Текст книги "Сказки и предания алтайских тувинцев"

Автор книги: Эрика Таубе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Эй, старуха, выходи поскорее, я принес добычу!

Старуха так заспешила, что проглотила иголку и наперсток, и бросилась к нему. А там стоял старик с камнями за плечами.

– К чему нам эти твои камни? – спросила старуха.

А старик сказал:

– Это ты их сожрала, – и рассек старухе грудь, но не нашел там ничего, кроме иголки и наперстка.

А лисенок побежал дальше. И увидел он старуху-джелбеге, она спала, лежа на одном своем ухе, а другим укрывшись.

– Что нового, бабушка? – спросил лисенок.

– Ничего особенного, мой мальчик! Я очень мерзну. Когда твоя бабушка встает, бедная, ей никак опять не лечь, а когда она лежит, ей никак не встать. Разведи-ка мне огонь, мальчик, – сказала она.

Лисенок развел огонь:

– Ложитесь к огню, а я лягу к скале.

Но джелбеге хотела зажарить и съесть лисенка и поэтому сказала:

– Нет, нет, мальчик мой, это ты, маленький, ложись к огню, а я лягу к скале.

Чуть только джелбеге вздремнула, лисенок закричал:

– Ой, ой, бабушка, огонь опаляет мой бело-рыжий мех, а ведь он должен украшать юношей! Подвиньтесь чуть-чуть!

Джелбеге отодвинулась немного. Но едва она опять задремала, как лисенок закричал опять:

– Уй-юй, бабушка, огонь опаляет мой рыжий мех, а ведь он должен украшать девушек! Подвиньтесь-ка еще немного!

Джелбеге подвинулась чуть-чуть, да и свалилась со скалы, тут ей и конец пришел.

49. Лисенок

Встретил лисенок бродячего ламу с узким деревянным коробом за спиной. Поднял одну лапу и стал хромать и притворяться, что движется с большим трудом. Стал бродячий лама ловить его, но лисенок, хромая, все-таки убегал от него. Казалось, вот-вот изловит лама лисенка, да никак это ему все-таки не удавалось. И подумалось ламе: «С таким грузом мне его не догнать! Но если я его сброшу и побегу за лисенком налегке, я его, конечно же, поймаю!»

Сбросил он свой груз и побежал, а лисенок – от него, да еще прикидывается, что еле-еле успевает убежать. Прикидывался, прикидывался, да и скрылся за холмом. А там собрался с силами, быстренько обогнул холм и вернулся к коробу бродячего ламы. Открыл его, а оттуда посыпались сахар, боорсак и всякие другие лакомые кусочки. Лисенок сожрал, что мог; что мог, прихватил с собой и побежал дальше. А навстречу ему трусит медведь. Зажмурил лисенок один глаз, как будто ослеп на него. Медведь и спрашивает:

– Что с твоим глазом, лисенок?

– Глаз сладкий, как сахар. Я вынул один и съел его, – отвечал лисенок.

– Ну, коли так, вынь и мне один глаз, съем-ка я его!

Вырвал лисенок медведю один глаз и кинул ему в рот кусок сахара.

Медведь не смог устоять перед его сладостью:

– Ах, будь у меня хоть кто-нибудь, кто стал бы кормить меня, я съел бы, право, и второй глаз, вот было бы славно! – сказал он.

Тут лисенок как заплачет, а медведь и спрашивает его:

– Что ты плачешь, лисенок?

– Ах, а мне вот частенько приходило в голову, что я мог бы стать кому-нибудь опорой. Но не было у меня еще никого, о ком бы я мог позаботиться!

Обрадовался медведь:

– Ну, коли так, вынь мне еще один глаз! А потом корми меня!

Вынул лисенок у медведя оставшийся глаз, быстро кинул ему в

рот сахар и повел за собой слепого медведя, обдумывая, как бы это его убить и съесть.

К ночи пришли они к крутому, отвесному обрыву. Разжег лисенок костер, и расположились они на ночлег. Сам лисенок лег к огню, а медведя положил у обрыва. Только медведь задремал, а лисенок как закричит:

– Дедушка, дедушка, огонь выжигает дыры в моем бело-рыжем меху, а ведь он должен украшать юношей! Пожалуйста, подвиньтесь чуть-чуть!

