Текст книги "Ненавидь меня (ЛП)"

Автор книги: Эшли Джейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Он еще более жилистый и большой, чем я помню.

И еще более злой.

Приподнимаю брови, когда он облизывает свою руку – ту самую, которой ласкал меня, – и обхватывает член.

– Я тебя возбудил, – смотрю, как напрягаются сухожилия на его запястье, когда он гладит себя. – Пришло время оказать ответную услугу.

– Иди к черту.

Разворачиваюсь на каблуках, но тут он угрожает: – Я расскажу всем внизу, что ты раздеваешься за деньги. И я имею в виду… всем.

Закрываю глаза.

Рассказать маме и Тренту – это одно.

Но рассказать Лео?

Он больше никогда не посмотрит на меня по-прежнему. И будет так расстроен… так обижен… что я не только танцевала стриптиз для других мужчин, но и лгала ему об этом все эти месяцы.

Я потеряю единственного человека, которому не наплевать на меня.

Поворачиваюсь к нему лицом: – Я не буду тебя трахать…

– Отсоси у меня, – хрипло говорит он, заметно сглатывая, – сейчас же.

Ненавижу его.

Подхожу к кровати, готовая опуститься на колени… но он останавливает меня.

– Я хочу увидеть твои сиськи.

Сверкнув глазами, опускаю бретельки платья. Лифчика на мне нет, поэтому грудь практически выпирает из-под него.

Продолжая ласкать себя, Нокс садится на кровати.

– Сними его.

Тогда я буду обнаженной. Уязвимой.

Как он того и хочет.

Сдерживая волнение, позволяю платью упасть на пол.

Я издаю удивленный возглас, когда он наклоняется вперед и проводит языком по моему соску.

– Чем лучше ты будешь сосать мой член… тем быстрее это произойдет, – шиплю, когда его зубы прикусывают сосок. – Встань на колени.

Опустившись, закрываю глаза. И в этот момент раздается стук в дверь.

Наклоняясь, Нокс обхватывает мой затылок и прижимается губами к моему уху: – Кто это?

– Я не знаю, – шепчу, хотя чертовски хорошо знаю, кто там.

– Аспен, – мягко говорит Лео по ту сторону двери. – Это я.

Нокс прижимается лбом к моему, буравя меня взглядом.

– Ты что-то скрываешь от меня?

Сохраняю нейтральное выражение лица.

– Нет, – едва успеваю произнести слово, как начинает звонить телефон.

Сжав в кулаке член, направляет его на меня.

– Докажи это.

Когда я не двигаюсь, он проводит блестящей головкой по моему рту, оставляя на губах предэякулят.

– Возьми мой член в рот.

Высовываю язык, пробуя соленый кончик и слыша удаляющиеся шаги Лео.

– Еще.

Сверкнув глазами, обхватываю губами его член и скольжу вниз по всей длине. Челюсть начинает болеть из-за его большого размера, но я не останавливаюсь.

Чем быстрее покончу с этим, тем лучше.

С тихим ворчанием Нокс хватает меня за волосы, тянет и крутит, вгоняя член как можно глубже.

Давлюсь, слезы наворачиваются на глаза, когда он проникает в горло.

– Хорошая девочка, – двигает бедрами, заставляя снова задыхаться. – Ты выглядишь такой красивой с членом во рту.

Его взгляд наполнен неприкрытым голодом, как будто для него это такая же пытка, как и для меня.

Не могу не задаться вопросом, каково это – видеть, как он теряет контроль.

Наблюдать, как он распадается на части… зная, что девушка, которую он ненавидит, отвечает за его удовольствие.

Хмыкнув, провожу языком по внутренней стороне его члена, прежде чем вобрать так глубоко, как только могу.

Его челюсть сжимается, а глаза закрываются.

Сжимая основание, сосу медленно и нежно, желая свести его с ума, как он сделал это со мной ранее.

Это срабатывает, потому что он крепко вцепляется в мои волосы и рычит: – Не двигайся. Я хочу трахнуть твое лицо.

Замираю, челюсть отвисает, когда он входит так сильно, что становится почти больно. Но я выдерживаю его взгляд, заставляя дать мне больше, даже когда слюна стекает по подбородку, а глаза слезятся и горят. Его движения ускоряются, он трахает мое лицо с такой силой, что оно начинает пульсировать, когда его яйца ударяются о мою шею.

