Текст книги "Где мы начали (ЛП)"

Автор книги: Эшли Муньос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Ладно, спасибо, Нэтти. Можешь идти.

Она повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась.

– Просто из любопытства… соперничающие клубы не могут просто так заявляться и требовать людей, да? Мы здесь в безопасности?

Уэс уверенно кивнул.

– Конечно, ты в безопасности. Единственный способ забрать бывшего члена – если было нарушено правило, или заключена сделка, с которой согласны все стороны… иначе война. Иногда, чтобы ее прекратить, мы ищем варианты примирения и выбираем наименее болезненный, если это не причинит вреда другой стороне.

Лицо Нэтти побелело, будто она увидела призрака.

Уэс и Киллиан отошли, а Макс медленно поднялся, давая мне момент сжать ее руку.

– Не переживай, это не имеет к тебе никакого отношения.

Она вежливо улыбнулась и поспешила обратно в клуб, но что-то в этом насторожило меня. Нэтти не сказала всей правды, и хотя это было ее право, я беспокоилась за ее безопасность. Нужно будет поговорить с ней позже.

Киллиан направился к своему байку, а Уэс повел меня к дому. Макс уже знал, что делать, тычась носом в дверь, пока Уэс открывал. Его смех, когда он потрепал пса по голове, растопил меня. Настолько, что я буквально сгорала от желания поцеловать его, как только он открыл дверь.

Когда мы оказались внутри, Макс ринулся к своим мискам. Уэс бросил ключи и закрыл за нами дверь. Меня охватило ощущение нормальности, вернувшее меня к тому времени, когда мы жили вместе. Хотя раньше он никогда не запирал дом, как только входил в него.

– Это стало твоей привычкой с тех пор, как ты стал президентом? – спросила я, открывая холодильник в поисках еды.

Уэс подошел ко мне сзади и уткнулся носом в мою шею.

– Эта привычка появилась сейчас, когда ты здесь. Я не хочу рисковать тобой.

Развернувшись в его объятиях, я обвила его шею руками.

Мне хотелось спросить про его «никаких чувств». Я знала, что он лжет. Знала, что он просто защищается. Но что-то заставляло меня сдерживаться, сейчас было не время для споров.

Осторожно приподняв его руку, я осмотрела костяшки пальцев.

– Все тот же Уэс. – Я цокнула языком, но он остановил меня, потянув за петлю на моем поясе.

– Мы все в грязи, Ривер. Пойдем в душ.

В ужасе я оглядела себя и поняла, что просидела все собрание, перепачканная землей с ног до головы.

– Боже, не могу поверить, что ты позволил мне сидеть там в таком виде. Неудивительно, что бедняжка Нэтти выглядела так, будто боялась, что мы причиним ей боль!

Уэс тихо рассмеялся и поцеловал меня в щеку.

– Ты выглядишь идеально. Даже покрытая грязью, даже измученная, даже с обслюнявленными Максом джинсами.

– Что?! – я рванулась проверить, но он притянул меня обратно.

Его губы скользнули вниз по шее, он стянул маску, затем расстегнул молнию на моей толстовке. Ткань упала на пол, а он уже задирал мою майку, продолжая целовать и расстегивая лифчик.

Я запустила руки под его футболку, с наслаждением проводя пальцами по рельефу пресса. Его пальцы боролись с пуговицей моих джинсов, а я – с его, и внезапно мы начали соревноваться, кто первым разденет другого.

Уэс выиграл и отметил победу, подняв меня на стол.

– Мне нужно быть внутри тебя, – прошептал он между поцелуями.

Моя спина легла на дерево, его грубые ладони скользнули по бедрам, раздвигая их, когда Уэс подтянул меня к краю и встал между моих раздвинутых ног.

Я смотрела на него, ловя золотистый взгляд, и не могла удержаться от улыбки. Грудь распирало от гордости – яркой и теплой.

Он стал именно таким, каким я надеялась.

Сжав грудь руками, я прикусила губу, пока он рассматривал меня.

Его взгляд стал горячее, когда он плюнул на ладонь и обхватил свой член, двигая кулаком вверх-вниз. Это было самое сексуальное, что я когда-либо видела. Мне хотелось, чтобы он повторил. Я хотела всего. Каждую темную мысль, каждую порочную идею – мне нужно было все.