Медведь немного подвинулся. Но только он начал опять засыпать, лисенок как закричит:

– Дедушка, дедушка, огонь опаляет мой рыжий мех, а ведь он должен украшать девушек! Подвиньтесь чуть-чуть!

Медведь хотел еще немного подвинуться да свалился с обрыва и покатился вниз.

50. История о тарбагане, или Почему тарбаган проклял самого себя

Давным-давно, в стародавние времена, победил тарбаган всех живых существ. Только черного коршуна он никак не мог осилить.

Однажды, когда черный коршун пролетал ниже облачного неба и выше ветвистых деревьев, тарбаган сказал ему:

Что значит мое имя – Берет убитое?

Что значит мое прозвище – Выполняет обещанное?

Коли я выпущу свою стрелу, сохнуть тогда крыльям

Бедного слепого маленького черного коршуна!

Расхваставшись, выстрелил тарбаган, да не прицелился хорошенько. И не попала его стрела в черного коршуна, а лишь рассекла ему хвост. Рассердился стрелок-тарбаган Берет убитое – Выполняет обещанное и сказал:

Говорится же: высокомерье

Ведет к паденью.

Так со мной и случилось.

Если уж мне не выпало счастья

Властвовать над миром.

Пусть стану я червем.

Прорывающим темные норы.

Пусть стану я зверем.

Живущим в черной земле.

Пусть горло мое рвется

От черной воды, что я пью!

Пусть желудок мой лопнет

От сухой травы, что я ем!

Во время похудания

Пусть не будет никого худее меня,

А во время обрастания жиром

Пусть не будет никого жирнее меня.

Пусть своим жиром смажу я

Плечи того, у кого есть пальцы.

Пусть буду подвешен я

К седельному ремешку ^[104] того,

У кого есть седло.

Так клял и проклинал он себя до тех пор, пока не потерял дар речи, и рыл он себе нору, пока не истерлись когти на пальцах. Закричал он: «Ангыйт, ангыйт»– и юркнул в нору.

51. История о тарбагане, или Почему у архара всего два глаза

Некогда, в стародавние времена, не было на всей нашей земле лучшего стрелка, чем тарбаган.

Как-то раз участвовал он в больших состязаниях, на которые собрались лучшие стрелки со всех стран света, чтобы решить, кто же из них самый меткий на свете.

Когда дошла очередь до тарбагана, он сначала подстрелил ворону, пролетавшую по небу, а летевшего вслед за ней черного коршуна сбить не смог. Выстрел его лишь рассек черному коршуну хвост, и тарбаган так озлился, что откусил себе большие пальцы, взрыл землю и забился в ямку. С тех пор тарбаган уж более не охотился на человека, но сам стал его добычей. А у черного коршуна теперь рассечен надвое хвост. О том, что тарбаган в те давние времена питался мясом человека, свидетельствует железа у него под мышкой.

Когда состязания окончились и звери, собравшиеся на них, разъехались по родным местам, архар, которому не удалось попасть на состязания, встретив тарбагана, спросил его, кто выиграл состязание. Тарбаган ответил:

– Выиграл человек.

Огорчился архар и изрек:

– Сохнуть твоей надутой губе на седельном ремешке ^[105], высыхать моим гордым рогам в горном ущелье! – И он заплакал и плакал до тех пор, пока два из четырех его глаз не высохли от плача.

Вот так и получилось, что у архара теперь всего два глаза, а от остальных двух остались только пятна. А это правдивая история о том, почему рога убитого архара оставляют высоко в ущельях гор, а тарбагану протыкают нижнюю губу и подвешивают его к седельному ремешку.

52. Тарбаган и архар

Когда-то пришли все живые твари на праздник, на собрание, где предстояло решить, кто над кем будет главным. И вышло так, что надо всеми должен властвовать человек. Тогда большинство тварей стали плакать и рыдать:

– Этот человек отнимет у нас наши места!

А тарбаган и архар, оба, не смогли прийти на это собрание. После собрания мимо пролетало много черных коршунов. Тарбаган спросил черных коршунов:

– Чем кончилось собрание?

– Человек теперь наш враг!

Архар тоже спросил:

– Чем кончилось собрание?

И опять ответили черные коршуны:

– Человек теперь наш враг!

И тогда один черный коршун сказал тарбагайу:

– Вот теперь настало время, когда твои толстые губы высохнут на седельных ремешках ^[106]!