– Блядь, – он низко и глубоко стонет, дыхание становится прерывистым, а лицо напряжено. – Прими мою сперму как хорошая девочка.

Единственное предупреждение, которое получаю, прежде чем горячая струя солоноватой жидкости заполняет рот.

Он смотрит на меня так, словно ожидает, что снова начну давиться, но я театрально проглатываю все, улыбаясь при этом для пущей убедительности.

Я могу выдержать все, что он в меня бросит. И теперь, когда получил то, зачем пришел, он может уходить.

– Убирайся.

Ухмыляясь, он большим пальцем собирает остатки спермы с подбородка и запихивает мне в рот.

– На мгновение я поверил, что тебе нравится сосать мой член… почти так же, как тебе понравилось, как я заставил тебя кончить за ужином.

Поднимаю с пола платье.

– Не льсти себе.

– Не лги себе, – возражает он.

Меня охватывает гнев, и я указываю на дверь: – Уходи.

Он заправляет член обратно в джинсы.

– Запри дверь на ночь.

Собираюсь спросить зачем, но он встает с кровати и выходит.

Понятное дело, Лео расстроился, когда я позвонила ему позже и сказала, что случайно заперла дверь и заснула в ожидании.

Не уверена, что он на это купился, но, по крайней мере, не стал на меня давить.

Уже начинаю действительно засыпать, когда слышу, как поворачивается дверная ручка.

Какого черта?

Это повторяется, и я вскакиваю с кровати, готовая отчитать Нокса.

Но потом понимаю… это он велел мне запереть дверь перед уходом.

А значит, это может быть только мой отчим.

Сердце бешено колотится в груди, когда слышу, как что-то входит в замок… как будто он пытается его открыть.

Быстро соображая, бросаюсь к шкафу и закрываю дверь в тот самый момент, когда открывается дверь в спальню.

Какого черта он здесь делает?

Лучше спросить… какого хрена ему нужно?

Когда он входит в комнату и понимает, что меня там нет, слышу раздраженный вздох.

Зажмуриваю глаза и забиваюсь в угол шкафа, вспоминая слова, которые сказала ему за ужином.

Конечно, папочка, сегодня я сделаю все, что ты захочешь.

О, Боже. Меня тошнит.

Очевидно, я не это имела в виду… но что, если он здесь, чтобы нажиться на этом?

Желудок сжимается, когда прислоняюсь лбом к стене темного шкафа.

Только она не гладкая, как должна быть. Проведя пальцами, понимаю, что на ней что-то вырезано.

Похоже на секретное послание.

Обведя, легко различаю букву H. Следующая буква сложнее, но думаю, что это A. За ней T… и почти уверена, что следующая – E. Под ней еще две буквы.

М и Е.

Hate me (Ненавидь меня).

В этом нет никакого смысла.

Слышу слабый щелчок закрывающейся двери спальни, но не уверена, что он не вернется, поэтому остаюсь здесь.

Однако перед тем, как провалиться в сон, делаю мысленную пометку на завтра – купить замок с засовом и открыть новый банковский счет.

Через несколько часов просыпаюсь от звона будильника. Открываю дверцу шкафа, впуская солнечный свет внутрь.

Задрав голову, смотрю на резьбу, выгравированную на стене.

Сердце замирает.

Там не написано Hate me (Ненавидь меня), как я изначально решила.

Надпись гласит…

Help me (Помоги мне).

Во время завтрака стараюсь не встречаться взглядом с Трентом, но это трудно, потому что он все время пытается заговорить со мной.

Он даже снова предлагает съездить в автосалон и выбрать машину, от чего, конечно же, отказываюсь.

Я просто хочу накопить денег и убраться ко всем чертям подальше от них.

Наливаю вторую чашку кофе, когда мама объявляет: – Мы с Трентом скоро отправимся в поездку на выходные.

Мы с Ноксом обмениваемся любопытными взглядами. Очевидно, для него эта поездка тоже новость.

– Когда? – спрашивает Нокс в то же время, когда я произношу: – Куда?

Трент вытирает рот салфеткой: – Не в эти выходные, в следующие, – он прищуривается, глядя на сына. – Я ожидаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом, пока нас не будет, – затем смотрит на меня. – Вы оба.

– Мы едем в пляжный домик в нескольких часах езды отсюда, – с улыбкой говорит мама. – Учитывая, что наша свадьба была практически в Рождество, у нас не было полноценного медового месяца.

