Текст книги "Ненавидь меня (ЛП)"

Автор книги: Эшли Джейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Итак, – объявляет мама, сцепив руки. – Я решила, что это будет праздничный ужин.

Несмотря на то, что никто не поднимает глаз от тарелок, она продолжает болтать.

– Собираюсь арендовать несколько длинных столов и установить их на улице во внутреннем дворике. Я наняла отличную кейтеринговую компанию, а также фирму, которая превратит задний двор в прекрасный экстравагантный оазис, пока мы будем ужинать. После ужина у нас даже будут танцпол и диджей.

– Звучит скучно, – говорит Трент, отправляя в рот очередной кусок стейка. – И дорого.

Она изо всех сил старается не показывать, но видно, что его комментарий задевает за живое.

– По-моему, звучит неплохо, – бормочу, бросая ей кость. – Я буду рядом, если тебе понадобится помощь.

Не обращая на меня внимания, она поворачивается к Ноксу: – Нокс, что ты думаешь о вечеринке?

Он пожимает плечами, не проявляя ни малейшего интереса.

– Все равно, – отвечает, затем смотрит на отца. – Мне обязательно идти?

Не теряя ни секунды, Трент вытирает рот салфеткой и отвечает: – Да.

Нокс переводит взгляд на маму: – Ну, в таком случае, думаю, это отстой.

– Следи за языком, молодой человек, – ругает его отец.

– Могу я откланяться?

Трент делает глоток своего напитка: – Зачем?

– Тусуюсь с Шэдоу.

Серьезно? Не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как она заявила, что между ними все кончено.

– В последнее время ты проводишь с ней много времени, – замечает его отец. – Чем именно вы занимаетесь, когда проводите время вместе?

Мне требуется все самообладание, чтобы не заткнуть уши.

Нокс перекладывает еду в тарелке.

– Учимся, смотрим фильмы…

Трахаемся и деремся.

Трент сжимает вилку так сильно, что удивлена, как она не сгибается пополам.

– Ну, вся эта якобы учеба не приносит результатов, поскольку ты получил тройку за последний тест по математике.

Справедливости ради надо сказать, что тест был трудным. Даже я ошиблась в двух вопросах, хотя математика – мой лучший предмет. Такое ощущение, что миссис Монсен специально выбрала самые сложные задачи, известные человечеству. То, что Нокс получил тройку, когда большинство завалили тест, просто потрясающе.

– Никто не справился с этим тестом, – бормочу я, нанизывая на вилку картофельное пюре.

Отчим бросает на меня раздраженный взгляд: – Сколько баллов ты набрала?

– Девяносто четыре.

Трент хлопает рукой по столу, пугая маму.

– Видишь? Если твоя сестра смогла получить пятерку, то почему ты не можешь?

– Она мне не сестра, – Нокс вскакивает со стула с такой силой, что тот опрокидывается назад. – Но она же ботаничка, которая может решать математические задачи даже во сне.

– Куда это ты собрался, молодой человек? – усмехается Трент, когда Нокс выходит из кухни.

– Вон, – единственный его ответ, прежде чем входная дверь захлопывается.

Мама с тревогой оглядывается по сторонам: – Мне нужно позвонить.

После ее ухода в комнате повисает неловкое молчание. Быстро беру свою тарелку и направляюсь к раковине.

– Знаю, ты, наверное, думаешь, что я слишком строг к нему, – начинает Трент.

Соскребаю остатки еды с тарелки в мусорное ведро, а затем кладу ее в раковину.

– Твои отношения с сыном меня не касаются, – не могу удержаться, чтобы не добавить: – Хотя тест был сложным. Только пять человек в классе сдали его, и он был одним из них.

Вздохнув, он встает из-за стола и подходит ко мне.

– Не знаю, заметила ли ты, но у моего сына не все в порядке с головой, – его ноздри раздуваются при вдохе. – После смерти матери у него появилось множество психических проблем, и моя работа – держать его в узде и следить за тем, чтобы они не… не вышли из-под контроля.

