Текст книги "Семь лет между нами (ЛП)"
Автор книги: Эшли Постон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
13
Вернемся к делу
Когда я проснулась, кровать рядом со мной была пуста, а на кухонной стойке лежала записка от Айвана:
Свежий кофе в кофейнике. – А.
Наверное, он снова пошёл узнавать насчёт работы посудомойщиком – я даже не слышала, как он вставал. Мы допили бутылку вина накануне вечером, легли в постель, переплетя пальцы, лбами прижимаясь друг к другу. Лунный свет был резким, серебристым, он рисовал мягкие линии на наших телах. Мы ещё говорили. О его сестре, о ресторане мечты его деда, о моих родителях и их привычной, размеренной жизни. Он спросил про шрам, рассекающий мою бровь, а я про его татуировки: пучок кинзы на руке в память о деде (у них обоих был тот ген, из-за которого она на вкус как мыло), инициалы на груди – таинственные, поблекшие, венчик за ухом просто потому, что это показалось ему забавным, и ещё несколько. Мы говорили о том, где я побывала, куда он так и не съездил.
– Ты ни разу не ела в Waffle House? – спросил он с неподдельным ужасом.
– Мы с тётей видели несколько по дороге во время того путешествия, но… нет? Я что-то упускаю?
– Waffle House – это лучшие. Они никогда не закрываются, а если закрываются, значит, надвигается природная катастрофа, и тебе лучше убираться подальше. Их хашбрауны либо лучшие в мире, либо настолько мокрые, что это уже суп. Это величайший современный трактирный опыт.
– Не может быть.
– Клянусь, – твёрдо ответил он, – ничего нет лучше, чем Waffle House в два часа ночи.
Когда я застёгивала блузку, мне вдруг подумалось: где вообще ближайший Waffle House? Попадутся ли мне отменные хашбрауны или жирная каша? Найду ли я его там, призраком в одной из кабинок? А потом я задумалась, где он сейчас. Спустя семь лет.
– Увидимся, – сказала я квартире, схватила сумку и ключи и вышла.
На ресепшене Эрл читал очередной детектив Джеймса Паттерсона, он кивнул мне, слегка приподняв шляпу, когда я поспешила к выходу.
За пределами квартиры город снова захлестнул меня, вечно движущийся, и от этого поначалу всё казалось каким-то неустойчивым. В квартире тёти было ощущение, будто время там останавливается.
Я настолько ушла в свои мысли, между квартирой тёти и офисом Strauss & Adder, что даже не заметила, как в лифте оказались Дрю и Фиона, пока Фиона не сказала, выглядя немного потрёпанной:
– Ты выглядишь как солнышко и радуга из единорожьих пуков.
Я пригладила взъерошенную чёлку.
– Да?
– Ты просто сияешь, – сказал Дрю.
– И это раздражает, – добавила Фиона, нажимая кнопку, чтобы никто больше не смог втиснуться в лифт. Нас и так было десять человек, и мы зажались в угол.
Щёки у меня вспыхнули, когда я подумала о Айване. О его губах. О том, как он на вкус.
– Я все выходные рисовала, вот и всё, – сказала я. Почти правда.
– О, а что рисовала? – спросил Дрю.
– Новый путеводитель по Нью-Йорку, над которым работала Кейт, – ответила я.
– А! Я видела один на полке с бесплатными экземплярами. Ты его взяла? Что нарисовала первым?
– Мост Боу, – сказала я и посмотрела на них. Они выглядели как ходячие мертвецы. – Судя по всему, у вас двоих выходные были так себе?
– Годом раньше бы сказала, что это самое большое преуменьшение, – проворчала Дрю, глядя в потолок. – Мы весь уикенд обустраивали уголок для малыша. И под «мы» я имею в виду «я». А эта особа только «контролировала процесс». – Она изобразила кавычки в воздухе.
– Ты молодец, дорогая, – сказала Фиона и чмокнула её в щёку.
Двери лифта открылись на нашем этаже, и мы протиснулись наружу. Дрю свернула к своему столу, а мы с Фионой пошли на кухню за утренним кофе. Только когда Дрю скрылась из виду, Фиона придвинулась ко мне поближе и зашептала:
– Я уже начала за тебя переживать!
Я удивлённо на неё посмотрела.
