Текст книги "Сказки и предания алтайских тувинцев"

Автор книги: Эрика Таубе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

И опять я сидел в темнице, и стало мне так грустно. Но я вспомнил о своем прекрасном сне и запел. И мое пение так понравилось младшей дочери хана, что, никогда не видев меня, она в меня влюбилась.

Она стала просить своего отца отпустить меня и просила до тех пор, пока тот уже не мог противиться. Исполнил он ее желание и отдал ей меня в мужья. Был устроен большой пир, и вот ты теперь моя жена. Мы оба счастливы, и теперь все точно как в моем прекрасном сне. Мне как раз и снилось, что я сижу на прекрасном лугу, солнце служит мне подушкой, месяц – подлокотником, а на груди моей – звезда. Потому я и рассмеялся».

Но едва он это сказал, как лишился чувств, а придя в себя, оказался опять на своем грязном ложе в нищенской юрте.

39. Хараат Хаан и Джечен Хаан

Жили однажды два хана – Хараат Хаан и Джечен Хаан. И жили они в ненависти друг к другу.

«А хорошо бы было захватить земли Хараат Хаана», – рассуждал Джечен Хаан.

«А что, если добыть земли Джечен Хаана», – говорил Хараат Хаан. И оба хана сражались – каждый за землю другого.

Был у Джечен Хаана сын, ни к чему не пригодный. Отец пытался найти ему умную невесту, но нигде такой не было. И отправил он тогда весь свой народ вниз по большой реке и вверх по маленькой реке на летние стойбища. В верховьях был сложен оваа, и к нему прикреплена дощечка с какой-то надписью. Мимо проходили толпами люди, но ни один из них так и не видел надписи. Последними прошли старик и старуха с семью черными козами. Черный хадгыыр они навьючили на единственного своего синего быка. И была с ними их единственная дочь, она гнала семь черных коз за нищим черным хадгыыром. Эта девушка подошла к оваа, обошла его вокруг, оглядела дощечку, взяла в руки, разглядела ее и сказала:

– Коли нарисован орел, зачем писать «коршун»? Коли нарисована женщина, зачем писать «мужчина»? – и положила доску обратно.

Думаете, поблизости не случилось хана, услыхавшего это? «Ну, – подумал хан, – да она суждена моему сыну». А девушка тем временем ушла, угнав своих коз.

Хан вернулся к своей юрте и провел в ней ночь. Утром сел он на своего черного иноходца и отправился на поиски черного хадгыыра этого старика. Он спрашивал, выведывал и наконец достиг цели. Пустил он коня вниз с горы прямо к юрте старика. Подъехав и увидев, что девушка сидит у юрты и выделывает шкуру, спросил ее:

– Сколько раз ты протянула шкуру под палкой-кожемялкой ^[95] пока я спускался с того места, которое видно отсюда?

– А сколько шагов сделал твой конь с того момента, как я увидела тебя у того места на горе? – отвечала девушка.

Не сойдя с коня, он сказал:

– Завтра я опять приеду. А до тех пор ссучи мне веревку из пепла, девушка!

Девушка ответила: «Хорошо!»– нарвала травы, смочила ее в воде и скрутила из нее веревку.

На следующее утро, к тому времени, когда должен был приехать хан, она выложила эту веревку по направлению ветра и подожгла ее. Приехал хан и спрашивает:

– Ну, ссучила ты мне веревку, девушка?

Она ответила:

– Я-то ссучила, вон она, а смотай ее ты сам!

Взглянул туда хан и сказал:

– Я приеду завтра. А ты мне сквась к тому времени хороший тарак из молока быка.

Приехал наутро хан и только хотел сойти с коня, как девушка сказала:

– У моей юрты никому нельзя спешиться!

– Почему же?

– У моего отца сейчас как раз родовые схватки.

И когда хан спросил: «Как могут у мужчины быть родовые схватки?», – она ответила:

– Как можно получить молока от быка?

Тогда хан задал ей задачу:

– Присылай завтра своего отца в мою юрту! И пусть он будет ни внутри, ни снаружи, ни одетый и ни голый!

Девушка сказала:

– Хорошо.

Как только стало светать, она велела отцу надеть штаны, рубаху и чулки ^[96] и послала его к хану:

– Прежде чем хан проснется, ты должен развязать веревку у нижнего края его юрты, забраться между деревянной стенкой-решеткой и войлоком и усесться там!

