Текст книги "Где мы начали (ЛП)"
Автор книги: Эшли Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Лора села и ткнула в меня пальцем.
– Пока нет! Вот план – ты едешь в Роуз-таун в конце недели.
– Роуз-Ридж, – поправила я.
Она отмахнулась от меня и продолжила.
– Роуз что угодно. Ты находишь риелтора, оцениваешь место, и кто знает? Может, тебе хватит на собственный салон, и ты станешь конкурентом Джекса.
Звучало заманчиво, но в глубине души я все еще хотела открыть свой салон на Мэйн-стрит в Роуз-Ридже. В этой фантазии я жила прямо над ним, у Макса было свое место, а после работы мы гуляли по городу, и он бегал в парке. Каждый раз, когда я представляла это, мне становилось тепло и спокойно. И это всегда заставляло меня трепетать от волнения. Может, пока я там, я посмотрю, есть ли подходящие помещения. Но это означало бы, что я возвращаюсь домой, а была ли я действительно готова вернуться?
Уэс будет повсюду, а моими клиентами могут стать члены клуба.
Сомнения потопили мою мечту, как бумажный кораблик, заставив передумать.
– А как же юридическая контора, где я работаю четыре дня в неделю? Это хорошая работа, и там мне дают полную свободу. – Я прикусила губу, беспокоясь о потере места. Там платили хорошо и стабильно.
Макс воспользовался моментом и забрался на нас, заставив обеих застонать.
– Макс!
Лора схватила его морду и отвернула от себя.
– Без обид, Кал, но все, что ты там делаешь, – это копируешь бумажки, носишь кофе и сидишь, как украшение, чтобы эти отвратительные пустозвоны на тебя пялились. Тебе платят чуть больше минимальной зарплаты.
Черт. Я упорно трудилась, чтобы получить это место, и да, работа была пустяковой, но мне нравилось говорить людям, что я работаю в юридической фирме «Уэлш & Майер». Я чувствовала уважение. Если эти пустозвоны и пялились, то я не замечала.
– Слушай, – она потянулась через Макса и взяла мою руку. – Просто попроси неделю отпуска. Начни с недели, а там разберемся. Ок?
Одна неделя. Я справлюсь.
– Ладно, хорошо. Ты поедешь со мной, но тогда придется брать с собой этого зверя. – Я погладила пса по животу и попыталась столкнуть его с дивана. Он даже не шелохнулся.
– Макс – хороший парень. Ему понравится в Роуз-тауне.
– Ридже!
– Роуз-Ридже! Точно, прости. – Она поморщилась, но уголки губ дрогнули.
Я пихнула ее ногой, но Макс тоже дернулся, отчего его хвост шлепнул меня по лицу.
– Ай! Максвелл!
Лора засмеялась, и я столкнула ее с дивана.
– Это будет весело.
Глава 6
Уэс
13 лет
Мой учебный год официально закончился. В домашнем обучении были свои преимущества, и окончание учебы на целую неделю раньше, чем в обычной школе, – одно из них. Обычно я уже вовсю рыбачил и купался, но в этом году я крутил педали по направлению к средней школе Роуз-Риджа.
Одноэтажное здание школы, построенное из красного кирпича, окружал забор из сетки-рабицы. По территории были рассажены деревья, окаймлявшие парковку. Я ехал, не сводя глаз с двустворчатых дверей, откуда должны были выйти ученики. Прозвенел звонок, и дети хлынули наружу. Было так много лиц, которые я не узнавал.
Как я мог прожить здесь всю свою жизнь и не знать никого из сверстников? Я знал ребят из группы домашнего обучения, но большинство были из другого округа. Кроме девочки, которая до сих пор пробиралась в мой домик на дереве жаркими летними ночами, когда в клубе ее отца становилось слишком шумно. Ее визиты становились реже – по крайней мере, прошлым летом. Она впервые появилась только в июле, и у нас было всего несколько встреч до начала учебного года.
Мне это не особо нравилось.
Именно поэтому я был здесь – хотел провести лето с Калли, чтобы у нее не осталось выбора, кроме как общаться со мной на моих условиях, а не на ее.