Как угодно. Будет здорово избавиться от них обоих на выходные.

Бросаю взгляд на часы на стене: – Нам пора уходить, пока мы не опоздали в школу.

Нокс отодвигает стул.

– Пойдем.

Выйдя из-за стола, хватаю рюкзак с пола в коридоре и иду за ним к джипу. Мы пристегиваемся, и жду, пока выедем с подъездной дорожки, чтобы заговорить: – Спасибо, что предупредил закрыть дверь.

Мышцы его предплечья напрягаются, когда он сжимает руль.

– Тебе стоит купить задвижку в спальню.

– Я так и планировала.

Его ноздри раздуваются, когда он делает глубокий вдох.

– А еще тебе следует держать свой чертов рот на замке в его присутствии и перестать выводить его из себя.

Мне хочется спросить, почему он защищает мерзавца, но до конца поездки держу рот на замке.

Нокс примет сторону отца. Как и всегда.

Кроме того, в клубе я привыкла отбиваться от похотливых стариков, желающих провести ночь с подростковой задницей, поэтому могу за себя постоять.

Нокс проносится мимо школы.

– Куда ты едешь?

Он подносит сигарету ко рту и закуривает.

– Мне нужно выполнить одно поручение.

Смотрю на часы на приборной панели.

– Что ж, тебе лучше поторопиться. Занятия начинаются через пять минут.

Ожидаю, что он заедет на заправку или в магазин, но он проезжает дальше.

– Что за поручение?

Он не отвечает, вместо этого поворачивая направо на жилую улицу. На улицу, на которой живет Лео. Желудок сжимается.

– Куда мы едем?

Нокс молчит, подъезжая к дому своего дяди…

И я слышу щелчок дверных замков.

Странный трепет в животе превращается в настоящий ужас, когда он цепляется за мой ремень безопасности, не давая его отстегнуть.

– Последний шанс сказать мне правду, Бродяга. Ты трахаешься с моим дядей?

Решительно качаю головой. Ни за что не позволю этому секрету сорваться с губ. Не только потому, что это не его дело, но и потому, что это разрушит репутацию Лео.

И мою.

– Ты с ума сошел? Конечно, нет.

Он издает низкий горловой звук, прежде чем открыть водительскую дверь и выйти из машины. Тоже пытаюсь вылезти, но он обходит сбоку, преграждая путь. Отстегнув ремень безопасности, хватает меня за запястье… так сильно, что я вздрагиваю.

– Ну, если ты не хочешь говорить мне, возможно, ты расскажешь ей.

Ей?

Перестаю дышать, когда понимаю, на что он намекает.

О, Боже. Нет.

Когда он вытаскивает меня из машины, в груди все сжимается, а перед глазами расплывается.

– Нокс, пожалуйста, – умоляю, пока он тащит меня по дорожке, словно тряпичную куклу. – Я сделаю все, что ты захочешь, хорошо?

Буду отсасывать ему каждый день. Буду унижаться по его приказу, чтобы он мог показывать на меня пальцем и смеяться. Буду его чертовой рабыней.

Я сделаю все, что угодно.

Потому что ни за что на свете не смогу посмотреть в глаза этой бедной женщине и сказать ей, что сплю с ее мужем.

– Я хотел, чтобы ты сказала мне правду.

– Хорошо, – признаюсь, и мой голос и решимость трескаются как стекло. – Ты прав. Я сплю с ним.

– А вот и оно, – вижу, как напрягаются мышцы его шеи, прежде чем он замирает. – У тебя хватает наглости стоять здесь и осуждать меня, хотя ты далеко не ангел. Ты трахаешься с женатым мужчиной почти в три раза старше тебя, пока его жена сидит как чертов овощ. Ты такая же ебанутая, как и я.

Прерывисто дышу, ненавидя себя за то, что он прав.

– Я знаю, – у меня перехватывает горло. – Мне жаль. Я покончу с этим…

Подняв палец, он нажимает на дверной звонок. Пытаюсь убежать, но его мертвая хватка на моем запястье усиливается.

– У каждого поступка есть последствия, Бродяга. Это твои.

Боже, раньше думала, что ненавижу его, но это было ничто по сравнению с тем, что чувствую к нему сейчас.

Я никогда не прощу его за это. Никогда.

Дверь открывает женщина в медицинской одежде. Предполагаю, что это личная медсестра его жены.