Он пристроился у входа и толкнулся, застонав от тесноты. Его грудь подалась вперед, когда он подтянул мою левую ногу ближе к моему лицу, открывая меня еще сильнее.

– Да… – прошипела я, когда он выскользнул и резко вогнал свой член обратно. Я задыхалась, отчаянно пытаясь двигать бедрами навстречу, но он крепко держал их, наблюдая, как его член входит и выходит из меня.

– Ривер, я столько всего хочу с тобой сделать… у меня в голове столько способов осквернить тебя. – Он вошел глубже, заставив грудь подпрыгнуть, а наши тела соприкоснуться с громким шлепком. – Я хочу помечать твою кожу, слышать, как ты задыхаешься от удовольствия.

Он наклонился и втянул в рот мой сосок. Его толчки замедлились, но не прекратились.

– Сделай это. Все, что хочешь. Мне нужно все, Уэс, – прошептала я, поднимаясь навстречу. Его жесткая хватка усилилась на моих бедрах, и он вернулся к безжалостно быстрому траханию. Мой оргазм наступил без предупреждения, и пока я громко стонала от облегчения, Уэс внезапно вышел из меня.

Схватив себя, он стянул меня к краю стола. Все произошло так быстро, что я не успела понять, и теперь он держал меня, пока половина моей задницы свешивалась, а лицо оказалось прямо перед его членом.

Он никогда не кончал мне на лицо или тело, только внутри меня. Возможно, это из-за того, что я сказала ему о противозачаточных… и он решил быть осторожным.

Почему в груди заныло от этой мысли?

Я прикрыла глаза и открыла рот, когда он начал кончать. Все лицо покрылось спермой, но это не помешало Уэсу стереть каплю с моей щеки и размазать по губам.

– Черт, ты прекрасна. Мне нравится видеть тебя такой – покрытой последствиями того, что ты со мной делаешь. Ты лишала меня этого семь лет, Ривер. Тебе придется многое наверстать. Пошли в душ, я уже снова хочу тебя.

И правда – его член снова был возбужден. Я улыбнулась, размазав сперму с лица по соску, и он застонал. Подхватил меня со стола, а я обняла ногами его бедра, и он улыбнулся мне, поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Душ был освежающим, и хотя Уэс прижал меня к кафелю, трахая сзади, он снова вышел из меня и кончил в рот. Раздражение кольнуло под кожей. Это была моя вина, и я не имела права злиться, что он не хотел рисковать.

Это была и его жизнь тоже, и мы оказались в центре запутанной, опасной ситуации, и незапланированная беременность сейчас – последнее, что нужно. Почему же меня так бесило, что он не кончает в меня?

После душа я попыталась отвлечься.

– У нас есть время немного расслабиться? Я думала, мы поедем на ранчо?

Уэс натянул боксеры и джинсы, глядя на меня.

– Ты видела, что было в гробу?

Я покачала головой, потому что, очевидно, он был пуст.

Застегнув ширинку, он взял меня за руку и повел вниз, где начал готовить завтрак.

– Там была записка.

Как я могла это пропустить?

Я запрыгнула на стойку, наблюдая, как он ловко управляется на кухне. Он взял яйца, разбил их одно за другим, а затем принялся за бекон.

– Я не читал ее и не рассказал о ней в церкви.

Схватив чернику из контейнера, я поболтала ногами и спросила.

– Почему просто не показал ее клубу, как остальные?

Его серьезный взгляд встретился с моим.

– Потому что подозреваю, что она предназначена мне. Или тебе… как и остальные.

Мне хотелось сказать, что это не помешало ему показать мои личные письма всему гребаному клубу, но суть была не в этом. Он был прав. Отец все просчитал, и если он вел нас к тому, что инсценировал свою смерть, то наверняка хотел бы, чтобы мы прочитали эту записку наедине.

– Так чего ты ждешь?

Уэс сосредоточился на шипящей сковороде, аромат бекона заполнил кухню, и я вспомнила, что еще не пила кофе этим утром. Спрыгнув на пол, я обошла его, чтобы включить кофеварку, но он внезапно прижал меня к стойке.

– Можно я прочту ее первым? Просто… у меня странное предчувствие. Он знал, что это я вскрою гроб, найду записку. Я хочу прочесть ее один, что бы там ни было.

Я поцеловала его в грудь и улыбнулась.

– Конечно, можешь. – Развернувшись, я направилась в гостиную. – Ты сделаешь мне кофе, пока я пойду посмотрю, как там мой мальчик?