А архару:

– Вот теперь настало время, когда твои пышные рога останутся в горах!

53. Бычок-ячок, баранчик и козлик

Однажды, в давние времена, одна богатая семья перекочевывала с зимовья на летние пастбища. Никто и не заметил, что на старой стоянке остались ячок, баранчик и козлик.

Бычок-ячок подошел к двум другим животным, отставшим от стада, и сказал:

– Давайте подумаем, как нам теперь жить!

И сказал тогда баранчик:

– Давайте станем братьями!

А козлик каждому нашел имя: баранчика назвал он Эргам Тайжы – Главный царевич, себя – Ортун Тайжы – Средний царевич, а ячка – Бууланг Тайжы – Царевич-Хвостик.

Не успели они поговорить друг с другом, как прибежал волк. Козлик взобрался на склоненную лиственницу, баранчик и бычок– ячок хотели последовать его примеру, да не смогли и повисли на дереве. Волк спросил козлика:

– А что это за две белые штучки сверкают у тебя на голове?

– А это два моих меча, ими я перерублю тебя!

– А что это болтается у тебя под подбородком?

– А это мой джюлпоюш, им я буду стирать кровь с мечей!

От страха вырос и обнажился красный член бычка-ячка. Заметив это, волк спросил:

– А что это светится у тебя красное под животом?

И тут козлик быстро ответил:

– Это штык, им он пронзит тебя!

Волк спросил баранчика:

– А мешок меж задних ног – это что у тебя такое?

И опять ответил козлик:

– Это мешок, в который мы засунем тебя после того, как убьем!

Тем временем все тело бычка-ячка закостенело, он потерял

равновесие и свалился с дерева. Тут козлик заорал:

– Быстро хватай несчастного волчонка, что стоит возле тебя!

Убежал тут волк как ошпаренный. На бегу он попал в западню и застрял в ней. Старик, сидевший у своей западни и привязанный к ее цепи, закричал от страха, порвал цепь и убежал. Тут три брата прикончили волка и взвалили его на бычка-ячка. «Теперь нам нельзя здесь оставаться, поищем такое место, где можно спрятаться», – решили они. Так пошли они и увидали вскоре дым, поднимавшийся из крытого камышом джадыра. Козленок вошел в него первым. Там сидело семеро волков.

У нас обед, и еда на обед идет к нам сама!

У нас ужин, и еда на ужин идет к нам сама!

воскликнул один и ударил по струнам своего довшуура.

Но козленок отнял у него довшуур, заиграл на нем и сказал:

Одной волчьей шкуры хватает как раз на один обшлаг.

Семи волчьих шкур хватит как раз на целую шубу!

Все входите! Бууланг Тайжы, сначала ты, а потом ты,

Эргим Тайжы.

Когда вошли бычок с волком на спине, а за ним баранчик, семеро волков обезумели от страха. С испугу они бросились во все стороны и разорвали камышовый джадыр во всех семи направлениях.

Три брата остались здесь, и жили они счастливо, не зная страха и опасностей. Потому что все волки в этой округе узнали об истории с семью волками, и безумие овладевало ими всякий раз, как только они глядели в ту сторону, а уж направить туда свои стопы они так больше никогда и не решились.

54. Серая птичка с шишкой на груди

Серая птичка с шишкой на груди опустилась однажды на колючий куст караганы, и шипы караганы сорвали ей шишку. Птичка полетела к козе и говорит:

– Коза, а коза, съешь-ка куст караганы!

Но коза сказала:

– Я не могу даже досуха вылизать моих новорожденных козлят, а не то что съесть куст караганы!

Тогда птичка полетела к волку:

– Волк, а волк, съешь-ка козу!

Волк ответил:

– Рыжевато-буланый двухлетний конь хана упал в колодец. Я не могу даже съесть всего его нутряного жира, а не то что твою козу!

Птичка отправилась к мальчикам, стрелявшим из лука:

– Мальчики, а мальчики, застрелите-ка мне волка!

Но мальчики сказали:

– Мы не умеем еще даже победить друг друга, а не то что застрелить волка!

Птичка пошла к старцу:

– Старик, а старик, высеки-ка своих мальчиков!

Старик ответил:

– Я не могу уже волочить мое толстое пузо, а не то что высечь мальчиков!

Птичка пошла к мышке в норку:

– Мышка, а мышка, отгрызи старику его толстое пузо!