– Здравствуйте, – на ее лице отражается замешательство, когда она замечает нашу школьную форму. – Чем могу помочь?

Нокс протискивается мимо женщины, увлекая меня за собой.

– Я пришел повидаться с тетей.

– О, – восклицает медсестра, следуя за нами. – Я не знала, что у нее сегодня будут гости. Могу предложить вам что-нибудь выпить?

Сердце подскакивает к горлу, когда мы заворачиваем за угол и входим в гостиную.

Одного взгляда на стойкую, печальную женщину в инвалидном кресле достаточно, чтобы мне захотелось упасть на пол и разрыдаться.

Свободной рукой дергаю Нокса за рукав как ребенок, умоляющий не уходить из магазина игрушек.

– Пожалуйста…

– Заткнись, – цедит сквозь зубы, прежде чем подойти к тете.

Наклоняясь, целует ее в лоб: – Привет, тетя Ленора.

Когда она видит его, глаза расширяются от узнавания и недоумения.

Повернув голову, Нокс обращается к медсестре: – Мне нужно поговорить с тетей. Наедине.

Она явно обескуражена его строгостью, но все равно кивает: – Я как раз собиралась приготовить ей завтрак. Позовите, если вам что-нибудь понадобится.

С этими словами она устремляется на кухню… оставляя нас троих наедине.

Нокс, не теряя времени, приступает к делу: – Тетя Ленора, вы ведь помните Аспен Фальконе, не так ли? Она дочь Майлза, покойного друга Лео.

Его слова равносильны пощечине.

Учитывая, что она не может ни двигаться, ни говорить, особой реакции на это нет. Однако замечаю, как она оценивающе смотрит на меня своими большими карими глазами.

Я видела ее однажды, когда была ребенком… задолго до того, как ей поставили диагноз. Она была красивой и доброй, угостила меня шоколадным печеньем и сделала комплимент моим волосам.

Теперь она прикована к инвалидному креслу.

А я шлюха, спящая с ее мужем.

Чувство вины, переполняющее меня, такое сильное и вязкое, что я задыхаюсь.

Взгляд Нокса мечется между нами.

– Сегодня я привез Аспен, потому что она хочет сказать тебе что-то очень важное.

Ленора моргает, несомненно, ожидая, что я заговорю.

Но я не могу.

В последний раз смотрю на Нокса, умоляя его не заставлять меня делать это.

Но он не сдается. Мое отчаяние только еще больше злит его.

– Скажи ей, Аспен, – его хватка настолько крепкая, что уверена, она перекрывает кровоснабжение, – или это сделаю я.

Открываю рот, но не могу вымолвить ни слова. Они застревают внутри… не желая разбивать сердце этой бедной женщины.

Боже, какая же я шлюха.

Такая глупая, злобная шлюха.

Я ничем не лучше своего отца-мошенника.

Ничем не лучше Нокса.

– Она трахается с твоим мужем, – заявляет Нокс, и клянусь, весь мир перестает вращаться.

Падаю на колени, хватаясь за горло. Мне так плохо.

Так чертовски отвратительно.

Когда я успела стать таким человеком?

Злым человеком, который совершает плохие поступки.

Мерзким человеком, который крадет мужей у других женщин.

Ужасным человеком, который причиняет боль другим людям.

Человеком, которого ненавижу.

Не могу заставить себя взглянуть на нее, поэтому изучаю ковер. Он мягкий и плюшевый. Кремового цвета, который она, скорее всего, выбрала сама, потому что Лео ужасен в выборе мебели.

– Мне очень жаль, – задыхаюсь, мой голос трескается как хрусталь. – Мне так жаль.

– Тебе, наверное, интересно, когда это началось, да? – спрашивает Нокс, прежде чем повернуться ко мне. – Расскажи ей.

Со своего места на полу смотрю на него снизу вверх, жалея, что не могу выцарапать ему глаза. Черт, после этого я бы так и сделала.

– В ночь похорон моего отца.

Это было сразу после нашего разговора с Ноксом.

Он сказал, что пришел, потому что знал, что мне будет больно.

Я прибежала в слезах, и Лео отвел меня в пустую комнату.

Меня переполняли столько чувств.

Мне было грустно, одиноко… и я так сильно скучала по отцу, что это причиняло физическую боль.

Но я также была зла.

Злилась из-за того, что единственный человек, который когда-либо заботился обо мне, ушел… потому что был вором.

Лео обнимал меня, пытаясь утешить… но этого было недостаточно.