Я ждал на тротуаре снаружи, пока парни моего возраста выходили, толкаясь, смеясь и шутя. Девочки тоже. На них были такие короткие шорты, что я мог видеть их ноги до самых ягодиц. От этого у меня почему-то горело лицо. Может, потому что в группах домашнего обучения или в церкви девчонки так не одевались...
Тем не менее, ни одна из них не была Калли, так что мне было все равно.
Я ждал, пока не увидел ее блестящие темные волосы и знакомое выражение лица. Уголки ее розовых губ всегда были слегка опущены, будто она думала о чем-то грустном. Ее ореховые глаза были устремлены в землю, пока она не дошла до велосипедной стойки.
Она даже не стала пристегивать свой велосипед – учитывая, сколько на нем было ржавчины, это меня не удивило. Я наблюдал за каждым ее движением, особенно за тем, как она выглядела в обычной одежде. Раньше я видел ее только в мешковатых футболках. Сейчас она была в таких же коротких шортах, как у других, но на ней они смотрелись иначе. Лучше.
То ощущение фейерверка в моей груди вернулось, пока я разглядывал футболку, сползающую с ее плеча и открывающую больше кожи, чем я когда-либо видел. Ее длинные волосы гладким шелком спускались по спине, и в груди поселилось ужасное осознание – от ее красоты захватывало дух.
Калли катила свой велосипед по тротуару, удаляясь от школы и направляясь ко мне. В горле вдруг пересохло, а лицо стало горячим. На улице было тепло, но не настолько... ведь еще был только май.
Как я раньше не замечал, какая она потрясающая? Я словно не мог отвести от нее глаз. Может, поэтому меня не волновали другие девочки в шортах – потому что я видел только Калли.
Мои ладони, сжимавшие руль велосипеда, вспотели, пока я держал его. Калли еще не заметила меня, но увидит, как только выйдет за ворота. От паники у меня в голове закружились мысли о том, что я ей скажу.
Привет, как дела в школе?
Нет, это глупо.
Рад видеть тебя не в домике на дереве. Ты очень красивая при дневном свете.
Я покраснел, ненавидя себя за эту нервозность. Это же просто Калли – девочка из домика на дереве, ничего особенного.
Но потом какой-то парень моего возраста подбежал к ней и накрыл ее руки на руле своими, и внезапно она перестала быть просто Калли. Она стала той, кого я должен был защищать. Девочкой, доверившейся мне, которой я предоставил место для ночлега. Которая улыбалась, когда я рассказывал ей диснеевские истории, будто они происходили на самом деле.
Она резко остановилась, встревоженно приподняв брови и поджав губы.
Они о чем-то говорили, но я не слышал. Она попыталась освободить руки, но он не отпускал. Парень наклонился и что-то прошептал ей на ухо, а потом рассмеялся, когда она отстранилась и покраснела.
В груди у меня полыхал огонь, превращая легкие в пепел, когда я опустил велосипед на землю и пошел вперед.
Я сосредоточился на расстоянии между мной и Калли, и на том, как по ее щекам потекли слезы.
Через несколько секунд я оказался рядом с ними. Кажется, в какой-то момент я побежал.
И затем воздух рассек мой кулак.
Огонь вырвался наружу, и перед глазами появилась красная пелена. Он довел ее до слез.
Он заставил ее покраснеть. Он прикоснулся к ней.
Я бил снова и снова. Кулак болел, но я не чувствовал этого.
– Уэс! – я слышал, как Калли кричала, но не мог остановиться.
Я никогда раньше не дрался, даже не знал, как правильно бить, но я понимал одно – он должен запомнить этот момент. Запомнить меня и больше никогда не приближаться к ней. Я чувствовал, как костяшки пальцев врезаются в его челюсть, слышал, как он плачет и умоляет остановиться.
Я не мог. Я знал, что вокруг собралась толпа, и кто-то попытался оттащить меня. Калли продолжала выкрикивать мое имя, ее голос стал хриплым.
Я все еще не мог остановиться. Пока кто-то гораздо крупнее не оттащил меня в сторону.
– Иди-ка сюда, малыш... ты сломаешь руку. Этот сопляк того не стоит.
Я моргнул и увидел хром, кожу и Калли.
