Текст книги "Забытый Воин"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Эрин Хантер
ЗАБЫТЫЙ ВОИН

Особая благодарность Черит Болдри

Перевод Вероники Максимовой

Иллюстрации Леонида Насырова

Пролог

На опушке леса громко зашуршала ежевика, и на тропинку выбрался кот. Зыркнув прищуренными глазами во все стороны, он подобрался и осторожно зашагал по высокой траве в сторону полоски деревьев, едва видневшейся далеко впереди. Яркое солнце Зеленых листьев заливало расплавленным золотом просторные квадраты полей, расчерченные полосками живых изгородей. Позади Гремящей тропы теснились каменные жилища Двуногих.

В этом году Зеленые листья с первых дней выдались на редкость знойными, коту было жарко, он то и дело раздраженно дергал ушами, отгоняя жужжавших вокруг него мух.

«Пожалуй, под деревьями будет прохладнее, – решил он, остановившись, чтобы размять усталые лапы. – К тому же идти осталось недолго. Вот только перевалю через ту гряду холмов и…»

Но в тот самый миг, когда путник собрался юркнуть в манящую тень деревьев, раздалось воинственное шипение, и из-под живой изгороди выпрыгнул второй кот: худой, жилистый, с серой взлохмаченной шерстью и надорванным ухом.

– Что ты тут забыл? – грозно рыкнул он. – Если ищешь, чем бы перекусить, то ищи в другом месте. Это мои владения, и вся дичь тут тоже моя!

Путешественник остановился и смерил воинственного кота оценивающим взглядом.

– Твои владения? Хочешь сказать, что живешь в изгороди?

– Нет, выскочка, я живу на ферме, вон там, – серый кот махнул хвостом в сторону жилищ Двуногих, выглядывавших из-за колючей стены ограды. – И я терпеть не могу чужаков. Так что проваливай отсюда, пока я не рассердился. – Он оскалил зубы и выпустил когти, вздыбив свалявшуюся шерсть на загривке.

Путешественник присел на задние лапы.

«Давненько я не пускал в ход боевые приемы, – подумал он про себя. – Пожалуй, и не вспомню уже, как это делается, но нельзя показать этому блохастому наглецу своего страха!»

– Я прохожу мимо, никого не трогаю, – примирительно проурчал он. – И не собираюсь охотиться на твою драгоценную дичь!

Кот с фермы недоверчиво фыркнул и склонил голову набок.

– Видать, ты из тех котов, что живут на берегу озера?

Путешественник мгновенно насторожился.

– С чего ты взял? – опасливо спросил он.

– А с того, что проходили они тут недавно, – буркнул серый кот. – Нет, меня они, понятное дело, не видели, не такой я дурак, чтобы показываться на глаза всяким проходимцам. Зато слышал, как они болтали о горах. – Серый кот закатил глаза. – Нет, ты подумай – разве нормальному коту придет в голову тащиться в такую даль несусветную? Там же, небось, и дичи-то никакой нет, одни камни! И чего им на месте не сидится, а?

– Возможно, их влекла не дичь, – с нескрываемой насмешкой в голосе ответил путешественник. – Знаешь, в жизни есть и другие… интересы.

Кот с фермы уселся и с наслаждением поскреб себя задней лапой за ухом.

– Это какие же? – презрительно фыркнул он – Например, таращиться на звезды и воображать, будто это мертвые коты, которые смотрят на тебя с небес? – Увидев удивление в глазах путешественника, серый кот хмыкнул: – Слыхал я, что болтают о котах, живущих у озера. У них точно муравьи в головах, но какое мне до этого дела? Пусть живут, как хотят, только ко мне не лезут. И плевал я на то, что они там затевают, главное, чтобы…

– Да-да, – буркнул путешественник, отталкивая серого кота с тропинки, – главное, чтобы они не воровали твою дичь.

Серый кот вскочил на лапы и пробежал за незнакомцем несколько шагов.

– Так ты, выходит, один из них? – с любопытством спросил он. – Мне кажется, будто я тебя уже видел раньше.

– Возможно, – повел усами путешественник. – Но это было очень давно.

– Где же ты был все это время? – не отставал кот с фермы. – Заблудился?

