Текст книги "Создательница (ЛП)"

Автор книги: Эрика О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Мне не нравиться, что приходится это пропускать, – сказал он. – Я должен быть там снаружи.

– Но тебе нельзя сражаться на земле другого Дома, верно? Даже несмотря на то, что мы связаны?

Он издал разочарованный, гортанный звук.

– Нет.

– Хорошо, – после всего, что мы пережили, я не хотела рисковать и потерять его. Я подняла взгляд и поморщилась, когда Кварторы вошли в комнату. – Ты можешь защитить меня от своего отца.

– Это я могу, – сказал Люк и встал, чтобы преградить Доминику дорогу, который ругался, потому что я была так безрассудна и подвергла магию опасности.

Орла села на обтянутый шёлком стул и критически меня разглядывала.

– Ты знала, что Констанция Грей была предательницей.

«Мы не позволим им победить», – сказала я.

А она улыбнулась и ответила:

«Ты попытаешься.»

– На самом деле я не знала; просто у меня было предчувствие, когда он вытащил её из-за спины. Поэтому я решила рискнуть.

И выиграла. Или проиграла, смотря как на это посмотреть.

– Несомненно, были какие-то признаки, – напирала Орла.

– Антон всё время отслеживал меня. В школе. В Моргане. Даже у Экомова. Я не использовала магию и не пользовалась Линиями, поэтому он не мог так запросто меня найти, даже Люк это сказал. У меня было подозрение, что кто-то, кто знает распорядок моего дня, говорил ему, где искать.

– И ты не подозревала Ниобу?

– Нет. Я не переставала думать о его первом нападении в Св. Бригид. Констанция именно в тот момент, когда Антон расколол Джилл, сотворила заклинание. Я тогда думала, что это совпадение, но на самом деле, это был отвлекающий манёвр. Она помогла ему приблизиться ко мне.

Я откинулась назад и покачала головой.

– Всегда, когда мы разговаривали, она никогда не винила в смерти Верити Серафимов, а лишь меня.

И она никогда не боялась, что они могут открыть охоту на неё. Хотя Констанция всегда думает сначала о себе, но даже после нападений она не испугалась.

«В конце концов, это тебя они преследуют», – сказала она.

– Я должна была больше приглядывать за ней, – Орла сжала губы. – Мы не можем исключить её из нашего Дома, но будут последствия, это я обещаю.

– Делай, что хочешь, – ответила я. – Я больше не несу за неё ответственности.

– Она ещё на территории Дома, – сказал Паскаль. – Она не может пересечь границу, пока её не возьмёт с собой водяная Дуга. И это только в том случае, если она переживёт Сумрачных.

– Она их переживёт, – устало сказала я.

Она убедит кого-нибудь отвести её в безопасное место. Ту Констанцию, которую я не знала, невозможно было убить. У меня душа болела, когда я вспоминала девочку, которой она когда-то была. Ту Констанцию, на которую я смотрела, как на свою собственную младшую сестру, которая всегда ходила за нами попятам и играла с Барби, которая помогала нам в залитой светом кухне Грейев печь печенье и обжигала рот, потому что была слишком нетерпеливой, чтобы подождать, пока оно остынет…

– Как давно ты уже знаешь, что магия живая? – спросил Паскаль. – Вы, несомненно, уже какое-то время общаетесь друг с другом, если тебе удалось так усовершенствовать свои навыки.

– С тех пор, как я связала себя с ней. Я не знаю, как это случилось.

– У меня есть теория, – сказал он, – если ты хочешь её послышать.

Я кивнула, и Люк снова сел ко мне на диван, в то время, как Доминик, с другой стороны комнаты, продолжал молча кипеть от гнева.