– Переживать? Почему?
Она закатила глаза и схватила кружку из посудомоечной машины.
– Ты не ответила ни на одно моё сообщение за все выходные!
Я уставилась на неё, потом до меня дошло.
– Ох… Ох, ну ты же знаешь, в квартире тёти с сигналом беда.
Она скривилась.
– Не думала, что настолько…
Я достала телефон из сумки, и, конечно же, у меня оказалось куча сообщений от Фионы – фото, на которых они с Дрю ставят лесную тему в детской и мучаются со сборкой кроватки из ИКЕА.
– Ох. Ох, прости! Я даже не заглядывала в телефон. Но цвет очень красивый.
Фиона выглядела так, будто не очень мне верит, пока загружала в кофемашину капсулу с кофе без кофеина.
– Да…?
– Абсолютно…
– Доброе утро! – в кухню ворвалась Ронда, от неё пахло парфюмом, а каблуки громко цокали по полу. – У нас встреча! – пропела она. – Лучше не опаздывать! – И бросила на меня выразительный взгляд.
Точно. С этого момента я под пристальным наблюдением. Если я хотела доказать Ронде, что могу занять её место, нужно было быть в лучшей форме. И я буду. В конце концов, это же то, чего я хотела.
Нельзя облажаться.
Фиона покосилась на Ронду, когда та удалилась с чашкой своего утреннего завтрака-бленда, и прошептала:
– Она в хорошем настроении… это подозрительно.
– Она всегда в хорошем настроении, – ответила я, но Фиона посмотрела на меня как на сумасшедшую. – Что? Так и есть. Ладно, мне пора, пока всё не изменилось.
– Подожди! Я ещё не закончила тебя допрашивать!
– Позже, – пообещала я, быстро заварила себе кофе, кинула сумку возле стола, схватила блокнот и ручку и поспешила в переговорную.
Как только все расселись, Ронда тут же перехватила инициативу:
– У меня были чудесные выходные, надеюсь, у всех вас тоже! А теперь к первому пункту повестки…
Она начала с маркетингового дизайна: проверка рекламных материалов, уточнение, готов ли новый видеоролик для Entertainment Weekly, исправили ли опечатку в одной из реклам Google и так далее.
А я тем временем задумалась: может, погуглить Айвана? Узнать, работает ли он всё ещё в том французском ресторане, как бы он ни назывался. Может, я могла бы его удивить. Вдруг он уже су-шеф? Может, даже получил награды.
Или… может, вернулся домой.
– …Клементина? Ты меня слышала?
Я выпрямилась в кресле, осознав, что полностью ушла в свои мысли.
– Я-я… простите. Что?
Ронда посмотрела на меня с любопытством:
– Я спросила про медиаразмещение книг Мэллори Грей. Нам нужно, чтобы они не конкурировали с последним романом Энн Николс из Falcon House.
– Да, конечно, – я бросила взгляд на свои записи, отгоняя мысли об Айване.
Остаток встречи прошёл в быстром обсуждении рабочих вопросов: книги, которые выходят во вторник, рекламные кампании, на которых нужно сосредоточиться, продвижение, обновления книжных клубов…
Но на заднем плане в голове продолжал звучать один вопрос:
Где он сейчас?
14
Опоздал на семь лет
Я думала, что днем смогу загуглить Айвана, но у меня едва нашлась секунда, чтобы забежать в туалет, потому что книжный сервис для взрослых подписчиков решил включить в свою рассылку одну из наших мемуаров знаменитостей вместе с куском мыла в форме того, что лучше не называть, причем с присоской на обратной стороне, чтобы крепить его на стену в ванной. Весь день ушел на то, чтобы разрулить этот пожар.
Когда настало шесть вечера, Фиона буквально оттащила меня от компьютера, не дав отправить еще одно гневное письмо в адрес этой компании, которое я уже собиралась подписать словами: «Желаю вам дня, которого вы заслуживаете». Мы вместе пошли к метро – обе ехали на север. У нее была запись к врачу, а Дрю в середине дня свалился с мигренью, так что она решила уйти пораньше. Мы сели на скамейку и стали ждать поезд.
Неподалеку мужчина с аккордеоном и барабанами у ног играл джазовую версию Piano Man Билли Джоэла, а всего в паре метров крыса грызла корку от пиццы.