– Ни в коем случае, – пряча улыбку, промурлыкал незнакомец. – Я всегда знал, где я и кто я такой!

Серый кот в недоумении дернул рваным ухом, глядя вслед удаляющемуся путнику, потом отвернулся и скрылся под изгородью.

А путешествующий кот неторопливо добрался до леса и остановился, оглядываясь в поисках подходящего местечка для обустройства временного логова. Он устал, но подушечки его лап зудели от нетерпения, хотя ни одна ложбинка, ни одно уютное пространство между корнями деревьев не казались ему подходящим местом для отдыха. Юркая мышка выбежала из-под куста, присела и принялась грызть стебелек травы. Вспомнив давно позабытые уроки, путник присел в стойку и прыгнул, прибив мышь одним ударом лапы. Но обмякшее безжизненное тельце не вызвало у него никакого аппетита, поэтому кот поспешно забросал его землей и удалился.

Он шел без остановки, и сгущающиеся сумерки застали его на склоне высокого холма, поросшего редкими деревьями.

«Прошло много времени, – думал кот. – Интересно, найду ли я там тех, кого больше всего хочу найти?»

Но вот деревья остались у путника за спиной, и он остановился на гребне холма, поросшем жесткой травой. Внизу под его лапами лежало озеро, и зарево заката окрашивало тихую воду в цвет крови. Над головой у путешественника густели синие сумерки, и первые воины Звездного племени засияли в вышине.

Кот прерывисто вздохнул.

«Я вернулся. И да свершится отмщение!»

Глава I

Когда яркий сон Воробья исчез в сплошной черноте, он с наслаждением потянулся, приоткрыв пасть в зевке. Все тело отяжелело, так что он с трудом смог сесть в своем гнездышке, словно плети плюща за ночь обвили его лапы, привязав к земле. Юные листья еще не успели в полной мере смениться порой Зеленых, но в лес пришла непривычно ранняя жара, дышавшая запахами дичи и свежей зелени. Из-за ежевичного полога, занавешивавшего вход в палатку целителя, доносились звуки пробуждающегося лагеря: топот кошачьих лап по поляне, заспанное мурлыканье и возбужденные голоса патрульных.

Но Воробей не разделял воодушевления своих соплеменников. Прошла целая луна с тех пор, как они вернулись из путешествия в Клан Падающей воды, но на душе у Воробья до сих пор было пусто и холодно. День и ночь перед его незрячим взором стояли горы, далекие заснеженные вершины, тревожно белеющие на фоне ярко-синего неба. А от одной картины у него внутри все сжималось, скручиваясь в болезненный узел: хрупкая белая кошка с зелеными глазами смотрела на него долгим печальным взглядом, а потом поворачивалась спиной и навсегда уходила по узкой тропке между голой скалой и рокочущим водопадом.

Воробей со стоном затряс головой. Это было давно, очень давно и осталось в прошлом! Его жизнь всегда была и будет связана с настоящим, с Грозовым племенем. Так почему же ему так часто кажется, будто он заблудился во времени и живет чужой жизнью?

– Привет, Воробей, – неразборчиво проурчала Иглогривка, и Воробей понял, что она спозаранку взялась за сортировку трав. – Наконец-то ты проснулся!

Вместо приветствия он недовольно хмыкнул. Иглогривка тоже действовала ему на нервы. Воробей не забыл, как Львиносвет под большим секретом рассказал ему, что однажды бедняжке настолько опостылела жизнь калеки, что она упросила своего брата Шмеля отнести ее в лес собирать травы.

«А тут, как назло, какая-то собака вырвалась у своего Двуногого и выскочила прямо на поляну, – рассказывал Львиносвет. – Тут и здоровый– то кот, на четырех лапах, с трудом мог бы удрать, а что могла поделать Иглогривка? Хорошо, мы с Прыгунцом оказались рядом и сумели увести собаку прочь! Если бы не счастливый случай, от Иглогривки бы одни клочья остались!»

«Мышеголовая! – взорвался Воробей, выслушав эту историю. – И что ей не сидится в палатке?»

«Она вбила себе в голову, что от нее никому нет никакой пользы, – сочувственно объяснил тогда Львиносвет. – Думаешь, легко чувствовать себя обузой всему племени? Может, ты найдешь Иглогривке какое-нибудь полезное занятие? Мы с Пеплогривкой пообещали ей, что она непременно сможет быть полезной для всех».