Старик пошел и забрался туда, как ему велела дочь. А когда хан проснулся, помочился, почистился, тут старик и приветствовал его из своего убежища.

– Одно пари вы выиграли, выходите! – сказал хан. – Завтра сосчитайте, сколько лет медведю с горы Далынтай, и возвращайтесь сюда.

Старик вернулся домой с проклятиями: «Медведь, конечно, схватит и съест меня!» Сокрушаясь, он сказал дочери:

– Теперь мне нужно сосчитать годы медведя и опять вернуться к хану.

– Не печалься, отец! Найди два старых, выбеленных солнцем человеческих черепа и принеси мне.

Каждый из них она выкрасила красной краской и привязала их крепко-накрепко к его плечам, затем отправила старика на гору Далынтай. Он уселся в низине у склона, а вечером на поиски пищи вышел медведь. Увидел он старика и сказал:

– На Далынтае семьдесят пять тысяч деревьев, а мне уже семьдесят пять лет, но никогда еще не видывал я такого существа с тремя головами! – и поскорее убрался в лес. Старик возвратился домой, к своему хадгыыру, а на следующий день, придя к хану, сказал:

– Я узнал возраст медведя и число деревьев на горе Далынтай!

– Ну что же, тогда узнай возраст зайца с горы Джиринтай, сосчитай деревья на горе Джиринтай и возвращайся, – сказал хан.

Огорчился старик, но дочка сказала:

– На заячьей полянке намажь деревья сахаром и медом, а сам спрячься!

В сумерках, когда животные вышли на поиски пищи, старик взял ведро меду, смазал каждое дерево и притаился. Появился заяц, обглодал одно дерево, обглодал другое:

– Хоть на горе Джиринтай шестьдесят тысяч деревьев, а все же за все мои шестьдесят лет мне не попадалось еще среди них ни одного такого сладкого! – сказал он и давай объедать их.

Старик вернулся и, когда вышел хан, сказал ему:

– Зайцу шестьдесят лет, а деревьев – шестьдесят тысяч!

Хан молча удалился.

А вскоре он просватал дочь старика. Устроили маленький праздник, и старик в конце концов дал свое согласие. Хан отдал девушку в жены своему сыну, и уж тут был устроен большой пир: даже собаке было не поднять хвоста, а сироте не поднять живота – такой был задан пир.

– А теперь, моя милая, я иду на страну, с которой воюю, – сказал хан своей невестке. – Будь ты главой моему аилу и стране! Мой сын глуп. Я иду, может, вернусь с победой, а может, все потеряю. Ты же оставайся здесь и жди моего слова!

Хан вторгся в страну Хараат Хаана и повел за собой двух богатырей. Он напал на страну, дрался и был побежден. Вбили там четыре железных кола и привязали к ним двух богатырей. А Джечен Хаана бросили на лед, вбили четыре железных кола и привязали его к ним. Кормили хана одной вошью в день, а богатырям давали по две вши. И тогда послал Хараат Хаан четырех своих богатырей, наказав им:

– Соберите весь народ Джечен Хаана и пригоните его сюда!

– Если вы хотите завоевать мою страну, не ходите туда без моего слова. Мой народ очень воинственный, и, если вы скажете, что взяли меня в плен, он станет сражаться, – сказал Джечен Хаан.

И тогда спросили его эти четыре богатыря:

– Хочешь что-нибудь сказать своему народу?

Хан ответил:

– Мой народ очень воинственный. Сначала слезьте с коней у юрты моего сына! Скажите моему сыну: «Нужно собрать народ с верховьев большой реки и с низовьев маленькой реки. Помет барана и помет кастрированного козла – ценность, его нельзя оставлять». Там вы найдете, конечно, мою невестку, скажите ей: «Бараны и козлы с рогами пусть идут впереди, а без рогов – за ними!» Перед моими дверями есть четыре железных тополя, пусть два из них спилят, а два вырвут с корнем и принесут сюда! А что касается меня, я, мол, победил, лежу на девяти синих шелковых коврах, опираюсь на четыре железные спинки на все четыре стороны света и ем каждый день овечью похлебку.

Четверо богатырей отправились в путь и приехали в ту страну. И спешились перед той юртой, как было сказано.