Она катила за нами свой велосипед, пока меня вели к моему.
– Калли, это твой друг? – спросил парень, и тогда я оглянулся на того, кого ударил. Он сидел, опираясь на локоть, с разбитым носом и заплывшим глазом, и указывал на меня. Учителя окружили его, их взгляды устремились нам вслед, когда он тыкал в нас пальцем.
Черт.
– Он мой друг, – тихо сказала Калли, и мое внимание вернулось к тому, кто вел меня к велосипеду.
Парень хмыкнул и рассмеялся.
– У него есть характер. Я скажу о нем твоему отцу, может, он возьмет его в охрану.
– Ничего не говори моему отцу! – резко оборвала его Калли.
Парень, который смеялся над нами, был всего на несколько лет старше нас... похоже, старшеклассник. На нем была кожаная жилетка с черепом и розами, растущими из глазниц, и мотоцикл, как у других парней из клуба.
Он взъерошил Калли волосы и вздохнул.
– Успокойся, Лисичка. Ты вся покраснела. Отведи своего друга, ему нужно приложить лед. Завтра костяшки распухнут. Приведи его в порядок, чтобы его родители не взбесились.
Карие глаза Калли наконец встретились с моими, и воздух словно застрял в легких.
– Я позабочусь о нем. – Она замолчала, когда парень кивнул, а затем оседлал свой мотоцикл. – Спасибо, Киллиан.
Он ухмыльнулся ей, подмигнул мне и завел свой мотоцикл. Я наблюдал, как Киллиан крутил руль, заставляя двигатель работать все громче и громче, затем убрал подножку и помчался по дороге, поднимая за собой пыль.
Когда он исчез, я взял велосипед и подождал, пока Калли покажет дорогу. Я не знал, куда она меня поведет, но мне понравилась идея приложить лед к руке. Она пульсировала, и я не хотел показывать, что мне больно, в присутствии Калли.
Она шла рядом со мной, спокойная и молчаливая.
Все мои мысли перепутались, крутились там, где не следовало.
– Зачем ты пришел? – спросила Калли, прерывая мои размышления.
Я уставился перед собой, внезапно почувствовав смущение.
– Кто был тот парень?
Она пнула камешек на пути, затем свернула с дороги в кусты.
– Иди за мной. Мы приведем тебя в порядок.
Я последовал за ней без раздумий. Тропа была узкой, солнце почти не пробивалось сквозь листву, но вскоре мы вышли к ручью, бегущему через лес.
Она бросила велосипед на берегу и медленно спустилась к воде.
– Давай, заходи. Опусти руки в воду. Она холодная, будет как компресс.
Я послушался, снял обувь и носки, а затем вошел в воду.
– Да она ледяная! – прошипел я.
Калли рассмеялась, и этот звук захотелось сохранить, как талисман. Я невольно улыбнулся ей.
Через мгновение она присоединилась ко мне, сняв свои рваные кеды и непарные носки.
– Мне нравится это место. Здесь недостаточно глубоко для купания, зато уединенно. В ту первую ночь я чуть не побежала сюда, а не к тебе.
Калли зашла достаточно далеко, и вода достигла ее шорт, и я старался не замечать, как мило она выглядит с сияющими глазами, скользя пальцами по поверхности.
– Почему ты пришла в мой домик на дереве?
Она пожала плечами.
– Вспомнила, что видела его, когда каталась на велосипеде, и подумала, каково это – спать на дереве. Спать на дереве показалось мне безопасной идеей – вдали от хищников, людей, пьяных и мотоциклов.
Мне не понравились ее слова. Они вызвали то же чувство, которое заставило меня избить того идиота.
– Кто был тот парень? – спросил я снова.
Она вздохнула и начала набирать воду в ладони и смачивать затылок.
– Логан Линтон. Он мудак. Футболист, думает, что все в школе созданы для его удовольствия. Он постоянно хватает меня и делает больно.
Я сжал ноющий кулак, который уже начал опухать, и опустил его под воду.
– То есть... он не твой парень? – спросил я только для того, чтобы убедиться, что она не позволяет ему так с собой обращаться.
Калли скривила губы, встретившись со мной взглядом.