Уэс легонько шлепнул меня по заднице и рассмеялся.

– Твой «мальчик» – громадный зверь, Ривер. Но да, иди расслабься, я принесу тебе поесть, а потом мы пойдем вздремнем.

Я сделала, как он сказал, и нашла Макса в гостиной, расположившимся у камина. Я наклонилась и поцеловала его в нос, прошептав, что он все еще мой самый лучший мальчик. Когда я выпрямилась, то оказалась прямо перед каминной полкой, над которой висела фотография гор в Орегоне.

Это было потрясающе, но меня привлекло то, что скрывалось за ней.

Я не была уверена, что он там, но сдвинула рамку, чтобы проверить.

Фиолетовый ключ, усыпанный звездами, висел на гвоздике, у меня внутри все сжалось от надежды. Он говорил правду – он действительно сохранил его.

Меня охватило острое чувство собственничества, и я сняла ключ, быстро бросив взгляд в сторону кухни, чтобы убедиться, что Уэс не наблюдает за мной. Он подарил мне этот ключ, когда мне было пятнадцать, и мне хотелось вернуть то волшебство, что он когда-то создал. Ощущение чуда и надежды, что однажды я найду свое «долго и счастливо». Я помнила, что сказал Уэс, но он был прав, – теперь, когда о продаже не могло быть и речи, а мой отец оказался жив, все изменилось.

Технически, я могла уехать… И, возможно, были причины, по которым я должна была это сделать, но сейчас даже не рассматривала это. Я спрячу ключ в сумочку и сохраню, пока Уэс не выполнит свою часть нашей сделки, заключенной много лет назад. Он поклялся, что однажды этот ключ откроет дверь нашего дома. И я останусь, чтобы дождаться этого.

Когда я приняла решение, в моей груди разлилось тепло.

Я остаюсь в Роуз-Ридже. Остаюсь, пока Уэсли Райан снова не полюбит меня. И тогда я собиралась заставить его жениться на мне, невзирая ни на клуб, ни на то, что разлучило нас раньше. Мы вернулись друг к другу, и я не собиралась это терять.

Чтобы не передумать, я достала телефон и написала Лоре.

Я: Остаюсь здесь. Здесь полный пиздец, но я официально остаюсь. Позвоню, когда все уляжется, но хотела сказать тебе первой.

Она ответила мгновенно.

Лора: Первой… значит, президент еще не в курсе?

Я проверила, не идет ли Уэс.

Я: Пока нет… я только что поняла это и хочу, чтобы кто-то знал.

Лора: Тогда это должен быть он. Скажи ему, Калли. Вы заслуживаете счастья. Увидев вас вместе, я погрузилась в глубокую и мрачную задумчивость, заставившую меня пересмотреть все мои жизненные решения и понять, не трачу ли я свою жизнь впустую. Может, мне тоже стоит найти человека, который будет смотреть на меня так же, как Уэс смотрит на тебя.

Мне сразу вспомнился взгляд Киллиана, когда они прощались, но я не стала писать об этом. Вместо этого я написала ей правду.

Я: Тебе стоит. И, возможно, стоит попробовать сделать это здесь. Мне понадобится соседка, если Уэс не захочет сразу жить вместе.

Лора: Ты издеваешься? Мне пришлось выплюнуть воду от такой нелепости. Этот мужчина не отпустит тебя даже на пять шагов, не то что в другой дом. Мне нужно бежать на смену, но я люблю тебя.

Я: Я тоже тебя люблю.

Как только я отложила телефон, вошел Уэс с подносом.

– Давай поедим в постели.

Я улыбнулась, следуя за ним, уверенная, что только что приняла лучшее решение в своей жизни.

Теперь осталось только набраться смелости и сказать ему.

Глава 24

Уэс

Темные волосы Калли разметались по подушке, пока она спала. Я сидел, прислонившись к изголовью кровати, а она свернулась калачиком у моего бока. Почему-то картина наших босых ног, запутавшихся в простынях моей кровати, выглядела настолько чертовски по-домашнему, что от этого сжималось в груди и затуманивало разум.

Я хотел, чтобы она осталась.

Мне нужно было, чтобы она осталась.

Но что я мог предложить ей сейчас, кроме того, что уже предлагал тогда?