Но мышка сказала:

– Я не могу уже даже как следует вырыть в земле норку, а не то что отгрызть жирное пузо старика!

Птичка полетела к девушкам:

– Девушки, а девушки, утопите-ка мышку в норке!

Девушки сказали:

– У нас не хватает даже сил на то, чтобы расщипать на волокна сухожилия, где уж нам налить воду в мышкину норку!

Птичка пошла к старухе:

– Старая, а старая, отругай-ка своих девушек!

Ответила старуха:

– Я даже не могу теребить свою черную шерсть и сделать черный войлок, теребить белую шерсть и сделать белый войлок, а не то что отругать девушек!

Опечалилась серая птичка и заплакала. И прилетел тут ветер Гурмусту и спросил:

– Птичка, а птичка, что ты сидишь тут и плачешь?

И едва ветер небесный узнал обо всем, как ворвался с силой, скрутил черную шерсть в черное облако, белую шерсть в белое облако и закружил их вихрем. Старуха умоляла его перестать. Она сразу согласилась отругать девушек. А девушки согласились налить воды в норку, а мышь согласилась отгрызть старику жирное пузо, старик принялся сечь мальчиков, мальчики прицелились в волка, волк был готов проглотить козу, а козе ничего не оставалось, как съесть куст караганы. Так бедная серая птичка отомстила все-таки колючкам куста караганы.

55. Где бурый козленок?

Я пошел к юрте Хюрелдея и переночевал в ней. Он забил для меня бурого козленка с коричневой полоской на носу и оставил его на минутку на лопате. Тут пришла бурая собака и поела немного.

– Хюрелдей, Хюрелдей, что случилось с почками на лопате?

– Моя рыжая собака съела их.

– А что с твоей рыжей собакой?

– Она побежала за детьми, которые пошли за дровами!

– Куда побежали дети, которые пошли за дровами?

– Они пошли в лес!

– Что случилось с лесом?

– Его съел пожар.

– Что случилось с пожаром?

– Пожар погасил снег.

– Что случилось со снегом?

– Снег растопило солнце!

– Что случилось с солнцем?

– Солнце забралось за гору!

– Что случилось с горой?

– Гора превратилась в синего быка.

– Что случилось с синим быком?

– Он убежал с уходившим стадом.

– А что со стадом?

– Меж кустиков осоки трюх-трюх,

Меж стеблей камыша трях-трях,

Исчезло оно без следа…

56. Кто сильнее?

Давным-давно бежал как-то заяц по льду реки и сломал себе ногу. И, сломав себе ногу, он спросил:

– Лед, ты сильный?

– Я – сильный! – ответил лед.

– А если ты такой сильный, почему ты таешь под солнцем?

– Солнце, ты сильное? – спросил лед.

– Я – сильное!

– А если так, почему ты прячешься за облаками?

– Облако, ты сильное? – спросило солнце.

– Я – сильное!

– Если ты сильное, почему же ты уползаешь за гору?

– Гора, ты сильная? – спросило облако.

– Я – сильная!

– Гора, если ты сильная, почему ты позволяешь сурку дырявить свое дно?

– Сурок сильный!

– Сурок, ты сильный?

– Я – сильный! – ответил сурок.

– Почему же ты позволяешь самому обыкновенному человеку застрелить себя?

– Человек, ты сильный? – спросил сурок.

– Я – сильный!

– Если ты сильный, почему ты страдаешь от боли?

– Боль сильная!

– Боль, ты сильная?

– Я – сильная!

– Если ты сильная, почему даешь себя вылечить?

– Потому что врач сильный!

– Врач, ты сильный?

– Да, я – сильный!

Тут врач вылечил зайцу ногу, и заяц, выздоровев, вскочил и ускакал.

57. Сказка-гадание

Приехал сюда путешественник с семью навьюченными верблюдами и переночевал наверху на лопатке старика. Тем временем пошел дождь. Старик подумал: «Э-э, идет дождь». Поглядел вверх, и тут ему вроде бы влетело что-то в глаз. А это была птица Хангарьд. Он стал спасаться в бороде козла, а тут еще и бык появился.

Я попросил каждого из присутствующих выбрать что-то. Джурук-уваа взял Хангарьд, Эрика выбрала старика, Батсенгээ выбрал быка, Сесмээ выбрал козла, а я, Хара Балдын, выбрал лопатку.