Мне не нравится, какой странный поворот принимает этот разговор, поэтому перевожу взгляд на часы на стене позади него.

– Я должна встретиться с Вайолет.

Его глаза сужаются: – Ты много с ней занимаешься.

– Благодаря занятиям я получила девяносто четыре балла на том тесте.

Трент смеется, но это лишено юмора: – Верно.

Собираюсь уходить, но он хватает меня за запястье: – Брат сказал, что Трентон беспокоил тебя.

Черт возьми. Я же просила Лео ничего не говорить.

– Это неправда.

Он напрягается, и я практически вижу, как его переполняет негодование.

– Ты называешь моего брата лжецом?

– Нет, – заявляю, потому что теперь я в ловушке и понятия не имею, как из нее выбраться.

– Значит, мой сын беспокоит тебя?

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться, – отвечаю я.

Жестом прошу отпустить запястье, но он не этого не делает.

– Я хочу, чтобы ты сразу обратилась ко мне, когда это произойдет, чтобы я мог обо всем позаботиться. Мне не нравится мысль о том, что ты чувствуешь себя некомфортно, пока находишься здесь.

Хочу заметить, что сейчас чувствую себя довольно неуютно, но мозг цепляется за вторую половину его заявления.

Пока я здесь.

Как будто мое пребывание будет временным.

– Конечно, – цежу сквозь зубы, потому что просто хочу, чтобы этот разговор поскорее закончился.

Чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, когда он проводит свободной рукой по моей щеке.

– Хорошая девочка.

Меня охватывает беспокойство, но я не могу сосредоточиться на этом, потому что кто-то откашливается.

Повернув голову, вижу стоящего там Нокса. На мгновение его взгляд задерживается на руке отца на моей щеке, после чего он подходит к стойке.

– Извините, что помешал, забыл ключи.

С этими словами он стремительно выходит.

– Теперь я могу идти? – спрашиваю, указывая на запястье, которое все еще крепко сжимает рука отчима.

Запястье, которое не было видно Ноксу.

– Конечно, – говорит Трент, наконец ослабляя хватку.

Я так вымотана после смены в Bashful Beaver, что едва могу нормально видеть. Если бы Лео не заставил меня встретиться с ним для быстрого перепихона в машине, я бы сразу отправилась домой и легла спать.

Пытаюсь подавить зевок, пока он проезжает по моему кварталу, но он все равно вырывается наружу.

– Может, тебе стоит перестать заниматься с Вайолет так поздно, – замечает он, останавливаясь перед домом.

– Я не могу, – мне нужны деньги, – ты знаешь, как важно для меня поступить в хороший колледж, и единственный способ заплатить за него – получить стипендию.

Или раздеваться перед мужчинами вдвое старше меня.

Он обреченно вздыхает, поворачиваясь ко мне: – Я же говорил, что помогу оплатить колледж.

Покачав головой, достаю школьный рюкзак, в котором лежат туфли для стриптиза.

– Мне не нужны твои деньги.

– Я знаю. Тебе не нужны мои деньги. Тебе не нужна моя помощь. А с недавних пор ты даже не хочешь писать мне сообщения, состоящие более чем из одного слога, – его челюсть сжимается. – Итак, кроме штуки в моих штанах, чего именно ты хочешь от меня?

Не уверена, о чем конкретно он говорит.

– Я не…

– Черт возьми, Аспен. Не прикидывайся дурочкой.

– Я и не прикидываюсь, – огрызаюсь в ответ. – Просто перестань ходить вокруг да около, в чем бы ни заключалась твоя проблема, выкладывай.

– Почему ты ведешь себя так отстраненно? – он хмурится. – Это кто-то другой? Это с ним ты тайком встречаешься вместо этой девушки Вайолет?

Изо всех сил стараюсь не закатывать глаза.

– Ты серьезно? У меня едва хватает времени на тебя, не говоря уже о другом парне.

Выражение его лица смягчается: – Ну, если это не кто-то другой, тогда почему такая внезапная отстраненность?

Ради всего святого. Он буквально кончил в меня десять минут назад.