«Ты не имел никакого права раздавать такие обещания, не посоветовавшись со мной! – возмутился в ответ Воробей. – И что я теперь, по твоему мнению, должен сделать? Взять ее в ученицы? Да не нужна мне никакая ученица, и слышать об этом не желаю!»

«Нет, я не это имел в виду, – сконфуженно буркнул Львиносвет, покачивая кончиком своего золотистого хвоста. – Просто дай ей какое-нибудь интересное задание!»

Воробей еще долго ворчал, но все-таки, пусть и нехотя, последовал совету брата. Вскоре он вынужден был признать, что Иглогривка оказалась очень понятливой и все схватывала на лету. Не говоря уже о том, что за время вынужденного заточения в палатке целителя она и так многому научилась.

«Я и не замечал, как много пользы она приносит, – задумчиво повел усами Воробей. – Лапы у нее ловкие и чуткие, травы она разбирает просто замечательно, а в последнее время научилась так ловко вымачивать увядшие листики в луже позади пещеры, что они у нее даже не рассыпаются!»

– Воробей? – настойчивый голос Иглогривки прервал его размышления. Он услышал, что она выбралась из кладовой и повернулась к нему. – Ты не заболел? Я слышала, ты всю ночь вертелся, как будто у тебя муравьи в подстилке завелись!

– Все нормально, – пробурчал Воробей, не испытывавший никакого желания вспоминать о тревожных снах, мучивших его ночью.

– У нас календула кончается, – продолжала Иглогривка. – Мы почти весь запас извели на лечение царапин Голубки после того, как вы вернулись с гор. Хочешь, я попрошу Яролику нарвать нам свежих листочков?

– Не надо, я сам схожу, – ответил Воробей.

– Вот и славно! – с деланным оживлением воскликнула Иглогривка. Воробей понимал, что ее огорчают его односложные угрюмые ответы, но был не в настроении любезничать. – А я тогда продолжу разбирать наши запасы. Да, чуть не забыла!

Воробей услышал, что она протащила по полу пещеры какой-то сверток и подтолкнула к нему поближе.

– Ты не мог бы выбросить это, когда пойдешь на поганое место? – спросила его маленькая помощница. – Я нашла это в щели.

Воробей вытянул шею и коснулся носом пропыленного клочка шерсти. В тот же миг все тело его оцепенело. Он узнал запах.

– Интересно, кто мог засунуть этот старый клок шерсти в трещину в стене кладовой? – как ни в чем не бывало, продолжала Иглогривка. – Наверное, он пролежал тут со времен первых племен, потому что я даже запаха не узнала!

Воробей словно онемел. Не говоря ни слова, он стоял и вдыхал запах своей давным-давно ушедшей сестры, пока тот не перенес его в далекое прошлое, когда они с Львиносветом и Остролистой играли и тренировались вместе, ничего не зная ни о пророчестве, ни о вранье Белки и Листвички.

«Я до сих пор не знаю, как шерсть Остролистой попала в мою кладовую, – подумал Воробей, – но я не выбросил ее, когда нашел, и никому не сказал о своей находке».

– Ума не приложу, как это здесь очутилось? – продолжала мурлыкать Иглогривка. – Может, какой-нибудь кот из чужого племени тайком воровал наши травы? – Она фыркнула и сама засмеялась над своим предположением. – Или котята подобрали где-то этот клок и затащили сюда?

– Откуда я знаю? – рявкнул Воробей, выведенный из себя ее дурацкими догадками. – Хватит выдумывать всякие глупости!

Он повернулся к Иглогривке спиной и тайком затолкал клочок шерсти в мох своей подстилки.

– Пойду за календулой, – проворчал он и, не прибавив ни слова, с сердитым видом вышел из пещеры.

Не успел он сделать и пары шагов в сторону поляны, как его остановил запах Шмеля.

– Я к тебе, Воробей! – воскликнул молодой кот, подскакивая к целителю. – Меня очень беспокоит Голубка.

– Почему? Что с ней такое? – прошипел Воробей. – Ее царапины заживают, воспаления, кажется, нет.