– Если бы он был моим парнем, то перестал бы им быть после сегодняшнего.
– Почему? – Я не совсем понял ее.
Она рассмеялась.
– Потому что ты его избил! Было бы неловко продолжать с ним встречаться, разве нет?
Я обдумал это и задал следующий вопрос, пока не струсил:
– А кто был тот другой парень, Киллиан?
Ее взгляд был прикован к воде, мягко омывающей наши ноги, когда она довольно вздохнула.
– Киллиан как старший брат. Он проспект, хотя ему всего шестнадцать. Его отец – плохой человек, только что сел на двадцать лет, так что мой папа взял Киллиана под крыло, дал нашивку, и теперь он – семья. Он должен провожать меня домой каждый день, но вечно опаздывает.
Я обдумал это, странно радуясь, что у ее отца есть кто-то, кто присматривает за ней.
– Зачем ты пришел, Уэс? Почему ты бил Логана так, будто не мог остановиться?
Я поднял глаза и встретился с ней взглядом. Каким-то образом мы оказались ближе друг к другу в воде. Теперь наши пальцы были всего в нескольких дюймах друг от друга.
Я размышлял о том, что мне следует сказать и что я хочу сказать. Я должен был сказать, что просто так вышло... но хотел, чтобы она знала правду. Мне было интересно, как она отреагирует.
– Я пришел, потому что не мог дождаться, когда увижу тебя. Я ударил его, потому что он прикоснулся к тебе и довел до слез.
Она смотрела на меня, пока деревья качались над нами, а вода журчала. Мне казалось, мы остались одни на всей планете.
Когда я уже решил, что она не ответит, ее палец едва коснулся моего под водой.
Я не шевелился, когда ее рука полностью обхватила мою, пальцы осторожно скользнули по ушибленным костяшкам.
Я сжал ее ладонь в своей, и мы продолжили идти вдоль ручья, держась за руки под водой, где никто не мог увидеть.
За одну мою руку держалась девочка, о которой я не мог перестать думать, а в другой я чувствовал боль от драки, которую готов был повторить, если кто-то снова попытается ее обидеть.
Глава 7
Калли
Лора сидела на переднем сидении, красная полоска лакрицы свисала у нее изо рта. На ней были огромные солнцезащитные очки, а ноги она закинула на торпеду. Максвелл устроился сзади, высунув голову в окно. Со стороны могло показаться, что мы весело колесим по дорогам, и в моей машине сломался кондиционер, и моя лучшая подруга продолжала уговаривать меня распустить волосы. Но они были собраны в низкий пучок, чтобы не лезли в лицо, пока я вела машину.
Мне потребовалось два дня, чтобы уведомить работодателей и выкроить время для поездки.
Учитывая, что я только что брала три дня на похороны, никто не был в восторге от того, что мне потребовалось еще больше времени. Джекс заявил, что не будет «держать мое место». Мистер Майерс из юридической конторы пообещал не увольнять меня, но мне нужно было связаться с ним к середине недели, чтобы обсудить мое возвращение.
Дорога заняла четыре часа, но мы выехали поздно, и к тому моменту, как мы добрались до Роуз-Риджа, небо уже окрасилось в фиолетовые и оранжевые полосы. Неподвижный воздух был густым и липким, когда я вылезла из машины и потянулась. Было странно вернуться так скоро – за последние семь лет я почти не бывала в родном городе. По привычке я огляделась, ища взгляды байкеров или угрожающие усмешки. Уэс обещал устроить войну, когда я приеду, и я не была уверена, какую форму она примет.
– Это мотель? – Лора уставилась на здание, поправляя солнцезащитные очки на волосах. Ее прическа напоминала чертополох, с торчащими во все стороны прядями. Я улыбнулась, хватая поводок Макса. Я забыла, что она выросла в достатке – хоть сейчас родители и не спонсировали ее, она привыкла к совершенно иному образу жизни, чем тот, в котором росла я.
– Ага. Единственный в городе. – Я направилась к стойке, готовясь к запаху самодельного мыла. Джеральд, владелец, любил продавать его здесь, как в сувенирной лавке. В прошлый раз пожилой мужчина с седеющими волосами и круглым животом встретил меня с улыбкой. Но сейчас, когда дверь распахнулась, звякнул колокольчик и мы вошли в дверь, его улыбка сменилась хмурым выражением лица.