Джурук-уваа, который выбрал птицу Хангарьд, к кому бы ни пришел, сделает это с легкостью. То, что Эрика выбрала старика, означает, что она любит людей. Сесмээ выбрал козла – он не будет сластолюбив, как козел, но напьется воды во многих землях и доживет до глубокой старости. Тот, кто выбрал быка, спокоен, но спокоен не так, как корова.

58. Небылица

Так вот! Давным-давно, в те времена, когда еще не было на свете моего отца, я пас лошадей моего деда. Ну, отправился я однажды отдохнуть куда глаза глядят. Отвязал ничто от своего седельного ремешка ^[107]!. Принес три больших сизых камня, чтобы очаг сложить, и только разжег огонь, как закурлыкал мой дорожный котелок: зильдир-зальдир, да возьми и опрокинься. Оказывается, вместо камней я принес трех заснувших голубей.

Ну, отправился я дальше, пришел в другой аил, а там как раз в полном разгаре большой праздник, и на угощение закололи муху– четырехлетку, пировали уже целых четыре дня, и все были сыты и довольны. А тут появился и я да присоединился к пировавшим, наелся до отвала, а вечером, когда улегся спать, смазал жиром один из своих сапог по самый носок, а вот на головку другого сапога жира недостало ^[108].

Проснулся я ночью оттого, что раздалось: зилир-залир, зилир– залир. Прислушался, а это спорят мои сапоги.

– Ты сожрал жира больше, а я меньше жира сожрал, – и давай драться. Отвесил я две оплеухи виноватому, да и невиновному столько же, засунул один под подушку, другой – под ноги и улегся.

А утром, только я встал и отправился за лошадьми, как послышалось из леса: тиш-таш. Пошел я поглядеть, кто там, и увидел змей. Они сидели и жевали смолу! Помог я немножко змеям жевать смолу и пошел дальше и тут услыхал за холмом: пид-пад, пид-пад!

«Наверно, в аиле у какого-нибудь хана теребят шерсть, чтобы свалять из нее войлок», – подумал я, ведь была осень. А оказалось, это тарбаган взбивает подушку из сена. Он хочет, чтобы в норке у него было тепло и уютно. Повзбивал я сено вместе с тарбаганом да отправился к своим лошадям. А тут как раз ожеребилась одна из моих кобыл, она была жеребой уже пятнадцать месяцев. Принесла она зеленого жеребенка с белым пятном на носу. Сел я на кобылу, поместил на седло перед собой жеребенка и хотел было ехать, но кобыле было не выдержать меня. Тогда я сел на жеребенка, перекинул через седло перед собой кобылу и поскакал.

Поскакал, доехал до аила, там переночевал. Утром проснулся, вышел из юрты – а коней нет как нет. Воткнул я в лед на озере свой укрюк, взобрался на него, огляделся, но ничего не увидел. Воткнул я в верхний конец укрюка свой нож, залез на него – и опять ничего не увидел. Нашлась у меня еще только штопальная игла, всадил я ее сверху в нож, забрался на нее и тогда увидел своих лошадей. Хотел поскакать за ними, а коня-то у меня не было. Поскакал я тогда на мухе и пригнал своих лошадей, но, когда я решил напоить их, оказалось, что мне нечем сделать лунку во льду озера. Тогда я оторвал себе голову, выбил своей нижней челюстью дыры во льду и напоил хорошенько лошадей.

Потом поехал дальше. Но когда я захотел крикнуть, не раздалось никакого крика; когда захотел свистнуть, не раздалось свиста – вот что со мной случилось! Захотел я провести рукой по голове, да ведь я забыл ее там, где делал ею лунки. Тогда я поскакал туда и нашел свою голову. Собрал я кое-как свой ум-разум, ой-ой– ой! Значит, и так бывает, что человек сам теряет свою голову! Но конечно, тот, кого при этом не было, примет мою историю за ложь!

Мифы и исторические предания

59. Мангыс на Луне

Жил однажды на этом свете огромный великан – мангыс. Он заглатывал всех зверей и всех людей и вообще ничего не щадил.

Похоже было на то, что скоро уже вообще ничего не останется, и тогда люди и другие живые существа – все обратились к Гурмусту с просьбой обуздать этого могучего мангыса.