– Нет никакой отстраненности, Лео, – уверяю его, – я просто была занята.

Тяжело вздохнув, он опускает голову. Очевидно, мой ответ его не удовлетворил.

– Что происходит между нами?

О, Боже. Совсем не тот разговор, который хотела бы вести в два часа ночи, когда я так вымотана, что едва стою на ногах, а голова раскалывается от музыки в клубе.

– Меня устраивает все так, как есть, – шепчу, надеясь, что на этом все закончится.

Еще один вздох: – А меня нет.

На языке вертится мысль сказать, чтобы он взял себя в руки и покончил с этим, но тут он говорит: – Я хочу большего.

– Большего… в смысле…

– Просто большего, – ударяет кулаком по рулю. – Хочу, чтобы ты желала, чтобы я ушел от жены. Хочу, чтобы ты спросила, как прошел мой день, потому что я тебе небезразличен. Хочу, чтобы ты позволила мне заботиться о тебе, – он слегка понижает голос: – Я влюблен в тебя, Аспен.

Я испытываю к Лео много чувств, но любовь никогда не будет одним из них.

Любовь – чушь.

Любовь – лишь ложь и боль, скрытые за понятием сказки, в которую нас заставляют верить, что она жизненно необходима для нашего благополучия.

Любовь всегда приводит к боли.

Но все равно приятно слышать, что кто-то способен испытывать подобные чувства ко мне.

Наклоняясь, прижимаюсь губами к его губам. Возможно, я не смогу сказать того же, но все равно могу доставить ему удовольствие.

Лео стонет, когда я провожу языком по его губам и забираюсь на него. Просунув руку между нами, расстегиваю молнию его брюк и сдвигаю свои трусики.

– Милая, – шепчет он между короткими, неистовыми поцелуями. – Милая, я не могу.

Глажу его через брюки, надеясь, что он станет твердым и приятным для меня.

– Это будет быстро. Сразу после ты сможешь вернуться домой к жене.

– Дело не в этом, – его глаза закрываются, и он стонет, – я выдохся, милая.

Разочарование расцветает в груди: – О.

Поговорим о душнилах.

Пытаясь скрыть свое недовольство, слезаю с его коленей.

– Уже поздно. Я, наверное, пойду в дом.

Он морщит лоб: – Да.

Собираю вещи, намереваясь уйти, но потом вспоминаю: – Почему ты сказал Тренту, что Нокс меня беспокоит?

Он похож на оленя, попавшего в свет фар, но потом выражение его лица становится серьезным: – Потому что не хочу, чтобы он приближался к тебе. Я же говорил тебе, он опасен.

Может, это и правда, но мне все равно не нравится, что он говорит обо мне с братом. Особенно когда я просила его не делать этого.

– Я сама могу справиться с Ноксом.

Он фыркает: – Милая, никто не может справиться с Ноксом. Мой племянник психопат. Мне стыдно, что в нас течет одна кровь, – потянувшись, он берет меня за подбородок. – Пообещай, что не будешь попадаться ему на пути.

– Обещаю, – говорю, но не потому, что выполняю его приказы, а потому, что устала спорить по этому поводу.

Он быстро чмокает меня в губы: – Хорошая девочка.

Обычно мне нравится, когда он так говорит, но сейчас от этих слов странное чувство ползет по позвоночнику.

Открываю дверь и выхожу из машины.

– Спокойной ночи.

Он заводит двигатель: – Позвоню тебе завтра.

Потирая виски, неторопливо поднимаюсь по дорожке к дому.

Мне очень не нравится, что Лео действовал за моей спиной. Понимаю, что он беспокоится обо мне, но не могу не думать, что Нокс…

Мысли улетучиваются, когда мимо меня пролетает крошечная фигурка с сине-зелеными волосами и падает на газон в истерике.

Какого черта?

Заостряя внимание, понимаю, что это Шэдоу. Приближаюсь к ней, как подходят к бомбе.

– Ты в порядке?