У меня внутри все сжалось.
Еще до того, как он открыл рот, я уже знала, что он скажет.
– Простите, дамы. Нет свободных номеров.
Лора фыркнула, решив, что это шутка.
– На вашей вывеске написано «свободные места», а на парковке – ни одной машины.
Джеральд засуетился, поправляя брошюры и раскладывая их ровнее.
– Все номера забронированы для частного мероприятия.
Перевод – Уэс велел ему не сдавать мне комнату.
Кто-то уже наблюдал за мотелем. Или за нами. Черт, возможно, он даже установил слежку. Уэс наверняка выяснил, почему Джеральд разрешал «Рейдерам Смерти» тусоваться здесь, и это служило лишим поводом для владельца мотеля не помогать мне.
– Ладно. Все равно спасибо, Джеральд. – Я развернулась, уводя Макса за собой.
Лора бросилась следом, широко разведя руки.
– Погоди, ты собираешься просто уйти? Он врет, Калли. Никакого частного мероприятия нет, это полный бред. У него должен быть свободный номер!
Я дернула дверцу машины, усадила Макса и снова села за руль. Лора неохотно последовала за мной, плюхнувшись на пассажирское сидение.
– Ты не удивлена. Почему?
Двигатель ожил, когда я повернула ключ зажигания. В городе наверняка были варианты – аренда для отпуска или что-то подобное. Лора уже листала телефон, пока я выезжала с парковки, направляясь к реке. Туристы обожали реку.
– Что-нибудь есть? – Я взглянула на лучшую подругу, заодно украдкой бросив взгляд в зеркало заднего вида. Пока никаких мотоциклов.
– Свободных мест нет. – Она продолжила листать, сосредоточенно нахмурив брови. – Окей, вот этот вариант, возможно, подойдет. Давай я позвоню.
Через десять минут мы стояли на обочине, пока Макс справлял нужду в зарослях сорняков.
Лора кипела от злости, а я пыталась принять новую реальность.
– Пять мест, Калли. Пять.
Она имела в виду количество заведений, которые нам отказали. Не потому что они были заполнены, и даже не из-за моей собаки. Все они приводили одну и ту же загадочную причину, которая сводилась к Уэсу.
Частное мероприятие забронировало все до конца лета.
Это был бред, и Лора знала это. Я знала это. Макс знал это.
Мы все, блядь, знали это.
– Ты хотела знать, почему я не удивлена... вот почему. Эти парни заправляют городом. С этим не поспоришь и не поборешься.
Лора опустила голову, уперев руки в бока. Тишину нарушил только хор сверчков в высокой траве где-то вдалеке.
– Следующий город в пятнадцати милях. Похоже, придется ехать туда.
Обычно я была спокойна и не цеплялась за то, что не могла изменить. Когда мы с Уэсом расстались, и я решила уехать, он отпустил меня. Как и отец. Никто не пытался меня остановить, и этого было достаточно. Какой смысл злиться, кричать или орать? Ничего бы не изменилось. Но сейчас я чувствовала, как в моей груди разгорается огонь. Война, о которой говорил Уэс, уже началась – тихая и спокойная на поверхности, но бурлящая и яростная под ней.
Надо было предвидеть такой ход.
Оттолкнувшись от машины, я вздохнула. Последние лучи света угасали, уступая место звездам. Луна была всего лишь тонким серпом в небе, а жара наконец начала сдаваться ночи.
С наступлением сумерек мое недовольство всей этой ситуацией с Уэсом тоже стало ослабевать. Он не пускал меня домой, к единственному, что оставил мне отец. К черту клуб, и к черту Уэса.
– Мы идем к причине проблем.
Лора подняла волосы с шеи и собрала их в пучок.
– Именно так, черт возьми.
Цикады пели знакомую мелодию, пока мы ехали по Белвин-драйв с опущенными стеклами.
Ностальгия цеплялась за мои воспоминания, словно призрачными когтями, царапая и пронзая меня насквозь. Мы двигались по грунтовой дороге, ведущей к дому моего детства, и сердце бешено колотилось в предвкушении того, что ждало впереди.