– Твой отец победил. Он велел нам привести к нему весь народ и тебя! – так сказали они и повторили порученные им слова.

Сын начал точить топор и мотыгу, чтобы срубить железные тополя. Четыре богатыря должны были собрать его народ, но, как только они вышли, невестка сказала:

– Что ты думаешь о переданных отцом словах?

А сын на это:

– Чего там думать? Отец мой победил.

Тогда невестка так истолковала слова четырех богатырей:

– Слова «Собери мой народ с верховьев большой реки и с низовьев маленькой» означают: «Собери всех твоих воинов!» Слова «Помет баранов и помет козлов – ценность, его нельзя оставлять» означают: «Понадобятся патроны и оружие, привезите их в достатке!» Четыре железных тополя – это четыре богатыря. Слова «Спилите два из них» означают: «Двум из четырех отрубите головы, а двух привезите живыми».

День и ночь собирали они воинов, вооружали их, поставили их впереди и пустились в путь. Приехали в другую страну, а хан их лежит на льду. Они завоевали страну, освободили хана и привезли всю добычу домой. И спали они долгим и глубоким сном, и большой радости их не было конца.

40. Совет отца

В старину единственный сын бедняка отправлялся однажды на военную службу на чужбину. И на прощание отец стал учить его уму-разуму.

– Сын мой, – сказал он, – ты должен отправиться в далекие края. Ты пойдешь вместе с сыновьями многих отцов и многое увидишь. Когда будешь пить воду на чужбине, поступай так, как там принято. Я объясню тебе, что я имею в виду: когда ты будешь в стране слепых, живи там с закрытыми глазами, а когда будешь в земле хромых, ходи, прихрамывая на одну ногу! И еще одно запомни: скачи всегда на самой тощей лошади, ешь всегда самое жилистое мясо!

Сын не совсем понял смысл этих слов отца. Про себя он даже удивился и подумал: «Почему отец мне советует все неправильно?» Но он молча отправился на чужбину.

Шрень попал в страну, где бушевала долгая и большая война, и изо всех юношей, покинувших вместе с ним родину, не осталось никого: одни пали в бою, другие умерли с голоду. И только жизненный дух нашего юноши, упорно цепляясь, не покидал его, и через много лет юноша возвратился на родину.

Однажды он спросил своего отца:

– Не объяснишь ли ты мне, что означали твои тогдашние советы?

И отец ответил:

– Ты прав, теперь я скажу тебе: то, что ты в стране слепых должен закрывать глаза, а в стране хромых прихрамывать на одну ногу, означает, что ты не должен ни у кого вызвать неудовольствия и зависти. То, что ты должен ездить на самой тощей лошади, имеет свою причину: всегда найдется без счета охотников скакать на хороших лошадях. Хорошим лошадям люди никогда не дадут разжиреть, так как на них всегда ездят. Поэтому самая тощая из лошадей – всегда самая лучшая. А чтобы ты из мяса выбирал самое жилистое – я посоветовал тебе потому, что жилистое мясо дольше всего лежит в желудке, и поэтому человек не чувствует так быстро голода.

41. Мергелдей

Еще раньше, чем в раннее время.

Еще до старого времени,

Во времена, когда плоское высыхало.

Когда круглое катилось.

Жил хан по имени Харалдай,

Родившийся, чтобы господствовать над страной.

Где берет свой исток Длинная Черная Река.

У этого хана был всякий скот и много всякого добра. У среднего течения Длинной Черной Реки жил юноша по имени Мергелдей с одной только своей матерью. Не было у них ничего, что можно было бы назвать скотом, не было у них ничего, что можно было бы назвать добром.

Но однажды, когда Харалдай Хаан взглянул туда, ему показалось, что владение Мергелдея больше, чем его собственное. «Почему же владение того, у кого вообще нет скота и какого бы то ни было имущества, больше, чем мое собственное?»– подумал он и отправил туда посыльного.

Как только Мергелдей узнал об этом, он схватил двух ворон и посадил одну из них рядом со своей матерью, а другую – рядом с собой. Когда прибыл посыльный хана, юноша воскликнул:

– Ну, отправляйся охранять мою мать! – и выпустил ворону.

Посыльный пошел и убедился, что ворона сидит и охраняет его мать. Обо всем этом он рассказал хану.

«Так вот в чем причина!» – подумал хан и пошел к нему покупать ворону.