– Дело не в царапинах, – покачал головой полосатый Шмель. – Ей каждую ночь снятся кошмары. Она просыпается с криком, а во сне все бормочет о птицах и о снеге.

Воробей с усилием подавил приступ раздражения. Этим утром все словно сговорились выводить его из себя! Сначала Иглогривка с ее никому не нужными розысками, теперь еще этот заботливый кот.

«Я знаю, какой ужас пережила Голубка, когда на ее глазах орел унес Атаку, – устало подумал он. – Но что случилось, то случилось, теперь Голубка должна набраться сил и жить дальше».

– А ты откуда об этом узнал? – спросил Воробей у Шмеля.

– Наша воинская палатка протекает, а самая большая дырка расположена как раз над моей подстилкой, – объяснил молодой воитель. – К тому же, там у нас все равно такая теснота, что меня на время отселили в палатку оруженосцев, где пока спят Голубка и Искра. И каждую ночь Голубка мечется и стонет во сне. Ты не мог бы дать ей каких-нибудь трав?

Воробей почувствовал жаркие волны тревоги, исходившие от шерсти Шмеля.

– Не существует трав от тяжких воспоминаний, – сурово сказал целитель. – С ними приходится жить, другого пути нет.

«Как все мы живем», – горько добавил он про себя.

– Но… – начал было Шмель.

Громкий голос глашатая Ежевики не дал ему закончить и спас Воробья от дальнейших объяснений.

– Вот ты где, Шмель! – пробасил глашатай. – А я тебя обыскался! Ты идешь на охоту, торопись, а то Медуница заждалась.

– Бегу! – взвизгнул Шмель, со всех лап бросаясь к выходу. – Пока, Воробей!

Недовольно фыркнув, Воробей направился к палатке оруженосцев, где временно спали Голубка и Искра. Он так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил, что Ежевика идет рядом с ним.

– Эй, Голубка, Искра, живо вставайте! – рявкнул глашатай, просунув голову в палатку. – Опять вы проспали!

Изнутри донеслись протестующие стоны, но через несколько мгновений обе кошки выбрались наружу.

– Выглядите просто отвратительно! – с нескрываемым раздражением заметил Ежевика. – Вы что, всю ночь по оврагам бродили? Взгляните на себя, шерсть дыбом, хвосты растрепаны!

Слепой целитель не мог видеть обеих сестер, однако чувствовал запах пропыленной и взъерошенной шерсти, не говоря уже о едких волнах страха, исходивших от обеих кошек. Он знал, что обе провели ужасную ночь и не выспались. Шмель рассказал ему о кошмарах, терзавших Голубку, что же касается Искры, то Воробей прекрасно знал, где она проводит каждую ночь и чем занимается в Сумрачном лесу.

«Жаль, что она так мало рассказывает нам об этом, – недовольно подумал он. – Сколько раз я ее просил, но она только повторяет, что пока говорить не о чем, но она непременно нас предупредит, если узнает что-нибудь важное».

– Ежевика, я бы хотел поговорить с ними в своей палатке, – сказал Воробей, надеясь улучить момент, чтобы потолковать с обеими сестрами наедине. – Возможно, у них есть…

Он замолчал, почувствовав, что его никто не слушает.

Раздался быстрый шорох кошачьих лап, и к палатке подбежала Белолапа.

– Ежевика, не ругай их! – воскликнула она. – Сам знаешь, сейчас в племени нет ни одного оруженосца, мои дочки с лап сбиваются, выполняя все обязанности! – Она помолчала, потом добавила. – Пожалуй, сегодня я сама им помогу!

– Я собирался послать тебя в пограничное патрулирование, – сказал Ежевика.

– А мне нужно побыть с дочерьми! – огрызнулась Белолапа. – Пусть вместо меня в патруль сходит кто-нибудь другой!

Ежевика недовольно покачал головой, но не стал спорить.

– Хорошо, – бросил он и удалился.

– Немедленно приведите себя в порядок! – воскликнула Белолапа, пройдясь языком по пушистому уху Искры.

– Отстань! – взвизгнула та. – Я тебе не котенок, не лезь ко мне!

– Ты всегда будешь моим котенком, – ничуть не смутившись, ответила Белолапа и повернулась к Голубке, но та заблаговременно отскочила в сторону.

