё человеческое происхождение ее мало волновало. Тем более после того, как выяснилось, что обмен кровью с тэнквартом повлиял на меня больше, чем это происходило с остальными, основательно преобразив мою внешность – изменившийся разрез глаз и зрачок, а также легкий салатовый оттенок кожи говорили о том, что представитель семейства Тха был не первым тэнквартом, смешавшим кровь с моим родом.
Когда в моей ничем не примечательной родословной из прошлого мог потоптаться инопланетянин из будущего, я не знала. В рассказы о похищениях инопланетянами людей, так популярными в моё время, до сих пор не верилось. Но забить на возникшие вопросы пришлось довольно быстро. И не только потому, что спросить у кого-то не представлялось возможности. Просто учеба, а за тем и работа заняли все мысли и не оставили ни на что времени.
Государство заботилось о вынужденных попаданцах. Особенно не разоряясь на расходах, каждые пять лет оно обеспечивало всех четверых вытащенных из другого времени людей самым основным – приличным жильём в районе с населением среднего достатка, денежным содержанием на время учёбы и еще на год после ее окончания и, собственно, самой учёбой, подбирая после первоначального тестирования необходимые профессии.
По результатам собеседования меня определили для работы в полицию, а точнее на должность шерифа. Срок обучения занял год – помогло то, что в своей предыдущей жизни я училась на схожую специальность.
Правда, во время разговора с тем, самым первым моим собеседником я долго недоумевала от того, что аргументом в выборе специализации для меня руководствовались не полученными когда-то юридическими знаниями, а моим творчеством на писательской ниве!
– Не понимаю, – кипятилась я, – какое может иметь значение, в каком жанре мне было интереснее писать! Это же только мои, личные фантазии!
– Как вы думаете, – терпеливо объяснял мне подтянутый, так похожий на обычного человека мужчина, – почему каждые четыре года система вытаскивает сюда таких, как вы? Неужели считаете, что профессионалов в юридическом праве здесь настолько не хватает?
Пожала плечами. Понимаю, что прав он, но и поверить в его утверждения не получается.
– Но зачем же…
– Тип мышления, – прервал он меня, – ваш тип мышления отличается от нашего. Способность мыслить более масштабно, фантазировать, не упираться в стену «такого не может быть, потому что быть не может», а искать другие, неожиданные ходы и идти вперед. Ваши знания архаичных понятий тех времен. Ассоциативный ряд. Вы можете увидеть то, что не видим мы, посмотреть на знакомую нам с детства вещь с другой стороны, под отличным от нашего угла. Поймите, преступный мир не стоит на месте. Он тоже развивается. Но немного иначе. Каким-то образом раздобытая древняя модель иерархического положения среди бандитов, их негласные законы больше соответствуют вашему временнóму промежутку, чем нашему. Нам нужны свежие мозги, которые помогают им противостоять и бороться… своевременно, адекватно и в меру жёстко.
Для меня тогда представить наяву какого-нибудь зеленого человечка, «ботающего по фене», было как… как голыми руками Луну с неба достать… Оказалось, что если с Луной действительно проблемы, то с человечками и феней здесь на Марсе всё в порядке.
После года прохождения ускоренного курса еще полгода пришлось проработать помощником шерифа для отработки практики под контролем всё того же куратора, что вёл меня на протяжении учебного периода, и для получения диплома об окончании.
Теперь же я была полноценным шерифом. Правда, какой-либо округ ко мне еще не прикрепили – не заслужила, – потому и работала в выездной команде. И Уорк не единственный в нашем отделе считает, что мне не место среди них. Я опять же подтвержу, что полностью с ними согласна. Никогда не горела желанием лазить по грязному тротуару в поисках улик, делать облавы в притонах или же участвовать в перестрелке… Просто сегодня неожиданно для себя осознала, что больше ничего иного здесь делать и не умею. Не научилась.
Я даже не смогла за последние два года пребывания на планете хоть пару строчек написать для новой книги. Всё будто отрезало – то ли от депрессии, то ли от того, что нынешняя жизнь оказалась для меня интереснее любых книжных декораций… то ли просто из-за банального отсутствия времени и сил…
Мой импровизированный вечер воспоминаний и самобичеваний прервал раздавшийся в квартире мелодичный звонок. Вздохнула: «не дадут спокойно побыть в одиночестве» и пошла открывать дверь.