Мне нужно было почувствовать что-то большее.

Что-то неправильное, уродливое и настоящее.

Поэтому поцеловала его.

Через пять минут я лишилась девственности.

И это все.

Следующие слова Нокса пулей пробивают воздух: – Ей было всего шестнадцать, – его лицо искажается. – Прости, что сообщаю плохие новости, тетя Ленора, но теперь ты наконец-то знаешь, какой больной кусок дерьма на самом деле твой муж.

Но не только Лео был виноват.

Это я поцеловала его.

Слезы обжигают горло. Пытаюсь подавить их, но не могу.

Они застилают глаза, и прежде чем успеваю остановить себя, начинаю плакать так сильно, что становится больно дышать.

– Мне очень жаль, – заставляю себя встретиться с ней взглядом. – Мне так жаль.

Ожидаю, что она посмотрит на меня с отвращением, потому что именно этого я заслуживаю, но она этого не делает.

Она смотрит с жалостью…

И это заставляет меня рыдать еще сильнее.

Наклоняясь, Нокс хватает меня за локоть: – Пойдем.

Горячие слезы градом катятся по лицу, когда он поднимает меня на ноги.

Хотела бы я знать, как их остановить, но не знаю. Он вскрыл меня насквозь, заставив встретиться лицом к лицу со всеми уродливыми частями моей натуры, прежде чем оставить истекать кровью.

Это самая медленная и жестокая смерть.

Но хуже всего то, что… я даже не могу винить его.

Потому что это была моя вина.

Аспен в таком состоянии, что едва может дойти до джипа, не упав.

Хотел бы, чтобы она сказала правду, когда я спрашивал, но она этого не сделала.

Поэтому ей пришлось усвоить этот урок тяжелым и болезненным способом.

Открываю пассажирскую дверь, но она замирает на месте, все еще всхлипывая. Но во взгляде, которым она одаривает меня, столько ненависти, что ощущаю ее всем своим существом.

– Залезай.

Она пытается убежать, но я ловлю ее за талию и притягиваю к себе.

– Не так быстро, Бродяга.

Когда она дрыгает ногами, ее ненависть ко мне буквально накатывает волнами.

Скрежеща зубами, хватаю ее за воротник белой рубашки на пуговицах и прижимаю к джипу.

– Я предоставил тебе выбор.

И так чертовски старался заставить ее доверять мне настолько, чтобы быть со мной откровенной. Но она не смогла. Следовательно, в этом дерьме виновата она, а не я.

– Я ненавижу тебя, – плюет мне в лицо, и из нее вырывается очередной всхлип, – я ненавижу тебя.

Она ненавидит не меня… она ненавидит себя.

Она ненавидит то, что сделала.

Она ненавидит то, что сделал он.

Она ненавидит то, что я поставил зеркало и заставил ее взглянуть на себя без маски, которую она так любит напяливать.

Потому что она не идеальная девушка, которая получает идеальные оценки и живет идеальной жизнью, нося свой идеальный, мать его, жемчуг.

Она грубая и настоящая.

Она ущербная и ебанутая.

А еще она чертовски злая.

Потянувшись, она царапает мою щеку. Сколько ее знаю, она всегда была собрана. Ей всегда удавалось взять себя в руки, прежде чем сорваться с катушек… но сейчас она похожа на дикого зверя, который не в себе.

И черт меня побери, если это не заставляет мою кровь кипеть, а член подниматься.

Прижимаюсь к ее губам, кусая и посасывая их с такой силой, что уверен, на них точно останутся синяки.

Ее ногти царапают мне спину, и я стону, от боли член пульсирует еще сильнее, когда она открывает рот шире, чтобы я мог накормить ее языком.

– Я ненавижу тебя, – выдыхает она, прижимаясь к моим губам, ее голос все еще хриплый от слез, когда я исследую и дразню ее рот.

Держу пари, смогу заставить ее ненавидеть меня еще сильнее.

Теперь у меня новая цель. Открываю дверь заднего сиденья, затем, схватив за пухлую попку, поднимаю и бросаю ее туда.

Забираюсь следом, мои руки скользят под юбку, где нахожу ее влажные и теплые трусики, прежде чем стянуть их с ног.

– Нокс…

Подняв ее, усаживаю нас, размещая ее на своих коленях.

– Вот так ты любила его трахать, да?

В ее глазах снова вспыхивает огонь, когда она рычит: – Пошел ты.