– Даже не думай! – сердито буркнула она, отворачиваясь от матери. – Я воительница и как-нибудь сама управлюсь со своей шерстью!

– Вот и докажи мне это, – ответила Белолапа. – А потом мы отправимся в лес за мхом для подстилок старейшин, – добавила она тоном, не терпящим возражений. – И заклинаю вас всеми звездами Серебряного пояса – смотрите, чтобы в мхе для Пурди не было ни единой колючки, иначе нам с вами не будет покоя до следующих Зеленых листьев! Идем.

Белолапа бросилась к выходу из лагеря, но тут на поляну выбежал Огнезвезд, вернувшийся из рассветного патрулирования. Воробей учуял запахи Дыма, Белохвоста и Яролики. Лисохвост, стоявший над кучей с добычей, обернулся на шум с зажатой в пасти мышью, а Ягодник с Листвичкой и Белкой подошел к патрульным, чтобы первым услышать их доклад.

Разумеется, Кротик и Вишенка тут же клубочками выкатились из детской и выбежали на поляну, чтобы поздороваться с отцом. Они дружно кинулись Ягоднику прямо под лапы, так что он едва не упал.

– Осторожнее, – проворчал Ягодник, ласково погладив хвостом обоих шалунов.

«Поразительно! – хмыкнул про себя Воробей. – Наш Ягодник – настоящая колючка в хвосте, но кто бы мог подумать, что он станет таким нежным и заботливым отцом?»

– Ой, племя Теней на нас напало? – пропищал Кротик. – Мы все идем на войну, да?

– Я знаю один приемчик! – завизжала Вишенка и, бросившись на лист дерева, мигом порвала его когтями.

– Нет, вы, мои милые, ни с кем воевать не будете! – пропыхтела запыхавшаяся Маковка, подбегая к котятам. – Вы пока даже не оруженосцы!

Ежевика обогнул котят и остановился перед предводителем.

– Есть новости? – коротко спросил он.

– Нет, в лесу все спокойно, – ответил Огнезвезд. – Похоже, племена вновь зажили в мире.

– Похоже-то похоже, – проворчал Терновник, выступая из-за плеча предводителя. – Да кто знает, что у них на уме? Пока мы не увидели никаких подозрительных следов племен Теней и Ветра, но метки свои они обновляют регулярно и с удовольствием.

– Это прекрасные новости! – обрадовалась Яролика.

Но Воробей совсем не был в этом уверен. Он знал, что в последнее время племена стараются держаться подальше друг от друга не из особого дружелюбия, а из-за настойчивых наставлений Звездных предков. Вот уже несколько лун все предки, словно сговорившись, настраивают своих бывших соплеменников против соседей, настойчиво призывая доверять только своим и готовиться к большой войне с чужими.

«По крайней мере, в Грозовом племени есть трое котов из Пророчества, – подумал он. – Я, Львиносвет и Голубка. В других племенах и этого нет».

Он по очереди вытянул напряженные лапы. После бессонной ночи Воробей чувствовал себя усталым и разбитым, но знал, что у него хватит сил сходить за календулой. Утренние тревоги почти отступили, но тут Воробей некстати вспомнил о втором пророчестве, полученном от Клана Бесконечной Охоты всего пол-луны тому назад.

На какой-то миг он снова перенесся на темную, продуваемую всеми ветрами, вершину горы, увидел перед собой горящие глаза давно умерших котов. И снова услышал призрачные голоса предшественников Камнесказа: «Конец звезд уже близок. Трое станут четырьмя, чтобы бросить вызов вечной тьме».

Он вышел из оцепенения и его вновь окружили звуки и запахи оживленного лагеря.

«Где я им возьму четвертого кота? – с тоской подумал Воробей. – Где мне искать его? Сколько бед мы пережили, прежде чем поняли, кто такие первые трое! Но в новом пророчестве нет даже подсказки, что четвертый должен быть одной крови с Огнезвездом! – Он подавил раздосадованное шипение. – Выходит, этим четвертым может оказаться любой кот из четырех племен!»

Глава II

Искра уныло плелась за Белолапой через весь лес, пока мать не решила остановиться возле ручейка. Над головой шелестела густая листва, высокая свежая трава приятно остужала натруженные лапы.

