Текст книги "Ненавидь меня (ЛП)"
Автор книги: Эшли Джейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Резкий апперкот в челюсть. Боль раскаляется добела как вспышка молнии в темноте. Она пронзает меня насквозь, звеня в ушах.
Улыбаясь, смотрю в глаза ублюдку: – Это все, на что ты способен?
Хочу, чтобы он нанес как можно больше ударов.
Хочу, чтобы он думал, что победил.
Шум и крики окружают меня на заброшенном складе, их лица сливаются в одно размытое пятно.
Прилетает еще один удар. На этот раз в губу. Высунув язык, облизываю ее, пробуя на вкус свою кровь.
Указываю на подбородок в знак приглашения: – Еще.
Он бьет меня в третий раз, и я приветствую вспышку боли.
Дай мне еще.
Ярость переполняет меня, становясь сильнее с каждым вдохом.
Лужа крови на полу.
Разноцветные синяки на ее коже.
Беспомощное выражение лица.
Мой кулак соприкасается с кожей и костью, и я наслаждаюсь даруемым освобождением.
Впечатываю кулак в его почку, затем бью локтем в челюсть.
Его голова склоняется набок, он рвано дышит.
Несколько человек в толпе ахают. Мой противник превосходит меня на тридцать футов крепких мышц.
Этот бой должен быть для него легкой прогулкой.
Но это не так.
Удар с разворота в грудь заставляет его отшатнуться назад, он изо всех сил пытается сохранить равновесие.
И вот тогда я выплескиваю всю свою ярость.
Набросившись на него, бью головой по его голове. Если бы это был законный бой, меня бы вышвырнули с импровизированного ринга.
Но это не так.
По телу пробегает дрожь, когда он закатывает глаза. Свет горит, но дома никого нет.
Победа за мной.
Запечатлеваю поцелуй на вспотевшем лбу, пока он не рассыпается как песочный замок на пляже.
Люди спешат помочь моему противнику подняться с пола, а я направляюсь к Джерри.
Этот чувак мошенник, и я могу доверять ему настолько, насколько могу отбросить его. А это не так уж и далеко, учитывая, что он жирный ублюдок.
Однако он отвечает за организацию этих боев, так что мне приходится иметь с ним дело.
– Еще одна победа, – говорит он, отдавая деньги.
Быстро пересчитываю их и скрежещу зубами, когда замечаю, что не хватает двух сотен.
– Где остальное?
Он смущенно пожимает плечами: – На этой неделе немного туговато с деньгами, – протянув руку, он сжимает мое плечо. – Ты же знаешь, что я заплачу, Нокс.
Чушь.
Если бы он платил, мне бы, блядь, не пришлось спрашивать.
Мой взгляд темнеет, а то, как он нервно шаркает ногами, говорит мне, что этого достаточно, чтобы встряхнуть его.
– У тебя есть время до следующей недели, чтобы вернуть мне оставшиеся деньги, – наклоняюсь к нему: – Иначе я переломаю твои чертовы ноги… после того, как вырву бьющееся сердце из груди и съем его на завтрак.
Должно быть, выражение моего лица говорит о том, насколько я серьезен, потому что он бледнеет.
– Конечно, чувак. Ты же знаешь, я всегда забочусь о тебе.
Убрав его руку со своего плеча, сплевываю кровь ему под ноги: – Тебе же лучше.
Жду, пока он кивнет, прежде чем поднять с пола спортивную сумку.
– Ты действительно был великолепен, – мурлычет кто-то.
Когда оборачиваюсь, вижу длинноногую брюнетку, улыбающуюся мне. На ней черные облегающие шорты и белая майка, завязанная узлом чуть ниже сисек и демонстрирующая подтянутый живот.
Но не это заставляет меня улыбнуться в ответ.
Она работает под псевдонимом Кэнди Кейн в Bashful Beaver.
Там же, где и Аспен.
Ее взгляд задерживается на моей обнаженной груди, когда она прикусывает нижнюю губу.
– Хочешь убраться отсюда?