Боже, как я любила Нью-Йорк. Даже его самые клишированные стороны.
Фиона сказала, не глядя на меня:
– Что-то еще случилось в эти выходные, да? Я же вижу.
– Что? Нет. Я же тебе рассказывала.
– Да, ты рисовала и не заходила в телефон все выходные – две вещи, которые ты никогда не делаешь.
Она была права. Я закусила губу, раздумывая, стоит ли рассказывать. Зная Фиону, я понимала, что она не отстанет, пока не докопается до сути. К тому же у нее была потрясающая интуиция.
– Ладно, только не пугайся, – начала я, глубоко вдохнула и сказала: – Кажется, я познакомилась кое с кем в эти выходные.
Это ее удивило. Она даже оторвалась от телефона.
– В Монро?
– Он живет в этом доме на лето. – Не совсем ложь. – У него работа в городе, мы разговорились, и… с ним приятно. Просто приятно разговаривать.
Она моргнула несколько раз, будто пытаясь перезагрузить мозг.
– Прости, ты сказала, что познакомилась с кем-то? Сама? Небо упало на землю? – добавила она, пораженно.
Я фыркнула.
– Да ну тебя, я иногда знакомлюсь с людьми.
– Ага, когда мы с Дрю тебя к этому вынуждаем.
Я закатила глаза. В этот момент поезд подъехал к платформе, визжа тормозами, и мы встали, чтобы войти в вагон.
– Ты его уже поцеловала? Ночевала с ним? – допрашивала Фиона, следуя за мной.
Я направилась к двум свободным местам, но парень в деловом костюме в последний момент втиснулся туда раньше нас, широко расставил ноги и уткнулся в игру на телефоне.
Я злобно уставилась на него.
– Рассказывай! Он хоть симпатичный? – не унималась Фиона.
Я продолжала сверлить мужчину взглядом, пока тот, наконец, не поднял глаза, раздраженно скривился, а потом заметил беременную женщину рядом со мной. И осознал, что на него смотрят осуждающие пассажиры. Он спрятал телефон в карман и, наконец, сжал колени, а я усадила Фиону рядом с ним.
– Как он выглядит? Как его зовут?
– Айван, – ответила я, держась за поручень над ней. – И мы просто ужинали вместе… все выходные.
Она замахала руками перед лицом, будто отмахиваясь от слез.
– Боже мой! Моя маленькая Клементина наконец-то взрослеет! Ты, может, даже влюбишься!
Я не хотела об этом думать.
– Так, хватит.
– А вдруг вы поженитесь? Вдруг он твоя судьба? – Она ахнула, подалась вперед. – Как у него фамилия?
– Он… – Я замерла.
Поезд дернулся вперед, а я вдруг поняла, что не знаю его фамилии.
– Эм…
Фиона уставилась на меня.
– Ты серьезно? Провела с ним все выходные и даже не узнала его фамилию?
Парень рядом самодовольно ухмыльнулся, и я снова злобно на него посмотрела.
– Сегодня вечером узнаю. О, это твоя остановка, – быстро добавила я.
Фиона явно собиралась пропустить прием, чтобы продолжить допрос, но потом передумала, схватила сумочку и встала.
– Завтра расскажешь мне все. Включая фамилию, – торжественно заявила она.
Я ничего не пообещала и не стала спорить. Она вышла на платформу, показала на меня пальцем и молча, но отчетливо произнесла: «Я серьезно», когда поезд тронулся.
Я махнула ей в ответ, зная, что избежать этого разговора не удастся, и направилась к освободившемуся месту, но парень уже снова занял его, раскинув ноги. Я нахмурилась, развернулась и пошла к двери, дожидаясь своей остановки на Восемьдесят шестой улице.
Я не могла поверить, что не узнала его фамилию.
Еще несколько дней назад, если бы мне сказали, что я встречу симпатичного незнакомца в квартире тети, который так быстро перестанет быть чужим… Я бы ни за что не поверила.
Но сейчас я думала о том, что он приготовит на ужин. Получил ли он работу в ресторане. Как прошел его день.
Может, я проведу это лето в квартире, изучая родимое пятно у него на ключице и шрамы на пальцах, оставленные слишком острыми ножами.
И, может быть, к концу лета я смогу рассказать ему свою тайну. Что я действительно жила в будущем.