«Слава Звездному племени! – с облегчением выдохнула Искра. – Хоть бы чуть-чуть передохнуть, а то у меня каждая шерстинка ноет».

Прошлой ночью она до изнеможения тренировалась с Краснохвостом и Конопушкой под надзором Коршуна, который не давал им разойтись до тех пор, пока бока всех трех котов не украсились кровавыми шрамами от когтей. Теперь Искре казалось, будто все ее тело превратилось в один сплошной синяк, а в одном ухе до сих пор звенело от тяжелой оплеухи.

Покосившись на сестру, Искра увидела, что Голубка тоже едва переставляет лапы.

«Зачем только Воробей взял ее с собой в горы? – возмущенно подумала она. – Ведь этот ужасный орел мог унести Голубку, и тогда Грозовое племя осталось бы без одного члена Троицы!»

– Давайте передохнем, – предложила Белолапа, сочувственно взглянув на дочерей. – Здесь вы можете напиться и как следует прилизать шерстку.

Искра в голосе матери уловила плохо скрытое беспокойство.

«Я же знаю, что она тревожится за нас, хотя и делает вид, будто ее больше всего волнует то, как мы справляемся со своими обязанностями!»

– Да нет, мы в порядке, – поспешно отозвалась Голубка, расправляя плечи и с усилием поднимая голову. – Пойдем дальше! Здесь мха все равно нет, зачем зря время терять?

– Вы обе совсем не в порядке и прекрасно об этом знаете, – рассердилась Белолапа. – Кого ты пытаешься обмануть, Голубка? – Она помолчала, потом, чуть смягчившись, добавила: – Я вижу, что вас что-то тревожит. Не волнуйтесь, я не стану приставать к вам с расспросами, не хотите – не говорите. Но помните, что я – ваша мать. Мне вы можете сказать все, что угодно, меня ничто не оттолкнет и ничто на свете не заставит меня разлюбить вас.

«Я могла бы доказать, что это не так», – с горечью подумала Искра.

Но она промолчала, тихо наслаждаясь прохладой травы и долгожданным отдыхом. Она даже не стала вырываться, когда Белолапа принялась ритмично вылизывать ее длинную всклокоченную шерсть.

Впервые за долгое время ей было хорошо. Как приятно после возвращения из Сумрачного леса, где никому нельзя доверять и ни к кому нельзя поворачиваться спиной, просто сидеть, закрыв глаза, и чувствовать, что тебя любят и о тебе заботятся.

– Мне по ночам снятся кошмары, – нехотя призналась Голубка, выгибая шею, чтобы дотянуться языком до свалявшегося колтуна на спине. – Про горы. И про Атаку, которую уносит орел.

– А ты постарайся не думать об этом, – посоветовала Белолапа, помогая ей справиться с клоком спутанной шерсти. – Ты же знаешь, что орлы никогда не прилетают на озеро!

«А если прилетят, – мысленно добавила Искра, – Голубка услышит об этом раньше всех остальных».

Белолапа закончила вылизывать Голубку, встала и с удовольствием потянулась, выгнув спину. Искра тоже вскочила, готовая продолжить путь, но заметила, что Голубка не тронулась с места. Она сидела, устремив застывший взгляд в ручей, и мерно покачивая головой из стороны в сторону.

Убедившись, что Белолапа отвернулась, Искра приблизилась к сестре и шепнула ей на ухо:

– Ты в порядке? Твоя чувствительность так и не вернулась?

– Нет… Я даже дичь как следует не слышу! – в голубых глазах Голубки стояло отчаяние. – То есть я слышу тебя, и маму, и все остальное, но больше ничего! Только какой-то отдаленный шум, вроде свиста ветра.

Искра сочувственно потерлась носом о плечо сестры.

– Я думаю, это все от того, что в горах твои чувства были слишком обострены, – сказала она. – Ты же сама сказала, что едва не оглохла, когда вы перевалили через горы за территорией племени Ветра! Возможно, скоро все придет в норму.

– Только на это я и надеюсь, – вздохнула Голубка. – Но ведь уже почти целая луна прошла! Я чувствую, что ни на что не гожусь. Зачем я буду нужна племени, если утрачу свои способности?