Хриплый тон и то, как она смотрит на меня, дают понять, что деликатность не в ее стиле.
Указываю подбородком в сторону двери: – Мой джип снаружи.
Наблюдаю за тем, как она сглатывает. Как быстро пульс бьется под кожей.
Она не та, кого я хочу.
Но она подойдет.
На данный момент.
Снова перевожу взгляд на шкафчик, когда замечаю их, неторопливо идущих по коридору, чертовски надеясь, что они пройдут мимо меня, не останавливаясь.
Не повезло, потому что мгновение спустя стук каблуков по мозаичному полу затихает.
– Привет, Аспен.
Проклятье.
Ничего хорошего из наших перепалок с Трейси и Стейси – двумя популярными чирлидершами с желанием доебаться размером с Техас – не выходит.
Отказываясь смотреть им в глаза, меняю учебник истории на биологию.
– Трейси, – пытаюсь прогнать горечь из горла, но безуспешно. – Стейси.
Практически ощущаю, как они сверлят меня взглядом, и готовлюсь к оскорблениям.
Но, к удивлению, этого не происходит.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – вместо этого спрашивает Трейси.
Это вопрос с подвохом. Я чертовски хорошо знаю, что как только скажу, что либо учусь, либо работаю, они тут же отпустят какую-нибудь тупую колкость о том, что я ботаничка, у которой нет друзей.
Суки.
Выбираю наиболее безопасный вариант: – Работаю.
– Ну, как думаешь, ты сможешь взять выходной? – вмешивается Стейси.
Это… странно.
Любопытствуя, наклоняю голову, чтобы взглянуть на них: – Зачем?
Трейси перекидывает свои длинные светлые волосы через плечо. Через несколько секунд то же самое делает и Стейси.
Несмотря на то, что они не родственники, они почему-то выглядят как клоны друг друга. Идеальные шелковистые светлые волосы, ярко-голубые глаза, ноги длиной в милю, и, конечно, грудь нулевого размера.
Не то чтобы в нулевке было что-то плохое…
Если только ты не дрянь, как эти две, которой нравится заставлять других чувствовать себя неполноценными.
Но зависть все равно пронзает меня, потому что я хотела бы быть такой же красивой и худой как они.
Хоть и предпочитаю иметь свою внешность и не вести себя подобно им.
И все же совру, если скажу, что в глубине души не мечтаю быть популярной и вписываться в общество.
Иногда одиноко быть изгоем.
– Мы хотим потусоваться.
Пытаюсь не уронить стопку книг. И растерянно моргаю, не веря своим глазам.
– Со мной?
Стейси смеется: – Да, глупышка.
– Почему?
Вполне закономерный вопрос, учитывая, что они занимают гораздо более высокое положение в пищевой цепочке. Не говоря уже о тех подколах, которые обе бросали в мою сторону на протяжении многих лет.
– Ну, – начинает Трейси, – выпускной год подходит к концу, и мы поняли, что были не очень добры к тебе.
Стейси кивает в знак согласия: – Мы не хотим, чтобы испорченная карма была на нашей совести, поэтому надеемся загладить вину.
Да, этот разговор только что превратился из странного в чертовски странный.
С каких это пор у Трейси и Стейси есть совесть и им не плевать на карму?
С другой стороны, кто я такая, черт возьми, чтобы осуждать их за то, что они пытаются стать лучше?
– Все в порядке, – захлопываю шкафчик. – Между нами все в порядке.
Стейси достает из сумочки пудреницу.
– Значит ли это, что ты придешь потусить после школы?
– Не могу, – бормочу в ответ. – Мне нужно работать.
Уже собираюсь уйти, но тут Трейси говорит: – Ну, если ты не можешь сегодня, тогда что ты делаешь в эти выходные?
– На озере Devil’s Bluff будет вечеринка с костром, – добавляет Стейси.
Я много слышала о вечеринках на Devil’s Bluff, но меня никогда на них не приглашали.
Хочу отказаться, но тут Трейси произносит: – Ну же, Аспен. Не будь такой неудачницей. Пойдем с нами.