– Сколько стоит твоя ворона, юноша? – спросил он.

– Довольно дорого, – ответил тот, – пятьдесят лангов серебра!

Купив ее за пятьдесят лангов серебра, хан сказал:

– Лети, охраняй мою мать! – и отпустил ее. Ворона опустилась на землю, а потом поднялась и улетела.

«Один раз этому парню удалось обмануть меня, но уж больше я не дам себя обманывать!» – решил он и опять направился к юрте Мергелдея.

Придя к нему, он увидал, что Мергелдей поставил казан на пень и варит в нем чай. Купил он у него и казан за пятьдесят лангов серебра; на что бы он потом его ни ставил, желая сварить в нем чай, – казан не варил.

«Дважды удалось этому парню обмануть меня. Теперь-то я уж не дам надуть себя!» – решил он и опять пошел туда.

А Мергелдей налил кровь в толстую кишку, повесил ее себе на шею и сидел, точил свой нож.

Как только пришел хан, он воскликнул:

– Ну и устал же я! – и ткнул ножом себе в горло, кровь выуздла.

– Сколько стоит твой нож? – спросил хан, а юноша ответил:

– Довольно дорого, пятьдесят лангов серебра!

– У меня столько лентяев, что вечно устают! Я бы хотел купить твой нож!

И он купил нож за пятьдесят лангов. Но когда он заколол им тех лентяев, все они умерли.

«Трижды дал я парню обмануть себя!»– подумал он и взял с собой четырех своих чиновников. Они связали Мергелдея веревками, сунули его в мешок и унесли. Принесли они его к морю-океану и собрались бросить в море. Но не было в море местечка, свободного ото льда. Тогда они положили его на лед, а сами ушли искать топор, чтобы сделать прорубь.

А тут пришел сюда слепой сын хана.

– Мои глаза не знали света дня, а после того как я полежал здесь, мои глаза прозрели! – сказал Мергелдей.

И сказал сын хана:

– Я хотел бы лечь на твое место!

Мергелдей надел тогда шапку из черного соболя, сапоги из черной юфгы и всю одежду ханского сына и ушел!

Когда хан с четырьмя чиновниками нашли топор и, возвратившись, собрались уже бросить в море Мергелдея, слепой ханский сын закричал:

– Что вы за люди? Я – слепой сын хана!

– Хитростям Мергелдея нет конца! – воскликнул хан и одним махом бросил в море собственного сына.

Вернулись они к своему аилу. Прошло несколько дней, и Мергелдей пришел к аилу хана.

– Если я не ошибаюсь, я ведь бросил тебя в море? – спросил хан. Мергелдей на это ответил:

– Вы оказали мне большое благодеяние. Я попал в нижний мир. Там было все – всякий скот и какие угодно вещи.

Хан сказал:

– Если так, брось меня вместе с моими четырьмя чиновниками в море!

Мергелдей повел их всех пятерых к морю. Сначала он сбросил в море четырех чиновников.

– О чем они теперь говорят? – спросил хан.

Мергелдей ответил:

– Люди нижнего мира толпятся и кричат: «Это мне! Это мне!»

Тогда хан сказал:

– Быстро бросай меня! – И Мергелдей швырнул его в море.

Вернувшись в свой аил, он стал хозяином ханского города и владения, стал там жить и превратил местность у Длинной Черной Реки в зеленую долину.

42. О ленивом старике

Жил однажды очень ленивый человек, он никогда не выходил из своей юрты. Однажды его жена нарочно оставила кусок сушеного творога ^[97] в отхожем месте.

Найдя его, он вбежал в юрту с криком:

– Жена, жена, я что-то нашел!

Она ответила:

– Если ты наденешь свой пояс и пройдешь подальше, то найдешь в конце концов еще больше!

Опоясавшись и пройдя подальше, он увидел пузырь, полный масла, и воскликнул:

– Жена, жена, я нашел масло!

Она сказала:

– Если ты сядешь на коня, возьмешь с собой собаку, повесишь через плечо свое ружье, привяжешь к седельному ремешку ^[98] котелок и отправишься в путь, ты и не то еще найдешь!

И этот сумасшедший взял собаку, перекинул через плечо ружье, привязал накрепко котелок к седельному ремешку и сел на своего коня.