Гурмусту Хаан велел привести его, приказал перенести его на остров на Луне и там приковать цепями.

Мангыс жив до сих пор. Раз в три месяца, всегда в пятнадцатый день, его выпускают на волю. Мангыс не успокаивается. Когда он сражается с Луной, становится темно. Называют это «затмением Луны».

По нашему обычаю, это день поста. Не умирают. Не едят мяса. Как раз поэтому.

60. О том, как джелбеге пожирает Луну, Солнце и Землю

Давным-давно жило на этом солнечном свете существо под названием джелбеге, оно пожирало все – воду, людей, деревья и даже камни. И потому-то с этого света послали туда, наверх, письмо тридцати трем небесным Гурмусту. А каким, спросят, образом послали? Это было письмо, написанное золотыми чернилами; развели огонь и сожгли его, говорят. Ведь иначе ничто не могло полететь к Гурмусту – не было же еще самолетов! Написали на бумаге золотыми чернилами, раздули огонь и таким образом послали письмо. И так, говорят, дошло оно до тридцати трех Гурмусту.

Когда письмо дошло туда и тридцать три Гурмусту прочли его и посоветовались, Бурган Башкы послал из тридцати Гурмусту Очирвана, чтобы он навел порядок, и наказал ему:

– Управься с джелбеге из нижнего мира, да и возвращайся!

Это существо, этот бурган по имени Очирван, сжег землю верхнюю и опалил землю нижнюю. И когда он приближался таким образом, джелбеге нырнула в ядовитое озеро и залегла на его дне.

Это ядовитое озеро хлебал теперь сам бурган Очирван, он хлебал его, хлебал и, стало быть, все его выпил. А когда он выпил его, выпил до дна это ядовитое озеро, оказалось, что там лежит джелбеге. И, увидав, что там лежит джелбеге, Очирван сказал:

– Лишая весь этот свет покоя, ты пожирала скот, пожирала людей и поджигала скалы. Тридцать три Гурмусту послали меня управиться с тобой. Что ты можешь на это возразить?

– Мне нечего возразить, то, что я делала, худо! – отвечала джелбеге.

Тогда он разрубил ее золотым очуром, разрубил ее таким образом: переднюю часть отдал Ай Хааркану – Милостивому Месяцу, а заднюю часть – Хюн Хааркану – Милостивому Солнцу.

– Ты, труженик, владей этой частью! А ты, стойкий маленький муж, владей ее грудью. Вся сила теперь в ее груди!

И так как он это сказал, существо под названием «джелбеге» и теперь еще там – на Милостивом Месяце. Кровь и нечистоты джелбеге капали оттуда и стали червяками и муравьями, насекомыми – мухами и слепнями. Получилось так, что все это возникло из крови и нечистот джелбеге. Вот по какой причине все это появилось!

Это – языческое слово из давних-предавних времен.

61. Истории о Сардакбане

Сардакбан пришел с севера – говорят одни, он пришел с запада и ушел на восток через озеро Хар-ус-нуур – говорят другие.

Сардакбан сотворил мир. Он нес землю в подоле и разбрасывал ее – и так возник мир.

Реку Хомду и земли вокруг нее Сардакбан создал в приданое своей дочери.

***

Рассказывают, что это Сардакбан выбил на скалах изображения разных диких животных. В Цэнгэле есть различные места, где можно еще обнаружить такие изображения, например в долине Хомду, выше впадения Ак Хема – Белой реки. На этих наскальных рисунках представлены те звери, которые были в его время: волк, олень, каменный баран и архар.

***

Когда мать Сардакбана жила вблизи Хара Суг – Черной воды, в местности под названием Гурван Тохой – Три луки, она заболела. Отправился тогда Сардакбан к святым ключам в район истоков реки Яомду и отвел воду для своей матери туда, где она жила.

Так возникла река Хомду.

***

Эжен Хаан, правитель всей империи, повелел Сардакбану отвести Хомду в Пекин. Сардакбан взялся за это. И когда он отвел Хомду к Пекину настолько, что оставалось до него лишь полдня пути, он воскликнул:

Заставив тебя ржать, как кобылица с жеребенком,

Заставив тебя реветь, как верблюдица с верблюжонком.

Привел я, парень, тебя сюда.

Эти слова оскорбили поток Хомду, и он повернул и потек обратно. Тогда Сардакбан проклял его:

Вкривь потекшее

Озеро Булджунг —

Будь это теперь твоим именем!