И, может быть, он мне поверит.
Или, что еще хуже, я все-таки рассказала ему, а он мне не поверил. И, может быть, именно поэтому он так и не стал меня искать. Потому что я не могла просто проигнорировать эти семь лет между нами, семь лет с тех пор, как он меня встретил, и то, где я находилась теперь.
Он так и не пришел за мной.
По крайней мере, насколько я могла вспомнить.
Поезд подъехал к моей станции, и я вышла из метро, направляясь к Монро. За стойкой снова сидел Эрл, почти дочитавший роман Джеймса Паттерсона, который начал утром. Он, как всегда, приветливо мне улыбнулся, и я прошла к лифту, поднялась на четвертый этаж.
Айван выглядел так, будто у него была какая-то необычная фамилия, возможно, уэльская? Ведь Айван был из Уэльса. Или это было семейное имя? А фамилия, наоборот, скучная, чтобы уравновесить необычное имя?
Я вытащила ключи из сумки, стараясь сдержать волнение.
Открыла дверь в B4 и быстро вошла.
– Как насчет фетучини по рецепту моей тети сегодня вечером? – крикнула я в квартиру, сбрасывая туфли у входа.
Я сделала несколько шагов вперед – и застыла.
В квартире было темно и тихо. Тишина, от которой у меня болезненно сжалось сердце. Та, которую я слишком хорошо знала в этих стенах.
– Айван? – позвала я, и в груди начало подниматься тревожное беспокойство.
Потому что это была та самая тишина, которая поселилась здесь после смерти тёти.
Безжизненная, пустая, такая, в которой невозможно находиться, от которой хочется сбежать как можно дальше. Та самая, которая сидела рядом со мной, пока я распаковывала коробки. Которая наблюдала, как я убираю ее вещи в шкаф.
Я сделала еще шаг. Потом еще один.
– …Айван?
Теперь мой голос звучал тише. Почти исчезал, поглощенный паникой.
Эта тишина была настолько оглушающей, что кричала.
Я свернула на кухню. Свет не горел. Все было чисто. Открытая коробка с посудой из моей старой квартиры стояла рядом с раковиной, наполовину разобранная. На сушилке высыхали кружки, так и не занятые в шкафах. Подставка для салфеток в виде павлина была пуста.
В гостиной мягкий вечерний свет окрашивал все в оранжево-золотые оттенки – как натюрморт, запечатлевший место, где раньше стояло голубое кресло, оставившее отпечатки на восточном ковре.
Нет. Нет, нет, нет…
Я отступила назад, потом еще раз, надеясь, что квартира вдруг осознает свою ошибку и исправит ее. Но она не исправила.
И тогда я бросилась к двери. Захлопнула ее. Руки дрожали, когда я снова вставила ключ в замок, отперла дверь и вошла. Тьма. Тишина. Пустота. Я закрыла дверь. Открыла снова. И снова.
На пятый раз я просто остановилась в проеме и посмотрела на пустую квартиру, куда золотистый свет стекал, как в безмолвное убежище, в котором больше никто не жил.
Я поняла.
Что бы это ни было – оно закончилось. Больше никаких разговоров за картонной пиццей. Никаких танцев под мелодию скрипки мертвой женщины. Никаких поцелуев со вкусом лимонного пирога. Или… Или…
Соседка через коридор выглянула из своей квартиры. Женщина в очках с густыми черными волосами, она посмотрела на меня с тревогой.
– Клементина, ты в порядке?
Нет, нет, я была далеко не в порядке.
Но она не поймет.
Поэтому я взяла себя в руки. Собрала себя обратно, как училась делать последние несколько месяцев. Я стала в этом мастером. Каменщиком, искусно возводящим стены вокруг эмоций.
– Все хорошо, мисс Эйвери, – ответила я удивительно ровным голосом. – Просто пришла домой.
Она кивнула и скрылась за дверью.
Я привалилась спиной к двери B4, глубоко вдохнула и выдохнула. Колени казались слабыми, грудь сжалась. Я медленно опустилась на ковровое покрытие. Старалась убедить себя, что знала, что так и будет.
Что все эти «а что, если» можно сложить в небольшую коробку в голове – все невозможные выходные, которые я придумала, изучая родимое пятно у него на ключице и шрамы на пальцах, которые слишком часто встречались с ножами.