Все осталось по-прежнему. Она по-прежнему ненавидела эту жизнь, и это единственное, что я понял, став взрослым. Я взял те самые корни, которые душили ее, и обвил ими свою грудную клетку, используя сердце как семя. В течение семи лет эта жизнь была всем, что мне было нужно, а теперь она снова здесь, в моих объятиях, и собирается покинуть меня точно так же, как в прошлый раз.

Сглотнув комок напряжения в горле, я вздохнул и взял записку с тумбочки, понимая, что сейчас самое подходящее время, чтобы прочесть ее.

Киллиан уже написал мне, сообщая, что подождет, прежде чем выдвигаться с парнями на ранчо «Три Y». Он знал о записке, но с уважением отнесся к тому факту, что я еще не обсудил ее с ним.

Развернув разлинованный лист бумаги, я пробежался глазами по черным чернилам и внутри все сжалось от ужаса.

На записке был написан только адрес.

Я знал его очень хорошо, потому что это был мой адрес.

Последние три года я потихоньку строил дом. Сейчас я в нем не жил, но планировал когда-нибудь переехать – как только разберусь, как передать все дела Киллиану и мне не придется бывать в клубе так часто. Но никто не знал об этом месте. Я нанял строительную бригаду из другого города, чтобы построить его, и почти каждая деталь была изготовлена на заказ, а сам дом стоял на вершине хребта, откуда открывался вид на долину. Из гостиной был виден весь город.

Зачем Саймон Стоун записал этот адрес и оставил его в своем гробу?

Калли пошевелилась рядом, и я быстро скомкал записку в кулаке. Я не мог ей ничего сказать, учитывая, что не планировал показывать ей дом ни в ближайшее время, ни вообще когда-либо, если она собиралась уезжать. Это было бы равносильно тому, чтобы содрать кожу, разломать грудную клетку и сунуть ей в руки нож. Я не вкладывал душу в этот дом – его стены пронизывала надежда, единственное, что позволяло мне жить все эти годы без нее.

Калли снова прижалась ко мне, ее дыхание выровнялось. Уже было далеко за полдень, скоро нам нужно было уходить. У меня было дурное предчувствие, что, как только мы это сделаем, между нами все изменится.

От этого у меня под кожей запульсировала паническая энергия, заставляя меня страстно хотеть ее. Мне снова захотелось сжать ее в объятиях. Я хотел войти в нее, вытеснить весь этот страх из головы. Когда я взял Калли на столе внизу, она так охотно приняла мою новую звериную ненасытность, даже умоляла о большем. Я хотел большего, но я был жадным ублюдком, эгоистом, поэтому я собирался взять то, что мне было нужно. Я собирался получить то, что хотел.

Даже если это означало, что я наполню ее своей спермой так, что она забеременеет. Если бы она беспокоилась о предохранении, она бы отругала меня за то, что я трахнул ее без презерватива в душе. Нет, я знал, что это был способ понять, что происходит между нами. Она была так же безрассудна, как и я, искушая судьбу сделать что-то, что могло бы соединить нас навсегда. Она понятия не имела, что это со мной делало – сама мысль о том, чтобы в прямом смысле зачать ребенка. Черт возьми, это было так чертовски заманчиво.

Я сполз по кровати ниже, позволяя темным мыслям оформиться. Она сама их приветствовала, сказала, что примет все, что придет мне в голову… чего бы я ни захотел.

Я пометил ее так, как только мечтал, но теперь…

Теперь я хотел заявить на нее права.

На ней была одна из моих футболок, и я чуть не застонал, обнаружив, что под ней больше ничего нет. На мне были только боксеры, но, лежа на животе, я стянул их, освобождая член. Он уже был наполовину твердым, пока я смотрел на шелковистую кожу Калли и ее гладкую киску. Мне хотелось ощутить ее вкус, но сейчас, пока она спала, мне нужно было другое.

Аккуратно потянув ее за колено, я раздвинул ее ноги так, чтобы, встав между ними на колени, оказаться точно у входа. Сжав член в кулаке, я наблюдал за ее лицом, пока медленно входил в нее. Она была чертовски тугой. Настолько, что я задумался о ее опыте после меня. Те ублюдки, которые были с ней, на самом деле не обладали ею – не так, как я. Одна только мысль о ней с кем-то другим заставила мои пальцы впиться в ее бедра – но не от злости, а от собственничества. Даже тогда она принадлежала мне, и часть ее знала это, поэтому не позволяла им растягивать себя или доставлять удовольствие. Я знал, чего стоило довести ее до оргазма, а значит, скорее всего, она даже не кончала с ними.