***

Иногда насмешка Сардакбана звучит иначе:

Заставив тебя реветь, как верблюдица с верблюжонком.

Заставив тебя рыдать, как женщина с ребенком,

Привел я, парень, тебя сюда.

Говорят, что рядом с озером Хар-ус-нуур находится высохшее русло реки – это след повернувшего обратно потока Хомду. А в аймаке Ховд даже рассказывают, что во рву была найдена большая лопата.

***

Когда Сардакбан трудился над тем, чтобы вывести Хомду на равнину, однажды в полдень он решил отдохнуть. А чтобы река не утекла от него, он стал копать землю своей лопатой, набросал земли и перегородил ею путь реке. Так образовалась яма. Когда перед запрудой накопилось слишком много воды, он отчерпнул немного ладонями и вылил в эту яму. Так возникло Сарыг Хёл – Желтое озеро. Он продолжал отдыхать, и поэтому накопилось столько воды, что она прорвала земляную перемычку и стала вытекать, извиваясь, – так возникло ущелье Теве Мойуну – Верблюжья Шея.

Иной раз рассказывают по-другому: Сарыг Хёл возник на том месте, где была вынута лопатой земля. Из отброшенной лопатой земли выросла небольшая горка у берега озера – Сарыг Хёлдюнг Межелиг – Холм у Желтого озера.

***

Когда Сардакбан менял русло Хомду, всюду – от Ак Хема и вверх до Цэнгэла – стояла вода; тогда прорвалась река, и возникло ущелье Теве Мойуну – Верблюжья Шея.

Но Сардакбан хотел, собственно говоря, вывести Хомду через Галджан Орук – Голую дорогу, на равнину.

***

Сардакбан отвел воду реки Хомду и сделал из нее озеро Булджунг.

Рассказывают, что по ту сторону Ак Салаа – Белой балки – есть следы стремительного коня Сардакбана. Каждое копыто – размером с целый аил.

Сардакбан выпустил воду из озера Хураан Хёла – Озера ягнят.

Когда Сардакбан отвел из озера Хураан Хёл реку Хомду, он высыпал у Теве Мойуну полную лопату земли, но Хомду прорвал запруду и потек дальше. Это внизу, у зимней стоянки Аксак Шимита – Хромого Шимита. Тогда Сардакбан стал отводить Хомду все дальше и наконец сказал:

Река Булджунг,

Озеро Булджунг —

Раз ты потекла по неверному пути,

Стань озером Булджунг!

И стал он копать там землю. И провел палкой ровненькую черту, не так ли? Стало быть, там самой обыкновенной палкой Сардакбана проведена такая черта. Когда мы хотим вырыть канаву, даже маленькую, мы поступаем так же.

***

Было два бога, которые хотели вывести Хомду с гор, – Сардакбан и Мемли. Придя на равнину Цэнгэла, в местность, где сегодня находится озеро Сарыг Хёл, Мемли сказал, что здесь они и останутся. Сардакбан же хотел целиком отвести реку от гор и повести ее к Пекину, но не по тому пути, которым она течет сегодня. И сказал он тут обидные слова:

Заставив тебя ржать, как кобылица с жеребенком.

Заставив тебя реветь, как верблюдица с верблюжонком,

Привел я, парень, тебя сюда!

Тогда оскорбленный Хомду вырвался от него и ушел в горы. Так возникло ущелье Теве Мойуну – Верблюжья Шея. Сардакбан снова поймал Хомду и отвел его еще раз до озера Хар-ус-нуур

Повернув, повернув, будь ты теперь Эх Аралом,

Возвратившись, возвратившись, будь ты теперь Булджин Тохоем.

***

В сомоне Саксай на одном из горных хребтов есть пять маленьких лощин. По легенде, Сардакбан ехал на коне вниз с гребня горы и хотел на скаку поднять что-то. От этого и остались следы его пяти пальцев.

***

Есть в степи место, где лежит большой белый обломок скалы – это когда-то Сардакбан бросил им в волка и убил его.

В разных местах – севернее горного хребта Хара Даг – Черных гор и в центре сомона Саксай – есть углубления в почве – отпечатки конского копыта величиной с хонаш.