– Это были идеальные выходные, – прошептала я, удерживая сомнения подальше. – Еще чуть-чуть… и все бы пошло наперекосяк. Вдруг бы выяснилось, что он слушает Nickelback или… или что-то похуже.
Одних выходных было достаточно.
Одного воспоминания – вполне хватало.
Хватало.
В груди поднялась волна горя. Я не собиралась просто так с этим смириться.
Я вытащила телефон, открыла браузер и, сидя на старом ковре в Монро, попыталась найти Айвана – где он, куда мог исчезнуть. Я искала по всем возможным ключевым словам: Кулинарный институт Америки + посудомойщик + помощник повара, Северная Каролина, лимонные пироги, Айван…
Я перелопатила каждую ссылку, каждую странную страницу в Фейсбуке – и ничего.
Как будто он был призраком.
И я не могла избавиться от мысли о самом худшем. Что его больше нет. Что, может быть, он буквально стал призраком, лишь воспоминанием где-то по ту сторону кладбищенской ограды.
И даже если он был жив, я знала теперь наверняка – я больше его не увижу.
Тетя предупреждала меня.
Правило номер один: всегда снимай обувь у порога.
Правило номер два: никогда не влюбляйся.
Я закусила щеку и сосредоточилась на этом ощущении. Я сказала себе: если я заплачу, это будет означать одно – я узнала, что такое любовь. И это будет оно.
Я попыталась. Хотела, чтобы слезы пришли. Ждала, когда жжение в глазах обернется солеными каплями. Но этого не произошло. Потому что я не плакала по тому, кого едва знала. Это было бы глупо. А Клементина Уэст не была глупой. Она не влюблялась. И не собиралась начинать.
Я глубоко вдохнула, собралась и заставила себя подняться.
Все будет хорошо. Все в порядке.
Держи голову прямо, иди вперед.
Я составила план. В уме сложила список дел.
Ничего не остается навсегда – об этом надо было помнить, это следовало ожидать.
Я в порядке.
Я повернулась к двери B4, открыла ее и вошла в тихую, одинокую квартиру.
Кинула сумку на стойку, переоделась, включила телевизор в гостиной и принялась разбирать коробку с кухонной утварью, аккуратно раскладывая вещи по местам.
А потом легла спать в тетиной спальне, на своей скрипучей кровати, рядом с приоткрытыми шторами, сквозь которые серебряный луч луны, висевшей в 384 тысячи километров отсюда, пробивался в комнату.
Я закрыла шторы.
И проигнорировала луну.
Как и следовало с самого начала.
15
Вневременный
А лето продолжалось.
Знойные июньские утра наконец сменились грозовыми июльскими днями, переходя в золотистые вечера, и Айван действительно исчез. Но я продолжала искать его, надеясь, что вдруг увижу на оживлённом тротуаре или за столиком в каком-нибудь дорогом, но уютном ресторане в Челси или Вест-Виллидже, который мог бы соответствовать его натуре, но он всегда оказывался чуть-чуть вне досягаемости. Я искала повсюду человека, который, прежде всего, не хотел, чтобы его нашли. Если бы он хотел, он бы не делал это таким сложным, и я начинала задумываться, насколько изменился Айван за эти последние семь лет. Узнала бы я его на улице?
Может, мы уже встречались, сидели рядом в метро, шутили в тёмном баре, ели приготовленную им еду, случайно занимала его место в переполненном автобусе.
Может, пора было оставить всё это.
И постепенно я перестала так усердно искать.
Тем более, что мои друзья очень старались отвлечь меня…ну или, скорее, втянуть в свои затеи.
Коридор издательства Strauss & Adder был тёмным, пока я не зашевелилась в своём кабинете, и датчики движения не включили свет. Все разошлись пораньше из-за выходных к Четвёртому июля, так что я потянулась и насладилась тишиной. Лето в городе всегда было знойным, а в квартире моей тёти не было центрального кондиционера. Оконный блок работал как мог, но не справлялся с жарой.
– Клементина! – пропела Фиона, наконец вытаскивая Дрю из ванной, где они обе торчали последние двадцать минут, переодеваясь в наряды для званого ужина. – Ты готова?