Стейси ухмыляется: – Мы даже можем заранее сделать тебе прическу и макияж.
Трейси жует нижнюю губу, словно размышляя о чем-то.
– Может, ты скажешь Ноксу, и он тоже придет?
Вот оно. Они милы со мной не потому, что хотят загладить свою вину. Они милы, потому что надеются, что это сблизит их с Ноксом.
Что странно, ведь все в Блэк-Маунтин его боятся.
Хотя я не раз заставала Трейси и Стейси за разговорами о том, какой он сексуальный, когда они прихорашивались в туалете. Мерзость.
Нокс скорее проглотит гвозди, чем пойдет на эту вечеринку. Может, он мудак и убийца, но я уважаю его презрение к здешней дерьмовой социальной иерархии.
Качаю головой: – Извините…
– Там будет Кен Ракман, – щебечет Стейси.
Трейси ухмыляется: – Говорят, он очень хочет, чтобы ты пришла.
Если бы это было так, он бы сам меня пригласил.
Не то чтобы это имело значение, потому что моя влюбленность в Кена – древняя история, и у меня есть парень.
Ну, не парень, потому что он определенно не мальчик.
Не говоря уже о том, что он… женат.
Может, поэтому я и соглашаюсь.
Не из-за Кена…
А потому, что было бы здорово хоть раз вписаться в коллектив, вести себя как восемнадцатилетняя девушка и хоть на одну ночь ощутить нормальность жизни.
– Джинджер, ты нужна мне на сцене через пять минут, – говорит Фредди с порога.
Серьезно? Я ушла оттуда двадцать минут назад.
Уперев руку в бедро, поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него: – Опять?
Как бы я ни ненавидела выступать на сцене, сегодня мне нужно заработать немного денег. И единственный способ сделать это – получить заказы на приватные танцы.
Фредди вздыхает: – Вайолет взяла выходной, а Кэнди так и не вышла на смену, так что у нас не хватает денег.
Странно.
Я смотрю на Хизер, или лучше сказать, Бэмби: – Не могу поверить, что Кэнди не пришла.
Видит Бог, я терпеть ее не могу, но прогулы не в ее стиле. Черт, уверена, что она проводит здесь больше времени, чем дома.
Бэмби пренебрежительно машет рукой: – Наверное, она проспала, – взяв тюбик туши для ресниц, она закатывает глаза, – или слишком занята, трахаясь с очередным парнем, и потеряла счет времени.
Это определенно похоже на нее.
Повторно нанеся блеск на губы, надеваю черно-зеленую маскарадную маску.
– Да, наверное, ты права.
Однако, выходя из гримерки, не могу избавиться от странного чувства, пробирающегося по спине.
А что, если это не так?
Нанеся подводку, делаю шаг назад и рассматриваю себя в зеркале.
Я никогда не наношу столько макияжа – разве что на работу. Провожу рукой по обтягивающему черному корсету, который надела в паре с еще более узкими джинсами. Определенно никогда так не одеваюсь.
Именно поэтому выбрала подобный наряд.
Сегодня вечером я собираюсь повеселиться.
Долго изучаю себя, прежде чем решаю, что моим волосам не помешают кудри и немного объема.
Жаль, что я оставила свои щипцы для завивки на работе.
К счастью, у мамы есть почти все косметические средства и приборы, известные человечеству.
– Мам, – зову, выходя из спальни. – Можно мне одолжить плойку?
Нет ответа.
Топаю вниз по лестнице, ища ее, и пытаюсь сдержать раздражение, Трейси и Стейси приедут за мной через полчаса.
– Мама.
Сверчки стрекочут, когда я останавливаюсь у большого окна в гостиной, выходящего на подъездную дорожку. Ее машина припаркована, очевидно, она дома.
Поднимаюсь обратно в свою комнату и, проходя мимо ванной, слышу шум воды в душе. Поскольку спешу, быстро стучу, прежде чем войти внутрь.