Еще в самом начале, когда получила ключи от подаренной государством квартиры, только въехав сюда, я сдуру отменила функцию автоматического открывания дверей искином для уже опознанных и внесённых в друзья гостей. Хотелось мне, видите ли, сохранить что-то самобытное из собственного прошлого.
После этого раз сто пожалела о собственной глупости. Самые крепкие словесные эпитеты в собственную сторону мысленно радиоволнами излучала особенно по ночам, когда приходилось выползать из-под одеяла и брести к двери, чтобы взглянуть на экран и определить, нужен ли мне этот посетитель в такой поздний час. А могла ведь просто любоваться на голографическую морду посетителя рядом с собственной кроватью – этого хватило бы для определения «свой-чужой».
Дверь открыла, стоило только мазнуть по экрану опознавателя взглядом.
– Зачем пришел? – встала в проеме отошедшей в сторону двери и сложила руки на груди.
Мих-ал, мой бывший куратор и по совместительству бывший же любовник. Даниец с примесью тэнквартской крови среди студенток и женской части преподавательского состава моего учебного заведение слыл богатым красавцем и тем еще бабником. Достаточно взрослый, я бы даже сказала – больше, чем взрослый, – состоявшийся (про старого, так и быть, промолчу). Собственного положения он добился сам. Но на этом ручки не сложил и дальше продолжал двигаться этаким бронепоездом по жизни.
Женщины, зная о пагубных наклонностях этого индивида, всё равно стремились обратить на себя его внимание, и стоило такому произойти – забывали обо всех его предыдущих прегрешениях и кидались в омут с головой. Я тоже сделала в свое время глупость – повелась. Почти год волшебства закончился отвратительно: увиденной мной голой девицей, скачущей на этом кобеле в его же постели. Той самой, которую я считала уже нашей.
Стало противно. Очень.
Говорить что-либо, обращать на себя внимание – не стала. Просто ушла.
Полночи перекантовалась в сквере рядом с домом, упорно игнорируя его попытки со мной связаться по комму. Даже после того, как его новая пассия выпорхнула из дверей дома… А когда увидела открывшиеся двери гаража и его личный таккар, сорвавшийся вверх сразу на вторую линию (к тому времени он уже занимал одну из руководяще должностей в мэрии и имел полное право пользоваться служебным уровнем), прошла в дом, собрала вещи, изложила на планшете домашнего стационарного искина объяснение собственного поступка и ушла. Быстро, пока не получил уведомление об оставленном сообщение и не вернулся. Обратно к себе. Окончательно.
С тех пор времени прошло уже три года – достаточно для «прийти в себя». Но не настолько, чтобы не напрягаться немного в каждый его визит.
– Пригласи меня в дом.
В ответ я удивленно-ехидно подняла бровь.
– Я сегодня никого не принимаю, – хмыкнула и осталась стоять на месте.
– Нам надо поговорить, – недовольно поморщился он. Черные брови сошлись у переносицы, глубокая складка залегла вокруг рта, смуглая кожа под глазами цвета грозового неба приобрела чуть землистый оттенок, – или ты предпочитаешь посвятить в наш разговор всех своих соседей? Мне в принципе все равно, но ты учти, соседка из квартиры напротив уже три минуты как прилипла к щели в дверях и ждет твоего представления.
Мысленно чертыхнувшись, отошла в сторону, пропуская его и проводя пальцами по сенсору закрытия дверей. У данийцев великолепный слух (чему способствовало особое строение органов слуха) – и сказанному им можно верить. Не хватало мне еще сплетен между согражданами-жильцами-соседями!
Обиды на Мих-ала уже не было. Объяснений с его стороны после расставания выслушать я не пожелала. В какой-то из дней просто поняла, что он-то мне изначально ничего не обещал, а то, что я себе напридумывала… Я стала относиться к нему ровнее, даже в чем-то была благодарна за то, что в первый год пребывания на Марсе не дал сойти с ума и своим ненавязчивым присутствием рядом фактически помог адаптироваться к местным реалиям совершенно безболезненно.
Вот и сейчас ворчала на него исключительно от того, что поломал мне все планы на вечер.
– Салат будешь? Или сразу чай?
– А нормальной еды у тебя нет? – недовольная мина мужчины меня заботила мало, я его сюда не звала, но и ругаться с ним не хотелось…
– С утра на работе была, – хмыкнула и полезла проверить, что еще из продуктов осталось, – Закупиться времени не было, так что в холодильнике мышь повесилась.