Она поворачивает голову и смотрит на меня, и от страха в ее заплаканных глазах у меня перехватывает дыхание. Предполагаю, что они с Ноксом опять поссорились, я и раньше видела, как они ругаются. Обычно зачинщиком выступает Шэдоу, а Ноксу все равно, чтобы сопротивляться. Однако сейчас… она выглядит совершенно ошеломленной. Как ребенок, который наконец-то увидел монстра, прячущегося под его кроватью.

На ум приходит лишь одна причина, когда вижу красную отметину на ее шее.

– Нокс причинил тебе боль?

Без предупреждения она, пошатываясь, поднимается на ноги и бежит к своей машине, припаркованной на другой стороне улицы.

Дерьмо.

Несмотря на тревожные звоночки в голове, призывающие меня не вмешиваться, иду к задней части дома, распахиваю дверь подвала и спускаюсь по лестнице.

Нокс сидит без рубашки на своей кровати и курит сигарету в тускло освещенной комнате.

– Что, черт возьми, ты сделал с Шэдоу?

На какую-то долю секунды он выглядит растерянным, но затем хмурится и встает. Замечаю свежие царапины на его груди и прессе.

Должно быть, она отбивалась от него.

Он направляется ко мне с решимостью, сродни той, с которой стервятник кружит над своей добычей.

– Какого хрена ты делаешь в моей комнате без приглашения?

Не хочу усугублять положение Шэдоу, но также не хочу, чтобы Нокс думал, что ему сойдет с рук такое дерьмо. Кто-то должен поставить его на место.

– Шэдоу пробежала мимо меня, когда я возвращалась домой. Она плакала и явно была расстроена, – тяжело сглатываю. – А еще на ее шее была красная отметина, – скрещиваю руки на груди, – ты явно причинил ей боль.

Его глаза сужаются, он изучает меня, на лице появляется нечитаемое выражение. Внезапно он двигается, приближаясь ко мне словно затмение, и впечатывает меня в стену, загоняя в клетку своим телом. Пронзительный взгляд становится суровее, чем я когда-либо видела, когда он подносит пальцы к моему носу. Смущение, смешанное с яростью, заливает щеки, когда я делаю вдох.

– Я не сделал ничего, о чем бы она ни попросила.

Хочу стереть самодовольную ухмылку с его лица больше, чем сделать следующий вдох. Вместо этого поднимаю колено, ударяя его по яйцам, чтобы убежать.

– Тронь меня еще раз, и я расскажу твоему отцу.

Он издаёт глубокий стон, сгибаясь.

Понимаю, что веду себя как пятилетний ребенок, но это единственное, что, кажется, выводит его из себя. Я уже почти добираюсь до лестницы, когда его руки обхватывают меня сзади.

– Что я тебе говорил об угрозах в мой адрес, Бродяга?

Отбиваюсь от него: – Иди к черту, мудак.

– Я предупреждал тебя, что твои поступки будут иметь последствия, – его зубы царапают мой затылок, и он вдыхает мой запах. – И раз уж ты не можешь не совать нос в мои дела, ты не оставила мне другого выбора, кроме как отплатить тем же.

С этими словами он отпускает меня, и я несусь вверх по лестнице в свою комнату.

Указываю на роскошное коричневое кожаное кресло.

– А как насчет этого?

Лео смотрит на ценник и морщится: – Слишком дорого.

Жестом показываю на черное кресло из искусственной кожи рядом с ним.

– Ладно. Тогда как тебе это?

Он морщит нос: – Слишком дешево.

Честно, не знаю, почему он настаивает на том, чтобы я сопровождала его в поисках новой мебели для офиса, когда ему, похоже, не нравится ничего из того, что я предлагаю.

– Может, нам лучше присмотреться к столам?

По правде говоря, не понимаю, зачем ему вообще нужна другая мебель. Но, опять же, он только что получил повышение в своей фирме, так что, думаю, ему нужны новые вещи, когда он сменит офис. Лично мне кажется это пустой тратой денег. Пока есть не сломанные стол и стул это все, что нужно.

– Хорошая идея.

Он берет меня за руку, но быстро опускает, вспомнив, что мы на людях и нас могут заметить.