– Извини за беспокойство, я просто…
Фраза застревает в горле, когда понимаю, что не мама стоит в клубах пара. Это Нокс.
Собираюсь выйти, но слишком поздно. Он уже обматывает полотенце вокруг талии и направляется ко мне как зверь, настигающий добычу.
Быстро отступаю и разворачиваюсь: – В чем, черт возьми, твоя проблема?
Хватаюсь за дверную ручку, когда Нокс протягивает руку мимо моей головы и захлопывает ее, загоняя меня в ловушку.
Теплое дыхание щекочет мне шею, когда он говорит: – Выглядишь как шлюха.
К черту его.
Знаю, что он говорит это только для того, чтобы задеть меня за живое и заставить чувствовать себя дерьмом.
Потому что именно так поступают агрессоры.
Поворачиваюсь к нему лицом: – Нет, это не так.
Он расставляет руки по обе стороны от моей головы, загоняя в клетку.
– Ты права, – самодовольная ухмылка искривляет его губы. – Шлюхи привлекательны… а ты нет.
Очевидно, он хочет получить реакцию, но я отказываюсь ее давать.
– Это должно задеть мои чувства? – смеюсь, но в этом нет ни капли юмора. – Мне что, сейчас убежать и заплакать, потому что такой никчемный мудак, как ты, считает меня уродиной? – Тычу пальцем в его обнаженную мокрую грудь. – Извини, но…
Слова застревают в горле, когда чувствую, как его твердый и жаждущий член, упирается мне в живот.
Он может отрицать сколько угодно, но тело не лжет.
Нокс может ненавидеть меня так же сильно, как и я его… но он также хочет меня.
И это знание наполняет меня почти смертельным чувством удовлетворения.
Настает моя очередь ухмыляться: – Забавно. Не похоже, что ты считаешь меня непривлекательной.
По тому, как жестоко искажается его лицо, становится ясно, что я провоцирую зверя. К удивлению, он не спорит со мной.
Но то, что он делает дальше, гораздо хуже.
Дыхание перехватывает, когда он проводит кончиком пальца по моей шее. Движение нежное, но расчетливое. Сглатываю, когда палец скользит по груди, высоко стоящей благодаря лифчику без бретелек, надетому под корсет.
– Нокс.
Это должно было прозвучать как предупреждение, но звучит почти как мольба. И я ненавижу себя за это.
Его прикосновения должны ощущаться как лезвия бритвы, режущие кожу. Но они похожи на крошечные искры, поджигающие каждое нервное окончание.
Снова тянусь к дверной ручке, но он наклоняется так близко, что становится почти больно.
Его пронзительные глаза темнеют: – Встань на колени.
Господи Иисусе. Все, что я могу сделать, – не рассмеяться, потому что он, черт возьми, выжил из ума.
Убийственный взгляд предупреждает меня не сопротивляться.
Но я хочу.
– Ни за что, блядь.
Вскрикиваю, когда он наклоняет голову и впивается зубами в мою шею с такой силой, что прокусывает кожу. Он похож на ядовитую змею, вонзающую клыки в жертву… впрыскивающую в меня свой яд.
Маленькая капелька крови стекает по моему декольте, и он проводит кончиком языка по багровой жидкости, слизывая ее.
– На колени, Бродяга. Сейчас же, – ненавижу, как напрягается сосок, когда он щиплет его. – Я не буду повторять снова.
Когда не двигаюсь, его рот угрожающе нависает над моей яремной веной.
Он убийца, – напоминаю себе. – Ты заперта в комнате с чертовым убийцей.
И если кто-то способен убить собственную мать, он без колебаний убьет и сводную сестру, которую презирает.
Это суровое осознание заставляет меня уступить.
В тот момент, когда мои колени касаются пола, он роняет полотенце.
Конечно, я слышала Шэдоу, когда она говорила о его размере, но я поражена, узнав, насколько та была права.
Член Нокса толстый, с выступающими венами и такой же злой, как и он сам.
А еще он невероятно большой.
Настолько большой, что ты точно почувствуешь боль, когда он растянет тебя.