– Не знаю, кто такая эта твоя мышь, – фыркнул он, – но вешаться ей там точно не стоило.
Потом тяжко вздохнул, устроился за столом и проникновенно на меня взглянул. Увидеть со стороны бывшего возлюбленного такой взгляд – уже событие неординарное, а уж вкупе с тем, что он сам, незваный ко мне припёрся…
Мих-ал был личностью незаурядной. В каком-то там поколении потомок одного из таких же, как и я попаданцев, он был не просто среднестатистический законопослушный даниец. Нет, этот индивид имел в собственных качествах не только неискоренимый авантюризм, но еще и непомерные амбиции.
Впрочем, оба этих качества вкупе ему совершенно не вредили, а даже наоборот – помогали. Последним его проектом была предвыборная компания за кресло мэра нашего городка. Населенный пункт не сказать, чтобы уж совсем как столица… провинциальный, но достаточно крупный и очень удобно расположенный. Близость огромного мегаполиса дарила много возможностей во всевозможных направлениях деятельности. В том числе и криминальных. Часть от последних негласно и Мих-алу перепадала. Но это ш-ш-ш… – среднестатистический избиратель свято верил в непоколебимость и непогрешимость данийца.
Меня же этот вопрос и вовсе не волновал, несмотря на занимаемую должность. Он, конечно, не мальчик-одуванчик, но по сравнению с дельцами из моего времени… так вообще святая простота… местами.
Так что желание бывшего податься в отцы города меня нисколько не удивляло, скорее наоборот; вызывал недоумение как раз другой факт – его надо мной кураторство с самого первого дня учёбы. Вот уж действительно несвойственная его характеру благотворительность.
Впрочем, мне-то было грех жаловаться. Нам удалось сохранить довольно теплые, ровные отношения. С ехидством и подколками, но все же…
– Так что тебя привело в сей неурочный час? – вычурные слова сами легли на язык, заставляя периодически хмыкать и держать себя в руках – спать хотелось неимоверно, потому приходилось постоянно себя одергивать, чтобы ладони не потянулись потереть уставшие глаза.
– Ты плохо выглядишь, – заботливый тон, ласковый взгляд…
– Спасибо за комплимент, – хихикнула в ответ. В этот раз раздраженно. Вся эта тянучка начала раздражать.
– Я серьезно, – он накрыл мою ладонь своей, – ты совсем за собой не следишь, так и с голоду сдохнуть можно. Хоть на время переберись в мой дом – по крайней мере, не будешь голодна.
– Ал, – позвала его старым прозвищем, – спасибо тебе за беспокойство, но…
– Но…
– Либо ты меняешь тему, либо идёшь… своим путем.
– Мы еще вернемся к этому вопросу.
В ответ только фыркнула.
– Тебе показать где выход? – начала я подниматься с собственного стула.
– Сядь, – вся напускная мишура слетела с него в один момент, – я слышал, твоя команда нашла труп.
– Ты начал интересоваться моей работой? – знаю, отвечать вопросом на вопрос – плохая привычка, но… не удержалась.
– Ты не ответила, – в темно-серых глазах к проникновению добавилось страдание, которое так прямо и говорило: «Господи, за что мне эта мука?!» Хотя, если следовать логике и местным верованиям, то взгляд мужчины взывал к Высшим Силам, – И да, я всегда следил за твоей деятельностью.
– Так ведь доложились поди уже, – под нос заворчала я, вот счастья-то привалило.
Глупо, конечно, тихушничать, все равно ведь знала, что услышит.
– И-и-и?.. – мужчина, сразу видно, никуда не спешил – устроился с удобством в надежде на долгий разговор.
Посмотрела на него еще немного. Отвернулась, подошла к панорамному окну… На моём практически элитном втором этаже с отдельным выходом, большим балконом и миниатюрным зимним садом окна гостиной выходили во внутренний двор дома. Вид на Фобос и Деймос (естественные спутники планеты) открывался ночью необычайный.
В той, моей прошлой жизни, древние римляне поклонялись богу войны Марсу, которого такие же древние греки звали Аресом. Именно поэтому при открытии людьми спутников красной планеты были даны такие названия – по именам сыновей Ареса, всегда сопровождавших его в бою. Фобос – страх и Деймос – ужас.
Согласна, для сопровождения бога войны вполне приемлемое именование, но для спутников планеты… По-моему, как-то слишком.