Она нуждалась в этом. Она нуждалась во мне.

Я выскользнул из нее, сдавленно вздохнув, прежде чем войти снова. Достаточно резко, чтобы Калли широко раскрыла глаза.

– Уэс! – вырвалось у нее, но следом последовал глубокий стон, когда она раздвинула ноги шире, чтобы мне было легче добраться до нее.

Грубо сжав ее задницу, я притянул ее к себе и начал толкаться. Ее рот приоткрылся в беззвучном крике, пальцы впились в простыни.

– Черт, Ривер, – прохрипел я сквозь стиснутые зубы, повторяя движение – выходя и вгоняя член обратно. Но этого было недостаточно, поэтому я переместил руку с ее задницы на спину и приподнял ее, чтобы она оказалась верхом на мне, широко расставив колени по обе стороны от моих бедер. Она смотрела на меня сверху вниз, прижав ладонь к моей щеке, пока я, обхватив за талию, жестко ее трахал.

Она быстро двигала бедрами, не отрывая от меня взгляда. Трение нашей кожи лишь разжигало желание. Ее руки легли на мои плечи, когда я грубо стянул с нее футболку. Мне нужно было чувствовать ее грудь, прижатую ко мне, пока я трахаю ее. Наши грудные клетки тяжело вздымались, ее твердые соски прижимались к моей коже, когда мы замедлились. Встав на колени, я передвинул ее спиной к изголовью и с рычанием начал вгонять в нее свой член с бешеной скоростью.

– Черт возьми, Уэс. Черт. Черт! – закричала Калли, когда оргазм накрыл ее. Ее колени сжали меня, киска пульсировала вокруг моего члена, но я притянул ее задницу к себе, кончая с хриплым стоном.

– Думаешь, ты напугала меня этим дерьмом о контрацепции, Ривер? Думаешь, я боюсь помечать тебя снова и снова, наполнять тебя до краев своей спермой, пока ты не родишь мне ребенка? – Мой большой палец прижался к ее клитору, пока я продолжал трахать ее. Ее взгляд не отрывался от моего лица, пока наши тела двигались.

– Думаешь, я боюсь играть с тобой в ту же игру, искушая судьбу связать нас каким-то токсичным, извращенным способом? Меня не пугает то, что ты можешь залететь, Ривер. Пока ты здесь, со мной, считай, что мы играем с судьбой в русскую рулетку. Каждый раз, когда мы трахаемся, мы будем проверять, станет ли он тем самым выстрелом, который погубит нас. Потому что я знаю, что ты все равно уйдешь, даже с ребенком. Но это навсегда привяжет тебя ко мне, Ривер. Ты не сможешь уйти, не отмеченная мной.

Наши лбы соприкасались, пока я продолжал прижимать ее к себе, тяжело дыша после пережитого оргазма.

Она прижалась ко мне, ее губы нашли мои в страстном поцелуе.

Наше дыхание смешалось, она немного отстранилась и поймала мой взгляд.

– Ты хочешь, чтобы я осталась?

Вопрос пронзил меня, разрывая и без того зияющую рану. Это была слишком большая просьба. Если бы я сказал «да», а она все равно ушла… черт.

Я отвел взгляд, легонько целуя ее плечо.

– Это что-то изменит?

Какое-то время она молчала, медленно поглаживая мои волосы, прежде чем попыталась сползти с меня, но я удержал ее.

– Изменит?

Ее ореховые глаза сверкнули, губы приоткрылись, будто она не ожидала, что я отвечу вопросом на вопрос. Наконец, она ответила – и я был рад, что не раскрыл свое сердце, потому что она только что разорвала его.

– Нет. Не изменит.

Я так и думал. Обняв ее в последний раз, я позволил ей слезть. Я не пошел за ней, когда она приводила себя в порядок и одевалась. Она знала, что будет дальше. Мы найдем ее отца, она соберет вещи и снова уйдет из моей жизни.

На этот раз я, по крайней мере, был благодарен, что часть моего сердца осталась при мне, и она так и не увидела его целиком. Оно полностью принадлежало ей – все, до последнего кусочка. Если бы только она захотела владеть им.

В кабине грузовика было тихо, когда мы подъезжали к дому.