Желчь подкатывает к горлу, потому что ни сейчас, ни когда-либо еще у меня не должно быть подобных мыслей о Ноксе.
Он злобный психопат. И я отказываюсь быть его пешкой.
Поэтому не стану облегчать ему задачу.
Если он хочет этого, что очевидно, то ему придется буквально заставить меня.
Зажимаю рот, когда он обхватывает мою шею.
Его грубый голос вибрирует во мне: – Открой.
Подняв голову, взглядом посылаю его к черту.
Он только усмехается, как будто для него это все игра.
Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть.
– Аспен, тебе что-то нужно? – щебечет мама по ту сторону.
Понимая, что это мой шанс на свободу, говорю: – Д…
Пользуясь случаем, Нокс засовывает член в мой открывшийся рот.
Я слишком потрясена, что замираю на несколько секунд.
Хватка на моих волосах усиливается, и он двигает бедрами, проталкивая член так глубоко в глотку, что я не могу сдержать рвотные позывы, глаза начинают слезиться.
– Сестренка, тебе не следует разговаривать с набитым ртом.
– Все в порядке? – растерянно спрашивает мама. – Что происходит?
Словно почувствовав, что я собираюсь откусить эту чертову штуку, мудак вытаскивает свой член.
– Все хорошо, – говорю ей, чувствуя, как внутри все переворачивается от негодования. – Я просто ищу плойку.
– О. Возьми на четвертой полке в шкафу, – она издает раздраженный звук. – Мне нужно идти, я опаздываю на встречу с поставщиками.
Секунду спустя ее удаляющиеся шаги затихают.
Мне следует встать и уйти, потому что очевидно, что эта отвратительная перепалка закончена.
Но тогда он поймет, что победил, и решит, что держит все под контролем.
К черту это.
Прежде чем успеваю отговорить себя, раздвигаю губы и скольжу ртом по его толстому члену, засасывая так глубоко, как только могу.
На мгновение в его глазах мелькает удивление, затем они закрываются, и он стонет словно от боли: – Черт.
Нокс опирается одной рукой на раковину, а свободной обхватывает мое лицо.
– Хорошая девочка.
Борясь с внезапно нахлынувшим возбуждением, провожу зубами по его стволу, ожидая, что он взвизгнет и оттолкнет меня.
Но этого не происходит.
– Еще, – ворчит он, усиливая хватку.
Прикусываю сильнее, но это лишь заставляет его прорычать: – Это все, на что ты способна?
Мышцы на его шее напрягаются, на лбу выступают капельки пота. Очевидно, я причиняю ему боль. Но в то же время Нокс наслаждается этим. Как будто это он контролирует боль – контролирует меня, – а не наоборот.
– Давай, Бродяга, – рычит, его лицо напрягается, когда он смотрит в потолок. – Заставь меня истечь кровью.
Вот дерьмо. Он безумнее, чем я думала.
– Господи, – восклицаю, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Что, блядь, с тобой не так?
Он не произносит ни слова, пока я встаю, и это злит еще больше.
– Ты такой мудак, – смотрю на него, – еще раз выкинешь подобное дерьмо, и я расскажу твоему отцу.
Он выдерживает мой взгляд: – Сделай это.
Враждебность ледяным потоком течет венам.
– Я ненавижу тебя.
Он поднимает с пола полотенце и обматывает вокруг талии.
– Я ненавижу тебя еще больше, – уголок его губ кривится. – И для протокола, ты делаешь дерьмовый минет.
Мне следует забыть об этом и уйти, но я не могу. Отец всегда говорил, что последнее слово должно оставаться за мной, что ж, он был прав.
– Поверь, я не пыталась доставить тебе удовольствие. Черт возьми, ты заставил…
– Когда ты опустилась на колени, я отпустил дверь. Ты могла уйти в любой момент. Но ты этого не сделала.
Вау. Он бредит.
– Это потому, что моя мать стояла прямо за дверью…
– Значит, ты скорее отсосешь у сводного брата, чем попросишь помощи у дорогой мамочки? – он потирает подбородок. – Интересно.