Я не видела клуб семь лет, не возвращалась домой ни разу после отъезда. И хотя я все еще оплакивала кончину отца, в глубине души копилось чувство вины. Я понимала, что оставалась вдали из-за упрямства и злости на клуб, а когда Уэс вступил в него, это стало последней каплей. Тогда мой гнев и обида казались оправданными. Я цеплялась за эти причины до стертых в кровь пальцев, но сейчас чувствовала себя просто глупо. Это я пропустила почти десятилетие воспоминаний, и теперь была чужой в собственном доме.
Пока мы огибали поворот, я представила себя маленькой темноволосой девочкой, которая училась кататься на ржавом велосипеде под смех и крики членов клуба – большинство из них были пьяны, некоторые под кайфом.
Отец даже не помогал мне физически – это всегда делали Брукс или Роудс, держали за сидение и направляя мой старый велосипед.
Бедность тоже давалась нелегко. У нас никогда не было денег.
Насколько я знала, «Каменные Всадники» были созданы моим дедом – как ответ на эпоху недоверия и грязных дел местной фабрики. Отец стал главной причиной, по которой клуб расцвел и разросся. Семь лет назад в нем было почти триста членов, разбросанных по округе. Судя по количеству людей на похоронах, цифры не изменились. В детстве клуб не приносил доход – по крайней мере, я этого не ощущала. Если они занимались чем-то незаконным, я никогда не видела денег от этого.
Моя одежда была из ящиков для пожертвований и того, что Рэд находила для меня в дешевых магазинах. Обувь никогда не подходила мне по размеру, а волосы представляли собой грязный беспорядок, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы пользоваться Google и предлагать свои товары.
Все изменилось только в старшей школе, когда у клуба внезапно появились деньги. Но я была слишком влюблена в Уэса, чтобы обращать на это внимание или понимать, что они, вероятно, начали торговать чем-то более серьезным.
Лора ахнула рядом со мной, что вернуло меня в реальность.
– Ты выросла здесь?
Я уставилась на массивное строение перед нами. Это было совсем не то место, где я выросла.
– Нет. Я жила в старом двухэтажном доме, который отчаянно нуждался в ремонте. Это... что-то другое.
Я разглядывала огромные окна на верхнем этаже – высотой не меньше трех метров, с арочным красивым дизайном, подчеркивающим высокие потолки и роскошь. Чуть ниже располагались массивные французские двери, ведущие на просторную террасу, а на первом этаже была широкая веранда, опоясывающая весь дом. Дом был разделен на две части: с одной стороны – уютная крытая терраса с калиткой, с другой – огромная стеклянная дверь гаража, сейчас открытая, демонстрирующая толпу членов клуба, которые пили, смеялись и даже возились с мотоциклами.
– Это нереально, – пробормотала Лора, не отрывая взгляда.
На краю двора было большое место для разведения костра, а справа выстроились в ряд мотоциклы. Исчезли ржавые машины, велосипеды и хлам. С сорняками было покончено, трава была подстрижена, а дорожки выложены речной галькой. Это место выглядело так, будто сошло с обложки журнала.
– Где парковаться?
Я собрала всю уверенность, которая была во мне ранее.
– Где, блядь, захочу. Теперь это место принадлежит мне.
Лора опустила руки на бедра и тихо присвистнула.
– Никогда не видела тебя такой, Калли. Я одновременно в восторге и ужасе.
Ощущая прилив сил, я подъехала прямо ко входу, игнорируя глазеющих на нас членов клуба.
Макс тут же начал лаять, привлекая еще больше внимания, но мне было плевать. Я схватила его поводок и помогла выбраться из машины.
– Просто будь рядом, ладно? – прошептала я Лоре.
Изнутри дома гремела музыка Hozier, и было странно успокаивающе осознавать, что это не тот классический рок, под который я выросла. Макс успокоился, шагая рядом со мной, его голова доставала мне до пояса. Я смотрела прямо перед собой, не обращая внимания на перешептывающихся, смеющихся и толпящихся вокруг меня мужчин. Кто-то свистнул, кто-то крикнул похабности, но я продолжала смотреть вперед.