Я нервничал, ожидая ее реакции, хотя и знал, что она не догадывается, чей это дом. Это делало ее одобрение или разочарование еще важнее. Мы не обсуждали то, что произошло между нами, или наши слова. Наши отношения были уничтожены. Я знал это, и знала она. Мы любили друг друга – по-своему, странно, настолько, что буквально пытались создать жизнь или хотя бы не препятствовали этому. Я считал это вызовом, и она не отступала, хотя и не признавала этого вслух.

Лучше было просто двигаться дальше.

Именно этим я и занимался, пока договаривался, чтобы кто-то присмотрел за Максом, и обсуждал с парнями выезд на ранчо «Три Y». Я хотел, чтобы они были заняты, пока мы с Калли поднимемся на гору.

Теперь, петляя по дороге на вершину хребта, я мечтал, чтобы она что-нибудь сказала. Хотел, чтобы она накричала на меня или поругалась со мной. Черт, я хотел, чтобы она спросила о записке, которую обещал ей показать. Но она не спросила. В конце концов, я сам заговорил об этом, сказав лишь, что там был адрес. Она просто кивнула и села в грузовик.

Я ненавидел это.

Но это должно было случиться, как бы я ни сопротивлялся. С самого начала мы шли к этому. Лучше просто позволить событиям идти своим чередом.

– Ого, ничего себе, – Калли выпрямилась, глядя поверх приборной панели на дом, который показался вдалеке.

Мой живот скрутило от нетерпения. Она отстегнула ремень, чтобы лучше разглядеть его с края сидения. Ее глаза расширились от изумления.

– Чей это дом?

Припарковавшись, я убедился, что вокруг нет ни мотоциклов, ни машин, и сосредоточился на ней.

Она выпрыгнула из грузовика и побежала к краю того, что когда-то станет моим двором. Когда я перееду сюда, там, где она стояла, вырастет трава, но сейчас там была сплошная грязь. Прижав руки к груди, она смотрела на город внизу.

– Нравится? – спросил я, подходя и останавливаясь рядом с ней.

В ее глазах стояли слезы, пока она рассматривала пейзаж, затем она повернулась ко мне и сдавленным голосом спросила:

– Это имеет значение?

Я смотрел на нее, позволяя ветру трепать мои волосы и раздувать ее футболку, пока мы стояли друг напротив друга, и тихо ответил:

– Да.

Она всматривалась в мое лицо, собираясь что-то сказать, когда сзади раздался звук открывающейся двери.

– Что ж, ты сделал это. Полагаю, это означает, что ты снова заслужил доверие моей дочери и раскопал мою могилу, сукин ты сын.

Калли резко обернулась, побледнев.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее отец делает то же самое. Саймон выглядел так же, как в последний раз: темные волосы с проседью, собранные на затылке, ореховые глаза, как у дочери, и жесткая линия челюсти, редко расплывающейся в улыбке.

– Саймон, объяснишь, какого хрена мы здесь? – спросил я, поднимаясь по склону вместе с Калли.

Он не сводил глаз со своей дочери.

Прежде чем я успел повторить свой вопрос или выплеснуть на него свое раздражение, Калли взбежала по ступенькам и бросилась в его объятия. Он крепко обнимал ее, пока она рыдала, а сам смотрел в небо, сохраняя суровое выражение лица.

Я слышал, как она бормотала что-то о том, что скучала, что сожалеет, что пришлось его хоронить.

Он что-то шептал в ответ, гладя ее по волосам. Я отошел, чтобы дать им время, ведь они не виделись семь лет. По каким-то своим причинам они оба избегали встреч, даже не созванивались. Возможно, поэтому сейчас глаза Саймона были красными, а горло перехватывало, хотя он пытался взять себя в руки.

Когда он отпустил ее, а она вытерла слезы, я решил подойти ближе.

– Значит, вы снова вместе. Похоже, я исправил то, что сломал в свое время, – предположил Саймон, пока мы заходили в дом. Никто не стал его переубеждать, что это ненадолго.

Я не был здесь больше месяца, и возвращение казалось странным. Первый этаж был просторным, с огромной гостиной и панорамными окнами во всю стену, открывающими вид на долину. Сюда же выходили балконы второго и третьего этажей – с таким же видом.

Калли подняла голову, осматривая все.

Она прошлась по деревянному полу, проводя пальцами по хромированной технике на кухне.

– Серьезно, кто здесь живет? – с любопытством спросила она, открывая винный холодильник.