Подхожу к большому п-образному столу из красного дерева в другом конце магазина.

– Вот этот красивый, – говорю, проводя рукой по блестящему дереву.

Он потирает подбородок, осматривая его.

– Вообще-то, он неплох. У тебя хороший вкус.

Он подзывает продавца-консультанта, который пытается уговорить купить более дорогую модель, но Лео непреклонен. Людям действительно не стоит спорить с юристами.

– Я тут подумал, – начинает Лео, когда продавец заходит в подсобку. – Мне следует нанять ассистента.

Вздергиваю бровь: – Тебе также нужна помощь в выборе?

Он смеется: – Нет… ну, вроде того. Я надеялся, что ты согласишься на эту работу.

Уже собираюсь напомнить ему, что все еще учусь днем, но он быстро добавляет: – Конечно, ты можешь работать после школы. Черт, ты даже можешь делать домашние задания и заниматься, пока я на встречах.

Как бы ни было заманчиво принять его предложение… слишком много вещей, которые могут пойти не так. Начнем с того, что я уже сплю со своим потенциальным боссом, а заниматься сексом с человеком, который подписывает твои чеки на зарплату, – огромный минус. К тому же, если мы когда-нибудь расстанемся, это может сделать все очень неловким, и я останусь без работы. Все это ведет к катастрофе. Не говоря уже о том, что готова поспорить, что все равно буду зарабатывать гораздо больше в дерьмовом Bashful Beaver, чем работая на него.

У меня также есть смутные подозрения относительно его истинных мотивов. Он хочет дать мне денег, но знает, что я их не возьму. Однако если он сможет легально нанять меня… у меня не будет другого выбора, кроме как согласиться.

– Спасибо, но нет.

Он явно оскорблен: – Тебе не потребовалось много времени, чтобы отказаться.

– Я ценю это, Лео. Правда, ценю. Просто… все может пойти наперекосяк, – пожимаю плечами. – К тому же я уезжаю в колледж всего через несколько месяцев, так что это временно, и в итоге тебе придется обучать кого-то другого, кто займет мое место.

– Никто не сможет занять твое место, Аспен. Поверь мне.

Его слова приятны, и я не могу не улыбнуться.

– Я ценю все, что ты для меня делаешь.

Он усмехается: – Я почти ничего не делаю для тебя, милая.

– Это неправда.

Он здесь. Чего я не могу сказать об отце. Или о матери.

Заплатив за стол и договорившись о доставке, мы выходим из магазина и направляемся к парковке.

– У тебя есть планы на вечер? Я надеялся, что мы сможем снять отель на ночь.

Хмурюсь, потому что ненавижу разочаровывать его.

– Не могу. Завтра у нас с Вайолет важный тест по химии и к нему нужно подготовиться.

Вижу, что он расстроен, и могу только представить, насколько сильнее он расстроится, если узнает правду.

– Понятно, – он открывает для меня дверцу машины, – ты хотя бы позволишь пригласить тебя на ужин до этого?

Постукиваю пальцем по нижней губе, притворяясь, что думаю: – Наверное, – приподнимаю брови, – но только фаст-фуд и без дорогих блюд.

Качая головой, он смеется: – Кто-нибудь говорил тебе, что ты упрямая?

Когда он забирается на водительское сиденье, хихикаю: – Да… ты.

Лео проводит ладонью по моей щеке, выражение его лица становится серьезным.

– Я люблю тебя, Аспен.

Вот дерьмо.

Полагаю, теперь так и будет.

– Ладно, ты выкручиваешь мне руки. Можешь купить мне два блюда из меню, – наклоняя голову, целую его большой палец. – Спасибо.

Он хмурится: – За что?

За то, что ты здесь, когда больше никого нет.

Держась за шест, трясу задницей, когда песня подходит к концу, мои движения медленные и преувеличенные.

Двое мужчин из зала бросают на сцену несколько купюр, и я, слегка покачиваясь, молча благодарю их, а затем собираю деньги в сумку и ухожу, чтобы на сцену могла выйти следующая девушка. Сняв свою черно-зеленую маску, иду по пустому коридору в гримерку.