Ехал о так, ехал и вдруг увидел лису, что бежала, а потом юркнула в свою нору. А была эта нора с двумя выходами. Этот глупец заткнул одну дыру своей шапкой, а в другую стал выкуривать лисицу. Лисица кинулась к первому выходу и, нахлобучив на себя его шапку, выскочила на волю. Собака погналась за ней. Так как собака была привязана к коню, конь тоже поскакал за нею. И человек остался и без лисицы, и без собаки, и без коня, и без шапки.

Он проходил мимо аила одного хана и, подойдя поближе, увидал на земле серебряный браслет и сунул его под лепешку коровьего помета.

У открытой двери беседовали трое: жена хана, его желтая собака с рыжеватой мордой и синий бык. Он остановился и услыхал их разговор:

– Так или иначе, а хана мы убьем!

Тут старик Гагай Тюлгээчи ^[99], который вчера еще потерял своего коня, пробормотал:

– Если нужно что-то увидеть, я из тех, кто видит; если нужно что-то узнать, я из тех, кто узнает.

И сказали те трое:

– Коли ты такой умелый, ты, конечно, сможешь угадать, куда делся потерянный браслет.

Гагай Тюлгээчи схватил вертел, быстро побежал и раскидал лепешку коровьего помета, нашел в нем спрятанный им браслет и отдал его.

Коща Гагай Тюлгээчи, еще вчера потерявший своего коня, пошел помочиться, он увидал, что там лежит синий бык. Он подбежал к нему и, несмотря на его сопротивление, вскочил ему на спину без седла и поскакал на нем. Собака с рыжеватой мордой накинулась на него, но он уложил ее своим ножом с желтой рукояткой.

Вошел он в юрту, а там лежала жена хана – тяжело больная.

Когда хан пошел за ним, он сказал:

– Если нужно что-то увидеть, я из тех, кто видит; если нужно что-то разузнать, я из тех, кто узнает.

Тогда хан решил показать ему свою жену. Старик сказал:

– Принеси женщине миску! – Он наполнил ее грязью и потом из своей подмышки и дал ей. Жена закричала и заплакала:

– Он дал мне гадость, я это пить не буду! – и отбивалась руками и ногами, но кое-как все-таки выпила.

Когда встали на следующий день и посмотрели: женщина была здорова и разгуливала себе.

Когда Гагай Тюлгээчи вернулся в свою юрту, заболел хан. «Приведите Гагай Тюлгээчи», – послал он за ним своих слуг.

Гагай Тюлгээчи пришел к хану и спросил его:

– Откуда ты взял жену?

– Я взял ее, когда она была девушкой, красивее которой и быть не могло!

– Откуда ты взял собаку?

– Я взял ее, когда она была щенком, красивее которого и быть не могло!

– Откуда ты взял этого лысого синего быка?

– Я взял его, когда он был теленком, более красивым, чем остальные!

Старик сказал:

– Это были три шулму, поэтому они и хотели разорвать нить твоей жизни ^[100].

Тогда Гагай Тюлгээчи велел соорудить юрту и оставить ее пустой. Потом он насыпал в три миски муки, дал ей затвердеть и, произнося имена этих трех существ, ударил по ним, чтобы существа эти умерли.

Воры украли трех священных ^[101] коней хана. Опять привели Гагай Тюлгээчи. Он стал гадать и посмотрел, что получается. Потом Гагай Тюлгээчи поставил юрту, дал затвердеть муке в трех мисках, ударил по ним и выкрикнул воров по имени – не правда ли? ^[102] Три вора, услыхав свои имена, испугались, привели трех священных коней и привязали их перед юртой.

Когда хан спросил: «Что вы возьмете?» – Гагай Тюлгээчи сказал:

– Я возьму джеле и хёне!

– А что же это такое? – спросил хан. И, подумав, догадался он, что эти слова означают: «Я возьму столько скота, сколько помещается на джеле; я возьму столько овец, сколько помещается на хёне».

И тогда пригнали этот скот, который он захотел взять, к юрте Гагай Тюлгээчи и отдали ему.

43. Хитрая проделка нищих монахов

Однажды голод привел двух нищих монахов к большой, богатой юрте. На очаге в ней кипел котел, полный мяса. Но хозяин не то что мясом, даже и чаем их не попотчевал.