Саймон посмотрел на меня, будто ждал ответа. Но я никак не отреагировал на это и вообще никак не показывал, что это мой дом.

Он прочистил горло и наконец решил объяснить, какого черта мы здесь.

– Прости, что инсценировал свою смерть. Это был дерьмовый поступок, и я знаю, что все разозлились из-за этого.

Я рассмеялся, качая головой.

– Разозлились?

Саймон нахмурился, затем перевел взгляд на дочь.

– Но если для того, чтобы вернуть тебя сюда, потребовалась моя смерть, то, возможно, оно того стоило.

– Ты вообще болел? – Калли фыркнула, и на глазах снова выступили слезы.

Саймон опустил голову.

– Да, я все еще болен. Просто пока не откинулся.

Калли направилась в гостиную, крепко прижав руки к груди и качая головой. Для нее это было слишком. Похороны, горе, наше прошлое, а теперь еще и это. Черт, я хотел нажать на паузу и дать ей хотя бы пять секунд, чтобы прийти в себя.

– У меня были причины так поступить, и часть из них ты уже знаешь.

– Сделка, которую ты заключил, верно? – перебила его Калли, стуча ботинками по полу, пока она возвращалась на кухню.

– Да. Восемь лет назад я договорился с Дирком, что после моей смерти собственность клуба перейдет к нему. Не к тебе. – Саймон поднял подбородок.

– Тогда зачем ты заставил меня проходить через это? Зачем заставил нас сидеть в конторе у адвоката и выслушивать всю эту чушь, если клуб никогда не должен был достаться мне?

Саймон переступил с ноги на ногу, глядя в пол.

– Потому что, если бы ты продала его до того, как Дирк наложил на него руки, он ничего не смог бы сделать.

Я в замешательстве покачал головой.

– Но в любом случае ты подставил клуб. Нам пришлось бы искать новое место.

Саймон усмехнулся, свирепо глядя на меня.

– Какая трогательная забота о клубе, Уэсли, когда у тебя денег больше, чем у Бога. Почему тебя так волнует, что будет с клубом? Ты ведь уходишь из него, верно?

Взгляд Калли резко метнулся ко мне.

– Что?

Я стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Никто не знал, что я ухожу. Я не говорил об этом ни одной чертовой душе.

– С чего ты взял?

Но тут в разговор внезапно вмешался еще один голос, раздавшийся сверху:

– Ну, а зачем еще ты построил такой роскошный дом, мистер президент, если не собирался уходить?

Дирк Ленер, лидер «Рейдеров Смерти», спускался по лестнице, потирая руки. Этот мужчина был громилой, ростом более шести футов и весом более трехсот фунтов. Татуировки покрывали почти каждый дюйм его кожи – пальцы, руки, даже лицо. Он состоял из одних мышц, а глаза были настолько темными, что казались черными.

– Удивлен меня видеть?

Калли отступила мне за спину. Показательно, что в опасности она выбрала меня. Даже при том, что ее отец стоял рядом, она все равно доверилась мне, когда стало горячо. Забавно, потому что сейчас она тоже казалась мне единственным человеком, которому я мог доверять.

Я бросил взгляд на Саймона, но его лицо ничего не выражало.

– Что вы здесь делаете? – спросил я, окидывая взглядом обоих.

Саймон сделал шаг вперед, разводя руками.

– Видишь ли, дело в том, что раз я не мертв, Дирк не получит собственность, но я все еще ему должен.

Дирк рассмеялся, хрустнув костяшками.

– Ты обокрал меня восемь лет назад, Уэс. Я пришел забрать свое.

Я рассмеялся, да пошли они оба куда подальше.

– Это ты обокрал меня, ублюдок, и если думаешь, что хотя бы приблизишься к Калли, ты спятил. Я умру, прежде чем ты успеешь вздохнуть в ее сторону.

Дирк усмехнулся, глядя за мою спину.

– Это можно устроить.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Сайласа, но не заметил биту.

– Ривер, бег…

Удар обрушился с тошнотворным хрустом, сопровождаемый звуком, который, эхом отразившись от стен, сдирал кожу с костей. И это был не мой крик.

Это был ее.

Этот обреченный, полный боли звук последует за мной прямиком в ад, и, как эгоистичный ублюдок, я был благодарен за него. Потому что такая боль могла означать только одно.

Ривер любила меня и, возможно, никогда не переставала.