– Ну, это отстой, – говорю Вайолет и Хизер. – Сегодня здесь тухло.

– Ты мне будешь рассказывать, – замечает Хизер, подкрашивая губы перед зеркалом. – Я начинаю думать, что Кэнди Кейн забрала с собой всех клиентов, когда сбежала.

– Не могу поверить, что она до сих пор не появилась.

Конечно, стриптиз – не то место, где нужно подавать заявление на увольнение, но прошло уже больше двух недель с ее ухода.

– Может, у нее что-то случилось, – пожимает плечами Вайолет, возясь с телефоном.

Хизер смеется: – А может, она поняла, что слишком стара, чтобы трясти задницей рядом с кучкой восемнадцатилетних.

Да я почти уверена, что дело не в этом. Кэнди была здесь популярна и зарабатывала столько же денег, сколько и мы в любой вечер… а иногда даже больше.

– У нее было несколько постоянных клиентов, – беру бутылку с водой и делаю глоток, – может, кто-то из них знает что-то, чего не знаем мы?

Вайолет на минуту задумывается: – Возможно.

Хизер закатывает глаза: – Честно говоря, я не уверена, что мне вообще есть до нее дело.

Хизер права. Никто из нас не был с ней близок, и, видит Бог, она не была ни к кому добра.

Но все же… она была одной из нас. А теперь ее нет.

– Кто-нибудь хочет заказать еду? – спрашивает Хизер. – Здесь пусто, и я умираю с голоду.

Уже собираюсь ответить, что не отказалась бы от пиццы, но тут дверь распахивается, и в комнату заглядывает Фредди.

– Джинджер, у тебя отдельная комната.

Мы с девочками обмениваемся недоуменными взглядами. Единственный способ забронировать номер – это когда танцор предлагает его, разговаривая с вами в зале. Ну, преимущественно. Нет ничего необычного в том, что клиент бронирует его сразу, просто это дороже, а здешние завсегдатаи чертовски скупы, пока не вытрясешь из них деньги.

Однако сегодня здесь пусто, поэтому я практически ни с кем не разговаривала. Почти уверена, что произошла ошибка, и этот заказ для Вайолет, потому что в последнее время у нее много привата.

Приподнимаю бровь: – Ты уверен, что это для меня?

Потому что у меня нет постоянных клиентов. Конечно, есть мужчины, которые подходят и говорят, какая я сексуальная, и обещают вернуться, чтобы увидеть меня снова, и иногда они возвращаются, но не для того, чтобы просить отдельную комнату еще до того, как заговорят со мной на танцполе.

Фредди, похоже, раздражен моими расспросами.

– Да. Он специально попросил рыжую.

Ну, тогда ладно.

Хизер взмахивает руками: – Девочка, чего же ты ждешь? Сегодняшний вечер был дерьмовым. Иди и заработай денег.

Она права. Когда на столе лежат деньги, их там не оставляют.

Надеваю маску и подкрашиваю губы блеском, прежде чем выйти в коридор.

– Пятая комната, – говорит Фредди, и уходит.

Каблуки стучат по полу, пока пробираюсь к самой последней комнате в конце коридора. Обычно я уже не нервничаю во время приватных танцев, но сейчас мой желудок трепещет, словно я проглотила банку с пчелами. Дойдя до черной двери, делаю глубокий вдох и с опаской поворачиваю ручку. Когда вхожу, свет приглушен, поэтому все, что вижу, – силуэт темной фигуры, сидящей на диване. Дым от зажженной сигареты, торчащей во рту, клубится в воздухе.

Но затем он поворачивает голову… и этот пронзительный, угрожающий взгляд устремляется на меня.

Желудок скручивает, внутри все сжимается от страха.

Откуда он знает?

Почему он здесь?

На второй вопрос ответить легко. Он здесь, чтобы терроризировать меня… потому что это все, на что способен Нокс.

Уже собираюсь отчитать его, но тут вспоминаю, что на мне маска.

Есть шанс, хотя и очень маленький, что Нокс просто пришел сюда в поисках приватного танца от случайной рыжеволосой девушки.