Пошептались монахи друг с другом, да и принялись вдруг драться. Один стал тащить другого, казалось бы избитого до полусмерти, вон из юрты с криком: «Я убью тебя, жалкую собаку, тут же на месте!»

Услыхали это люди в юрте, и стало им страшно, выбежали они из юрты и принялись успокаивать монахов.

Монах, которого избивали, крикнул им:

– Братья, держите этого человека, я только возьму из юрты мою торбу!

Люди, думая, что они успокоили драчунов, дали ему пройти в юрту, а сами с трудом удерживали второго монаха во дворе. А тем временем нищий монах в юрте пытался запихнуть в свою торбу мясо из котла. Но оно было таким горячим, что не притронешься.

– Ах, ты репа горячая! – заорал он из юрты.

Монах во дворе сделал вид, что страшно разъярился, и закричал:

– Ах, ты холодная груша, висящая на шишечках настенной решетки!

Монах в юрте поглядел на шишечки настенной решетки и увидел, что там висит дажыыр. Он снял его и убедился, что в нем холодная вода.

Он охладил в ней мясо и засунул все, что было в котле, в свой мешок. Потом крикнул людям:

– Отпустите его только тогда, когда я буду уже далеко! – и бросился наутек, как человек, спасающийся от смерти.

Через некоторое время, когда «избитый» был уже достаточно далеко, люди отпустили второго монаха. Он помчался за своим спутником. Тот сидел в укрытии за небольшим холмиком; он успел уже поделить жирное мясо и поджидал своего товарища. Изо рта у него бежали слюнки, он еле сдерживал смех.

44. О мальчике ростом с коленную чашечку

У старика и старухи был мальчик ростом с коленную чашечку. Однажды, когда дедушка хотел отправиться за сухим навозом, он сказал:

– Дедушка, а дедушка, давай я соберу сухой навоз и вернусь!

Дедушка дал ему верблюда и отпустил его.

Пошел небольшой град, мальчик сел под листок, и верблюд съел его вместе с листком. Только и был слышен крик:

– Я принесу сухого навоза, дедушка!

Но когда дедушка вышел из дома, мальчика нигде не было.

Верблюда съел волк, и так мальчик попал в утробу волка. Когда волк напал на чью-то отару, мальчик закричал:

– Эй, оокай-старичок ^[103] напал на вашу отару!

Так и не удалось волку ничего съесть.

Пошел волк к лисе:

– Ах, у меня в животе что-то поднимает такой шум!

Лиса сказала:

– Выпей как можно больше воды и бегай по степи.

Так мальчик вывалился вместе с пометом из кишок волка. Вывалившись, он прицепился к хвосту коровы из чужого аила. Потом взобрался на нее, щекоча, направил ее к своей юрте и привел ее туда как свою добычу.

У юрты лежали и спали две девушки. Одной из них он сунул под полу халата ягненка, а другой – коровий помет. А сам спрятался за войлоком, покрывающим стены юрты.

– Ты родила ягненка!

– А ты обделалась!

И так они поддразнивали друг друга и смеялись до того, что у них лопнули кишки, и они умерли.

45. Три брата, или Пузырьголова, Ниткошейка и Камышовая Ножка

Жили-были три брата. Младшего звали Пузырьголова, среднего – Ниткошейка, а старшего – Камышовая Ножка.

Ниткошейка и Камышовая Ножка продырявили, как решето, весь дорзук Пузырьголовы и послали его за водой. Стал Пузырьголова наливать воду в свой изрешеченный дорзук: лил да лил, а дорзук все не наполнялся. Как он ни старался, как ни трудился, ничего у него не вышло, и он, измученный, вернулся домой.

А братья его тем временем сварили целую овечью шею, оставили Пузырьголове только мясо с одного-единственного позвонка, а все остальное съели сами.

Разве на шее не шесть позвонков?

Разве нас не три брата?

Скажите, где же тот, кто заступится за меня?!

И Пузырьголова стал так сильно чесать свою голову, что в пузыре сделалась дырка, и он умер.

– Ах, зачем мы съели все! Мы ведь не умирали с голода! – заорал Ниткошейка. И тут его горло лопнуло, и он умер.

– Ах я несчастный! – вскричал Камышовая Ножка. От тоски он затопал по земле, сломал ногу и тоже умер.

46. Дождик

Когда я в последний раз был дома, случилась такая история.