Паскаль сказал:

– Когда магия использовала в качестве проводника кровь Верити, чтобы перенести её роль Сосуда на тебя, она поняла, что ты не Дуга. В этот момент, думаю, магия увидела шанс: кого-то, кто сможет вынести её могущество, но не сможет использовать её саму, кого-то, кто сможет говорить за неё, не навязывая ей свою волю. Ещё более важное, она также почувствовала, насколько ты одинока. Она ощутила в тебе родственную душу, потому что провела целую вечность в изоляции. Магия выбрала тебя своим голосом именно по этой причине, потому что посчитала тебя единственным человеком, кто сможет её понять.

– Она с самого начала выбрала меня? А не Верити?

Ещё шесть месяцев назад я бы в это не поверила. Но сейчас, учитывая всё то, что я пережила и сделала сама, мне казалось это правильным. Подходящим.

– Верити была предназначена только для одной цели: стать Сосудом и остановить Разрушительный поток. Я даже не могу строить предположения, что случилось бы, если бы она выжила. Но в конечном итоге она не стала Сосудом. Эту судьбу ты приняла на себя, и путь, которым ты с тех пор шла, был твой собственный, – он одно мгновение смотрел на Люка, а потом одарил меня улыбкой.

– Сумрачные отступают, – сказал Доминик. – Мы продолжим церемонию, как только они исчезнут.

– Мы должны были ожидать, что Антон проведёт их через ограждение, – пробормотал Люк.

– Это поэтическое правосудие, они покончили с ним, после того, как он с их помощью нанёс столько ущерба, – сказала Орла.

Я должна была с ней согласиться.

– Если бы я был игрокам, – сказал Доминик, – я был бы готов поспорить на что угодно, что тебя выдвинут в Кварторы. Водные Дуги видели, на что ты способна. Они будут дураками, если не выберут тебя. Полагаю, что дураки теперь мы.

– Что-то не так? – любезно спросила я. – Я думала, ты хотел, чтобы меня выбрали Квартором. Разве не это было целью твоих действий? Ты думал, что, если я стану матриархом, ты сможешь меня контролировать. Тебе нужно было послушать Люка.

Люк улыбнулся своему отцу и обнял меня за плечи.

– Я уже с того самого дня, как мы познакомились, пытаюсь держать её в узде, – сказал он. – Хотя она не Дуга, но всё же стихийная сила. Тебе не нужно слушать меня. Слушайся её.

Сабина вошла в комнату в порванном и окровавленном плаще и с разгневанным лицом.

– Сумрачные побеждены. Было бы неплохо теперь закончить церемонию. Мои люди не могут дождаться наконец покончить с этими обстоятельствами.

– Они должны выслушать меня, – сказала я Люку.

На протяжение последних нескольких минут меня постепенно охватила уверенность, и магия согласно гудела.

– Я бы предложил тоже самое.

Мы снова вышли на веранду. Дуги стояли перед нами взъерошенные и уставшие от боя. Тела погибших лежали аккуратно сложенные в ряд у подножия лестницы, их плащи, словно саваны – последние потери в войне с Серафимами. При виде них я склонила голову и следуя обученным на протяжение всей жизни инстинктам, произнесла молитву Аве Мария.

Потом изучила испытанные в бою лица, сделала глубокий вдох и заговорила. Для себя.

– Через мгновение вы подниметесь по этим ступенькам и решите, кто поведёт этот Дом в новую эру. Вам нужен кто-то, кто будет сильным, мудрым и лояльным. Кто-то, кто во всех отношениях будет сражаться за этот Дом и его членов. Я не этот человек. Не голосуйте за меня. Я не буду сражаться за вас. Я не могу. Моя лояльность принадлежит не вам или вообще какому-то Дому, а магии. С сегодняшнего дня вы должны пойти по новому пути, и не мне вести вас по нему, – затем я отошла, глядя в изумлённое, красивое лицо Сабины и протянула руку над водой. – Сабина Леварет, – произнесла я достаточно громко, чтобы мой голос донёсся до самого конца собрания. Потом целенаправленно пересекла сцену, взяла Люка за руку и позволила начаться голосованию.

Все члены Дома пришли в движение и в молчаливой, волнистой очереди, тянущейся до конца участка, поднимались один за другим по лестнице, протягивали руку над ёмкостью и шептали имя, и единственная капелька воды падала с кончика их пальца. Постепенно ёмкость наполнялась, и вода приняла тропически-голубой цвет.