Сдерживаюсь, чтобы не протянуть руку и не придушить его.
– Отвали. Я не хотела…
– Тогда тебе следовало уйти, – ухмыляясь, он подходит ближе. – Но вот ты здесь, – горячий взгляд пригвождает меня к месту. – Господи, какая же ты жалкая.
Открываю рот, чтобы заговорить, но он протискивается мимо меня.
– Я знаю, чего ты хочешь… но этого никогда, блядь, не случится.
– Мне ни черта от тебя не нужно, мудак, – шиплю, прежде чем дверь захлопывается.
Но даже когда слова слетают с губ, я знаю, что это ложь.
Потому что в глубине души… за всеми обидами и болью.
За всей ложью, в правдивости которой убедила себя, и за всей правдой, в лживость которой заставила себя поверить…
Я хочу знать, почему что-то внутри меня оживает, когда он рядом.
Я хочу знать, что движет им и что делает его таким злым.
Я хотела битвы… но он подарил мне войну.
Когда выхожу из Volvo Трейси, резкий запах дыма от большого костра заполняет ноздри.
Стейси что-то говорит мне, но я не могу разобрать, что именно, из-за рэп-музыки, льющейся из большой колонки, которую кто-то установил возле пня.
Однажды я была на озере Devil’s Bluff, но не во время вечеринки.
Поворачиваю голову, чтобы попросить Стейси повторить, но она обнимается с Трейси, и они обе спешат впереди меня, чтобы оказаться в большой толпе людей, собравшихся вокруг костра.
Не только чувствую себя не в своей тарелке, но и всерьез жалею, что не взяла с собой толстовку, потому что здесь, в горах, прохладно.
Грязь и ветки хрустят под ботинками, когда я делаю неуверенный шаг. Затаив дыхание, оглядываюсь по сторонам. Из расщелины между двумя огромными горами, окруженными деревьями и мхом, виднеется пресноводное озеро.
Здесь царит безмятежность и умиротворение. Словно пейзаж, созданный талантливым художником.
Ну, если не считать большого бочонка, различных бутылок со спиртным, которые передают по кругу, красных стаканчиков Solo, валяющихся на земле, и полуодетых подростков, трущихся друг об друга.
Я обхожу тусовщиков стороной и направляюсь к полому бревну, возвышающемуся над озером. Чувствую себя глупо из-за того, что пришла сюда, и сожаление тяжелым грузом оседает в груди. Я так долго была изгоем, что просто хотела узнать, каково это – вписаться в общество.
Однако мне следовало бы знать лучше. Не нужно лечить зубы, чтобы понять, что будет неприятно, и здесь то же самое.
– Привет, – раздается низкий голос позади меня. Когда оборачиваюсь, вижу Кена Ракмана.
– Привет.
Сделав шаг вперед, он жестом указывает на бревно, на котором я сижу.
– Можно присесть?
Немного отодвигаюсь, чтобы дать ему и его широким плечам немного места.
Хотя, возможно, мне следовало бы дать ему больше пространства, потому что он оказывается немного ближе, чем я ожидала.
Он смотрит на озеро и делает глоток пива.
– Наверное, это не совсем твое, да?
Не знаю. Меня никогда раньше сюда не приглашали. Но пока что? Это отстой.
– Это так очевидно? – бормочу, жалея, что не могу сказать что-нибудь более остроумное.
Не то чтобы я стремилась произвести впечатление на Кена. Хотя он невероятно милый со своими волнистыми светло-каштановыми волосами, медовыми глазами и красно-черной спортивной курткой с эмблемой школьной футбольной команды.
– Вроде того, – он пожимает своими широкими плечами. – С другой стороны, ты никогда не следовала за толпой.
У меня на языке вертится мысль о том, что толпа никогда не хотела видеть меня рядом, но он добавляет: – Это то, чем я всегда восхищался.
Не могу сдержать смех, потому что, хоть Кен и не является лидером популярной тусовки, он определенно ее часть.