– Мы опаздываем, – ответила я, упираясь ладонями в подлокотники кресла и поднимаясь на ноги. Фиона заставила меня надеть ужасное фиолетовое платье, из-за которого я чувствовала себя виноградом, готовым превратиться в вино. – Мы можем просто позвонить ему и сказать, что не придём.
– Это неплохая идея, – согласилась Дрю, поправляя галстук. На ней была свежая розовая рубашка, белые подтяжки и тёмные зауженные джинсы. Её неизменный твидовый пиджак и удобные брюки остались дома. Ради своей жены она шла на многое, как, впрочем, и я ради Фионы. – Скажем, что мы все заболели.
Я указала на неё пальцем.
– Именно.
Фиона закатила глаза.
– Мы идём. Этот парень очень милый! Он живёт в нашем доме. И он сам платит за аренду, что уже редкость, потому что у нас в доме одни дети финансистов. И ты, – добавила она, впившись в меня взглядом, – собираешься весело провести время.
Как я и боялась, Фиона не забыла наш разговор в метро и через несколько дней снова спросила про Айвана. Я не могла сказать ей, что квартира моей тёти вдруг перестала нас сталкивать, поэтому я так и не узнала его имени, а мои почти что преследовательские поиски в интернете не дали никаких результатов. Вместо этого я сказала нечто, о чём теперь жутко жалела:
– Время было неподходящее.
Фиона тут же решила, что он либо помолвлен, либо разводится, либо переезжает в Австралию, и, как и полагается лучшим подругам, взяла на себя благородную миссию:
Сделать так, чтобы я чувствовала себя лучше.
Так что я надела туфли на каблуках и позволила ей затащить меня в лифт, а потом в ожидавшее нас такси.
Ресторан, который выбрал мой кавалер, находился на Верхнем Вест-Сайде – маленький итальянский, где сыр натирали прямо у тебя на глазах. А сам он, как и говорила Фиона, оказался действительно очень милым. Эллиот Донован приветливо улыбался. Он был высоким и широкоплечим, с копной кудрявых чёрных волос и тёмными, как шоколад, глазами. Он рассказывал о книгах, о мероприятиях в Strand, о любимых авторах.
Фиона и Дрю сидели за столиком на другом конце ресторана, но я чувствовала взгляд Фионы на себе весь вечер… и мой собеседник тоже.
На середине ужина он слегка подался вперёд и тихо сказал:
– Фиона… довольно напористая, да?
Я сунула кусок хлеба в рот, чтобы не сказать ничего лишнего, и после небольшой паузы пробормотала:
– У неё доброе сердце.
– О, я не спорю, – усмехнулся он, но затем глубоко вздохнул и добавил:
– Но, похоже, у нас с тобой ничего не выйдет, да?
На бумаге Эллиот был идеальным. Трудолюбивый, с хорошей работой и приличной библиотекой. У него было отличное чувство юмора и приятный смех. Но когда я смотрела в меню, я думала только об Айване, который рассказывал мне про роман в шоколаде, про любовное письмо, спрятанное в нити феттучини.
Я покачала головой.
– Думаю, нет. Прости.
– Всё нормально! Честно говоря, я тоже надеялся, что это поможет отвлечься, – признался он с лёгким смущением.
– Кто-то другой?
Он кивнул.
– А у тебя?
– Да, но время было совсем неподходящее.
Он рассмеялся.
– Это всегда самое печальное, правда?
Потом снова взглянул в сторону стола Фионы и Дрю…и Фиона имела наглость сделать вид, будто изучает винную карту. Он усмехнулся и сказал:
– Но ради твоей подруги мы можем сделать вид, что у нас всё идёт отлично, да? Устроим им хорошее шоу?
Я улыбнулась.
– Абсолютно. А потом можем притвориться, что поссорились в конце ужина, и больше никогда не говорить друг с другом.
– О, мне нравится эта идея. А из-за чего мы поссоримся?
На что я ответила:
– Какая у тебя самая спорная точка зрения по книгам?
Потому что я была уверена – мужчина, который так начитан, который всю жизнь вращался в высшем обществе и работал на Уолл-стрит, наверняка имел что-то по-настоящему интересное.
И да, он не разочаровал.
Фиона вскинула руки в воздух, пока мы спускались в недра метро. После нашего фальшивого спора он поймал такси до своей квартиры, а мы с Дрю и Фионой отправились пешком к станции.