Боже, это звучит глупо даже в моей голове.

Он здесь из-за меня.

Пячусь назад, намереваясь убежать в гримерку.

Меня застали врасплох, и нужно время, чтобы придумать план, как поступить с заклятым врагом, знающим мой секрет.

– Подойди ближе, Аспен, – его голос – грохот из дыма и пепла, – или лучше сказать… Джинджер.

Я не шевелюсь.

– Что ты здесь делаешь? – шепчу, чувствуя, как меня охватывает отчаяние.

Он подносит сигарету ко рту: – Я же говорил тебе, что будут последствия.

Предполагала, что эти последствия будут заключаться в том, что он будет мучить меня еще больше, чем обычно… а не раскопает мой маленький грязный секрет.

Он загибает палец: – Иди сюда.

Не хочу, но у меня нет выбора. Теперь я его безвольная пешка.

Из динамиков раздается Monster Мэг Майерс, когда подхожу к нему.

Собираюсь присесть на другой конец дивана, но он качает головой.

– У шеста.

Если он думает, что я буду танцевать и раздеваться для него, то он совсем спятил.

– Нет.

В его взгляде читается вызов, но я отказываюсь.

Когда становится ясно, что не собираюсь уступать, он качает головой и ухмыляется. Как будто он ожидал, что отвергну его просьбу.

– Тогда, наверное, мне придется рассказать твоей маме и моему папе о твоей внеклассной деятельности, – в угрожающем тоне скрыт намек на веселье. Как будто это его забавляет. – Видишь, как это раздражает, когда тебе угрожают?

Сердце подскакивает к горлу, когда я стою перед шестом.

– Как давно ты знаешь?

Его лицо ожесточается, когда он затягивается сигаретой.

– С твоей первой ночи здесь.

Хочу спросить, как он узнал, но меня слишком отвлекает тот факт, что он знал об этом так долго. И все же не рассказал об этом ни мне, ни, предположительно, кому-либо еще. А это значит, что он либо приберегал эту маленькую бомбу в заднем кармане, чтобы поиметь меня в нужное время… либо он хочет что-то получить в обмен на молчание.

Самодовольная улыбка искривляет его губы: – Разве ты не должна танцевать?

Смотрю ему прямо в глаза: – Я не танцую для придурков.

Страх пробегает по позвоночнику, когда он встает и смотрит на меня как серийный убийца на свою следующую жертву.

Кажется, комната уменьшается, воздух разрежается по мере его приближения. Чем ближе он подходит, тем сильнее шест впивается в спину. Инстинктивно моя рука взлетает вверх, чтобы защитить горло. Нокс наклоняет голову, его губы касаются моего уха, прежде чем он произносит: – Ты сделаешь все, что я захочу, Бродяга.

Игнорирую мурашки, пробегающие по коже, и напрягаюсь, не желая поддаваться страху, пронизывающему меня, потому что именно этого он и добивается.

– Так вот как теперь все будет? Ты собираешься шантажировать меня, рассказывая людям о моей работе?

Работе, в которой я отчаянно нуждаюсь.

Вздрагиваю, когда он обхватывает пальцами мой подбородок.

– Шантаж подразумевает, что мне что-то нужно, – он скользит взглядом вниз, и его лицо искажается в отвращении, когда видит мой блестящий черный топ от бикини и шорты с завышенной талией. – Но у тебя нет ничего, чего бы я хотел.

Мы оба знаем, что это ложь.

Между ненавистью и вожделением тонкая грань… и он ходит по ней как канатоходец.

Но даже величайшие из них могут потерять равновесие.

Прижимаю руку к его груди, подталкивая к дивану. Он без возражений отступает назад, в его резких чертах мелькает заинтригованность. Когда он садится, делаю шаг между его раздвинутых ног.

– Уверена, у меня есть то, о чем ты всегда мечтал.

Он сидит как каменный, на лице отсутствующее выражение, когда я медленно начинаю двигаться под музыку. Зацепляю большими пальцами бока шорт, опуская их достаточно низко, чтобы обнажить верхнюю часть G-стрингов.