– Вау. Это… – качаю головой, позволяя словам повиснуть в воздухе.
– Что? – спрашивает он, обращая на меня взор своих медовых глаз.
Решаю быть честной: – Просто странно, что ты восхищаешься тем, что я не вписываюсь в общество, когда очевидно, что ты вписываешься.
Если мое заявление и обидело его, он не подает вида.
– Выживает сильнейший.
Когда бросаю на него взгляд, Кен добавляет: – Легче приспособиться к окружающей среде, чем идти против нее, – он указывает на меня своим пивом, и на его губах появляется призрак ухмылки. – Но это не значит, что я не ценю девушек, которые умеют драться.
Порыв ветра шелестит в кронах деревьев, и я сдерживаю дрожь, крошечные волоски на руках встают дыбом.
Кен снимает куртку и протягивает мне: – Вот.
Оглядываясь вокруг, насмешливо вздыхаю: – Ты уверен? Если я надену твою куртку, это снизит твои шансы на выживание и все такое.
На это он смеется: – Я рискну.
Накидываю куртку на плечи, и тут же в мои ноздри проникает сильный аромат дезодоранта «Акс». Если отбросить в сторону обычный запах подростка, совру, если скажу, что не наслаждаюсь нашей беседой.
Лео мне небезразличен, но мы не посещаем школьные вечеринки, не сидим рядом и не флиртуем на виду у всех. Не только из-за нашей разницы в возрасте, но и из-за того, что он женат.
То, что у нас есть, всегда будет за закрытыми дверями. Скрыто от мира.
И хотя все взрослые, которых встречала, отмечали, что я мудра и зрела не по годам – вероятно, из-за этого то, что у нас с Лео, работает, – мне приятно общаться с кем-то, кто не заставляет меня чувствовать себя виноватой или постоянно оглядываться через плечо, потому что то, что мы делаем, неправильно.
Приятно хоть раз почувствовать себя нормальной.
– Итак, в какие колледжи ты подал документы? – спрашиваю, не желая, чтобы разговор заканчивался.
Кен ухмыляется: – Вообще-то я только что узнал, что принят в Нотр-Дам и буду играть за их футбольную команду, – он делает еще глоток пива. – А ты?
Борюсь с приливом ревности, вспыхивающим в груди. Я подала документы в кучу колледжей, но не получила ни одного ответа. Сейчас конец января, и я решила, что еще слишком рано получать письма о приеме. Очевидно, нет.
– Мне еще никто не ответил, – бормочу, борясь со смущением. – Но поздравляю с поступлением в Нотр-Дам. Это потрясающе.
– Спасибо, – он ободряюще смотрит на меня. – Не волнуйся. Времени еще много, – улыбка появляется на его лице. – Кроме того, я уверен, что поступил туда только потому, что это альма-матер моего отца, а он там легенда футбола.
Знаю, что он говорит это только для того, чтобы я почувствовала себя лучше, но это производит противоположный эффект.
– Точно.
Он придвигается ближе. Так близко, что наши бедра соприкасаются.
– Они были бы глупцами, если бы не приняли тебя. Ты умная и решительная… – его голос слегка понижается. – Красивая.
Если раньше я и сомневалась, что Кен флиртует со мной, то теперь нет.
– Но давай больше не будем говорить об учебе, – он указывает на свое пиво, жестом предлагая сделать глоток, – сегодняшний вечер посвящен веселью и расслаблению, да?
Борюсь с желанием сказать, что не пью, но не хочу показаться занудой или ханжой, поэтому делаю неуверенный глоток.
– Да.
Он улыбается: – Молодец, девочка…
Что бы он ни собирался сказать дальше, его прерывают подошедшие Стейси и Трейси.
– Ну, разве вы двое не милые? – щебечет Стейси.
Кен обнимает меня за плечи.
– Аспен решила сегодня повеселиться.
Лицо Трейси озаряется: – Наконец-то, – сделав глоток из красного стаканчика, она протягивает его мне. – Ты должна попробовать. Это так вкусно.