– Сабина? – спросил Люк. – Её заклинание было не таким уж особенным.

– Магия на неё отреагировала. Она умная и сильная. Хотя она не устраивает больших шоу, но смогла противостоять твоему отцу.

– Здесь ты права. Хочешь уйти? – пробормотал Люк. – Свою часть ты выполнила. Кварторы позже проведут инаугурацию в небольшом кругу.

– Думаешь, кто-нибудь заметит?

– А это важно?

Я покачала головой, и он провёл меня через пустые комнаты к палисаднику. Было такое ощущение, будто мы незаметно улизнули, и я не смогла сдержаться и рассмеялась от бурлящего облегчения. Мы сняли обувь и перешли вброд ручей, вышли через ворота и оказались на пустынной улице.

– Теперь они Дом Леварет, – сказал Люк. – Новое имя.

– Новый мир.

И не только для них. Магия развернулась, высвободилась из узких оков страха, в которых томилась с нападения и с каждым вздохом становилась сильнее. У меня было слабое, но настойчивое чувство, что я забыла что-то сделать, но на данный момент было достаточно того, что мы восстановили равновесие.

Выражение лица Люка было задумчивым.

– Мне отвести тебя домой? – спросил он.

Я подумала о катастрофе, которая меня ожидает в Чикаго. Экомов мёртв, а Билли вышел на тропу войны. Моя мать, скорее всего, испытывает панику, да и полиция уже скоро должна устроить облаву. Если я вернуть, то окажусь среди хаоса. Это будет слишком для одного дня.

– Пока нет. Мы можем пойти к тебе?

Он приподнял вверх бровь, пока вырезал дверь в Межпространство.

– Ты остановила Антона, высказала своё мнение моему отцу и назначила нового матриарха, Мышонок. Мы можем делать всё, что ты пожелаешь.

Сказав это, он взял меня за руки, готовый перенести нас через Межпространство. В последний момент, как раз перед тем, как мы провалились в некуда, я подошла ближе и прижала свои губы к его губам.

Глава 39

Когда я проходила через Межпространство, у меня всегда кружилась голова, но в этот раз комната кружилась по совершенно другой причине. Как только мы приземлились, руки Люка запутались сначала в моих волосах, потом скользнули вдоль спины и прижались к моему тёплому телу, в то время, как я открыла рот и притянула его ещё ближе. Это было дико, горячо и великолепно. Сила, не имеющая ничего общего с магией, текла через меня, и я прервала поцелуй только чтобы отдышаться и сказать: «ещё!»

Люк, распахнув глаза, отступил. Его лицо выглядело измождённым и подозрительным. Эта была совсем не та реакция, на какую я надеялась.

– Что, чёрт возьми, это было? – спросил он, вытирая тыльной стороной ладони губы.

– Раз ты спрашиваешь, значит я сделала что-то не так, – я убрала назад волосы, пытаясь сохранить уходящий жар.

– Ты меня поцеловала.

– Да. Рада, что мы с этим разобрались.

– Не разобрались, – сказал он, проходя мимо. – Тебе нужно домой. Немного отдохнуть.

– Я тебя поцеловала, а ты мне говоришь, что я должна вздремнуть? Это что, шутка? – у меня зародилась ужасная идея. – Это из-за Кварторов? Потому что я сказала им, чтобы они меня не выбирали?

– Я рад, что ты не стала новым матриархом. Последнее, чего я хочу, это чтобы ты чувствовала себя обязанной остаться здесь.

– Тогда почему?

– Твои намерения были не серьёзными, – сказал он. – Я знаю это, Мышонок, полагаю, даже лучше тебя самой. Этот поцелуй был последствием адреналина, вскипевших чувств и твоей потребности, что-то с этим сделать. Это была твоя попытка иметь после очень плохого дня хоть что-то, за что можно ухватиться. Но наши чувства друг к другу здесь не причём. Разве ты больше не помнишь, что я тебе сказал?