Лора держалась рядом, когда мы вошли в клуб. Ее походка была более расслабленной, чем моя, будто ей было здесь комфортно. Или как будто ее нисколько не беспокоила окружавшая ее опасность.
За широко распахнутыми дверями виднелось помещение, похожее на автомастерскую высокого класса, с натертыми воском полами и несколькими мотоциклами, над которыми кто-то работал. На противоположной стороне была длинная стойка бара, за которой толпилась дюжина людей. Две девушки танцевали на барной стойке, наливая напитки в стаканы, как будто они были статистками в фильме Бар «Гадкий койот».
Здесь стояли диваны, бильярдные столы, на стене висел огромный плоский экран, но кое-что осталось с тех времен, когда я жила здесь. Камин под экраном был одной из таких вещей. Кирпичная кладка все еще была на месте, но внутри установили заслонку, будто дымоход убрали.
– Это что, гребаная лошадь?! —кто-то невнятно пробормотал, и Макс залаял, будто понял, что речь о нем.
Другой голос донесся через шумное пространство:
– О, новые сладкие попки! Кто их привел, и как мне вас отблагодарить?
Я услышала, как несколько членов клуба выругались, и кто-то выбежал через заднюю дверь.
Уэс был где-то здесь, но я не хотела видеть его раньше, чем Рэд.
– Почему он назвал нас «сладкими попками»? – прошептала Лора, придвигаясь ближе. – Они же не собираются что-то делать с нашими задницами, правда? Я, конечно, люблю эксперименты, но только с правильным парнем и при достаточном количестве смазки.
Сдерживая смех, я прошептала в ответ:
– «Сладкие попки» – это просто термин для девушек, которые приходят трахаться с парнями. По сути, они просто передают друг другу киски. – Я терпеть не могла, когда этот термин употребляли в таком тупом значении, особенно после того, как за свою жизнь познакомилась с таким количеством добрых женщин, которых называли «сладкими попками», но которые так и не стали ничьей «собственностью» или «старухами» кого-то из членов. Но я не могла изменить значение этого термина.
– То есть они думают, что мы пришли трахаться? – Лора вцепилась мне в руку.
Я проигнорировала ее, пробегая взглядом по лицам – некоторые были мне знакомы... некоторые только сейчас осознавали, кто я. У меня были глаза отца и губы матери. Члены клуба часто это отмечали, хотя я не понимала, чем они были так очарованы. Еще у меня была татуировка с их символом на внутренней стороне запястья. Я сделала ее в восемнадцать, пытаясь сблизиться с отцом.
– Святое дерьмо, да это же дочь Стоуна! – прогремел чей-то голос из-за стойки, и в тот же момент произошло три вещи.
Задняя дверь с грохотом распахнулась, музыка резко оборвалась, и я услышала знакомый голос, от которого по телу разлилось облегчение.
– Господи Иисусе, неужели это ты, Калли Рэй Стоун?
Рэд обошла стойку как раз в тот момент, когда Уэс ворвался в зал с заднего входа. На нем была кожаная куртка поверх заляпанной маслом футболки и темных джинсов, заправленных в расшнурованные мотоциклетные ботинки. Его темные волосы были грязными, пряди падали на нахмуренный лоб. Лицо выражало злость и решимость, но я тоже была настроена серьезно, и он мог идти к черту.
Я сосредоточила свое внимание на женщине за стойкой – сахарно-белые волосы собраны в высокий пучок, лицо с ярким макияжем: огромные ресницы, подведенные брови, скульптурные скулы и, конечно, ярко-красная помада, которая не скрывала возраст, но и не притупляла ее сияние.
– Дорогая, как ты, черт возьми, поживаешь? – Она обняла меня так крепко, что Макс залаял и ткнулся мордой мне в бок.
– Эта чертова лошадь не может находиться здесь! – рявкнул Уэс, подойдя ближе и агрессивно указывая на мою собаку.
Я уперла руку в бок, заметив, что Лора скрестила руки на груди, а ее «лицо суки» было направлено прямо на моего бывшего.
Я намотала поводок Макса вокруг пальцев.
– Нас бы здесь вообще не было, если бы ты не внес нас в черный список всех отелей и заведений города.