Однажды вечером, во время сильного дождя, я спешился у одной юрты по дороге. В юрте были старая женщина и красивая девушка. Старуха спросила меня:

– Как тебя зовут, мой мальчик?

И я ответил:

– Дождик!

Мы поели и улеглись спать. Дождь все не стихал. Посреди ночи я встал и пошел к спящей девушке. Девушка проснулась и крикнула сразу же:

– Мама, Дождик не дает мне спать!

– Не кричи же, я сама не могу спать! – выругала ее мать.

Тогда девушка замолчала и пустила меня в свою постель.

Сказки о животных и кумулятивные сказки небылицы

47. Хитрый лисенок

Подкрался лисенок с тыла к черному хадгыыру и стал подслушивать, о чем там говорят. А там как раз старик, глубоко вздохнув, сказал своей жене:

– Ах, старуха, если бы у нас был сын, то было бы кому пасти семерых наших черных коз!

Отошел лисенок на несколько шагов, сделал вид, что осип, и стал плакать и причитать:

– Горе мне, нет у меня матери, чтобы размять мою печень, нет у меня отца, чтобы погладить меня по голове! Коли нашелся бы человек, который взял бы меня, бродягу, в сыновья, я бы всегда помогал ему и делал бы всю черную работу!

Услыхали это старики и бросились наперегонки из хадгыыра. Подняли они плачущего лисенка, лежавшего на земле, принесли его к себе и накормили до отвала. Взяли они его в сыновья, доверили ему пасти семерых своих черных коз. Но каждый день становилось одной козой меньше. Спросили они лисенка:

– Куда же они деваются?

И лисенок отвечал:

– Они оступились, взбираясь по скалам, да так там и остались.

На седьмой день вернулся лисенок домой без единой козы. Наутро старик отправился вместе с сыном-лисенком вызволять коз, застрявших в скалах. И впрямь, с высоты скалы меж высоких зубцов увидел своих коз.

Лисенок говорит старику:

– Батюшка, а батюшка, ты старый человек, ноги у тебя слабые, заходи-ка ты снизу, из долины, а я зайду сверху!

Кряхтя, старик с трудом вскарабкался на скалу, и тут он понял, что лисенок содрал с семерых его коз шкуры, мясо сожрал, а шкуры набил травой. Плута же и след простыл!

Спустившись с крутых гор, старик огляделся и увидел, что его жена сидит как ни в чем не бывало перед черным хадгыыром и ищет у лисенка в голове. Оказывается, спровадив старика, лисенок вернулся домой, что-то наврал старухе и попросил ее:

– Матушка, поищи у меня в голове!

Старик рассвирепел и закричал издали во весь голос:

– Жена, жена, убей лисенка, что лежит у твоих ног!

Глуховатая старуха, ничего не поняв, переспросила:

– Что он сказал, дитя мое?

А тот ответил:

– Он сказал: «Испеки лисенку лепешку на желтом масле!»

Когда же старуха принялась распускать желтое масло, лисенок

окунул в него свой хвост и давай хлестать им старуху по лицу, пока ее не убил. А сам сожрал жир и был таков.

Кряхтя и задыхаясь, прибежал старик и видит: сидит старуха рядом с котлом, лицо ее все в глубоких складках. Заорал старик:

– Лисенок содрал шкуру со всех семерых наших черных коз, а ты еще смеешься, старая сука!

И так он разъярился, что сердце его разорвалось на части.

А тем временем лисенок, умирая от жажды, нашел посреди замерзшей реки, на льду тонкую струйку воды и стал пить из нее. Тут идет ему навстречу волк. Едва завидев его, лисенок изрыгнул жир. Удивился голодный волк:

– Как же это – тебя рвет жиром, когда я чуть ли не умираю с голоду?

А лисенок и говорит:

– Трижды окуни свой хвост в воду этой узкой канавки и поболтай им туда-сюда, а потом посиди на льду и трижды взвой, запрокинув вверх голову, и с неба посыплется много желтого масла.

Волк так все и сделал, но с неба не то что масла, а вообще ничего не посыпалось. Когда же он с удивлением взглянул на лисенка, тот с хохотом убежал от него. Захотел волк вскочить да догнать его, но хвост его накрепко примерз ко льду, так лисенок и убежал. Встретился ему по дороге еще один старик.

– Старик, а старик, возьмешь меня в сыновья? Я связал для тебя волка, убей его!