Большая часть меня хочет отказаться, потому что никогда не поддавалась давлению сверстников, но я также хочу расслабиться и хорошо провести время.
Напиток настолько крепкий, что обжигает горло.
– Что это? – спрашиваю, пытаясь подавить кашель.
Стейси вздергивает свои идеальные брови: – Сок джунглей.
Протягиваю стаканчик, но она отказывается.
– Нет. Этот твой, – она наклоняет голову в сторону костра. – Я возьму еще один.
Прежде чем успеваю заговорить, она хватает Трейси за руку, и они уходят.
– Вкусно? – спрашивает Кен.
– Он… крепкий, – стягиваю куртку, потому что согрелась. – Хочешь?
Он качает головой: – Нет. Я пью пиво. Не хочу смешивать.
– О, – и тут до меня доходит. – Но я только что отхлебнула твое пиво. Может…
Он прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать: – Аспен.
– Да? – отвечаю, и голова вдруг становится в десять раз легче, чем минуту назад.
– Просто расслабься.
Все вокруг такое туманное, как будто я плыву.
– Где… – пытаюсь выговорить, но меня захлестывает очередная волна усталости.
Слабо ощущаю, как кто-то возится с молнией на моих джинсах.
Они стягивают их, несмотря на то, что трясу головой и пытаюсь оттолкнуть руки.
Я словно застряла в фильме или дурном сне, где все происходит вокруг меня, но я совершенно бессильна это остановить. Не знаю, что происходит и кто прикасается ко мне.
– Чувак, она в хлам, – слышу, как кто-то, очень похожий на Стейси, говорит, прежде чем рассмеяться.
– Сколько ты ей дал? – спрашивает другой женский голос, думаю, это Трейси.
Меня охватывает паника, пытаюсь открыть глаза, но они словно придавлены кирпичами.
– Не знаю. Много, потому что она толстая.
Они смеются, пока мужской голос не прерывает их: – Я не могу снять с нее джинсы. Они слишком узкие, а эта сучка все время сопротивляется.
Кто-то вздыхает.
– Ну, тогда заставь ее сделать что-нибудь другое, – предлагает Трейси.
– Например? – спрашивает парень.
Еще один раздраженный вздох: – Серьезно? Да ладно, Кен. Ты же не можешь быть таким тупым. Я уверена, что ее рот все еще работает.
Секунду спустя он меня поднимает и кладет так, что голова оказывается у него на коленях.
– Подожди, – говорит Стейси, – я включу видео.
Твердая рука обхватывает мою шею сзади.
– Тебе нравится сосать этот большой член, правда, Аспен?
Внутри все переворачивается, когда чувствую, как гладкая кожа, а затем и головка члена касаются моих губ.
– Открой.
Желчь подступает к горлу, и я задыхаюсь, когда во рту оказываются два толстых пальца.
– Да, вот так, – говорит Кен, а девушки смеются.
– Боже, Аспен. Кто бы мог подумать, что ты такая шлюха?
Тошнота накатывает одной гигантской волной, и жидкость вытекает изо рта.
– Какого хрена? – рявкает Кен.
– Фу, – визжит Стейси.
– Лучше бы это дерьмо вышло, – хнычет Трейси, – или, клянусь Богом, я убью ее.
Кен отталкивает мою голову: – Блядь. Не могу поверить, что она облевала меня.
– Ну и что, черт возьми, нам теперь делать? – спрашивает Стейси. – Может, бросить ее на обочине или где-нибудь еще?
– Нет. Ее отчим агент ФБР, помнишь? Все видели, как она уходила с вечеринки вместе с нами, так что, если с ней случится что-то плохое, это будет на нашей совести.
– Это правда, – соглашается Трейси. – Я просто подброшу ее до дома, наверное.
Еще одна волна усталости – гораздо более сильная, чем раньше, – накрывает меня.
Смутно улавливаю звук открывающейся дверцы машины и резкий удар моего тела обо что-то твердое, прежде чем все погружается во тьму.