– Не утратишь, – заверила ее Искра. – И всегда будешь нам нужна. Не смей даже думать такие глупости!

Голубка снова вздохнула.

– Это все равно, что оглохнуть!

– Нет, это все равно, что быть нормальной кошкой, – пошутила Искра. – Теперь ты знаешь, как живем мы, простые коты. И…

Она резко замолчала, увидев, что Белолапа обернулась.

– Пора идти! – позвала кошек мать. – Нам нужно набрать побольше мха, и хорошо было бы еще поохотиться для стариков.

С этими словами Белолапа бросилась к озеру, а сестры, переглянувшись, помчались за ней. Они были уже совсем рядом с огромным кряжистым дубом, кривые корни которого густо поросли зеленым мхом, когда Искра заметила какое-то движение за деревьями. Она мигом распушила загривок и напружинила мышцы, приготовившись к броску, но быстро расслабилась, узнав Воробья. В который раз она удивилась тому, насколько уверенно слепой кот шагал через лес, петляя среди кустов и веток.

Белолапа тоже заметила целителя и остановилась.

– Нехорошо, что он один ходит по лесу, – промурлыкала она себе под нос. – Искра, сходи, спроси, не нужна ли ему помощь?

Искра помедлила, переминаясь с лапы на лапу. Честно говоря, ей совсем не хотелось оставаться наедине с Воробьем, который опять будет расспрашивать ее о Сумрачном лесе и обо всем, что там затевается.

– Иди же! – повысила голос Белолапа, взмахнув хвостом. – Я знаю, Воробей у нас кот с характером, но вот увидишь, он обрадуется твоей помощи.

«Да скорее ежи полетят, чем он обрадуется мне!» – ядовито подумала Искра, но – делать было нечего – она поплелась в ту сторону, куда шел целитель.

– Удачи! – шепнула ей вслед Голубка.

Искра ускорила шаг и, обогнув куст крапивы, догнала Воробья.

– Привет! – мяукнула она, поравнявшись с ним. – Белолапа послала меня спросить, не нужна ли тебе помощь.

Воробей дернул кончиком уха, как будто хотел согнать назойливую муху.

– Нет, не нужна, – без всякой любезности буркнул он.

«Вот и замечательно! – обрадовалась Искра. – Тогда я побежала!».

Она было повернулась в обратную сторону, но со вздохом остановилась. Нет, Белолапа ни за что от нее не отвяжется! Сейчас начнет расспрашивать, потом снова пошлет к целителю…

– Давай я тебя хотя бы провожу, – предложила она. – А то мама с меня шкуру спустит.

Воробей хмыкнул.

– Ладно уж, – пряча улыбку, проворчал он. – Иди. Но только не вздумай меня опекать, слышишь? Я ходил по этому лесу в ту пору, когда тебя еще на свете не было. А сейчас я иду на вершину утесов, чтобы нарвать календулы, – добавил он, когда они снова двинулись в путь. – Там, на самом верху, есть несколько сочных кустиков. Календула любит свет, вот она и растет там, где деревьев нет.

Искра поразилась тому, насколько точно слепой кот описал нужное место. Некоторое время они молча шагали по жесткой траве вдоль скал, потом начали взбираться вверх. На каждом шагу путь им преграждали то торчавшие из земли острые камни, то скрюченные корни деревьев, змеями переползавшие через тропинку.

Добравшись до верха, Искра посмотрела на лежавшую внизу долину и невольно поежилась, вспомнив свое видение о кровавом озере и сражающихся котах. Неужели это было знамение грядущей гибели лесных племен?

Тем временем Воробей, не приближаясь к вершине, продолжал взбираться куда-то по крутой тропке, вившейся в зарослях ежевики. Когда Искра догнала его, ей пришлось ползти на животе, чтобы не расцарапать себе спину о колючки. Она была настолько поглощена этим занятием, что едва не врезалась в Воробья, который вдруг резко остановился и зашипел от досады.

Искра заглянула ему через плечо и поняла, что целитель зацепился за ежевичную ветку. Она протянула было лапу, чтобы приподнять колючую плеть и позволить ему выпутаться, но нерешительно замерла. Вдруг Воробей разозлится и расцарапает ее своими когтями, по сравнению с которыми любая ежевика покажется мягкой мать-и-мачехой?