Я помнила. Прекрасно всё помнила.

– Ты сказал, что у меня должны быть серьёзные намерения, когда я поцелую тебя в следующий раз.

– Я не могу, – сказал он, избегая смотреть мне в глаза. – Я не буду снова с тобой сближаться, чтобы ты затем, через пару дней, когда мир успокоиться и твоё равновесие вернётся, сразу же сбежала.

– Люк…

– Я не могу, – сказал он ещё раз, отступая. Коридор был таким узким, что я без труда смогла бы его удержать, но его дикое, испуганное выражение лица не позволило мне это сделать. – Ты поступаешь так каждый чёртов раз.

Упрёк причинил мне боль, и всё же он был абсолютно верным. Убегать от Люка или говорить ему, чтобы он ушёл, стало моей характерной чертой, и я не знала, как мне убедить его в том, что в этот раз всё по-другому.

– Поступаю, – согласилась я, – или, по крайней мере, поступала. Но мир больше не успокоиться, во всяком случае, не так, как раньше. И у меня нет с этим проблем. Даже наоборот.

Я обхватила кончики его пальцев. Он быстро посмотрел на меня, а потом снова уставился в пол, но я успела разглядеть надежду, которая промелькнула на его лице.

– Это ещё не конец. Магия ещё со мной не закончила. Я всё ещё должна разобраться с дядей и несколько месяцев посещать школу. Я ещё даже не выбрала колледж, Люк. Меня взяли в НЙУ, – добавила я, почувствовав неловкость, когда призналась в этом.

– Я рад за тебя, – сказал он, однако совсем этому не обрадовался. – Я знаю, как сильно ты этого хотела.

– Раньше, да. Теперь… я точно не знаю. Я ещё ничего не решила. Только одно: ты и я! Больше никакого бегства, – я легонько поцеловала его в резко очерченную скулу, хотя он отвернулся. – Больше никаких отговорок, – ещё один поцелуй в подбородок, лёгкий, словно шёпот.

Его волосы были на ощупь гладкими и мокрыми от пота, когда я положила ему руку на затылок.

– Навсегда, – я слегка коснулась его губ своими, а потом остановилась, когда под кожей начал распространяться лёгкий испуг. – Если это конечно то, чего хочешь ты. Я имею ввиду меня. Потому что если нет… если ты передумал…, – я занервничала и начала нести чушь, в то время, как его глаза пылко вспыхнули золотисто-зелёным светом. – Я бы поняла. Мне бы это не понравилось, но я бы поняла. Скорее всего, я это заслужила, и ты мог бы сблизиться с Ниобой или с кем-нибудь другим…

Его руки обхватили мои бёдра и толкнули назад, так что я врезалась спиной в стену.

– Скажи, что твои намерения серьёзны, – потребовал он, когда наши губы почти коснулись друг друга. – Скажи мне.

– Я серьёзна, как никогда, – сказала я и закрыла глаза, ожидая, когда его губы накроют мои.

Поцелуя не последовало, и я снова их открыла.

– Ну в самом деле, Люк.

– Поцелуй меня, – задыхаясь произнёс он. – Я кое-что пообещал тебе, помнишь ещё? Я пытаюсь сдержать слово, но с тобой это так сложно.

Мои губы расплылись в улыбке, и я облизала их, только чтобы увидеть, как расширились его зрачки.

– Вообще-то сейчас твоя очередь. Я поцеловала тебя, когда мы входили в Межпространство. Тридцать секунд назад я поцеловала тебя ещё раз. Это два раза подряд. Я не уверенна, стоит ли мне делать всю работу в одиночку.

– Чёрт возьми девчонка, ты говоришь о работе? Я ухаживаю за тобой с того дня, когда мы познакомились. Теперь поцелуй меня с серьёзными намерениями, Маура Фиттцджеральд.

Поэтому я так и сделала.