***

Сардакбан создал мир. Когда он захотел отвести с Церека реку Ак Суг – Белую воду, он поволок за собой свою мотыгу и так прорыл канаву.

Наверху, в Ак Салаа, Белой балке, и в Сарыг Догай, Желтой луке, – сохранились следы его коня. В Сарыг Догай этот след тянется на много километров вверх, до самых снежных вершин. Каждый отпечаток конского копыта – величиной с хонаш, с площадку, занимаемую одной юртой.

***

Наверно, тогда были все-таки и маленькие люди, так как существуют ведь большие и маленькие муравьи, а то откуда бы нам стали известны все эти истории!

62. Легенда о Бурган Башкы и Очирваане

Оба, и Бурган Башкы, и Очирваан, хотели, чтобы их считали властителями человечества. И решили они тогда, что властителем над людьми и миром будет тот, в чьей пиале расцветет цветок.

И вот они сидели оба с закрытыми глазами, держа в руках свои пиалы. Очирваан приоткрыл однажды глаза щелочкой и увидал, что в пиале Бурган Башкы распускается цветок лотоса. Он незаметно вынул его и опустил в свою пиалу. Тут Бурган Башкы открыл глаза и сказал:

– Ну хорошо, ты будешь в этом мире властителем! Но в твоем мире будут войны.

А вот если бы Бурган Башкы стал властителем мира, он бы, так как причина войн всегда волки и покражи, он бы повесил волкам на шею колокольчики, а на голову воров поместил бы огонь, чтобы каждый сразу же мог распознать их. И тогда в его правление мир и люди не знали бы войн.

63. Единственное черное дерево мира

Когда я еще был молодым пареньком, лет четырнадцати-пятнадцати, звездочет Галджан видел привезенный из Гюмбю один лист «Единственного черного дерева мира», похожий на лист тополя. Под сенью этого дерева может укрыться сотня конников. Листья его – величиной с войлок, покрывающий крышу шестистенной юрты. Привез этот лист Джайсанг, который не был подданным ни одного бега, и случилось это за сто двадцать лет до нынешней власти.

64. О происхождении живых существ

Разве не говорят, что Бурган Бодисады создал золотой мир? Он сказал:

– Пусть черноголовые черви станут такими же разными, как пять моих пальцев!

И действительно, существует такая пословица:

Не все люди одинаковы,

Не все лошади – иноходцы.

65. Откуда взялись рыбы

Что касается рыб, то Бурган Башкы сказал:

– Да станет это пищей детям моим! – отрезал немного мякоти от своих мясистых ляжек и бросил в море.

66. О тувинском языке

Когда-то, давным-давно, не было живых существ. Скот и люди произошли от земной коры, из земли вышли они и выросли.

И тогда пришлось Хан Гэрди, Бургану Башкы и ежу посидеть вместе и подумать, какими же быть теперь людям.

Один спросил, мол, как же их теперь называть, другой сказал, что им нужно раздать названия. Одни хотят стать монголами, другие – халха, а третьи – бурятами; и так они раздали названия всем народам демократических государств.

Ая-яй-яй, и тогда люди, которых нарекли тувинцами, захотели получить свой язык. А эти трое как раз раздавали языки. И после того как они целых три дня раздавали языки – о голубое небо! – тувинцы остались и вовсе без языка, у них просто не было языка, как у скота. «Что же теперь будет?» – подумал Бурган Башкы и забеспокоился. Позвал он к себе ежа, и еж явился к нему.

– Ты подготовил уже поверхность земли, и мы создали из этой земной коры всех живых существ и разные народы. А вот этот тувинский народ остался теперь без языка. Все языки уже розданы другим странам.

И продолжали Хан Гэрди и Бурган Башкы:

– Ну, решай, какой им нужно дать язык, наши знания уже исчерпались!

– Ты раздал все языки народам, теперь возьми ото всех этих языков понемногу для тувинцев. Тогда и у них будет свой язык, – ответил еж.

Да, и потому-то у нас, тувинцев, такой язык, в который каждый из многих народов вложил что-то свое: якуты, узбеки, сарты, казахи, монголы, китайцы и русские. Из языков всех земных созданий что-то вошло в наш язык. Это удивительный язык. И все-таки тувинскому народу смогли таким образом хоть и с трудом, но дать свой язык. Потому-то в этой стране ^[109] не умеют говорить на нашем языке.

67. История о Манджын Богде