Уэс усмехнулся.
– Тогда поищи другой город.
– Уэсли, ты этого не делал! – упрекнула его Рэд, уперев руку в бедро, и ее голос стал жестче.
Остальные члены клуба засуетились, пытаясь понять, что происходит. Музыка снова заиграла, но теперь тише.
Уэс не ответил. Его руки были сложены на груди, ноги широко расставлены, а лицо неподвижно. Я старалась не обращать внимания на его глаза цвета виски, так резко выделявшиеся на лице. Он выглядел старше. Мелкие морщинки вокруг рта, несколько дней щетины на челюсти – раньше он никогда не позволял ей отрастать. Шрам на губе, даже изгиб его темных бровей – казалось, он прожил целую жизнь. Без меня.
– Она хочет продать клуб, – наконец объяснил он, когда взгляд Рэд стал еще жестче.
– Он даже не дал мне шанса разобраться, чего я хочу. Но это мой дом, всегда им был, – парировала я.
Уэс развел руки, подходя ближе.
– Оглянись, Принцесса. Похоже это на то место, где ты выросла? Это уже давно не твой дом.
Горячая ярость охватила мое сердце, и я снова почувствовала себя затравленным подростком, борющимся с мерзкими оскорблениями и слухами, которые никогда не были правдой. Я всегда была изгоем, уродкой. Девчонкой, которую воспитали волки. Парни часто просили меня раздвинуть ноги и показать, как выглядит киска принцессы байкеров. Другие спрашивали, не болят ли у меня колени от того, что я сосу члены клуба. Дети, с которыми я росла, были жестоки, и Уэс знал это.
Он знал мое прошлое, и казалось, просто швырял его мне в лицо. Конечно, это современное, недавно отремонтированное место совсем не походило на то, где я выросла. У нас была плесень в ванной комнате, странные пятна в душе, разбитые зеркала, мыши и протертый ковер. Это место выглядело так, словно принадлежало телевизионному шоу Уэсли.
Выражение лица Рэд стало ледяным, и она резко сказала:
– Уэсли Райан! Следи за языком, когда говоришь с этой девушкой. Она – суть этого места, сколько бы денег ты в него ни вложил. Она кровь Саймона, и он бы прибил тебя на месте, услышав, как ты с ней разговариваешь.
Уэс выглядел так, будто его ударили по лицу – глаза опустились, а мышца на челюсти запульсировала.
Окружающие притихли, пока внезапно сзади не раздался громкий возглас:
– Черт меня побери, если это не наш Лисенок, наконец-то вернувшийся домой, да еще с феей и лошадью в придачу.
Я смотрела, как трое мужчин пересекали помещение. Всем под шестьдесят, с седеющими бородами, большими животами и в потертых кожаных куртках. Это были первые члены «Каменных Всадников», которые когда-то катались с моим дедушкой. Они рассказывали мне, каким жестоким и суровым был мой дед, особенно по отношению к отцу.
– Брукс, ты все еще здесь? – пошутила я, раскрывая объятия, когда один из старейших друзей отца обнял меня.
– И все еще делает мою жизнь невыносимой, – пошутила Рэд, притягивая Брукса для поцелуя.
Они были вместе задолго до того, как я узнала, что такое нашивка «собственность» или звание «старухи». Я просто помнила, что Брукс одержим Рэд, и она носила жилет с его нашивкой. Она принадлежала ему, и было приятно осознавать, что он всегда принадлежал только ей.
– Не забудь про меня, – попросил тихий голос.
Я обернулась и увидела пару ласковых карих глаз на обветренном лице, обрамленном бородой, такой длинной, что она почти достигала пупка.
– Хэмиш, как я могла тебя забыть? – едва выдавила я, от волнения у меня перехватило горло.
Воспоминания о том, как он помогал мне с чтением, нахлынули резко и болезненно. Я на заднем крыльце, он опрокидывает стеклянную бутылку, тусклый свет фонаря играет в янтарной жидкости. Он был единственным, кто оставался достаточно трезвым, чтобы помочь с домашним заданием. Каждый вечер он откладывал следующую банку пива, пока я не справлюсь с уроками. Отец смеялся над ним из-за этого.