Нежно, как и в последний раз, но в этот раз его губы прижались к моим, двигались вместе с моими, и жар распространился во мне, словно наркотик, как будто у меня поднялась температура, а моя кожа стала горячей, когда я пробовала его на вкус: карамель и море и что-то такое яркое между нами.

– Мои намерения серьёзны, – сказала я, покусывая его вдоль подбородка, в то время, как мои пальцы гладили его лицо, как будто таким образом я смогу его запечатлеть. Он запустил свои руки в мои волосы, опустил их к горлу, потянул за плащ, который всё ещё был на мне, и выругался, когда застёжка не открылась.

Он убрал тяжёлый шёлк в сторону, в то время, как его бёдра ещё крепче прижали меня к стене. Он пробормотал что-то, положив лоб мне на плечо, а потом застёжка на моей шее распалась на две части. Материал упал к нашим ногам, и без него я почувствовала себя такой лёгкой, что казалось, вот-вот начну парить.

Губы Люка прикоснулись к моему пульсу, а я скользнула руками под его рубашку, нащупала твёрдые мышцы и почувствовала, как он задрожал от моего прикосновения. Я наслаждалась чувством, когда жар между нами вспыхнул и продолжал расти. Когда его руки нашли подол моей рубашки и поднялись выше. Было такое чувство, будто мы достигли температуры кипения.

– Подожди, – я оттолкнула его, и он отшатнулся, рот влажный и опухший в том месте, где я его укусила. Его лицо покраснело, в то время, как волосы упали на глаза. Он был таким знакомым и в тоже время другим, что у меня перехватило дыхание. – Мы можем…

– Всё происходит слишком быстро, – сказал он, проводя рукой по волосам. – Ты права. Мы можем подождать. Дать нам время. Столько, сколько тебе потребуется.

Я закрыла его рот рукой.

– Я хотела спросить, не могли бы мы перенести то, чем здесь занимались, в спальню.

Он замер и удивлённо поднял вверх брови.

– В спальню, – повторила я. – Там, где есть кровать. Возможно, ты не заметил, но я уже всю ночь на ногах, и больше этого не хочу, мне будет лучше в твоей кровати.

С серьёзным выражением лица, но в тоже время со смеющимися глазами, он энергично привлёк меня к себе и поцеловал так крепко, что я почти забыла о своей просьбе. Но потом он принялся толкать меня задом в сторону спальни, не отрывая от меня своего подтянутого тела.

Мы, всё ещё целуясь, упали на кровать. Его губы и руки были везде, моя одежда с тихим шелестом приземлилась где-то позади нас, и я потянула за пуговицы его рубашки и рассмеялась, когда услышала, как они оторвались. Когда я провела пальцами по его животу и потянулась к поясу джинсов, он меня остановил.

– Я верю тебе, – сказал он.

– Это хорошо.

Я снова потянулась к нему, и он взял мою руку и положил себе на сердце.

– Нет, Мышонок, – он поцеловал меня один раз и стал ждать, когда я посмотрю на него. – Что я хочу сказать, это то, что тебе не нужно мне ничего доказывать.

– Рада слышать. Теперь отпусти мою руку.

– Маура.

Я насторожилась.

– Ты называешь меня Маурой только когда всё очень плохо. Прошу не говори, что именно сейчас всё плохо. Прошу…, – прошу, не говори нет.

Боже мой, он мог сказать мне всё, что угодно, но только не это. Не сейчас, когда я так сильно хотела его, когда наконец позволила себе сдаться.

Он криво улыбнулся, а его взгляд прямо-таки оставил на моей голой коже ожоги.

– Красивая девушка в моей постели пытается лишить меня одежды и целомудрия? Как это может быть плохо?

– Твоего целомудрия?

– По крайней мере, моей одежды, – он стал серьёзным. – Я хочу, чтобы это было идеально. Но, возможно, идеально означает немного подождать, чтобы быть уверенными.