В его глазах вспыхивает вызов, словно он призывает меня сделать следующий шаг.

Удерживая его взгляд, стягиваю шорты вниз по ногам и выхожу из них. Затем разворачиваюсь, демонстративно выпячивая задницу и покачивая бедрами, прежде чем опуститься к нему на колени.

Может, сейчас вся власть в руках Нокса, но будь я проклята, если не собираюсь немного поиздеваться над ним.

– Что, если я позволю тебе взять меня прямо здесь?

Он не произносит ни слова, но я чувствую твердую головку его члена, поэтому дразню еще больше, задевая его задницей во время танца.

– Или тебе больше понравится, если я буду умолять как хорошая девочка?

Собираюсь прекратить это маленькое поддразнивание, но он хватает меня за бедра и стонет, прижимая меня к своему твердому члену.

Напрягаюсь, когда комната начинает вращаться.

Он хватает меня за волосы, запрокидывая голову назад, а затем проводит носом по моей шее.

– Не начинай того, что не сможешь закончить.

Открываю рот, чтобы послать его к черту, но рука обхватывает мою челюсть, наклоняя мою голову, чтобы его губы могли захватить мои.

Его рот дикий и голодный. Одновременно награда и наказание.

Сердце учащенно бьется, когда пальцы сжимаются вокруг моей челюсти, и он жадно ласкает меня языком, не оставляя мне другого выбора, кроме как ответить. Он проводит металлической штангой по небу, и я с трудом сдерживаю дрожь от возникшего ощущения. Одна его рука опускается к шее, а другая скользит вниз по груди. К ужасу, из меня вырывается стон. Впиваюсь ногтями в его бедро, призывая остановиться, но он лишь усиливает пытку, проводя большим пальцем по краю моих трусиков, дразня.

Приходя в себя, прикусываю его язык, пока не ощущаю медный привкус.

Его пальцы теребят края стрингов, когда он отстраняется и обнажает зубы, выглядя как дикий зверь.

– Ты отвратителен, – наклоняясь, сгибаю его пальцы так, что они вот-вот сломаются, его рефлексы срабатывают, и я снова могу свободно двигаться. – Ненавижу тебя.

– Я заплатил за отдельную комнату и танец, – рычит он, когда слезаю с его колен.

Бросаю на него взгляд: – Так что наслаждайся этим… в одиночестве.

Уже почти выхожу за дверь, когда он подходит ко мне сзади и кладет руки по обе стороны от двери, закрывая ее.

– Хочешь, я расскажу маме и отчиму, где ты работаешь? Всем ученикам в школе?

Господи. Он чертов монстр.

– Конечно, не хочу, – выплевываю, констатируя очевидное.

Нокс откидывает мои волосы в сторону, и я чувствую жар его дыхания на шее, когда он говорит: – Значит, это еще не конец.

– Боже, ты жалок, – закрывая глаза, качаю головой. – Если ты так сильно хочешь трахнуть меня, просто наберись мужества и признай, чтобы мы могли уже покончить с этим.

Так он лишится власти надо мной.

– Я действительно хочу трахнуть тебя, Бродяга, – его рука сжимает мою грудь. – Только не так, как тебе в тайне хотелось бы.

Чувствуя себя беспомощной, проглатываю свою гордость: – Я не буду лезть в твои дела, хорошо? И больше никогда не буду угрожать, что обращусь в полицию и отправлю тебя в психушку. Обещаю.

– Для этого уже слишком поздно, – зубами прикусывает мою лопатку, – как я тебе уже говорил, у каждого поступка есть последствия, – большим пальцем скользит по моему позвоночнику, – за каждый грех полагается наказание.

Он невероятен: – Если это так… то, каково твое?

Чувствую, как он напрягается за моей спиной.

– Ты.

Понятия не имею, что это значит.

Оттолкнув меня, он открывает дверь.

– Но я сохраню твой секрет в тайне… пока что, – высокомерная ухмылка играет на его губах, когда он выходит. – Увидимся позже, сестренка.