Толкаюсь, потираясь о ее киску. Она такая мокрая, что на моих брюках образуется влажное пятно.

Сначала заставлю ее вылизать его.

Просунув руки под подмышки, переворачиваю ее, а затем надавливаю на поясницу, пока она не наклоняется вперед.

– Что…

Одним плавным движением подтягиваю ее ноги, располагая так, что ее голова оказывается на моих коленях, а бедра – по обе стороны от моего лица. Спускаю юбку.

– Ты испачкала мои брюки, Бродяга. Приберись.

– Нет…

Провожу кончиком носа по щели, собирая ее соки на своем лице и вдыхая их аромат.

– Ты уверена в этом?

Она хныкает и скользит языком по ткани. Хватая ее за волосы, расстегиваю молнию.

– Хорошая девочка. Теперь достань мой член и пососи его.

Подавляю стон, когда она вытаскивает его, а затем обхватывает своим горячим маленьким нетерпеливым ртом.

Раздвигаю пальцами ее киску, растягивая, а затем прижимаюсь губами и просовываю язык внутрь, погружая так глубоко, как только могу.

Жидкое тепло наполняет мой рот, пока она извивается подо мной.

– Знаешь, почему Лео не знал, что я заставил тебя кончить прошлой ночью? – Щелкаю пирсингом по набухшему клитору, и она стонет, обхватив мой член. – Потому что он никогда не делал этого раньше, – посасываю чувствительный бутон, пока она вбирает мой член, и звуки того, как я поедаю ее, наполняют джип. – Он понятия не имеет, как ты выглядишь, когда кончаешь.

Выписываю небольшие круги вокруг ее клитора.

– Он не знает, какой мокрой становится твоя киска, когда ты так возбуждена, но изо всех сил пытаешься бороться с этим, – посасываю губы ее киски, пока снова не возвращаюсь к дырочке, дразня кончиком языка. – То, как эта прелестная маленькая пизденка сжимается, словно в тисках, прежде чем сжать и оседлать твои пальцы.

Аспен дрожит подо мной. Она так близка к оргазму, что я чувствую это.

Гнев, смешанный с завистью, бежит по моим венам.

– Сядь.

Когда она это делает, обхватываю рукой ее горло и приближаю губы к уху: – А теперь присядь на корточки над моим членом, как будто собираешься его трахнуть.

Как только она встает на колени, провожу головкой члена по ее половым губам, собирая влагу.

– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Ее стыд становится осязаемым, прежде чем она шепчет: – Да.

Одним махом толкаю ее вперед и раздвигаю ягодицы.

– Нокс, – выдыхает она, когда я ввожу головку члена в ее маленькую узкую дырочку, – я никогда… о, Боже. Это больно, – подавляя очередной всхлип, она хлопает по сиденью. – Так, блядь, больно.

В этом-то и суть.

– Разве тебе не нравится, Бродяга? – Толкаюсь в нее еще немного и изливаюсь внутрь, игнорируя собственное удовольствие. – Потому что именно так он и делает, верно? – От ее тихого плача что-то тает в моей груди. – Он кончает так же быстро, как и уходит от тебя. Использует твое тело как маленькую игрушку для траха и пользуется тобой со своим старым и морщинистым членом.

Заставляя ее поверить, что это то, чего она действительно хочет.

Она перебирается на переднее сиденье джипа.

– Я ненавижу тебя.

Аспен продолжает говорить это дерьмо, но я единственный, кто ее видит.

Единственный, кто может ей помочь.

Заправив член обратно в джинсы, встаю с заднего сиденья и открываю дверь со стороны водителя.

Не закончив доносить свою точку зрения, хватаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

– Но он такой хороший парень, да?

– Он лучше тебя.

Фыркаю, захлебываясь яростью.

Она чертовски ошибается.

Потому что если бы она знала то, что знаю я… она бы видела монстра в нем, а не во мне.

Раздраженный, вставляю ключ в замок зажигания.

– Я не хочу, чтобы ты снова с ним встречалась. Понятно? Скажи ему какую-нибудь чушь о том, что хочешь сосредоточиться на школе и окончить ее. Черт, да говори ему все, что захочешь. Только убедись, что вы с этим покончили.

Боль искажает ее лицо.

– Почему ты так поступаешь со мной?

Вот в чем ее ошибка.

Я поступаю так не с ней…

Я делаю это ради нее.