– Я в тебе уверенна, – тихо сказала я и положив голову на его грудь, провела пальцами вверх по руке. – Всё идеально, потому что это ты. Потому что это мы. Это могло бы быть ужасно, но всё-таки идеально. Я не хочу ждать, Люк. Я хочу только тебя.

Он выдохнул, его пальцы крепче сжали мою талию, а губы запечатали рот.

– Я уже так чертовски долго тебя жду, – пробормотал он, стянул джинсы и толкнул меня на кровать – огромная площадь из белоснежных простыней, гладкая и прохладная под моей голой спиной. В то время, как его губы были такими знойными, а руки блуждали по моей коже, как будто он хотел всю её изучить. – Я думал, что это сон. Ты уверенна, что это не сон?

Я укусила его за плечо, а он в притворном возмущении поднял голову.

– Не сон, – сказала я, снова привлекая его к себе, почувствовала его жар и силу, а его умелые пальцы нашли места, заставившие меня захихикать, а другие задохнуться. А ещё из-за других размылся весь мир, заставляя меня взвиваться, и, если бы его губы не покоились на моих, я бы умоляла о пощаде.

Он отстранился, его кожа блестела словно янтарь, а глаза выпивали меня, как будто он много недель провёл в пустыне. И я почувствовала себя также, когда увидела, как свет играет на его теле. Он протянул руку к ящику прикроватной тумбочки, а потом снова повернулся ко мне.

– Пока я ещё могу остановиться, – сказал он сдавленным голосом, и несмотря на то, как нежно и искусно он гладил мою кожу, его тело было напряженно. – Но, если мы продолжим так дальше, будет поздно.

– Не смей, – сказала я. – Не смей останавливаться.

Я снова притянула его к себе, а он нежно целовал мой лоб, щёки и веки. И когда наконец наши губы встретились, я передала ему всё моё желание, весь голод и всю радость, на которые только была способна.

А затем он задвигался на мне и во мне, и жар превратился из молнии в пекло, которое сожгло всё, кроме нас двоих, в то время как во мне росло что-то острое, сладкое и болезненное. Люк произнёс моё имя, и мои глаза открылись, чтобы поймать его на том, как он смотрит на меня. И я рухнула под ним от изнеможения, а мир стал сверкающе ярким и в тоже время тёмным.

Было тихо, не считая его дыхания, которое отрывисто проникало в моё ухо.

Я провела руками по его спине, а он перевернулся на бок и притянул меня в свои объятья.

– Вот видишь? – прошептала я и запрокинула голову, чтобы поцеловать его. – Я же тебе говорила: всё идеально.

Он убрал мне с лица влажные пряди и провёл большим пальцем по губам.

– Я причинил тебе боль?

Я пожала плечами.

– Немного. Но это того стоило.

Он провёл мне рукой вдоль рёбер и бедра, чтобы затем обхватить пальцами запястье. Связь вспыхнула и была сильнее, чем когда-либо. Она спасла мне жизнь. Не раз она вытаскивала меня из сердца магии, даря силу, утешение и выносливость. А теперь она донесла до меня слова Люка, прежде, чем он произнёс их вслух.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Я опёрлась на локоть, чувствуя себя более обнажённой, чем ещё несколько минут назад и спряталась за шуткой:

– Это не верный порядок. На самом деле ты должен был сказать это раньше, чтобы уговорить меня заняться с тобой сексом.

– В следующий раз я подумаю об этом, – ответил он тем же тоном, что и я и коснулся моего лба своим. – Я люблю тебя, Мышонок, и это не имеет ничего общего с тем, чем мы только что занимались. Просто это из-за тебя. Это всегда была только ты.

Он переплёл свои пальцы с моими и продолжил:

– Я знаю, что дома тебе нужно ещё многое уладить. Я подожду столько, сколько захочешь.

– Я хочу только тебя, – сказала я. – Навсегда, уже забыл? Я позабочусь обо всём, а потом вернусь.

– Мы позаботимся, – поправил он. – Вместе. Мне нравиться, как это звучит.

– Хорошо, – я зевнула и закрыла рот рукой, а он ухмыльнулся.