Воробей неуклюже приподнял лапу и, шипя от раздражения, ухватился за колючую плеть. Через несколько мгновений он все-таки освободился, оставив на колючках несколько клочков серой шерсти, и снова пополз вперед. Когда еще одна ветка расцарапала ему бок, он даже не обернулся, а только зашипел и полез дальше.

Искра с облегчением перевела дух, когда они выбрались на крохотную полянку. Она встряхнулась и расслабила мышцы, подставив спинку теплым лучам солнца. И тут в нос ей ударил свежий запах кроликов.

– Пришли, – пробурчал Воробей. – Только почему-то никакой календулой тут не пахнет, одна кроличья вонь до небес!

Уткнувшись носом в землю, Искра обошла полянку. Так и есть, все кустики календулы были обглоданы до самой земли, а оставшиеся смятые листочки уже скукожились на солнце.

– О, нет! – выдохнула она.

– Что такое? – спросил Воробей.

– Здесь больше нет календулы, – вздохнула Искра. – Кто-то ее съел. Наверное, кролики, тут повсюду их помет.

Воробей заметался от одного объеденного кустика к другому, зарываясь носом в самые корни. Потом остановился, обнюхал темные катышки помета.

– Это беда, – глухо обронил он. – Я пытался выращивать календулу на своем участке возле Заброшенного гнезда, но там для нее слишком темно. Календула любит солнце.

Искра еще раз медленно обошла поляну, чтобы убедиться, что они не проглядели ни одного целого кустика. Нет, кролики не оставили им ни листочка. Внезапно она почувствовала свежий и сильный запах календулы, доносившийся… откуда-то сверху. Искра замерла, ничего не понимая.

«Запах такой сильный, как будто тут где-то целые заросли. Но почему же я их не вижу?»

Она приоткрыла пасть, чтобы лучше чувствовать запах, и снова обошла поляну. Запах вел к дереву, росшему на самом краю открытого места, и лился прямо сверху!

– Разве календула растет на дереве? – пробормотала Искра себе под нос. – Это же мышеголовость какая-то!

Но с носом не поспоришь, а сейчас ее чуткий нос твердо указывал наверх.

Ничего не понимая, Искра полезла на дерево и вскоре очутилась на первой ветке. Вцепившись когтями в кору, она покрутила головой, и вскоре ее взгляд упал на развилку в том месте, где толстый сук соединялся со стволом. В углублении развилки стояла лужица дождевой воды, в которой рос свежий и сочный куст календулы!

– Воробей! – в восторге завизжала Искра. – Я нашла календулу!

Воробей покрутил головой, словно не сразу смог понять, откуда доносится ее голос, потом подскочил к подножию дерева.

– На дереве? – недоверчиво переспросил он. – Ты что, шутишь?

– Нет, – засмеялась Искра и описала ему все то, что видела: развилку, углубление и воду, в которой вырос кустик. – Я сейчас ее сорву и тебе сброшу.

– Впервые в жизни сталкиваюсь с такими чудесами, – пробормотал Воробей, подбирая с земли стебельки календулы, которые бросала ему Искра. – Великое Звездное племя, как семена календулы могли попасть на дерево?

– Может, их туда кролики занесли? – предположила Искра.

– Ты когда-нибудь видела, чтобы кролики лазали по деревьям? – скептически поинтересовался Воробей. Сразу несколько стебельков выпали у него из пасти, и он с досадой выплюнул остальные. – Всем известно, что белки прячут орехи… Может, это белки?

«Ты когда-нибудь видел, чтобы белки ели календулу?» – хотелось поинтересоваться Искре, но у нее хватило мудрости прикусить язык.

– Загадка, – вздохнула она и, сбросив последний стебелек, спрыгнула на землю.

Воробей разделил календулу на две кучки, чтобы отнести в лагерь, но в последний момент решил еще раз обойти полянку и обнюхать уничтоженные посадки.

– Нужно придумать, как защитить целебные растения от этих прожорливых грызунов, – проворчал он, качая головой. – Свежие ростки только-только проклюнулись из земли, нельзя допустить, чтобы кролики и их сожрали!