– Я не верю, что ты выбрала ссору из-за «Дюны»!
– Послушай, это не моя вина, что его мнение было неправильным, – ответила я, пытаясь скрыть улыбку.
– Он был идеальным – идеальным! А ты взяла и затеяла спор, – продолжала она разглагольствовать, размахивая руками. – Я унижена! Опозорена! Мне теперь с ним в лифте пересекаться! Придётся смотреть ему в глаза и знать, что он считает «Дюну» лучшей научной фантастикой всех времён.
Дрю покачала головой.
– Какое неуважение к Энн Маккефри.
– Послушайте, я не собираюсь отдавать место на своей книжной полке какому-то мёртвому мужику. В Нью-Йорке и так дикая аренда, – невозмутимо заявила я.
Фиона сузила глаза.
– Ты так говоришь, и при этом у тебя четыре разных издания «Властелина колец».
– Их может стать пять, – пригрозила я, и она снова всплеснула руками.
– Ладно! Ладно, сначала я буду проверять их сама, а потом мы попробуем ещё раз…
Я мягко взяла её за руку, и мы остановились перед турникетом. В это время суток на станции было не так много людей, и те, кто был, просто обходили нас стороной.
– А что, если нет?
Она нахмурилась.
– В смысле?
– Я сейчас не ищу. Не хочу искать, – уточнила я. – Я ценю всё, что ты делаешь, но… я пережила Айвана, честно. Мне действительно нормально одной.
И я говорила это искренне. Хотя мои родители были идеальным примером успешных отношений, они подходили друг другу, как кусочки пазла, моя тётя большую часть жизни прожила одна, и это было не так уж плохо. У Ронды была успешная карьера, и ей не нужен был партнёр. Они обе были доказательством того, что я тоже справлюсь. Сейчас мне просто нужно сосредоточиться на работе, как делает Ронда.
К тому же, я устала от всего этого. Дело было не в том, что я не хотела найти кого-то – хотела. Одна мысль о том, чтобы прожить жизнь в одиночестве, заставляла мой желудок сжиматься. Но я просто не хотела искать прямо сейчас.
Я не хотела снова сидеть напротив хорошего человека, ничего не чувствовать и только думать, как бы закончить свидание, чтобы больше никогда его не видеть.
Дрю просунула руку в сгиб локтя своей жены и тихо добавила:
– Она встретит кого-то, когда будет готова.
Фиона вздохнула.
– Ладно, но до тех пор ты будешь нашей третьей лишней. И тебе это понравится.
Я подняла руки в знак капитуляции.
– С радостью буду вашим прицепом.
– Отлично, – ответила она, хотя в её голосе прозвучала лёгкая нотка поражения. Казалось, она хотела сказать что-то ещё, но передумала, вместо этого достала из сумочки MetroCard.
Мы сели на 1, чтобы пересесть на Q, а на Canal Фиона и Дрю вышли, чтобы пересесть на R. Я помахала им на прощание.
Фиона хотела как лучше, и я не могла её винить. К тому же, ужин сегодня был неплох. Не такой вкусный, как в том ресторане, куда нас в прошлом месяце водила Дрю – «Оливковой ветви», но всё же приятный.
Раздалось объявление о закрытии дверей, и я наконец позволила себе расслабиться, опустившись на сиденье. Ноги гудели от неудобных туфель, и мне не терпелось избавиться от утягивающего белья.
Двигаться дальше, смотреть только вперёд – таков был план.
Ничто не задерживается. Это то, о чём мне следовало помнить ещё тогда, когда я встретила Айвана.
Я была в порядке.
Рядом со мной две девушки склонились друг к другу, шепча и глядя в телефоны.
– Боже, MoxieGossip пишет, что его только что видели в Сохо. Выходил из ресторана.
– Из нового?
– Да!
– Он был с кем-то?
– Нет! Думаю, он снова свободен.
Они захихикали, рассматривая истории в Инстаграм, а я вытащила ручку и путеводитель по Нью-Йорку, который утащила в прошлом месяце. Открыла на разделе о метро и начала набрасывать карандашом силуэты девушек, склонившихся над своими телефонами, устраиваясь поудобнее для поездки вверх по городу.