Пошел старик за лисенком и действительно увидел волка, примерзшего ко льду. Убив его, привел старик лисенка в свою юрту и велел двум своим сыновьям почитать его как старшего брата.

Однажды лисенок напал на единственного белого коня старика, перегрыз ему шейную артерию и уже собирался было сожрать его, да старик схватил лисенка, повесил его в отверстии дымохода и ушел за дровами, чтобы опалить и спустить с него шкуру. А когда отец ушел, его мальчики принялись лизать кал и мочу, пущенные лисенком со страху, приняв их за масло. Тут лисенок и говорит им:

– Ах, братцы, братцы, ну что вы нашли там хорошего, сзади у меня течет всего лишь масло, а вот изо рта потечет сахар!

Мальчики и спрашивают:

– Как же нам до него добраться, нам не достать!

А лисенок отвечает:

– Принесите мне нож, я отрежу чуток и дам вам!

Принесли ему мальчики нож, и он освободился. Потом стянул с обоих мальчиков кожу, сварил мясо в котле и был таков.

Вернувшись, старик почуял запах мяса и подумал:

– Ну и дельные у меня сыновья! Пока я ходил, они содрали шкуру с лисенка и сварили его.

Он отрезал себе немного от почки и печени, но, проглотив чуточку, прислушался: «Когда я жевал его почечку, она издала звук: бюрт-бюрт, а когда я жевал его печеночку, она издала звук: барт– барт. Что за чудеса?»

Помешал он в котле и увидел головы своих мальчиков; упал он без чувств в кипящий котел, тут и пришел его конец.

И вот лисенок опять остался без крова и приюта и снова умирал с голоду. Нашел он на заброшенной стоянке войлочную стельку. Лисенок назвался ламой и стал раздавать этой стелькой благословение. Отправился он к сотне черноголовых птиц, спустившихся к стоянке в поисках поживы, и говорит им:

– Я – знаменитый лама! Да придёте и примете мое благословение! – И птички пришли к нему. Произнося заклинания и делая вид, что раздает благословение, лисенок прокусывал каждой из них крыло и сожрал их всех до единой.

Набив себе брюхо, он решил поспать. Уже укладываясь, он заметил, как что-то тенью шмыгнуло мимо него. Приглядевшись, лисенок увидел зайчонка в силке. «Вот кого я съем!» Как прыгнет – тут ловушка и захлопнулась. Ведь этот заяц предназначался охотником на приманку орлу.

48. Лукавый лисенок

Гнался лисенок за горным козлом.

– Эй, малый, что ты гонишься за мной?

– Хочется мне съесть то, что свисает у тебя меж задних ног.

– Ну и глуп же ты еще, мой мальчик!

– Если я глуп, раздави меня о скалу!

– И раздавлю!

Разбежался горный козел, готовясь нанести лисенку удар, а тот и отскочи в сторону.

– Почему же ты отскочил в сторону? – спросил козел.

А лисенок ответил:

– Ах, дедушка, дедушка, уж больно я боюсь твоих глаз, закрой их!

Закрыл горный козел глаза да так ударился о скалу, что разбил голову и упал замертво.

Съев его шуляты, лисенок отправился дальше и повстречал семерых волков. Он подошел к ним и срыгнул. И сказали волки:

– Как же это так, почему ты срыгиваешь такое добро, какого мы сроду и в глаза не видели!

– А я опустил хвост в прорубь на замерзшей реке, посидел на льду, поглядел в небо, повыл, вот с неба и свалились мне жир да масло, – ответил лисенок.

Сделали волки все так, как сказал им лисенок, выли, выли в небо – ничего!

А лисенок побежал к бедному старику и сказал ему:

– Я приклеил накрепко семерых волков, идите скорее и берите их!

Старик побежал туда и спросил волков:

– Куда мне ударить вас, чтобы вы сразу подохли?

– Мы подохнем сразу, если ударить между хвостом и льдом.

Ударил он по их совету, и волки попадали один за другим. Погрузил он их всех в мешок, перекинул его за спину, и всякий раз, как он останавливался в пути, чтобы передохнуть, один из волков выбирался из мешка и клал в него вместо себя камень. На седьмом привале выбрался из мешка последний, седьмой волк, и в мешке осталось только семь камней. Подойдя к своей юрте, старик закричал: